Глава 16
Рогнеда, получившая в иночестве имя Анастасии, в сопровождении Корсунянина прибыла вместе с дочерьми в Изяславль – город, в котором она пожелала основать женский монастырь, первый в Восточной Европе. Он разместился в части княжеского терема, оставленного Рогнедой три года тому назад.
А название скромной обители дала икона Рождества Пресвятой Богородицы, переданная в дар от княгини Анны. Икона эта, кстати, сохранялась в Богородице-Рождественской церкви Заславля до начала двадцатого века.
******
Дни Рогнеды теперь были заполнены чтением и переписыванием святых книг, молитвами и рукоделием. Вот и сегодня за заботами не заметила она, как спустился на землю тихий вечер. Анастасия оторвалась от вышивания, затеплила лампадку перед образом Богородицы, присела на лавку. Мягкий свет разлился по келье, разгоняя синий сумрак. Огонек отражался в золотом поле за спиной Святой Девы, отчего казалось, что икона разгорается бело-золотыми всполохами.
Анастасия задумчиво стала разглядывать этот сияющий образ, подолгу задерживая свое внимание на какой-нибудь детали. Она пристально всмотрелась в лица двух ангелов, которые возлагали на голову Марии корону. Хотя они были очень малы, Анастасия заметила, что у одного ангела лик нежный-нежный, совсем девичий, а у второго густые, сдвинутые к переносице брови. «Как у моего Ярослава», - улыбнулась Анастасия, представив младшего сына, сурового на вид, но такого отзывчивого.
А младенца Иисуса она мысленно сравнила с Изяславом, не усматривая в этом ничего богохульного. Просто лик Его был настолько светел и спокоен, а в руке Он так бережно держал свиток бумаги, что не мог не напомнить Анастасии юного полоцкого князя, разумника и книжника.
Как же тосковала Рогнеда по своим соколятам, как хотелось ей видеть их подле себя каждый день!
Полочанка взглянула на печальный и смиренный лик Богородицы. Она, казалось, понимала страдания матери, разлученной со своими детьми. Святая Дева сопереживала ей, и в то же время наставляла: «Терпи. Я знала, что уготовано моему Сыну, но не роптала. И ты не гневи Бога. Терпи, ибо такова материнская доля».
Анастасия опустилась перед иконой на колени и обратилась к Святой Деве со словами молитвы:
- О, Пресвятая Владычице Дево Богородице, спаси и сохрани чад моих Изяслава, Мстиславу, Ярослава, Предславу, Прямиславу. Вручаю их материнскому смотрению Твоему. Уврачуй душевные и телесные раны чад моих. Аминь».
И долго еще стояла Анастасия на коленях перед иконой Богородицы, завороженно глядя прямо в приветливые и печальные светло-карие очи Царицы Небесной.
И горела лампадка, и плясал по золотому фону задорный огонек, и падали на черную рясу святые материнские слезы.
******
А вскоре после того, как обжилась Анастасия в монастыре, нечаянно пожаловал в Изяславль князь Владимир.
Инокиня, едва увидела над Свислочью багряный парус княжеского челна, покоя лишилась. «Что же это, боги пресветлые? Зачем опять он ищет встречи со мной?». Настолько встревожилась Анастасия из-за приезда Владимира, что даже схорониться хотела, чтобы он не нашел ее, да передумала. Любопытство одержало верх над ее опасениями.
Князь не заставил себя долго ждать. Весла гребцов не успели еще обсохнуть, а он уже возник в келье Анастасии. Перекрестился на образ Богородицы, затем склонил седеющую голову перед инокиней:
- Благослови, матушка.
Анастасия сотворила над ним крестное знамение и опустила руку. Князь не удержался, поймал ее тонкие белые запястья, расцеловал жарко-жарко.
Анастасия отпрянула от него, промолвила укоризненно:
- Грех, князь.
- Коли грех, то прости мне его, невольный он. Я сам около тебя невольный становлюсь. Вот и не вижу, не знаю почти ничего о тебе, а люблю как прежде.
- Любишь? – Рогнеда обожгла его насмешливым взглядом. – В монастырь сослал от любви великой?
- Клянусь, я не знал о твоем пострижении. Все сделал Анастас.
- Ах, князь, что же ты никак не научишься лгать, - покачала головой инокиня. – Как будто бы Корсунянин, грек и иноверец, решится хоть шаг ступить без твоего дозволения. Разве он отважился бы заявиться в Полоцк, не угадав прежде твоего желания, не получив от тебя одобрения своих действий?
Владимир тут же перевел разговор на другую тему.
- Изяславом полочане довольны. А Ростов Ярослава хорошо принял, - сообщил князь Анастасии.
Она благодарно перекрестилась перед иконой.
- Я рад, что ты впустила в душу истинного бога, - добавил князь.
Анастасия в ответ окатила его ледяным холодом аквамариновых глаз.
- Бог един, князь, и этому еще до христианства учила наша родная вера, если ты помнишь. Бог только один, но многообразны его проявления. Святая Троица, Богоматерь, ангелы-хранители – все они есть Бог. Перун, Велес, Мокошь, Стрибог, Один, Локи, Свентовит, Зевс, Афина и Нептун – тоже воплощения единственного Всебога Рода, которого чтит каждый человек, только делает это по-своему.
- То, что ты говоришь, ересь, - возразил Владимир. – Вспомни первую заповедь Закона Божия: «Аз есмь Господь Бог твой: да не будут тебе Боги иные, кроме Меня».
Анастасия выразительно кивнула.
- Видишь, это строгая, властная сторона твоего Бога, который запрещает верить в других, хотя сам не отрицает их существования. Ведь если бы их не было, первая заповедь звучала бы примерно так: «Нет иных Богов, кроме Меня. Меня одного чтите». А мне больше по сердцу доброе, человечное и милосердное проявление христианского Бога – Дева Мария. К ней обращаю я свои молитвы, в ее славу совершаю благие дела.
Князь совершенно растерялся от таких откровений инокини.
- М-да, прав был дядька Добрыня, когда предупреждал меня: «Как ты не старайся, полочанка все равно своей волей жить будет». И Анастас мне жаловался, что ты в монастыре свой, не сходный с византийским, порядок завела. Неужели еще и языческим богам требы кладете? – полушутя спросил Владимир, но в его серых глазах стальным оттенком промелькнуло недовольство.
- Нет, - коротко ответила Анастасия. - Мы почитаем Матерь Божию, покровительницу нашего монастыря.
- Я сведал, что ты, когда в Полоцке жила, ходила на Воловье озеро Стрибогу кланяться и детей приводила.
- Отрицать не буду. Приводила и просила их родную веру не забывать, Богов не оскорблять, единоверцев не притеснять.
- Да уж, Изяслав крепко твою просьбу запомнил. Крестить людей в Двине и Полоте он не торопится. – Посетовал князь.
- В таком деле спешка опасна. Душу человеческую за один день не перекроить.
- А если времени нет? – спросил Владимир.
- Все равно, - Анастасия стояла на своем. – Нужны люди, которые имеют знания и умеют ими делиться. Нужны крестители, которые водой, а не копьями, придут крестить. Не копьями и не огнем, князь! - Анастасия предостерегающе подняла указательный палец. Владимир загляделся на ее прекрасную руку и вновь забыл обо всем: ничего не хотел он, только бы стоять и смотреть, не отрываясь, на дивную, ангельскую или колдовскую красоту Анастасии.
«Рогнеда, милая моя. Отчего мы с тобой, как два деревца на противоположных речных берегах, тянемся друг к другу беспрестанно, а соединиться никак не можем?» - повторялась в голове князя одна и та же мысль, не дававшая ему покоя.
- Рогнеда, - начал он, но инокиня перебила:
- Теперь иное имя у меня - Анастасия.
- Любимая, - упрямо продолжал Владимир, - дозволь мне приезжать к тебе хоть изредка.
Она неопределенно пожала плечами.
- Зачем, князь?
- Затем, что, сколько ни пытался, я не могу жить без тебя! – Воскликнул Владимир.
И он заметил, как внезапно постарело от набежавших скорбных морщинок лицо Рогнеды. Неужели ее испугала его просьба, и она хочет, чтобы он расстался с ней навсегда? Владимир не ожидал этого.
- Хоть научи, какому Богу молиться, чтобы забыть тебя, - попросил удрученный князь.
- Есть одна молитва, - подумав, произнесла Анастасия, - называется «Вопль к Богоматери». Я ее в те дни читаю, когда на сердце туча грозовая, которая даже вздохнуть не дает, а сотворишь молитву – уходит туча, и снова солнышко светит. Вот она:
«О чем молить Тебя, чего просить у Тебя? Ты ведь все видишь, все знаешь. Сама посмотри мне в душу и дай ей то, что ей нужно. Ты, все претерпевшая, все перемогшая, - все поймешь. Ты, повившая Младенца в яслях и принявшая Его Своими руками со Креста, Ты одна знаешь всю высоту радости, весь гнет горя. Ты, получившая в усыновление весь род человеческий, взгляни и на меня с материнской заботой. Я вижу слезу, оросившую Твой лик. Это надо мной Ты пролила ее, и пусть смоет она следы моих прегрешений. Вот я пришел, я стою, я жду Твоего отклика, о Богоматерь, о Владычице! Ничего не прошу, только стою перед Тобой. Только сердце мое, бедное человеческое сердце, изнемогшее в тоске, бросаю к Пречистым ногам Твоим, Владычица! Дай всем, кто зовет Тебя, достигнуть вечного дня и лицом к лицу поклониться Тебе».
Владимир аккуратно повторял за Анастасией слова. Они достигали до его сердца, высекали слезы, и плакал князь о безвозвратно утерянном счастье своем. И, предчувствуя, что новые встречи никогда больше не состоятся, прощала и прощалась с Владимиром Рогнеда.