Беар. Мадам Беар и никак иначе. Все называли её только по имени, да и фамилия её не имела никакого значения, потому что, весь Париж знал её, как мадам Беар.
В ту самую секунду, когда Беар поднималась на лифте, держа в руках чёрный конверт, на котором золотыми буквами красовалось её имя, горничная проверяла свой инвентарь, что бы обслужить мадам Беар по высшему разряду.
Зайдя в свой номер, Беар тут же вскрыла конверт, первые строки письма гласили:
“Здравствуй, дорогая Беар!
Сейчас ты держишь в руках официальное уведомление о своей смерти…”
Беар улыбнулась, эти слова не повергли её ни в шок, ни в ужас. Уж слишком часто получала она подобные письма. Правда, это было единственное так хорошо и красиво оформленное.
Впустив горничную, Беар продолжила читать.
“Прежде, чем перейти непосредственно к делу, позволь рассказать тебе о том, как порой жестоки и несправедливы бывают люди, ломая чужие судьбы…”
Этим письмом я несознательно продлила Беар жизнь. Не на долго, на пару мгновений. В тот момент, как она, отдавая себе отчёт во всех своих действиях, лишила меня всего, забрала самое дорогое.
Это случилось в Париже. Это случилось зимой. Даниель всегда хотел съездить вдвоём в Париж. Мне уже заочно он не нравился, а Даниель был от него без ума. Как и многие туристы, мы прогуливались недалеко от Эйфелевой башни. В тот день было очень пасмурно и холодно, и казалось, что вся романтическая атмосфера Парижа, это лишь вымысел, хотя, может, всё дело было исключительно в нас. За месяц до отъезда в Париж, я почувствовала, что наши отношения рушатся. От прежней страсти не осталось и следа. Он начал врать мне о том, где он и с кем он, думая, что я ничего не узнаю. Но я всё равно узнавала. Узнавала не через кого-то, а сама, интуиция никогда не подводила меня в таких случаях. Мы стали реже видеться, но причиной тому не была другая женщина, как говорили многие, причина была в чём-то другом. Когда он был со мной, кроме меня у него никого не было. Так говорил он сам. Я это знала. Я в это верила. Я хотела верить всему, что он говорит, но с каждым разом это становилось всё труднее. Я находила новую причину не спать и плакать по ночам. Жуткие образы измены и предательства не давали мне покоя. Ближе к отъезду я поняла, что больна. Я сходила с ума. “Любовь к тебе меня убьёт” – много раз говорила я Даниелю. “Перестань, Ноэль, успокойся” – было ясно, что он мне не верил и не воспринимал мои слова всерьёз.
“Любовь к тебе меня убьёт”… - прочитала Беар, и улыбнувшись наивности писавшей, выпустила тонкую струйку дыма.
Сила моей любви, была равна силе моих страданий. Я испытывала такую боль, что порой, мне казалось, я чувствую её физически. Боюсь, что я ошибалась, если бы это было действительно так, я давно бы уже была мертва.
Я проклинала тот день, когда впервые увидела его. Я влюбилась в него в тот самый момент, когда впервые встретились наши глаза. Говорят, что любви с первого взгляда не бывает, и это действительно так. Этот взгляд и это ошибочное чувство влюблённости не дают вам гарантий на любовь, они дают “старт” вашему безумию.
Я проклинала тот день, но знала, что сейчас говорить “нет” не имеет никакого смысла. Я уже не могла. Я знала, что больнее от этого будет всё равно мне, а он просто достанется кому-то другому. Мне было тяжело с ним, а ещё хуже без него. Разбирая свои старые записи, я наткнулась на такие строки:
“Как горько смотреть на женщину, которую когда-то любил всем сердцем, всей душой – любил так, что ни минуты не мог без неё, - и сознавать, что ты ни чуть не был бы огорчён, если бы больше никогда её не увидел. Трагедия любви – это равнодушие”.
Как я плакала над этими строками Моэма, уже заранее приписывая их Даниэлю.
Он всегда считал, видя, что я плачу, что я себя накручиваю. Он искренне верил, что в наших отношениях всё хорошо, и ни к чему волноваться. Для него всё было нормально, а для меня это был ещё один повод, что бы обвинить его в непонимании, и опять : не есть, не спать, а только плакать и изводить себя. В Париже всё это можно было либо исправить, либо похоронить. Мадам Беар решила всё за нас.
Как раз в тот момент, когда я спрашивала у Даниеля, можно ли ещё выжать хоть что-то хорошее из наших отношений, в нашей жизни из неоткуда возникла мадам Беар. Поначалу, я не обратила никакого внимания на женщину средних лет, одетую во всё чёрное. Она близко подошла к Даниелю, и о чём-то с ним заговорила, поправляя свои чёрные коротко стриженые волосы. Видимо, я настолько была погружена в свои мысли, что даже не слышала, о чём они говорят, я только видела, как они улыбаются друг другу.
- Не хотите ли пойти, выпить? – обратилась Беар к Даниелю.
Даниель посмотрел на меня.
- Вы, и ваша подруга, разумеется, - сказала Беар, указывая рукой на меня.
Уже видя в ней угрозу и поражённая таким пренебрежением по отношению ко мне, я сказала “нет”.
- Я, пожалуй, пойду, - сказал Даниель.
- Нет, - сказала я, но было уже поздно, Беар увела моего Даниеля в низвестном направлении.
В каком-то беспамятстве я набрела на лавку и села. Спустя пару минут рядом со мной села женщина. Она напомнила мне мадам Беар, только это была не она.
- Он не вернётся, - сказала она.
Я ничего не понимала, но решительно не хотела продолжать этот разговор.
- Я знаю Беар, как свои пять пальцев, я знаю таких наивных дурочек, как ты, и я так же знаю, что он не вернётся.
Мои глаза наполнились слезами, я ещё видела мадам Беар куда-то уводящую моего Даниеля. Я встала, я пыталась бежать, но ноги мои были ватными, а из-за слёз в глазах всё расплывалось. Мысли роем кружились в моей голове. Я готова была всё простить, всё принять, сделать всё, лишь бы он был рядом, я винила во всём себя, я мучилась и мысленно молила о смерти, я плакала, я пыталась бежать, я задыхалась, я упала и не захотела подняться…мир всё кружился вокруг меня и Эйфелева башня прыгала перед глазами, а потом всё исчезло.
Через пару недель я уже была подопечной Бэки. Бэки владела службой эскорта. Предоставляла молодых, красивых и образованных девушек, богатым мужчинам. Вопреки всеобщему мнению служба“Beki Devot” вовсе не была публичным домом. Об этом даже свидетельствовал случай, о котором писали все газеты Парижа : “Девушки “Дево” отстаивают свою честь кулаками”. А на снимке я, выбивающая зуб бутылкой “Россильёна”, какому-то толстосуму, который вёл себя крайне непристойно по отношению ко мне. Бэки сильно рассердилась и даже хотела выгнать меня, но передумала, поняв, что может извлечь из этого случая гораздо больше, если оставит меня.
С мадам Беар у Бэки были свои личные счёты, как впрочем, и у половины девушек “Дево”. В тот день она увидела Беар, и не смогла остановиться, что бы за ней не последовать, и в итоге нашла меня.
Всё-таки, немного побаиваясь за свою репутацию, Бэки отстранила меня. Хотя, я всё ещё являлась Дево, я была уже не девушкой “Дево”, а Ноэль Дево, племянницей Бэки.
Ненависть к мадам Беар крепчала и росла во мне с каждым днём. А Бэки, будто подливая масло в огонь, каждый день рассказывала мне о Беар и Даниеле, и просто о Беар. Через четыре месяца я знала о ней всё. Ещё через месяц я готова была лишить её жизни, как это сделала она, тем январским холодным днём. Меня уже тошнило от французской музыки, французских женщин, и Эйфелевой башни, но уехать я не могла, Даниель был ещё здесь. Он уже давно не был с Беар, и я не переставала надеяться, что он найдёт меня. Но, либо он не искал, либо Бэки так надёжно меня спрятала. Однажды, правда, я видела его на каком-то приёме, куда пришла с Бэки. И хоть я и была уже Ноэль Дево, но подойти к нему я так и не решилась, сама пряталась, как могла. Беар дала ему всё, она сделала из него того, кого хотела видеть рядом с собой, а когда наигралась, бросила, не отбирая игрушки. Щедрая мадам Беар.
Во время разговоров с Бэки о Беар, я часто думала о прошлом, о том прошлом, которое я оставила, от которого я убежала без оглядки, и каждый раз понимала, всё снова, и снова приходила к одной и той же истине, что от себя убежать невозможно. Я каждый раз вспоминала эти слежки, эти безумные слежки за Даниелем и Беар. Я не понимала, почему она? А как же я? В конце концов, она меня старше.
- Старше и мудрее, - сказала Бэки.
- Разве это не учесть молоденьких девочек, ломать судьбы, рушить семьи и красть то, что казалось, будет принадлежать тебе вечно? Кто такая эта мадам Беар? Что ей нужно? И почему он? Неужели она лучше меня? Неужели я…настолько хуже её…
- Она многое даёт, - сказала Бэки, - и ничего не просит взамен.
- Я тоже могла дать всё, и ничего не требовать взамен. Ничего, кроме него самого, он был нужен мне целиком, без остатка. Я могла убить за него.
Бэки лишь улыбнулась моей наивности. Она знала, что я хотела слишком многого.
А я знала, что никто и никогда не полюбит его такой безумной любовью, и не даст ему всего того, что могу дать я.
- Но я знакома с его родственниками, и мы планировали пожениться.
- Боже! Ноэль! Беар разрушает семьи! А ты говоришь, что ты знакома с родственниками. Какая глупость.
Действительно. Чему я удивляюсь? Я изводила его истериками и ревностью, я требовала к себе повышенного внимания, я хотела, что бы он каждый день признавался мне в любви. А когда он делал это, я не верила, мне нужны были другие доказательства. Я хотела каких-то поступков. Поступков, которые заставили бы меня поверить в искренность его слов. Но я не верила, я находила повод, что бы не верить, я сомневалась, я боялась его потерять. Слишком боялась, а что ещё хуже, что он об этом знал.
- У Беар есть власть, с её помощью она может…
Дальше я уже не слушала Бэки, я поняла, что нужно мне. Мне надо то, что есть у Беар. Мне нужна власть, связи, мне нужны женщины, ненавидящие мадам Беар. Бэки знала, где их искать.
Время шло, и уже через пол года приглашения разного рода так и сыпались на имя мадемуазель Ноэль Дево. Теперь уже официально я была известна, как племянница мадам Бэки Дево.
Обиженная женщина способна на всё. А теперь представьте себе, что их набралось несколько больше. И все они в разных прослойках общества, в разных кругах. Передо мной были открыты все двери, мне были рады все, рады настолько, что уже с уверенностью можно было сказать…
- Прощайте, мадам Беар, - сказала Ноэль и выстрелила два раза.
Мадам Беар упала замертво, всё ещё сжимая в руке письмо.
Связи. Теперь связей Ноэль хватило и на форму горничной, и на пистолет с глушителем, и на то, что бы усыпить бдительность охраны гостиницы, и на инсценировку трагической гибели мадам Беар в Ла – манше на собственной яхте.
Это случилось в Париже. Это случилось зимой. На каком-то очередном Дне Рождения мадемуазель Камиллы, Бэки Дево подозвала к себе Ноэль.
- Стой тут, я обещала тебя одному джентльмену.
- Джентльмену? Выражайся яснее. И что значит, ты меня обещала? Я уже давно не девушка “Дево”.
- Вот он. Оставлю вас наедине. Улыбнись, тебе это идёт.
С этими словами Бэки ушла. Ноэль собралась с мыслями и резко обернулась, изобразив свою самую лучшую улыбку…перед ней предстал Даниель.
И снова мир закружился вокруг, перехватило дыхание, и запрыгала Эйфелева башня.
Когда-то так же начиналась история мадам Беар!