Часть 3. Сегодня рано, завтра поздно, или хай живэ и пасэтся товарищ Ю!
Едва сошел с поезда, как стал искать, где кучкуются пролетарские массы.
На привокзальной площади все знамена были бело-голубыми. Не понял, то ли корниловцы, то ли, наоборот, у Врангеля такое видел. Но точно уразумел, бело-голубые – за царя! Хотя вот что странно – шахтеры сейчас тоже за царя! Думаю, потом разберусь, надо сначала главных анархистов и эсэров найти.
В ближайшем к вокзалу переулке милейшая дивчина сказала мне, что найти их можно по оранжевым подвязкам на подштанниках. Романтично-то как! Выдвинулся по направлению к Крещатику. По дороге какие-то толпы кричали «дурак!», и несли плакаты. Неужто это они про того хлопца, что на плакатах? С виду морда зверская, но не глупая. Вроде как у Троцкого. Нет, видать это они мне кричали! Решил проверить, правильной ли дорогой иду, дорогой мой товарищ, то есть я? Пытался засунуть руку демонстрантам под юбки, чтобы найти там оранжевые подвязки. Схлопотал по морде. Это уже второй фингал, включая тот, что получил от таможенников. А ведь революция только началась! Выяснилось, что они кричат не «дурак», и «так!», а гарный хлопец на плакатах и есть их вождь товарищ Ю. Толпа все прибывала, и я решил слиться с ней. Потихоньку стибрил оранжевый бантик у мопса, пока его хозяйка зазевалась. Бантик прицепил себе в петлицу. Наконец бурный поток вынес меня на Площадь Независимости. Украинские товарищи называют ее Незалежностью. Вот и я всегда твердил, что нельзя залеживаться, когда настанет бури час!
- Сегодня рано, завтра поздно! - Почему-то я это выкрикнул вслух. Меня тут же потащили к трибуне под шепот:
- Ведите его к панночке Юле, он что-то знает!
Так я оказался в положенном мне по чину почетном месте - за спиной новых вождей на главной трибуне.
- Говори! – сказал мне телохранитель упомянутой леди, и тут я обернулся и увидел ее. Боже мой, до чего похожа на Клару Цеткин! Или на Розу Люксембург. Точно не знаю. Но в голове у меня от возбуждения все перемешалось и я стал нашептывать этой Жанне Дык Арк на ушко непристойности:
- Мадам, делайте быстрее нашу революцию, а то напряжение так нарастает, ну так нарастает, что просто нет никаких сил! Точно вам говорю – сегодня было рано (пока я не приехал, и правда, ну разве здесь есть кроме меня достойные вас?), но завтра будет поздно!
- Завтра будет поздно! – выкрикивает пани Ю в толпу, и народ восхищенно гудит.
- Ильич, а что дальше-то? Шепчет мне на ушко панночка.
- Блин, дык товарищ пани Ю, Думу надо брать, тьфу, то есть Раду, телеграф, телефон,…
- - и мобильный
- … конечно и мобильный…
- интернет, банки, вокзалы. Аэропорты… и драть бы отсюдава к чертовой матери если что прямо в Калифорнию…
- мы должны взять штурмом банки, раду, телефон, телеграф, интернет…. – пани Юля надо сказать, была примерной ученицей, она быстро освоилась и дополнила список ближним гастрономом, а также швейцарским банком и его филиалами.
- Керенского в отставку, - продолжаю я.
- Какого к чертям лешим Керенского, Ильич! Очнись, его уже давно похоронили.
- А кого еще не похоронили? Ну давай сама, списко чай знаешь…
Пока бойко перечисляла вся президентскую рать, ко мне быстро пробивался какой-то с виду тяжко больной тип.
- Ну и рожа! – подумал я.
- А сам разве в гриме не ходил, дедок? – обратился ко мне тип, лицо которого я видел на плакатах.
- Товарищ Ю! Очень, очень рад! - воскликнул я.
- Не торопись радоваться, Ильич! Ты понимаешь, мы тебя конечно помним и где-то даже чтим. Но все места в нашем шоу заняты. И баксов на тебя лишних нет. Одним словом, спасибо за совет товарищу пани Ю, но пока цел, проваливай! Лидер у революции должен быть один!
Тут же крепкие хлопцы взяли меня под мышки и поволокли с трибуны. Когда я очнулся уже на газоне, сильно болели бока, а под глазом был обнаружен третий фингал. Да, вот так и я с товарищем Джугашвили прохлопал, нет бы его так же шугануть. Не докумекал! Лидер то у революции должен быть один!