Ну даже не знаю, как тебе объяснить, что это такое?!
Ну, представь себе море, а посредине стоит дворец, весь в огнях. Это снаружи, а внутри все, как в сказках про 1000 и 1 ночь, или как в фантастических фильмах.
Нет, не то, не дворец, а целый город. Или даже так – маленький такой мирок с разными крошечными странами, или уголками этих стран. И в каждом таком уголке свои национальные рестораны, свои концерты, свои традиции. Правят там всем местные жители, которые вас принимают от всей души со всем местным колоритом, в национальных костюмах. И все эти уголки связаны между собой общими залами для проведения совместных торжеств. Это если весь народ, изо всех уголков, вдруг решит вместе что-нибудь выпить или съесть. К какой стране могут относиться эти роскошные залы, сказать трудно, но красиво. А главное, можно найти на этой крошечной чудо–планете, все, что тебе может понадобиться и не понадобиться для жизни на этом островке счастья во время твоего там пребывания. И футбольное поле, и библиотека, и концертные залы, и ночной клуб, и даже церковь для венчания.
И вот это все еще и плывет.
Ну, понятно я объяснила? Или остались сомнения? У меня сомнений не осталось. Теперь я точно знаю, что значит отдыхать в раю. Это значит нужно просто поехать в круиз. И этот чудо–остров всего лишь восемнадцати палубный лайнер, который бороздит просторы морей и океанов. Он бороздит, а ты чувствуешь себя королевой, потому что все - на это время и на этом лайнере - принадлежит только тебе. Исполняется любое твое желание.
Ты находишься в полной красоте и при этом сама ничуть не уступаешь, точно такая же красавица!
Быть красавицей и соответствовать данной роскоши непросто. Поэтому тебе еще до отплытия дают список вещей, которые ты должна взять с собой. Вещи делятся на три подраздела:
1-й раздел – одежда повседневная.
В нем подробно написано, сколько ты должна взять юбок, сколько кофт, а сколько брюк. (Про нижнее белье, что характерно, нет ни в одном списке, наверное, можно без него.)
2-й раздел – одежда вечерняя.
Для дам предполагаются коктейльные платья, для мужчин – обязательны пиджаки и галстуки. Цвет не ограничен.
3-й раздел – одежда торжественная.
Для дам –платья вечерние, для мужчин или смокинг, или костюмы черного или темно-синего цвета. Опять же оговаривается количество платьев и смокингов.
На две недели круиза тебя просят иметь при себе два вечерних платья и четыре платья для коктейлей.
Все эти списки безусловно напомнили сборы в пионерлагерь. Такой список каждая мама была обязана наклеить ребенку внутрь чемодана. Особенно было удобно собираться из лагеря обратно домой. Если бы списка не было, вообще бы никто никаких вещей обратно не привез. А так хочешь, не хочешь, а «галки» ставить было надо. Так что – нужно положить в чемодан трусы пять штук, вот и кладем, уж чьи попадутся.
При сборах в круиз проблема была значительно сложнее, собраться надо было не оттуда, а туда. И потом, где взять столько юбок и кофт, чтобы попасть в нужное количество, про вечернее и коктейльное одеяние – вообще отдельный разговор. Просто непонятно было даже откуда их взять-то?
И потом, как не ошибиться на месте, и правильно оценить: это уже вечер, или еще день? Можно еще просто в юбке, или пора уже платье надевать и мужу галстук повязывать? И самое сложное, чем просто вечер отличается от торжественного?
Сборы были непростыми. Нужно было не ударить лицом в грязь. Это нам удалось. Даже сообразили, где взять платья для протокольных мероприятий.
Чемодана было два, неподъемные. Корабль был к нашему нашествию готов. Особенно радушно встречали наши чемоданы. Нигде не давали к ним даже притронуться, все делали за нас специальные люди разных национальностей, при этом улыбаясь до ушей и делая вид, что всю жизнь мечтали таскать наши чемоданы с палубы на палубу. Нам, конечно, было немного не по себе, вот так просто и совершенно добровольно расстаться с нашим добром. Занесут еще куда не туда. Да и народу просто так, сколько вокруг шатается! Вдруг кто-нибудь прихватит невзначай наши вещички? Как потом его на этих восемнадцати этажах найдешь, этого вора с нашими кровными коктейльными платьями, юбками и синими костюмами? Ну беда, все изнервничались.
Чемоданы - тем не менее - нам принесли, причем наши, причем опять с улыбкой и поклоном до земли. А приятно! А пусть кланяются! Увидев свои чемоданы, стало как то поспокойнее. Осмотрелись в каюте. Ну каюта - как каюта, правда, половину нашего не очень большого номера занимает гардеробная с огромным количеством вешалок. Какой–то у них тут культ одежды. На нас места отвели в каюте меньше, чем на наши вещи! Но зато вещи не изомнутся, развесили их широко, свободно. А уж когда что надевать будем, может и разберемся. Сейчас, может, просто в джинсах можно? Попробуем.
Первым, кого мы встретили, выйдя из каюты, был Тимур. Меня всегда поражает, как это можно встретить человека где-нибудь на другом конце земли. Вот живешь не просто в одном городе, в одном районе, и не видишь друг друга годами, или вообще никогда. А тут раз и встретил! Почему так распоряжается судьба? Почему сводит людей?
У меня такие встречи постоянны. Я всегда кого-нибудь знакомого встречаю. А может, я просто внимательная, все время по сторонам глазею, боюсь кого-нибудь знакомого пропустить, вот и не пропускаю никогда.
Один раз двух подружек просто постоянно встречала, то в одном городе, то в другом. И главное, все больше в каких-то очередях. Один раз в Питере в очереди к Казанскому собору. Стояли они, нас пропустили перед собой. Другой раз в Москве. Очередь была к магазину «Польская мода». Тут, наоборот, я уже практически была на подходе, я их перед собой пропустила. Вот ведь какое удобство, просто нужно внимательно смотреть. Очень много можно времени сэкономить.
Раньше постоянно встречала мальчишку из школы, старшеклассника. Мы уже так привыкли, что встречаемся случайно, но постоянно, что начали импровизировать. Стоит он, например, на переходе, а я улицу перехожу. Заметили друг друга. Ну неохота опять охать: «Ну надо же, опять ты!»
Вместо этого Сашка начинает орать на всю улицу:
– Где тебя носит!? Сколько можно ждать!? Стою тут как дурак битых полчаса! – на нас начинают оглядываться прохожие.
– А ты не стой как дурак, стой как умный! – ору я в ответ, – ты чего тут-то встал? Слушать надо было ухом, а не другим местом! Мы где договаривались-то? Здесь что ли?
– А где!?
– А там!
Вокруг нас уже начинал собираться народ, видно, всем тоже было интересно узнать, где же все-таки мы должны были встретиться. На полуслове Саша замолкал, говорил:
– Все, спасибо за внимание, концерт окончен. Лен, пошли отсюда.
И мы с ним убегали куда-нибудь в ближайшую кафешку пить кофе и обсуждать, что ж мы это так часто встречаемся? И почему это мы ходим по одним улицам?
Сейчас, начитавшись много разных и умных книг, я понимаю, что все не просто так, есть здесь какой-то скрытый смысл. Кому-то, и зачем-то это надо, чтобы люди встретились. Я с этим согласна полностью, и теперь к таким встречам отношусь очень бережно. Надо сказать, что они стали теперь уже редкостью. А тогда я не придавала этому никакого значения. Встретились, разошлись. Сами посмеялись над собой, над зрителями и ладно!
Поэтому когда на огромном лайнере в Средиземном море мы вдруг встретили Тимура, я сразу поняла. Это знак. А вдруг он в круизе уже не в первый раз, и знает, где тут ресторан, где туалет и правильно мы по этой красоте-то в джинсах ходим, или нет?
Тимур на корабле был как дома, он ходил вообще в трусах. Присмотревшись, поняла, что трусы вроде спортивные. Ну, это наверное можно, хотя в списках про такой вид одежды не сказано было ничего.
– Ба, Лена, Сергей. Что вы такие перепуганные? Первый раз что ли на корабле? Ну, вы даете. Я каждый год плаваю. Вы на какой палубе? Я на восьмой. Уже в тренажерный зал успел сходить, у них тут все оборудование по первому разряду. Ну ладно пойдемте, я вам все быстро покажу.
– Быстро восемнадцать палуб? Думаешь, получится?
– Ну, медленно покажу. Лен, что-то мы с тобой часто встречаться стали. Вроде бы случайно. Это неспроста! А в прошлый раз мы ведь с тобой тоже вот так случайно в Мюнхене встретились, помнишь?
В моей жизни рифмуется много чего и как. И действительно, если происходит какая-то странная такая нежданная встреча, то она обязательно должна повториться, и тоже обязательно так же нежданно.
Действительно, мы с Тимуром несколько лет назад в одно время были в Мюнхене. Тимур – врач, причем хороший, работает в одной из крупных московских клиник. В Мюнхене мы с ним оба были на эндоскопическом конгрессе. Так что, уж чтобы так совсем случайно, не скажу. Все-таки была вероятность встречи. И как правило, в кулуарах выставки мы все друг друга видим, хоть приезжаем по разным каналам, и живем в разных гостиницах. Я, как всегда, не одна, приехала с главврачом той самой клиники, где работает Тимур. Само собой вечером договариваемся поужинать вместе.
Дядьки мои по-немецки не говорят, опять же хоть они люди и не бедные, и я как никак девушка, как-то приятно им поесть за мой счет. Ну да ладно, издержки моей работы. Зато они ко мне не пристают. Хотя впечатление создается, что были бы не против. Но, во–первых, я себя абсолютно правильно веду, держу дистанцию четко. Я здесь на работе. И оплата счетов – одно из доказательств этой грани. Во-вторых, в разговоре периодически возвращаюсь к их потребностям, причем не их личным мужским, а потребностям клиники и операционных. Они, конечно, вздыхают, но понимают, что ужин с приятной дамой, которая хорошо общается, при этом еще и по-немецки, и эти ужины оплачивает – это все, что им обломится за эту поездку! Причем мне удается их убедить, что это для них просто больше чем достаточно и больше им просто ничего и не надо. Они, про себя вздохнув, соглашаются, и мы уже безо всяких недомолвок просто общаемся как хорошие и добрые друзья.
Периодически мы скатываемся на совсем уже медицинские темы. Это, конечно «фу». Здесь главное их вовремя остановить и плавно перевести разговор на близкую, но все-таки хоть немного параллельную тему. А то прямо ну есть в ресторане невозможно от этих операционных разговоров, кто и как кого разрезал.
Естественно, речь заходит и о семьях. Моего мужа все знают прекрасно, очень уважают и это, кстати, тоже гарант того, что ко мне отношение особое. Про него говорим, но вскользь.
Меня поражает, как Тимур говорит о своей жене. Он, конечно, принял уже на грудь прилично, но соображает хорошо, и вообще хирурги – они к выпивке привычные. И потом как говорится: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Но уж так свою жену расхваливать… Может, я даже немного позавидовала!
– Моя Танька – самая лучшая жена на свете! Вот лучше просто не бывает! Ведь для мужчины что самое главное? Главное – это уважение. Мужчина должен себя чувствовать хозяином. А жена должна предугадывать все его мысли, и делать его жизнь праздником. Вот моя Танька не работает. Зачем это? Я зарабатываю достаточно, нас двое, мы можем себе позволить все, что захотим, живя на мою зарплату. Зато я домой прихожу, ужин каждый раз разный, стол накрыт праздничной скатертью, со свечой и вином. Татьяна нарядная, свежая, отдохнувшая, все время с улыбкой. Могу ввалиться в дом с любым количеством гостей, могу предупредить, могу нет. Вот она даже удивления на лице не изобразит. Все так же с улыбкой, стол накроет такой же красивый, причем еды всегда на всех хватит. А я что, сижу, горжусь! И главное, вот пусть за столом будет ее отец сидеть, мой непосредственный руководитель, мне всегда в тарелку наложит первому. Вот вроде мелочь, а для меня это важно, и для других сразу видно. Молодец у меня Татьяна. Живем ведь с ней уже почти двадцать лет, и понятно, что годы, понятно, что есть и моложе, и красивее. Но я ее ни на кого не променяю. Ну возьму я молодую, и что? Бегай за ней, ее прихоти выполняй. Больно охота, а здесь живу в свое удовольствие.
Ну что, молодец Тимур. Я сидела и думала, как любая женщина на моем месте. А что мой муж про меня говорит? А еще интереснее, что он про меня думает? Хотя, безусловно, хочется, чтобы если даже и думал что не то, пусть вслух скажет как надо.
Мой муж немногословный, ни мне много не говорит, ни про меня. Главное, убеждают меня, поступки, а не разговоры. Это-то конечно так. Но все равно, вот послушала я Тимура, понятно, что не простая у этой Тани жизнь. Он все-таки заслуженный человек, известный хирург, наверное, в жизни-то не подарок. И всю свою жизнь мужу посвятить тоже не просто. Но за такие слова, и за такую оценку постараться можно. Не каждый мужчина вот так долго и при других людях будет тебя хвалить.
На следующий день едем с моим главным врачом Борисом Ефимовичем на конгресс и все эти свои восторженные мысли я, захлебываясь от восторгов, вываливаю ему.
– Нет, ну Тимур меня вчера просто поразил! Двадцать лет живет со своей женой, и такая любовь. И ведь детей нет. Я вот тоже согласна, ну не дал бог детей, можно же и для себя хорошо жить. С Тимура просто пример нужно брать, ну образец идеального мужа! А какая она, эта Татьяна, Борис Ефимович? Вы ее знаете? Даже интересно!
– Эта Татьяна, Елена Николаевна, обычная, и старше Тимура лет на семь. А вы – идеалистка. И вообще, что вы его слушаете и что вы вот так всем сразу верите?
– Ну, верю. А что? – с замешательством говорю я, – и почему не верить-то, если муж про любовь к собственной жене после 20 лет брака говорит? Очень хочется верить!
– А кто это Вам про любовь-то говорил? Про любовь-то Тимур не говорил, он про удобство говорил. Немного разные вещи.
Да, Борис Ефимович просто ревнует. Хоть я ему и никто, а неприятно, когда я начала хвалить другого мужика в его присутствии. Я знаю, что нравлюсь ему, а «никто» я ему, потому что он моего мужа уважает, а я своего мужа люблю. Но все равно, заели его мои рассуждения!
– Не говорил он про любовь, хорошо. Но говорил с любовью в голосе!
– Детский сад какой-то! Да от него два месяца назад наша операционная сестра сына родила!
От неожиданности я начала задыхаться. Нет, не может такого быть. Да как же это? А рассказки вчерашние к чему были? Для кого, зачем? Как жить-то после всего этого на белом свете?! Верить кому!
Мы выходим из трамвая, я не могу идти на конгресс, не могу видеть лживого Тимура, сажусь на лавочку. На глазах моих уже слезы.
Мудрый Борис Ефимович все сразу прочитал по моему расстроенному лицу:
– Ну, миленькая, ну не расстраивайтесь вы так! Может, и зря я вам это сказал. Дурак я старый. Но вы уж просто все за чистую монету всегда принимаете. Вы же тоже уже не девочка, тоже уже через три года сорок будет, а выходит, любой вас вот так надуть может, а вы всем и верите. Фильтровать надо, дорогая! А про Таню с Тимуром я вам так скажу. Это жизнь.
– Не хочу, не хочу, чтобы жизнь была такая! Не может быть, чтобы у всех так. Вот у вас тоже так, у вас тоже медсестра есть, и она тоже от вас детей рожает? – я уже плачу в голос
– От меня медсестра детей не рожает, – спокойно отвечает Борис Ефимович. Своим затуманенным от горя умом понимаю, что на первую часть вопроса он не ответил, видно медсестра есть тоже. Господи, ну какая гадость!
– Вы поймите, Елена Николаевна, во – первых мы врачи. У нас все немножко не так. Вот вам вчера было кушать неприятно, когда мы про гнойные операции рассказывали, а нам это все равно. Мы со студенческих лет в морге могли чай пить. Мы более циничные. Это плохо. И отношения между мужчиной и женщиной у нас другие. Все гораздо проще. И дежурства эти ночные. И так случается, что у многих врачей есть вторая семья на работе. Ну, ужас, конечно, согласен с вами. Но это так. И вы всех этих врачей прекрасно знаете. Ну вы не можете же сказать, что все они плохие люди? Как правило, этим медсестрам ведь никто особо ничего не обещает. Хотя бывает и по–другому, и с женами разводятся. А бывает, не разводятся, а живут всю жизнь на два дома. А бывает вот как у Тимура. Эта медсестра – девчонка совсем простая, деревенская. Тимур – парень не промах, ну была возможность, он ее не упустил. Ну не отказывала она, а почему бы и нет? Когда узнал про то, что ребенок будет, сразу ей сказал, чтобы на его помощь не рассчитывала. Она между прочим девчонка очень хорошая, все ведь в больнице про эту ситуацию знают, и я с ней разговаривать пытался. Но она ни в какую – «ребенка оставлю, помощь мне никакая не нужна, выращу сама». Помолчав, Борис Ефимович добавил:
– И еще скажу вам про вас. Не примеряйте все сразу на себя. Вас муж любит, вот у него медсестры точно нет. Он человек очень порядочный. Доверяйте ему, и не подозревайте во всех грехах после вот этих, сегодня приобретенных знаний.
А вот за это спасибо тебе, Бориска, для меня эти слова было услышать важно. Он действительно хорошо знает моего мужа. Попытаемся ему в этом поверить.
– А Тимур сына-то видел?
– Да, один раз пришел посмотреть. На следующий день приходит в мой кабинет: – «Знаешь, Борис, вот даже не шевельнулось во мне ничего. Маленький такой страшный. Может я урод какой? Cам боялся, думал, заплачу от умиления. А тут ну вообще эмоций никаких». Вот так, Елена Николаевна.
– А он помогает хоть?
– Ну вот что с вами делать? Теперь вам уже Машу с сыном жалко. Не знаю! И давайте закроем эту тему. Все, пойдемте на конгресс, в конце концов, мы с вами на работе!
Тимур проводил нас по всему лайнеру. Это, конечно, впечатляет, и как тут все запомнить!?
– Ребята, разберетесь. Это с непривычки, а так все тут несложно и удобно. Ну, все я еще по спорту свою программу не закончил, просто выбежал воды купить. По–моему, сегодня капитанский вечер, так что увидимся. И Тимур убежал качать свои и так фактурные мышцы.
Мы остались стоять на месте, совершенно оглушенные увиденным.
– Так, теперь, главное, не запутаться и до вечера найти свою каюту. Не в джинсах же на ужин идти. Стоп! А мы же про одежду ничего не спросили. Ну и что теперь делать?
Каюту свою нашли на удивление легко и быстро. На двери в почтовом ящике лежала листовка с полным описанием сегодняшнего вечера. Были перечислены все мероприятия. Где, во сколько, что за концерт, что за шоу, во сколько начинается, во сколько заканчивается, краткое содержание кинофильмов, идущих в кинотеатрах и т. д. А в конце была приписка крупными буквами. Форма одежды на сегодняшний вечер – торжественная!
Вот это я понимаю – организация! И никто никого не ставит в неловкое положение.
Кстати, если все-таки вы вдруг оплошали, и нет у вас ни платья вечернего, ни смокинга, на лайнере все это можно взять напрокат. Тимур нам по дороге и это успел показать.
Капитанский вечер – это событие на всю жизнь. Безусловно, главное здесь антураж. Огромное помещение с высокими потолками, наверное, на все 18 палуб, украшено шарами, живыми цветами. Играет оркестр, национальные люди бегают между нами и наперебой предлагают шампанское, коктейли и легкие закуски. Пассажиры лайнера действительно все в вечерне-торжественном. Причем в вечернем по-крупному. То есть к платью – туфли в стразах. Соответственная к ним – театральная сумочка. У многих – диадемы в волосах и платья расшиты камнями. Неужели натуральными?!
Возраст дам, правда, далеко не юный, поэтому нередко к наряду добавляется нарядная тросточка, на которую дама тяжело опирается, или праздничная инвалидная коляска. Круизный отдых, безусловно, специфический, он рассчитан не на очень мягко говоря, молодых людей.
Поэтому, прямо скажем, старики здесь – это основная публика, дряхлые старики – большая часть, и такие, как мы – часть совсем маленькая. Меня эти иностранные старики не раздражают и не напрягают. Вызывают только удивление – как не бояться помереть по дороге, и что мы все будем делать с телом? Хотя, думаю, если уж на лайнере церковь для венчания есть, может, у них и морг предусмотрен. И главное, это возможность стариков путешествовать по миру. Дорого ведь. Ну представьте нашу бабушку. Ну откуда у нее такие деньги? А если и будут, ей в голову не придет потратить их на круиз. Потому что они у нее последние. А последние не тратятся, если только внуку на машину. А у этих, значит, есть постоянный доход, и они не боятся остаться ни с чем, страна на бросит. Счастливые люди.
Среди окружающей нас публики несколько мужчин в шотландских юбках. Странно, конечно, видеть кривенькие мужские ножки, затянутые в гольфы! Очень необычно. Есть и невеста, молоденькая такая, страшненькая, тоже с диадемой на голове, жених, почему-то в мундире! Может, принцы, какие? Одна семья на руках держит маленькую девочку. Понятно, что ей и годика нет, но на ней тоже вечернее черное бархатное платье, на голове шапочка в виде короны. Восторг!
Я изо всех сил верчу головой, боюсь что-нибудь пропустить.
Музыка нарастает, включают все электричество, все начинают дружно аплодировать, и наконец появляется капитан! В зале – всеобщее ликование. Мы радуемся вместе со всеми, как будто человек в космос полетел. То есть входим в общий экстаз, Вот ведь сумели организовать такую праздничную и захватывающую обстановку!
Капитан приветствует нас, представляет нам команду, говорит твердым и уверенным голосом, и у всех сразу рассеиваются постоянно лезущие в голову мысли про «Титаник». В конце спича капитан приглашает всех на праздничный ужин в его честь. Ресторан тоже украшен празднично, все официанты в черных фраках. Здорово, ну просто дух захватывает!
Что-то не видно Тимура, а я так поняла, что ужинать мы будем вместе. Ну да ладно, неизвестно же, какая там эта его Таня. Да и история все–таки грустная, настроение в такой день себе портить!
Тимур появляется уже, когда мы доедаем десерт.
– Ну как, вы? Впечатлились? Это они тут любят пыль в глаза пустить.
– А жена-то твоя где?
– А я с моей матрешкой вон за тем столом, – и кивает в сторону. Я провожаю его взгляд и вижу приятную даму средних лет, напряженно смотрящую на меня. Так, все понятно, общаться они с нами не собираются. Ну и ладно, не очень то и хотелось. В конце концов, мы сюда затем и приехали, чтобы вдвоем побыть. Ну а на меня то что так смотреть, как на врага народа? Может, она думает, что я Маша-медсестра, неужели похожа? Ужас какой! Или все-таки она про эту историю не знает? А если знает, то, понятное дело, будешь ото всех шарахаться. Бедная женщина.
– Так, ну ладно, я побежал. А то моя матрешка заскучала уже.
«Это же надо за пять-то минут!»– думаю я. Да, довел Тимур жену.
– Вы если какие вопросы, я все свободное время в спортзале.
– А на экскурсии, что не будете ездить?
– Лен, я в этом круизе уже второй раз, видел все, Танька поехать захотела. Ну сама посуди, ну сколько можно – дом Гауди, музей Гауди. Нет, я лучше о здоровье подумаю.
Ну, ну, о здоровье, так о здоровье. Мы, лично в круизе первый раз, мы на все экскурсии записались. Хотя, конечно, отдыхом это назвать сложно. Начало всех экскурсий в 8 утра. И это понятно, потому что лайнер в это время в порт прибывает, и потом позже просто начинается невыносимая жара. А попробуй-ка по такой жаре залезь на Акрополь в Афинах, или по развалинам Помпеи побегай. Тяжело! Так что в восемь утра – это правильно, но и вставать приходится в 6!
А жизнь-то вечерняя на корабле длинная и интересная. По два бродвейских шоу за вечер в 19 и в 21. И после этого еще что-нибудь, то фейерверк, то конкурс. И все посетить охота. Так что до каюты добредаем чуть живые, падаем на кровать, чтобы с утра побежать смотреть очередные развалины очередной страны. Под конец двухнедельного круиза в голове уже все начинает слегка путаться. Где, что и в каком веке развалилось. Но это не главное, главное участие. И мы можем теперь говорить, что были и в Пизе, и в Неаполе, и в Ницце, и в Монте-Карло и много–много где еще.
Тимура почти не вижу. Он беспрестанно тренируется. Вижу иногда Татьяну, она часто гуляет одна по палубе, всегда сосредоточенная и задумчивая. Увидев меня, всегда вежливо здоровается, и тут же отворачивается.
Это странно. Русских на корабле немного. Мы уже все перезнакомились, и уж во всяком случае, парой слов обязательно перекидываемся. А она всегда в стороне. Но на меня она не производит впечатление заносчивого человека. Скорее, человека, который много и недавно пережил в жизни тяжелого. Хотя, может, я и придумываю. Все–таки мои знания не дают мне покоя.
Последний порт – Венеция. Город-сказка, город-чудо. Экскурсовод, хорошая тетка, сразу уводит нас с площади Святого Марка, где людское столпотворение не дает ни вдохнуть, ни выдохнуть. И мы четыре часа бродим по узким улочкам, по романтическим мосточкам, и полностью погружаемся совершенно в другое время.
Мы вместе, нам с мужем хорошо вдвоем.
Есть несколько городов в мире, где возникают подобные настроения, полные любви друг к другу и покоя. Среди них, конечно, Париж, Прага, и вот сегодня добавилась Венеция.
Вечером на корабле прощальный вечер. Все опять феерически красиво, из бокалов с шампанским строят огромную пирамиду, и все фотографируются на фоне нее.
Немного грустно, потому что праздник заканчивается. Но какой он был!
Вечером я в последний раз выхожу на палубу. Вдалеке горит огнями Венеция. Я завороженно смотрю на эти огни и не сразу понимаю, что стою я здесь не одна. Хорошо еще, вслух ничего не сказала. Рядом со мной стоит Татьяна.
– Ой, я вас не заметила. Ну как вам поездка?
Как ни странно, Таня начинает отвечать, причем развернуто:
– Спасибо, да мы собственно с мужем уже в этом круизе были, давно, правда. Тогда все было по-другому, попроще. И жили мы не на восьмой палубе в каюте с балконом, а совсем в крошечной, даже без окна. Но тот круиз так понравился, что просто захотелось еще раз пережить те ощущения, вернуться в те годы и те отношения…
– Получилось?
– Нет, – жестко ответила она и замолчала. Я оказалась в каком то дурацком положении, как реагировать, непонятно. Через какое-то время она продолжила, видимо, решилась на разговор, что-то внутренне переломила в себе:
– А вы с Тимуром работаете вместе?
– У нас с мужем своя фирма, мы продаем медицинское оборудование, работаем мы с больницей, где оперирует Тимур. Ну, конечно, всех врачей знаем.
– Ну, да, и про нас вы тоже, конечно, все знаете. Вот вы даже с ним не работаете, а все знаете. Не знала только я одна. Причем много лет. А вот сейчас узнала, и с этим надо как-то жить. – Она говорит спокойным ровным голосом, и от этого мне становится страшно. От неожиданности ничего не могу из себя выдавить. Мое замешательство Таня понимает правильно, мне действительно все известно, и обе мы знаем, о чем идет речь.
– Вас ведь Лена зовут? Вы извините, я даже на ваши приветствия эти две недели не отвечала, хотя вы мне сразу симпатичны были. Просто, знаете у меня период сейчас такой, не самый лучший для совместных развлечений, просто не хотела вам с мужем своей угрюмостью настроение портить. Видела, как вы радуетесь этому круизу. А я тут две недели молчу, и все думаю. Думаю. Пытаюсь как-то анализировать. Пытаюсь встать то на одну сторону, то на другую. Наверное, надо уже сказать что-то вслух, а то так и чокнуться недолго. После того звонка Тимур оправдываться не стал. Сказал, да, есть сын, и ему пять лет. И что он не общается ни с ним, ни с его матерью: «Да пойми ты, Таня, я люблю тебя и ни на кого тебя никогда не променяю. Ну вот так случилось в жизни. Своими мыслями я сам себя наказал по полной программе. Да, случилось, но я этого ребенка не хотел. И никакого ребенка не променяю на жизнь с тобой. Ни дочь, ни сына, мне все равно. Ты для меня значишь не просто много, ты для меня все. Постарайся понять и простить. Больше мне тебе сказать нечего».
Таня расплакалась:
– Даже не представляете, Лена, сколько во мне обиды, и как мне тяжело. Я ведь этого всю жизнь боялась. Я старше Тимура, и когда мы поженились, он уже тогда знал, что я не могу иметь детей. Но тогда Тимур сказал, что это неважно, что он очень любит меня, и никогда он не будет жалеть о своем выборе, что бы ни случилось. И втайне я всю жизнь ждала и боялась, что что-нибудь подобное может произойти. Меня эта история просто сломала сначала. Думала, или сопьюсь, или искурюсь, или еще что. Сейчас уже немного легче, я хотя бы начала трезво думать. И где-то поняла Тимура, а главное, поверила ему. Я ведь еще зачем в этот круиз-то поехала. Мне силы были нужны для того, чтобы сделать то, что задумала. Ведь все равно это ребенок Тимура, и у нас никого нет – ни племянников, ни сестер, ни братьев, мы оба с Тимуром единственные дети в семьях. Кому-то же все это должно достаться, все, что мы нажили. Но даже это не главное. Я хочу сходить к этой женщине, может, она нам разрешит как–то участвовать в воспитании, ведь мы с Тимуром оба люди очень образованные, нам есть чем поделиться с малышом. Я ничего не хочу говорить, но что может дать этому мальчику простая медсестра? А у Тимура и отец известный хирург, и Тимур сам. У них это в роду – профессия врача передается от отца к сыну. Может, я что не то говорю, но это то, что я чувствую. А в этой поездке я в своих мыслях только укрепилась.
– А с Тимуром вы уже поговорили?
– Нет, я поговорю дома, как только мы вернемся.
Я не знала, что говорить, я вообще не понимала, что мне делать, услышав такие откровения от совершенно посторонней женщины. Но это, наверное, как в поезде, когда случайному попутчику можно рассказать о самом сокровенном. Больше же его никогда не встретишь. Я только могла восхищаться силой воли этой женщины и думала о том, что не дай бог нашему брату попасть в эту ситуацию.
– Тань, держитесь, все правильно, и все будет хорошо. А Тимур вас действительно любит. Вы знаете, несколько лет тому назад мы с ним встречались на конференции в Мюнхене. Он за ужином только и рассказывал, как любит свою жену. Я тогда очень удивлена была, никогда такого не слышала, даже позавидовала вам.
– А когда это было?
- Да лет пять назад.
– То есть ребенок уже был. Вот так вот.
– Тань, да не сопоставляйте вы теперь ничего! Он вас действительно любит, и главное, вы его любите. Вы умная и очень красивая женщина, и все, что вы решили сейчас, наверное будет правильным. Делайте, что задумали. Все будет в порядке.
– Все, Лена, спасибо тебе, спасибо за все. И знаешь, было важно произнести вот все это вслух. Когда я просто об этом думала, это было одно, а вот сейчас сказала громко и все, я уже ни в чем не сомневаюсь. Пойду собирать вещи.
Таня обняла меня, и, не оглядываясь, пошла по палубе к своей каюте. Я смотрела ей вслед, и вся ее прямая и быстрая походка говорила о полной решимости. При этом шла она легко, и не было в ее походке той мучительной сосредоточенности, которую я видела все эти две недели.
Рано утром мы покидали наш корабль, наше пристанище, наш чудо-остров. Чемоданы опять никуда носить было не надо, надо было просто выставить их за дверь. И они как-то самостоятельно должны были приехать отдельно от нас прямо в аэропорт. Мы так и сделали, все как было написано в инструкции по отъезду. Немножко волновались, конечно, хотелось все–таки, увидеть наши чемоданы еще раз. Тем более - что за эти две недели была куплено огромное количество сувениров, нужных и ненужных вещей. Все–таки, мы взяли себя в руки, выставили чемоданы за дверь и налегке покинули наш лайнер.
Пассажиры рассаживались на берегу по автобусам, все было опять предельно четко организовано. Как всегда сутолоку и неразбериху вносили наши туристы. Они никак не хотели расставаться со своими вещами, и сами тащили свои чемоданы, чем вызывали бурю удивления у иностранцев. Ну как осуждать наших людей? Ну не привыкли они к такой жизни, когда кто–то за них все сделает, ну слишком много обманывали их в этой жизни.
В самолете я издалека видела Тимура и Таню. Тимур читал журнал, а Таня спокойно спала всю дорогу. Я же размышляла на тему поездки и моих зарифмованных встреч, и почему с годами этих встреч становится все меньше, и почему в этот раз в рифму попал Тимур. Может, это было судьбой предначертано для того, чтобы я познакомилась с Таней и поняла, какой мудрой и спокойной может и должна оставаться женщина в любой ситуации.
Женщина – абсолютная и единственная хозяйка своей судьбы. Она может все, и из любой ситуации может выйти достойно. И если ты умная, еще и с пользой для себя. Таня своим поведением мне это показала.
Про их союз мне было все понятно, все у них будет хорошо, и по какому бы сценарию ни развивалась история с сыном Тимура, они будут жить между собой долго и счастливо.
И как хорошо, что в моей жизни рифмуются не только встречи, но и события. И, бог даст, зарифмуется еще раз и этот оглушительный круиз, и эти две романтические недели с собственным мужем, полные любви и взаимопонимания. И еще пусть попадет в очередную рифму Венеция - город, где мы оба были счастливы.
Май 2007-05-16