Затягивается-2

 Ольга Фёдорова

 Затягивается-2
 (Глазами Веры)

 «… жизнь состоит из сна, еды и проблем…»
 («Из сериала «Эра Стрельца»)

 «Ума у заурядной женщины – как у курицы.
 А у незаурядной – как у двух куриц».
 Конфуций

 «Если женщина хочет отказать, она говорит «нет».
 Если она пускается в пространные объяснения,
 она хочет, чтобы её убедили».
 А. де Мюссе

 «Увести чужую жену несложно – сложно вернуть её обратно»
 (народное)


 Я не в первый раз с ужасом чувствую – я с ума схожу. Прощай, моя крыша…. И этой сейчас, когда, по идее, надо к экзаменам готовиться. Хотелось бы, но не могу. И каша в голове, и учёба не спасает. Потому что есть он.
 Он…. Не знаю, как говорить о нём. Я теряюсь. Сама понимаю, что отношения у нас странные. Но как бы он себя не вёл, без него моя жизнь потеряла бы всякий смысл.
 Он словно не замечает, что я схожу с ума. Это как будто бы такая игра – казаться спокойными. И я держусь из последних сил, делаю вид, что всё в порядке. Ведь его как будто бы ничем не смутить.
 Хотя нет…. В нём уверенность в себе и жестокость странно сочетаются с застенчивостью. Вот как такое может быть, а? Подлецы никогда не бывают застенчивыми. И потом, когда я впервые увидела его, мне понравились его глаза. Очень грустные. Словно он столько всего пережил, что даже представить трудно….
 Я почувствовала это сразу. То, что это – моё. То, что теперь мне от этого человека никуда не уйти. У меня всегда так – или это есть и возникает сразу, или этого нет и не будет никогда. Хотя он даже не пытался за мной ухаживать, и я подошла сама.
 И чем дальше, тем больше я тонула. Он не был похож ни на кого из моих прежних знакомых. Так изысканно строил фразы…. И в то же время просто и понятно. Даже знал, когда взять паузу. Оказалось, что у нас куча общих интересов – ну, Формула, футбол…. Сразу нашлись общие темы для разговора.
 Надарил мне кучу кассет, книг – и всё было по делу. И я открыла такие бездны…. Всего этого я не знала раньше, а теперь вот – целый мир…. Я была совсем ещё девчонкой, когда познакомилась с ним. А он считал, что разница в три года – это просто пропасть.
 Мы до сих пор – просто друзья. Он и не думает о чём-то большем. Иногда такие истории рассказывает, что я умираю от ревности и думаю, что у него полно таких вот, как я. Но стоит только мне попытаться намекнуть, заговорить о серьёзном, о личном – он как-то сразу переводит разговор на другую тему, как будто не расслышал.
 Чем дальше цель, тем интереснее – вот по какому принципу он действует. И не знает, что он меня уже просто до белого каления довёл. Я не понимаю, что ему нужно – если бы ему было всё равно, он не тратил бы на меня столько времени. А раз ему не всё равно, чего он ждёт? Поманит, вот уже совсем раскрылся, и вдруг – рраз! – и он уже далеко, холодный и жестокий. Его слова порой причиняют и радость, и боль. А раз он спокоен, то и я не должна выдавать себя. Хотя это не всегда удаётся. Иногда голос начинает предательски дрожать, а он словно не замечает. Что мне делать? Играть по его правилам.
 У меня полно друзей, но это всё не то. Потому что есть он. Пусть делает, что хочет, лишь бы быть рядом с ним. Потому что никто другой…. Ну, раз почувствуешь и сразу поймёшь, что к чему. Этого же не объяснишь…. И самой иногда смешно. Но это есть, и надо с этим жить.
 Я думаю, он издевается сознательно. А иногда я вижу в его глазах боль, и у меня сердце сжимается – как я могла так думать…. Он и сам не рад, что он такой. Полюбите, мол, меня чёрненьким, а беленьким всяк полюбит.
 Он даже мысли не допускает, что его кто-то может полюбить. Если я признаюсь, он меня высмеет. Я не хочу…. Пусть всё остаётся так, как есть.

 Когда я устроилась на эту работу, он был первым, на кого я обратила внимание. Он сильно отличался ото всех…. Ха, я была девочкой-ромашечкой, только школу закончила, ещё ничего не знала о жизни. Совсем ничего.
 Какая-то непреодолимая сила заставила меня подойти в его угол и сесть рядом. Он казался нелюдимым, сидел страшно злой и что-то писал.
 - Прости…. Ты не возражаешь, если я тут посижу?
 Он посмотрел как-то странно – ещё бы, посторонняя девица пришла, отвлекает…. Мне вообще нравилось наблюдать за ним, просто за тем, как меняется лицо. Но он почему-то меня не прогнал.
 У него на шкафу висела его собственная маленькая фотокарточка три на четыре. «Вот самоуверенный тип!» – подумала я, слегка разочарованная. И всё-таки спросила:
 - Это ты, что ли? Сам повесил?
 - Моя подруга уволилась два дня назад, я очень расстроился…. Это она повесила. Она считала, что я достоин висеть на шкафу…. Вот, рядом с Куртом, БГ и прочими.
 Всё равно я сначала не поняла, почему это он такой уникальный. Поняла я это потом.
 Он был жутко недоволен этой работой, потому что когда-то он был музыкантом и ещё чёрт-те чем…. Однажды я услышала, как он играет – чуть с ума не сошла…. Потом уже немного успокоилась – были люди, которые играли лучше, но у него всё получалось как-то по-особенному.
 Ещё у него над столом висел болид Формулы Один. Оказалось, что у нас общие интересы, правда, болели мы за разных гонщиков…. В общем, на следующей неделе я переехала в его угол, поближе к его столу. Настолько он меня зацепил.
 Когда мы познакомились получше, меня поразило ещё и то, как он мыслит. Как относится к жизни….. Просто такие бездны я открывала в разговоре с ним…. И ещё я поняла, как мало я знаю. Как многому мне ещё надо учиться.
 Я была поглощена им, я тонула, а он уверял, что главное для него – самоутверждение и свобода. Хотя мы и несколько сблизились, он по-прежнему держал меня на расстоянии… до сих пор держит. Да, я сильно увлеклась. И это при том, что своего парня я только-только проводила в армию. Я начисто забыла про своего Сашу – мне даже не хотелось ему писать, и совсем не было стыдно.
 А сначала я даже ездила к нему в часть, два дня езды на поезде. Навезла кучу еды, как мама, и всё это – только для того, чтобы посидеть и подержаться за руку. Мне даже особо не хотелось с ним целоваться – у нас была совершенно платоническая любовь. И он мне часто писал, и я – короче, Саша был для меня дороже всех, пока я не встретила Его.
 На его глазах я разорвала письмо от Саши, которое давно хранила…. Не знаю, почему. Рядом с ним со мной происходило что-то странное – я знала только, что хочу быть рядом с ним, вот и всё…. Но потом Саша попросил меня приехать снова, и я не знала, что мне делать. Спрашиваю у Него:
 - Как ты думаешь, ехать мне или нет?
 Он, совершенно невозмутимо:
 - Поступай, как хочешь…. Ты хочешь?
 - Нет…. Просто съездить надо. Проверить свои чувства.
 И я съездила, проверила. Я поняла, что больше ничего к Саше не чувствую, кроме обычной нежности – теперь было с чем сравнивать. А он губу раскатал: так, мы поженимся. И мама его мне звонила. Так противно стало….
 Когда Саша вернулся, мы встретились в кафе, и я ему культурно объяснила: так, мол, и так, я встретила другого, я – такая тварь…. Делай, что хочешь. Можешь мне звонить, если хочешь, потому что у меня с ним ничего нет, но для меня существует только он. Саша просто онемел, и мы друг друга послали. Расстались, то есть. Только через год встретились, посмеялись – у него уже другая, белая и пушистая…. Да я и сама сильно изменилась. Я не жалею, что послала Сашу. Он больше нуждался в маме, чем в жене. Мне такого не надо.
 Я сказала Ему, что рассталась с Сашей. Он никак не прореагировал, хотя я ведь ему намекала, что теперь свободна…. Я, вообще, ему давала понять, как он мне небезразличен. Он отстранялся, а когда на него находило нечто романтическое, пугалась я.
 А потом он вообще намекнул, что женщина, мол, его не совратит никогда. Ну, ему нравится только смотреть…. Но на гомика он не похож, тут он врёт – они выглядят определённым образом, а он ведёт себя, как совершенно нормальный человек.
 И я подумала: чёрт возьми, кем бы ты ни был, ты – мой, а я – твоя…. Это ведь чувствуется, что что-то между нами есть, какая-то нервная дрожь, ток…. Это – то самое, что он отрицает. И пусть мне понадобится время, чтобы ему это доказать – я не спешу. Это стоит того. Хотя, судя по некоторым его репликам, женщины у него были, и их было много. Ещё бы…. Конечно, опыт заводит ещё больше, но иногда он так смущается и замыкается в себе, что кажется, будто он всю жизнь был один, и моё внимание к нему – это впервые в жизни…. Такие противоречия. Но даже это мне в нём нравится. То есть нравится всё без исключения. Я не думала, что со мной когда-нибудь случится нечто подобное. Я просто свихнулась.
 Мы сходились, расставались, сейчас снова работаем в одном заведении, но не вместе, правда, имеем возможность часто видеться. И в течение этих пяти лет растёт и крепнет моя страсть. И не проходит. Хотя жизненного опыта прибавилось, и новых событий, и новых знакомств…. Для меня он по-прежнему дороже всех. А он цинично наблюдает за мной и уверяет, что всё проходит, и это тоже пройдёт…. О, как он ошибается! У меня это всерьёз и надолго…. Как это может пройти? Это – навсегда…. Как он может сомневаться?

 На фига он поменял столько профессий, если у него талант психолога? Мало того, что от него ничего нельзя скрыть, так ещё и…. Ну, когда он чувствует, что со мной что-то не то, он всегда определяет, что именно. Так же, как врач прослушивает пациента со всех сторон, он делает со мной то же при помощи слов. Даже не задавая вопросов – просто начинает говорить сначала об одном, потом о другом, и то, на что я отреагирую, и есть верный диагноз. Это потрясающе. Будь это тонким расчётом, он бы здорово устроился в жизни. Может, у него так получается не со всеми? И это радует – терпеть не могу расчётливых людей. Мне больше нравятся импульсивные типы, у которых всё идёт от сердца. И он из таких, хотя он и строит из себя профессионала в этих делах. Мне всё в нём нравится, даже когда он сам себе кажется злым и жестоким.
 Но только одна меня бесит – что-то мешает ему признаться в том, что я нужна ему. Признать, что мы оба нужны друг другу. Что ему мешает? Я ведь рядом, я давно согласна, я даже иногда провоцирую его, а он не реагирует. Хотя… да, немного нервничает. И сразу резко отдаляется. А когда я холодна, он начинает произносить что-то похожее на то, что я хочу услышать.
 - Ты, - говорю, как Шерлок Холмс: чем дальше цель, тем интереснее. Да?
 В том-то всё и дело. Ему нужно преодолевать какие-то дурацкие препятствия, которых нет. Глупости. То он придумал, что я ещё недостаточно взрослая, чтобы говорить о таких вещах – мол, надо подождать до двадцати одного года (это – совершеннолетие по европейским масштабам). Ну, ладно – а теперь-то что? Выжидает чего-то…. И я сама уже могу выражаться одними намёками, ведь стоит мне только сказать эти слова…. Кто знает, что будет. Иногда ведь он циничен и жесток. Так просто ему неинтересно.
 Даже если я скажу, что люблю его, это прозвучит банально. Я хочу раскрыть ему истинный смысл этого слова. Что «люблю» - это всё. Это весь мир. Это такое многогранное понятие, что включает множество тончайших нюансов. Я покажу ему это всё, не произнося одного главного слова. Он умён, даже слишком – он обязательно поймёт, пусть даже и не покажет, что понял.
 А иногда на него что-то находит. Тут болтаем по телефону о футболе, и вдруг он совершенно некстати спрашивает:
 - Слушай, есть одна вещь, очень важная. Она меня беспокоит. Как завязать серьёзные отношения, но при этом не принимать их всерьёз?
 - Не понимаю…. Как это?
 - Чтобы отношения были близкими, но не серьёзными. Чтобы не было никакой ответственности.
 - То есть это что, только флирт?
 - Нет, - уверенно отвечает он. – Я хочу быть ближе, но… не настолько, чтобы это было навсегда.
 - Навсегда? Знаешь, вот лично я не уверена и в завтрашнем-то дне, а ты уже такими категориями мыслишь….
 - Ну, понимаешь… я и хочу, и не хочу. Меня могут напугать мои собственные ощущения…. То есть я боюсь, что так я приму это всё серьёзнее, чем ожидаю, и меня это затянет.
 - Ага…. Страшно?
 - Да. Страшно, но не это. Боюсь увлечься по-настоящему.
 - То есть у вас дружеские отношения, а ты хочешь большего? Но не заходить так далеко, чтобы, там, жить вместе, ходить за покупками….
 - Да! Всё, что угодно, только не это.
 - Понятно…. Конечно, в совместной жизни есть масса не особенно приятных моментов….
 - Мне бы хотелось повстречаться недели две, ну, месяц, а потом свалить, ничего не объясняя. Но это не слишком порядочно.
 - А почему, если не секрет?
 - Я уверен, что будет скучно. Добьюсь, чего хочу, а потом надоест.
 - А зачем тогда всё затевать, если ты не уверен, что это тебе надо? Ты сам этого хочешь?
 - Да. Я хочу.
 - Выбор-то – он всегда за тобой. Но одно дело - чисто по пьяни разомлеть и сказать «да» только потому, что все вокруг этим занимаются, и тебе стало интересно попробовать…. Тогда лучше не надо.
 - Нет, но я хочу этого!
 - Понимаешь, со мной такого ещё не было, поэтому я не знаю, что тебе посоветовать… - я себя не узнавала, голос дрожал, меня вдруг прорвало, и я с таким энтузиазмом принялась давать советы, что постепенно перешла и к своей проблеме. – У меня полно друзей, и меня не тянет перейти к чему-то серьёзному, хотя меня тысячи раз пытались соблазнить…. Мне просто смешно. Хотя, конечно, может показаться, что мне чего-то надо, но это не так – я ни от кого ничего не требую.
 - А как отличить нечто большее от дружбы?
 - Ну… когда выделяешь его среди всех своих друзей…. Я же говорю: это или есть, или нет, вот и всё. И вот я к ним ничего не чувствую, хотя, может, и хотела бы. И ещё, знаешь, иногда бывает очень сложно решиться сказать ему о своих чувствах. То есть просчитываешь в уме все варианты, какой ответ ты можешь получить. И всё равно это будет неожиданно, как ни готовься к любому варианту. Ведь всё зависит от ситуации, от настроения…. Он может ответить, как угодно, это понятно. Может принять, а может и возмутиться. И вот что делать в такой ситуации, а?
 - М-да….
 - Вот поэтому я и предпочитаю молчать. Хотя иногда кажется, что лучше всё сказать. Останавливает только та самая непредсказуемая реакция….
 - Тогда, конечно, не стоит….
 - Прости, - неожиданно сорвалась я снова, - но почему ты говоришь не то, что я ожидаю услышать? Всегда уходишь в сторону? Ты это нарочно делаешь?
 И в ответ слышу холодное:
 - Не понимаю, о чём ты.
 То есть всё вышесказанное было вовсе не обо мне, как я было подумала? Тогда я вообще ничего не понимаю. Ну, что ему стоило сказать..? Или это – о незнакомом мне человеке? Он ведь намекал, что голубой, но я ни разу не видела его с мужиками…. Ну, разве что повстречал пару старых знакомых, когда мы с ним гуляли, но это же не считается…. Я же вижу, как он дёргается, ведь напрягается, когда я рядом. Зато когда дёргаюсь я, он это мгновенно улавливает и начинает этим пользоваться, переходя в атаку и отпуская циничные реплики, которые меня чуть ли не в краску вгоняют.
 Интересно, чего он добивается? Я знаю, ему нравится наблюдать за моей реакцией, видеть мои нервные срывы. Ну, ничего – я попробую поискать и его слабые места. Да, странные отношения – это не то слово…. Он прекрасно знает, что я беспокоюсь за него и с ума по нему схожу, а ведёт себя так, словно ему наплевать, как будто у него полно таких, как я….
 От постоянного напряжения сильно устаёшь. Это может чёрт знает к чему привести.

 Мне всегда казалось, что смотреть футбол (я имею в виду любимую команду) вместе с кем-то – это извращение. Я ему об этом сто раз говорила.
 - Почему? – недоумевает он.
 - Ну, смотри – я же буду отвлекаться, а он обидится…. Это, знаешь, как моя тётка со своим ухажёром «Зенит» смотрели: ноль - ноль. Потом, пока любовью занимались, телевизор выключили. Потом уже под конец матча включили, счёт узнать – три – два. Тётка сразу: ну, блин, стоило ли отвлекаться на всякую фигню?.. Так вот – я бы вообще отвлекаться не стала, была бы вся там…. Он бы не понял, наверное.
 Это относится только к двум командам – к сборной Италии и к «Милану». Все остальные меня не особо волнуют. И я никогда не подумала бы, что буду так переживать за сборную Испании, которая вообще для меня что-то совершенно чужеродное. Всё дело в том, что за Испанию болел Он.
 Он – жуткий домосед, его никуда не вытащить. А я безумно хотела где-нибудь с ним посидеть, выпить…. А шёл Чемпионат мира, показывали все матчи, а его любимую Испанию по ТВ в тот день, когда она играла, не показывали. Зато в спортивном кафе была запланирована трансляция.
 Он болеет только за одного игрока – испанца, точнее, баска. За Гаиску Мендьету. Говорят, «Гаиска» в переводе означает «Спаситель» - вот, он его и спасает от полнейшего цинизма и неверия. Он по нему просто с ума сходит. Обожает – это не то слово, оно даже не в полной мере выражает его отношение. Я тоже оценила этого рыжего типа – когда-то он играл выше всяких похвал, но теперь его нечасто в основу ставят. А он был уверен, что, пропустив две важные игры, которые Испания выиграла, на ничего не значащий матч Мендьету выпустят. И я позвала его в кафе на этот матч.
 Он долго колебался, отказывался, но в итоге его болезненная страсть к этому игроку всё-таки победила, и он согласился. Когда мы встретились, по дороге он долго обвинял самого себя в идиотизме, обзывал себя дураком и в итоге воскликнул, ударив себя кулаком в грудь:
 - Я погибаю из-за любви!
 И всё было бы чудесно, но стоило ему увидеть своего рыжего кумира, я сразу исчезла для него. Он уставился в этот огромный экран и словно там и утонул. И сгинул. Он ничего не замечал вокруг, только следил глазами за Мендьетой. Он не притронулся ни к пиву, ни к кофе, который совсем остыл за первый тайм. Пришлось мне одной напиваться, как сумасшедшая, потому что на протяжении всего матча мне казалось, что я потеряла его. Хотя я ведь сижу рядом…. И вот, пока он следил за Мендьетой, я могла спокойно смотреть на него самого, сколько влезет – всё равно он этого не замечал.
 Мне казалось, он стал совершенно невменяемым с того момента, как увидел своего рыжего типа.
 - Послушай, - шепнула я, чувствуя, что у меня у самой от его реакции уже съезжает крыша, - не надо так нервничать, потому что это передаётся…. Я тоже это ощущаю, ты слышишь?
 Но он не слышал и не понимал. И тут я поймала себя на мысли, что я болею за Испанию! Я хочу, чтобы они выиграли, чтобы он так не переживал. Бред, да? И из моих уст совершенно непроизвольно вырывались комплименты Мендьете – он действительно здорово играл.
 - Да…. Мастерство не пропьёшь.
 - Я чувствую, раз он такой расстроенный и злой, сегодня он или получит карточку, или забьёт гол, или всё сразу, - пробормотал он, не сводя глаз с экрана.
 Он сидел, натянутый, как струна, внешне никак не выражая своих эмоций, но я представляю, что творилось у него внутри. Это легко – сама болею, знаю. И только когда Мендьета забил потрясающий гол со штрафного, Он не выдержал – захлопал-таки. А я так прониклась всем происходящим, что начала ругаться и стучать по столу, когда Мендьету роняли…. Что со мной? Почему я-то так реагирую?
 - Послушай, что ты со мной делаешь? – в отчаянии шепчу я ему, зная, что он не очень понимает сейчас, что ему говорят. – Если бы мне ещё год назад сказали, что я буду болеть точно так же, как за Италию, за какую-то другую команду, я бы не поверила….
 Он сделал вид, что не слышал – ну, и хорошо. Потому что получалось – да, в сущности, так оно и было – что я переживала больше за него самого, а не за испанцев. Хорошо, что они выиграли три – два – он был совершенно счастлив, хотя и казался слегка спятившим от этого самого счастья.
 Потом он признался:
 - Ты знаешь, когда я его вижу, со мной что-то происходит.
 - Да, я видела. И это ещё мягко сказано.
 - Ерунда какая-то….
 - Видишь ли, я знаю многих людей, которые просто побаливают, а ты именно болеешь.
 - Одним игроком?
 - Да. Ты им болеешь, вот и всё.
 - Что ж делать? Я и сам не рад….
 - Я вот только одного не пойму: как же он всё-таки оказался в «Лацио»?
 Он, как всегда, оригинально отшутился:
 - Ну, после того судьбоносного финала автографы давал, и с горя не глядя подмахнул контракт с «Лацио»…. Жаль, что не с «Зенитом».
 Да, я помню, что с ним было, когда он узнал, что у Мендьеты есть две дочери – старшая, Аисе, родилась в 2001 году, как раз перед финалом Лиги Чемпионов, в котором он играл, а вторая, Ариане – через год…. На нём просто лица не было. Я даже испугалась, что ему об этом сказала.
 Но сегодня…. Из-за этого матча он просто спятил…. Чёрт, если бы я могла доставить ему такое удовольствие сама…. Чтобы он был таким же ненормальным и счастливым…. Да, многое бы я отдала.

 «Было весело. А чтобы было ещё веселее, я пошёл домой за ружьём…».
 Квалификацию Формулы Один показывают поздно ночью.
 - Чёрт, когда же спать? – возмущаюсь я.
 - Чем больше Формулу мы любим, тем меньше времени на сон! – парирует он. – Да и вообще, у меня после квалификации ещё «Твин Пикс» часа в три ночи, так что я уже привык.
 Значит, он «Твин Пикс» по ночам смотрит…. Замечательно. У меня, конечно, хроническая бессонница, но чтобы такое смотреть….
 - Я не в восторге, - признаюсь я. – Мне такие вещи не нравятся.
 - А что? Мистика, суперинтеллектуальный сериал. Я так обожаю.
 - Да, ты понимаешь, я этим в детстве увлекалась чересчур, а теперь вот опасаюсь.
 - Ну, и зря, - говорит. – Я так смотрю с большим удовольствием.
 И я сдуру решила посмотреть заново. Попала как раз на последнюю серию. Смотрела, как комедию, позлорадствовала. Там всё с ног на голову перевернулось: отцом Донны оказался Хорн, и бывший отец его пристукнул, Одри приковала себя наручниками к решётке в банке, чтобы привлечь внимание агента Купера, а в сейфе была бомба, и банк взорвался, Эд и Норма пришли просить развода у Надин, которая сошла с ума и влюбилась в Майка, а к ней вернулась память, она передумала разводиться, и выгнала Норму. А агент Купер в Чёрном Вигваме продал душу Бобу, только чтобы Энни осталась жива.
 Пришёл Купер в себя и увидел в зеркале Боба вместо своего отражения. Стукнулся башкой о зеркало с совершенно безумным видом:
 - Как Энни? Как Энни?
 И когда Он позвонил, посетовав на то, что «Твин Пикс» кончился, я похвасталась:
 - А я видела как раз эту последнюю серию.
 - У, чёрт, так жаль агента Купера! Продать душу из-за какой-то крашеной швабры – это так на него не похоже! Так не бывает! Так не должно быть! Это ж надо – такой морально устойчивый, и вдруг….
 - Лично я не удивляюсь – так чаще всего в жизни и бывает. Он же знал, куда влезал, так что должен был понимать, чем это чревато.
 - Но так не должно было заканчиваться!
 - Нет, конечно, можно было растянуть всё это ещё на несколько десятков серий, но кончилось бы всё точно так же. Это закон. За чем пришёл, то и получил.
 - Это неправильно! Так не должно быть!
 Ну, что я могу сказать…. Столько эмоций! Этот в шоке целый день ходил, а я повеселилась – мы ведь оба когда-то уже видели этот сериал. Давно это было…. Мне лично «Дживс и Вустер» как-то больше нравится. Простой, правда, несколько специфический английский юмор.

 Боже, у меня уже просто сил нет! Уже просто не знаю, что делать! Попробовала вызвать его ревность – ноль эмоций. Только руки дрожат. А так – и ухом не ведёт.
 Залезла на сайт Алези в Интернете, в тамошнем чате познакомилась с кучей всяких типов. Они мне по межгороду на работу и домой звонят. Один – из Москвы, другой – из Казани, Дима звать. Я его как-то шутки ради к себе пригласила – мол, посмотри, конечно, наш Питер, если сможешь жить в двухкомнатной квартире со мной, моей мамой, братом и его женой. А он приехал. И мы мотались по всем пригородам и достопримечательностям, пока не офигели окончательно. И тогда я решила позвонить Ему.
 - Слушай, поехали вместе с нами в Петергоф, а?
 А он – ни в какую. Я: да в чём дело, наконец, а? А он:
 - Ты понимаешь, что я вам мешать не хочу?! Третий – лишний!
 Я сначала взбесилась, потом мне стало смешно. Вот идиот! Он думает, что у меня с этим Димой что-то есть!
 - Слушай, ну, подумай сам – если бы ты мне мешал, разве я бы стала тебя звать, да ещё и настаивать?
 Он опять стал под дурачка косить:
 - Ну, ты это из вежливости….
 Нет, это просто невозможно! А потом, когда я поняла, что особенность его характера – постоянно преодолевать какие-то препятствия, тогда решила – хорошо, раз ты не понимаешь очевидного, тогда ты их получишь, препятствия эти.
 Он пустился в воспоминания, как он там в юности ранней за какой-то шваброй ухлёстывал. Опять издевается…. Ну, ладно, раз ты так….
 - Ты знаешь, меня Дима зовёт к себе в Казань. И я уже просто брежу этим Татарстаном. Тем более, он какие-то записи с гонками Алези прикупил.
 - Ну, совет вам да любовь….
 Хоть бы что. Хоть бы бровью повёл. Даже не ревнует, придурок….
 - Только вот у него два минуса есть – он ещё совсем инфантильный, и у него мама – ещё та…. Она же велела ему меня привезти, познакомить – там всё по-серьёзному….
 Смотрю на него – а он с умным видом принялся мне советы давать:
 - Ну, детство – это не так уж и плохо. По крайней мере, не скучно. Подумаешь, говорит, что думает – это же чудесно! А с мамой всегда можно договориться, тем более, если это – будущая свекровь. С твоим-то дипломатическим талантом это не проблема! Только на свадьбу не забудь позвать – так хочется в ленточке свидетеля походить….
 Ну, и кто он после этого, а? Ведь объяснила же – это не то, что он подумал! И хоть бы что – раз, мол, нашла то, что искала, совет да любовь…. Бред какой-то. Или он действительно ни черта не соображает, или он и вправду издевается.
 После этого он принялся рассказывать мне про одну девицу, которую предки навязывали ему в супруги.
 - Представляешь – без меня меня женили…. А что, я не прочь – мне пора, созрел, может, подходящей супруги и не встречу. Надо же создать видимость, что я такой же, как и все….
 И тут я снова не выдержала. Ну, я же говорю – при нём я себя совершенно не контролирую…. Он же позвал меня к себе – похвастаться своим свежеприобретённым рыжим котом, которого он назвал в честь Мендьеты Гаиской. Он считает, что это – совершенно кошачье имя.
 - Нет, ну, ты посмотри – вылитый Мендьета! Ну, так похож! И рыжий блондин, и нос курносый, и вообще….
 Он в нём просто души не чает – ну, и я поддалась. Такой мелкий, но уже толстый и пушистый – просто с ума сойти….
 - Ещё шампанского? – спрашивает.
 - Нет, хватит. Я и так уже пьяна и шампанским, и котом, и… тобой.
 - О, мадонна! – глухо восклицает он и выходит из комнаты.
 Возвращается уже абсолютно спокойным. Сделав вид, что ничего не слышал, будто бы я ничего не говорила. Молодец. Классно сыграл свою роль. Вот интересно, долго ли он ещё продержится?
 Хотя его хватило-таки на то, чтобы горько посетовать, намекая на наши редкие встречи:
 - «Для них играет туш, горят глаза,
 А мною заполняют перерыв.
 А-а-а-ах!..»
 - Кажется, ты забыл надеть свою маску, - парировала я. Странно – оказывается, он тоже иногда забывается….
 Но зачем, зачем ему это надо?

 Не знаю, что на меня нашло. В самый неожиданный момент само собой сказалось:
 - Нет, знаешь, пора мне уже какое-то решение принимать, расставить все точки над «i». А то всё намёками какими-то туманными…. Сколько можно?
 Сказала спокойно. Он отвернулся. Смотрел в одну точку, не мигая. Слегка покраснел… то есть, нет, стал не таким бледным, как обычно. И перевёл на другое, как всегда. Хотя только что по телефону вешал:
 - Ты знаешь, я так больше не могу…. Я не могу себя контролировать, даже собраться. Я же всё всегда объясняю разумом, а тут….
 - Что, остались одни сплошные чувства?
 - Кажется, да…. Мне никак не сосредоточиться. Ум ушёл в отпуск. А я так не привык, чтобы выйти из-под контроля.
 - Плыви по течению.
 - Это тоже не дело.
 - Тогда расслабься и получай удовольствие.
 - Ха-а….
 - Ну, выбери, что для тебя важнее.
 - Я уже выбрал. А бороться с собой бесполезно. Да и незачем…. Что мне делать? Я умираю….
 - Пусть всё идёт так, как идёт.
 - Нет. Я так не могу.
 И вот, пожалуйста – я сделала шаг вперёд – ну, всё же ясно! – а он – опять назад. И что мне-то делать? Беситься.

 Была у меня такая теория совращения. О чём ему неоднократно сообщалось.
 - Совратить? Да легко, - говорю. – Заманить в бар, выпить, а там посмотрим.
 Вот и решила я это воплотить в жизнь. Только в отношении него. А то ишь – человек тонкой душевной организации, только вино и шампанское пьёт…. Вон, у меня дурная хохляцкая наследственность – бабка и тётка пьют столько, что…. У них всегда спирт есть, и этот спирт они и мне предлагают. Так что мне не привыкать, и брату тоже. А этот…. Как спирту попьёт, сразу в сортире отсиживается. Я ведь знала это. Так ведь нет – приспичило мне напоить его, а то так на улице холодно – в общем, для сугреву. Тем более, уже давно пора было предпринимать решительные действия. И как я его уломала, сама не пойму. Ну, а как напились, о чём же ещё говорить – о личном, конечно.
 - Вот, мне и в Казань надо, и в Москву ехать…. И счета на переговоры растут и растут, - печально хвастаюсь я. – И Макс меня замуж зовёт, а меня не тянет.
 Смотрю – как он там? Хоть бы хны….
 - А ещё, - продолжаю, - включаю я тут как-то ночью телек, сухарики ем, и тут… такое показывают…. Новинки порно. И такой дядечка-пофигист усатый, рекомендует, что лучше посмотреть.
 - А, знаю, - резво поддерживает он разговор, и я почти в шоке, - я эту передачку целых полтора года по ночам смотрел, она «RelaXXX» называется. А потом надоело – одно и то же показывают.
 - Вот именно…. Ну, ты знаешь, такого откровенного порно я ещё не видела. Думаю – да-а, это ж как надо напиться….
 - Ну, было любопытно раньше, конечно…. А сейчас привык, да и вместо того, чтобы смотреть всякую фигню, лучше уж поспать.
 - Я даже полюбила красивое бельё – вот уж никогда не думала….
 - Да…. Кстати, чёрные чулки – это здорово. Ничего снимать не надо, красиво и удобно. А ещё есть такие трусы из двух половинок – прикрывают чисто символически: вроде как есть, а вроде как и нет….
 - Ага… - и опять я слегка шокирована такими подробностями. – И, знаешь, я замечаю за собой некую стервозность – уже на посторонних несытыми глазами смотрю – скалюсь даже…. Ко мне иногда даже прижимаются – проверить, есть там бельё-то хоть или нет….
 Смотрю на него – ну, как, не похожа я на твою прежнюю скромную Веру? То-то же…. А он головой кивает – всё, мол, нормально.
 - А сама-то хоть пробовала? Понравилось? – интересуется он.
 - Всего-то два раза…. Один раз – не до конца, а второй…. Ну, я же говорила, я хотела поставить эксперимент… над собой.
 - Ну, и как?
 - Да никак, - криво усмехаюсь.
 - Ну, ничего себе, такие эксперименты… - вроде он и должен возмутиться, но ни фига.
 А, мне уже всё равно….
 И тут…. Не знаю, что вдруг произошло, но на него что-то нашло.
 - Послушай, - говорит, - вот чего ты хочешь получить от другого? Вот вы же вместе должны составить одно целое, значит, у твоего избранника должны быть те качества, которые отсутствуют у тебя, так? Вот мне, к примеру, не хватает спокойствия, стабильности, а тебе… что ты хочешь получить?
 - Ничего.
 - Как? Ты что же, самодостаточна, Вера?
 - Абсолютно. Мне ничего не надо. Я и так обладаю всеми нужными качествами.
 - Так не бывает.
 Он чего-то завёлся:
 - Ну, скажи, чего ты хочешь получить от другого, а? Ну?
 Мне стало жутко, что я могу расколоться, и запаниковала:
 - Слушай, да отстань ты, а? Ничего мне не надо!
 - Блин… - резко выдохнул он. – Ну, ведь ещё чуть-чуть, и всё было бы определено, и совсем стало бы просто…. А ты опять всё усложняешь. Зачем?
 А дальше – такой провал в памяти. Очнулась только дома. Кажется, я обиделась, что он порывался продолжить, причём у меня, и я чего-то взбесилась. И он ушёл…. Потом зазвонил телефон, и я постепенно стала возвращаться.
 Захожу к нему утром на работе – он сидит весь зелёный, перед ним кружка с чаем – всё ясно, думаю. Опять вчера после водки мутило.
 - У меня, - говорю, - та же картина…. Извини.
 - За что? – хоть и без сил, но ещё удивляется.
 - За вчерашнее.
 - Да ну, ведь всё в порядке. Ты жива, и я жив. Фигня какая…. Всё ведь нормально.
 Нормально? А мне так не кажется. Так и будем – шаг вперёд, два назад? Достало всё….

 Я ему на день рождения билет подарила на Даррена Хейса. Он ему нравится, потому что смахивает на Мендьету и Кобэйна одновременно. Точнее, нравится одна песня про странные отношения – я даже знаю, почему. И он со мной делился впечатлениями (хотя уже позже я узнала о слухах, что Даррен спит со своим продюсером).
 Он стоял сбоку у самой сцены, в уголке. Говорит, что ему всё было прекрасно видно, тем более, что никто сцену не загораживал. Класс. Даррен оказался невысоким, худеньким крашеным блондином. Когда он в такт музыке скинул с себя чёрную джинсовую куртку, зал взвыл. Пел вживую, громко и звучно.
 Короче, он сказал, что был поражён мужеством Даррена, который не побоялся выступать в дни захвата заложников в Москве (там было около тысячи человек, пришедших на мюзикл «Норд-Ост», их захватили пятьдесят чеченских террористов, увешенных взрывчаткой с ног до головы, заминировали здание театра. После расстрела троих заложников здание взяли штурмом – пустили какой-то газ, более ста человек погибло, все террористы – ну, почти все – расстреляны, в том числе восемнадцать женщин-камикадзе. Но когда выступал Хейс, ещё штурма не было – была полная неизвестность). Это было здорово – он прыгал на сцене на расстоянии вытянутой руки от публики. Ничего не побоялся. Даже высказался – мол, я знаю о событиях в Москве и сочувствую. Я с вами! И руками махал, выражая полный респект. «Победу» двумя пальцами показывал, заявляя: «But today we celebrate life!». Круто.
 Он исполнил ещё пару старых песен, ещё со времён «Savage Garden». Но он пришёл только на «Strange Relationship» - так он думал. Но, спев эту песню вместе с Дарреном, он всё-таки остался до конца. Так понравилось. Было здорово, что он стоял прямо у сцены и всё видел. Правда, в стороне. Даррен, подпрыгнув к краю сцены, несколько раз подмигнул ему – мол, давай, вверх ручки поднимай, как все. А он – нет. Так и простоял грустный, ведь вокруг была куча влюблённых пар. Он только на своей любимой песне оживился. Говорит, что там классный текст. Даррен явно имеет представление о том, что пишет. И клип фантастический. А он был грустный. И я знаю, почему – я придумала для него новой жестокое испытание. Потому что я так устала от этой недосказанности, устала тянуть. А поскольку если всё просто и ясно, то ему неинтересно – пусть получит сложности. Пусть потерзается, раз ему так хочется. Да, я знаю, что это жестоко, но что делать? Я сказала, что я по Диме с ума схожу и считаю дни, когда же я, наконец, поеду в Казань. И что я совершенно свихнулась. Я так вдохновенно играла, что даже сама поверила. Я представляю, что он должен был чувствовать. Уже предвкушала – вот подниму глаза и увижу его отчаяние. Я подняла глаза… он улыбался.
 Совершенно искренне. И ещё и говорит:
 - Как замечательно!
 - Понимаешь, я схожу с ума. Мы говорим ночи напролёт, пока нас не разъединяют. Мне уже счета за переговоры приходят на колоссальные суммы, а я чувствую – мне мало. И мало тех двух недель, что я проведу с ним. В декабре.
 Он, улыбаясь:
 - Зачем же ждать до декабря? Это так долго….
 - Мы договорились на декабрь. Я уже взяла билет.
 - О, мадонна! Бросай всё и поезжай к нему. Всё бросай, если всё так серьёзно.
 - Я не могу – у него же мама, папа и младший брат…. С мамой я уже говорила – это ещё та дама, но при желании с ней можно договориться.
 - О, да, я не сомневаюсь…. Но зачем тратить деньги на телефонные переговоры, если дешевле жить вместе? Снимите квартиру и живите подальше ото всех родственников. Лучше так.
 - Нет. У меня же квартира свободная – только мама. Пусть лучше он живёт у меня.
 - Нет, это нехорошо. Муж должен приводить жену к себе, так что…. Снимите лучше квартиру.
 И всё это – так спокойно улыбаясь. А потом – ещё более спокойно:
 - Это всё так здорово…. Просто душа радуется, глядя на тебя.
 Я больше не могу это выносить. Я вскакиваю и говорю: «Извини, ещё немного, и я начну бредить», и сваливаю. Почти убегаю. Кажется, его ничем не проймёшь. Боюсь даже взглянуть на него. И я совсем не уверена, что я не увидела бы всегдашнюю улыбку на его лице, обернувшись. Что же, выходит, ему всё равно? А я ведь до сих пор не могу придти в себя после тех слов, которые он мне сказал. Но раз он мне капает на мозги про одну девчонку из его университета, которую он совращает, я решила нанести ответный удар. Резко повернуть всё так, словно я вдруг влюбилась в Диму.
 И он во всё это поверил?! И так спокойно отнёсся, что я не знаю, что и думать. Кажется, он даже ничуть не удивился.
 - Каждому – своё, - говорит. – Мне твоего безумия не понять, я далёк от мысли. Мне, видимо, никогда не вступить в этот клуб….
 Издевается. Поверил. Хорошо – буду играть по собственным правилам. И ещё посмотрим.

 Получаю от него электронное письмо: «Кроме шуток, я действительно рад за тебя. Я же говорил, у меня предчувствие, что тебе обязательно повезёт. Вот тебе и повезло». Ну, и как это понимать?
 Прихожу, смотрю на него – он улыбается, кажется довольным, хоть и слегка нервным. Что уж говорить обо мне? Но я всё списываю на помешательство на Казани.
 Он делится впечатлениями от своих сокурсников:
 - Знаешь, из них изо всех только у меня мобильника нет…. Они вообще довольно богатые, и мне обидно – им по 17-18 лет, и им уже нечего в жизни добиваться. Чувствую, что отстал.
 - Ну, поищи кого-нибудь интересного.
 - Понимаешь, меня привлекают юморные и циничные….
 - А я от них устала, - парирую я, в упор глядя на него. – Мне это уже неинтересно.
 - Правда?
 - Ну, да. На словах – такой умный, такой крутой, а как дойдёт до дела – сразу теряется. Это всё показное.
 - Ну, под маской цинизма обычно куча старых комплексов, - он невозмутим.
 - Вот именно.
 - Что ж в этом плохого? Человек наработал себе новый имидж….
 - Но это можно перед чужими выпендриваться, а если люди близкие… ну, друзья… зачем притворяться?
 - Дело в том, - прямо и с готовностью откликается он, - что там, внутри, он – совершенно другой человек, обычно застенчивый и с кучей комплексов. И он уже тебе вряд ли понравится. Потому что ты этого человека совсем не знаешь, этого настоящего, того, кто внутри.
 - Но я знаю! Я могу судить о многих чертах, которые не скрыть.
 - Нет. Это совсем не тот человек.
 Я судорожно вздыхаю – да, он очень понятно объяснил. Набираю воздуха:
 - Надо сказать это прямо сейчас, потому что потом я этого, возможно, и не захочу. Но я не хочу опять получать по башке, образно говоря, я этого просто не вынесу уже…. Но, знаешь, как я устала от этой недосказанности? Когда человек ничего не говорит прямо…. Ставит заслоны постоянно. И я устала сквозь них пробиваться. Пробью один, гляжу – вроде могу достучаться, ещё немного, и…. Потом бросаю, оставляю до следующего дня – а он уже хорошо подготовился, и вместо одного – уже три, прочнее первого…. Зачем, если он – друг, зачем это делать? Я так устала от бесконечных ожиданий…. А когда говоришь конкретно: да или нет, выбирай, что для тебя важнее, он делает вид, что не понял, теряется…. Я устала. Мне нужно другое.
 - Простота хуже воровства, - усмехается он, прекрасно зная, о ком я говорю.
 Тоже мне, решил, что я нашла того единственного…. Просто слов нет. И он опять ушёл от ответа. Как у него это здорово получается….
 - О боже, что мне делать…. – восклицает он в отчаянии, уронив голову на грудь.
 Да, очень красивый очередной театральный жест….

 - Я подумаю. Во всяком случае, больше я такой дурой не буду… - пробормотала я, когда прошёл столбняк, и свалила.
 Сидели у меня, смотрели телек, молчали. До того я парила его своей неземной любовью к Диме, а он меня – своей сокурсницей. Поэтому теперь мы молчали. Я изредка смотрела на него – он был спокоен. Говорили мы только о каких-то абстрактных вещах, а я всё ждала, дура – ну, когда же…. Хотя, возможно, он поверил в мои басни, вот поэтому он и не пытался. Ему ведь должно быть так обидно, что он меня теряет – я ведь помню, что он устроил в тот раз…. А теперь он, наверное, поумнел. Хотя я уже сказала, что уволюсь сразу после того, как вернусь из Казани…. Я сжимаю кулаки – ну, что мне ещё придумать, пока он здесь? Так ничего и не придумалось.
 Потом мне стали звонить – какие-то родственники, Юрка с работы…. Видимо, он подумал, что я нервничаю, потому что жду звонка от Митьки, а звонит не он. Сразу засобирался, помчался вниз по лестнице, не дождавшись лифта.
 - Подожди! Я сейчас мигом соберусь, провожу тебя! – ору я.
 - Не надо…. Побудь лучше дома, успокойся.
 Но я всё равно его догнала. Я тогда была действительно никакая, потому что Митька болел и не лечился. Я за всех всегда так переживаю – он знает…. Когда он сам свалился, я так ревела в трубку, даже чуть было всё не выложила…. Но это было давно.
 - Я чувствую себя странно. С ума сошла, - задыхаясь, признаюсь я. – И бежать бесполезно, ты и сам знаешь.
 - Я тебе слегка завидую, - усмехается он. – Чудесные сказки какие-то происходят вокруг, но меня они как-то стороной обходят…. Вот у меня с моей тоже всё странно, но мы просто друзья. К тому же, она замужем, и это препятствие.
 - А ты смог бы… с ней?
 - Это зависит от ситуации. Не знаю. Не хочу ничего форсировать.
 - Послушай, - опять срываюсь я, - но нельзя же так морочить человеку голову до бесконечности! Надо же, в конце концов, какой-то ответ уже давать….
 - Но ведь она мне ничего не предлагала, - наивно удивляется он. – И потом, когда всё ясно, это неинтересно, а когда возникают сложности, когда её пытается совратить кто-то другой – тут уж все чувства обострены….
 «Ну, ладно, - думаю, - я тебе устрою сложности…. Будут тебе сложности, как ты хочешь».
 В общем, обставила всё так, словно мы с Митькой собираемся жить вместе.
 - Так пожениться надо, - говорит он, - иначе его у тебя не пропишут.
 Вот придурок!
 - Мы и так поживём – что я, девочка, что ли? Легко!
 - О, в этом я не сомневаюсь….
 - Ну, полгода поживём так, а там посмотрим…. Мы вчера до такого уже договорились, что прямо вообще…. Хотела даже билет сдать. Вечером было так плохо, как никогда в жизни не было…..
 Да. Это правда. Потому что я не хочу никуда уезжать. Хочу быть с ним. Но для этого его надо спровоцировать. Хотя бы на один поступок. Пусть он скажет: «Ты нужна мне. Не уезжай». Но он не сказал.
 Да, поступка я от него дождалась. Правда, не такого, как я ожидала. Он, увидев, что у меня с Митькой всё по-взрослому, тактично отошёл в сторону, сказав, что никому портить жизнь он не хочет. Очень благородно. Было бы, если бы я его не знала. Ведь будет и по ночам не спать, и локти кусать от досады, и на стены лезть, но никогда не признается, что чувствует. А я хочу довести его до состояния искренности, потому что ему незачем скрывать от меня то, что очевидно. И вообще, зачем что-то скрывать?
 Так вот – это было аккурат перед моим отъездом. Его день рождения. Сидим – и тут он:
 - Знаешь, я – большая свинья.
 - Почему? – я сразу насторожилась. Боже, неужели дождалась?
 - А я сейчас объясню…. Хочу тебе досрочно вручить новогодний подарок, раз уж ты уезжаешь.
 - Нет, так не пойдёт…. Предупредил бы…. Нет, я не согласна.
 - Я так хочу, - возражает он. И кладёт мне на колени скромный синенький пакетик. И сразу смывается.
 Я открываю – опять шокировал. Он помнил, оказывается, тот наш разговор. И подарил чёрные чулки в сеточку и чёрную шёлковую сорочку.
 - Ой…. Классика жанра, - сказала я, не поднимая глаз, когда он вернулся. – Здорово – то, что надо….
 - Я надеюсь, она мало места займёт в твоей дорожной сумке…. Надеюсь, используешь по назначению. И всё у вас получится.
 - Как? Там же его родители….
 - Ну, у вас же будет время побыть вместе, а момент можно улучить всегда.
 - Вообще, да. Я подумаю над этим.
 Я была в таком шоке, что сначала у меня, как всегда, едва не потекла тушь, а потом я обо всём забыла. Точнее, сделала вид. Чем его, наверное, слегка уязвила.
 М-да…. И он с такой лёгкостью отдаёт меня другому, да ещё и своё благословение даёт, так что ли? Замечательно. И ещё говорит, что рад и безумно счастлив за меня. И за моё личное счастье пил. Такого я ожидала, честно говоря, меньше всего. Потому что Юрка мне на работе, когда узнал, куда я еду, закатывал жуткие истерики. Это мне более понятно – у него все эмоции видны, а тут….
 - Ну, что, значит, завтра уезжаешь? – говорит. – Скоро вы сольётесь в экстазе….
 - Ага, только шнурки поглажу, - возмущаюсь я. Прекрасно. Здорово….
 Он ещё и нам на свадьбу обещал сервиз подарить. На сто предметов. Это для того, чтобы было легче бить? Нет, такого ещё точно никогда и ни у кого не было. Одного не пойму – зачем он всё это делает? Зачем?

 Кажется, я проиграла….
 Итак, Вера проиграла! Она снимает с себя пять предметов!.. Шутка.
 На самом деле, у меня не выходят из головы его слова:
 - Я не хочу поломать человеку жизнь…. Ведь я, прежде всего, думаю о нём, а вдруг это всё несерьёзно? Наиграюсь и брошу, а он будет страдать….
 - Ты прежде всего думаешь о нём? Вот уж не ожидала…. Вот я, например, всегда думаю сначала о себе, а – эгоистка, а ты, оказывается….
 Я, конечно, врала, и он это знал. Я всегда за всех дёргаюсь больше, чем за себя. Вот и сейчас тоже.
 - Мне так не хватает спокойствия, - продолжает он. – Мне не нужен нервный – я же и сам такой дёрганый.
 - А у меня есть всё, - уверенно заявляю я. – Я убеждена в том, что нет таких качеств, которых мне бы не хватало.
 И после такого категоричного утверждения у него ещё хватило сил и терпения, услышав музыку из модного мюзикла «Нотр Дам де Пари», декламировать:
 - «… и днём и ночью лишь она передо мной,
 И не Мадонне я молюсь, а ей одной, стой,
 Не покидай меня, безумная мечта,
 В раба мужчину превращает красота,
 И после смерти мне не обрести покой –
 Я душу дьяволу продам за ночь с тобой…»
 И после этого, перед самым отъездом, у меня случилась истерика – как я могу уехать? Зачем?.. И только когда вечером позвонил Митька, чтобы обсудить детали, я немного успокоилась. И решила, что он ведь сам виноват. Он сам хотел сложностей, поэтому не будет ничего страшного, если он немного подождёт. Не хочет – пусть ходит голодным.
 И всё же, «кому назначено, не миновать судьбы»…. Мои глаза излучают бледный свет идиотизма.

 Раз, два, три.… Трансформируюсь.
 Я выхожу замуж. За Митьку. Я счастлива и спокойна, но несколько напрягают мелкие бытовые проблемы – скажем, как разместить всех его родственников, которые приедут на свадьбу, в двух комнатах. Или как оперативно сделать уборку и устроиться на приличную работу, чтобы нам было на что жить. Мы бы не расписывались, но без прописки он никуда не устроится. Так что будет свадьба, как положено, хотя этот штамп в паспорте не нужен ни ему, ни мне.
 Каждый день – письма. По нескольку в день по Интернету. «Привет, любимая!» - это начало. «Люблю тебя. Пока» - это конец. И так – каждый день. Митька – чудо.
 А Он возразил, что в мае жениться – век маяться. Я же гордо ответила, что с Митькой я готова маяться весь свой век. И ещё – что только новым сильным увлечением можно перебить старое.
 Только вот…. Он – он, и Митька – он, как же мне тогда Его называть?.. Придётся так – Он. Но не потому, что я к Нему отношусь как-то по-особому. Просто чтобы не путаться. Бред, но я-то что могу сделать?
 Ну, что…. Я приехала другой. Эти две недели мы жили вместе. До отъезда мне казалось, что это невозможно – мама, папа и младший брат…. Но нет – люди оказались цивилизованными. Только мы всё время падали с его дивана, который был полуторный.
 Родители уходили рано, и мы оставались вдвоём. Спали до пяти, приходили в себя только к их приходу. Я готовила Митьке завтрак и ужин. Его мама была в шоке, когда он съел мою кашу.
 - Вера, он же никогда не ел кашу! А тут… он ещё и тарелку облизал.
 Ну… кто бы сомневался. Я обладаю всеми необходимыми качествами. Мне удалось расположить к себе всю его семью. Все одобрили мою кандидатуру. Чудно – его мама подарила мне брошку и блюдца. А я ей – скатерть…. Хотя потом – и это мне сказал сам Митька – она выразила неудовольствие, что, мол, её сын женится на первой встречной, и как так можно…. Конечно, этого можно было мне и не говорить, но Митька такой – выдаёт всё, что на уме. И это, конечно, лучше, чем всё время ставить заслоны…. Ладно, не буду.
 У них в Казани из достопримечательностей только мечеть и исторический музей. Когда мы рассказывали за ужином, как туда ходили, папа улыбнулся и хитро подмигнул нам:
 - А, исторический музей…. Знаю-знаю, чем там обычно занимаются.
 Папа со своим джазом, брат, который от меня шарахался – стеснялся очень – и только через полторы недели привык…. Ну, честно говоря, мы всё это время просидели дома. Зачем – объяснять, я думаю, не надо. Только в последний день опомнились – обещала фотографии сделать. Мы бросились на улицу и всё вокруг наснимали. Природу, снег, а потом…. Его, его и ещё раз его. Штук пятьдесят нащёлкали.
 Когда я готовила, я на кухню его вообще не пускала. Потому что мужчине так не место. А он заглядывает:
 - Вера, ну, давай, я хоть посуду помою….
 А так получилось ещё хуже, а ему бы хотелось, чтобы я побыстрее освободилась. Я разозлилась:
 - Иди, не мешай.
 И он ушёл вроде, а я смотрю – что, правда ушёл, что ли? Но нет!!!
 А потом я пошла с ним в парикмахерскую – без меня он никак собраться не мог. Мне было так жаль, когда его всего обкромсали, побрили…. Мама его и по этому поводу удивлялась. Такая вот она.
 Мы всё решили. Что поженимся и будем жить у меня. Потому что он так решил. Потому что его мама сказала, что в Казани очень трудно устроиться (причину я объяснила выше, но тогда я об этом ещё не знала). Я решила уйти с работы и найти новую, как только вернусь. Потому что моей мизерной зарплаты не хватит, чтобы он жил так же комфортно, как у себя дома. У меня всё не так роскошно, но я ему всё это обеспечу.
 Конечно, я была против того, чтобы мы расписывались. Можно было бы пожить и так, но без прописки его никуда не устроят на работу, и вообще… грёбаная страна. Кому нужна эта прописка? Ну, пусть сидит дома, а я его содержать буду… вот до чего я дошла! Но он решил, что всё будет, как положено. И женитьба, и семья. И мы заработаем денег пока – за полгода, а потом просто посидим дома два месяца. А потом оба устроимся куда-нибудь.
 Хорошая мысль….

 Как только приехала, первым делом позвонила Ему.
 - Приехала? – услышала я Его ироничный голос. – А я был уверен, что ты останешься там.
 - Нет…. Я уволилась уже. И ещё – у меня к тебе дело.
 - Да? Ну.
 - Как прописать его к себе, не расписываясь? Так можно?
 - Ха-ха, а на каком основании? Не-ет, боюсь, так не получится. Придётся вам пожениться, дорогие мои.
 - Значит, так тому и быть.
 - Ну, наконец-то! – радостно выдохнул Он, и мне почему-то показалось, что с облегчением. – И когда?
 - Через полгода. Вот устроюсь на новую работу….
 - Вот и славно, вот и правильно….
 Конечно, Он недоумевал – я ведь вроде как и не собиралась. Даже прислал кучу странных писем. Типа – а как теперь твоя фамилия? Я ответила, что типичная татарская – Ищенко. Он, оказывается, тоже наполовину хохол, а наполовину – вообще грузин. Класс….
 В общем, многое мне осталось непонятным, но я уже всё решила. Сказала, что Он будет моим свидетелем, а Он сказал, что… в общем…. То Он согласен, то нет, то уходит, то остаётся. Но в итоге Он кажется, смирился. И правильно – не могу же я ждать вечно.

 Я устроилась в неплохую фирму бытовой химии. Секретарём. Переключаю 18 телефонов и варю всем кофе в кофейном автомате. Самый прикол, что они используют не воду из-под крана, а только покупную воду в бутылках, очищенную и отфильтрованную. Я до сих пор этого не понимаю, честно говоря.
 Зарплата в два раза больше – это главное. Будет на что обустроить быт на первое время, а то Митька привык к роскоши, так что мне надо крутиться, чтобы ему жилось хорошо. Не знаю только, как всё успеть – он должен приехать уже насовсем в конце марта, а уже январь. Директора – два прикольных мужика, к ним всегда можно запросто ворваться. Коллектив молодой, хороший, менеджеры пытаются завести разговор, но я велю зайти за прайс-листами через полчаса. Одна из менеджеров – девица Александра двадцати семи лет, оказывается, гонщица. С ума сойти. И с парашютом прыгает, хотя у неё ребёнок годовалый.
 А у меня вообще почти у всех подруг дети. Я смотрела-смотрела, и мне постепенно тоже захотелось. Очень сильно. Осталось только найти кандидата. А Митька вот всплыл откуда-то, когда я даже и не ждала. И мы оба хотим детей – круто, правда?
 А Он… долгое время избегал со мной говорить. Надоел этот бред домохозяйки, хотя сначала держался – ну, слушал, улыбался, поддакивал…. А потом вдруг решил, что уедет навсегда. В Белоруссию. К дальним родственникам, потому что здесь его всё заколебало. И Ему мало сменить квартиру, работу…. Ему надо, просто необходимо сменить страну.
 Я обомлела – не ожидала от Него, надеялась сохранить Его рядом, пусть даже как друга. Мало ли…. Только с Ним я могла так болтать.
 А Он сказал, что вряд ли вернётся. И даже вряд ли приедет на свадьбу. Тут я вообще обиделась. Так обиделась, что с горя напилась, когда на работе справляли чей-то день рождения. Мне налили полстакана водки в качестве штрафной. А я ж Митьке зарок дала – не пить и не курить вообще. Просто обещала. Ну, вот с непривычки и уехала.
 Добралась до дома, стою посреди комнаты и ничего не понимаю: почему это у меня на работе обои, как дома. А тут ещё Митька звонит – у него как раз был день звонков. А я ему отвечаю (как он потом рассказал):
 - Я сейчас не могу говорить. Ты перезвони попозже, когда я домой приеду.
 Он испугался: я дома, а говорю, что на работе…. Испугался и стал звонить… Ему. Потому что из всего города Питера он знал только меня и Его. Мы ведь тогда все втроём на гонках были, они друг друга видели. Но тогда мы ушли поближе к трассе, возвращаемся – а Его нет. Ушёл. Потому что нам мешать не хотел. Вероятно, уже тогда почувствовал что-то.
 Ну, вот…. Короче, он Его вычислил и позвонил: это был уже второй Митькин звонок. В первый раз он не застал Его дома.
 - Ну, и что нам делать? Пропала наша Вера, - сказал Ему Митька.
 - Не понял, - ответил он. – Куда она пропала?
 - Да вот, так и так…. И что делать? Ты, вообще, не в курсе, что с ней происходит?
 - Хм…. Это тебе виднее, наверное. Мне она раз в месяц звонит, да и мы, собственно, давно не виделись…. Так что это, вероятно, ты и сам знаешь.
 - Нет. Она какая-то странная…. Она всегда такая?
 - Нет. Но, знаешь, я уже начинаю беспокоиться, раз ты такие вещи говоришь.
 - Она хотела увольняться, сказала им об этом. Потому что мы должны вместе провести два месяца, а потом оба устроимся на работу. А её не отпустили. Поэтому она так расстроилась. Она сказала, чтобы я срочно приезжал…. Ну, и что делать будем?
 - Что значит «мы»?.. Ну, ладно. Я бы мог к ней съездить, но уже ночь, а я живу на другом конце города.
 - Я знаю…. Я ей звоню, а она не отвечает. И что там случилось? И вообще, когда мы разговариваем, она вдруг замолкает минуты на две… что это значит? Это всё часто с ней происходит? Она всегда такая?
 На самом деле, мне с Митькой было хорошо иногда и просто молчать…. Мне казалось, я была уверена, что это ясно без слов….
 - Я не знаю, в чём дело, - корректно, как всегда, ответил Он. – Попробую ей перезвонить.
 Перезвонил. Но я два часа сидела в ванной. Тогда Митька попросил Его заехать ко мне завтра. Потом дозвонился до меня, и я сказала, чтобы он оставил Его в покое. Он здесь не при чём, и что со мной уже всё в порядке. Мне просто надо ещё полгода у них отработать, вот и всё, а то у них ещё такой замечательной во всех отношениях секретарши не было…. В общем, на работе ничего страшного не было, просто это у меня нервы сдали. Митька перезвонил Ему, сказал, что всё со мной в порядке, а детали он сам со мной обсудит, когда приедет.
 И, по-моему, этот Митькин звонок стал поворотной точкой. Мы с ним теперь стали каждый день перезваниваться, а не переписываться. А Он… кажется, сначала он был искренне рад за нас, а после этого всего Он его возненавидел. Потому что Митька всегда выдаёт всё, что думает, и высказал много такого, что Он слышать не хотел. Он, наверное, от такой непосредственности просто в осадок выпал. С тех пор Он уже не скрывал своей тайной неприязни. Даже не хотел идти на свадьбу.
 Время летело быстро. Я успела поменять раковину в ванной, поклеить плитку. Он даже прислал по почте шуточную песенку, переделав знаменитую «Гудбай, Америка». У меня даже экземпляр остался:

 Когда последняя плитка
 Последний ряд составит
 В слезах-помаде фотка
 Оригинала не заменит, нет

 Гудбай, Италия, о
 Где ты не будешь никогда
 Буон джорно, кастрюли
 Авоськи, распашонки, утюги

 Вам стали слишком тесны
 Бессонные ночи
 И трубкою ухо
 Натёрло фиолетовый синяк

 Привет, семейная жизнь
 Где не была ты никогда
 Колечко на палец
 На паспортной странице жирный штамп

 Увы, закончилась песня
 И я запускаю
 Но не в море, а в тазик
 Последний мой бумажный пароход…

 Я на это ответила, что никому не позволю говорить на эту тему. Тем более, Ему. Но Он только посмеялся в ответ на это. Ему всегда было плевать, кто что думает по этому поводу.
 Но едва приехал Митька, Он исчез. На звонки не отвечал, писем не писал. Просто исчез. Да я и забыла совсем о Нём – думаю, это совершенно понятно, почему.
 Митька приехал ко мне насовсем. Бросив и дом, и работу. И мы тут же подали заявление. Свадьбу назначили на 16 мая 2003 года, на двенадцать.
 Работу я не бросила. Утром уходила, а он сидел дома. Мне это казалось вполне нормальным – получит прописку, тогда устроится. Но я была готова содержать его, лишь бы не убежал.
 Я отправила Ему приглашение, и мне было трудно предвидеть то, что за этим последовало.

 Это приглашение Он сам подарил мне, когда мы едва познакомились, но я уже тогда бредила Им. Он подарил мне приглашение и сказал:
 - Когда-нибудь ты встретишь нормального достойного человека и выйдешь за него.
 - Этого не будет! – воскликнула я.
 - Будет, вот увидишь. И ты будешь так занята, что наверняка забудешь пригласить меня на свадьбу, как это обычно бывает. А так ты пришлёшь мне это приглашение – даже покупать не надо, только подписать….
 Его ответ по электронной почте был гневным:
 - Ты не можешь меня поймать, потому что я редко бываю дома. А всё это мне очень не нравится. Как можно так сходить с ума по этому типу? Просто поражаюсь. И как можно было настолько измениться за такой короткий срок? В общем, мне всё это не интересно. Да и недосуг(-к).
 Я обалдела – Он же всегда так радовался по поводу моего замужества, и тут вдруг…. «Ну, ты и макака…» - только и ответила я, и это было самым мягким из того, что я тогда подумала и могла бы Ему сказать.
 Прошло две недели – Он молчит. Ну, ещё бы – какие тут нужны комментарии? Тогда я решилась – не могу же я Его потерять…. Я же должна сделать что-нибудь….
 Пишу: «Прости за то письмо, но это самое мягкое…. Я тебе надоела – так и скажи. Всё равно я не смогу обижаться на тебя долго. Ведь ты – единственный человек, которого я хочу там видеть. Я и сама туда идти не хочу, но надо. А если твоя тактичность настолько обострена, что ты не хочешь нам мешать – это уже бред. Не пропадай, пожалуйста…. Да, звонить мне бесполезно – я по вечерам отключаю телефон, потому что Юра уже заколебал своими звонками».
 Бесполезно. Опять молчит. И тут вдруг открытка приходит – «Прощай»…. Меня уже заранее начала бить дрожь. Да ещё и внутри текст, который Его любимый Курт Кобэйн написал перед своим самоубийством: «It`s better to burn out than fade away»…. У меня всё внутри оборвалось.
 Пишу ответ: «Тебе что, делать нечего? Зачем так пугать? Приди, пожалуйста, на торжество, ну, я прошу…. Если ты не можешь меня видеть с этой особью, так приходи на следующий день, посидим».
 Он возмутился, что я любимого мужчину обозвала особью. Сказал, что у нас слишком сложные отношения, и мы давно чужие.
 А я: неужели ты думаешь, я скажу тебе, как я к нему на самом деле отношусь? Что ж, когда-нибудь наши отношения потом станут гораздо проще.
 А он: «потом» уже не будет, потому что я уезжаю. И вряд ли вернусь. Но перед отъездом заеду. А насчёт вас двоих – это ваши личные дела, не хочу это даже обсуждать.
 А я: хорошо. Только ты скажи, когда уезжаешь – приду тебя проводить. Не переживай, целовать я тебя на прощание не буду.
 А он: а я и не переживаю, потому что предпочитаю опытных и отчаянных. Меня есть кому проводить и поцеловать на прощание. И вообще, вряд ли я вернусь. Но к тебе заеду. Жди.
 Честно говоря, я опасалась – чего от Него ещё ожидать? Но мы с Митькой приготовили стол, шампанского купили, красной рыбы…. Я и так издёргалась за эти дни – свадьба через неделю, и Митькины родители на днях приезжают….
 Он пришёл при параде, и прямо с порога протягивает нам коробку – а мы в обнимку стоим.
 - Поздравляю, новобрачные!
 Митька растерялся, а я:
 - Ну, возьми коробку же!
 Там оказался обещанный сервиз. А ещё Он привёз открытку свадебную с Него ростом.
 - Я, - говорит, - ненадолго, только подарок вручить, и… вот… бутылку шампанского распить, - и достаёт белую-белую бутылку. Как раз по случаю.
 - Да мы купили шампанское!
 - Нет – будем пить это.
 Заходим в нашу комнату – Он наверняка отметил, как здесь всё изменилось. В прихожей у телефона уже нет панды в солнцезащитных очках, которую Он мне подарил. И на столе – кассеты, но не те, которые мне подарил Он, а те, которые любит Митька. И о Нём здесь больше ничего не напоминает. Конечно, Он сделал вид, что ничего не заметил, но наверняка было больно. А как же – что Он думал, это всё понарошку?
 Увидел новомодный компьютер – это Митька привёз с собой системный блок, а всё остальное мы купили тут. Ну, Митька Ему включил Масяню – я-то эти мульты уже наизусть знала.
 Они сидели за столом – Он очень напряжённо улыбался. Ну, думаю, держись. Я подошла и обняла Митьку за плечи. Тот пожал мне руку. С тех пор рук мы уже не разнимали. А потом я присела на краешек стола, и Митька положил ладонь мне на колено и стал гладить. А Он? Улыбается и нервно смеётся. Представляю, чего ему стоил просмотр этой Масяни.
 Я попросила поставить мою любимую «Депрессию» - там Масяня сидит в темноте на камне у моря и грустит. Это про меня. И в итоге мы сделали такую заставку на экране. Это навсегда, значит. А у Него ещё хватало цинизма спрашивать, кто у нас будет первым, мальчик или девочка, и как мы их назовём. Ну, Митька тоже молодец – он сказал, что больше всего мне нравится смотреть эти мульты, не вставая с постели – так лучше видно..
 Ну, сели, попили шампанского. Он никогда ничего не есть, как граф Монте-Кристо в доме врага…. Потом Он с Митькой поговорили о компьютерах, о каких-то левых программах, в которых я – ни бум-бум. Потом я рассказала про директора, который ругает меня за то, что я не крашусь и ношу рубашки. А Он сообщил, что собирается уезжать. И что вряд ли вернётся. И не скажет, когда поезд. А я: ну, ты хоть адрес оставь…. А сама не отпускаю Митькиной руки. А потом Митька сказал, что перед едой надо мыть руки, и он со мной может даже вместе пойти.
 Митька вернулся раньше, и Он плеснул в его бокал апельсинового сока:
 - Береги её, - говорит. – Она – лучше всех.
 - Чего ж ты без Веры? Подожди, она сейчас придёт….
 - Нет, не надо…. Понял – она лучше всех.
 - Я знаю. Я ей это каждую ночь говорю.
 - Понятно…. Ну, говори ей это почаще.
 Мне Митька потом всё рассказал. Ну… не важно. Потом Он говорит:
 - Ребята, я так люблю вас обоих…. И зачем я уезжаю?
 - Хватит, а? – не выдержала я.
 И Он уехал часа через три. Вот и всё. А потом приехали Митькины родители, а у нас ещё кольца не куплены, и у меня ещё нет платья…. Я вообще хотела в джинсах идти в ЗАГС, но меня почему-то отговорили. Практичные люди.
 А в том футбольном кафе, где мы сидели летом, распродают мебель. Грустно….

 А потом…. Да, я же Ему тогда успела сказать – Митька уже три дня как устроился на работу, и без прописки. И эта регистрация брака вроде как уже не нужна. Но это всё уже нельзя остановить….
 Мы поженились 16 мая. В двенадцать утра. Мы были первыми с утра. Приехали вдвоём раньше всех. По дороге соку попили, хотя всю ночь лил жуткий дождь. Как будто бы кто-то рыдал навзрыд. Кто-то, но не я. Это было, когда я ждала Митьку, но теперь всё чудесно. Только мы вечно не высыпаемся.
 Я не стала даже краситься. Нашла Его подарок – жуткую коричневую помаду, вот и всё. Платье какое-то левое достали – шёлковое, кремового цвета, схваченное узелками на плечах, и на груди такая складочка…. Я даже расчёсываться не стала – для нас всё это было чем-то обыденным. Ведь мы жили вместе уже два месяца….
 Я никого не стала приглашать – только родственников. И Его. Но я совсем не была уверена, что Он придёт. Он не хотел. И я знаю, почему. Но это, как говорится, Его проблемы.
 Я вышла на крыльцо ЗАГСа, смотрю – Он здесь. С огромной корзиной белых роз. Ну, как всегда, в своём репертуаре.
 - Ты пришёл? Странно….
 - Ничуть. Такое событие раз в жизни бывает…. Как там – «она вся в белом, кто она? – Белая горячка».
 Я смеюсь:
 - Не в белом – это кремовый.
 - Неважно.
 Вышел Митька:
 - О! Спасибо, что пришёл.
 - Куда я денусь?.. Слушай, Вера, я надеюсь, что это событие – первый и единственный раз в твоей жизни.
 - Не знаю, не знаю…. Это уж как получится.
 - Что-о? – удивился Он, ведь Митька стоял рядом.
 Все собрались – бабка, тётка, двоюродный брат, мама, Митькины родители, потом приехал брат Ромка с женой…. Вошли, разместились в фойе, стали ждать. Подходит Митькина мама:
 - Вера, ты бы хоть причесалась, а то вот здесь вот… некрасиво.
 - Отстань ты – пусть делает, как хочет, - одёрнул её Митька.
 Я взяла его за руку и киваю Ему:
 - Пойдём, пройдёмся?
 - Идите, идите… - как всегда, отмахивается Он.
 Мы побродили вокруг ЗАГСа, потом вернулись. Что-то всё равно удерживало меня рядом с Ним.
 - А кто у вас свидетели-то? – спросил Он.
 - А… никто, - отвечаю. – Надо спросить, можно ли без свидетелей.
 - Ни фига себе, - отвечает. – Наверное, так нельзя….
 - А ты будешь?
 - А что, я один, что ли?
 - Хорошо, ещё вон Андрюху позовём…. Вот и отлично.
 - А кольца-то, кольца…. Надо же им отдать….
 - Да, и музыку заказать надо, - вспомнила я. – Только не Дассена и не ту, из «Профессионала»….
 - Что-то вы, я смотрю, не волнуетесь совсем, - отметил Он. – А все кругом дёргаются.
 - А чё нам волноваться? – зевнул Митька. – Придём домой – я спать залягу.
 - Да, только сначала опять засядешь за свой ящик.
 - Ну, не без этого.
 Ну, а потом…. Этот марш Мендельсона, какой-то дикий букет лилий у меня в руках, я шепчу Ему: «Помнишь – сделайте умное лицо?», Митька берёт меня за локоток, мы заходим – только два шага на ковёр… и я ловлю себя на мысли, что это я уже видела. На Ромкиной свадьбе всё было точно так же. Почти один в один. И всё это записывают на камеру, и кассета будет в точности такой же…. Но ведь я этого и хотела, и наши судьбы так похожи…. Не знаю, думает ли Анька, Ромкина жена, сейчас об этом, но ещё совсем недавно я её не понимала, и она меня раздражала. В Ромке что особенного – ботинки да нос. А Анька вон какая плоская – вот что капустная диета с людьми делает…. Но теперь, кажется, кое-в чём я её понимаю.
 Когда нам начали слова говорить, мне поплохело. Потом сказали – лицо, как на похоронах. А эти два придурка улыбались во весь рот. Он-то улыбается всегда, особенно широко, когда Ему плохо. Вот и сейчас…. Ну, проникновенно сказала «да». Ну, надели кольца, ну, подписи поставили. А вот на «поздравьте друг друга» только, улыбаясь, носиками потёрлись, как выразилась Анька. Стали все поздравлять – все облобызали, а Он в сторонке стоит, ждёт. Потом подходит к Митьке:
 - Поздравляю, - и руку протягивает. И ему пришлось перекладывать все букеты в другую руку.
 - Спасибо, - отвечает.
 Подходит ко мне, руку протягивает:
 - Поздравляю….
 А я чего-то запаниковала:
 - Целоваться не будем.
 - Не будем, - ответил Он и отошёл.
 А я потом думаю – ну, и дура. Он наверняка и не собирался этого делать. И никогда, впрочем, не собирался.
 Пошли мы в гостиную, просмотрели кассету, шампанского выпили…. А тётка с видеокамерой:
 - Брачующиеся, вы так и не поцеловались. А я хочу, чтобы вы поцеловались, и я должна это записать.
 Мы попробовали – ну, никак. Тогда я наклонилась к нему и поцеловала сама.
 - М-да…. Так вы, Людмила Ивановна, правнуков не дождётесь… - хохотнула тётка.
 Когда мы закончили целоваться, я увидела, что Его уже нет. Ну, и ладно….
 Ах, да – про музыку забыла сказать. Это была «Эммануэль». Всё-таки французская – как раз для Митьки….
 
 Наша с Ним переписка.
 - Не могла бы ты подарить мне пяток свадебных фотографий? Пошли по почте.
 - Фотки-то готовы. На какой адрес посылать? На старый или, может, позже, на новый? Надеюсь, что он не изменится.
 - Новый не дам. Хотя и насчёт старого не уверен.
 И исчез. Ну, и как это понимать? И где я Его искать теперь буду? Как Он узнает последние новости? Особенно то, что…. Это был наш последний разговор. По телефону.
 - Ты же обещал быть крёстным папой. Так что зимой тебе придётся приехать.
 - Как… – опешил Он. – Уже?
 - Ну, да. Я же тебе намекала, когда мы пьянствовали, но ты игнорировал.
 - Ну, так это же… совсем другое дело!
 - Пока ещё никто не знает, только я, Митька и ты. Так что….
 - И… кто у вас будет? – совсем растерялся Он.
 - Ну, ещё же только два месяца…. Я к врачу так, сразу, не собираюсь. Ну, может, месяце так на шестом….
 - Нет, ну, это же не дело….
 - Мою подругу так запугали, что она чуть было до срока не родила, так её довели эти люди в белых халатах…. Я так не хочу. Тем более, что пока я себя хорошо чувствую. Так что, надеюсь, в конце декабря уже…. И тебе придётся приехать.
 - Я не собираюсь, - отвечает Он.
 - А как же ты узнаешь…. А впрочем, ладно: захочешь – позвонишь сам, - разозлилась я и бросила трубку.
 Что я, не могу влюбиться, в конце-то концов?
 - Я, - говорю, - конечно, уже давно ничего вокруг себя не замечаю. Так что меня ведь можно понять…. Пойми меня, ладно?
 Но где там…. Я соображаю, что такой вариант Его совершенно не устраивает.

 Он исчез. Я думала, Он хоть позвонит, скажет, как доехал…. Ничего подобного. Ну, и ладно – разве не я говорила, что выбор есть всегда?..
 Только письмо отправил – сразу после тогдашнего нашего разговора:
 «Пишу теперь, когда нахожусь вне пределов досягаемости. Знаешь, я думаю, что сейчас, на данный момент, мы уже не нужны друг другу. По крайней мере, так, как когда-то. Естественно, я зимой не приеду. И вообще, в ближайшее время нам лучше не видеться и не слышаться – не хочу, чтобы ты дёргалась зря, сама понимаешь, почему. Может, объявлюсь года через три (или через пять) – не знаю. Пока сказать «прощай» не могу. Возможно, напишу в октябре. А все ваши последние новости мне известны».
 Вот и всё. И с тех пор молчит, и я уверена, что это – навсегда. Но сейчас мне не до Него – волнуюсь всё-таки. Дети – это серьёзно. Я придти в себя не могу. Мы были так счастливы, всё так быстро получилось….
 А потом, осенью, может, получу от Него очередную открытку. Может, даже в стихах. Типа вот этого, переделав Вишневского:

 «На заре двадцать первого века
 Там, где всё неподвластно уму
 Как же надо любить человека
 Чтобы не возвращаться к нему…»


 Он исчез. Лето кончилось, а я так ничего о Нём не знаю. Хорошо хоть у меня осталась свадебная кассета где-то в коробке. Вот и всё. Через пару недель едем в Казань к Митькиным родственникам – пусть порадуются внуку. Или, может, внучке.
 Нет, я, конечно, о Нём и не вспоминаю – как-то не до этого. Только всплывают всякие детали. Со свадьбы, потому что я тогда видела Его в последний раз.
 Нужно было перевязать потуже мои лилии – букет невесты. Я могла бы дать его подержать жениху, но отчего-то попросила Его:
 - Возьми и держи крепко – а я перевяжу.
 Он повиновался. Мы с Ним никогда даже не держались за руки. И когда я забрала у Него букет, было такое чувство, что я держу Его за руку…. Ему не всё равно, я знала.
 И вот ещё: когда церемонию закончилась, и мы с Митькой уселись на диван в гостиной, Митька шепнул мне, пожав руку:
 - Ты просто молодец – смело держалась….
 Тьфу ты, господи…. Ещё бы. Я же не буду ему объяснять, что было в моей прошлой жизни.
 В прошлой жизни…. Хотя, вообще-то, почему бы и не вспомнить?

 Про Сашку и начало нашего с ним знакомства я уже, кажется, рассказывала. Про это хватит. У меня с юношами всегда отношения как-то странно складывались. Хотя предложения мне делали, по меньшей мере, пять разных. А я всегда удивлялась – неужели они хотят жить со мной и видеть меня каждый день? И они не боятся?
 Может, кое-что было связано и с тем, что я росла без отца…. Мне было десять, а Ромке тринадцать, когда его по пьяни сбил грузовик. Мы его все обожали…. Мама тогда сказала, что никогда не позволит Ромке сесть за руль. Но он, конечно, сделал по-своему…. У нас вообще в семье мужчин не было, вот и осталась мама одна в новой квартире с двумя детьми. А неподалёку жила папина сестра Анна со своим маленьким Андрюхой, который рос сразу без отца, и с её мамой, моей бабкой. После оказалось, что они папу вообще усыновили. А ведь было внешнее сходство, вот уж никогда бы не подумала….
 Мне сразу стало казаться, что в доме пусто. Особенно когда Ромка в армию ушёл. Стала своих школьных друзей у себя собирать – однажды даже диван сломали…. Ну, ладно, это потом.
 Маме на жизнь, естественно, не хватало – она работала медсестрой, как и сейчас. Но ей пришлось устроиться ещё и на другую работу – уборщицей в метро. И я ей часто помогала, особенно когда она работала на первой работе и не могла придти убирать. Я её заменяла и не испытывала по этому поводу ни малейших комплексов. Просто иначе было нельзя, вот и всё.
 Ну, с Сашкой я познакомилась в одной из компаний – просто не хотелось сидеть одной дома. Тоскливо было. Хотя многие меня считали странной. Из-за этого я пару своих подруг и потеряла – их мамы считали меня не такой интеллигентной, как они и их дочки. Потом и Сашку я послала, понятно, почему. Не хотелось зря морочить ему голову.
 Я в институт свой ходила редко, а потом, ближе к третьему курсу, разглядела Юру. Мы просто как-то разговорились, и я подумала: интересный какой…. Просто с ума сойти. А потом оказалось, что он вовсе не мой ровесник, а старше на десять лет с хвостиком. Я чуть с ума не сошла: это же совсем незаметно. Он был – просто ураган. И в то же время с ним можно было поговорить о стольких вещах…. Просто здорово. Но все мои мысли были заняты Им, поэтому и в институте я появлялась только раз в неделю. Но Юра уже решил, что я – часть его жизни, поэтому он просто обязан присматривать за мной. Иногда, честно говоря, мне оставалось только подчиняться.
 Я тогда работала с Ним, видела Его по двенадцать часов в сутки. С ума сходила. Ревновала ко всем, хотя в этом не было никакого смысла. Он интриговал меня, а на самом деле был одинок и никому не нужен. Он просто играл со мной…. Ну, ладно, не буду. Я тогда ценила только искренность, но раз ему нравилась игра, пришлось полюбить и игру. А Юре хотелось перетянуть меня на свою сторону. Временами у него это получалось. И вместо того, чтобы идти на лекции, мы с Юрой неподалёку от института напивались под кустом в парке. Потом, естественно, уже ни на какие лекции не шли. И часто это Он доводил меня до того, что хотелось нажраться, как свинья. Или как Юра. Он столько пил и курил, а ему ничего не делалось…. Я пыталась вести себя так же, как он, но у меня не получалось.
 Потом… до сих пор страшно вспоминать, как мы с Ним поссорились. Он сказал, что уходит с работы. Я была в таком шоке! Я не представляла, что буду делать без Него. Поэтому мне срочно нужно было искать другую работу. И Юра мне тут же помог. Очень охотно. Он быстренько устроил меня к себе. Он был так рад, что будет видеть меня каждый день! Это была Юрина большая победа – теперь я работала с ним вместе в одном отделе.
 Он узнал и устроил скандал:
 - Я, - говорит, - никуда уходить не собирался.
 - Неправда. Ты сказал.
 - Почему ты уходишь?
 - Потому что я узнала, что уходишь ты.
 - Но я не ухожу! Поэтому и ты никуда не уйдёшь.
 Он даже моё заявление порвал. Детский сад какой-то…. А я уже не могла остаться, я уже с людьми договорилась.
 И ушла. И после этого я чуть не умерла. Ну, и что, что Юра был рядом? Я ревела и спивалась. Приходила ночью домой, и меня мутило. Слава Богу, Он обо всём этом не знал. Я просто погибала без Него. А Он не звонил. Хотя я знаю, что Он чувствовал то же самое – слишком уж мы были близки. Потом я узнала от Него же, что Он пытался покончить с собой, но в последний момент остановился. Ему казалось, что это Он во всех моих неприятностях виноват.
 Так прошло полгода.
 Юра стал таскать меня всюду с собой – он этим занимался все следующие четыре года. И я почему-то не возражала. То вечеринки с профессорами нашего же института, то с какими-то его друзьями и подружками. На одной из таких вечеринок я чуть было не лишилась невинности – просто банально, потому что сильно перебрала. После трёх бутылок водки кто хочешь понравится… но до конца мы так и не дошли, потому что было просто омерзительно.
 Надо было что-то делать. Я пришла и попросила у Него прощения. Потом договорились на выходной в музей сходить. Сели там на лавку и стали болтать. Он рассказывал, как его допекают на работе – такое ощущение, что Он только и ждал моей ответной реплики:
 - Переходи к нам! Юра говорит, что ему нужны такие специалисты. Будет здорово.
 Я так радовалась, что просто не поверила своим ушам, когда Он согласился. Я обегала всё учреждение, чтобы только устроить Его. И Он пришёл. Но не в тот отдел, где были мы с Юрой. Ещё бы – зачем Юре такая конкуренция? И, наверное, это и был решающий момент.
 В тот первый вечер я была на седьмом небе. Кажется, и Он тоже. И я пригласила Его к себе – думала, уж сегодня-то точно всё решится. Ага, сейчас – поужинали, телек посмотрели, я думаю: ну, и? И что ты сидишь? Давай, я, собственно, в твоих руках…. А Он:
 - Ну, что – мне пора уже.
 Я медленно кладу руку на спинку дивана за Его спиной.
 - Оставайся ночевать, а?
 - Нет, - слегка неуверенно, но всё же ответил Он.
 - Почему? – я слегка придвинулась ближе, ни черта не понимая.
 - Потому что не хочу, - ответил Он. И я убрала руку. А то что сидеть, как дура?
 Я к Нему забегала каждый день по два раза. Потом реже. Ещё реже Он заходил ко мне. Нам обоим хватало и этого, мы были счастливы и этим. Я иногда пыталась Его очень откровенно провоцировать:
 - Ну, что, ты так и дальше собираешься прятаться под маской? Ведь всё очевидно, если подумать: зачем я здесь, а? А зачем ты здесь? Ну, всё же ясно….
 - Не понимаю.
 - Не понимаешь? Да что ты говоришь?! Не прикидывайся таким идиотом, ладно?.. Хорошо, скрывай и дальше, если тебе так удобно.
 Да, иногда на меня находило, конечно. А потом мы оба привыкли к тому, что находимся рядом, и успокоились. И Он очень зря это сделал, потому что на сцене появился Юра. Хотя он, собственно, никуда и не исчезал. Он был только другом, но с Юрой я проводила вместе гораздо больше времени. И у него были основания рассчитывать на большее. С его интеллектом и взрывным темпераментом… это было, в общем, нетрудно.

 Мы с Юриком иногда по двадцать четыре часа в сутки проводили вместе. Работа (хотя он всегда приходил к обеду – после вчерашнего нелегко было встать), потом – институт, потом – пьянки-гулянки….
 А к Нему я забегала только в обед, да и то Юра по этому поводу сильно возмущался – ревновал, в общем. Юрик меня контролировал во всём – я этого терпеть не могу, а ему я всё позволяла, и совсем даже против этого не возражала. Когда я всё-таки ночевала дома, Юрик мне постоянно названивал: а где ты была, а что ты делала – ему всё надо было знать. Он даже мог истерику закатить, если что не так. Он мог даже в три часа ночи позвонить, как будто бы на это полное право имел. А я не возражала, хотя, наверное, это было всё-таки наглостью. Юрик меня контролировал во всём – я терпеть не могла, когда меня контролировали, но когда это делал он – я не возражала. Когда я всё-таки ночевала дома, Юрик мне постоянно названивал: а где ты была, а что ты делала – ему всё надо было знать. Он даже мог истерику закатить, если что не так. Он мог даже в три часа ночи позвонить, как будто на это полное право имел. А я и не возражала, хотя, наверное, это было всё-таки нагло.
 А Он…. Ну, Его раздражало, что я курю. А мы с Юриком всё время тусовались или в курилке, или у входа. И Он однажды нас там увидел. Так возмутился (про себя), что даже сделал вид, что не заметил. А ведь это моё дело, в конце-то концов…. Короче, Он по сравнению с Юриком был полным занудой (хотя они оба были чрезвычайно умны и интересны, и с ними можно было поговорить о многих таких вещах, о которых я даже не имела представления), о чём я однажды сгоряча Ему и ляпнула:
 - Вот посмотри на себя – ты вечно пытаешься скрыть свои чувства. У тебя не лицо, а маска – ну, подумай, мне приятно общаться со Сфинксом? Нет. Иногда я даже сомневаюсь, хочешь ли ты вообще меня видеть. А Юра – он другой. Он всегда открытый, с ним просто, он никого из себя не строит, не пытается казаться лучше, чем он есть. Он – совсем другое дело….
 Он обиделся, но ведь это же правда! И всё бы ничего, но ведь я любила этого типа. Вот и всё….
 Если вы думаете, что на этой парочке мои друзья кончаются, то это не так. Если с Сашкой я рассталась, то из той компании у меня остался друг, Макс. Он был примерно тех же лет, что и Юрик. Но с Максом было проще: я была для него не девушкой, а так, пацанкой, рубахой-парнем. И поэтому общаться с ним мне было легко и просто, потому что мы с ним сразу договорились: у нас никогда ничего серьёзного не будет. Мы трепались с ним обо всём – и о футболе, и о его девчонках, и о моих приятелях, и на его машине катались. Я часто ночевала у него, и он, конечно, пытался меня домагиваться, но я – руки прочь, и всё. Он уже к этому привык.
 Однажды я приехала жутко голодная. А Макс:
 - Есть хочешь?
 А я и раньше никогда не отказывалась, а тут просто всякий стыд потеряла. Сожрала целую кастрюлю картошки. Ну, о каких хороших манерах может идти речь, если на работе даже поесть некогда?
 Или вот: позвал он меня к себе смотреть мой любимый «Милан». А я его предупреждала неоднократно, что у меня реакция неадекватная: я реву. У меня истерика, когда они проигрывают. Макс, конечно, покивал, посмеялся, но когда он воочью увидел мою истерику, он был в шоке. Просто не знал, как меня утешать.
 А домой ко мне приехал – там мама после суток отдыхает. Так он маме говорит:
 - Мама, вы пока погуляйте где-нибудь – нам тут с Верой поговорить надо.
 Мама потом всем рассказывала про Макса и смеялась – вот, мол, какой наглый, маленький и хитрый….
 Я уже за полгода до того, как Митьку встретила, от балды решила – выйду-ка за Макса, детей ему нарожаю…. Я же от него и Митьке звонила. И про жену его знала – они то сходились, то расходились. Юрка, кстати, тоже был женат…. Ну, а чем я хуже других? Что-то на меня нашло – семьи и детей захотелось. Но об этом – потом.

 Юрик выбил для меня путёвку на юг, и сам со мной поехал. А Ему я не сказала, что еду с Юрой. Знала – Он обидится. Чувствительная натура….. И только в последний момент, как бы между прочим – что сейчас приедет Юра, и мы с ним поедем на юг. Я, конечно, предполагала, что Он отреагирует неадекватно, но внешне Он остался спокойным, а внутри злобу-то затаил. Ещё бы – Он расценил это как предательство. В общем-то, так оно и было. Он бы со мной не поехал. Стеснялся. Ну, не знаю я, почему мне с Юриком было значительно проще.
 Мы там нажирались, как сумасшедшие, потом плюхались на кровать и спали без задних ног. Даже когда было страшное землетрясение, мы ничего не слышали. Родственники звонят: что с вами, вы живы? В гостинице все аж на улицу повыбегали от страха. А Юрка с Верой спали и ничего не слышали. Просыпаемся: а чё было-то, а?
 Да, столько мы никогда не пили и не курили. Называется, здоровье поехали поправлять….
 А кто меня довёл до жизни такой? Он. Когда я курила в Его присутствии, Он всегда бледнел. А я Ему прямо так и сказала:
 - Не мрачней. В том, что я так себя веду, вини только самого себя.
 Конечно – заставил меня столько лет дёргаться и верить, что Он что-то там принимает. А Он просто играл моими чувствами и страхами. Вот я Ему и мстила. Ещё я обожала при Нём болтать в Юрой по телефону и наблюдать, как Он бледнеет и меняется в лице. Ага, так тебе и надо, Скорпион проклятый! Сколько моих нервов на тебя ушло…. И всё равно я обожала Его, тряслась за Него и иногда провоцировала.
 Хотя Он меня однажды тоже круто взбесил: однажды я позвала Его в гости, ну, там ещё Ромкины подружки были. Ромка пошёл в свою комнату отсыпаться после шампанского, а я стала на кухне посуду мыть. Возвращаюсь зачем-то в комнату – я одна из этих девиц, которых я терпеть не могу, вовсю Его лапает. А этот сидит себе, млеет…. Я так взбесилась…. Когда все разошлись, я Ему говорю:
 - Ну, что – ни на кого не реагируешь, а на эту фифу клюнул.
 - Что-что? – переспрашивает Он.
 - Что слышал, - раздражённо ответила я. – Кто тут кого лапал, а?
 - Ну, чего ты злишься? Это же так, несерьёзно…. Приятно, конечно, но, знаешь, я просто хотел сравнить. Все ведь сравнивают. Думал, может, кто ревновать будет….
 - А о чём ты ещё думал? – взвилась я.
 - Может, мне сейчас лучше уехать? – осторожно спросил Он.
 - Делай, как хочешь.
 Он не уехал. Я его кое-как простила. Но всё-таки отомстила Ему тогда, когда позволила Митьке лапать себя при Нём. Хотя раньше меня подобные вещи жутко раздражали, теперь я как-то не заостряла на этом внимание.
 Нам было сложно. Оставаясь вдвоём, мы оба дёргались и нервничали. Было какое-то напряжение, и это невозможно было скрыть. Но Он скрывал. А с другими – легко и просто. Вот и всё. Поэтому я стала проводить с Ним всё меньше и меньше времени. Ведь я была уже взрослой женщиной, а Он всё считал меня ребёнком. Я устала. Хотела доказать Ему, что я уже выросла, что я Его достойна, что я многое знаю. Но Ему нужны были опытные женщины, а я… ну, не было у меня опыта. Может, я только ради этого и согласилась попробовать в первый раз… ради эксперимента. И не удивительно, что мне это понравилось - я ж созрела. А этот меня только разговорами кормил. Ну, и пожалуйста – когда узнал, что я принадлежу другому, Ему сразу расхотелось разговоры разговаривать. Тут не Он страдает, а Его больное самолюбие. Ну, ладно….

 Я Ему несколько раз пыталась всё рассказать. Однажды это было под Новый год – тогда, когда мы расставались. Я несколько раз начинала фразу, но когда уже почти всё сказалось, Он вдруг оборвал меня:
 - Ну, хорошо, а дальше-то что? Что дальше, а?
 Потом я всю ночь проревела. И мрачно пошутила на следующий день:
 - М-да…. Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу….
 Я считала, что должна скрывать свои чувства, иначе я Его потеряю. И Он больше никогда не захочет меня видеть. Но некоторые реплики вырывались сами собой.
 Потом дождалась совершеннолетия – тогда мне стукнул двадцать один год. Он так ждал этого дня, потому что считал, что европейцы – мудрые люди, что у них в этом возрасте зрелость наступает. Только после двадцати одного года человек может отвечать за свои поступки. И я всё спланировала.
 После работы отделалась от Юры, и мы с Ним вдвоём пошли в порт на набережную неподалёку от моего дома. Распили бутылку мартини, даже какую-то алкоголичку угостили. Было здорово. Потом, в стельку пьяные, вернулись ко мне домой – там уже сидели все мои родственники, но я шепнула Ему, что мне надо сказать кое-что важное, и я обязательно должна улучить момент, чтобы мы остались одни. Но… не вышло.
 Он сильно напился и завалился спать. Ничего не соображал. Но, слава богу, у меня имелся богатый опыт общения с подвыпившими молодыми людьми. Так что я даже привыкла к этому.
 Утром пришёл в себя, сильно смущённый. Но я заверила, что всё в порядке. Ерунда какая…. И мы пошли прогуляться. Подошли к узкой набережной.
 - Вот, смотри – здесь я гуляла в плейере, когда мне было паршиво…. Ты помнишь. Залезай сюда, - и я взобралась на узкий бортик над водой.
 - Зачем?
 - Ну… так надо.
 Он повиновался.
 - Теперь пошли вперёд.
 Он хотел чуть перегнать меня, чтобы мы не шли бок-о-бок – было узковато, но я-то именно этого и хотела. Чтобы касаться друг друга. Это было потрясающе.
 - Осторожно, так можно свалиться, - предупредил Он, видя что я не собираюсь Его отпускать.
 - Я не упаду. А если и упаду, то не отсюда и только головой вниз, - смеюсь я.
 - Ну, хватит уже!
 - Пошли вон до той лестницы….
 А Он взял и спрыгнул. Я разочарованно вздохнула:
 - Ну, не сейчас же!
 - А я уже воспринял это как приказ.
 Посмеялись.
 Когда Он уезжал, я долго смотрела на Него, просто стояла и смотрела. Не хотела отпускать. Он не понимал, в чём дело – стою и смотрю.
 - Что? – спрашивает.
 - Тебя что-то смущает?
 - Нет.
 Я хотела, чтобы Он понял – Он мне дорог любым. И пьяным, и больным, и злым. Мне нравилось в Нём всё. От носа до хвоста. И ничто для меня Его не испортит. Хотя я знаю обо всех Его недостатках, я принимаю всё и не пугаюсь. Ему нужно было просто заметить всё это и принять. Но на это Ему смелости не хватило.
 В общем, я ещё много чего Ему наговорила. Он краснел, бледнел, но никак не реагировал. Ну, скажите, что мне было делать?

 А потом…. Всё это показалось полной фигнёй по сравнению с тем, с чем мне пришлось столкнуться. С такой реальностью, к которой я была совсем не готова.
 Мне было очень плохо. Я просто умирала. Была на себя не похожа. А Он делал вид, что всё нормально, и развлекал меня всякими байками, в которых я не нуждалась. Когда я пыталась говорить, как мне плохо, Он приличия ради пытался выяснить, что происходит. Я не могла Ему сказать, потому что Он не настаивал особо. Никогда. Считал, что я сама должна захотеть Ему всё рассказать. Но почему Он не настоял? Нам обоим стало бы легче. Потом оказалось, что Он тоже страдал, что я от Него всё скрываю.
 Я только наплела, что всё – от моей собственной дурости. Что, мол, проиграла большую сумму денег, а теперь надо как-то отдавать. Причём у Него занимать я не собиралась, хотя стоило только попросить.
 Потом Он меня пару раз видел утром с ведром и тряпками и со шваброй. Но ничего по этому поводу не сказал – мало ли что….
 Потом я сказала Ему, что теперь буду жить в Гатчине, потому что просто не могу жить дома с мамой, Ромкой и Анькой. Что хочу жить так, как я хочу. Что я перевожу мебель и делаю ремонт. Что там одна комната и нет телевизора, и хорошо – я его терпеть не могу. Что бегаю с санитарным порошком. Но Он так понял, что я там живу не одна. Ему уже от этого было нехорошо. Он мне даже подарил халат и домашние тапочки. Юра был у меня на новоселье, а Его я не звала. И Он обиделся и на это, конечно, потому что совсем ничего не понимал. А я и не объясняла Ему ничего.
 Непонятно для Него было и то, что Он однажды краем глаза увидел. У входа в наше заведение. Меня и моего приятеля-верзилу. Он выходил следом за нами. Приятель оттащил меня в сторону чуть ли не за рукав, орал и махал руками. Рядом стояла наша сотрудница и объясняла:
 - Да это же Вера, она здесь работает….
 Не знаю, что Он там подумал. Что это – мой парень, или что это меня рэкетиры какие-то нашли, и что сейчас меня бить будут – не знаю. Потом ничего не спрашивал. А я не рассказывала. Но Он был сильно озадачен. Вообще ничего не понимал, и Ему тоже было плохо ото всей этой недосказанности и неизвестности. Вот так мы постепенно становились чужими.
 И ещё больше Он был озадачен, когда я сообщила, что переезжаю из Гатчины обратно. Прошло всего три месяца. Намекнула, что меня бросили: я, мол, хотела с ним жить, а он – нет. И однажды привёл другую, пока я была на работе. И мне это надоело. Я ушла. А Он совсем запутался в своих догадках. Ну, и хорошо. А то вечно Он со своей иронией: мол, что, надоела взрослая жизнь? Конечно, мы ничего друг другу не говорили, и это совсем не похоже на доверительные отношения между друзьями. Жили по принципу «милый мой хороший, догадайся сам».

 Конечно, в итоге пришлось всё Ему рассказать. Но после всего этого прошёл год. Страсти улеглись. Меня это всё волновало, конечно, но уже меньше. Да и зачем Ему было это знать тогда? Помочь Он мне ничем не мог, деньги от Него брать я не хотела. К тому же, меньше знаешь – крепче спишь.
 В общем, однажды мы с Ним сидели, пили. Во дворе перед домом, где у Него когда-то была студия – он там альбом записывал. Он стал опять-таки какую-то будничную тему развивать, а я Ему вдруг:
 - Тебе-то легко рассуждать, а я, представь себе, человека убила.
 - Чего?
 - Что слышал. И, думаешь, легко жить с этим?
 Он сразу насторожился:
 - Что? Ну-ка, ну-ка, объясни. Этого не может быть.
 - Может…. Только не будем об этом.
 Он был настолько озадачен, что протянул мне свою пачку «Парламента».
 - Будем. Я же должен, в конце концов, разобраться. Раз начала, продолжай.
 - Нет.
 - Да.
 - Замнём тему.
 - Ты не знаешь, как я всё это время дёргался…. Ты молчишь и, думаешь, мне легко от твоего молчания? Я знаю, что-то происходит, но ничего не могу понять. Рассказывай.
 Я долго молчала. Потом робко начала:
 - У меня был друг…. Ну, какой-то дальний родственник. Он был наркоман. Это у него началось из-за того, что у него были проблемы с девушками. Ну, и однажды он позвонил мне и….
 - Попросил тебя помочь, конечно, - перебил он. Он всё время опережал мои мысли, пока я рассказывала – может, хотел облегчить мне задачу.
 - Да, попросил.
 - А ты, конечно, не можешь пройти мимо того, кто взывает о помощи. Да?
 - Ну, он просто не знал, как себя вести, что делать…. Его несколько раз бросали… короче, ничего у него не получалось. У меня, честно говоря, тоже опыта маловато, так что…. Ну, и поэтому он на что-то там подсел. Он постоянно просил у меня денег – говорил, что на лечение.
 - Ха, такие не лечатся. Все деньги понятно куда уходили.
 - Нет, я была у врача в клинике, где он лежал. Врач сказал: да, надежда есть, но нужны деньги.
 - А родители у него были?
 - Да, но он жил отдельно. Родители на него давно рукой махнули.
 - А тебе всегда всех жалко.
 - Короче, я отдала всё, что у меня было, залезла по уши в долги, думала – надо же помочь человеку…. И он вылечился. А потом стал опять денег просить. Я знала, что на наркотики, хотя он уверял, что надо было ещё кое-что внести на профилактику. Он меня этими звонками достал. И я сказала: всё, нет. С меня хватит. Телефон дома отключала.
 - Ты из-за этого уезжала?
 - Да, но… не совсем.
 - Понятно. И что дальше?
 - Он стал меня везде искать, заходил даже на работу, требовал денег. Я не дала и послала его подальше. Спустя несколько дней он повесился у себя на квартире. И теперь я себя виню – дала бы денег, он остался бы жив.
 - Ты сделала всё, что было в твоих силах, но таких, к сожалению, вылечить нельзя. Это не лечится, я точно знаю. Он всё равно бы рано или поздно умер, и дело совсем не в тебе.
 - Но я….
 - Это не твоя вина, ясно? Не твоя вина. Запомни и не бери в голову.
 Потом уже я поняла, что для отпущения моих грехов Он применил метод психолога из фильма про Уилла Хантинга – тот тоже повторял: «Это не твоя вина», пока пациент не размяк, не зарыдал и не кинулся ему на шею. Он что, на это рассчитывал?
 По крайней мере, Он не дал мне разреветься. Порыв рыдать прошёл, Ему удалось как-то меня заговорить.
 - Ещё больше меня взбесило вот что: после его смерти его мамаша вернула мне триста долларов. Вот так-то….
 Вот такие дела…. Конечно, мне стало намного легче. Но вот наши отношения лучше и проще не стали.

 Незадолго до этого нашего откровенного разговора Он заболел. Обычно Он всегда ходил на работу и больничных не брал, а тут я прихожу, а Его нет. Бросилась Ему звонить. Подошла мать – а я ей никогда не нравилась. Она сказала, что Он болен, не может говорить, и что я должна заставить Его сходить к врачу.
 Я стала уговаривать, а Он сразу понял, что мы сговорились. Разозлился:
 - Ты мне соврала. Как ты могла?
 - Прости меня, ладно? Неужели это так трудно простить?
 - Да. Это не в первый раз.
 - Неужели ты не понимаешь, что заставляешь всех беспокоиться?
 - Какое тебе дело, как я себя чувствую?
 - А до чего мне ещё может быть дело? – тут я не выдержала и разрыдалась. – Подумай сам – о ком мне ещё беспокоиться?
 - Ну, поищи…. Не понимаю. Мы – совершенно чужие люди.
 - Не говори так. Как ты можешь?
 - Могу. У нас уже давно нет ничего общего, и нечего притворяться, что это не так.
 - Это не так, о чём ты говоришь?
 В общем, довёл Он меня тогда. Но всё-таки я Его убедила к врачу сходить – слава богу, ничего серьёзного. Но меня это всё просто убивало. Конечно, после всего этого Он вправе считать меня чужой, но я не ожидала это услышать так напрямик.
 Ну, ладно, всё позади, всё уже хорошо…. Может, и хорошо, что Его уже нет рядом и не будет никогда – по крайней мере, никто меня больше так не мучает.

 Вообще, лучше вспомнить, как Он за мной ухаживал. Это просто фантастика. Он мог прямо-таки с олимпийским спокойствием говорить мне совершенно обычные вещи, а у меня кружилась голова. Просто от тембра Его голоса. Просто от того, что это говорит Он. Как будто касается меня при помощи этих совершенно обычных слов. Так, что я – на небесах. И Он знал, что я – в Его руках. Стоит только сделать шаг.
 - Почему так? – напрямик спросила я.
 - Понимаешь, очень волнует уже то, что можешь сделать это в любой момент. Этого уже вполне достаточно, и это здорово бьёт по нервам. И, возможно, только это – самое пьянящее. Возможно, остальное уже не будет таким волнующим и особенным.
 Это Он сказал мне тогда, в ходе последнего откровенного разговора. И я ответила, что больше не буду такой дурой. Мне уже говорили, что Он хочет на мне просто эксперимент поставить. Когда Он уже добился того, что я влюбилась, как сумасшедшая, теперь Ему нужно добиться обратного эффекта? Вернуть меня в прежнее состояние равнодушия к Нему, или даже ненависти? Или лёгкого, но болезненного интереса? Ну, пожалуйста, получай! От этого Ты точно удовольствия не получишь.
 По крайней мере, пусть Он знает, что я-то уж точно одна не останусь. Есть на кого глаз положить, да и всегда было. Так что ставь свои эксперименты на ком-нибудь другом, а я…. Ты видишь, я уже начала забывать тебя.

 Юрик решил перетащить меня в свой отдел автоматизации, а я в компьютерах – ни в зуб ногой. И тут он начал меня обучать, чтобы я с ним могла работать. Мне это всё вначале сильно не понравилось, но потом, поддавшись Юркиной эмоциональности, я как-то втянулась. Мне даже стало нравиться. Я наконец-то узнала, что такое Интернет. И что там можно смотреть все последние новости и про футбол, и про Жана. И я быстро всему научилась, потому что у меня был стимул. И перевелась в Юркин отдел. Юра торжествовал – теперь он мог ещё больше меня контролировать. Но ему и в голову не пришло, что он совершил огромную ошибку. Почему? Да потому, что Интернет и стал причиной нашего с ним разрыва. Или… в общем, не знаю, как это всё обозвать.
 Я болталась на работе всё свободное время, и оставалась допоздна (с Юркой, разумеется). Нет, к Нему я, конечно, часто забегала, но мне было важно, просто жизненно необходимо порыться в Интернете, изучить все сайты про Формулу и Жана. Причём совершенно бесплатно. Я узнала столько нового, перекачала столько фоток! Не знаю, наверное, несколько сотен. Некоторые потом даже распечатала. Попадались просто потрясающие – особенно где он с женой и детьми. Это, конечно, несколько походило на мазохизм, но что делать?! Нравится мне, и всё тут….
 Ещё там конференции были интересные – там поклонники Жана обменивались репликами, причём некоторые из них приводили меня в восторг, а некоторые так раздражали, что я в негодовании стучала кулаками по столу. Но сама я присоединяться к дискуссии побаивалась. Не хотела я ни в чём таком участвовать. И никогда бы не стала, если бы… да, если бы не Он. Приходит однажды и говорит:
 - Слушай, как ты думаешь, смешно любить ту, которая младше меня на десять лет?
 Я в который раз опешила:
 - Чего? Опять влюбился, что ли?
 - Мне очень стыдно, но, кажется, да.
 - Так…. Тебе двадцать четыре, а ей… четырнадцать, что ли?
 - Ну, вообще-то, пятнадцать. Но с ней так интересно, что я даже не знаю….
 - И где же ты с ней познакомился? – не выдержала я.
 - Ну… в Интернете.
 - А, понятно.
 - У нас общие интересы – это Мендьета.
 - А, ну, это ещё более понятно…. Что ж, удачи.
 - Но она в другом городе живёт. А я её к себе из незалежной Украины звать не собираюсь – мало ли, ещё аферистка какая-нибудь…. На фиг надо.
 - А я вот читаю на конференциях такие мысли и думаю – м-да…. Ну, на сайте Алези.
 - Ну, напиши тоже что-нибудь. Прояви свои потрясающие знания из области автогонок – пусть они там все обалдеют.
 - Да ну, не тянет….
 - А что ты теряешь? Попробуй.
 - Ну, ладно, уговорил…. Я подумаю над этим.
 И я подумала. И попробовала. И так втянулась, что даже перестала ударно работать так, как раньше. Конечно, Он был прав – все обалдели, что девчонка так классно разбирается в Формуле. И у меня тут же появилась куча друзей.
 Сначала я слегка комплексовала по поводу того, что я там – самая мелкая. А потом – ничего, привыкла. И к комплиментам в свой адрес – тоже. Познакомилась с разными мальчиками и не очень, надавала им всем свой телефон – один из Москвы мне на работу всё время звонил. У него была жена беременная, и он всё спрашивал, как ребёнка назвать – Жанной, если девочка, а если мальчик, то как? А другой – из Казани. Он взялся помочь мне перевести книжку на английском языке про Жана. Я-то немецкий изучала, а этот говорит – давай, по десять страниц в день буду переводить. Он мне их по Интернету присылал, потом и домой стал звонить. У нас сначала было исключительно деловое общение. Это и был Митька. Чем всё это кончилось 0 понятно. Но тогда я и в мыслях не держала, во что всё выльется. Я ведь ему сразу сказала, что моё сердце уже занято, вот так-то.
 Ну, вот мы с ним и подружились. А на работу у меня с Юриком начались проблемы. Он оказался жутко ревнивым. Что, мол, за звонки, что это такое…. Хотел, чтобы я ему обо всём докладывала. А я возмутилась и сказала: хватит. Уже все сотрудницы на меня косо смотрят. И всерьёз решила увольняться.
 Прихожу на работу – уже договорилась, что иду на новую работу. Смотрю – Юрик все мои вещи собрал. Я спрашиваю:
 - Это как понимать?
 - А нам, - говорит, - чужого не надо.
 И я бы ушла, если бы не Он. Когда мы с ним выбрались на выходной куда-то, я уже строила планы. А Он, конечно, был расстроен, но вида не подавал. Только принёс с собой какие-то листочки отпечатанные.
 - Вот, - говорит, - я знаю, что у тебя сейчас не очень приятные ощущения от всего этого…. На вот, почитай – это я тут написал по мотивам Формулы….
 Это было здорово. Он заставил меня смеяться. Я так развеселилась – это правда – что даже передумала уходить.
 - Вот сижу я здесь с тобой… - начала я, когда молчать стало совсем уж невыносимо.
 Он посмотрел на меня с такой горькой иронией, что мне стало стыдно. Потом сразу отвернулся.
 Приезжаю домой, стала себе ужин разогревать – звонок в дверь. Открываю – стоит Юрка. С бутылкой и букетом. Я говорю:
 - Заходи. Есть будешь?
 - Буду.
 Заходит. Я разогрела еду, мы выпили. Тут начались пьяные слёзы, извинения, мы разобрались во всём, он обещал больше не вмешиваться, лишь бы я не уходила. И я не ушла. Только Юра обещания своего не выполнил, хотя я была очарована его красивым жестом.
 Он по-прежнему продолжал звонить мне по ночам и тогда, когда я смотрела футбол. Я бесилась, но возмущаться просто не могла. Сил не хватало. Как будто бы он на всё это имел какое-то право.
 Потом Ромка стал домой своих подружек приводить – как с цепи сорвался. Сидел дома, сидел, а тут…. Здорово. Один раз даже двоих притащил. Мы с мамой смотрим и обалдеваем.
 Потом нашёл одну в Гатчине. Она была такая же, как все, только красилась меньше, чем прочие Ромины подружки. А однажды она просто у нас поселилась. А он даже не удосужился её нам представить. Я так жутко разозлилась! Потом сообразил-таки. Вот, Аня, мол. И стала она ему готовить, торчала на кухне по полдня (они где-то на его работе познакомились). Я была просто возмущена – это ж надо, полжизни на кухне проводить! В конце концов, Роме это всё надоело, он взял телевизор и ушёл из дома. И свою Аню с собой взял. И стали они вместе жить на съёмной квартире, полгода прожили, а потом решили пожениться. Я даже попросила свою подругу-парикмахера сделать ей свадебную причёску. В общем, она мне не понравилась, но у нас отношения слегка наладились.
 Как только они поженились, они опять переехали к нам. Со своей кошкой. И стали мы жить вчетвером и с двумя котами. А на дворе было лето, полная квартира народа – это Аня привезла в гости каких-то своих калининградских родственников. И Ромка их целыми днями по городу возил. Мне было так плохо, что я Митьке написала – приезжай, мол, если хочешь. И этот шизик приехал. И у нас в двух комнатах стало жить восемь человек. Но потом Ромка с Анькой опять съехали.
 Мы с Митькой бродили по городу, а вокруг ремонт – он меня на руках через ухабы перетаскивал. Потом мы какие-то книжки покупали – не помню, зачем. На набережной сидели…. Так даже ни разу толком и не напились. Сдал билет, задержался ещё на неделю. И уезжать не хотел. А я его таскала по всем достопримечательностям.
 Потом, как только он вернулся домой, стал мне постоянно звонить. Толкать такие темы, что он скучает, что ему так меня не хватает…. Влюбился, короче. Я так посмеялась сначала… до поры до времени.
 До дня моего рождения. Когда мы с Ним пили. И Он, уже до предела напившись, говорит:
 - Скажи честно: ты ко мне относишься больше, чем по-дружески?
 - С чего ты взял? – оторопела я. – Тебе это только кажется. Ты ошибаешься.
 - Ну, извини…. О чём тогда говорить? - и Он сразу перевёл на другое.
 Я всегда боялась того дня, когда Он догадается. Тогда Он пошлёт меня, посмеётся. Поэтому мне было очень плохо. Он ушёл и оставил меня одну.
 Прихожу домой, в драбадан пьяная. И тут – звонок. Это был Митька. Он спросил:
 - Где ты была? Что с тобой?
 Я стала что-то невнятное рассказывать, плачу…. А он мне сказал именно то, что я хотела услышать от Него. Всё. И я поняла, что я хочу жить так, как предлагает Митька. Хочу иметь рядом надёжного человека, который слегка наивен, но искренне меня любит. Хочу семью, детей, спокойствия…. Нормальной жизни. И с этого дня моё отношение к нему резко изменилось. Мы обо всём договорились, и всё стало более-менее ясно. У меня от этого совсем крыша съехала.
 Дальше…. Ну, об этом я уже рассказывала.

 Он исчез на всё лето. Но я была уверена, что с днём рождения Он меня обязательно поздравит. Так и случилось. У меня сердце оборвалось от счастья.
 «…Я, видно, зря ей пел о полосе нейтральной – ей глубоко плевать, какие там цветы…», - прочла я цитату из любимого Высоцкого. Он знал об этом. Он всегда видел меня насквозь…. А в постскриптуме попросил меня о свадебных фотках – он, мол, уже заждался. Или ему денежный перевод присылать?
 Я так обрадовалась и расстроилась – четыре месяца молчания, и два слова….
 Я написала: ну, наконец-то объявился! Фотки ему пришли – сейчас ворчать начну. Исчез чёрт-те знает насколько…. Напиши, где тебя искать? А новостей у меня полно: скоро меня с работы выгоняют, уже на следующей неделе – буду сидеть дома, супчики кушать. Жить буду в другом месте – мы квартиру через месяц размениваем, потому что Ромка потребовал выделить свою долю ему в собственность. Морда лица худеет, а живот растёт – но это уже не новость, а констатация факта. Вот, собственно, и всё.
 А Он: некогда, мол, работает в какой-то конторе, занимается как раз жилищными вопросами. Детей, мол, у него никогда не будет, поэтому нечего Ему на больные мозоли наступать…. Вот молодец, придумал тоже…. Правда, скрепя сердце, пообещал приехать на крестины. Вот, блин, сделал одолжение…. Не знаю, что и думать.
 Потом опять исчез – ни ответа, ни привета. Нормально. Ну, и когда, спрашиваю, приедешь? Тишина.
 Мы с Митькой уже новую квартиру ездили смотреть. Она уже, конечно, без вида на море. Зато наша. Я Ему дала новый адрес. Всё на что-то надеялась…. Скоро переезжаем – ну, и что, что я на восьмом месяце?
 Ходила на УЗИ – там девчонка. Конечно – сама же телеги толкала, что когда родителям всё равно, получаются парни, а когда наоборот… вот и получила. Очень хорошо. Она уже пузатая – кило восемьсот пятьдесят. Назовём Ириной, как Митькину маму (мечты об имени Марина пришлось оставить: был бы мальчик, назвали бы Сашкой в честь Митькиного отца, всё, как он скажет), и родится она как раз под Новый год. О чём я и сообщила Ему в надежде, что ответит. А Он не отвечает. И вроде повода молчать нет….
 Спрашиваю в очередном письме: может, я тебя обидела чем? Так мне сейчас трудно понять, чем именно. Что такого могло произойти, что ты вот так свалил в туман? Я не понимаю. Но я надеюсь, что у тебя есть кто-то или что-то, что приносит тебе радость. Это главное, а всё остальное – фигня.
 Мы переехали, меня освободили от всякой работы. Всё было готово. Обои были классные, цвета неба…. Новый год рассчитывала встретить в роддоме. Подключили компьютер, лезу в почту – ну, наконец-то, письмо от Него. Цитирую по памяти – такого мне никогда не забыть.
 Ты, мол, меня ничем не обидела. Понимаешь, тут дело во мне. Это просто я не могу понять некоторых вещей, и это только мои проблемы. Но я должен всё тебе объяснить, потому что ты не понимаешь, в чём дело. Да, у тебя любовь и семья, вы счастливы, но мне очень сильно не нравится то, что этому предшествовало. То, что ты вот так, от балды, могла пригласить к себе совершенно незнакомого человека. Хотя ты прекрасно знаешь, чем это всё могло кончиться. Аферистов сейчас везде полно…. Я, конечно, понимаю, что для тебя это всё кажется нормальным, но для меня это неприемлемо. Ты оказалась такой же, как все эти девочки вокруг. Для всех их это – в порядке вещей, но ты-то как могла так поступить? Весь мой мир рухнул. Теперь я уде не поверю в порядочность. Я должен был это тебе сказать. А теперь ты ещё хочешь, чтобы я приехал. Ну, и зачем? Смотреть, как вы за ручки держитесь? Так я уже видел однажды, и даже пожалел, что приехал и вам помешал. Приехать? Да я даже знаю всё, что ты мне скажешь – как я себя обкрадываю и всё такое. Но мне просто противопоказано заводить семью. У меня не будет детей, а ты будешь грузить меня разговорами о детях, и я буду тебе завидовать, и, в конце концов, тебя возненавижу, и ты не будешь понимать, в чём дело.
 И ещё в конце – анекдот в тему. Сидят на Канарах юрист и программист и удят рыбу. Юрист: я тут оказался, потому что пожар уничтожил мой дом и все мои вещи, а страховая компания выплатила мне приличную страховку. Программист: какое совпадение! Но мой дом уничтожило наводнением, и я получил приличную страховку. Юрист (после некоторой паузы): а-а-а… простите, а как вам удалось организовать наводнение?
 И как я, извините, могла на это реагировать? Родить до срока, как Он, наверное, рассчитывал? Нет – вместо этого я корректно ответила: спасибо, что ответил. Свободен. К чёртовой матери…. Митьке я ничего не сказала.
 Родила через пару дней, долго и в муках, как полагается. Теперь у меня была моя дочь…. У меня поднялась температура, и стали делать какие-то уколы. И нам обеим полегчало. Правда, у Ирки на головке остался шрам, и носик красный, но врачи говорят, что заживёт.
 Митька больше меня переживал. Он ждал, когда я вернусь. Говорит, что я очень похудела. Он по собственной инициативе написал Ему по электронной почте необычайно патетическое сообщение: порадуйся вместе с нами, у нас дочь родилась! Ну, культурный интеллигентный человек, он же не знает, что Ему наплевать…. Ну, отписался в ответ, и всего хорошего…. Мне всё равно – пусть считает меня кем угодно, я Ему навязываться больше не собираюсь. Тем более, что теперь у меня есть те, о ком я могу заботиться – моя семья, моя дочь. Это – самое главное в жизни….
 Правда, радость так меня захлестнула, что я посчитала, что Он искренне разделит нашу радость. И написала: ты же обещал приехать, конспиратор хренов! Нет, говорит, ничего я тебе не обещал. И снова замолчал. Ну, хоть бы раз в месяц писал, что ли…. Нет.
 - Где твой друг?
 - В Минске.
 - Да, хороший холодильник….
 
 Время шло, с того момента, как Он мне написал, прошло полгода. Я надеялась, что хотя бы с годовщиной свадьбы Он меня поздравит, но нет. А мне с каждым днём становилось всё хуже и хуже, больше было уже никак. И тогда я решилась написать Ему сама – мало ли, что могло с Ним случиться, а терять мне было уже нечего, ведь я уже потеряла Его.
 И написала: привет, я сегодня брежу (хотя вроде и не пила), ну, ты знаешь, у меня иногда бывает… или не иногда… словесный понос, короче. Я всё время думаю, кто ты для меня есть, и никак не могу понять, ты постоянно посылаешь, а я постоянно после каждого посыла долго собираюсь, как Ноль-Ноль-Икс в «Капитане Врунгеле», только, пожалуй, со скрежетом. Но не об этом. Просто всё время хотела дать понять, как я к тебе отношусь, но так и не сказала. Сейчас – потому что больше не могу, может быть, глупо и зря, но пусть так будет. Слова подбирать я не могу и не хочу, поэтому вставляю текст песни, которая наиболее близко может передать. Песня, наверное, тебе не нравится, но она точно отражает то, что хотелось бы передать, лишь только дополню: я стала курицей, а курица – не птица, но мне жаль моих прошлых безумств, и так и не состоявшихся тоже, хотя если мне предложат вернуться в прежнее состояние – я не вернусь – там пусто до боли, но – жаль. Я надеюсь, что когда-нибудь тебя увижу. Это, наверное, глупо – ждать, но – жду. Пока.

 «… Одинокая птица
 Ты паришь высоко:
 В антрацитовом небе
 Безлунных ночей
 Повергая в смятенье
 Бродяг и собак
 Красотой и размахом
 Крылатых плечей
 У тебя нет птенцов
 У тебя нет гнезда
 Тебя манит незримая
 Миру звезда
 А в глазах у тебя
 Неземная печаль
 Ты – сильная птица
 Но мне тебя жаль
 Одинокая птица
 Ты летаешь высоко
 И лишь безумец
 Был способен так влюбиться
 За тобою вслед подняться
 За тобою вслед подняться
 Чтобы вместе с тобой
 Разбиться с тобою вместе
 С тобою вместе
 С тобою вместе
 С тобою вместе
 Чёрный ангел печали
 Давай отдохнём
 Посидим на ветвях
 Помолчим в тишине
 Что на небе такого
 Что стоит того
 Чтобы рухнуть на камни
 Тебе или мне
 Одинокая птица
 Ты летаешь высоко
 И лишь безумец
 Был способен так влюбиться
 За тобою вслед подняться
 За тобою вслед подняться
 Чтобы вместе с тобой
 Разбиться с тобою вместе
 С тобою вместе
 С тобою вместе
 С тобою вместе
 С тобою вместе
 С тобою вместе
 С тобою вместе
 С тобою вместе…»
 (В. Бутусов, «Одинокая Птица»)


 Ну, на это уж Он точно должен был ответить – догадывался же, наверное, чего мне всё это стоило, но мне было уже на всё наплевать…. Ну, никто бы не понял этого, даже я сама. Хоть мы и расстались, нас связывало всё, словно бы были ещё рядом. Он мне постоянно снился.… Хотя о дочери я не говорю специально. Она – самое главное в моей жизни. Но….
 Прошла неделя – молчит. У меня лицо горело, все спрашивали, в чём дело, а что мне ответить? И тут… ну, я знала, Он не мог не ответить.
 «… Я, наверно, птица ручная, только вот нет рук для меня…» Птичка – это здорово, пока сверху на голову не нагадила…. Я всё это знаю, но это было давно, это вчерашний день. Что было, то прошло, и нечего сейчас это вспоминать, потому что это было вчера. А сейчас у тебя благополучная и обеспеченная жизнь, наполненная смыслом, и это здорово. Так и должно быть. А я для тебя – миллион гадостей, это так. Серная кислота. Я свалил, потому что сделал тебе кучу гадостей, чтобы не сделать ещё больше. Я ведь и сам здорово увлёкся тогда, каюсь. И исчезнуть, по-моему, было самым верным решением. Или нет? Ведь, воспитывая дочурку, тебе следовало бы забыть обо всей прочей фигне. Так что забудь, всё нормально….
 Я так возмутилась – вот, всё ведь прекрасно понял, а так вышел из положения. Опять это свой менторский тон…. И потом – получается, что Он всё знал… и свалил!!! И дал мне преспокойно устроить свою жизнь! И сейчас, когда нам всё ясно, Он не желает возвращаться, хотя я уже дошла до точки – вот, какие мы порядочные, не хочет мне жизнь портить, потому что я замужем и у меня ребёнок, а Он всё это время то же чувствовал….
 Я попыталась немного остыть, и ответила: понимать ничего и не надо – у меня же, как у чукчи: что вижу, то и пою. Вернее, брежу, так как стройностью мысли никогда не страдала. Насчёт того, чтобы исчезнуть – это просто издевательство – я всё время жду, когда же ты появишься, а про серную кислоту и т. п. – пора уже обоим немного остыть и расслабиться – всё-таки у меня своя башка на плечах, и уж наверное могу решить сама, что мне надо, а что нет, и у тебя, слава богу, мозгами не обижена, единственное - не решай за меня – ненавижу, когда кто-то что-то за меня думает, решает, предполагает и делает. Гадостей от тебя что-то не припомню – может, ты сам их себе придумал (а если я что наворотила – попробуй извинить), а вот помечтать о том, как когда-нибудь посмотрим футбол типа Парагвай – Мексика, потягивая пивко и лениво обмениваясь фразами вроде «не забьёт – у него чёлка длинная, он же из-за неё ворот не видит» очень хочется. М-да, пиво мне пока не грозит – из-за маленькой мартышки, ну, ничего, я пока и соками перебиваюсь…. «Всё благополучно, устроено и наполнено смыслом, и это здорово» - но не до конца, это всё для неё, для него – а про себя я так ничего и не поняла. Пока что.
 Честно говоря, я просто сделала вид, что ничего такого в виду не имела – я, мол, не я и рожа не моя. Давай, типа, будем просто друзьями, тихо-мирно общаться, как раньше… а там посмотрим. Кто же знал, что Он так взбесится?
 Ответил: это как в анекдоте – хозяин так любил свою собаку, что отрубал ей хвост по частям. Пора бы отрубить хвост раз и навсегда. Я, наверное, смогу появиться лет через семь, если не больше, потому что сейчас просто очень больно. Ничего личного, это мои собственные ощущения и моё решение, и ничьё больше. В мире полно людей, с которыми можно выпить пива, а апельсиновый сок – можно и с Владимиром Соловьёвым по воскресеньям в 12:20. Ну, не отношусь я к мазохистам, вот и всё. Бред можно сразу выкидывать в корзину, а со всеми исповедями – или к батюшке в церковь, или к психологу – это по поводу «разобраться в себе». А когда Италия проиграет, тебя есть кому утешить. Извини за невольную грубость, но я уже давно разучился говорить иносказаниями. Я знаю, что циничен, но есть люди куда циничнее меня, и ты их знаешь (это уже сверхцинизм, по-моему). И всё-таки, так лучше.
 И опять убил насмерть. И опять надо как-то собираться. И опять надо думать, что делать, и винить себя в непроходимой тупости….
 Я очень устала, поэтому так и ответила: не знаю, почему, но когда читаю твоё письмо, хочется в очередной раз сдохнуть – посылаешь, так посылай прямо. Пивка попить – это как раз и относится к иносказаниям, прямо – появись. Я устаю ждать, устаю сдерживаться, когда на очередной твой пассаж хочется просто замолчать.
 Как в той песне: «я поставила бы точку, но опять запятая – это серьёзно…».

 Прошло ещё два месяца, и я уже потеряла всякую надежду. Устроилась на работу – причём в другом конце города – как раз недалеко от Него. Это приносило мне какое-то странное успокоение. Мне казалось, что Он рядом. Несколько раз даже заходила к Нему – там была новая дверь, и это меня сразу насторожило. Позвонила – никто не открыл…. И я так и не знаю, там Он ещё или нет.
 Тут вдруг получаю от Него письмо: мол, ты уже видела «Ночной дозор»? Если нет, то как у тебя с графиком?
 А по телеку уже все уши прожужжали этим «Ночным дозором», новомодным фильмом отечественного производства. Мы бы уже давно сходили с Митькой, да просто я устаю как собака, маленький ребёнок, работа, дом…. Вот и сейчас я, обалдевшая, уложила её спать и ответила: нет, мол, не видела, графика у меня нет – точнее, он зависит от моего желания. А что, есть предложение его подвинуть?
 Тот не ожидал, что я уже работаю – вот, мол, крутая какая…. А я взбесилась – была бы, говорю, крутая, нежилась бы на пляже, так что хамить не надо. Могу, кстати, тем же ответить: что, кроме как на НД, больше никак? Не модно? А трансвеститы будут (см. «Масяню»)? Да и неинтересно, наверное – на фиг нам нужны мещанские радости – «а она его тарелкой супа»»» А он её в ответ селёдкой, селёдкой по башке!!!». Давай лучше на Ника Кейва выберемся и напьёмся по окончании действа.… А вообще, я в последнее время так устала, что с радостью куда-нибудь выбралась, хоть тебе бы порадовалась….
 Ладно, дальше диалогом:
 Он: - Ладно, проедем. Значит, не судьба.
 Я: - Не фиг сваливать на судьбу – было бы желание пошевелиться у самого.
 - Вместе одного слова – двести….
 - А мне слов не жалко, я их только на врагов тратить жалею.
 - Пока рассуждала, что модно, что не модно, уже давно сходили бы. А Масяню ненавижу!!!
 - Да на здоровье, хотя тратить такие эмоции на такую фигню?.. Знаешь, просто мне дерьма хватает через край, и хотелось бы просто увидеться, даже поговорить не обязательно, так тебя что-то всё переклинивает то на судьбу, то на обидки, то ещё на какую-то дрянь – прям бразильский сериал какой-то.
 - Не хочешь – не надо. Зачем идти на «ночной дозор», если не желаешь?
 - Желаю, не желаю – сам по себе он мне на фиг не нужен, и ты это знаешь.
 - Просто так получается, что в моей жизни складывается всё не совсем так, как хотелось бы. Ну, в общем, надоело по кочкам прыгать, как жаба. Наверное, где-то ведь и ровные дороги бывают….
 - Не бывает, просто со стороны чужого дерьма и не видно, и кажется, что: ой, как там у них (неё, его) всё гладко и замечательно, а у меня бедненького так всё плохо и трудно – лажа это всё.
 - Так что, сама понимаешь, сытый голодного не разумеет. Поэтому всех твоих разговоров по поводу удавшейся жизни хотелось бы избежать (что, ясное дело, невозможно).
 - Ага, с утра до вечера верещу – ой, как всё замечательно, и я такая молодец, просто кайф. Если со стороны так кажется, то спасибо, что сказал – значит, внешний барьер работает без сбоев.
 - Хотелось бы объявиться, когда самому будет чем гордиться, чтобы находиться, как минимум, в равном положении.
 - Пока сам себя не перестанешь считать хуже других – не будет.
 - Ну, хоть на красном мерине подъехать. Вот тогда – сколько угодно, но за год-два этого всего не получишь.
 - Не забудь, в таком случае, и мост анжинерной работы, и машину на керосиновом ходу. Короче, советую обратиться к жене моего так называемого братца. Это у неё: как же мы без машины – у всех же есть…. Вот и соревнуйтесь, сколько влезет, у кого больше тряпок и т. п., козлы брянские. Лучше собственными стихами гордись, а не красными меринами и тем, что за год-два не получишь. Я же никогда твоего дара не получу, и от этого завидно, но в тоску я от этого не бросаюсь, и пытаться тебя догнать и перегнать не собираюсь, потому что знаю, что не дано.
 - Так что извини за беспокойство. Зря я это всё.
 - Конечно, зря – и есть не надо, потому что всё равно захочешь, и мыться не надо – всё равно испачкаешься….
 И опять исчез чёрт-те знает насколько. Я так и поняла, что если не приложу никаких усилий, не получу ничего. Но Он молчит, и всё, и у меня жизнь наладилась – и без Него проживу…. Я даже ему Иркину фотку послала, где она стоит и улыбается, сжимая в руках некогда подаренную Им подушку с «мерсом», рыжая вся. Думала, растает (хотя с чего бы Ему таять?)….

 Ко дню рождения, конечно же, получила от Него дежурную пару слов – причём уже тогда, когда совсем отчаялась. Цитирую:
 «Желать ничего не буду – ты уже и так получила всё, что хотела. Ну, разве что подольше прибывать в этом состоянии счастья. Ты, всё-таки, не одна, справиться с трудностями проще, когда тебя любят и понимают…. Ну, вот, собственно, и всё».
 Ага. Вот, собственно, и всё.
 Я-то, идиотка, всё ждала, что Он придёт поздравить. Ни фига не дождалась. Да и уже не дождусь, наверное. Нет, ну, это невыносимо – пишет только по праздникам, да и то две строчки….
 Вот ещё радостью поделился – что Его номинировали на какую-то там литературную премию в Интернете. Литературой Он, видите ли, занялся – я к этому всегда скептически относилась, а тут вдруг…. Надо же…. Молодец – что хотел, то и получил.
 Полюбопытствовала. Расчувствовалась. И под влиянием переполняющих меня эмоций я отправила Ему свою любимую песню Боно, которую Он мельком процитировал:

 «…Is it getting better
 Or do you feel the same
 Will it make it easier on you
 Now you got someone to blame
 You say
 One love
 One life
 When it`s one need
 In the night
 It`s one love
 We get to share it
 It leaves you baby
 If you don`t care for it

 Did I disappoint you
 Or leave a bad taste in your mouth
 You act like you never had love
 And you want me to go without
 Well it`s too late
 Tonight
 To drag the past out
 Into the light
 We`re one
 But we`re not the same
 We get to carry each other
 Carry each other
 One

 Have you come here for forgiveness
 Have you come to raise the dead
 Have you come to play Jesus
 To the lepers in your head
 Did I ask too much
 More than a lot
 You gave me nothing
 Now it`s all I got
 We`re one
 But we`re not the same
 We hurt each other
 Then we do it again

 You say
 Love is a temple
 Love a higher law
 Love is a temple
 Love the higher law
 You ask me to enter
 But them you make me crawl
 And I can`t be holding on
 To what you got
 When all you got is hurt

 One love
 One blood
 One life
 You got to do what you should
 One life
 With each other…»

 И добавила: поздравляю. P.S. «Чертовски хочется курить» (Донна Роза).
Он ответил, как всегда, цинично: «Double life… Double love… We get to share it..?».
 Ловко остудил. Я тут же резко сделала шаг назад – ничего Он не получит! Ответила: сомневаюсь. Ты неправильно расставил акценты. Неважно….
 Он парировал: порядок, просто ты со своим текстом как-то не очень в тему. Не сообразил, мол, что меня поймут столь двусмысленно.
 Я заткнулась – я уже выдохлась, просто не знала, что мне делать.
 Обменялись открытками: я Ему – с днём рождения: «Человеку, у которого железная воля, стальные нервы, золотое сердце и каменная печень. С днём рождения, самородок!». Не ответил. А Он мне – с днём рождения дочери, причём, как всегда, весьма своеобразно: «Желаю вам побольше столь результативных ночей». Здорово, а?
 А под Новый год тоже. Получила от него весёленькую открыточку: светлую снежную избушку на фоне яркого голубого неба: мол, пусть в вашем доме будет светло и уютно…. Ага. Я в ответ послала тёмную мрачную открытку с такой же избушкой, только ночной, тёмной и сумрачной.
 И снова тишина….

 В общем, никакого движения с Его стороны. Я стала искать Его в Интернете и набрела на один сайт с Его рассказами. Безумные ощущения. Всё словно о нас с Ним, не называя имён, но такие детали, известные только нам обоим…. Почему мы не вместе, объяснил. Что было, будь мы вместе. Один рассказ, размещённый в мой день рождения – более страстной вещи в жизни не читала. Просто оторопь берёт…. И что мне теперь делать? Каждый может это прочитать…. И я не знала.
 Мне стало так не по себе, что я решилась-таки написать снова: давно не слышала. Читала твои рассказы (с месяц). Прости. Теперь знаю, что я круглая дура. Слишком занятая собой. Плохо. Найдёшься ли?
 Он мгновенно парировал: мол, не найдусь. Эпизод сыгран.
 А я: твоё право – нечего сказать. Игра? И эпизод? – играешь в слова…. Неудачные эпизоды обычно вырезают и выкидывают – надеюсь, ты так и сделаешь. Игра, играй, играю… и смысл теряю…. Думаю, тебе как раз повезёт найти (по закону Маркса). Я тоже не буду больше оглядываться. Никогда. Удачи.
 Он тут же отозвался, видимо, напуганный словом «навсегда»: будь я наглым и циничным, объявился бы, как ни в чём не бывало. Да и компромисса никакого я не вижу. Хотелось бы, конечно, чтобы всем было хорошо, но так не получается. А раз так, на фиг надо…. Здорово, что ты хоть разозлилась, а то всё прости да прости. За что, непонятно. Ты всегда о других беспокоишься больше, чем о себе, так что самое время и о себе подумать.
 Я взбесилась, ответила, что он соврал, и послала его к чёрту.
 Хотя до этого я каждый день звонила Ему. Ночью. В два часа. Звонила долго, недели две беспрерывно. Никто не подошёл.
 Ну, что ж…. Прощай навсегда. Нечего причинять друг другу боль – сколько можно. Всё равно это ни к чему не приведёт. Надоело. Я буду жить спокойно, просто радоваться жизни. Без Него. Без этой боли. Свободно. И счастливо….


 А не закурить ли на морозе? (эпилог)

 «… всё, что само собой исчезает, может само собой
 появиться снова…»

 В этом году страшно холодная зима…. Но я, заранее зная, что руки замёрзнут и посинеют, достаю зажигалку и штуку «Парламента» из пачки. Смешно получилось.
 Я приехал специально, чтобы взглянуть на неё. Издали, не приближаясь. Я знаю, она всегда приходит к девяти.
 Сколько лет прошло? Не помню, не считал. Год или три, а может, четыре. Я сбежал, уехал. Сначала было плохо, потом легко, потом совсем плохо. Я не звонил ей – не хотел бросать трубку, демонстрировать свою слабость. Не хотел, чтобы она ждала. Не хотел, чтобы она думала, что победила. Глупость какая….
 Я бы совсем пропал, если бы не Сеть. У людей должны быть общие интересы, чтобы чувствовать себя легко. Лишь бы не было этой нервозности, надрыва – кому это надо? Такое чувство, что тебя подцепили на крючок…. Нет, со мной это не пройдёт.
 Я знаю, что Вера тоже с кем-то там познакомилась. Но меня ей не забыть, да она и мне тогда сказала, что никто ей меня никогда не заменит. Да, спасибо современным технологиям, иначе мы бы пропали….
 Она здесь же и работает, с Юрой вместе. Вот и они. Беседуют о чём-то – как всегда, Юру не перебить, пока он сам того не захочет. Не видно, есть ли кольцо на руке – вполне возможно, хотя не всё ли равно? Он ей никогда не был кем-то большим, чем просто друг, но ведь сам он так не считает. Может, и уломал…. Чёрт, ноги уже окоченели, не ожидал, что тут так холодно. А затягиваться на морозе прикольно – дым вместе с морозным воздухом…. Как будто сигареты с ментолом, хотя я снова перешёл на крепкие. Чтобы голова кружилась.
 У неё ребёнок – мне отсюда не разобрать даже, мальчик или девочка. Я точно знаю, что он ЕЁ, а не Юры. Помню, она говорила, что её любимое женское имя – одно-единственное – это Марина. Морская. И живёт Вера у моря. Родители сначала хотели её так назвать. У моря она черпает силы…. А мужских имени любимых у неё два – Никита и Артём. В таком случае, нетрудно догадаться, как зовут её ребёнка. Хотя ведь вкусы могут поменяться….
 Жалею ли я? Нет. Вот сейчас я могу подойти к ней, и всё изменится. И всё у нас получится, и будет нормальная счастливая жизнь, и уже не будет этой тоски по ночам…. Да, мне её не хватает, и это убивает меня. Но ведь с болью тоже можно жить….
 Она никогда не скажет мне: «Слишком поздно», будь она хоть трижды замужем. Потому что она ждёт меня, ей нужен только я и больше никто. И она уверена в том, что рано или поздно мы будем вместе, раз и навсегда. И она согласится уехать со мной, только спросит, во сколько ей нужно собраться. И мы успеем на последний поезд, и уедем туда, где нет этого идиотизма, и где не важно, кто с кем играет. Есть просто жизнь. Но для меня стёрлись грани между счастливой и мещанской жизнью. По-моему, это одно и то же. А ей не понять – она разделяет любовь и быт. Точнее, разделяла. Хотя что-то мне подсказывает, что с тех пор она мало изменилась.
 Она увидела меня – ну, конечно же, она меня почувствовала. Оставила ребёнка на Юру, отправила их внутрь и пошла ко мне. Медленно, сомневаясь ещё.
 - Ты же не курил….
 - Да вот…. Пальцы только мёрзнут.
 Она касается рукой – да…. Хватает меня обеими руками за воротник куртки и трясёт:
 - Что ты делаешь? Зачем? Зачем тебе это всё надо?
 - Я не виноват, что холодно. Хочешь, я покажу тебе фотку своего друга?
 - Врёшь.
 - Нет.
 Она продолжает машинально дёргать мой воротник.
 - Зачем? Зачем? Зачем ты уехал? Зачем тебе это? Чего ты хочешь?
 Я бросаю сигарету и пытаюсь спрятать руку в карман, чтобы хоть немного согреть.
 - Я в порядке.
 - Зачем тогда приехал? А? Сказать, что ты ещё не готов, или что? Я же по глазам вижу…. Ты приехал не потому, что умирал и скучал - ты приехал, чтобы посмотреть, жива ли я. Хорошо ли мне без тебя. Так?
 - Нет. Просто холодно.
 - Я даже не уверена, вернулся ли ты. Ну? Скажи, зачем ты приехал?
 - На тебя посмотреть.
 - Так и будем цитировать фильмы и говорить ничего не значащие слова?
 - Прекрати меня трясти.
 - Я боюсь, что ты свалишь, исчезнешь, растворишься в воздухе…. И так ничего и не объяснишь.
 - Мне нечего объяснять. Я замёрз. А тебя там Юра ждёт.
 - Пойдём, я отогрею, познакомлю с дочкой. Угадай, чьи у неё глаза?
 - Там тебя Юра ждёт.
 - Да, я в курсе. А ты не изменился с тех пор – всё так же ревнуешь и думаешь при этом, что тщательно это скрываешь….
 Она вопросительно смотрит на меня, а мне нечего ответить. Я не знаю, мне нечего сказать, что-то объяснить – нет, победа останется за мной. Она ждёт моего ответа, уверенная, что победит… или нет? А может, она не играет?
 - У тебя обратный билет на сегодня? Или на завтра? Или сдаёшь?.. Выбор за тобой.
 Снег пошёл красивый, белый, только холодно. Я же не ожидал, что она подойдёт, поэтому молчу и любуюсь на неё.
 - Раз ты приехал, значит….
 Значит…. Что же это значит? Я ещё думаю, что я сделаю в следующее мгновение.