Если день не задастся, то уж, конечно, с утра.
Нет, в приметы я, разумеется, не верю. Ну, забыла я ключи от квартиры. Ну, позвонила в дом. Да, спит. Ну, и что? Все люди на работу поднимаются, пусть и он встает. Делом займется. За порог я даже и не переступала- он мне ключи в дверь протянул. Так что все в порядке, с приметами.
Приезжаю в свою налоговую.
Родную нашу, любимую, сросшуюся со всеми нами руками, ногами и, главное, карманами. То, что там давно уже перепутали, кто кому – голова, а кто – желудок, об этом я молчу. Группа «А» и группа «Б», это по Марксу, кто делает самое главное и кто, не очень, у них местами поменялись. Еще тогда, когда подати законами обозвали. И чувствуют они себя главнее всех. Хотя и ничего не производят. И поэтому я, как представитель производителей вместо того, чтобы дверь к ним ногами открывать, вхожу обычно на цыпочках. Пока не разозлят.
А тут, вообще – фонтан! Подъезжаю, а до дверей даже и не добраться.
Батюшки! Глазки протерла и не верю. Глазам своим не верю. Вдоль всего парадного фасада, на каждом квадратном метре – по ряженому в милицейскую форму. Как при дворце – охрана.
Это, что, думаю, грабеж века и показательная поимка преступника, репетиция новогоднего карнавала или оцепление зоопарка? От народных масс?
А тут говорят – слет! Совещание. На тему «Моя милиция меня бережет». У-у-уу!... Слетелись вороны…
На набережной, где знаки крестиками, машину уже не поставишь. Даже на десять минут, с аварийкой. Это на глазах-то правозащитников. Наглость! А двор, где сами налоговики по утрам паркуются, автомобилями забит.
Но мне-то, конечно, везет. Я же через порог за ключами не переступала. Только я во двор въезжаю, а их курьерская с уголочка выкатывается. Специально для меня место. Тихое, спокойное, просторное.
Дел там у меня и было-то на десять минут. Как обычно - на «аварийку».
Документы передала, и на взлет.
Выхожу и столбенею. В ступоре…
И что?.. Вот как я теперь на работу свою поеду? Что я людям скажу? Как директору объясню?
Машину мою и сзади, и по диагонали припер в угол какой-то сумасшедший джип. Окончательно и бесповоротно. Я и так прикину, и этак. Ни задом, ни передом, ни боком каким-нибудь – ну, не выехать мне!
Стою и продолжаю столбенеть. Огромный, грязно-серый, как бегемот, в полтора раза выше моей, в два длиннее. Истребитель! – рядом с самокатом! Пес Барбос против мопса. Таких только на войну отправлять. А в мирных целях-то зачем? По улицам!...
И, что характерно, я же не знаю, на слет он, или из местных? То есть, до конца дня. Бросить все к чертовой бабушке – и домой?
Заглядываю в окошко. На сиденье книга. Ага! Грамотный, значит. Читаю название. «Черный ворон». А-а-а… Ну, конечно, со слета, значит. Тогда часа на три…
… для меня три часа на дороге не валяются….
Я пихаю ногой по колесу. Не орет!
Пихаю сильнее. Не орет!!
Я закипаю, как Тульский самовар, и пихаю его прямо в бок!
А-а-а-а…. больно. Я прыгаю на одной ноге, как раненый зайчик, и соседний синенький мерседес взвывает со мной за компанию. Ну, от сотрясения, мозгов. И его, и моих. Только джип молчит. У него мозгов нету.
Да, труба дело! Похоже, все-таки, к чертовой бабушке. То есть, домой. Или на работу. Но пешком.
И тут, один из курящих на заднем крыльце моих любимых «Б»-эшников кричит:
- Да позову, позову сейчас, этот…. Синенький…. С третьего этажа она. Из финансового.
-Да что, - говорю, - мне с вашего синенького? Мне бы серенький найти.
На безрыбье и рак рыба!
Маленькая кругленькая, как колобок, женщина через пять минут уже ворковала у моей беды:
- Ой, ничего, ничего…. сейчас мою выгоним .. два сантиметра вперед, два с половиной назад, полный разворот колес. Только, упаси Бог, передачи перепутать или газ с тормозом.
Не буду рассказывать, КАК, мне дались два и два с половиной. Особенно, на горке, тьфу, на люке, с которого скатываешься на все десять при сбое в математическом расчете на долю секунды. Пятнадцать минут штурманской работы, сложенные по струнке зеркала, незапланированное передвижение автомобилей противоположного ряда и разогрев персональной температуры тела до близкой к температуре двигателя– и вот она награда! Свобода! Полная свобода!!
- Урра-а-а! – Ликую я и бросаюсь с объятиями к Колобку. Ну, прям, встреча на Эльбе! Группы «А» и группы «Б».
Походкой победителя подхожу к серому Барбосу и, медленно с наслаждением пишу пальцем по грязному стеклу
- ТЫ КА ЗЕЛ!
Оп-па-а-а!...И в это самое время…Вот именно в это сАмое время… Козел… собственной персоной материализуется в противоположном углу двора. И, важно выворачивая ноги в грязных ботинках, воинственно наступает прямо на меня…
М-мда… О фьючерсе я явно не подумала. За наслаждение надо платить! И я вижу, как прямо на ходу на его физиономии происходит естественный рестайлинг на фоне внутреннего ребрендинга. То есть – внешняя форма перестраиваться от внутреннего сознания. И я понимаю, что плата будем несоразмерно больше самого наслаждения.
С чувством собственного достоинства, не теряя ни секунды, я забиваюсь в свой кораблик и задраиваю все шлюзы. Отдать швартовы! Задний ход!
Для тех, кто не в курсах его «Черного ворона» Козел подтверждает грамотность, медленно, по слогам читая послание века. Я кожей чувствую, как его волосы на затылке угрожающе поднимаются кольями. Он зеленеет. Не по козлиному звереет. Я слышу, как скрежещут его зубы. И он бросается рогами на мое укрытие, как китаец под танк. С голыми руками. Сейчас он мне организует такой трансфер!
Но я-то уже еду! Задом, задом, но, все-таки еду! И, что главное - от него!
Весь двор, вся фокус-группа, курящие и некурящие, приезжающие и отъезжающие, замирают в ожидании цирка! Цирк уезжает...!
Задом, задом, как рак. Тихо, как мышка. Но с гордо поднятой голвой, как Египетская царица. Только сеодечко - тук-тук...
А вслед эскорт. Разъяренное блеющее животное, размахивая руками, тряся золотой цепью и колотя в матушку-землю серебряными копытцами, изрыгает непереводимую игру слов.
Я делаю последний поворот задом и, мило улыбаясь, машу ему в окно ручкой, а затем, жму на газ и растворяюсь в шуршащем автомобильном потоке на историческом просторе набережной.
Нет, зря! Зря я испугалась! Зря задраилась. Зря!!
Полный двор защитников в милицейской форме. За стеной симпозиум. На тему, как нас сберечь. А тут - один козел. Всего один козел!
Нас же много, а он один! И если когда-нибудь будет не так…
Ой, мамочка, как говорит один мой друг, роди меня обратно…если когда-нибудь будет не так!