Небо. Теперь я смотрю на него снизу вверх, теперь оно недосягаемо далеко, немногим дальше, чем я смогу преодолеть за всю свою короткую жизнь.
Но когда-то я был там, я видел всё сверху, весь мир с его жизнью, движением, горем и радостью, был будто игрушка, в которую я играл. И я играл, самозабвенно, не о чём не жалея и не желая. Играл абсолютно серьезно, пока не понял, что небо не создано для меня, точнее я был не достоин его. И я ушёл, я спустился вниз, увидел, что та игра, в которую играл ещё вчера – совершенно реальная вещь. Горе там – это горе, как бы его я не называл ранее, боль – острая и обжигает по-настоящему, а счастье светлое и чистое, его свет тоже резал мне глаза, но это было очень приятно.
Я только видел этот свет, но никогда не излучал его сам, я просто не умел этого. Да и не хотел уметь, мне было вполне достаточно того, что исходил от других. Какое-то время я питался таким светом. А потом пришлось искать что-то другое. Но что? Во мне была лишь пустота, всё, к чему я прикасался, тоже превращалось в пустоту, всё, что видел я – была пустота.
Дешёвая оболочка, внутри которой ничего нет. Свёрнутый пустой фантик от конфеты. Обманка.
Я был ненастоящим ангелом, но понял это слишком поздно. Я сам себе отрезал крылья, но было слишком больно.
Просто слишком много боли. Единственным, что в моей жизни оказалось действительно настоящим – это боль. Боль терять свои (я всё же считал их своими!) небеса, боль терять способность летать и видеть немного больше, чем те, кто просто ходит по земле и о полётах даже не мечтает. Но они-то как раз и были по-настоящему счастливы, осознание этого пришло тоже уже после того, как я стал одним из них. Счастливы потому, что всего лишь смотрят на небо, не притязая на его красоту, не пытаясь стать его частью. Если ты не летаешь, то и никогда не упадёшь. А падать очень больно. Теперь я это знаю.
И я смотрю на небо, оно смотрит на меня и невозможно укрыться от сего взгляда. Небо падает на землю, разбиваясь на маленькие частицы, чтобы вскоре собраться в лужи и отражать самого себя в них. И в луже небо – настоящее.
Медленно кружась, оно покроет всё белым холодом и красотой. На земле будут облака, такие же белые и холодные, как там, наверху. Но люди этого не знают, они будут втаптывать их в грязь, ходит по ним или, в лучшем случае, не обращать внимания.
Но я помню, я знаю, что облака, лежащие на земле, тоже настоящие, и я тоже буду топтать их, мысленно представляя, что я всё ещё на небе. Но мысли – это ничто, их нет через мгновение после того, как они появляются. В сравнении с жизнью, они скоротечны, так же, как и мы, в сравнении с вечным небом. Для него мы – быстрые мысли, которые исчезают, едва появившись, не неся ни смысла, ни пользы.
Когда-нибудь небо устанет на нас смотреть, ну а пока мы глядим друг на друга. Я с тоской, оно – с печалью.
30.08.2007