Ване Х.
посвящается.
Протягивая в окошко кассы деньги и свои пенсионерские документы, старичок Михеич
неизменно однообразно, чётко и ясно, говорил:" Мне, пожалуйста, ветеранский, пенсионерский, льготный", и
называл станцию. И если в вагонных разговорах тема касалась оплаты проезда, то своим попутчикам, тоже
пенсионерам, которые из принципа к кассе не подходили, он полушутя-полусерьёзно выговаривал, делал
замечание и, как бы про себя, ни к кому конкретно не обращаясь, говорил:"Уж как скоро мы транспортом
пользуемся, и электричка катится, все обязаны брать билет. Платить должны все. Уголёк лежит глубоко и рубить
его нелегко." А дело в том, что о железной дороге, обо всём, что имело отношение к великому хозяйству
путей сообщения, у него сложилось, если и не благоговейное, то особо уважительное мнение. И, если были
достойные слушатели, то мог прочитать маленькую лекцию, сравнивая все пути сообщения с кровеносной
системой единого организма, а сам транспорт, по его ликбезу, он относил-уподоблял самой крови, переносящей
всё и вся ко всем органам живого пульсирующего существа. По доводам старичка доходчиво и понятно
рисовалась картина и о болезнях этой системы: и как о нехватке транспорта-крови, так и об их избытке, и что
при этом испытывает организм и какой неизбежный финал может наступить при непутёвой жизни, что касательно
человека и страны при бездумном руководстве. Те же пресловутые пробки в городах, по его теории, никакие
не пробки, а самые настоящие тромбы, т.к. пробки ставят только в неживой, замкнутый сосуд, а здесь
нарушен ток крови-транспорта. Тот же великий транспортный путь по русским рекам, зарежимленный тромбо-
ГЭСами, по его словам, неизлечимо болен, т.к. с течением столетий донные отложения без ежегодных
весенних половодных обновлений превратят все водохранилища перед плотинами в обычные болота.
Потомки наши через 250-400 лет ох каким недобрым словом помянут те "светлые головы", что додумались
до такого варварства. Впервые увидев железнодорожную насыпь со шпалами и стальными нитками рельсов,
первый паровоз, дымящий и шипящий клубами дыма и пара, только в 13 лет, он с возрастом чётко уяснил
себе, какого великого труда стоило народу, стране возвести, воздвигнуть всю "железную цепь" России, и тем
более поддерживать это государство в государстве в действенном, надлежащем состоянии.
Не умаляя важности всех других видов транспорта, включая и трубопроводный, по его мнению, железная
дорога и всё МПС, а в недавнем переименовании РЖД- это становой хребет всей российской экономики и всей
жизни Великой России. Ветеран труда Михеич всех руководителей, начиная с великих князей царствующей
династии, в позапрошлом веке курировшими железные дороги, а также всех министров железнодорожного
транспорта в последующем: и Витте, и Дзержинского, и Бещева и Фадеева уважал, потому как они всегда,
во все времена говорили "по делу". В особенности ему запомнились слова из выступления, в свою бытность
начальника управления Московской железной дороги Паристого, который пригородный транспорт относил к
потенциально убыточному, потому как частые остановки электричек требуют повышенного расхода электро-
энергии на трогание электропоездов, а затем на их разгон до уставной скорости. А "зайцы" год от года плодятся,
множатся и даже стареют и конца-края этому не видно.
И так доказывая свою правоту, убеждая своих попутчиков, несмотря на их мизерные пенсии в необходимости
платить, чтоб электричка тронулась, он утверждал, что электровагоны на гладком железном пути катятся легко
и свободно, также как легко и непринуждённо живётся российским пенсионерам на мизерную государственную
милостыню. А коль скоро подачку по старости рассчитывало несомненно тронутое правительство под руководством
( это уж точно!) тронутого президента, в 4-5 раз меньшую, чем это необходимо для сносного проживания-
существования, старик и билет брал в 4 раза короче, лишь бы электричка тронулась. А на следующей станции,
по его доводам, другие старички, тоже чуть тронутые, возьмут билеты, и так электричка никогда не остановится,
как не останавливается сама жизнь, не умирают обобранные пенсионеры. По давным-давно заведённому
порядку, входя в вагон, он непременно садился на левую скамью, следуя из Москвы, и на правую, возращаясь
домой, чтобы никогда не пропустить вида многометрового железного креста с белоснежными, как из костей,
цифрами ( 1932-1937 ) у его основания на склоне-откосе грандиозного сооружения, воздвигнутого Дмитровлагом.
Небедное его воображение рисовало ему многотысячную череду тачкарей, снующих, как муравьи, по дощатым
настилам, на склонах невиданного разреза земли, на высотах которого высились неизменные вышки с силуэтами
вооружённых сторожей. Горестное прошлое. А каково будущее?
Несмотря ни на что, старик даже гордится своим направлением, считая его самым красивым. Как он полагал,
именно с этой железной дороги некий художник 50-х-60-х годов изготовил агитационно-пропагандистский плакат,
на котором был изображён стремительный поезд, на фоне которого мчалась "Победа", а над ними парил
крылатый ИЛ, то ли снижаясь, то ли взмывая с международного аэропорта. Рядом же параллельно по каналу
шёл 3-х или 4-хпалубный теплоход под именем Фёдор, может быть Шаляпин, а может быть Достоевский.
Вся эта плакатно-транспортная красота являла собой прославление стремительности и неудержимости движения
социалистического строя, необоримо несущегося в светлое будущее. Итог этого стремительного движения
всем известен, а наполненность его пенсионерской потребительской котомки более чем красноречиво об этом
напоминает, говорит, вопиёт до самого неба.
Так вот и курсирует старик уже много лет по своему любимому направлению, не жалея о прошлом, ни на что
не надеясь, продолжая, хоть и неполную неделю, по мере сил трудиться. Неизменно каждую осень заполняет
доверху свой погреб. Сам уже чуть тронутый, он гордится своей страной, своим народом.
Тронувшаяся электричка не остановится никогда.
Май 2005 г. А.И.Харченко.
+