На Троицу Савелий Николаевич приехал заранее вместе с младшим внуком, трехлетним Митей, и женой Анной Сергеевной. От города N-ска до поселка с поэтическим названием Лесная Поляна, где жила мама Анны Сергеевны, они доехали без приключений. Загнали дорогую иномарку за высокий забор и занялись предпраздничными хлопотами. Остаток дня пролетел незаметно.
Вообще если следовать церковным правилам, то навещать могилы умерших людей следовало накануне Троицы, в родительскую субботу. Но народ по укоренившейся многовековой традиции предпочитал бывать на кладбище именно в Троицын день – в большой церковный праздник. На кладбищах в этот день всегда многолюдно. И хотя предполагается, что нужно скорбить об ушедших, народ оттягивается по полной программе. После поминальных тостов за усопших и причитаний с плачем, люди шли к другим могилам, узнавая на крестах фотографии своих сверстников, встречали знакомых, обмениваясь новостями о тех, кого не было рядом.
За это Троицу народ любил как никакой другой праздник. Была и друга причина. Этот праздник был летом, когда можно было раздеться и без спешки поговорить друг с другом. И даже если в этот день были облака, а то и тучи с грозовым дождем, люди все равно долго потом вспоминали его с ностальгией и ждали следующего.
Ближе к ночи, когда все успокоилось в доме тещи, зазвонил телефон. Савелий Николаевич взял трубка:
- Алло!
В трубке послышался далекий мужской голос:
- А это кто?
- А Вам кого надо? – вопросом на вопрос ответил Савелий Николаевич.
- Смирновы?
- Да, Смирновы.
- Значит попал куда мне нужно. Савелий Николаевич?
- Я слушаю.
- Вот не узнал… Это тебя беспокоит Иван Христофорович. Помнишь такого?
- Иван Христофорович! Рад тебя слышать! Здравствуй, дорогой. А я тебя и не узнал. Долго жить будешь!
- Где тебе узнать-то? Ты теперь человек знаменитый, в свою деревню и носа не кажешь. А меня-то поди лет пять-шесть не видел.
- Да как лет пять-шесть? В позапрошлом году я же тебя в больницу устраивал, или забыл?
- Это не в счет. Вот когда за столом вместе посидели бы – это другое дело. А так, привет – до свидания. И то, секретарша твоя чаще меня видела чем ты.
- Ну извини, дорогой, заботы, дела…
- Ладно, извиняю… Но ты на Троицын день к нам, надеюсь, придешь?
Немного помедлив Савелий Николаевич ответил мягким вкрадчивым голосом:
- Не обещаю. Я приехал с внуком, да и теща не очень хорошо себя чувствует. Внуку еще и трех лет нет, одного не оставишь.
- Ничего не знаю. Я жду тебя, - и Иван Христофорович не попрощавшись повесил трубку.
После этого разговора у Савелия Николаевича остался неприятный осадок. Анна Сергеевна утешала как могла:
- Не бери в голову. Ему нечем заниматься, вот и дурит. Подай ему академика Савелия Мишукова! А где на всех взять Савелиев он не знает. У нас с тобой на руках ребенок и престарелая бабушка, не до него.
На следующий день, в Троицу, Мишуковы после посещения кладбища отобедали и стали справляться в обратную дорогу. Тем более, что погода стала портиться: появился ветер, небо потемнело, пошел мелкий дождик.
- К вечеру гроза будет, - сообщила теща. – Если собираетесь ехать сегодня, не тяните, в грозу плохо в дороге.
Они выехали почти в три часа. Внук, намаявшись за день, тут же уснул на заднем сиденье и тихонько посапывал носиком. Анна Сергеевна сидя рядом оберегала его сон, то укрывая его простынкой, то снимая ее, чтобы ребенок не перегрелся.
Гроза их настигла уже рядом с городом. Сильный шквальный ветер ломал ветки деревьев и швырял их под колеса мчавшихся по трассе машин. Молнии сверкали на почерневшем небе, грохотал гром, сияли снопы искры, словно это была не гроза а салют.
- Вот дает Илья-пророк. Осерчал на нас, что-то не так сделали, вот он и швыряет молнии с ветром и дождем, грехи наши смывает, - пробурчал как бы про себя Савелий Николаевич. – Грешны, грешны мы…
- Да ладно тебе бурчать-то, Савелий. Какие грехи у тебя? Ты весь в заботах с утра до ночи. Для себя не живешь. То операция, то консультация, то лекция, то дети, то внуки… Гроза как гроза. Она всегда в Троицу бывает, сколько себя помню.
- Так-то это так, но что-то на душе неспокойно.
- Устал ты, Савелий. В отпуск тебе пора.
Вскоре за повседневными делами как-то подзабылись и Троицын день, и звонок Ивана Христофоровича. Жизнь вошла в свое привычное русло. Но недели через две Савелий Николаевич получил письмо. Надо сказать, что письма ему теперь ходили нечасто. С коллегами Савелий Николаевич общался через Интернет, с близкими родственниками по мобильному телефону. А тут – настоящее письмо, в конверте, с марками и печатью почтамта! Савелий Николаевич вскрыл конверт и стал читать.
«Здравствуй, многоуважаемый брат по крови! Я предполагал, но лишь Господь располагает, хотя я и убежденный с младых ногтей атеист, что ты приедешь в Троицу на наше кладбище навестить отца и деда, но так тебя и не дождался. Обидно мне. Я, дорогой братишка, остался из нашего рода Мишуковых самый старший: ни дядюшек, ни тетушек нет, они теперь в другом, мертвом измерении. Может и есть загробная жизнь, но я в это не верю. Хотя читал недавно по Чижевскому, какая-то есть космическая взаимосвязь событий и людей.
Так к чему это предисловие? А к тому, что мы живем один раз, и жизнь у нас одна. Если будем рассуждать: я, мол, богатый, а ты «лапоть драный», из этого ничего хорошего не получится! Я в ленинской партии сорок пять лет состою, и стал равен по годам членства моему сыну, ему десятого июня исполняется 45 годков. И хочу напомнить призыв к революции 1917 года. Помнишь какой?
Да, братишка Савелий, ты меня оскорбил! Было бы желание приехать на могилу наших предков, ты бы приехал. О каком ты мемориале толкуешь? Это бред богача. Если меня не будет, могилы твоей и моей родни зарастут лесом! Вот такая перспектива, братишка!
С уважением, Иван, помнящий свое родство.
27 мая 2007 года. Кунцово»
«Вот оно как бывает! А ты смысл жизни ищешь», - сам про себя подумал Савелий Николаевич, дочитав письмо до конца. «Иногда смысл заключается в том, чтобы кто-то в старости вспомнил о тебе, приехал навестить, поговорить по душам. Тем более повод всегда можно найти. Самое главное, что Иван Христофорович прав по большому счету. Не будем помнить свои корни, заботиться о могилах предков - не будет у нас будущего, ни у страны, ни у каждого человека в отдельности. Это аксиома. И спасибо двоюродному братишке, что он напомнил мне об этом. А мемориал я все же построю. На могиле отца и предков, что бы ни говорил Иван Христофорович».
Савелий Николаевич аккуратно свернул конверт с письмом и положил себе в бумажник, поближе к сердцу, чтобы оно напоминало о смысле его жизни.