Графиня Валентина лежала на канапе и читала роман Жорж Санд «Валентина». Она
была хороша собой в свои двадцать лет: тёмные волосы, маленький прямой носик и
голубые глаза. Осиная талия. (Талии тогда была у всех осиные от корсета.)
Муж, как вы сами понимаете, граф, всегда в отъезде. У него были дела между
Шотландией и Англией.
Любовник – сосед, тоже граф, семидесяти двух лет. (Его тоже звали Валентин, но
для ясности будем называть его просто графом).
Любовник был любовником оттого, что больше никого в округе мужского полу не
было. В Шотландии всегда было плохо с мужчинами!
Валентина вспоминала последний интимный момент с любовником.
Он стоял в будуаре и омывал что-то водой из фарфорового кувшина в голубых
цветочках над таким же тазиком.
Сгорбленная спина, обвисшие ягодицы, старческие пигментные пятна.
– Я хочу ребёнка, – сказала Валентина. – Не от Вас, от него... А он не хочет
детей. Он хочет строить железную дорогу из Шотландии в Англию!
– Гм....
– Он молод, красив, умён и.. строит железную дорогу из Шотландии в Англию!-
– А ты обмани его, скажи, что у тебя от тоски начался климакс! –
Два месяца спустя. После грозы выглянуло солнце. Одна половина неба была
голубой и солнечной, а на другой половине неба опять собирались ноябрьские
тучи. Как говорят в Шотландии, осень...
Граф свесил тощие ноги с гигантской кровати с балдахином, и направляясь к
известному тазику, заметил:
– Валентина, дорогая, ваша грудь, которая помещалась у меня в руке, стала
замечательным образом вываливаться из неё. Я ничего не имею против, но в чём
причина, дорогая? –
– Граф, я беременна! –
– О чудо! Я не буду расспрашивать вас о подробностях, но кто же отец будущего ребёнка?
Моя жена была беременна двенадцать раз от меня, и я это чувствовал уже в первые дни
беременности. Сейчас же я ничего не чувствую! Неужели я так постарел! –
– Мой друг, Вы не можете ничего чувствовать! Потому что.. Потому что отец
моего ребёнка – мой муж, но он не должен об этом знать! Я ему сказала, что
ребёнок от Вас и он успокоился! Хотя... только Бог знает ,кто настоящий отец,граф! Пусть он сначала родится!–
– Ну, я так и подумал. Не забыть бы кальсоны, как в прошлый раз, графиня
искала их неделю на сеновале, пока не забыла, – движения старого графа стали
паркинсоническими.
Шторм. Настоящий ноябрьский шотландский шторм, когда не видать ни зги.
Молния высвечивает дряхлую фигуру сгорбленного старика с пистолетом и
контуры старого обветшалого замка.
Гремит беспрерывно гром. Выстрел был почти не слышен среди раскатов грома.
***
Утром, когда снова засветило несмелое солнце, почтмейстер нашёл окоченелый
труп графа.
В скрюченной руке была записка
« Из сострадания имел, но видно чуть перерадели.
Другим бы мог быть мой удел, когда б имели мы бордели!»