Глава 2.
***
- Как тебе, Снек? – спросила она своего раба, стоя в гостиной перед инкрустированным под старину, огромным зеркалом, из которого на нее смотрело просыпающееся голодное чудовище, одетое в платье из черного шелка.
- О, вы как всегда прекрасны, моя Госпожа,- залебезил он, перебирая в воздухе, словно лапками, своими ручонками.
Она ненавидела Снэка. Он появился в ее жизни вместе с голодом, достался в нагрузку. Маленький, гнусный, кажется, что его все это очень забавляло, но он боялся ее, потому что знал, что тоже может стать закуской. Она держала его рядом с собой только за тем, что кому-то надо было делать за нее грязную работу, а именно убирать после ее ночных похождений. Снэк справлялся с этим просто отлично, за что получал кусочек от очередного «счастливчика».
- Неплохо для 307 лет, - горько усмехнулась она. – Машина подана?
- Да, моя Госпожа. Все готово.
- Отлично. Сегодня придешь как обычно.
- Слушаюсь,- потер Снэк руки в предвкушении вкусного позднего ужина.
***
Большая зала была освещена нескольким десятком больших хрустальных люстр. Прием, устроенный в честь выставки нового талантливого художника Элиота Винзера, превзошел все ожидания, как гостей, так и его самого, впрочем, как и картины виновника торжества, который ужасно скучал, в тот самый момент, когда его агент Вирджиния Солейн, щебетала ему:
- О, это так здорово. Послушай, все получилось даже лучше, чем я думала. Смотри, - и она ткнула пальцем в упитанного лысеющего в годах невысокого мужчину. – Это Уильям Канаве, один из самых щедрых меценатов нашего времени. Тебе надо обязательно с ним познакомиться, идем,- и Вирджиния потащила его в сторону мецената.
- Знаешь, - вдруг произнес Элиот,- пожалуй, я оставлю эту миссию на тебя.
- Куда ты, - растерянно произнесла Вирджиния Элиоту, который ее уже не слышал, направляясь к златокудрой девушке в черном платье, только что появившейся в зале.
- Извините, меня зовут Элиот Винзер, - он смущенно улыбнулся.- Я художник.
- Я знаю, - произнесла незнакомка, хитро сверкая глазами.
- Я… Извините, не знаю, что на меня нашло, может быть моя просьба покажется вам странной, - начал Элиот медленно.
- Ну, что вы, совсем нет, - произнесла она с полной уверенностью.
«Говори уже, и покончим с этим, художник. Угости меня чем-нибудь покрепче, и поедем, - подумала она про себя».
- Правда, - обрадовано посмотрел он на нее.
- Да, - хищно улыбнулась она. – Мне что-нибудь покрепче.
- Не понял, - растерялся Элиот.
- Я выпью двойной виски и поедем, - сегодня у нее не было настроения играть в кошки-мышки.
- Прямо сейчас, - снова удивился он. – Хотя знаете так даже лучше, пока есть вдохновение, нужно творить. Думаю, эта картина будет потрясающей, одной из лучших моих работ.
- Какая картина, - теперь пришел ее черед удивляться.
- О, - и он смущенно улыбнулся, - мы, похоже, друг друга не поняли. – Я хотел предложить вам позировать мне для картины, вы согласны?
«Позировать для картины, - пронеслось у нее в голове. – Я совсем не чувствую похоти, как обычно. Тогда почему он подошел? Неужели действительно хочет написать картину. Доверяй, но проверяй. Оооо… »
- Я согласна, но есть два условия, - сказала она Элиоту.
- Каких? Если, это деньги, то я могу заплатить сколько нужно.
- А если нет? – решила она поиграть.
- Чего же вы хотите? – в его глазах читался интерес.
- Первое условие: вы сможете выставить картину лишь спустя полтора года, как она будет написана. Точно в срок.
- Но…
- И второе: вы позволите мне купить одну из ваших картин.
- Ну, с покупкой картин не будет, - ответил он. – Но, позвольте узнать, почему через год?
- Вы согласны или нет? – надавила она.
- Да, конечно, - согласился он. – Это стоит того. Какую картину вы хотите, выбирайте. Вам ее тут же упакуют, и доставят, куда скажите. Это ничего не будет вам стоить.
- Здесь нет той картины, которую я хочу, - улыбнулась она. – Ее можно найти у вас дома, одну из картин, которые есть у вас дома.
- Откуда вы… Откуда вы узнали?
- Я большой поклонник живописи, - туманно ответила она. – Едем?
- Да. Конечно, едем.
Элиот не мог понять, почему он согласился на это. Уехать с приема, выбирать картину. Бред какой-то. Но, что внутри подсказывало ему, что нужно сделать так, как она просит. Вдруг, он почувствовал в своей руки ее изящную ладонь, теплую и нежную, заглянул в ее необычные глаза и утонул в них, вдохнул ее запах и опьянел. Какая-то пелена наползала на него, накрывала его с головой. Захотелось прикоснуться к ней, сжать в своих объятиях, не отпускать никогда, целовать ее пухлые губы…
Да что это с ним? Так же неожиданно ему стало противно. Боже, не может этого быть… Даже не знает ее имени. Он ведь просто хотел написать с нее картину и все, потому что она была необычна. Элиот не мог объяснить, в чем эта необычность заключалась, но, был совершенно уверен, что она не такая, как все. Чего стоит одни ее глаза, а волосы…
- Приехали, - услышал Элиот ее голос, необыкновенно холодный.
- Приехали? – ему показалось, что они никуда не уезжали, но, выглянув в окно машины, он обнаружил, что они стоят около дома, где Элиот смог купить не так давно двухэтажную квартиру.
- Пошли, - сухо произнесла она.
- Идемте, - снова удивился он перемене в ней.
«Давай, двигай, я уже есть хочу, - думала она про себя. – Хватит комедию ломать»
Открыв дверь, он включил свет в прихожей.
- Картины наверху, - он поднял голову наверх. – В мастерской. Можете поднять и выбрать. Бесплатно. Любую.
- Спасибо. А вы? – закусила она губу.
- Я не буду вам мешать. Пойду, сделаю чего-нибудь выпить. Что будите?
- Водку со льдом, - уверенно сказала она.
- Не уверен, что она есть, я практически совсем не употребляю алкоголь, но попробую что-нибудь придумать, - сказал он, направляясь к бару.
***
Мастерская оказалась довольно просторным помещением. Пахло краской и растворителем. Царил беспорядок, но вместе с тем было и ощущение уюта.
Она потерла плечи, так будто замерзла. На стенах висели картины. Они были действительно прекрасны. Особенно одна, на которой было изображено дерево, одиноко стоящее на холме. Вместо листьев на нем висели маски: одни из них улыбались, другие плакали, третьи злились. Здесь были все человеческие эмоции.
Внутри что-то екнуло. Ей захотелось бежать. Она проглотила комок в горле.
- Вот и я, - заходя, в комнату произнес Элиот. – Вижу, вы уже выбрали? Это моя самая любимая. Может, передумаете, - с надеждой в голосе произнес он. – Здесь много других картин.
- Я… мне нужно идти, - в голосе ее больше не слышалось той уверенности, которая была раньше. – Вы согласились с моим условием. Я хотела бы именно ее…
- Я все равно уже не могу передумать, - сказал Элиот. – Слишком сильно я хочу написать картину.
- И все… - спросила она.
- Что? Я не совсем понимаю, - удивился художник.
- Ничего. Мне надо идти, - произнесла она дрожащим голосом. Если, сегодня она съест кого-то, то точно не его.
- Скажите, хотя бы как вас зовут и как с вами связаться, - взмолился Элиот. – Не можете же вы вот так уйти.
- Я сама вас найду.
«Бежать отсюда, как можно дальше». Вот мысль, которая сейчас билась в ее голове и была сильнее голода. Она не понимала, что происходит. Почему не поступила с ним как с остальными? Не может быть того, что он был не такой как все. Просто, что-то пошло не так, дало сбой. Сейчас она успокоится и все будет как раньше…
- Пусти меня, мне больно - услышала она женский крик из переулка. – Помогите!!!!
- Заткнись! Получишь то, что заслужила, - послышался вслед грубый мужской.
- Вот и еда,- пронеслось у нее в голове.
Зайдя в переулок, она увидела, как взрослый мужчина, довольно пьяный заносит руку для удара, над худенькой девушкой.
- Эй, - позвала она. Больше ничего говорить или делать не пришлось. Он сам подошел к ней и встал на колени. – Мне нужно твое сердце. Я голодна.
- Забирай все, что хочешь, - прохрипел он.
- Кто бы сомневался, - с отвращением произнесла она, вырывая, красный, бьющейся в агонии орган. Обидчик упал мертвым грузом к ее ногам.
- Таких не жалко, - холодно, жадно доедая, произнесла она. – Теперь можно и домой. – А, ты ничего не вспомнишь завтра. Иди домой, - обратилась она к девушке. – Слышишь? Тебя есть я не собираюсь. Ты не в моем вкусе.
- Вы кто?
- Какая разница? Будешь задавать много вопросов, отдам тебя Снэку.
- Я здесь, моя Госпожа, - откуда ни возьмись, появился карлик.
- Не ннаддо,- попросила девушка. – Лучше научите меня.
- Чему? – приподняла она бровь в знак вопроса.
- Делать то, что вы сейчас сделали, - заглянула девушка ей в глаза.
- Иди домой, несчастная, - зло произнесла она.
- Мне некуда идти. Вы только что вырвали сердце у моего отца.
- Ну, извини, - без тени сожаления произнесла она. – В жизни все бывает.
- Не надо извиняться, - произнесла девушка, и, подойдя к трупу отца, плюнула на него. – Я давно ждала, когда же это случиться и эта скотина, наконец, откинется.
- Пошли, - внезапно для себя произнесла она, обувая кеды. – Будешь жить со мной. Только молчи, пока не разрешу говорить. Снэк, - обратилась она к карлику,- ты знаешь, что делать. Приступай, раб.
- Да, моя Госпожа,- в глазах его читалось сожаление по поводу потери лакомого кусочка.