Чья-то жизнь

Вступление.
Я уже очень давно хотела написать роман о проблемах современного общества, но для этого мне не хватало то времени, то материалов. Сегодня я решила писать о том, что мне ближе, – о молодёжи. О том, что все мы разные, но есть одно чувство, которое не признаёт возраста, пола, социального статуса, которое объединяет раз-ных людей. Я хочу написать про любовь, но не такую, как в сказках, а про жизненную любовь.
Роман "Чья-то жизнь" написан на моём опыте и на опыте моих друзей и знако-мых. Если меня спросят, что я могу сказать про это произведение, я отвечу: "Это часть моей души". Пока писался этот роман, я очень привыкла к героям, плакала и смеялась с ними, любила и прощала. Я постаралась передать как можно более точно чувства и мысли, чтобы ты, дорогой читатель, смог так же полюбить моих героев.
Всё изменяется: времена, люди, их страхи, желания, а неизменной остаётся лишь любовь. Она будет всегда, мы рождаемся для того, чтобы любить, и умираем с чувством в сердце. Но и она тоже – тяжкий труд.
«Любовь – это поиск, необыкновенно прекрасный и вместе с тем страшный, по-тому что любовь делает нас уязвимыми, когда мы открываемся другому. Когда мы встречаемся с другим человеком, мы открываем то, что спрятано в нас и незаметно с первого взгляда. Что происходит, когда я называю кого-то другом? Я разделяю с ним невидимую часть себя – свои чувства, надежды, страдания, которые, может быть, на первый взгляд не так очевидны. Дружить – значит делиться тем, что скрыто глубоко в нас. Но как только я открываюсь и предлагаю разделить то, что есть во мне, я ста-новлюсь уязвимым, потому что любовь включает в себя уязвимость, способность от-крыть другому человеку ребёнка, скрытого во мне. И все мы боимся этого, мы боимся включенности в любовь. Вот почему мы бежим от своей слабости и ищем укрытие в успехах, престиже и многих других доказательствах своей силы. И мир, который нас окружает, – это мир, в котором люди боятся любить» – Жан Ванье.
Но всё когда-нибудь кончается, и мой роман тоже кончится, а пока загляни в чью-то жизнь…

Чья-то жизнь.
– Доброе утро! Юленька, вставай! Пора в школу! – что-то с грохотом упало. – Опять чашку на край стола поставила… Тебе придётся заново налить себе кофе, и убери, пожалуйста! Всё, целую, я убежала…
Хлопнула дверь, Юля подошла к зеркалу и в изнеможении села. Мысли были расплывчатыми и терялись где-то в глубинах сознания, до того, как Юля могла что-либо понять. Всё как обычно, обычное утро, даже слишком обычное… Ирина Тиму-ровна, мама Юли, допоздна была на работе, так как Юля её так и не видела с вече-ра, хотя легла не раньше часа. Вечер как обычно провела за бутылкой коктейля и попкорном, смотря очередную мелодраму. Вчера в сотый раз пересматривала "Кра-сотку", как всегда плакала… Спать легла пьяная, разбитая и уставшая.
Юля, или Чудкова Юлия Максимовна по паспорту, или Юленька, Юляша, как кличет мама, или Юлёк, как называют друзья, или Чудачкова, как именуют враги и завистники, а таковых у Юли не мало! Она уже в одиннадцатом классе, причём от-личница. По школе ходит слух среди недоброжелателей, что девушка спит с учите-лями ради оценок… Да что удивляться, такой как Юля мечтает быть любая девчонка! Длинноногая, стройная, с шикарной грудью, аппетитной попкой и широкими плечами, с длинными в мелкую кудряшку огненно-рыжими волосами (мало кто верит, но это её натуральный цвет). Огромные, как будто всегда на мокром месте, зелёные глаза с жёлтыми, как у кошки, прожилками, курносый, вздёрнутый носик, пухлые губки, заво-раживающая улыбка и ямочки на щеках – всё это делало её личико необыкновенно красивым, оставляющим неизгладимое впечатление. Но если бы не матово-белый цвет кожи и не еле заметный румянец на её бархатных щеках, то лицо выглядело бы чересчур невинным и наивным, наигранным, а так оно казалось совсем девственным, нетронутым, отчасти детским.
Когда Юля идёт по улице, на неё всегда оглядываются: кто с завистью, кто с восхищением. Но все эти взгляды давно стали Юле омерзительны, чаще всего ей хотелось быть одной, чтобы никто не пялился на неё, не разглядывал, думая, как за-тащить в койку. Юлии Максимовне предлагали контракт модели, но она отказалась, считая, что это слишком грязный бизнес, и она – не размалёванная кукла, которой нечего показывать людям кроме своей внешности.
Юля почти не красится, не использует косметики, у неё врождённый вкус, она всегда красива и элегантно одета. Чаще всего носит юбки, но совсем не мини-, обтя-гивающие кофты, но не прозрачные и не слишком открытые, любит обтягивающие платьица и сарафаны, носит джинсы, но только бриджи и в облипку – в общем, оде-вается сексуально, но не вульгарно или вызывающе.
Принцип Юляши: настоящих друзей не может быть много. Так и есть: у неё все-го две подруги и друг, но они настоящие друзья. Все разные, непохожие творческие натуры. Маша – наркоманка, как и её родители, которые её избивают. Лиля – немно-го ненормальная и иногда истеричка. Дэн, то есть Денис – писатель, романтик, всё время где-то в облаках, потерянный для общества человек, мечтающий захватить мир. Не самая лучшая компания для такой перспективной девушки, как Юля, скажите вы?! Ну, как сказать, Юля немногим лучше, белой вороной в этой компании её никак не назовешь…
Вот сейчас она сидит перед зеркалом и тупо смотрит прямо на своё отражение, в очередной раз мысленно составляя список всего, что надо сделать за следующие два часа перед школой. А именно: сходить в душ, расчесаться, выпить рассолу, най-ти и погладить красное платье, замазать синяки под глазами, попить кофе и, нако-нец, прийти в чувство!
 Никто кроме её троих друзей и мамы не знает, что она законченная алкоголич-ка, пьёт с десяти лет и курит, примерно пачку в день. А к тому же постоянный недо-сып – ей просто не удаётся спать больше пяти часов в сутки – в последнее время на-чал отражаться на её внешности. Она сильно похудела, а точнее истощала, глаза начали вылезать из орбит, появились седые волосы, а иногда щека начинала нервно подергиваться. И вот сейчас ей надо всё это загримировать, потому что её уже стали спрашивать, откуда морщины.
Наверное, вам интересно, как реагирует мама? Да никак, Юля видит её дома раз в месяц, если не реже, Ирина Тимуровна живёт своей жизнью – жизнью грёз. Она – художник, получает гроши, на них и снимает однокомнатную квартиру на окраине Москвы. Юля у матери денег не берёт с четырнадцати, сама подрабатывает. Они хоть и живут вместе, но никак друг от друга не зависят. Так было с самого Юлиного детства, мать всегда держала дочь на расстоянии вытянутой руки, ненавидя за сло-манную жизнь. Всё, что знала Юля о своём отце, так это то, что он выгнал её маму из дома, когда узнал, что та беременна. Но такая жизнь вполне устраивала девочку, она не винила маму в том, что та втайне ненавидела её.
Когда все утренние процедуры были закончены, Юля пошла в школу с обычным настроем: смеяться над шутками одноклассников, пресекать очередные ухаживания, получать пятерки, никому не выдавая своего одиночества. Она как обычно села на метро и поехала, думая о своём и не замечая проносившихся станций, входивших и выходивших людей. Вся эта суета, возня казалась ей такой глупой и бессмысленной, куда торопиться, да и зачем? Для чего вообще нужна жизнь?
Человек, потерявший все, ради чего стоит жить, – свободен. Эрих Мария Ремарк.


День прошёл как обычно, ничего нового. Бросила очередного парня, появился новый. Юля меняет их, как перчатки, иногда даже не сходив и на два свидания. Нет, не потому что ей нравится чувствовать себя хозяйкою чужих сердец, а наоборот, как раз, потому что ей это не нравится! Она ещё никогда не любила, и это в её почти ше-стнадцать! Возможно, потому, что никто не смотрит дальше её декольте, всё обще-ние с парнями заканчивается поцелуями и руками, стремящимися залезть под Юли-ну одежду.
Сегодня очередной парень домогался, прижав к стенке. Юля возвращалась до-мой, плача. Обычно она ездила с Лилькой, но сейчас та болеет. И некому было по-жалеть, выслушать бедняжку. Прохожие вглядывались ей в лицо с недоумением, Юлю это всегда поражало, люди считают, что если человек красивый, то он не может быть несчастным или просто плакать! Но ведь она такой же человек, как и все, жи-вой!
Тут откуда-то сбоку к ней подошёл симпатичный паренёк. Джинсы-трубы, кеп-ка… – рэперский стиль, как модно.
– Тебе плохо? – спросил он, но как-то особо заботливо, нежно.
– Нет… – растерявшись, ответила Юля, слёзы тут же высохли. – Мне уже луч-ше.
– Тебе надо выпить воды, – сказал он так же мягко, и только тогда девушка по-няла, почему ей так нравился его голос. Просто парень не заигрывал с ней, не красо-вался!
– Лучше водки, – ответила Юлька с горечью, как бы признаваясь: я пьяница. Она опустила глаза, боясь увидеть, как появляется омерзение во взгляде юноши, но ничего не произошло.
– Ну, водки не могу обещать, зато могу угостить «Колой», – сказал он также ми-ло и заботливо.
– Давай! – Юльку переполняло счастье, просто счастье.
– Тут за углом кафешка, зайдём?
– Дав… – Юля не успела договорить, у парня зазвонил телефон.
– Прости. Я отвечу? – смущённо спросил он. Юля кивнула. – Что случилось? Нет, я слышу по твоему голосу, ну пупсик! Я тебя слишком хорошо знаю! Ладно, еду. – Он убрал телефон в карман джинсов. – Мне пора бежать, вот, возьми, – он протя-нул Юле листок с телефоном. – Позвонишь? – Юля пожала плечами. – Мне правда нужно бежать! – и парень рванул к остановке.
– Как тебя зовут? – вдогонку крикнула ему Юля.
– Антон… – услышала она в ответ.
Ей хотелось подумать о произошедшем, но не дома, хотелось побыть на улице, полюбоваться весной. Была середина мая, а в метро и на людных улицах думать не выходило, слишком шумно. Тогда по дороге домой Юля свернула к парку. В парке было тихо, она нашла лавочку подальше от аллей и села. Мысли шли разные, она была расстроена. Да, конечно, она не влюбилась, просто ей приглянулся этот па-рень, а у него девушка… Да и как он посмел вот так поступать с ней?! А главное – даже не отошёл, чтоб она хоть не слышала! А со своей девушкой, он и с ней по-свински поступает! Вот козёл… Она достала номер телефона и порвала. Но… Он та-кой милый, даже не раздевал меня по ходу дела и не пожирал глазами. Что-то в этом Козле есть… И она подобрала половинки от бумажки с телефоном.
Так дело подошло к вечеру, Юля не заметила, а уже стемнело, становилось хо-лодно. Парк опустел, появлялись звёзды. Юля встала, поправила платье, но не ус-пела она сделать и трёх шагов, как сзади кто-то крепко зажал ей рот. Она попыта-лась высвободиться, ничего не вышло. Сильная мужская рука обхватила её за та-лию. Она пыталась брыкаться, на это получила сильный удар по лицу, рукой, которая раньше закрывала рот. Секунда, и Юля оказалась на земле, ещё секунда замеша-тельства и девушка попыталась кричать, но не успела, так как получила очередной удар по лицу.
– Не советую это делать. – Сказал грубый, жадный, какой-то алчный, мужской голос из темноты.
Он нагнулся над Юлей, посмотрел ей в глаза и смачно лизнул её по щеке.
– Ты боишься? – сказал он злобно. – Мне это нравится! Будь хорошей девочкой и останешься жить… – он засмеялся, так громко и зло, что Юля начала плакать. – А вот это ты зря…
И он стал рвать на ней одежду, раскидывая её в разные стороны. Когда девуш-ка осталась совсем голая, он начал облизывать её грудь, потом язык пополз ниже и ниже… Юля молчала даже больше не от страха, а от стыда и омерзения. Когда он начал снимать штаны, девушка стала всхлипывать и рыдать.
– Не надо, пожалуйста, не надо… – повторяла она истерично.
– Заткнись, дрянь! – только услышала Юля в ответ, затем сразу последовала серия сокрушительных пощёчин, от которых Юля на несколько мгновений потеряла сознание.
Когда она открыла глаза, он был уже без штанов и держал её за руки.
– Лучше не сопротивляйся…
Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы свя-тыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее. Эрих Мария Ремарк.


Как добралась до дома, Юля не помнит, да и то, как легла в постель, тоже, пер-вое, что всплыло у неё в голове, было:
– Юляша! Давай вставать! Я ушла!
Но в школу Юля не пошла, лишь отправила своим друзьям "метку". Это означа-ет, что назначается срочный сбор ССВ. Расшифровывается как «совет случайных встречных». Почему так? Об этом долгая история, но если вкратце, то друзья встре-тились на сборе анонимных алкоголиков, где всем четверым не нравилось, но тусо-ваться-то с кем-то надо? Вот они и решили создать свой клуб, а встретились случай-но. У них в клубе только три закона: не врать друг другу, никаких секретов друг от друга, всегда поддерживать друг друга. Писали все вместе, потом поклялись кровью. А "метка" – призыв о помощи, так что, что бы с тобой ни было, должен прийти на со-вет! Текст СМС обговорён: "Парень бросил", далее указывается время и место встре-чи. Почему "Парень бросил"? Для того чтобы родители понимали, что не отпускать ребёнка на помощь нельзя.
У Юльки своего мобильного не было, хотя она давно купить хотела, но не выхо-дит у неё: деньги сами собой на спиртное тратятся… Так что ей, как ни хотелось, пришлось встать с кровати и пойти к соседке. Скинув СМС, девочка снова легла спать, только чтобы не думать о вчерашнем без друзей. Они хорошо знали, что ключ от двери лежит в цветочном горшке слева от двери, так что как придут, разбудят.
Пришли все вовремя: слегка обкуренная Маша, простуженная и вообще боль-ная по жизни Лиля и Дэн, обдумывающий новый план по захвату мира. Собрались как всегда за входной дверью.
– Кто-нить чё-нить знает? – поинтересовалась Маша.
– Я – нет, я болею, вообще при смерти, так что вчера в школу не ходила, так что Юлёк сама домой возвращалась. А ты, Дэн? – спросила Лиля Дениса, подождав, мотнула головой и крикнула ему в ухо: – Дэн!!!
– А что? – откликнулся тот, не отвлекаясь от своих планов.
– У нас ССВ!! – ещё громче крикнула Лиля, чихнув.
– Да? – удивлённо спросил Дэн, поняв на девушек глаза.
– Охренеть. – Хмыкнув, закончила Маша. – Всё, пошли к Юльке.
Они вошли в квартиру, девушки пошли будить Юлю, а Дэна попросили поста-вить кофе, зная, что он перепутает и поставит чай, не специально, конечно. ССВ – значит сложный разговор, ребята всегда делают всё возможное, чтобы смягчить его.
Разбудили Юлю, та очень обрадовалась, расцеловала друзей. Сели за стол, разлили чай по чашкам.
– Я тебе что-то принёс, Юлёк, – ехидно сказал Дэн и начал обшаривать карман. Когда там не обнаружилось то, что он искал, Дэн поднял умоляющий взгляд к Маше, та засунула руку в другой карман и извлекла оттуда пачку сигарет, протянула её Де-нису. Он, благодарно улыбнувшись, протянул пачку Юле. – Это тебе. Закуривай и рассказывай.
Юля закурила и рассказала всё, как было, с самого утра. Ребята слушали мол-ча, не перебивая. Лиля закрыла глаза, Машин взгляд был туманным и блуждающим, а Дэн уставился в стол, неподвижным тупым взглядом. Так было всегда, ведь так намного проще говорить, можно не изучать собственные туфли в сто первый раз, Юля могла спокойно смотреть на лица друзей, не стесняясь их взгляда. Когда де-вушка закончила, с минуту молчали.
– И как тебе? – спросила Маша серьёзно.
– Больно, мерзко и противно… – ответила Юля тихо.
– Слухай, давно хотела спросить, а почему ты не делала этого раньше, тебе ведь почти шестнадцать? – спросила Лиля, как старшая подруга, ей было девятна-дцать.
– Хотелось по любви… – ответила Юля стыдливо.
– Зря ты всё-таки не согласилась с Дэном переспать, тогда б не так больно бы-ло! – вздохнула Маша.
– Я ж его не люблю! – ответила подруге я без сожаления.
– И я, и я его не люблю, и он меня не любит, да Дэн? – начала перебирать Маш-ка. Дэн не ответил, ведь врать нельзя, а он любит Машу, об этом все знают, кроме её самой, вот так всегда! – Но мы спим по дружбе, так в Европе модно даже…
– Да дело и не в том, что больно…
– А в чём? – Сделав резкий рывок к Юльке, спросила Лиля, но никто из друзей не шелохнулся: все давно уже привыкли.
– Я теперь боюсь людям на глаза показываться, особенно в школе…
– А что в школе? – продолжала спрашивать Лиля, так же пристально всматри-ваясь в Юлю.
– Представляешь, что скажут?!
– А откуда они узнают? – вмешался Дэн.
– Ну не знаю…
– Ты сомневаешься в нашей преданности ССВ? – с нажимом поинтересовалась Лиля.
– Нет, вы что! – запротестовала Юля. – Знаю, что неоткуда, просто… не могу в школу, и всё!
– Ну отлежись дома. – Предложил Дэн. – Хочешь, я составлю для тебя план? – Его глаза загорелись.
– Классная идея, но без плана, – спустила его с небес на землю Машка.
– Ладно, это всё ерунда, хуже, если ты чем-нибудь от него заразилась… – На-чала гнуть свою линию Лиля.
– Харе, ей и так хреново! – оборвала её Машка. Юля благодарно кивнула. – Только б ребёночка не вышло…
– Ну хватит, а?! – взмолилась Юля. – Я сама это всё понимаю!
– Прости, – сказали Лиля и Маша хором, а потом как начали хохотать.
– Юлёк, расслабься. – Ден обхватил меня за плечи. – Клин клином вышибают.
– Зачем тебе спать со мной, если ты любишь Машку?
– А ты откуда знаешь? – удивился Дэн, проверив, что Маша нас не слушает.
– Забыл? – лукаво спросила Юля. – Никаких секретов в ССВ!
– Ну что я могу поделать, не хочу жуть, чтоб послала! – тяжело вздохнул Дэн. – А у неё чувств нет…
– Кто знает… – подмигнула парню Юлька. – А спать с тобой я не хочу, по край-ней мере, пока. – Юлька поцеловала его в нос.
– Мужики – сволочи! – ни с того ни с сего кратко сказала Лиля, краткость – её сестра. – Хочешь?
– Чего?
– Попробовать.
– Ты что, Лиль! – Юля изумлённо посмотрела на неё.
– Как хочешь, но с девушками в отношениях проще… – пожала плечами подру-га.
– Лады, чего решила, Юлёк? – решила подвести итоги Маша.
– Я очень тяжело больна! – уже совсем весело ответила Юля, лучезарно улыб-нувшись друзьям, и подмигнув Дэну, как бы благодаря его за идею. – ССВ объявляю закрытым!
Какое бы ни постигло тебя несчастье, удержи себя от слез: храни оные для пролития о несчастье других. Пифагор.


После двух недель болезни, Ирина Тимуровна разбудила Юлю рано, перед тем как уйти на работу.
– Что с тобой, Юляша? – спросила она.
– Какая тебе разница? – с горечью в голосе откликнулась Юля, отвернувшись. Ирина Тимуровна пожала плечами и ушла на работу.
Последнюю неделю перед экзаменами Юля провела дома, иногда заходили друзья, но ничто не радовало девушку. Если раньше Юля относилась к жизни просто, старалась смотреть через розовые очки, то теперь всё изменилось. Ей стало абсо-лютно ясно, что перед ней бездонная пропасть, темнота. Она стала видеть очевид-ный факт: всё её будущее – пьянство и помои. А сейчас, чем она живет сейчас? От бутылки до бутылки, от утра до утра, вся её жизнь – сплошное, пустое, бессмыслен-ное движение вперёд. Зачем? Ради матери, которой на неё плевать, друзей – таких же неудачников, как и она? Ради чего?! Учёбы, знаний? А зачем ей знания, если её все равно никогда не возьмут на работу! Ради любви? А что такое любовь? Это то, что человек сам себе внушает, хочет что-то чувствовать и чувствует, а на самом де-ле это всего лишь обман, самовнушение! Тогда ради чего?
На экзамены Юля пришла разбитая. Одноклассники с трудом узнали Юлию Чудкову. Никакой галантности, изящества, обаяния, все были убеждены: Юля тяжело больна. Экзамены девушка сдала легко, но без вдохновения, как-то сухо. По дороге домой она купила бутылку водки. Выйдя из метро на своей станции, Юля осушила бутылку, словно там была вода, а не алкоголь. Состояние было подавленным, но возбуждённым. Она понимала, что теперь впереди два месяца лета, два жарких, знойных месяца. Все разъедутся: Машу отправят в специальный лагерь для нарко-манов, Лиля уедет к бабушке в деревню, Дэн – к отцу в Польшу, одна Юля останется в душной Москве. Друзья будут вставать и радоваться перемене в жизни, и только Юля будет как обычно просыпаться и слышать голос этой, такой чужой женщины, ко-торую она так ненавидит, и ненавидит своего отца, который так посмел с ней посту-пить! "Всё, детство кончилось" – думала Юля. – "Да о каком детстве идёт речь?!" Этого детства у Юли не было! Раньше она могла прятаться в стенах школы за беско-нечными дополнительными заданиями, олимпиадами, только чтобы не думать о сво-ём будущем! Которого тоже нет… Только если уборщицей. В университет ей не сдать, на бесплатное обучение не попасть после её-то школы! А на платное у неё нет денег, и никогда не будет! У неё нет будущего, просто нет… "А всё из-за них, из-за родителей! Мама, наверное, не найдёт времени даже на похороны прийти! А отец давно забыл, что я у него есть! Мне не для чего и не для кого жить…" Слёзы залили глаза.
Следующее, что она помнила, это как стояла в парке перед накинутой на дере-во верёвкой. Руки медленно потянулись к петле, Юля понимала, что делает, но ни о чём не сожалела… Какая ей разница до этого жестокого мира, ведь ему до неё, Юли, никакой! Она ничего не боялась и ни с кем не собиралась прощаться, просто ни с кем. У неё впереди целая жизнь, но для чего? Чтобы, как мама, проводить ее всю на работе или чтоб так и прожить всю жизнь в грязной квартире? Чтобы идти вперёд, но всегда одной? Петля была уже надета на шею. О, эти сладкие мгновенья, Юля нико-гда не была так счастлива, даже после двойной дозы кокаина. Понимание того, что ещё миг, и все её страдания кончатся, возбуждало, но Юля не спешила, ей нрави-лось это волнительное счастье, она вкушала его не спеша, отпивала по маленькому глоточку. Ей нравилось чувствовать, как быстро бьётся сердце, и как неровно подни-мается и опускается её грудь. Она ходила по тонкой ниточки над пропастью, в ожи-дании сокрушительного падения, и этот вкус, вкус смерти, вкус риска захватывал дух, пьянил девушку. Но она не собиралась тянуть, секунда и…
Ведь главное для женщины – придумать себе оправдание, и можно делать все, что душе угодно. Горошек.


Первое ощущение Юли, когда та с трудом открыла глаза, было, что она в раю. Огромная, просторная комната с нежно зелёными стенами и смесь приятных запахов – всё говорило: "Ты в раю!". Но тут в комнату вошла женщина, молодая, и засунула Юле в рот градусник, раздражённо пробормотав: "Ну наконец очнулась!". Юлия не помнила, что было после того, как её ноги оторвались от земли, ей хотелось понять, что происходит, и как она попала в больницу. Но спросить было не у кого, медсестра, отмахнувшись, ушла, коридор был пуст. И только тогда девушка догадалась посмот-реть в окно, на дворе стояла поздняя ночь. Голова болела со страшной силой, и Юля решила уступить своим желаниям, она тут же погрузилась в сон.
Проснулась Юля к обеду, принесли борщ и котлеты с пюре, она давно не ела так вкусно, а может, и никогда. Ведь питалась Юля обычно замороженными блинчи-ками, пельменями и варениками, а по праздникам иногда хватало денег, чтобы на всех четверых друзей заказать пиццу. Так что простая больничная еда показалась Юле деликатесом. Стоило Юле подумать об этом, о том, что мама никогда не гото-вила ей, да и не ела с ней вместе никогда, как захотелось плакать, на глаза наверну-лись слёзы. Они против её воли ручьями потекли по щекам. И тут Юля поняла, как она ненавидит того, кто её спас!
В комнату постучали, дверь открылась, и вошёл молодой человек. "Антон?" – только и смогла выговорить Юля. Парень стоял с огромным букетом цветов, не зная, что сказать, что ответить на удивление девушки, но Юля сама вышла из неловкого положения:
– Что ты делаешь, как ты узнал, что я здесь? – не останавливаясь, спрашивала она. – Почему ты здесь? Зачем цветы?
– Тише, подожди! – Антон игриво улыбнулся, именно таким Юля будет его вспоминать позже. – Давай по порядку. Почему ты плачешь? Не смей тут отвечать: "Неважно!" – опередил Юлю юноша, та тут же перестала. – Вот так гораздо лучше! – он снова улыбнулся. – Теперь твои вопросы. Я узнал, что ты здесь, потому что сам тебя сюда привёз, оформить тебя я не смог, так как не знаю даже твоего имени, а цветы, цветы всегда дарят больным. Ведь это отчасти и моя вина… – он смутился. – Когда я тебя увидел, ты была готова сделать последний шаг, я обхватил тебя сзади, а ты начала брыкаться. Ты вообще очень сильная! Мне пришлось ударить тебя кам-нем по голове, чтобы ты потеряла сознание. Ну, тут я вызвал скорую, а дальше всё ясно… – Он посмотрел на Юлю, ожидая от неё реакции, но её не последовало: по-трясение было столь велико, что Юля не осознавала реальность, всё куда-то прова-лилось. – Ну, так ты заполнишь документы? – Антон протянул девушке бумаги и руч-ку, Юля автоматически заполнила, думая совсем о другом. Она отдала бумаги Анто-ну, тот начал еле слышно читать, закончив, он поднял глаза и серьёзно спросил: – Зачем ты пыталась сделать это? – Юля молчала. – Ладно, тебе на себя всё равно! А ребёнок? Как же ребёнок? Ты готова его убить?! – Первые моменты Юля ничего не понимала, а когда в голове мелькнула мысль, которую девушка даже не успела по-нять, она потеряла сознание.
– Я беременна? – спросила Юля, резко сев после пяти минут бессознательного состояния, когда в палате собралось уже несколько врачей и медсестёр, пытавшихся привести её в чувство. – Я беременна?! – повторила криком Юля, не дождавшись от-вета.
– Ты не знала? – удивлённо ответил вопросом на вопрос Антон. Набрав возду-ха, он наигранно, спокойно, сказал: – Сейчас я отдам и вернусь, они позвонят твоей маме, и она скоро будет!
Антон вышел, поставив букет в вазу рядом с другими, по-видимому, прошлых дней. И только через минуту, как за юношей закрылась дверь, Юля поняла: сейчас приедет мама и всё узнает! Про попытку самоубийства и ребёнка… Юля представи-ла, как та посмотрит на неё, просто безразлично, с омерзением. И тут девушка поня-ла, что не вынесет этого, ей снова захотелось умереть. В этот момент в комнату по-стучали, и вошёл Антон, так же лучезарно улыбаясь. Он подошёл к кровати и по-смотрел на Юлю, та со всех сил ударила его, теперь она поняла, кто виноват, что её мучения продолжаются!
– Я тебя ненавижу! НЕНАВИЖУ! – она стала бить парня ногами и руками изо всех сил, тот первые секунды, не поняв, что происходит, остолбенел. – Как ты по-смел?! Кто дал тебе право решать, кто имеет право жить, а кто нет?! Иди спасать других, а я не хочу жить! НЕ ХОЧУ!!! – и она начала орать бессвязные слова, катаясь по полу в истерике. Прибежали врачи и, надев на Юлю смирительную рубашку, уло-жили в постель. Антон, растерянный, незаметно ушёл. Медсестра что-то вколола Юле и тоже ушла вместе с врачами.
Следующую неделю Юля много спала и ела, Ирина Тимуровна так и не приеха-ла, не нашла времени, видимо. Из того, что каждый день появлялись новые цветы, Юля сделала вывод, что Антон приходит к ней, когда она спит. В первые два дня Юля подружилась с одной молодой медсестрой, так та рассказывала, что молодой человек, который приходит к Юле, сидит, бывало, часами, пока та спит, и неотрывно смотрит на её лицо: о чём-то думает как будто, и так нежно смотрит, но без жалости, изучая каждый изгиб лица.
Однажды Юля, проснувшись, увидела Антона в своей комнате, но он не заме-тил, как она быстро моргнула глазами, он и правда думал о чём-то. Чуть приоткрыв глаза, девушка стала наблюдать за ним. Он то вставал, то садился, то подходил, то удалялся. Юля начала снова усыпать, как почувствовала на своих губах чьи-то губы, всего лишь лёгкое прикосновение… Когда Юля открыла глаза, Антона уже не было в комнате. Она долго не могла заснуть, потом, думая о случившемся, она всё ещё не-навидела этого парня, но… Ей понравилось это касание, даже не поцелуй, как будто случайное столкновение, но нет, это не случайность! Это было так легко и приятно, воздушно и легко, а главное – так нежно и непринуждённо… Юля, поймав себя на этой мысли, мотнула головой: "Он не для меня, он лишил меня покоя и блаженства, он отнял у меня свободу! Забудь! Забудь его! Да и как он посмел, какое имел право!"
Раз мы ненавидим что-либо, значит, принимаем это близко к сердцу. Мишель Монтень.


Домой Юлю отпустили скоро, прописав успокоительное. Шла Юля неохотно, предстоящий разговор с мамой совсем не вдохновлял девушку. Дверь оказалась от-крыта, Юля вошла, Ирина Тимуровна уже ждала дочь. "Рассказывай!" – сухо сказала она. Юля решила без предисловий и вступлений всё рассказать. Когда она закончи-ла, мать только и спросила:
– Где деньги на аборт возьмёшь? У меня нет, – сказала она ещё суше.
– Я не буду делать аборт… – сказала Юля очень тихо, но твёрдо. – Я ни за что не стану убийцей своего ребёнка!
– Да как ты смеешь! Кто тебе позволит, маленькая дрянь! – Мать начала ме-таться по комнате и орать что есть мочи. – Кто будет за него платить?! Кто воспиты-вать? Кто будет вставать по ночам, менять подгузник? А? Возможно его отец?!
– Ты мне не поможешь… – как-то тихо, безнадёжно сказала Юля, но Ирина Ти-муровна всё равно восприняла это как провокацию.
– Ах ты мерзкая девчонка! Это же ребёнок! – и она ударила Юлю по щеке, затем ещё и ещё, пощёчины следовали одна за другой… Юля плакала, закрываясь руками. Через пять минут битья разозлённая мать выбежала из комнаты, а затем и из квар-тиры.
Юля быстро вошла в комнату, не задумываясь, взяла все свои сбереженья на чёрный день, закидала самые необходимые вещи в рюкзак и со всех ног побежала от столь ненавистного ей места куда глаза глядят, она бежала, пока не стемнело. Стоял июль, но по ночам всё равно было прохладно. Юля подошла к киоску и уже хотела попросить тоника, как что-то остановила её, какая-то мысль. Она попыталась понять какая, и тут в голове всплыло «я ни за что не убью своего ребёнка!». Ведь это она кричала, а теперь собирается сделать обратное… Она снова подошла к киоску и ку-пила сок. Сев на лавку рядом с палаткой, Юля стала потягивать напиток из трубочки, поглаживая свой живот. Вот теперь она знала, ради чего стоит жить, а точнее, ради кого…
"Если будет мальчик, назову Артур, а звать буду Арчи… А если девочка, то На-тали, а звать стану Тасей или Асей…" – Юля думала и улыбалась, проходящие мимо люди останавливались и оборачивались, таким счастливым было в те минуты её ли-цо. – "Мой ребёнок будет самым счастливым, я буду любить его и заботиться о нём, как никогда не заботилась обо мне моя мать. Он будет самым счастливым на све-те…".
Но мысли о ребёнке сменились мыслями о реальности, становилось холодно. "А что теперь делать? Домой? Ни за что! К Маше никак: её родители как всегда пья-ные дерутся. К Лильке тоже не выйдет: её родня уехала отдыхать. И к Дэну нельзя: его нет, он у отца в Польше, а его мать меня на дух не переносит. Куда же?" – Пере-брав мысленно все эти места, Юля надела ветровку, которую захватила с собой. За-пустив руки в карманы, она нащупала там обрывки бумажки, девушка уже достала их, чтобы выкинуть, но тут они показались ей до боли знакомыми. Она внимательно осмотрела их: вот оно её спасение от скитания по улицам! Это куски бумажки с те-лефоном Антона, Юля и забыла об этой бумажке, а она, оказывается, сохранилась!
Остановив первого встречного, Юля попросила позвонить, ей дали телефон, набрав номер, она услышала знакомый голос. "Алё!" – сказал он.
– Антон? Здравствуй, это Юля, помнишь? Не могу долго говорить, мне нужно срочно тебя видеть! – не растерявшись, начала она.
– Сейчас, посреди ночи?! – искренне удивился собеседник.
– Да, именно сейчас! Я сбежала из дома! – в отчаянии прокричала в трубку Юля.
– Через час, на метро «Парк культуры», посреди зала. Пойдёт? – Тут же по-серьёзнев, сказал парень, после чего услышал в ответ "да" и гудки.
Через час сонный, но не по-детски серьёзный Антом стоял в назначенном месте и ждал. Вскоре он увидел красивую девушку, легким, но быстрым шагом идущую к нему. Он тогда подумал: "Какая она красивая, непредсказуемая. Никогда не знаешь, чего ждать от неё" и улыбнулся про себя. Юля подошла к нему, на мгновение расте-рявшись, не зная как начать, она только и смогла сказать:
– Привет! – потом, взяв себя в руки, спокойно, стараясь не выдавать своего волнения начала: – Послушай, это длинный разговор… Надеюсь, что твоё приглаше-ние в кафе в силе? Тебе необходимо выпить кофе, да и я бы не отказалась.
Они вышли из метро и зашли в первую же открытую кафешку, Антон заказал два кофе и омлета. Пока ждали заказа, оба молчали.
– Я должна тебе кое-что рассказать… – начала Юля, выпив кофе. Она говорила и говорила, рассказывая про всё с самого своего детства, Антон слушал вниматель-но, а главное – слышал её. В его голове проносилось множество разных мыслей, но все об одном: о Ней. Он думал: "Какая она милая и непосредственная, как ребёнок, ей богу! Такая натуральная, не такая как все, как Люся в частности – накрашенная кукла, нет, она не такая, эта Юля… Она какая-то дикая, странная, несдержанная, она не светская львица, как Люська, не такая гордая, надменная. Она просто такая, какая она есть, такая эмоциональная, горячая и с такой непростой судьбой… Вот теперь я понимаю, что она делала с верёвкой на шее в парке… В отличие от меня, всех моих друзей, той же Люси, она знает, что значит нищета и боль, что значит, когда нечего есть и надо после школы работать, чтобы оплатить квартиру и, в конце концов, зна-ет, как трудно быть одной, когда всем на тебя наплевать! Она знает жизнь, все её стороны, а я ничего не знаю о жизни! Я просто сынок богатеньких родителей и ничего больше!". И чем больше он думал, тем ближе и роднее становилась эта девчонка, ему хотелось помочь, обнять её, но поймёт ли она, захочет ли или оттолкнёт? Он бо-гатый граф, а она простолюдинка, но он так боялся её отказа, того, что она отвергнет его, что не мог даже сдвинуться с места.
Когда они вышли из кафе, Юля как раз начала рассказывать о событиях по-следнего времени, ей было страшно: а вдруг он отвернётся, узнав, или, того хуже, посмеётся? Они сели на скамью в каком-то дворике, и Юля решилась, опустив взгляд, она начала говорить. А Антон смотрел на неё, на её лицо, на его мягкие, ров-ные контуры и слушал, возмущение появлялось на его лице с каждым следующим Юлиным словом, а она ничего не замечала, так как боялась поднять глаза, а он сдерживался, чтобы не перебить, когда она закончила, у него вырвалось:
– Вот подонок! Нашёл бы – убил! – гневно крикнул он, вскочив. – Вот гад! Как та-ких Земля только носит?!
– Я ему благодарна… – тихо сказала Юля, Антон сел, не веря своим ушам. – Если б не он, у меня не было бы повода жить и изменить свою жизнь. Ребёнок дал мне стимул и силы уйти из дома и не пить больше ни капли! А иначе как я сделаю его счастливым?! – и её лицо снова озарилось той блаженной улыбкой. – Ты прости ме-ня, что тогда на тебя накинулась… – смущённо прошептала Юля, и услышала: "Ни-чего", тогда она впервые подняла глаза. Картина, представшая перед ней, заворажи-вала, на неё смотрели два огромных серых глаза и смотрели так…"Она такая безза-щитная и хрупкая, как хрустальная ваза, доверилась мне" – думал Антон, смотря в её кошачьи глаза, светящиеся таким теплом, что притягивает на свет мотылька. – Мне холодно… – прошептала Юля совсем тихо, вздрогнув. Антон пододвинулся ближе и так трепетно и нежно приобнял её за плечи…
– Пойдём домой, поживёшь у меня какое-то время, а там придумаем… – пред-ложил он после какого-то времени, точно не сказать, какого, может, после пяти ми-нут, а может, после часа. Антон услышал только "угу" и ровное дыхание Юли – она спала. – Юля, Юленька… – тихо произнёс он, погладив девушку по головке, уткнув-шись носом в её кудри, вдыхая её аромат. Антон взял её на руки и нёс в метро и в троллейбусе, по улицам и по лестнице до самой своей квартиры, где уложил её на кровать, а сам лёг на диван: сегодня ещё в институт.
Свобода подавленная и вновь обретенная сопротивляется яростней, чем свобода, которой никогда ничего не угрожало. Цицерон.


Спал Антон всего лишь три часа, ему совсем не хотелось идти в институт, слу-шать лекции, общаться с богатенькими друзьями, видеть глупую Люсю и слушать её бред про очередное платье из Парижа. Он должен был идти в институт, когда там, в его комнате спит эта необычная девчонка, которая против его воли привлекала его. Антон всегда был уверен, и все окружающие были уверены, что они с Люсей созданы друг для друга, что они поженятся и будут вместе растить детей, но сейчас весь его привычный мир пошатнулся. Эта Юля открыла ему дверь в другое, доселе неизвест-ное измерение, где не всё так гладко и не всем живётся так легко, как ему, где буду-щее у людей не такое светлое и очевидное, где каждый строит свою судьбу сам. Где действует закон джунглей: каждый сам за себя, а выживает сильнейший. Теперь он понимал, почему эта Юля казалась ему такой дикой, необузданной.
Эти перемены пугали Антона, но он ничего не мог с собой сделать, ему хоте-лось бежать, бежать подальше от Юли, не видеть и не слышать её, не думать о ней… Он накинул ветровку и со всех ног бросился бежать из квартиры. Он бежал, бежал, боясь оглянуться, ему казалось, что она преследует его, идёт по его следам. Его лихорадило, он остановился только тогда, когда понял, что не знает этого места, а дышать стало трудно. Он огляделся, место было не самое приятное… Грязный двор, вдоль которого натянуты верёвки с бельем, бабушки, сидящие на лавочке в своих растрёпанных пальтишках, мамочки с колясками и детишки, дерущиеся за ку-сок хлеба. Всё напоминало коммунальную квартиру или помойку. Он развернулся, но тут же врезался в кого-то, поднял глаза, он отшатнулся и чуть не вскрикнул. Перед ним стоял немощный старик, исподлобья смотрящий на него. Антон был выше, и это ещё усиливало эффект. Жалость сама нахлынула на него, хотя Антон всегда считал, что это омерзительное чувство, но сейчас он ничего не мог с собой поделать, так жа-лок был этот старик. Антон засунул руки в карман и достал несколько купюр. Тут он почувствовал, что кто-то дёргает его за штанину, он посмотрел вниз. Ребёночек не старше четырёх протягивал к нему свои маленькие ручки, его личико было грязным, а одежда потрёпанной, он требовательно сказал: "Дай!". Антон протянул ему купюры, тот благодарно кивнул, требуя ещё. Неизвестно откуда появилась беременная жен-щина, которая начала кричать на малыша:
– Ах ты маленький сорванец! Оставь молодого человека! – она взяла его на ру-ки и, шлёпнув по попе, отошла. Антон только краем уха услышал: – Молодец, полу-чишь сегодня лишний кусок хлеба…
Антон хотел уходить, как на него накинулась целая шайка ребятни, и все крича-ли: "Дай! Дай! Дай мне!". Парень растерялся, дети начали плакать, ему хотелось уй-ти, спрятаться, не видеть эти чумазых мордашек, ему хотелось плакать от вида этих истощавших тел, торчавших рёбер и голодных открытых маленьких ротиков. Он дос-тал все деньги, что у него были, и раскидал в разные стороны, дети разбежались, хватая купюры. Антон, не оборачиваясь, побежал из этого двора. Вот она какая, из-нанка жизни! Неужели и Юлю ждёт такая судьба, неужели и ей придётся заставлять своего ребёнка попрошайничать? Он будет тоже всё время хотеть есть, ходить в старой одежде с помойки? Неужели она, Юля, будет вот так голодать, вот так исху-дает, и её глаза будут такими же усталыми и потухшими? Антон представил её об-висшее лицо с морщинами, её нежные руки после каждодневных стирок, её сутулую, сгорбившуюся фигуру и этот взгляд исподлобья, полный отчаяния и безысходности, вызывающий невольную жалость, эта женщина, представшая перед ним, – не Юля, это жалкое существо – не та девушка, которая сейчас ждёт его у него в квартире. Он дошёл до метро и решил ехать домой, а в голове вертелась лишь одна мысль: "Пусть я не могу помочь всем этим людям, но я помогу хотя бы Юле. Я сделаю всё, чтобы она была счастлива и её ребёнок тоже!"
… Звезда твоей души начнет излучать свет, и при этом свете ты увидишь, как темен мрак, в котором она горит. Индусская культура.


Следующую неделю Юля и Антон гуляли вместе. Пересдачи у Антона кончи-лись, и он был полностью свободен. Они гуляли и радовались жизни, солнцу, голу-бому небу, смеялись и бегали под брызгами фонтанов. Успели побывать в Нескуч-ном саду и Парке Горького, на Красной площади и в Большом театре. А ребячество стало их путеводителем.
В это злополучное утро они собирались в кино. Когда ребята уже приехали, Ан-тон обнаружил потерю. Он потерял кошелёк! Настроение испортилось. Они уже со-бирались уходить, как вдруг:
– Юля! Юлька! – позвал её кто-то. Юля обернулась, за её спиной стоял Дэн и Машка. – А ну иди сюда! И кавалера своего давай!
– Машка, Дэн! – Юля схватила Антона за рукав и потащила застывшего парня в сторону друзей. Подбежав, она обняла каждого из них. – Как я соскучилась! – Она обняла их ещё раз. Тут до её ушей долетело: "Хм…", она обернулась, сзади всё ещё стоял Антон, совсем растерявшийся. – Ах, да, это Антон. Именно он спас меня от смерти на улице. – Антон пожал руки новым знакомым.
– Очень рад. Вы друзья Юли? – вежливо поинтересовался он.
– Не то слово! Да мы ей как сёстры, то есть братья, ну ты короче понял?! – отве-тила Маша в своей манере, Юля покраснела. – Я чего-то неправильно сказала? – Не удивленно спросила Мария.
– А вы как здесь? – Разрядила обстановку Юляша. – Ты же должен быть в Поль-ше?
– Да, у отца проблемы, на работе времени на меня нет, я и решил, что здесь и дел-то больше. – Ответил Дэн, посмотрев на Машу влюблённым взглядом, Антон и Юля, усмехнувшись, переглянулись.
– Отойдём, Юль? – Прямо спросила Маша.
– Вы ведь не будете без нас скучать? – с надеждой спросила у мальчишек Юля, Антом кинул на неё умоляющий взгляд, но что Юля могла поделать? Она только по-жала плечами.
Маша схватила подругу под руку и оттащила в сторону. Оглянувшись, Юля уви-дела, как Антон смотрит ей вслед, он явно обиделся.
– Я тебя слушаю! – сказала Маша строго, грубо повернув к себе Юлино лицо.
– Что? – Устало спросила девушка, потирая подбородок, за который повернула её Маша.
– Почему сбежала? Что за парень? Какие у тебя на него виды? Где нашла? Где он учится? – пробарабанила Маша, не сводя взгляд с Антона.
– Я беременна. – Только и сказала Юля.
– От него?! Вот недоделанный папаша! А на вид культурный… – Маша не за-кончила бы поливать Антона гадостями, если бы не крик.
– НЕТ! Это не его ребёнок! – со всех сил в ухо Маше крикнула Юля. – Это после ТОГО случая…
– Что?! – не поверила подруга. – Шутишь? – Юля только незаметно покачала головой.
– Мать хотела, чтоб я на аборт пошла, – опередила Юля Машкин вопрос. – По-этому и сбежала… Мой ребёнок будет счастливым!
– А Антон? – уже спокойнее, но с таким же интересом спросила Маша.
– Случайно познакомились, на улице, мне было некуда идти, я к нему попроси-лась, у него своя квартира, вот, приютил…
– Ну, а дальше… – Не переставала спрашивать Маша.
– Что дальше?
– Что между вами?
– Ничего! – абсолютно честно ответила Юля.
– Тогда я за ним приударю? – Воодушевилась Маша.
– Да, то есть, нет… – Юля подумала о Дэне, как же ему будет противно на это смотреть!
– Ревнуешь? – игриво начала доставать Юлю Маша. – Ты влюбилась в этого мачо!
– Да делай с ним, что хочешь! – покраснев, выкрикнула Юлька, о чём тут же по-жалела, но было поздно.
– А ведь ему не меньше восемнадцати… – начала сама с собой Маша. – А какая фигурка, и вкус есть… – Юля развернулась, слушать бред Маши ей не хотелось.
– О чём говорите? – спросила Юля, подойдя к Антону и Дэну.
– Дэн рассказывал мне одну из своих идей…
– Какую же? – с опасением спросила девушка, боясь, что про захват мира.
– Про усовершенствованную судебную систему, – с неподдельным интересом ответил Антон. – Я потрясён! У Дэна всё так просто, но неочевидно, по-видимому, раз никто не догадался! – тут подошла Маша и сразу же кокетливо улыбнулась Анто-ну, тот мотнул головой, явно решив, что у него зрительные галлюцинации. – А давай-те в какой-нибудь ресторан, а?
– Не, тогда уж лучше в Макдоналдс. – предложила Маша.
– Ладно, но я угощаю, только заедем ко мне по дороге, домой, а то я кошелёк оставил…
Остаток вечера прошёл ужасно для Юли и великолепно для Антона. Маша весь вечер строила Антону глазки в своей манере, он понял это как игру в гляделки, а Юля решила, что это Антон ей отвечает взаимностью и тоже с ней заигрывает. Дэн первые полвечера ничего не замечал, так как рассказывал, как надо тратить феде-ральный бюджет в 2008 году, хотя его никто не слушал, а все говорили о своем. И только ближе к концу он предложил Юле отойти.
– Что я пропустил? – Растерянно спросил он. – Почему Машка с ним такая?
В общем, поговорив, друзья решили, что им срочно пора расходиться по домам; так и сделали. Но остаток вечера для Юли оставил только неприятные впечатления, она шла и думала: "Неужели Антону могла понравиться Маша, ему, такому деликат-ному и вежливому, прямая и грубая Маша, эта пустышка! Я ревную? Нет! Мне просто обидно, что он себе позволяет? То ухаживает за мной, то, при мне же, за Машей! И за Дэна обидно… Нет, я просто не могу ревновать, чтоб ревновать, должны быть чув-ства! А у меня их нет!"
Антон шёл рядом, смотря только на Юлю, и думал: "Да, они тоже такие, дикие, как Юля, но… она какая-то другая, особая… Более чуткая, нежная, даже по сравне-нию с Машей. Она такая грубая, невоспитанная, а Юля… Юля, она – диковинка. Ма-ша же, Маша – дикарка. Юля такая необыкновенная и странная, но в хорошем смыс-ле, а Маша в плохом…". Он вздрогнул, Юля взяла его за руку, он пристальнее по-смотрел на неё. Что-то в Юлином лице изменилось, оно казалось более спокойным и безмятежным, но не безвольным, наоборот, в каждом изгибе читалась непоколеби-мая сила воли. "Вот в чём разница!" – подумал Антон. – "Она натуральная и сильная, умеет бороться, а не плыть по течению, как Маша, я заметил у неё на руках дорожки, а Юля – борец. Она внушает к себе уважение, как бы не хотелось этого признавать, но она сильнее меня и многих сильней, пусть она даже девушка, а я парень!". Он снял куртку и накинул на плечи уставшей Юле, крепче сжав её руку…
Молчание – это один из великих способов вести беседу. Хэцлитт.

Дорогу домой Маша и Дэн провели молча, каждый думал о своём: Маша об Ан-тоне, Дэн о Маше. Маша шла и думала: "Ну, на вид классный парень, а как пригля-дишься, тьма заморочек и комплексов, интеллигент, понимаете… Бедная Юлька, хлопот с ним будет! О-го-го, вагон и маленькая тележка! Да… Но всё-таки я ей зави-дую! Такая счастливая ходит, влюбилась… Только мне не везёт с этим! Никому я не нравлюсь".
Рядом шёл Дэн, думая: "Я так больше не могу! Просто не могу… Мы уже два го-да спим вместе, но просто так поцеловать её не могу, а так хочется! Боюсь я, вдруг пошлёт?! И вообще не захочет видеть?! Нет, лучше тогда и не видеть, чем так!"
– Маш… – тихо окликнул девушку Дэн.
– Да, я тут. – Она повернулась к нему, их взгляды на долю секунды встретились, но Дэн тут же отвёл взгляд.
– Мне нужно тебе что-то сказать, важное… – сказал Дэн ещё тише, встав со скамьи у трамвайной остановки, отойдя в глубь ночи.
– Чё? – довольно грубо отреагировала Маша.
– Я давно хотел сказать тебе, что… – он замялся, оглянулся. – Твой трамвай!
– Где? – В следующий миг трамвай подъехал. – Так ты это хотел сказать? – Дэн в ответ коротко кивнул. – А, ну тогда давай, до завтра. – Маша села в трамвай, вид при этом у неё был крайне растерянный.
Дэн сел, вернулся к остановке, он злился на себя, за свою трусость и слабую силу воли. Возможно, это и был тот шанс, которого он ждал так долго, а он его упус-тил! Возможно, теперь Маша для него навсегда потеряна, он этого не переживёт! За-чем ему жить без неё, без Машеньки… Такой открытой и прямолинейной, такой про-стодушной и по-своему милой… Он улыбнулся. Вспоминая каждую её черту, каждый жест, каждую улыбку и взгляд. Ради этих глаз, смотрящих на него тепло, он готов на всё! Он принесёт ей в подарок звезду, если она захочет, она станет его смыслом жизни, только бы не потерять её! "Я тебя люблю…" – тихо, почти шёпотом, сказал Дэн, представив Машу.
– Ты это мне? – услышал он знакомый голос, подняв глаза, он увидел столь же-ланное и любимое им лицо.
– Да… – только и смог сказать Дэн. Сделав резкое движение, Маша нежно по-целовала парня в щёку.
– Мне просто по дороге стало холодно, я решила вернуться и попросить у тебя куртку… – весело сказала она, да Дэн и не заметил, как похолодало, и пошёл дождь.
– Не знал, что в трамваях холодно… – так же весело и, для вида, наивно сказал Дэн, но куртку всё же снял и отдал Маше. – Тебе пора, уже поздно.
Маша снова села в трамвай, и вскоре он унёс её далеко от того места, где как вкопанный стоял Дэн. Он не мог поверить своему счастью, просто не мог… Как же он боялся в те мгновенья проснуться, несколько раз сильно ущипнул себя. Решив, что это всё же не сон, Дэн побежал… До дома ему надо было проехать ещё восемь ос-тановок на трамвае, но ему не хотелось ждать, хотелось бежать… И он бежал, ветер в лицо и развевающиеся волосы только усиливали это чувство, чувство необъятного счастья, которое не помещалось целиком в его сознании, сердце и душе… Он бежал по ночным, пустынным улицам Москвы и лишь изредка по дороге проносились ма-шины, а Дэну казалось, что если бы он захотел, то непременно бы обогнал! Ему за-хотелось кричать, он расставил руки в стороны, побежал ещё быстрей и закричал со всех сил. Где-то позади срабатывали сигнализации машин, зажигались окна, что-то выкрикивали ему вслед разбуженные люди… Но это всё терялось, как в тумане, ос-тавалось лишь Машино лицо и свобода…
Начало – половина целого. Пифагор.


В этот вечер Эльза собиралась лечь спать пораньше, но, как и все благородные идеи, эта идея провалилась. После почти двух недель без сна, Эльза всё равно не могла уснуть, мысли о Стасе не давали ей покоя. Перед глазами всё время всплыва-ло его лицо…
Где-то к полуночи девушка начала засыпать, всё же усталость, накопившаяся за две недели подготовки к олимпиаде, давала о себе знать. Но тут зазвонил телефон. Эльза неохотно взяла трубку, не успела она сказать "алё", как из трубки полился жа-лобный плач.
– Эль, ну почему так нечестно? – говорящая высморкалась. – Как он посмел так со мной поступить?
– Люсь, а это обязательно разбирать сейчас? – устало спросила Эльза.
– У меня ЧП, а она: "а это обязательно сейчас?"! – на том конце трубки всхлип-нули.
– Ну, тогда давай, рассказывай… – сдалась Эльза.
– Ты ведь знаешь, что мои фанатки и поклонницы создали фан-клуб? – начала Люся, тут же перестав играть, что она плачет. – Ну, так вот, эти девушки преданны мне во всём, они восхищаются моими манерами, стилем, вкусом…
– Я всё это знаю, ближе к теме. – Прервала собеседницу Эльза, знавшая, что та может расхваливать себя вечно.
– Да, ну так одна из самых моих горячих поклонниц сегодня позвонила мне, ска-зав, что видела моего Тошу вчера в компании какой-то девицы! – возмущённо сказа-ла Люся, наигранно всхлипнув. – Они приехали вдвоём в кинотеатр, а потом вместе с ещё одной парочкой поехали в Макдоналдс!
– Ну, если он был не наедине с этой девушкой, значит они просто друзья… – предположила Эльза
– Ты, что! Они – друзья?! Во-первых, всех его друзей я знаю.
– А во-вторых?
– "Они не из нашего круга…", как выразилась Галя. – С отвращением сказала Люся.
– Ну, и что ты теперь будешь делать? – без интереса спросила Эльза, зная, что подруга ждёт этот вопрос.
– Ну, пока не знаю… – кокетливо проворковала она. – Прослежу за ним! – не удержавшись, выкрикнула Люся, взвизгнув от гениальности этой идеи, по её мнению.
– И ты до этого опустишься?
– Нет, ты что! Ходить по грязным улицам с фотоаппаратом не для меня, моё время слишком дорого стоит, во всех смыслах. Пятьсот долларов в час, немало? – похвасталась Люся. – Мне столько в модельном агентстве платят. А грязную работу пусть за меня другие делают. И их найдётся немало, готовых на всё, только чтоб ус-лышать моё "спасибо"! – девушка кровожадно засмеялась. – Вон, ту же Галю попро-шу. Ой, ладно, я что-то с тобой заболталась, время позднее. Всё, целую, – и Люся, не дождавшись ответа, положила трубку.
А Эльза подумала: "Ну вот что я с ней общаюсь? А? С этой напыщенной стер-вой. А раньше всё по-другому было…". Девушка закрыла глаза и предалась воспо-минаниям: "Бывало, днями перемывали косточки мальчикам или придумывали, как побыстрей разнести сплетню…" – она широко улыбнулась. – "Да, это было здорово, никаких забот, свобода, делай что хочешь!" – Эльза подошла к окну и, посмотрев на пейзаж за ним, отвернулась, сев за стол. – "А ведь Люська осталась такой же, это я изменилась. А всё из-за Стаса! Зачем?! Как же я об этом сожалею…". Глупая рев-ность подруги сейчас казалась Эльзе ребячеством. Все называют Люсю и Антона идеальной парой, и их родители хотят, чтобы они были вместе, и для них это очень выгодная сделка. Родство двух столь богатых семей укрепит их положение в обще-стве. Но только те, кто хорошо знает эту парочку, понимает, что ни о каких чувствах между Люсей и Тошей и речи быть не может! Это, как в старину, – брак по расчёту, и ничего изменить нельзя. Она бы, Эльза, так не смогла, но и Антону, и Люсе с самого детства твердили: "Вы созданы друг для друга, ваша судьба – пожениться и жить долго и счастливо…". Вот они и смирились.
Нет, все эти Люсины проблемы – ерунда по сравнению с её! Она сама не знает, как влюбилась в Стаса с третьего курса. Он не красавец, зато обаятельный, с юмо-ром, вокруг него всегда полно девиц, на чьём фоне Эльза – уродина. Вообще она со-всем не плоха собой, конечно, до Люськи далеко, но… У неё было маленькое личико, загорелая кожа, голубые глаза. Рядом с шикарной блондинкой Люсей, с её огромны-ми синими глазищами и идеальной фигурой, Эльза пустышка, так что Стас на неё ни разу и не посмотрел заинтересованно. Эльза иногда ловила на себе его взгляд, но не такой, а с усмешкой, что ещё больше доводило Эльзу. Девушек у Стаса всегда много, меняет их как перчатки, но ей не пробиться в те ряды. Эльза по жизни реали-стка, и мечты о безраздельном владении Стасом даже не приходили ей в голову, да-же в самых смелых мечтаниях девушка всего лишь позволяла себе просто прогу-ляться с ним, чтоб он её заметил, а она смогла его коснуться, просто коснуться его руки… Так что ревность Люси казалась Эльзе абсолютно глупой.
Смерть стоит того, чтобы жить,
А любовь стоит того, чтобы ждать… Виктор Цой.


В этот же вечер Стас сидел за компьютером, смотря в экран. Оттуда на него смотрела шикарная белокурая девушка. Её холодные глаза, как лёд, прозрачно си-ние, обжигали его холодом, но он не мог оторваться. Он тонул в них, утопал, каждый день он молил о помощи, но она лишь надменно смотрела на него сверху вниз. Во-круг полно девушек ничуть не менее красивых, чем она, но… Любит Стас Её!
В каждой следующей девушке он видел Её, а некоторые так напоминали Стасу Люсю, что он сходил с ума, возбуждался до безумия и был готов на самые отчаян-ные поступки, дабы овладеть похожей на Люсю девушкой. Но стоит отчаянному пар-ню увидеть саму Люсю, как вся смелость и решительность исчезает. Стас теряет дар речи, как только Люся проходит мимо, как только чувствует, её взгляд мельком, про-бегающий по лицу. Он не может оторваться от её удаляющейся в коридорах МГУ фи-гуры. Он ненавидел и боялся Антона: "Чем он, Стас Малышкин, хуже этого Антона?! Тем, что его отец не нефтяной магнат?" Иногда Стас, видя, как Антон целует Люсю у всего университета на глазах, был готов подойти и ударить его со всей силой, чтоб поставить фингал и расквасить нос, но это желание оставалось только мечтой. Стас понимал, что не успеет он заметить, как вылетит из института. Отец Антона давно на короткой ноге с ректором, этот факт никто никогда не пытался скрывать.
Но больше всего Стаса задевало, что подруга Люси – он всё время забывал её имя – надсмехается над ним! Эта девчонка всё время отводит взгляд. Эта Эльза! Иногда Стас чувствовал её взгляд на своей спине, но в упор игнорировал его. Она наверно решила, что если она подруга Люси, ей всё дозволено?! Ну уж нет! Зазвонил телефон.
 Стас, милый, это я, – парень представил себе говорившую девушку. – Куда едем? В кино, а потом, а потом к тебе?
– Да. – Грубо и безразлично ответил Стас очередной своей кукле. Сейчас они поедут в кино, весь фильм будут целоваться, потом поедут к нему… И всё пойдёт по обычному сценарию: он будет с одной, а думать будет о другой. – Иди, припудри но-сик. – Попытался отделаться "казанова" от девушки.
– Уже бегу, – со всей готовностью отозвалась девушка. – Что мне одеть?
– Что-нибудь покороче, и чтоб легко снималось, – без капли застенчивости от-ветил Стас.
– Всё, я пошла, целую тебя…
В трубке раздались гудки. Стас ещё с полминуты послушал их, думая: "Как же всё-таки скучно со всеми этими девушками". Он тяжело вздохнул, он чувствовал себя богом, властителем мира рядом со звонившей Катей, готовой на всё, что Стас захо-чет, а таких много! Они сами вешаются ему на шею. А где романтика?!
Первое время Стасу хватало таких девушек, они полностью удовлетворяли его потребности, но сердце потребовало любви… Стас много раз спрашивал себя, по-чему он влюбился в Люсю, хотя вокруг полно девчонок, мечтающих только о том, чтобы переспать с ним, а влюбись он в одну из них… да та бы умерла от счастья! Но нет, они слишком доступны для него. Стас играл их чувствами, снимал на ночь, толь-ко бесплатно. Люся же заводила его, манила, заставляла страдать…
Вечер и ночь Стас провёл с Катей, всё было как всегда. В кино он грубо целовал девушку, думая о Люсе, дома бесчувственно раздел, дабы удовлетворить своё жи-вотное желание, но думал и представлял он Люсю…
Когда исходят лишь из выгоды, – множат злобу. Конфуций.


На следующее утро Юля проснулась от вкусного запаха, пахло омлетом. Де-вушка быстро надела последнее чистое платье и вышла на кухню.
– Ты встала, а я как раз собирался идти тебя будить. – Антон широко улыбнул-ся, накладывая Юле омлета. Поела девушка быстро, затем, встав из-за стола и ска-зав "спасибо", уже приготовилась говорить.
– Слушай, Тош, я себя чувствую неудобно… В гостях у тебя, а живу в твоей спальне… – она покраснела; пока Юля говорила, Антон подошёл к ней совсем близ-ко, между ними оставался лишь маленький шажок.
Антон медленно, молча взял Юлю за руки и рывком притянул к себе. Юля чуть не вскрикнула от неожиданности. Он выждал немного, не более нескольких секунд, а потом, наклонив голову, нежно коснулся Юлиных губ, как тогда, в больнице, как бы спрашивая разрешения. Девушка рывком отстранилась, отбежав на пару шагов, Ан-тон вздрогнул, но Юля не могла этого заметить, потому что повернулась спиной к парню и уткнулась взглядом в пол, её колотило.
– Не бойся, я тебя не обижу, – тихо сказал Антон, но так мягко и уверенно, хотя сердце его билось как бешеное.
Он медленно подошёл к Юле и обнял её за плечи, предоставляя выбор ей. А Юля стояла и думала: "Если я сейчас повернусь, то снова испытаю это чувство, ко-гда он касается моих губ, я никогда такого раньше не испытывала, но вдруг это лишь игра для него, а я очередной трофей, вдруг он такой же, как все… Вдруг Антон толь-ко притворяется? А если нет, если не повернусь? НЕТ! Это невыносимо, я так не мо-гу…". Голова раскалывалась, Юле больше всего на свете хотелось повернуться, но именно это больше всего пугало девушку.
Сама не понимая, почему так поступает, Юля медленно развернулась, не под-нимая головы, её сердечко забилось и, казалось, ещё миг, и оно вырвется из груди. Антон аккуратно взял её за подбородок двумя пальцами и приподнял её голову. В тот момент он чуть не вздрогнул с такой надеждой, страхом, вожделение и нежностью смотрели на него эти кошачьи глаза. Антон боялся дышать, чтобы не спугнуть, не напугать эту дикую птицу, это беззащитное существо, которое поверило, доверилось ему… Собрав всю нежность и любовь из самых глубин своего сердца, Антон мед-ленно, не делая резких движений, наклонил голову и вновь коснулся губ девушки. Юля незамедлительно ответила таким же прикосновением. Их взгляды на долю се-кунды встретились и, не сговариваясь, они крепко сжали друг друга в объятиях, а их губы слились в поцелуе…
Что может дать один человек другому кроме капли тепла? И что может быть больше этого?.. Эрих Мария Ремарк "Триумфальная арка".


Весь день Эльза гуляла, надеясь, что сможет не думать о Стасе, но не тут то было! Выйдя в сквер перед домом, Эльза побродила немного, а потом присела на лавочку и начала читать. Книга была неинтересная, поэтому мысли девушки всё время переходили на Стаса. Она убрала книжку и встала. Из-за неаккуратного дви-жения руки упала серёжка, Эльза нагнулась, чтобы поднять и… распрямившись, ут-кнулась в грудь Стасу. Потрясение было настолько велико, что девушка не могла вымолвить и слова, у неё закружилась голова, и она потеряла сознание.
Стас же, идущий в магазин через сквер первый раз, заблудился, а тут в него врезалась подруга Люси. «А главное, хамка какая! Стоит и молчит, ни тебе "извини, прости…"! Нет, гордая слишком, чтобы извиняться!» – про себя возмущался Стас и, возможно, он бы и высказал Эльзе всё, что о ней думает, если бы она вдруг не нача-ла падать, Стас, на секунду обомлев, подхватил девушку. Он уложил её на скамейку, его всего трясло: "Так что же говорили на ОБЖ?.. Искусственное дыхание – точно!" О, если бы кто-нибудь проходил мимо, он наверно умер бы от смеха, так нелепо Стас делал искусственное дыхание. Как он только ни пробовал, ничего не выходило, девушка напрочь отказывалась открывать рот! Стасу ничего не оставалось, как рас-крыть его силой…
Эльза, приходящая в себя, почувствовала на своих губах чьи-то губы, она рыв-ком села. И увидела Стаса, в тот миг она была готова вновь потерять сознание. Гла-за её округлились, рот приоткрылся.
– Ну, знаешь! Это уже слишком! Я ей тут помогаю, а она ещё недовольна! – не выдержал Стас. – Какое ты имеешь право так смотреть на меня сверху вниз?! – он начал пятиться. – Что ты смотришь так на меня? Не понравилось моё искусственное дыхание?! Запах неприятный!? Ну, прости, не успел жвачку купить! – Стас стал крас-ным, как рак от злости. – Надо было тебя без сознания оставить! – и он умчался со всех ног в глубь парка.
Эльза же сидела, не в состоянии даже рот закрыть. Она не понимала, что про-изошло, но это было прекрасно! Его губы, такие мягкие и тёплые, его торс, надёжный и сильный… Да просто Он!
Часто бывает так, что лучше не заметить оскорбления, чем потом мстить за него. Сенека.


Лиля весь день провела на работе, а впереди ещё ночная смена, голова раска-лывалась, поэтому она всё время отвлекалась, чем вызывала недовольство посети-телей. Вообще работа в Макдоналдсе Лиле страшно не нравилась. Она автоматиче-ски уже набивала на кассе счёты, но иногда забывала про сдачу. А в этот вечер де-вушка была особо рассеяна, и когда она очнулась, то поняла, что на неё кричит ка-кая-то блондинка:
– Ох ты мерзавка! – она стукнула по стойке. – Решила прикарманить сдачу! И что ты так на меня смотришь?! Ах ты, воровка, посмотрела, что я одета прилично и не такая прыщавая уродина, и решила на жалость надавить! Не выйдет!
– Люсь, – окликнула блондинку знойная брюнетка. – Оставь её!
– Да, ты права. – Гордо ответила первая, убирая выпавшую из прически прядь. – Пусть подавится этими жалкими деньгами, они останутся на её совести! Хотя какая совесть у такого отребья!
Если бы вторая девушка снова не окликнула блондинку, то та, наверное, наки-нулась бы на Лилю с кулаками. Лиля же стояла в полном недоумении, держа злопо-лучные пятьдесят рублей в руках, не понимая всего происходящего, настолько это не укладывалось в её сознании.
Девушки отошли к столику и сели.
– Ну, ты видела, Эль? До чего дошло общество! Ладно, попрошайничество, но такое наглое воровство! – продолжала возмущаться Люся. – Да и зачем мы вообще сюда пришли, надо было отправиться в ресторан.
– У меня нет времени на это, хочешь поговорить – говори. – Отрезала Эльза.
– Мне кажется, у Тоши с этой девицей всё серьёзно… – серьёзно произнесла Люся.
– У него эти "серьёзно" по восемь раз в неделю, – весело откликнулась Эльза, но подруга даже не улыбнулась.
– Нет, в этот раз всё по-другому… – Люся помрачнела. – Он не звонил, мы нее гуляли, он вообще про меня забыл! Такого не было даже, когда у него умер харлей, помнишь, в какой Тоха был депрессии? Но всё равно звонил! А сейчас нет…
Эльза на секунду нахмурилась, но тут же вновь просветлела.
– У него пройдёт, ты же знаешь, Антон не способен на большое чувство. Поиг-рает с этой девицей и к тебе прибежит как миленький!
Люся, немного подумав, благодарно кивнула.
– А с тобой что? Ты какая-то очень уж счастливая сегодня! – хитро сказала де-вушка.
– Да нет, всё отлично… – уклонилась Эльза, ей вовсе не хотелось рассказывать Люсе про Стаса.
– Тоже мне, "подруга" называется! – обиделась Люся и демонстративно отвер-нулась.
– Ну Люсь, – запротестовала Эльза, ссориться ей сейчас совсем не хотелось. – Это очень личное…
– Значит, я тебе не личное рассказываю! – Люся фыркнула, не поворачивая го-ловы.
– Ну ладно… – обречённо сдалась Эльза. И изложила подруге всю сегодняш-нюю историю в подробностях.
– А что тут непонятного? – повседневным голосом сказала Люся. – Стас давно в меня влюблён, хотел, чтоб ты мне рассказала о его подвиге. А то, что ты его прези-раешь, – правильно. Влюблённый парень – собачка. – Люся усмехнулась. – Хотя он популярен и собой не плох, он мой запасной вариант в очереди на вакансию моего парня. Конечно, Антон и покрасивей, и попрезентабельней, но Стас, как запаска, сойдёт.
Слава богу, что Люся так и не повернула головы, пока всё это говорила! Эльза сидела, еле сдерживая злость, ей хотелось ударить, укусить, сделать больно подру-ге, как она может так говорить про Стаса?! Когда она, Эльза, мечтает только о том, чтобы просто коснуться до него в коридоре на перерыве между лекциями, Люся за-писала его в запасной список! Как она смеет так относиться к людям и их чувствам, так играть на них!
Ничего не говоря, Эльза встала и со всех ног ринулась к выходу, оставив подру-гу в недоумении. У самого выхода девушка врезалась в кого-то, но не смогла выда-вить из себя "извините" и выбежала на улицу, скрывшись в ночной темноте.
Вернувшись немного назад, мы сможем заметить, что после того, как девушки-скандалистки отошли, следующие десять минут Лиля простояла в полном оцепене-нии, после чего рывком бросилась к столику девушек. Она была настолько разгнева-на, что не заметила, как в неё врезалась одна из новых знакомых, но не та, что так оскорбила Лилю, а другая, чьи глаза, полные безразличной печали, напоминали де-вушке небо в ясную погоду. На секунду взгляды девушек встретились, Лиля тут же остыла, такую боль излучали эти глаза, она замерла в недоумении. Она думала: "Я всегда считала, что они, эти богатенькие детки богатеньких родителей, не умеют чувствовать, их просто в детстве не научили, а оказывается…". Лиля совсем пришла в чувство, она спокойно подошла к столику, где всё ещё сидела и курила сигарету блондинка.
– Возьми. – Лиля протянула девушке пятьдесят рублей. – Мне не нужны твои подачки. – Она развернулась на каблуках и пошла в сторону касс.
– Да такие отбросы, как ты, сдохнут с голоду, если им не подавать милостыню! – услышала Лиля вдогонку взбешённый крик Люси. – Да ты… ты!
Лиля обернулась и только спокойно улыбнулась своей желтозубой улыбкой бе-локурой красавице. Люся не выдержала такого равнодушия к своим словам, она под-бежала к Лиле и со всех сил ударила девушку по лицу. Она гордо вышла из кафе, только кинув на прощанье презрительный взгляд.
Не бедность невыносима, презрение. Вольтер.


Юля сидела этим вечером дома одна, Антон сказал, что ему надо отойти куда-то и, размышляя о чём-то, ушёл. Девушка полистала книги, посмотрела телевизор, но так ни на чём не остановилась, все возможные и невозможные занятия тут же ей надоедали. Только Юля собралась идти готовить ужин, как в дверь позвонили.
– Кто там? – спросила девушка.
– Заказное письмо, распишитесь. – Раздался мужской голос из-за двери. Юля открыла. – Вы Юлия Чудкова, 1990-ого года рождения?
– Да, – удивлённо ответила Юля, она никак не могла понять, от кого письмо, кто может знать, что она здесь. Она расписалась, взяла конверт и открыла его. Достав лист, она забегала глазами по строчкам.
"Я покорён тобой навеки… Ты можешь сделать меня самым счастливым и са-мым несчастным на свете…
Молю, не погуби! В девять будет машина у дома, я буду ждать…
Тайный поклонник".
Прочитав ещё несколько раз, Юля побежала в душ. Девушка даже не задума-лась, от кого могло бы быть это письмо, настолько оно заинтриговало её. Хотя не удивительно: Юля с самого детства обожала авантюры и сомнительные затеи.
Когда Юля вышла из душа, то неожиданно поняла, что ей нечего одеть: вся её праздничная одежда дома, да и те вещи, которые девушка взяла с собой, уже все грязные. Она села на диван, по-видимому, попасть на эту встречу ей было не сужде-но. Юля поникла… Что же делать? Может взять что-нибудь из вещей Антона?.. Нет. Так не пойдёт, у него все вещи такие большие, а главное – мужские! Юля начала бе-гать по комнате в отчаянии. Неужели ничего нельзя сделать? Слёзы реками потекли по её лицу, Юля рухнула на пол, ей хотелось кричать и биться в истерике. Но ей по-мешали, зазвонил дверной звонок. Юля, наспех вытерев слёзы, открыла.
– Распишитесь за доставку. – Молодой человек поднял глаза. – Что с вами? Вам нужна помощь?
– Нет, спасибо. Ничего не нужно. – Юля взяла бумагу и расписалась. Молодой человек вручил ей пакет. – Что это? – удивилась Юля. Но, так и не дождавшись от-вета, она поблагодарила посыльного и закрыла дверь.
Войдя в комнату, девушка пребывала в полном недоумении, поэтому разорвала упаковку. То, что было внутри, заставило Юлю открыть рот. Она застыла, боясь, что это сон, и если она попробует дотронуться, то платье исчезнет. Девушка аккуратно достала платье. Приложив его, Юля подошла к зеркалу во весь рост в ванной. Ну и ну! Такой красоты она никогда ещё не видела даже в глянцевых журналах.
Через десять минут Юляша стояла перед зеркалом в платье, какой же красивой она была! И без того почти идеальные формы девушки подчёркивались и выделя-лись платьем. Тёмно-зелёный шёлк под цвет глаз облегал и струился по телу девуш-ки. Платье было длинное, чуть выше лодыжек, а на левой ноге разрез почти до бед-ра. Декольте не очень низкое, зато спина обнажена ниже талии. А к платью туфли, вернее, лёгкие босоножки с тонкими перепонками и узенькими полосками, обвиваю-щими ногу. Юля попробовала пройтись, ходить было удобно, она даже не чувствова-ла, что на босоножках шпилька. А при ходьбе платье начинало переливаться огнями и отливать разными оттенками. Глаза девушки светились, как же шикарно она смот-релась! Сама грация и изящество. Она широко улыбнулась своему отражению, но тут же вновь поникла, подумав: "Оно наверно стоит кучу денег, мне придётся его вернуть…", ей снова хотелось плакать: "Я в жизни за него не расплачусь!". Юля бро-сила гневный взгляд в зеркало: "Ну и что, пусть мне придётся отдать это платье, но завтра. А сегодня, сегодня я буду Золушкой и поеду на бал!"
Через пять минут Юля открывала дверь навстречу очередному безумному при-ключению, но зазвонил телефон. Юля расстроилась: "Почему всегда в такие мгнове-нья?". Посмотрев на уже открытую дверь, девушка, улыбнувшись, махнула рукой и выбежала на лестничную площадку. Лифт скоро подъехал, Юля понеслась вниз, а вдалеке, на восьмом этаже, всё ещё звонил телефон. У подъезда девушку уже ждал белый лимузин…
Люди, желающие в самом деле что-нибудь сделать, – не ждут. Бернард Шоу.


Этот вечер Маша и Дэн решили провести вместе. Поскольку денег ни у кого не было, ни к Дэну, ни к Маше домой нельзя, поэтому стали просто гулять. Дэн обещал зайти за Машей к десяти. Оба ждали прогулки с нетерпением, но и боялись этого, даже столь долгожданного момента. Оба готовились тщательнейшим образом.
Дэн всё утро простоял у зеркала, выдавливая угри, потом сходил в душ, потом скандалил с мамой. Эта одинокая женщина души не чаяла в сыне, считая, что он са-мый умный, красивый и добрый мальчик на свете, поэтому одевала в самую модную одежду, купленную на Черкизовском рынке, которая абсолютно не шла Дэну. Рваные джинсы, облегающие футболки и водолазки подчёркивали далеко не идеальные формы парня. А неидеальными они стали из-за той же одинокой женщины, которая всё детство пичкала сына едой. В конец, поругавшись, Дэн отстоял свой выбор и оделся. Наспех взглянув в зеркало, он отметил для себя, что остался более или ме-нее доволен своей внешностью. Конечно, круглая, как шар, голова не могла за один вечер стать менее круглой, а волосы не могли вырасти. Когда-то, несколько месяцев назад, Дэн сдался и согласился постричься налысо, потому что мама упорно утвер-ждала, что это сверхмодно и необходимо Дэну. К сегодняшнему дню волосы чуть от-росли, причёску можно назвать "ёжик" – коротенькие волосики, торчащие в разные стороны. Голова и вправду напоминала шар, к тому же у Дэна всегда были пухлые щёки и не самый большой рост.
Маша нервничала не меньше, она смазала волосы гелем, причёска под мальчи-ка придавала итак не совсем женственной девушке излишек мужественности. А цвет – ярко-чёрный с синими полосами – делал девушку вульгарной. Спортивный стиль: джинсы, футболки, а плюс к этому руки в дорожках. Вот и стали на улицах Машу ок-ликать "браток" или "парень", когда хотели стрельнуть сигарету. Маша не знала, что одеть, и решила позвонить Юле (та оставила свой новый телефон, а точнее, теле-фон Антона). Оставалось пять минут.
Иногда, подходя к зеркалу, Маша невольно восклицала: "Ну Юлёк дура!". Она всегда тайно завидовала Юле, а бывало, сидела мрачная после очередного неудач-ного свидания и думала: "Надо же, такая красивая, а ей не нравится! Мне б её бёдра, ноги и грудь и мир у моих ног… А Юлёк жалуется! Пристают к ней мальчишки, да я об этом только и мечтаю!". А тут вдруг Дэн, к которому Маша никогда серьёзно не отно-силась, как к парню, признаётся ей, Маше, не Юле, не Лиле, не кому-нибудь ещё, а ей! Наверное, Маша бы решила, что это шутка или издёвка, но не теперь, когда она видела глаза этого смешного парня. Всегда такой нелепый, совсем ребёнок, Дэн был совсем другим в те несколько минут. Его глаза светились в ночной темноте как-то по-новому, по-другому, как-то осмысленно, серьёзно и так покровительственно. А мо-жет, он не был другим, может, просто Маша взглянула на этого толстенького, милого, забавного парнишку другими глазами? Может, это она не хотела видеть в нём парня?
Дэн ехал в шумном метро, а думал только о Маше. Парень всегда считал её на-ивной и немного глупой, но она же догадалась вчера, что он хотел сказать, иначе не вернулась бы! А самое ужасное, что он и не хотел видеть изменения в Маше, она нравилась ему такой. А может, она всегда была умной и догадливой, просто Дэн не хотел этого замечать? Ведь не могла же Маша поумнеть за один вечер, в конце кон-цов! Но если она и раньше была такой, значит, Дэн полюбил иную Машу, но если он об этом не знал, как мог полюбить её ум?! Под конец парень окончательно запутался и вдруг подумал: "А какая разница, какую Машу я люблю?! Я просто люблю, а всё ос-тальное неважно! Если раньше я не хотел замечать какие-то её черты, теперь всё будет иначе. Я буду любить её такой, какая она есть!"
Дэн позвонил в дверь, Маша открыла. Она тут же выскочила на лестницу:
– Я пригласить зайти не могу, родители ссорятся… – опустив глаза, пояснила своё поведение девушка.
– Ничего. Пойдём?
В лифте ехали молча, но стоило выйти на улицу, ребята вразнобой сказали:
– Мне надо кое-что тебе сказать…
– Я должна тебе признаться…
Нет человека более слепого, чем тот, кто не хочет видеть. Свифт.


Юля сидела в лимузине. Водитель, открывавший ей дверь, отгородился тёмным стеклом и не спешил общаться. Ехали долго, а когда машина остановилась, Юля уже хотела выйти, но опередивший её водитель не позволил сделать это девушке.
– Прошу прощения, но я должен завязать вам глаза. – И грубые мужские руки завязали Юле глаза чёрным шёлковым шарфом. Взяв девушку под руку, шофёр по-вёл её в неизвестном направлении, чётко подсказывая, где бордюр, где ступенька… Шли недолго, но для Юли прошла вечность. В помещении, в которое её ввели, игра-ла тихая восточная музыка, пахло благовониями.
Юля почувствовала, что рука водителя медленно ускользает, девушка насторо-жилась, как её подхватили другие руки. Такие нежные и заботливые. Юлю усадили на подушку, рядом с ней сел ещё кто-то. Он провёл рукой по щеке девушки, через се-кунду Юля почувствовала его дыхание. Ей стало трудно дышать, и тут… Он поцело-вал девушку.
– Антон?! – только и смогла выдохнуть Юля после того, как поцелуй кончился. Повязку развязали, Юля развернулась, перед ней стоял парень с картинки.
Помните об этом: очень немного нужно, чтобы сделать жизнь счастливой. Аврелий.


Люся шла по улице быстрыми шагами. Мимо проносились огни, девушка не хо-тела сажаться в машину, решив оставить её у Макдоналдса. В руках у неё была только сумочка, зазвонил мобильный. Люся открыла сумочку и начала рыться в ней. Но телефон куда-то делся, продолжая настойчиво вибрировать. Девушка тут же вспылила, сумочка выпала у неё из рук, а всё её содержимое разлетелось по тротуа-ру. Подняв только паспорт, деньги и мобильный, переставший звонить, Люся почти бегом ринулась вперёд. Раздражение растекалось по всему телу. Девушка упала.
– Чёрт! Каблук сломала! – она сняла туфли с ног и кинула их во тьму. – Ненави-жу! Уже почти одиннадцать, а я даже не знаю, где я!
И Люся побежала по грязному асфальту босиком. Сотовый снова зазвонил. Де-вушка достала телефон из кармана.
– Алё! Антон? Милый…
Последовал крик, разразивший ночную тишину. Мобильный упал и разбился оземь, рядом лежал паспорт. По земле текла тонкая струйка крови. Пошёл дождь. Всё заливало. На тротуаре лежала молодая девушка, рядом с ней паспорт и разби-тый мобильный телефон. По водостоку вдоль улицы текла кровавая вода…
Ничто не мешало девушке медленно умирать, истекая кровью. Вся земля была в кровавых лужах. Тишину нарушал лишь дождь, медленно отстукивая похоронный марш. На улице царила смерть, всё пахло ею. Она была во всём, в каждой капле до-ждя, в каждом ударе молнии и грохоте грома, в каждой молекуле крови, вытекавшей из черепа девушки. Стоял праздник смерти…
Конец жизни печален, середина никуда не годится, а начало смешно. Ф. Воль-тер.


Антон и вправду в этот вечер был необыкновенно красив. Тёмно-карие волосы были тщательно уложены, недлинные, но и не короткие и аккуратно подстрижены. Глаза светились, светло-серый костюм подчёркивал их необычно серый цвет.
Антон и Юля провели полтора замечательных часа. Они отведали восточной кухни, сидя на подушках, потанцевали под восточную музыку, просто смеялись и ра-довались жизни. Были вместе, были счастливы.
Играла тихая музыка, было душно, пахло благовониями, глаза у Юльки слипа-лись сами собой.
– Уже одиннадцать, да и ты устала, – сказал Антон, нежно глядя на девушку. – Поехали домой? – Юля кивнула. – Я только позвоню, а то тут неприятное ощуще-ние…
Антон отошёл в курилку, его действительно терзали нехорошие мысли: он уже больше недели не звонил Люсе. Антон думал о ней, но боялся позвонить, им пред-стоял трудный разговор. Парень не знал, как объяснить Люсе, не верящей в любовь, почему он её бросает. Да и Люсю жалко, и страшно немного… Он набрал номер те-лефона девушки, Люся не брала, парень занервничал, подождал ещё. Никто не брал, Антон стал мерить коридор шагами, прошло минут пять, Антон ещё раз набрал, Люся взяла. "Алё!" – сказала она. Антон с облегчением выдохнул: "Привет…". Люся удиви-лась: "Антон? Милый…" Антон услышал крик, связь оборвалась. Он лихорадочно на-брал номер Люси, ему сказали, что телефон недоступен, Антон набирал ещё и ещё, но ответ был тот же. К Юле Антон подошёл бледный, как полотно.
– Антон, что с тобой? – перепугалась Юля, парень лишь покачал головой. – Го-вори! – Юля метнула на Антона испепеляющий взгляд, тот сдался и рассказал всё.
– Ты наверно должна меня убить за то, что я раньше не рассказывал про Люсю. – Заканчивал он. – Я тебя люблю, я думал, что мы с ней поговорим, как взрослые люди, разойдёмся. Не хотел тебя тревожить зря. – Антон боялся поднять глаза.
– Я на тебя не злюсь, точнее, злюсь, но уже простила, если ты мне пообеща-ешь…
– Всё что угодно! – Антон поднял глаза, упав на колени перед стоящей Юлей и обняв её ноги.
– Ты больше никогда так не будешь!
– Клянусь! – он встал и крепко обнял Юлю.
– Но сейчас надо думать не об этом… – Юля отвернулась, задумавшись. – Зво-ни её лучшей подруге, может она знает, где её искать. Знаешь номер?
– Да. – Антон попытался вспомнить номер Эльзы и набрал. – Алё! Эльза?
– Да, – ответили из телефона. – Это кто?
– Антон. Друг Люси. Ты не знаешь, где она? – напряжённо спросил Антон.
– Наверное, уже дома, мы с ней ходили в Макдоналдс, поссорились. Я ушла, не думаю, что она просидела там долго. – Ответила Эльза, но тут же поправилась, на-чиная спрашивать. – А что?
– Я думаю, она в беде… – коротко ответил Антон, он понимал, что нельзя те-рять время. – Какой Макдоналдс? Где? – Эльза назвала адрес, Антон записал. – По-ка! – он положил трубку до того, как девушка успела ещё что-то спросить. – Юля, те-бя отвезут домой, ложись спать.
– Но… – попробовала возразить Юля.
– Возражения не принимаются! Я поехал искать Люсю… – Антон сказал твёрдо, как отрезал, и тут же исчез, оставив Юлю, полную переживаний, в полном недоуме-нии.
Скорбь безгранична, радость имеет пределы. О. Бальзак.


Маша и Дэн долго бродили по городу, разговаривая о своих глупостях и о жиз-ни. Вечер был тёплый, но нежаркий, зато тёмный и душный. После почти двух часов прогулки Дэн устал и запыхался. У него обнаружилась мелочь в карманах, и он пред-ложил Маше мороженое. Они как раз проходили мимо Макдоналдса, где работала Лиля.
– Привет! – поздоровался Дэн с подругой.
– Ужас! – откликнулась Лиля. – Жизнь – самое худшее, что со мной могло слу-читься.
– Ну, дай нам мороженное и выкладывай. – Ответила Маша, привыкшая к стран-ностям Лили.
– Надоело! Чувствую себя рабыней! – начала выкладывать Лиля. – Работаю, а на меня любой клиент с кулаками может! И за это выговор!
– А если ближе к делу? – перебила Маша.
– Да на меня сегодня какая-то модель-блондинка накинулась! – Лиля поморщи-лась. – Вот стерва!
Дэн и Маша переглянулись, слушать дальше бред, перераставший в ругань, им не хотелось. Пока Лиля выдавала какому-то одинокому посетителю заказ, ребята не-заметно выскользнули на улицу. Пошёл дождь. Возвращаться в кафе им не хоте-лось, Лиля непременно устроит скандал из-за их внезапного побега, но и под дождём мокнуть было вовсе не охота.
– Смотри! Козырёк! – Дэн указал на козырёк впереди. Ребята кинулись туда че-рез потоки дождя. Дэн смотрел только на приближающийся козырёк, ничего не заме-чая. Только в нескольких метрах от долгожданного убежища парень заметил, что Маши рядом нет.
– Маш! – позвал он. – Маша! Ты где? Это не смешно! – Дэн не на шутку перепу-гался, как услышал крик ужаса Маши. Он побежал на голос. Добежав, он увидел страшную картину… Маша стояла на коленях перед телом девушки, истекавшей кро-вью. Дэн на секунду растерялся, но тут же взял себя в руки, вид крови не пугал маль-чика, он всегда хотел стать врачом. Достав сотовый, он набрал в скорую, там, запи-сав адрес, пообещали скоро быть. Намного сильнее Дэна пугала Маша. Её лицо по-бледнело, глаза переполнились ужасом, ей хотелось плакать, но она не могла! Се-кунда, и Маша без сознания. Дэну безумно хотелось помочь любимой, но трезво, как врач, взглянув на ситуацию, Дэн решил, что блондинке его помощь нужнее. Он разо-рвал рубашку и, как смог, перевязал дыру в голове девушки, чтобы остановить кровь. Неожиданно его рука наткнулась на что-то среди лужи крови. Дэн поднял паспорт и заглянул в него. "Люсьен Филипповна Брюсон, 1989-ого года рождения…" – прочитал парень. Через несколько минут подъехала скорая, забрав обеих девушек на носил-ках, Дэна тоже взяли с собой для дачи показаний.
В больницу приехала милиция, Дэна допросили, но до этого парень сделал один звонок:
– Привет.
– Привет.
– Здесь такое произошло…
– Я не в настроении!
– Нет, всё-таки ты меня выслушаешь, Юль!
И Дэн рассказал всё произошедшее, но не успел он кончить повествование, как услышал в трубке гудки. Пожав плечами, Дэн решил не перезванивать, он излил ду-шу, и ему уже полегчало. Но сюрпризы для парня на этот вечер не кончились. Через десять минут после допроса перед ним стоял и тряс его за плечи недавний новый знакомый Дэна. Антон, который был на голову выше Дэна и явно сильнее, сжал его плечи и со всех сил тряс.
– Как она? Люся как?!
– Успокойся, я сам ничего не знаю! – Дэн попытался вызволить себя из желез-ной хватки Антона, но у него не вышло даже сдвинуть его пальцы! – Врачи ещё не появлялись…
Следующий час прошёл в томительном ожидании. Антон позвонил Эльзе и всё ей рассказал, та немедля приехала, ждали молча, в напряжении. Если где-то в кори-доре хлопала дверь, все дружно оборачивались. Ребята надеялись, но готовились к худшему и ждали…
Устаешь ждать, но насколько хуже было бы, если бы ждать стало нечего. Бернард Шоу.


– Она жива, – вынес приговор врач. – Если бы вы привезли её на несколько ми-нут позже она бы не выжила. – Мальчишки не могли шелохнуться, ни Дэн, ни Антон. – Кто из вас может заполнить анкету? – Антон медленно поднял палец, врач вручил ему стопку бумаг. – А у второй девушки серьёзное психическое расстройство. Вы её друг? – обратился врач к Дэну, тот поднял глаза.
– Да. Что с Машей? – нервно спросил он.
– Можно вас на минутку? – врач пригласил отойти, Дэн кивнул, они отошли в угол. – Вы знали, что ваша подруга употребляет наркотик? – спросил врач тихо.
– Да, я знал. И её родители, её семья не в самом хорошем состоянии…
– Понимаю… – ответил врач. – У меня для вас плохая новость. Если ваша под-руга не бросит… она погибнет, – молодой специалист отвернулся, видимо, он впер-вые сообщал такую новость. – Этот стресс был во время действия дозы наркотика, что усилило эффект шока, полученного девушкой. Теперь даже от малой дозы на-станет смерть. – Врач ещё раз посмотрел на Дэна и ушёл, оставив парня в полном оцепенении.
Дэн сел рядом с отходящим от первого потрясения Антоном. В голосе Дэна пробегали сотни мыслей в секунду, если не больше. Он взвешивал ситуацию: с од-ной стороны они спасли человека, но какой ценой! С другой стороны он давно меч-тал отучить Машку от шприца, но не хватало силы воли и плана, сейчас появилась довольно веская причина, но воспримет ли Маша её всерьёз или отмахнётся, как от назойливой мухи?
Антон, более или менее отошедший, стал задаваться вопросами, ответы на ко-торые он хотел получить. Но единственным человеком, способным дать ответы, бы-ла Эльза. Тут Антон вспомнил: Эльза наверняка переживает, он ведь так и не объяс-нил девушке свой странный звонок и опасения по поводу Люси. Антон набрал номер Эльзы, трубку долго не брали.
– Алё! Антон?
– Да, это я. Люся в больнице. Не спрашивай. Приезжай. – Антон проговорил всё на одной ноте, продиктовав адрес, он стал ждать.
Пока Эльза добиралась до больницы, Антон уже понял, что первое спросить. Что-то подсказывало ему, что не стоит спрашивать, но парни никогда не отличались доверием своей интуиции, Антон не стал исключением.
Чем тоньше лед, тем больше хочется всем убедиться, выдержит ли он. Бер-нард Шоу.


Эльза приехала, запыхавшись. Она прошла по коридору быстрым шагом, сев рядом с Антоном.
– Ну? – только и смогла выдохнуть она.
Антон рассказал всё, что знал.
– Вот, знакомься, это Дэн. – Представил он Эльзе спасителя Люси. – Если бы не он и Маша…
– Огромное вам спасибо! – Эльза горячо пожала Дэну руку, когда тот всё ещё думал о Маше и не совсем понимал происходящее.
– А теперь моя очередь спрашивать, – нетерпеливо сказал Антон, отводя де-вушку от Дэна. – Что Люся там делала? Тем более в такое время?
– Мы ходили в Макдоналдс. – Коротко ответила Эльза.
– В такое время? Да и любой, кто знаком с Люсей, знает, что она не переносит такие заведения. Говори начистоту! – Антон сердился. – Это важно для меня!
– Ей надо было срочно поговорить, у меня не было времени на ресторан, вот мы и встретились в Макдоналдсе, – ответила Эльза, не говоря самого главного.
– О чём ей понадобилось говорить в такое время, почему она не могла просто позвонить?!
– О тебе… – и Эльза под давлением Антона выдала все Люсины подозрения на его счёт. Антон ничего не ответил и, лишь опустив глаза, отошёл в сторону. Голова раскалывалась, в ушах звенело. В голову лезли нехорошие мысли.
"Если бы я так не обошёлся с ней, Люся не оказалась бы в больнице. Конечно, она меня не любит, но всё равно я сделал ей больно. Как я мог так с ней поступить?! Мы всегда были вместе, поддерживали друг друга. Я хотел с ней поговорить, чтобы мы расстались, но не теперь. Я просто не могу оставить её в такой момент, когда ей больше обычного нужна моя поддержка. А может, и чувства к Юле только страсть? Она показалась мне интересным человеком, красивой девушкой, да ещё и на жа-лость надавила. Зачем я вообще позволил себе забыться?! Как я мог так поступить с Люсей, мы вместе с самого детства, мы с ней поженимся, у нас будут дети, Юля только очередная интрига, каких было много. Она просто очередная пассия, Люся же надёжная, моё будущее с ней! Мне просто захотелось развлечься, но всё, погуляли, и хватит, пора вернуться в реальность. Это были чудесные несколько дней, я забыл-ся, закружился, как на карусели, эта Юля вскружила мне голову, но теперь всё поза-ди. Этот случай отрезвил меня, моё сердце давно принадлежит одной девушки, Лю-си" – но тут мысли Антона были прерваны чьим-то голосом, нарушившим тишину. Антон поднял глаза, в больничном коридоре стоял никто иной, как Стас Малышкин, Антон, знавший, как и все, об увлечённости Стаса Люсей, не сдержался и достаточно жёстко спросил:
– Что ты тут делаешь? – он вышел из тени, Стас, удивившись, замялся, потом, гордо подняв голову, ответил:
– Я приехал поддержать Эльзу, Люся её лучшая подруга, она очень пережива-ет. – И Стас демонстративно прошёлся перед Антоном и, обняв Эльзу, сел рядом с ней.
– Не знал, что вы друзья, – удивлённо и с подозрением сказал Антон, всматри-ваясь в лицо Эльзы.
– А мы и не друзья. – Стас посмотрел на Антона с издёвкой и нежно поцеловал абсолютно растерянную и потерянную Эльзу, снова посмотрев украдкой на Антона.
Антон же был не в настроении ссориться и оставил воркующую пару. В голове у него вертелась только одна фраза: "Это я виноват, что Люся здесь, я её предал". Ан-тон встал и выбежал из больницы, ему просто хотелось на улицу, уже светало, но воздух был свеж. Быстрым шагом идя по улице, Антон с трудом втягивал холодный воздух. Он плакал, наверное, из-за ветра, резкими порывами дувшего в лицо.
"Если я останусь с Люсей, то сделаю больно Юле, а если с Юлей, то больно бу-дет Люсе, но сейчас я нужнее Люсе, и она мне. Кто мне Юля? Девушка, которую я знаю несколько недель, я дам ей денег, помогу содержать ребёнка, но ничего боль-шего я ей не обещал!" – твёрдо решил Антон, не переставая плакать. – "Я ей ничего не обещал!" – снова и снова повторял он себе, а слёзы ручьями лились по его ще-кам.
Любая страсть толкает на ошибки, но на самые глупые толкает любовь. Франсуа де Ларошфуко.


Эльза боялась дышать, рядом с ней сидел и обнимал её Стас. Она, конечно, понимала, что он делает это только из-за того, что здесь Антон, но ничего не могла с собой поделать, так хорошо ей было.
– Расскажи всё, как было, почему Люся в такое время оказалась на улице? – Прошептал Стас ей тихо на ухо.
– В том, что Люся тут, виновата только я. – Эльза боялась поднять глаза. – Мы поссорились. Я убежала, оставив её одну на взводе. По-видимому, она не села в машину, боясь попасть в аварию, так как была раздражена, – девушка украдкой по-смотрела на парня, не сводившего с неё глаз. – Да я виновата, что просто ушла, ни-чего не сказав Люсе, но она сама довела меня.
– Из-за чего произошла ссора? – спросил Стас, Эльза не ответила, лишь пока-чала головой. В тёмном углу пошевелился Антон, Стас, услышав, страстно поцело-вал Эльзу, спросив ещё раз: – Из-за чего? – Эльза почувствовала слабость, она меч-тала о его поцелуях уже два года, с тех пор как ещё на экзаменах, когда пришла под-держать Люсю, увидела Стаса. Он и стал основной и единственной причиной сдачи Эльзой экзаменов в МГУ. Ещё один поцелуй, и Эльза чуть не потеряла сознание. Тут Антон встал и быстрыми шагами вышел из коридора. Стас убрал свою руку с плеча девушки. Сердце Эльзы рухнуло, так ей хотелось рассказать Стасу о причине ссоры, о том, что она чуть не вцепилась в горло Люсе из-за него, из-за Стаса. Но нет! Он только посмеётся над её признанием, Стас любит Люсю. Слеза пробежала по щеке девушки, она отвернулась, чтобы Стас ничего не заметил, но уже через минуту не заметить слёз девушки Стас не мог. Они лились потоками по лицу Эльзы. – Что с то-бой? Я чем-то тебя обидел? Это из-за ссоры, из-за того, что я спрашиваю? – Стас старался посмотреть Эльзе в глаза, но та отворачивалась. – Из-за чего, скажи, – по-просил Стас тихо.
– Из-за тебя…
Недоверчивость – мудрость глупцов. Джош Биллингс.


Домой Антон пришёл под утро, Юля ждала его. Когда за парнем закрылась входная дверь, она выбежала в прихожую и попыталась обнять его, но Антон не дал-ся, увернувшись. Он вошёл в комнату.
– Юля, сядь, – сказал он жёстко, – нам надо поговорить. – Он выждал немного, пока девушка обошла его и села. – Наши отношения были прекрасны и волшебны, как сказка, но жизнь – не сказка, и ты должна это понять. У меня есть девушка, кото-рую я люблю.
– Но… – только и смогла вымолвить Юля.
– Это была чудесная неделя, но пора вернуться в реальность, – в голосе Анто-на послышалась слабина от Юлиных слёз. – Это было всего лишь лёгкое влечение. Мы слишком разные, пойми это, Юля! – Антону тоже хотелось плакать, но он дер-жался, как мог. – Наши дальнейшие отношения невозможны, они принесут слишком много боли и другим, и нам самим. – Он уже убеждал себя, а не Юлю, не мог остано-виться и, сделав глубокий вдох, сказал: – Прости. – Наступила пауза, тишину нару-шал только плач девушки, такой горький и пронзительный. Огромные капли слёз ка-пали на Юлину кофту, струи текли по щекам и шеи реками, заливая девушке глаза. – Не надо, не плачь, – мягче успокоил её Антон, но тут же, кашлянув, снова перешёл к деловому тону. – Можешь пожить здесь какое-то время, мне выдадут зарплату, и я смогу снять тебе квартиру. Как и обещал, я буду содержать тебя и твоего ребёнка, но ничего больше. – Твёрдо отрезал он и вышел, оставив Юлю один на один со своим горем в пустой квартире.
Причинять другим боль – судьба каждого, кто наделён душой. Если ты кого-то защищаешь, то наверняка причиняешь боль другому. Магдалена.


Юля металась по квартире в истерике, она бессвязно бормотала какие-то сло-ва. Ей всё казалось, что это сон, что ещё минута, и войдёт Антон, который скажет, что всё это шутка. Но нет, минуты текли, одна за другой, а Антон всё не возвращал-ся. Юле хотелось кричать и рвать на себе волосы. Она каталась по полу в отчаянии.
Так прошёл час, девушка постепенно успокаивалась. Нельзя же рыдать всю жизнь, надо что-то делать. Юля села на пол по-турецки, облокотившись об диван. Мысли полились сами собой: "Уйти я не могу, просто некуда, но и остаться тоже, мне надо что-нибудь придумать. Антон всё это время мне врал, но это сейчас не важно, самое важное сейчас – придумать, что делать дальше. Нельзя жить прошлым, всё прошло…" – успокаивала Юля сама себя. – "Сейчас меня некому поддержать, Маша в больнице, а Дэн с ней, ему не до меня, у Лили не попросишь в долг, ей и самой не хватает, надо ведь обучение оплачивать. Лилька всё лето работает… Стоп! Работа-ет… Может, и мне на работу устроиться? Не так, как раньше, когда я была на работе только полсмены, а на полную ставку, может, деньги будут платить приличные. Тогда смогу снять комнату, конечно, не такую, как может снять Антон, но…" – стоило этому имени промелькнуть в голове, как сердце дёрнулось, а желудок совершил сальто.
Юля закрыла глаза, перед ней побежали сладкие мгновенья. Вот она в больни-це, Антон касается её губ, а вот они на скамеечке, Юля в куртке Антона, а он её об-нимает нежно за плечи. Или сегодняшний вечер в ресторане, перед Юлей проноси-лись радостные мгновенья. Она с шумом вдыхала воздух, воспоминания согревали, но и резали сердце, как ножом. Юля снова плакала. Облизнув губы, она отплева-лась, такими солёными они оказались.
Неужели так может быть? Неужели она больше никогда не почувствует прикос-новение губ этого лживого мерзавца!? Неужто он больше никогда не обнимет её и не окликнет так нежно, как он это делал?! Неужели всё прошло, всё кончено?.. Антон больше не её…
Не плачь, потому что это закончилось. Улыбнись, потому что это было. Габриэль Гарсиа Маркес.


Остаток ночи в больнице ребята провели по отдельности, в тишине и напряже-нии. Дэн ждал пока в сознание придёт Маша, а Эльза и Стас ждали Люсю. Около де-вяти утра в коридор вошел врач, кашлянув, он произнёс:
– Девушки пришли в себя. – Стоило ему закрыть рот, как со всех сторон понес-лись просьбы.
– Как она? Можно её видеть?
– Позвольте с нею повидаться!
– Возможно, нужна какая-то помощь?
– Я хочу с ней посидеть!
– Люсе нужна моя поддержка.
– Могу ли я с ней поговорить?
– СТОП! – прокричал врач, зажав уши руками, дабы не оглохнуть от нарастаю-щих криков. – Вы сможете увидеть своих подруг только после обеда. – Чуть тише, но всё ещё криком, произнёс он. – Они пока очень слабы, Мария будет вынуждена ос-таться здесь, и, по-видимому, надолго, а вторая девушка… Как же её звать… За-был…
– Люся. – Подсказали Стас и Эльза хором, возмущённо переглянувшись.
– Да, простите, она может выписаться уже через неделю под подписку и про-должить лечение дома, – объявил врач своё решение. – Всё. Прошу простить меня – много работы.
Врач растерянно шёл, что-то вспоминая, а ребята расселись по своим углам, вернувшись к своим мыслям. Эльза рассуждала, как ей извиниться перед Люсей. Стас – как привлечь внимание девушки, тем более надоедливый Антон, который всё время путался у Стаса под ногами, наконец, провалился без вести, дав Стасу отлич-ный шанс привлечь внимание девушки. Дэн никак не мог придумать, как рассказать Маше плохое известие, но это может подождать, в больнице шприцев нет, а как ему зайти в палату, как посмотреть в глаза, Дэн совсем не понимал и только перебирал варианты.

Антон бродил всё утро в полном смятении, ему хотелось плакать. Антон пони-мал, что должен идти к Люсе и ждать, пока она очнётся в больнице, но так же он по-нимал, что не сможет. Центральные улицы, даже в столь ранний час, не были пусты, проносились машин, пробегали пешеходы, только Антон шёл медленно, еле пере-ставляя ноги, появлялось чувство, что ещё секунда, и он упадёт.
– Что с вами? Вам плохо? – Как сквозь туман, услышал он откуда-то женский голос.
– Да… Мне плохо… Очень… – ответил Антон, пошатнувшись.
– Что с вами? Может врача…
– Нет. – Перебил он девушку. – У меня была девушка, то есть, она и сейчас моя девушка, но… Я её не люблю, и она меня, но… Нам все говорили, что мы должны быть вместе, – это наша судьба, наши родители ещё до нашего рождения договори-лись о нашей свадьбе, но… – Антон закрыл глаза. – Я встретил девушку… – он гово-рил очень медленно и тихо. – Она такая… Особая… Не такая, как Люся, не такая, как другие… – слёзы потекли из глаз парня, медленно, крупными каплями. – Она… Она… Да как же вам объяснить! – он посмотрел на девушку, стоявшую перед ним, и рассказал всё, как было. Рассказ продолжался около пятнадцати минут, а закончился так: – …и вот теперь я сделал ей больно, то есть, им обеим! Мне хочется наложить на себя руки, я запутался… Больше всего мне хочется вернуть тот день, когда я дал Юле свой телефон, но в тоже время, я желаю этого меньше, чем что-либо! Боже, дай мне сил! – Антон протянул руки к небу и, не выдержав, упал на колени. – Юля пока-зала мне новый мир, научила любить, но, возможно, мне было бы лучше без этого?! Я просто боюсь… – он поднял на молчавшую девушку красные глаза, а та сказала только одну фразу:
– Ты – самый глупый человек из всех, кого я знаю, а может быть не только из них, может, и во всём мире… – и она, развернувшись, ушла.
Свет – это то, что у тебя в сердце. Сердце – это любовь, а любовь – это жизнь. В этом правда, и другой нет. Нет греха и темных сил. Жизнь без любви – вот грех и темные силы. Страх и отчаяние – вот настоящая смерть… Анхель де Куатье "Исповедь Люцифера".


Утро набирало полную силу, а в больничный коридор стекался народ. Все раз-ного возраста, национальности, пола… К обеду коридор был набит до невозможного, аж дышать становилось трудно. Последние минуты перед приёмными часами прохо-дили особенно напряжённо, ни одной не обходилось без возмущённых визг или раз-гневанных криков. Но вот долгожданное мгновение настало, в коридор вышел врач.
– Прошу, больные ждут вас. Те, кто не знают, в каких палатах лежат ваши род-ные, подойдите ко мне и узнайте номера.
Эльза, Стас и Дэн сорвались с места, бросившись к врачу. Узнав номера палат, ребята разошлись.
Дэн быстрым шагом направился к Машиной комнате, мысли перебивали друг друга. Открыв дверь, парень вошёл в светлую комнату, где стояло пять кроватей. Оглянувшись, Дэн глазами нашарил Машу, лицо его расплылось в улыбке. Подойдя быстрыми шагами к кровати девушки, он выпрямился, встав по стойке "смирно".
– Я люблю тебя! – громко сказал он на всю палату, резко нагнулся и поцеловал не ожидавшую такого стремительного развития событий девушку, не успевшую отве-тить на поцелуй. Вся палата смотрела на ребят, умиляясь голубкам. Маша немного опешила от такого пристального внимания, а потом, подняв взгляд на Дэна, помани-ла его пальцем. Парень нагнулся, думая, что ему сейчас что-то скажут, но не тут то было! Маша обхватила его за шею и горячо поцеловала, Дэн был счастлив. Эти мгновенья их поцелуя он запомнит навсегда, как самое приятное в юности.
Стас и Эльза же направились к Люсе. Девушка была в бинтах, полголовы как не бывало.
– Привет. – Сказала она мрачно, было ясно, что у неё почти нет сил.
– Не напрягайся, я буду за тобой присматривать, врач разрешил мне остаться с тобой, – заботливо сказал Стас, Эльза же, стоящая за его спиной, поморщилась, ей хотелось провалиться под землю, только бы этого не слышать.
– Люсь, тебе сейчас не до этого, знаю, но ты всё-таки выслушай. Я перед тобой извиняюсь. – Эльза опустила голову.
– Где Антон? – Пропустила её слова мимо ушей Люся, она спрашивала у Стаса, но тот демонстративно отвернулся, поэтому ответила Эльза.
– Он был здесь, а потом стрелой убежал. – Сказала она как можно мягче. – Кстати, тебя нашли его друзья.
 В комнату вошёл врач.
– Попрошу оставить больную отдыхать, не зря же ей выделили отдельную па-лату, ей нужна тишина и покой. – Выходя, он обернулся. – И не забудьте оплатить отдельную комнату.
Мысль – это цветение, слова – завязь, а действие – получающийся в резуль-тате плод. Эмерсон.


Ночь была звёздной. Юля вышла на балкон и чуть не ахнула от восхищения, так было усыпано небо. Она смотрела на звёзды, не отрываясь, как вдруг одна из звёзд начала падать, в панике загадывая желание, Юля загадала: "Пусть Он посмотрит на небо и вспомнит меня".
По-видимому, чудеса в наше время ещё не перевелись. Антон ехал в машине очередного приятеля с откинутой крышей. Ветер дул в лицо приятной прохладой, пустая загородная дорога и скорость – вот всё, что осталось в этот миг для парня, но где-то там, в глубине сознания, Антон понимал, что Юля всё ещё в его сердце. Она как заноза, вроде бы больно, пока она внутри, но если выдернуть, он истечёт кровью и сердце встанет. Но хотя бы на эти мгновенья он хотел забыть и не чувствовать её. Над ним было небо, всё в звёздах, как будто усеянная цветами поляна весной. Было трудно оторвать взгляд, как вдруг упала звезда. Желание Антон загадать не успел, но вдруг подумал о Юле. Перед ним всплыло лицо девушки, а в голову закралась мысль: "Интересно, что она загадала?" Тут парень спохватился, заметив, что думает так, как будто уверен, что Юля видела эту звезду, но вдруг обнаружил, что и правда, он абсолютно в этом уверен.
– Ник, дай выпить. – Грубо он сказал ведущему машину парню, тот протянул бу-тылку с какой-то странной смесью. Антон сделал глоток и поморщился. – Что это? – процедил он хриплым голосом.
– Мой фирменный рецепт… – загадочно ответил Ник. Антон хлопнул друга по плечу.
– Убойная смесь. – Прохрипел он, сделав ещё глоток "убойной смеси". Мысли Антона медленно затуманивались, всё перед глазами плыло…. Небо поменялось с землёй, и начался дождь из звёзд…
Юлька же стояла на балконе и думала о своей жизни и о том, какое место по-том, через много лет, займёт в ней Антон, неужели она сможет думать о нём с уми-лением, как о приятном воспоминании, даже через двадцать лет!? Но течение её мыслей прервалось потрясающим событием, начался звездопад. Юлька быстро, как могла, загадывала желанья, но все они касались только одного Его. Девушка проси-ла то, чтоб он к ней вернулся, то чтоб она его забыла, то чтоб полюбил, то чтоб ду-мать о ней забыл…
То ли желания сами уничтожали друг друга, то ли лимит чудес на сегодня уже превышен, но мечты тут же не сбывались.
Не гоняйся за счастьем, оно всегда находится в тебе самом. Пифагор.


Стас всю ночь провёл у постели Люси, девушка почти не спала и всё время ка-призничала. То ей захочется пить, то есть, то станет душно, то холодно, то заболит шея, то просто захочется погонять Стаса по больнице в поисках медсестры…
К утру парень был так измотан, что не мог о чём-либо думать, и всё-таки в захо-лустье его сознания навязчиво звучала мысль: "Может теперь Люся заметит меня?" Пришла Эльза, готовая сменить парня, привезли завтрак, девушка накормила боль-ную, потом вышла в коридор к Стасу.
– Вот, возьми, – девушка протянула ему свёрток. – Это, конечно, не полноцен-ный завтрак, но принести сюда кашу я не смогла… – щёки Эльзы слегка покраснели, она робко подняла свои голубые глаза на Стаса и заботливо улыбнулась. – Ты очень устал, поешь и иди отдохни, – девушка развернулась и пошла по коридору к палате Люси, не обернувшись.
Стас сел, машинально открыл свёрток и достал пару бутербродов: один с вет-чиной, другой с карбонатом – его любимые! Он ел бутерброды, глядя на удаляю-щуюся Эльзу, её хрупкая фигурка вскоре исчезла за больничной кутерьмой. Если бы голова парня так не болела, он, наверное, ещё бы подумал о случившемся, но…
Придя домой, Стас тут же свалился на кровать и, не раздеваясь, уснул. Сны ему не снились, а может, он просто их не запомнил, зато проснулся парень в отличном настроении, открыв глаза, он увидел лицо Эльзы в больнице. Девушка снова смот-рела на него своими заботливыми глазами. Взгляд грел, но Стас встряхнул головой, и наваждение прошло. "Наверное, я не совсем проснулся" – решил парень. Был уже вечер, Стас решил, что пора бы ему направиться в больницу.
Он зашёл в палату и тут же окаменел. В палате рядом с Люсиной кроватью си-дел Антон, он был пьян. У Стаса закружилась голова, когда он увидел их целующи-мися, парню показалось, что он падает в бездну, что погибает. Когда он открыл гла-за, над ним стояла Эльза, обмахивая его бумагами.
– Позвать врача? – Волновалась она.
– Нет… – простонал в ответ Стас, он поднял глаза, перед ним стояла такая без-защитная и такая уязвимая в тот момент девушка, а ему было так плохо. Казалось, ещё секунда, и из его уст вырвется: "Поехали в отель, снимем номер…". Опережая себя, Стас вскочил, больше всего он не хотел обидеть это заботливое создание, стоящее рядом с ним на коленях. Эта фраза, уже висящая на языке, не относилась конкретно к Эльзе, парню просто была нужна девушка для удовлетворения животно-го инстинкта, взбесившегося от такого поведения Люси.
Меньше всего мы прощаем другим те ошибки, какие совершали сами. Ж. Ру.


Юля весь день ходила по объявлениям, к обеду ей повезло, она нашла старуху, которая готова была сдать ей комнату, но такого количества денег у Юли не было, даже для того, чтобы снять на месяц. Вторую половину дня Юля искала работу, но ничего дельного не вышло. Девушку отказывались брать куда-либо, кроме как убор-щицей или на раздачу листовок, а такой зарплаты на оплату комнаты не хватит. На-строение было подавленное. И тут к девушке пришла идея, и она быстрыми шагами направилась к метро.
Юля, выйдя в центре, зашла в один из офисов. Там с ней поздоровалась де-вушка с ресепшена:
– Вы к кому?
– К Гришиной Анне Олеговне.
– Вы записаны?
– Нет, но она примет.
– Сожалею, но я ничем не могу вам помочь.
– Позвоните, доложите, что пришла Чудкова Юлия. – Юля отошла и села на ди-ван в приёмной, пока девушка с ресепшена звонила.
– Анна Олеговна вас примет, поднимитесь на лифте на третий этаж, а там сверните…
– Я знаю, спасибо. – Перебила Юля, направившись к лифтам, там, зайдя в лифт, девушка поднялась на третий этаж, вышла и, свернув направо и пройдя по ко-ридору, зашла в кабинет номер семь. – Здравствуйте, Анна Олеговна.
– Кого я вижу, сама Юлия Чудкова! – насмешливо, но не зло поздоровалась вы-сокая брюнетка средних лет, стоящая у окна. – Что тебя к нам привело? По делу или так заглянула?
– Если честно, то по делу. – Без капли приветливости, в отличие от собеседни-цы, ответила Юля.
– Что случилось? – Тут же посерьёзнела Анна Олеговна. – Сядь, – она пригла-сила Юля на стул напротив своего кресла. Юля села.
– Помните, вы предлагали мне работу, ну, контракт?
– Да, помню, но ты сказала, что это не для тебя… – обиженно ответила Гриши-на.
– Теперь я так не считаю, я согласна. – Холодно сказала Юля. Наступила пауза. – Я готова подписать. – Предприняла ещё одну попытку девушка.
– Мне жаль. – Только и услышала она в ответ.
– Но почему? – Юля чуть не кричала.
– Тебе уже почти шестнадцать, да, ты красива, не спорю, но когда ты последний раз смотрела на себя в зеркало? – Анна Олеговна перевела дыхание. – Уже тогда, четыре года назад, когда мы разговаривали в этом кабинете, я тебе говорила, что алкоголь загубит тебя. Всё это время ты медленно угасала… Я занималась в мо-дельной школе с четырёх лет, чтобы добиться того, что имею.
– Но я больше не пью! – схватилась за последний аргумент Юля.
– Может, ты и восстановишься, но будет поздно, ты опоздала, твой звёздный час прошёл, – без жалости осадила девушку Анна Олеговна.
– Но мне очень нужна работа! Мне негде жить и нечего есть! – Юля заплакала.
– Прости, прости…
Юля встала, вытирая слёзы, когда уже подошёл лифт, дверь в комнату семь от-крылась.
– Юля, стой. – Юля обернулась. – Зайди ко мне. – Дверь закрылась, Юля мед-ленно побрела по коридору, не понимая, что от неё нужно ещё. Войдя, она села на прежнее место. – Я дам тебе работу. – Юля с надеждой подняла глаза. – Не модели, будешь сидеть на ресепшене? – Юля кивнула. – Три раза в неделю, рабочий день с восьми утра до девяти вечера с перерывом час на обед. Согласна? – Юля снова кив-нула.
Выходя из офиса, девушка была озадачена, зарплаты ей бы хватило и на ком-нату, и на еду, но зарплата будет только через месяц! А что делать сейчас? Попро-сить вперёд Юля не могла, Анна Олеговна итак слишком много для неё сделала. Так озадаченная Юля и брела по улице, пока не почувствовала на своей талии чью-то руку. Она резко повернулась, готовясь ударить. Но перед собой увидела симпатично-го молодого человека.
Большие сильные руки, сравнительно небольшой рост, тёмные волосы, пухлые губы, которых так и хотелось коснуться, карие глаза, большое округлое лицо – всё это предавало парню мужественности, но элегантности. Если Антона Юля могла на-звать красивым, то этого парня – лишь симпатичным.
– Позвольте узнать, как вас звать? – галантно спросил он.
– Эмм… – Юля растерялась. – Лола. – соврала она, сама не зная почему.
– Редкое имя, но вам идёт… – отвесил комплимент парень. – А на "ты" можно? – Юля кивнула.
– А вас как звать? – по инерции спросила она.
– Карим. – Ответил парень.
– Тоже редкое имя, – улыбнулась Юля.
– Поехали в отель? – резко спросил Карим, рывком придвигаясь к Лоле.
– Эмм… Что? – опешила девушка.
– Я заплачу.
– Я не проститутка, иди сними за углом! – Юля наконец поняла смысл сделанно-го ей предложения.
– Тебе не нужны деньги? Ну, как хочешь… – Карим демонстративно отвернулся, собираясь уходить.
– Стой! – окликнула его Юля, подумав в этот момент об Антоне, мысленно ски-дывая вину того, что она собирается сделать на него. – Я согласна, только цену на-значаю я.
– Твоя цена?
– Триста баксов. – У Юли перехватило дыхание, секунды ожидания показались часами. Парень ещё раз внимательно окинул Юлю пристальным взглядом, оценивая, после чего коротко ответил: "Согласен".
Через полчаса они оба, Лола и Карим, входили в одну из дешевых московских гостиниц. Пока Карим заказывал номер, Юля написала на бумажке номер телефона квартиры, в которой она сегодня снимет комнату. Поднявшись по ступенькам, ребята зашли в номер, где стояла только кровать и маленький столик. Шампанского и клуб-ники не было, Карим неуловимым движением положил Юлю на кровать, и понес-лось… Руки, ноги, головы – всё перемешалось. Слышались лишь стоны, а по полу была разбросана одежда.
Юля проснулась одна, на столике лежали деньги, Карима не было, а вместе с ним исчезла и бумажка с телефоном.
Ведь главное для женщины – придумать себе оправдание, и можно делать все, что душе угодно. Горошек.


Время шло, июль подошёл к концу, настал август, Юля изо дня в день ходила на работу, мимо неё каждое утро проносились лица длинноногих широкоплечих мо-делей, девушек её же возраста. Они приходили в дорогих платьях и украшениях из глянцевых журналов, такие светлые, радостные и беззаботные. "Наверное, Анна Олеговна, права: я угасаю" – иногда думала Юля, сама же Анна Олеговна будто бы не замечала Юлю, по-видимому, чувствуя себя виноватой перед девушкой, видя, как та выбивается из сил, зарабатывая на еду, а её подопечные девушки-модели спорят, у кого платье дороже и современнее. Только иногда девушка ловила на своей спине задумчивый взгляд Анны Олеговны, когда Юля приносила ей кофе. "Как рано ей пришлось повзрослеть…" – думала Гришина, стараясь оторвать взгляд от удаляю-щейся Юлиной фигуры. Даже сейчас, далеко не в лучшем своём состоянии, девушка приковывала к себе взоры людей.
А ведь Анна Олеговна не зря ещё тогда, четыре года назад, обратила внимание на эту рыжую бестию. Юля уже в одиннадцать выделялась из толпы, внешность за-поминалась, а зелёные поблёскивающие глаза надолго въедались в память. Бывало, Юля пройдёт по школе, бросит на первого встречного парня длинный грустный взгляд с искрой, а тот застынет, а когда сможет обернуться, девушки с зелёными гла-зами и след простыл. Но алкоголь постепенно заливал огонь в Юле, теперь глаза были пустые и измученные жизнью, а взгляд чаще всего был туманным и неясным. Юля думала об Антоне…
А у Антона состоялся разговор с отцом.
– Антон, ты у меня взрослый парень. – Антон почувствовал тяжёлую отцовскую руку на своём плече.
– Игнатий Дмитриевич, простите, что прерываю, – в дверь вбежал помощник от-ца Антона, – но это срочно! Подпишите, – помощник сунул нефтяному магнату бума-гу, тот подписал, стоило ручке оторваться от бумаги, как помощник сорвался с места и пулей выбежал из кабинета.
– Ты все бумаги так подписываешь? Не боишься, что обманут? – Без интереса и удивления спросил у отца Антон, он уже привык, что не стоит удивляться чему-либо в отцовской работе.
– Если бы я читал всё, что подписываю, то состарился бы, а всё равно ничего не успел подписать, на это помощники есть. – Отмахнулся Игнатий Дмитриевич. – Ты всё ещё не хочешь работать на отца?
– Нет, спасибо, пап. – Ответил Антон холодно, разговор проходил как всегда чисто в деловом стиле. – Меня вполне устраивает моя работа.
– Но у меня бы ты получал больше, – непонимающе ответил Игнатий Дмитрие-вич.
– На квартиру мне хватило, на еду тоже хватает, машину ты мне на восемна-дцатилетие подарил, а что ещё нужно? – холодно улыбнулся Антон.
– Кстати, что тебе подарить на девятнадцать, уже ведь скоро? Что предпоч-тёшь: яхту или самолёт? – Антон только махнул рукой в ответ. – Ну ладно, я с тобой не об этом поговорить хотел. – Он сделал паузу. – Ты любишь Люсю? – Антон за-мялся, не зная, что ответить, потом решил сказать ожидаемое:
– Да, люблю. А что?
– Ты что-то редко её навещаешь в больнице…
– Я работаю! – возмутился Антон.
– А не устроить ли вам помолвку и пожить после её выписки вместе? – предло-жил Игнатий Дмитриевич, Антон потерял дар речи и побледнел, а на лице появилась гримаса ужаса и отвращения, но нефтяной магнат и глава компании истолковал это по-своему. – Да, я понимаю, для тебя это ответственный шаг, и ты хочешь, чтобы помолвка запомнилась надолго, давай так: я и мама возьмём её организацию на се-бя. Тебе не о чём волноваться, всё будет на высшем уровне, и не благодари меня. Пойду-ка я позвоню своим старым друзьям, порадую их, что наконец мы станем поч-ти родственниками. А, да… Люся уже знает, я послал ей письмо от твоего имени с посыльным, в котором ты просишь о помолвки, она согласилась. Вы будете самой счастливой парой, мы всё продумали заранее с твоей мамой. Через две недели по-молвка, а там и до свадьбы недалеко… – дальнейший монолог отца Антон не слы-шал, он машинально шёл по коридорам офиса к выходу, а перед глазами было толь-ко одно лицо, Юлино. А в голове была лишь одна мысль: "Где же ты, Юленька!?"
Счастье не в том, чтобы делать всегда, что хочешь, а в том, чтобы всегда хотеть того, что делаешь. Л.Н. Толстой.


Машу вскоре после таинственного исчезновения Юли выписали из больницы. Был созван ССВ, где ребята впустую просидели почти полчаса, а потом разошлись, поняв, что если Юля не хочет, чтобы её нашли, её не найти. Они звонили на кварти-ру Антона, тот грубо сказал, что Юли там нет и не будет, и бросил трубку, больше дома ребята Антона не застали.
Маша и Дэн проводили много времени вместе, гуляли, иногда заходили в дешё-вые кафе, но редко, так как деньги в карманах у этой парочки появлялись нечасто. Дэн так и не смог рассказать Маше о нависшей над ней угрозе, но, возможно, это было верное решение, потому, как известно людям, всегда больше всего хочется то-го, чего им нельзя. Но помня об опасности, Дэн не оставлял Машу ни на час одну, только на ночь, но эта мера предосторожности была бы лишней.
Маша чувствовала себя такой счастливой, что и думать забыла о наркотиках. Дэн окружил её такой нежностью и заботой, что Машка сама иногда не верила сво-ему счастью, боясь вечером усыпать, чтобы с утра, проснувшись, не вышло, что всё это – только сон. Через какое-то время дорожки начали зарастать, а прежнее увле-чение – казаться глупостью. Раньше наркотики делали её жизнь красочнее, похожей на яркую сказку, а теперь сказка происходила с девушкой наяву…
Люсю выписывать врачи не хотели, у Эльзы закралось впечатление, что это лишь потому, что Люсины родители оплачивали, и неплохо притом, Люсино содер-жание. Они предложили нанять Люсе сиделку, но друзья дружно отказались, Эльза для того, чтобы побыть со Стасом, а Стас – чтоб побыть с Люсей и Эльзой…
За то время, что Стас и Эльза ухаживали за Люсей, у парня произошел некото-рый прогресс, к Люсе он начал относиться холоднее, хотя, стоило в палату зайти Ан-тону, как у Стаса начинали чесаться руки. Слава богу, что непонятным образом ря-дом всегда оказывалась Эльза, которая из раза в раз вытягивала его из неприятно-стей. Иногда, когда Стас сидел в кресле в палате Люси, а Эльза хлопотала вокруг больной, ему казалось, что Люсина подруга ангел, что она спустилась к нему с небес, дабы оберегать, а он её отталкивает. Под заботливым взглядом Эльзы Стас чувст-вовал себя самым счастливым и готовым взлететь, а под укоряющим – первоклаш-кой, прилепившем жвачку к парте и замеченным на этом завучем. Всё это время он чувствовал себя необъяснимо счастливым, списывая это на поправление Люси, но в определённые минуты Стас начинал сомневаться в причине своего счастья, однако эти минуты были редки и обычно прерывались Люсиными жалобами.
Так продолжалось, пока однажды Стас, сидя в коридоре и читая книгу, не услы-шал радостный крик из палаты Люси:
– У меня помолвка!!!
Помните об этом: очень немного нужно, чтобы сделать жизнь счастливой. Марк Аврелий.


В последние вольные дни Антон отдыхал на полную катушку. У него на квартире собиралась толпа народа, почти никто из приходивших Антону известен не был, но это абсолютно его не смущало. Главное для парня было то, что приходящие прино-сили с собой спиртное, а также парень всегда находил девушку из огромной толпы, с которой мог весело отдохнуть. Наутро Антон просыпался разбитый и уставший после беспокойной ночи, один в холодной постели он принимал аспирин, с трудом вставая, и так каждый день.
Каждое утро, как и это, Антон находил в грязной квартире оставленные гостями вещи. Возвращать и искать хозяев вещей Антон не собирался, наверняка вместо "спасибо" ему придётся от каждого растерянного гостя выслушать оскорбления в свой адрес, якобы он украл вещь, никакой благодарности! Нет уж, если кому-нибудь захочется вернуть свою вещь, пусть сам приходит. Антон стал медленно осматри-вать улов прошлой ночи. Перед ним на столе лежали: два сотовых телефона – тысяч по двадцать каждый, миникомпьютер, авторская ручка и дырявый вонючий носок. Ан-тон улыбнулся, но тут же схватился за голову, она раскалывалась, а в ушах трещало.
Чтобы заглушить боль, Антон решил рассмотреть телефоны. Один явно жен-ский: красного цвета, а на заставке плюшевый мишка. Второй парня: чёрного цвета, а заставка в виде автомобиля "БМВ". Отложив красный телефон, Антон занялся чёр-ным, полистав игры в телефоне, парень зашёл в фотогалерею, теперь у него не ос-талось и сомнения, что это телефон парня, причём любвеобильного. В фотогалерее было около сорока симпатичных девушек. Антон облизнул пересохшие губы, он под-сознательно, от нечего делать решил посмотреть фотографии и выбрать самую кра-сивую девушку. Открыв первое фото, Антон увидел красивую брюнетку с тёмными глазами, под фото было написано "Поля Ш." Парень пролистал на следующее фото, там была девушка со строгими чертами и короткими волосами в очках, было подпи-сано "Маша Б." На следующей фотографии была мулатка с собранными в пучок на голове волосами, под фото написано: "Абра Д." Листая дальше, Антон всё время под фото читал имя, а рядом буквы «Д», «Б» или «Ш». А вскоре Антон нашёл расшиф-ровку: «Д» – деньги, «Б» – ботаничка, «Ш» – шлюха. "Ничего себе устроился парень!" – подумал он, продолжая рассматривать снимки. Мимо глаз парня прошли Катя, Оля, Лиза, Наташа, Карина, Нина, Инна, Рита, Рома… Остановившись на очередной фо-тографии, Антон протёр глаза, моргнул, закрыл глаза и сильно ущипнул себя, чуть не вскрикнув. Под фотографией, которую парень столь пристально разглядывал, было написано: "Лола Ш." А с фотографии на Антона смотрела Юля.
Не бойся друга – он может только предать, не бойся врага – он может толь-ко убить, а бойся равнодушных, ибо с их молчаливого согласия на Земле творятся самые страшные вещи. Антуан де Сент-Экзюпери.


Весь следующий день Антон бегал по городу, ища хозяина телефона. Пройдя десять человек, Антон начал сдаваться. Насмерть забыв, что сегодня выписывают Люсю, Антон позвонил в очередную дверь, к одному из посетителей своей квартиры. Дверь открыла девушка, завёрнутая в одно лишь полотенце. Сонно протирая глаза, она спросила:
– Вам кого? – она зевнула. Взглянув на список с именами своих вчерашних гос-тей, Антон задумчиво сказал:
– Романа, если можно. – Антон окинул девушку взглядом.
– Котик! К тебе пришли! – крикнула она в комнату.
– Скажи, что меня нет дома, пупсик, – раздался сонный голос из комнаты. Де-вушка смущённо пожала плечами.
– Не знаешь, какая у него модель сотового телефона? – глуповато спросил Ан-тон. Девушка удивилась, но ответила.
– Синий "Хёндай", но он его потерял несколько недель назад. Ты не представ-ляешь, как это сложно, когда у твоего парня нет телефона… Когда я упала и удари-лась, я не могла позвонить и попросить его приехать помочь, а когда я поссорилась с подругой, то некому было меня успокоить…
Антон развернулся на каблуках и быстро ринулся к лифту. Слушать бредни очередной капризной девушки ему ничуть не хотелось. Ему хотелось лишь одного – снова видеть Юлю, парень даже не задумывался, что он чувствует к девушке, он просто больше не мог без неё! Тут его окликнули: "Антон!". Антон обернулся, ища в толпе кричавшего, как перед ним появился откуда-то сбоку белокурый парень.
– Что ты тут делаешь?! Сегодня же Люсю выписывают, у вас через три дня по-молвка, а ты вместо того, чтоб поддерживать её, шатаешься по городу, – непони-мающе сказал он.
– Помолвка? – растерянно переспросил Антон, но тут же ответил: – Да, помолв-ка… Ты не знаешь, чьё это? – он достал из кармана злополучный телефон.
– Конечно, знаю! Это парня с моего курса! Ой, не помню фамилию… – ответил он растерянно. – Ну, он такой невысокий, тёмненький, со всеми симпатичными дев-чонками с курса встречался, – раздосадовано выговорил парень.
– Попробуй, вспомни! Это очень важно! – с вдруг загоревшейся надеждой Антон поднял глаза на парня.
– На "М" по-моему… – с сомнением сказал парень.
– А звать как? Может, я его знаю… – надежда снова увидеть Юлю умирала на его глазах.
– Звать "Стас", – получил ответ Антон. Ошарашенный, парень не знал, что ска-зать.
– Малышкин?! – с трудом выговорил он.
– Да, точно! – лицо парня просветлело.
– Ты не знаешь, где он?
– Как будто сам не догадываешься! – ехидно ответил парень, на что-то намекая, Антон пожал плечами. – Он, в отличие от тебя, от Люси ни на шаг не отходит, вот сбежит она от тебя! – Шутливо пригрозил парень, а Антон вдруг подумал: "Хорошо бы, и побыстрее!". – Стас наверняка сейчас везёт твою Люсю к ней домой из больни-цы. Поторопись, – он подмигнул. – Ладно, мне пора. – И один из множества универ-ситетских знакомых – Антон даже не помнил, как его зовут – исчез в шумной толпе, быстро уносившей его вдаль.
Антон сорвался с места, сел в машину и направился к квартире Люси. По дороге он думал, как узнать у Стаса телефон Юли, и тут он осознал, что в телефоне Стаса Юля названа Лолой, и подписана буквой "Ш", резко нажав на тормоз, парень чуть не протаранил ехавшую впереди машину. Он встряхнул головой и, сняв сцепление, по-ехал дальше. "Я скажу ему, что хочу развлечься перед помолвкой, а девушка в те-лефоне показалась мне симпатичной… Но он тогда тут же побежит к Люсе… А какая мне в принципе теперь разница? Конечно, это нехорошо, что она узнает всё не от меня, но что поделать, может так даже лучше…" – подумал Антон и прибавил газу, включив музыку на полную громкость, дабы перебить мысли.
Вскоре он был у Люси, там он застал её, Эльзу и Стаса, готовившего ужин.
– Тоша, милый, я думала, ты уже не приедешь… – чопорно воскликнула Люся, встречая парня. – Я так соскучилась… Ты работал? – это, по-видимому, был ритори-ческий вопрос, так как, не давая ему сказать, девушка начала бесцеремонно цело-вать парня.
Когда Антону наконец удалось отвязаться от надоедливой подруги, а это про-изошло только после ужина, Антон отвёл в сторону Стаса.
– Это твоё? – он дал Стасу телефон.
– Да, а я-то его искал. – Наигранно радостно и благодарно произнёс Стас.
– Есть разговор, только пусть это останется между нами… – начал Антон, Стас удивлённо поднял брови, не понимая, какие такие секретные дела могут быть между ними.
– Подожди тогда… – Стас отвернулся на несколько секунд, что-то сделав, что именно, Антон заметить не успел. – Всё, говори. – Повернувшись, сказал Стас жёст-ко.
– Я пролистывал твой телефон… – заговорил Антон аккуратно, прощупывая почву.
– И? – раздражённо спросил Стас.
– Нашёл фотографии девушек… – Стас злобно ухмыльнулся, подумав: "Теперь знаешь, что не у одного тебя толпы симпатичных куколок!". – Я хочу развлечься пе-ред помолвкой… Мне там одна приглянулась… – Стас молчал, ожидая, что сделает Антон. – Не дашь телефончик? Я, конечно, знаю, что мы с тобой далеко не друзья… – быстро заговорил Антон, но Стас его перебил.
– Пиши, – ответил он грубо и, продиктовав телефон, тут же ушёл мыть посуду, Антон лишь бросил удивлённый взгляд в спину парню, не понимая, почему он так быстро согласился. Растерянно стоя посреди комнаты, Антон чувствовал, что его обманули, но в чём? Хотя теперь это не имело значения, он был уже там, в машине, звонил приятелю, тот записывал телефон и вскоре сообщал Антону адрес, где сей-час Юля, его Юля… Но тут его окликнули.
– Ты уже уходишь? – сзади стояла Эльза, а Антону так хотелось ускользнуть не-замеченным, сейчас она ещё и Люську позовёт, а та намертво повиснет на нем… Хо-телось кричать от отчаяния. То ли Антону безумно повезло, то ли Эльза уловила беззвучный крик о помощи, исходивший от парня, но вопреки ожиданиям она не ста-ла звать Люсю, а силой вытолкала Антона за дверь, после чего вышла за ним. – Ты меня не подкинешь до метро? – сказала она, намекая. Антон благодарно посмотрел на девушку.
– Поехали! – радостно ответил он.
А за закрывшейся за ребятами дверью сидели Стас и Люся, парень подошёл к девушке, усадив её на диван.
– Я должен тебе что-то рассказать, это дело чести. – Загадочно и с недоброй ухмылкой произнёс Стас, доставая из кармана телефон. – Вот послушай, это мой разговор с твоим парнем, только что состоявшийся. – И он включил запись разговора с Антоном.
Дослушав до конца, Люся заплакала, конечно, ненатурально. "Такие девушки, как Люся, вообще не умеют делать что-либо натурально, хотя бы потому, что они са-ми куклы" – подумал Стас. Люся была в растрёпанных чувствах, обескураженная и подавленная, она нуждалась в поддержке, пара ласковых слов и несколько осуж-дающих в адрес Антона, и Стас может беспрепятственно уложить её прямо здесь, на диване. Сладкая мысль, что он наконец может получить то, что так долго ждал, заво-дила, но стоило ему взглянуть на сидящую перед ним девушку с потёкшей тушью и пустыми глазами-стёклышками, вся страсть тут же исчезла. Только теперь Стас по-нял, кто Люся на самом деле. Перед ним сидела очередная пустая кукла. Он отвер-нулся, Люся требовательно дёрнула его за рукав, сообщая, что сейчас как раз то время, когда стоит проявить внимание. Стас в ответ лишь улыбнулся с издёвкой, ка-ким же смешным и глупым он себе казался, когда бегал за Люсей, готовый выпол-нить любую её просьбу. Перед глазами встало лицо Эльзы, пытаясь отогнать наваж-дение, он моргнул, но девушка продолжала укоризненно смотреть на него. "Вот ка-ким был её взгляд все эти годы, а я считал, что презрительным…" – Стас блаженно улыбнулся, не в силах оторвать взгляд от этих тёмно-синих, как море, глаз. Теперь он знал, что делать и куда идти, знал, с кем рядом он был последние два года, но не замечал в тени ярких, но холодных и пустых светил.
Парень наклонился, взял Люсю одной рукой за подбородок и грубо поцеловал, укусив за губу, когда он оторвался, из неё потекла кровь. "Ни искорки!" – с иронией подумал он. Развернувшись и хлопнув дверью, Стас вышел из квартиры. Люся оста-лась неподвижно сидеть на диване, одна в большой дорогой квартире.
Люди в большинстве своем не столько хотят испытать любовь, сколько ее внушить. Никола Себастиан Шамфор.


Высадив Эльзу у метро, Антон позвонил другу, тот взял. Не объясняя ничего, Антон продиктовал Диме телефон, и уже через пять минут Антон дрожащей рукой записал адрес. Было совсем поздно, Антон мчался по московским улицам лишь с од-ной мыслью: "Я увижу Юлю…"
Приехав по адресу, Антон поставил машину и вышел, дом был на окраине, ста-рая пятиэтажка. Бегом поднявшись на пятый этаж, Антон остановился на лестничной площадке, он подошёл к двери Юлиной квартиры, его рука медленно потянулась к звонку, и когда оставалась несколько миллиметров, зазвонил телефон в кармане парня. Тот перевёл дыхание и с облегчением взял трубку.
– Антон? Это Стас Малышкин. Ты отвёз Эльзу домой? – услышал он из трубки.
– Да, то есть, нет… – запнулся Антон, никак не ожидающий такого звонка.
– Говори нормально! – грубый тон собеседника привёл Антона в чувства.
– Я довёз её до метро. Да какое тебе в принципе дело? – непонимающе и слегка раздражённо спросил он.
– Ты знаешь, где она живёт? – проигнорировал вопрос Стас.
– Да, но тебе не скажу. – С вызовом опередил Стаса Антон. Стас обречённо вздохнул.
– Скажи, мне правда надо. – Что-то в его голосе заставило Антона поколебать-ся, Стас говорил без обычной надменности и гордости, так обречённо и устало.
– Пиши. – Антон продиктовал адрес и услышал короткие гудки, вот он снова один на один со своим страхом, стоит на лестничной площадке, боясь позвонить. Досчитав до десяти, он коротко нажал, быстро отдёрнув руку от звонка, как от огня. Подождал. Ему не открыли. Парень нажал ещё раз уже смелее, время встало, секун-ды растягивались. Когда Антон уже развернулся, чтобы уйти, дверь приоткрылась, на него смотрела заспанная Юлька.
Не зная, что говорить, оба стояли и молчали, не отрываясь, они смотрели друг на друга. Так прошла минута. Вдруг неожиданно дверь захлопнулась, и Юля исчезла в квартире. Антон, опешив и не понимая, что происходит, не мог пошевелиться, так он простоял минут десять, неотрывно смотря на то место, где только что стояла Юля.
Дверь снова открылась, на площадку вышла необыкновенно красивая девушка, в лёгкой ветровке и аккуратных джинсовых бриджах. Теперь, когда свет падал на Юлино лицо, Антон смог разглядеть его и подумал: "Как она изменилась с нашей первой встречи… Это уже не та легкомысленная девчонка, готовая пойти на любую авантюру". Смотря в её глаза, он улыбнулся уголками рта: "Вот теперь я вижу в ней настоящую женщину, взрослую и познавшую жизнь, вот теперь у меня не остаётся сомнений в том, что Юля сможет достойно вырастить ребёнка…". Они вышли из подъезда, было совсем темно, Антон обнял Юлю за плечи, и они медленно пошли по маленькой улочке, каждый думал о своём и ни о чём не думал. Они оба были просто счастливы…
А что будет завтра? Разговор с отцом, с Люсей, с друзьями… Это всё неважно, ведь это будет завтра, а сейчас они оба здесь, на маленькой пустынной улице в от-далённых кварталах Москвы. Юля провела рукой по своему животу, как почувство-вала большую и тёплую руку Антона сверху на своей, он тоже погладил её по живо-тику. Их взгляды встретились, они понимали друг друга без слов…
Они просто были в этот вечер, медленно удаляясь во тьму.
Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты – весь мир. Габриэль Гарсия Маркес.