Всю жизнь прожив в чистеньком рижском предместье, Марья Петровна, поддавшись общей панике 90-х, поселилась в так называемом поселке городского типа в южных окрестностях Петербурга. Раньше это был совхоз - кругом торчали остовы ферм, трубы котельных, неприятно царапающие глаз. Расположен он был на шоссе, ведущем в Москву, и полностью оправдывал свое предназначение - ОБОЧИНА – города, жизни - всего.
Марья Петровна долго металась. Как же так? Это и есть ее новое место в жизни? Вместо ухоженных зеленых улочек этот заплеванный островок, оторванный от мегаполиса, но и ни на шаг не приближенный к природе. И гулять можно только по кругу, как в больнице или тюрьме.
Там, в своем старом дворе, она с любовью каждой весной сажала цветы, мастерила альпийскую горку. Здесь об это и думать не хотелось. И вопреки обстоятельствам Марья Петровна верила, что каким-то чудом (никакого, правда, наследства не ожидалось) она все-таки не останется здесь проживать свой остаток дней.
Даже ремонт делать не спешила, хотя жила в доме уже лет семь.
Как-то во время уборки из-под журналов выпала старая карта Риги. Марья Петровна, уронив слезу, нашла на ней свою улочку и предалась воспоминаниям.
Cначала что-то показалось cтранным, но потом она стала все увереннее находить новые подтверждения своим догадкам .
И вдруг абсолютно ясно Марья Петровна увидела то, во что никак не могла поверить.
И там и здесь она жила на самой южной окраине города. Улица в Риге так же углом упиралась в Московское шоссе (оно и сейчас так называется). Направо от шоссе, в одном случае, и налево, в другом, разворачивались две железнодорожные сортировочные станции, названия которых были крайне неблагозвучны и начинались на букву Ш.
Дома в детстве ее всегда пугал гул самолетов, потому что рядом был большой военный аэродром (ныне закрытый), здесь же прямо из окон видны посадочные огни Пулково.
Там и здесь почти отраженные, но на разном расстоянии, протянулись две прекрасные полноводные реки. Даугава ближе и слева, Нева дальше и справа.
Зеркальность проекции поразила Марью Петровну. Значит, не зря она здесь оказалась! Значит это и есть ее жизненное пространство, место на земле. Ведь ни одна точка на карте не отразила бы так точно ее прежнее место обитания.
После этого открытия и жизнь потекла как-то повеселей -
или поселок и вправду преобразился, или его преобразила Марья Петровна, посадив на детской площадке свои любимые цветы и разбив под окнами душистую нарядную клумбу.
А может еще пошелестеть старыми картами, и где-нибудь в окрестностях Парижа...