Глава тринадцатая. Тень Мастера.
- Гитлер? – разглагольствовал босс. - А кто в это время правил огромной азиатской страной? Сталин. Это тиран с типичным русским менталитетом. У него даже фамилия характерная, в переводе с русского означает «сделанный из металла, стальной» - то есть не человек, а бездушный робот, какими, собственно, и являются все русские. То, что он превратил свой народ в стадо, это полбеды – но ведь он хотел завоевать весь мир, устроить большую казарму, все отнять и поделить поровну. Он покушался на собственность, на то, без чего исчезает всякий стимул к развитию. Мир скатился бы к пещерным временам…
- А Гитлер? – Марк решил разбавить монолог, изображая интерес.
- Ну, это не поддается сравнению… Гитлер был намного умнее, он был немец - а Сталин был русский, не стоит этого забывать. Гитлер признавал и уважал крупный капитал, он понимал, что государство само не в состоянии создать мощную промышленность, и только при сохранении частной собственности производство может развиваться. Если все общее, то оно ничье. Если нет ничего кроме страха и лозунгов - никто не захочет работать больше остальных. Не надо лицемерить – устоявшаяся структура производства должна оставаться неизменной, работать как механизм, немецкий механизм. Что главное? Производство и потребление – это основа цивилизации, главная составляющая человеческой жизни. Но нельзя все сводить к примитиву, могут быть и небольшие отклонения. Например, как это не парадоксально, небольшая уличная преступность идет во благо государства. Обыватель должен быть слегка напуган, чтоб в критический момент предпочесть твердую власть и порядок бездумному разгулу анархии. Но безопасность тех, от кого зависит экономическая мощь страны, должна быть защищена в любом случае. Полицейский должен не бродить по ночным улицам, а дежурить в магазине или в офисе. Настоящий преступник - не тот, кто затеял драку в переулке или вытащил бумажник в автобусе, а тот, кто ввез контрабанду или выпустил пиратскую кассету. Эти ядовитые капли разъедают экономические устои государства. Это бунт против устоявшейся системы, и с такими людьми надо поступать как в средневековье поступали с фальшивомонетчиками.
- Но Третий Рейх представлял из себя, как бы это сказать, не совсем справедливую систему отношений.
- А это нормально. Разве в истории человечества когда-нибудь было иначе? Всегда правила личность в его ближнем кругу, и они жили по своему собственному закону, и это признавал народ, и было согласие в обществе. Как говорится, каждому свое. Германский народ – великий народ, он является носителем высших моральных и культурных ценностей. Да, осуществлялось устранение противников – но ведь ради блага Европы. В конце-концов все становится на свое место. Именно Гитлер начал не на словах, а на деле бороться против мирового зла – коммунизма. В то время как вся Европа равнодушно смотрела, как от Балтийского моря до Дальнего Востока русские держат другие народы в неволе, только Гитлер бросил им вызов. Я уверен, что историческая наука разберется, что к чему…
Тураншо помолчал. Идея реабилитации Гитлера показалась ему сомнительной. Босс, выходец из Эльзаса, довольно бесцеремонно демонстрировал свое равнодушие к тому небывалому унижению, которое пришлось пережить Франции шестьдесят лет назад. «Не туда его заносит», - подумал он, и усилием воли попытался отогнать внезапно возникшую неприязнь к собеседнику.
- Получается, национал-социализм – это меньшее зло? – спросил он, наконец.
Немец побарабанил пальцами по столу, налил себе шнапса и ответил:
- Это вынужденное зло, относительное зло, тогда как коммунизм – это зло абсолютное. Такова была историческая ситуация. Как и современная ситуация тоже неоднозначна.
- Особенно в бывшем СССР?
- И там тоже. Тоталитарные режимы в этих странах препятствуют естественному развитию истории. Средиземноморская цивилизация своими достижениями в науке и культуре показала правильный и единственно верный путь прогресса. Конечно, в войне гибнут мирные жители, но разве на них не лежит часть ответственности за эти режимы? Что же касается России…
- Ох, если бы вы знали, как я ненавижу эту страну! – сорвался Тураншо. – Ездить туда – тяжелая работа. И какое это удовольствие – возвращаться домой.
- А кто любит эту страну? – усмехнулся его собеседник.
- Это верно.
- Что делать, работа у вас такая – за это и платим, и немало.
«Могли бы и побольше», - отметил про себя Марк.
- За что любить эту страну? - продолжал шеф, - Страну, которая не дала миру ничего, кроме водки и сифилиса.
- Говорят, водку изобрели поляки, - уточнил Марк.
- Тогда тем более. Россия - это ошибка истории. Что прекрасно поняли в бывших советских республиках, и теперь справедливость восторжествовала. Они выбрали демократию, при нашей поддержке. Вот, мне недавно попалась любопытная статья, кстати сказать, в польской газете, о Грюнвальдской битве. Вы знаете, что еще в пятнадцатом веке русские воевали с тевтонцами на европейской территории? Уже тогда они мечтали о мировом господстве. В той битве русские, так уж получилось, были союзниками поляков, и если бы их там не было, история развивалась бы иначе. А так – потеряно несколько столетий. Но теперь поляки поняли, кто их настоящий союзник, а с ними это начинают понимать и все остальные. Русские –нация агрессоров, поэтому они остались в одиночестве. И мы отодвинем их за Урал.
- Но почему не все получается на Кавказе?
- Да, тут мы проявили мягкотелость. Это наш позор. Дудаев был наследником великих традиций, он с оружием в руках встал на защиту демократии.
- Демократии?
- Именно демократии. На Кавказе никогда не подчинялись диктаторам, там живут гордые, свободолюбивые люди. Дудаев играл по своим правилам, ему было плевать на всякие там имперские конституции, и народ это понял. Если герой преступает навязанный извне закон, и делает это ради прогресса, ведь это нормально. Так было и в Германии тридцатых, и в наполеоновской Франции. Вот только Наполеона все превозносят, а Гитлера до сих пор считают преступником. Впрочем, это уже из другой оперы…
- Кстати, - согласился Тураншо. – На Кавказе я много общался с людьми, и многие говорят, что если бы Гитлер победил в войне с Советами, для многих народов было бы лучше. По крайней мере порядка было бы больше, с этим практически все согласны.
- Да, и это большой просчет нашей дипломатии, что мы тогда не смогли договориться с Германией. Главная проблема была в личной неприязни Гитлера к Англии. Он не понял нашу модель демократии, и проиграл. А мы побеждать будем всегда, потому что нам открыта истина. Мы победили во второй мировой, победили в холодной войне, победим и в третьей мировой, если понадобится – а я уверен, что этого не избежать. Эпоха войн не прекратится пока весь мир не поймет, что наша цивилизация – единственный верный путь для человечества. Все же видят, что возник перекос: развитые страны задыхаются от недостатка жизненного пространства, а дикая пещерная Россия занимает огромную территорию с неосвоенными ресурсами, как собака на сене. Если нужно будет бороться за новый мировой порядок, мы будем бороться, и у нас для этого достаточно сил. А Россия слаба, у нее нет боеспособной армии, и сами русские устали жить в нищете. Только они о своей жизни ничего не знают, потому что там практически нет свободной прессы. Но есть честные журналисты, и наша задача – всемерно оказывать им поддержку, для того чтобы они могли донести правду до своего народа. Правду скоро все узнают. Русский медведь в агонии. У него нет больше союзников, он скоро просто не в состоянии будет отстоять свои обширные земли. Главное - армия у русских слаба.
- Но она многочисленна.
- В современной бесконтактной войне это не главное. Подавить средства ПВО можно без потерь, и это будет сделано в течение нескольких часов. Излучения радиолокаторов легко фиксируются со спутников, так что расположение ракетных установок известны. Это было опробовано в Ираке и Югославии. Затем без всяких проблем будет нанесен удар по уязвимым точкам объектов экономики. Они также известны. Нарушить коммуникации, лишить энергии – и все. Можно высадить десант в Сибири, а в Москве об этом даже не будут знать. Так что Россия – это колосс на глиняных ногах. Но главное не это…
- Главное – что будет дальше?
- Нет, как раз что дальше – можно рассчитать. Главное – как ввязаться в драку.
- Защита демократии или национальных меньшинств...
- Да, например. Наша общественность к этому готова. Мы уже подошли к этапу, когда население Европы само желает форсирования событий. Люди смотрят на карту и недоумевают – как это могло получиться, по какому праву отвратительный монстр владеет территорией и ресурсами на нашей общей, и такой маленькой, Земле. Если не хочешь жить по демократическим цивилизованным стандартам – пеняй на себя…
- Так что же, время пришло?
- Почти пришло. Надо только дождаться событий, которые дадут повод для обострения.
- Опять же, межэтнические столкновения?
- Один из вариантов. В Косово это получилось, получится и здесь.
- Ну и как долго мы будем тянуть резину?
- Пока большинство в наших странах само не захочет изменить мир. Мы живем при демократии, и именно наш народ должен решить, как быть дальше. В России нет демократии, но у нас-то есть! Нужно методично разъяснять людям, что если мы не захотим глобальных перемен в мироустройстве, нас ждет жесточайший кризис. Цивилизация должна победить дикость, иначе на Земле воцарится хаос. Не давать подняться России прежде всего. Россия – это враг цивилизации, и это должен понять каждый. И когда у нас это осознают даже убежденные пацифисты, мы сможем приступить к решительным действиям. А пока… Терпение и методичная работа, шаг за шагом. Да, кстати, - он открыл ящик стола. – Когда прибудете на место, встретитесь с журналистом Правдиным - координаты здесь есть - и вручите ему грант.
- Грант?
- Да, пробили ему премию, - босс раскрыл папку. – Тут все – сертификат, кредитные карточки. Премия… здесь найдете, что-то вроде – «За гуманизм и свободу слова», это от демократического фонда.
- Название, гм, не слишком оригинальное.
- Ничего, сойдет. Да и нет времени заниматься формулировками. И вот еще что… - босс замялся и испытывающим взглядом прощупал собеседника. – Это, конечно, не приказ, а, так сказать, просьба.
- Да? – Тураншо наклонил голову, изображая внимание.
- Поговорите с Правдиным, скажите ему, что он и в дальнейшем может рассчитывать на нашу поддержку, что после присуждения этой премии он становится известным на Западе, и поэтому в Росси он отныне фигура неприкасаемая, и так далее. Вы меня понимаете?
- Конечно.
- Так вот, здесь на диске кое-какой материал, - босс достал конверт. – Его следует передать по указанному адресу. Это наш человек, который сделает все остальное, но вас я прошу оказать ему некоторое содействие, по мере возможности.
- Можете на меня рассчитывать.
- Так. Правдина, по логике вещей, должны арестовать, по банальному делу – а тут все чисто, никакой подтасовки не требуется, он уже все сделал сам. Это входит в план.
- Хорошо придумано, - одобрительно кивнул Тураншо.
- Если поднимется шум, это будет лучшим подтверждением вашего профессионализма, - заключил босс.
У Марка приятно защекотало в животе, в уме нарисовались цифры будущего вознаграждения, новый автомобиль и вилла на побережье, но пробежала тень беспокойства. «А не испытывает ли меня этот кабан, - подумал он, пытаясь угадать тайные мысли босса. – Самое время проявить еще одну сторону моей натуры».
- Мне кажется, это расточительно, – сказал он. – Не слишком ли дорога цена – терять союзника, полезный элемент идеологической борьбы, просто ради небольшой шумихи? Да и с точки зрения морали…
- Оставьте, - махнул рукой босс. – Этот журналист - глупая, ненадежная личность, и от такой потери мы только выиграем. Такие персонажи только дискредитируют наше дело. Но использовать надо все, выбор у нас невелик. Что же касается морали, то самая высшая мораль – это победить в нашей борьбе. И насчет шумихи – нас, собственно, не очень волнует реакция русских. Я не был в России, но знаю – там люди совершенно равнодушны к вопросам свободы, не так ли? Гораздо важнее резонанс именно в нашей прессе. Общественное сознание здесь – вот на что мы должны оказывать влияние.
У Марка испортилось настроение. «Проклятье, какую глупость я сказал, - досадливо подумал он. – Все-таки иногда проявляю себя как недостаточно тонкий психолог». Ему захотелось побыстрее покинуть кабинет, но босс был явно настроен на доверительную беседу.
- За Правдиным мы наблюдаем давно, - продолжил тот. – И имеем некоторые факты, характеризующие его не совсем хорошо. Например, он израсходовал часть средств, направленных нами «на поддержку национальных культур». Была запланирована серия передач о насильственной русификации коренных народов Сибири – это шло по линии Юнеско – тут и поездки журналистов в отдаленные населенные пункты, и финансирование местных организаций, и подарки. Средства поступали регулярно, а отдачи – неадекватно мало.
- Вот как?
- Да. Так что этого Правдина несложно будет спровоцировать – его моральный облик нам ясен. Не стоит возлагать на него большие надежды. Есть и другие - потом я вас ознакомлю с новой программой по линии туризма.
- В-смысле, использование туристического прикрытия?
- Да нет, - босс поморщился, и Тураншо опять почувствовал неприятное покалывание в спине. – Не в этом дело. Туризм плохо влияет. Посещая Россию, наши граждане могут быть обмануты. Русские – скрытный народ, они привыкли ко лжи, они всегда стараются показать себя с лучшей стороны, и это может ввести в заблуждение доверчивых путешественников. Внутри русские злобны и агрессивны, и любят только себя…
Марку понравилось то, что говорил шеф. Хотя он и видел, что тот совершенно не понимает русский менталитет. Ведь на деле обстоит как раз наоборот – русские вовсе не скрытны, они просто не настолько умны, чтобы научиться скрывать свои недостатки. Они любят ругать свою страну и свое правительство перед иностранцами, находя в этом странное удовольствие. И совсем не умеют показывать то немногое хорошее, что в них есть, принимая наличие этого хорошего как должное. А ведь все нужно уметь и выгодно подать, и продать. Не все народы обладают коммерческой жилкой, поэтому не все еще достигли цивилизованных высот…
- Одна из задач прессы, - продолжал шеф, – не просто формировать негативный образ недружественной державы, но и сделать ее непривлекательной для туризма. И лучше если это идет из первых рук, от самих жителей, и тем более от авторитетных общественных деятелей или политических обозревателей. К переводным статьям больше доверия. Плохое обслуживание, проблемы с транспортом, высокие цены, перебои с электричеством и отоплением, теракты – все это замечательно, и все это снижает желание посетить страну. А чем меньше личных контактов, тем легче поддерживать нужный образ. Конечно, ездить будут всегда, но при хорошей обработке через прессу даже личные впечатления воспринимаются иначе. Потому так важно дружить с представителями второй древнейшей.
- Хе-хе, да уж, эти журналисты… - хихикнул Марк.
- И все-таки, - развел руками босс, – сейчас от них немало пользы. Тем более на этом фронте у нас все довольно благополучно. Кто платит, тот и заказывает музыку. Руководству изданий платим мы, а они осуществляют отбор материала для публикаций. Даже не требуется дополнительно поощрять журналистов – всегда найдется достаточное количество тех, кто не за страх, а за совесть пишут полезные вещи. Если опубликованный материал неугоден властям – еще лучше, это повод лишний раз обвинить их в притеснении. Как говорится, весь выигрыш – заведению. А Правдин, к слову сказать, слишком много на себя взял, и даже позволил себе давить на нас. Забыл, что и без него хватает писак. А польза от них огромна, даже от работников средних способностей. Слово – оружие. И не только слово. Много хороших средств существует. Есть и такой проект - заказывать в Китае дешевые, но недолговечные, невысокого качества, товары или комплектующие, и продавать их в Европе под названиями, вызывающими ассоциации с Россией. Например, «Калинка», «Тройка» и так далее. Если в киносценарии фигурирует русский – актер подбирается такой, кто может вызвать своим видом отвращение. И тому подобное. Ничем нельзя пренебрегать. Мы ведем самую настоящую войну, и ставки велики - это шестая часть нашей планеты. Именно нашей…
Глава четырнадцатая. В аду.
Никогда Марк еще не испытывал такого нежелания ехать. Но работа есть работа. Ему доверяют, его ценят и, в конце-концов, прилично платят. Хорошо, что на этот раз не нужно карабкаться в горы – центр переместился в город.
Встретившись со старыми знакомыми, француз почти успокоился.
- Пашлы, што пакажу, - Иса поманил его пальцем и пошел к сараю.
Дверь была закрыта на засов.
- Харошую дэвачку хочишь?
- Нет, спасибо, не сейчас, - вежливо отказался Марк.
Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел в углу что-то белое. И вздрогнул, когда оказалось, что это девушка-подросток, которая вжалась в угол и безмолвно смотрела на вошедших. Она была совершенно обнажена, несмотря на холод, а от связанных за спиной рук к металлической скобе тянулась веревка.
Марк, заикаясь, ответил:
- Н-нет, не надо, н-не хочу… - он уловил странный запах, и к горлу подступила тошнота.
- Зря, для дарагих гастэй дэржим, такая ягадка, - Иса закурил и молча простоял минуту.
Внезапно он подошел к девушке и прижал зажженную сигарету ей к плечу. Раздался надрывный крик, и Марк, пошатываясь, вышел наружу. В глазах его потемнело, он с трудом дошел до скамейки и сел, тяжело дыша.
«Зачем они делают это, зачем действуют мне на нервы? – спрашивал он себя. – Нарочно?»
Он оглянулся. Исы не было. Тураншо хотел пойти в дом, но подумал, что это может обидеть кавказца. «Профессионал я или нет?...» - он встал и, взяв себя в руки, вернулся в сарай.
- Што ушел? Сматры, што я прыдумал.
«Спокойно, владеть собой», - приказал себе француз и подошел ближе.
Оказалось, что Иса уже успел насквозь пронзить маленькую грудь пленницы длинным гвоздем, и теперь тянул его вверх. Грудь вытянулась, как резиновая перчатка. Крови было мало.
- Парветса, как думаиш?
По тому, что девушка молчала, Марк догадался, что она без сознания.
- Зачем же такой товар портить? – спросил Марк, и сам удивился своему цинизму. «Все-таки я - профессионал!» - удовлетворенно отметил он.
- Ха, тавар… За тавар уплачина, тепер нэ нужна. Была бы баландынка, а то так. Ладна, пашлы.
…Какой-то посторонний предмет давил Марку на грудь, и он постепенно выбрался из своего бредового полусонного состояния. Увидев то, что его разбудило, он инстинктивно, объятый гадливостью, сбросил предмет на пол, еще не вполне осознав, проснулся он или все еще находится во власти кошмара. О пол стукнулась отрезанная человеческая рука.
Раздался многоголосый гогот, и Марк увидел, что комната полна людей, и все смотрят на него с весельем в глазах.
И тут его осенило. Как же он сразу не понял, что стал жертвой чудовищной провокации. Та девушка, с которой расправились на его глазах, была вовсе не русская! Ну, конечно же, нет. Брюнетка, длинный нос с горбинкой… Чеченка, самая настоящая чеченка, а эти садисты – как раз агенты российских спецслужб, изображающие чеченцев. Его, Марка, давно раскрыли и используют в своей дьявольской игре. И теперь устроили спектакль. И вообще, мусульманин не станет при дневном свете выставлять напоказ обнаженное женское тело. «За товар уплачено», так он сказал… Разве настоящий кавказец был бы так бессмысленно расточителен? А он, Марк, чуть не купился. Как просто, и как подло.
Тураншо пришел в восторг от собственной прозорливости. И тут же оборвал себя: «Да нет, не могут агенты российских спецслужб быть такими изощренно умными. Слишком много нестыковок. Что за фантазии, переутомился я, что ли?..»
Дина смочила полотенце водой и приложила ко лбу: «Так, еще позавчера я была в Африке, вчера – в улете, а сегодня уже дома. Так и представление о пространстве можно потерять…» Немного полегчало. Кто-то позвонил в дверь. Открывать не хотелось, но Каин направился в коридор, виляя хвостом - наверное, брата нелегкая принесла. Опираясь на стенку, Дина пошла открывать.
На пороге стоял Ермолаев:
- Приветствую категорически. Ого, и собака здесь.
Девушка молчала.
- Ты мне здоровья не желаешь? - насторожился Ермолаев: «Вот тебе на - похоже, меня и на порог не пустят».
- Извини, но ко мне сейчас придут, - холодно сказала Дина.
- Жених, что ли? - Ермолаев постарался вложить в эти слова максимум иронии, но получилось фальшиво.
- Возможно.
Не произнеся больше ни слова, она закрыла дверь.
Он шел по улице в полном смятении. Видимо, произошло то, чего он так боялся и во что не хотел верить: пока он гонялся за преступным элементом, Дина жила в своем динамичном временном пространстве. Так вот почему он не мог дозвониться! Агентши из нее не вышло. Концерты, гулянки, свиданки. Все логично, не монахиня ведь. Да собственно, кто он такой - рыцарь без страха и упрека, которого ожидает в башне прекрасная дама? Даже не Иван Царевич на серой «Волге». И с чего он взял, что она его любит?
Если куда-то делась способность читать настроение других людей, то пора на свалку. Впрочем, была ли у него эта способность? Нет, здесь особый случай. Ведь говорят - любовь слепа. Дина - не какой-то там посторонний человек, а свой. Всегда, если он думал о Дине, в голове теснились и мелькали вереницы мыслей и образов - совсем не так, как обычно, когда он пытался разгадать замыслы врага. А она ведь не враг, а совсем наоборот.
…Дина с трудом преодолела желание опять лечь в кровать. Одна мысль о еде вызывала тошноту. Надо принять душ. Вчера пришлось попробовать кокаин. Да еще такую дозу. Сперва стало тоскливо, а потом очень весело. Она устроила дикую пляску, размахивала руками как мельница, а потом заявила, что умеет летать. Хорошо еще, что не смогла открыть дверь на балкон. Едва удержали. Кошмар...
Как получилось, что она заигралась? Вначале хотела провести эксперимент, стало интересно, а потом… Захватило и повело, и она стала своей в компании моральных уродов, одержимых идеей разрушения.
«Ермолаев, все началось с него, - подумала Дина. – Он втянул меня в эту игру. Он хотел использовать меня, и еще трижды пожалеет об этом…»
- …Вах, какая красотка! А ну, покрутись, покрутись!
Она коснулась пуговиц на спине, и шелковое платье струей соскользнуло на пол.
Кавказец зарычал, одним прыжком подскочил к ней и разлаписто ухватил прядь волос. Дина потеряла равновесие и упала на колени.
…Это продолжалось долго, очень долго. Все же она слишком быстро научилась преодолевать отвращение.
- Ну, теперь пошла отсюда, - он хотел толкнуть ее к двери, но промахнулся, минуту простоял, пошатываясь и глядя в пространство, потом, повернувшись к кровати, с трудом добрел до нее, рухнул и замер.
Дина подошла к двери, повернула ручку замка, с шумом открыла дверь и, не выходя, опять тихонько ее прикрыла. «Заснул или нет?» - она вернулась в спальню, приблизилась к кровати и наклонилась.
- Пш-ш-шла… - на секунду открыв глаза, горец повернул голову и захрапел.
Подождав еще немного, она прошла в комнату. За картиной обнаружилась закрытая дверца сейфа. Рядом находилось старинное бюро. Она дернула ручку верхнего ящичка. Тоже закрыто. Следующий ящик был без замка, но и его открыть оказалось невозможно. «Ага, вот какая конструкция, - догадалась Дина. - Верхний ящик держит остальные. Значит, достаточно открыть верхний», – подняв с пола проволочку от шампанского и согнула ее крючком. Старинный замочек щелкнул. В ящике лежали деньги и револьвер. В следующем оказался большой конверт с бумагами и видеокассета.
Заверещал дверной звонок. Девушка замерла. «Сейчас уйдут», - с надеждой подумала она. Но тот, за дверью, не уходил, и позвонил еще несколько раз.
«Черт возьми, а квартира-то не заперта!» - Дину бросило в жар и, словно прочитав ее мысли, неизвестный дернул дверную ручку. Дверь заскрипела и начала открываться. «Черт, сейчас и этот проснется!» - Дина, не долго думая, бросилась к двери, на ходу снимая платье.
В коридоре стоял некрасивый смуглокожий брюнет с сальными волосами. Руку он держал в кармане.
- О, какой парниша! – тихонько защебетала Дина, хотя ощутила возрастающую необъяснимую тревогу, - А друг твой вырубился, велел не трогать, а то, говорит, пристрелю…
Кавказец смотрел на ее обнаженную грудь и тупо молчал. Наконец, вынул руку из кармана и спросил с сильным акцентом, блеснув золотыми зубами:
- Ты кыто?
- Да так, прохожая, - кокетливо ответила Дина.
- Ахмэд гадэ?
- Я же говорю – там, в спальне.
- А ну, падом сы мной.
- Куда?
- Дура. Поехалы сы мной, гавару.
- Ахмед не разрешит.
- Здэсь я гылавный! – зло прокричал пришедший.
Дина поняла, что лучше подчиниться. Ахмед, похоже, не проснется до утра.
- Погоди, я оденусь, - она направилась в комнату. «Только бы он остался к коридоре, только бы не входил сюда!.. – взмолилась она всем богам, приблизившись к бюро. За спиной было тихо. Она тихонько выдвинула ящик, взяла револьвер и откинула барабан. Он был полон. Сунув его в полиэтиленовый пакет вместе с конвертом и кассетой, она начала одевать платье.
- Ну? – гость заглянул в комнату.
- Иду, иду. Пуговицы неудобные.
- Што в пакэт?
- Да так, - сказала она беззаботным тоном, – Косметика всякая.
Кавказец повернулся и вышел первый. «Джентльмен называется, даму вперед не пропустил», - отметила про себя Дина и пощупала пакет. Револьвер лежал сверху.
У подъезда стоял джип.
- Иды назад, туда. Живо давай, ну!
Дина не торопилась. Она видела, как из-за угла медленно выехал огромный трейлер.
«Сам бог мне его послал, - подумала она, глядя на приближающуюся машину. – Когда он приблизится, я попробую выстрелить в этого. А если револьвер неисправный и будет осечка, он не услышит щелчка из-за шума, и ничего не заподозрит. А дальше видно будет…»
Она открыла заднюю дверь и полезла в машину нарочито неловко. Сделав вид, что споткнулась, положила пакет на пол и достала наган.
- Двэр закрой, ну!
Грузовик подъехал совсем близко. Дина взвела курок, просунула оружие между сидений и нажала спусковой крючок. Револьвер подпрыгнул, брызнул огнем, и как молотом ударило по ушам. Кавказец начал валиться набок, хватая руками воздух.
«А если не убила? – лихорадочно соображала Дина. – Тогда что делать?»
Он медленно повернулся.
- Сука… - прочла она по губам.
«Нет, в голову не надо, противно», - решила она, закрыла дверь, поднесла ствол к его широкой груди и выпустила еще четыре пули.
В висках сильно стучало. Она посмотрела кругом. На улице было тихо и пустынно. Дина непослушными руками открыла бардачок, охапкой переложила все бумаги в пакет и быстрым шагом удалилась в сторону проспекта.
Дома она мельком просмотрела бумаги и кассету. В конверте, который она взяла у Ахмеда, были технические схемы, в тех, что из джипа - а на кассете - обращение заложницы к отцу, с просьбой выполнить условия похитителей. Когда заложнице стали отрубать палец, Дина остановила видеомагнитофон и позвонила Ермолаеву.
«Какая же молодец эта Дина! А я уж подумал, что она меня послала подальше. Ей-богу, закончу это дело и женюсь на ней. А что, ведь огонь-девка! Но первым делом - самолеты», – Ермолаев отложил бумаги и начал обдумывать план действий.
Ахмед тер себе лоб, периодически тряся головой. Он ничего не мог понять. Иса мертв? Застрелен? Кому могли понадобиться чертежи? Впрочем, они больше не нужны – бомба-то готова. А из шкафа исчез наган. Какая тут связь? Надо срочно связаться с эмиром и форсировать операцию, пока все не рухнуло окончательно.
(продолжение следует)