Глава 15
Князю Полоцкому Изяславу Владимировичу исполнилось четырнадцать лет. Теперь он должен был править самостоятельно, а его матери приказано было вернуться в Изяславль. Три года тому назад Рогнеда отказалась подчиниться воле Владимира, и выбрать себе иного мужа. Князь тогда уступил Гориславе. Вскоре после своего крещения Владимир возвратил ей отчину и поставил Изяслава княжить в Полоцке. На первых порах, пока сын рос, настоящей правительницей «Стрибожьей земли» оставалась Рогнеда.
А сейчас приехал в Полоцк сам Анастас Корсунянин, чтобы напомнить княгине о давнем разговоре с мужем. Хитрому греку было дано поручение постричь Рогнеду в монахини.
Комментарий
Почему жизнь гордой полочанки менялась так круто именно в 993 году? Попробуем разобраться. До брака Владимира с Анной Порфирогенитой «водимой» женой князя оставалась Рогнеда. Поэтому, вероятно, ее дети претендовали на то, чтобы считаться старшими в роде Рюриковичей. Существовали в обществе и влиятельные группы, разделявшие мнение о главенствующей роли «Рогволожьих внуков». Волхвы, полоцкое и даже часть киевского боярства желали видеть следующим русским князем Изяслава либо Ярослава.
Но ситуация резко изменилась с женитьбой Владимира на порфирородной византийке. Анна, разумеется, не собиралась мириться с многочисленными вторыми половинками любвеобильного мужа. Владимир, принимая условия Багрянородного семейства, удалил от себя пятерых жен и восемьсот м-м, скажем так, наложниц, а сделать это было ой как нелегко.
Но еще сложнее было разрешить вопрос с детьми. Ведь за потомством Анны должен был закрепляться преимущественный статус. Это означало, что дети, рожденные от прежних жен, лишались значительных долей ожидаемого отцовского наследства. Пока Анна никого не находила в капусте, все шло хорошо. Однако в 993 году на свет появился первый (и, возможно, единственный, хотя в некоторых источниках еще одной дочерью Анны называют Феофано) ребенок Порфирогениты и Владимира – дочка, которую в святом крещении нарекли Марией, а для подстраховки (вдруг все-таки Род посильнее христианского Бога) дали второе языческое имя – Добронега (Доброгнева).
Ромейская держава знала примеры, когда ею управляла женщина, поэтому Анна немедленно после рождения дочки потребовала от Владимира признания за Марией прав на киевский стол.
Но князь не был настроен в очередной раз идти на поводу у жены. Он даже помыслить не мог передать киевское княжение дочери в обход двенадцати сыновей.
Тогда Анна решила действовать по-другому.
******
Как-то раз после окончания вечерней службы Порфирогенита подошла к Анастасу. Для начала расспросила его, доволен ли он жизнью в Киеве, а, наслушавшись охов и вздохов священника, сама посетовала на судьбу.
- Уезжая сюда из блистательного Константинополя, я думала, что буду окружена любовью и почетом, стану совместно с супругом править Киевом. А в действительности, я лишь одна из жен Владимира.
- Это не так, княгиня. Я уверяю тебя, князь отринул всех своих женщин, и ты для него единственная.
- Отринул?! – сдвинула Анна несимметричные, левая выше правой, светлые брови. – Кем же тогда заселены Василев, Вышгород, Берестово? Или ты скажешь, что это не женщины Владимира? А его отношения с этой кривичской гордячкой! Она полновластная хозяйка огромной независимой земли, в то время как я, законная супруга, не имею даже собственного города. Скорее уж именно полочанка остается для князя единственной. – Анна нервно потерла руки. – Что мне делать, Анастас? Я хочу, чтобы не только Владимир, но и вся Русь принадлежала мне безраздельно.
- О, княгиня, этого пока даже Господу Богу нашему добиться не удалось. Тот же Полоцк закрыт для христианских проповедников, зато волхвам покровительствует сама Рогнеда.
- Опять Рогнеда! – Воскликнула Анна. – Со дня приезда я постоянно слышу ее имя. Эта женщина все время встает на моем пути.
Анастас не удивился бы, если сейчас же княгиня приказала бы ему отравить Гориславу – в Византии очень часто для сведения счетов прибегали к подобному средству. Но Анна выбрала иной способ устранения соперницы.
- Жаль, что здесь еще нет женских монастырей. – Недовольно заметила Порфирогенита.
- Монастырь, - подхватил Анастас ее мысль, - прекрасное место для неверной или надоевшей супруги. Кстати, не пора ли основать первый где-нибудь на окраине полоцкого княжества?
- Верно, - решительно подтвердила Анна. – Сделай так, чтобы его настоятельницей стала плодовитая кривичанка. Ведь ее дети тогда из княжичей превратятся в сыновей инокини.
- Но отцом-то останется князь, - напомнил Анастас.
- Ну и что, - не смутившись, продолжала Анна. - Мария тоже княжеская дочь, а мать ее Ромейская принцесса. Значит, по праву высокого рождения она и займет стол киевский.
Умозаключение Порфирогениты вполне соответствовало византийским воззрениям, хотя со сложившимися нормами отношений внутри княжеской семьи имело мало общего. Но в жизни все могло произойти так, как хотела Анна. К тому же Анастас просто обязан был поддержать свою покровительницу, которая защищала его от всех напастей, поджидавших грека в чужой, иноверческой и враждебно относящейся к нему стране.
- Я подарю монастырю икону Богородицы. Пусть черницы помолятся перед Святой Девой за мое счастье.
Анастас подумал про себя: «Воистину, молитесь за притесняющих вас», но вслух произнес совсем другие слова:
- Твой бесценный дар, княгиня, будет принят с радостью не позднее исхода осени.
******
Вскоре после разговора с Порфирогенитой Анастас появился в Полоцке. Перед ним была поставлена сложнейшая, почти неразрешимая задача: превратить гордую княгиню кривичей в смиренную черницу.
Он задумал полуобманом-полуправдой получить добровольное согласие Рогнеды на постриг, а посему, не мешкая, отправился к княгине рассказывать, с чем прибыл из Киева.
Узнав, что к ней приехал Корсунянин, Рогнеда насторожилась. С чем прибыл к ней епископ? Пока грек ни в чем хорошем замечен не был, но какие новые испытания могла приготовить ей судьба? Княгиня, кажется, все уже перестрадала и все пережила.
Однако, встретившись с Анастасом, Рогнеда услышала, что она должна изведать новое горе. Владимир долго мирился с ее независимостью, но чаша его терпения иссякла. Князь собирается насильно выдать Рогнеду замуж за Коснятина Добрынича. Да-да, за сына человека, который когда-то бросил ее под ноги Владимиру. Коснятин, приходившийся Владимиру двоюродным братом, повинуясь воле князя, усыновит ее детей, таким образом, Изяслав и Ярослав перейдут в его род и будут исключены из рода Огненного Сокола. Есть только одна возможность избежать принудительного брака – пострижение в монахини.
Это для Рогнеды означало конец, крушение всех надежд. Разлука с детьми, очередное изгнание из Полоцка. Владимир, верно, хочет ее смерти, ибо постриг – это удар в самое сердце.
- Каков твой ответ, княгиня? – Спросил ее черноглазый грек.
- Я сама скажу свое решение князю Владимиру.
Этого Анастас не ожидал. Ведь если Рогнеда увидится с князем, раскроется коварный замысел Анны.
- Рогнеда, ты обещала свою жизнь Богу в благодарность за исцеление Ярослава. Сейчас ты можешь исполнить давний обет и избежать брака.
- У меня прекрасный выбор, - горько вздохнула полочанка. – Либо монастырь, либо замужество с сыном кровного врага. И все же, прежде чем решиться на что-то, я хочу поговорить с Владимиром.
- Нет, - отрезал Анастас.
- Почему? – запальчиво возразила Рогнеда. – Разве он не дозволит мне остаться в Полоцке вместе со своими детьми, - заметно более тихим голосом проговорила княгиня.
Уловив колебания загнанной в угол Гориславы, Анастас отважился на еще более изощренный обман. Сославшись на известное ему повеление князя, Корсунянин поведал Рогнеде, что в случае ее добровольного ухода в монастырь, дочери будут оставлены при ней, а сыновья получат возможность беспрепятственно княжить в своих уделах.
Рогнеда прикрыла глаза рукой. Когда-то она отказалась заново выходить замуж, а вот теперь князь вынуждает ее стать женой Коснятина или же уйти в монастырь. «Боги Прави, Яви и Нави! Неужели этот человек всегда добивается желаемого?» - С ужасом подумала она о Владимире. Горислава, как никто другой, знала, на что способен упрямый князь, лишь бы только получить свое.
Но Рогнеда тоже умела быть настойчивой. Она смогла восстановить Полоцкое княжество, посадила внука Рогволода на дедовский стол. Ее воля сильна и непреклонна, как и воля Владимира. Кому из них придется покориться на сей раз? Муж угрожает изгнать из своего рода сыновей, если Рогнеда откажется повиноваться. Неужели он забыл, как обещал ей, что Полоцк навсегда останется за их детьми, что бы ни случилось?
Рогнеда снова взглянула на Анастаса. Этот человек упорно советовал ей постричься в монахини, но могла ли она доверять иерею из свиты принцессы Анны. Хотя монастырь начинал казаться Рогнеде отнюдь не худшим местом. Ведь там ее дочери будут рядом с ней, и ни одна сила на свете не лишит ее возможности видеться с сыновьями. К тому же, черный клобук представлялся полочанке надежной защитой от непонятной мести или попросту прихоти Владимира. Во всяком случае, он уже не осмелится насильно выдать ее замуж.
Глаза Рогнеды полыхнули голубым огнем, и Анастас, случайно встретившись с княгиней взглядом, смутился, повторил сбивчиво:
- Э-э, что я должен передать князю Владимиру?
- Князю ничего не нужно говорить. Зачем зря утомлять гонца? Делай то, для чего ты послан. Я согласна, но с двумя условиями.
- Я слушаю, княгиня, - с готовностью отозвался Анастас.
- Все, что обещал князь Владимир нашим детям, должно соблюдаться нерушимо.
- Так будет, княгиня.
- И еще, место для нового монастыря я выберу сама.
- Только не в Полоцке, - взмолился грек.
- Разумеется, - сухо ответила Рогнеда. – Столица кривичей сохранила святые рощи и озера, и я не хочу пускать сюда ваши церкви, которые протыкают небо острыми крестами.
******
Ранним утром на двинской пристани княгиня Рогнеда прощалась с сыновьями.
- Мальчики мои, птушанятачки ненаглядные! Соколики мои дорогие, запомните мой материнский наказ. Меж собой живите в мире. Изяслав, заботься о младшем брате, а ты, Ярослав, слушай старшего. Любите землю свою, а я всех богов буду молить за вас. Сыночки, кровиночки мои! – Рогнеда не удержалась от слез. – Благословляю вас на дела правые, заклинаю от поступков несправедливых.
Княгиня обняла мальчиков.
- А теперь ступайте. Обещаю, я вернусь, непременно вернусь к вам.
Ярослав прижался к ней всем телом. Горячо зашептал на ухо:
- Мама! Мамочка, хочешь, я убью Анастаса, и ты останешься в Полоцке?
- Нет, нет, сынок, что ты? Не волнуйся, мы ведь не навсегда разлучаемся.
- Не уезжай, пожалуйста, - попросил он Рогнеду.
- Не могу…Прости, хороший мой. Ты же понимаешь. Или скоро поймешь…Не грусти. Я люблю
тебя.
Она в последний раз поцеловала Ярослава.
Изяслав молча приник к матери белокурой головой.
- Береги младшего брата, - обратилась к нему Рогнеда. – И сам будь осторожен. Не доверяй случайным людям, не верь чужим богам. Я очень надеюсь на тебя, золотко мое. Прощай, мой отважный защитник!
Невероятным усилием воли княгиня заставила себя оторваться от сыновей. Она выпрямилась и торопливой походкой направилась к ожидавшей ее ладье. Княжны давно заняли свои места, и Анастас нетерпеливо перебирал смоляную бороду, всем своим видом призывая Рогнеду поскорее присоединиться к ним.
Уже у самой реки княгиня обернулась на сыновей, увидела их, одиноких, осиротевших в одночасье.
- Я люблю вас! – надрывно крикнула она, и этот отчаянный материнский крик донесся до самого полоцкого детинца, многократно отразился от городских стен, от прибрежной дубравы и полетел над Двиной печальной бесприютной ласточкой.
******
Братья смотрели на ладью, которая разрывала их семью, их жизнь на две части.
- Мы больше никогда не увидим маму? – не отрывая взгляда от удаляющегося паруса, спросил
Ярослав у брата.
Изяслав пожал плечами.
- На все воля божья.
- Это новый бог захотел, чтобы маму разлучили с нами! - задыхаясь от негодования, воскликнул младший сын Рогнеды. – Почему он такой жестокий?
Изяслав положил руку на крепкое, почти мужское плечо десятилетнего брата.
- Это испытание Яр, понимаешь? И мы должны его выдержать. Мы должны стать такими, чтобы мама смогла нами гордиться. Ей будет легче жить вдали от нас, зная, что мы помним все, чему она учила, и выполняем то, о чем она мечтала.
- Ты прав, мой рассудительный брат, - Ярослав тряхнул темно-русой головой. – И я уверен, что все мы отразим этот очередной удар... - Мальчик замолчал. Лишь гневно раздувались крылья его широкого носа, да нервно двигались скулы. Он до крови, как в раннем детстве, стиснул кулаки. - Но я никогда, слышишь меня, никогда не прощу этого бога за то, что он заставил маму одеться в черное и покинуть Полоцк. И еще, брат Изяслав, я никогда не прощу нашего отца. Ты думаешь, я не знаю, кто виновник всех маминых бед? Мне рассказали, что случилось в Полоцке за девять месяцев до твоего рождения. Памятью деда, здоровьем будущих детей клянусь, я заставлю князя Владимира заплатить за каждую слезинку, оброненную матушкой.
- Яр, не торопись судить отца и не бросайся словами. Перетерпи нынешний день, а потом отправляйся в Ростов и делом докажи, что ты достоин называться внуком Рогволода. Мама очень многое отдала за то, чтобы мы получили княжеские столы. Не разочаруй ее.
- Мама рассказывала мне, что однажды во сне видела меня князем киевским, - неожиданно вспомнил Ярослав.
- Значит, так и будет. Надо только жить по правде и не совершать дурных поступков. Тогда судьба вознаградит тебя. Не плачь, братушка, - Изяслав притулил мальчика к себе, заметив, что тот яростно трет кулаками глаза. – Не плачь, все у нас наладится.