Алиса и звездочет

АЛИСА И ЗВЕЗДОЧЕТ

Сказка для девушек




Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой Алису, ее маму и Звездочета настигает гроза, Алиса находит древнюю книгу с пророчеством, после чего изменяется дневной свет.

ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой модный художник рисует портрет Алисы, а сама Алиса навсегда слепнет.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой приходит холодная осень, Звездочет понимает, что их мир – это остров, а пришедший в замок Пилигрим играет на пианино.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой замок засыпает снегом, а с Алисой происходят очень странные вещи.

ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой наступает весна, начальник стражи находит Символ, а Звездочет узнает, что скрывается за Черными Водами.





ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой Алису, ее маму и Звездочета настигает гроза, Алиса находит древнюю книгу с пророчеством, после чего изменяется дневной свет.

- Алиса! Алиса, ты где?
Голос Королевы, немного расстроенный, звонкий в большом помещении Гостиного зала, по-королевски холодный и чуть повелительный. Летящий голос...
Много причудливых изгибов лестниц и коридоров из желтого вечернего мрамора, великое множество тесных комнатушек, заросших цветами, свешивавшимися из кадок; больших гулких залов преодолел он, прежде чем попасть сюда.
- Алиса! Где ты спряталась?
Королева, подобрав подол своего роскошного багрового платья, осторожно спускалась по лестнице. Она была обеспокоена и останавливалась через каждые несколько шагов, надеясь, что где-нибудь вдалеке, между стеблей чайных роз и снопов солнечного света, промелькнет белоснежное Алисино платье.
Королева вздохнула, разбив холодную неподвижную маску на своем лице.
- Нет, - прошептала она. - Ее здесь нет... А может быть...
Королева быстрым шагом пересекла зал и оказалась у самого парапета. Там, глубоко-глубоко внизу, невидимые в вечном мраке, плескались Черные Воды - замок стоял на самом их краю, над обрывом.
- Глупости, - уверенно и вместе с тем небрежно ответила Королева самой себе. - Девочка уже большая... Шутка ли сказать - целых восемь лет!
Последние несколько слов она проговорила, напевая. - Алиса где-то совсем рядом! Королева задумалась на минуту, а затем отправилась в одну из боковых дверей - там, за небольшой лестницей с чугунными витыми перильцами, располагался дворцовый сад.
Королеве раньше частенько приходилось заставать там Алису. Девочка, однако, почти не интересовалась цветами - ей больше нравилось сидеть в тенистой глубине, на поляне, разглядывая бесконечную мглу вдалеке за парапетом. Иногда Королева находила Алису спящей: тогда она приказывала Брадорану отнести принцессу в спальню, а сама еще долго бродила по саду и те, кому приходилось встречать ее, замечали, что Королева выглядела задумчивой и встревоженной. Что она предчувствовала? О чем думала? Никто не решался о том спрашивать...
В этот раз Алисы не было и в саду. Только вдалеке, у выхода из Гостиного зала, показалась знакомая неуклюжая фигура королевского Звездочета.
- Брадоран! - позвала Королева. Звездочет вздрогнул и оглянулся. Это был почтенный старик, трудно было сказать, сколько лет прожил он на земле. Королева вновь улыбнулась, вспомнив, что когда она была маленькой, Брадоран выглядел ненамного моложе. Брадоран был вечен, как сам их замок. Алиса так и дразнила его:
- Брадоран, Брадоран! Ты вечный! Ты вечный! Ты никогда не умрешь...
- Глупости, - возражал Брадоран и улыбался сквозь бороду. - То есть... я прошу прощения Ваше Величество... я хотел сказать, что вы ошибаетесь. Вы высказали незрелую мысль. Повзрослев, вы поймете: всему положен свой срок.
Алиса прислушивалась к этим мягким стариковским словам.
- Срок... - задумавшись повторяла она.
Брадоран и Королева удивлялись - так это было не по-детски!
- Срок... - повторяла Алиса. - А можно ли узнать свой срок?
Королева хихикала. Брадоран разводил руками.
- Вы ставите меня в тупик, Ваше Величество. Время ли вам думать об этом?
- Нет, - настаивала Алиса. - Ответь.
- Ну хорошо... - Брадоран на некоторое время погружался в мысли. - Можно понять, каков твой срок. Хотя бы примерно... Но это весьма затруднительно: каждый из нас имеет определенный характер, привычки, каждый живет по-своему. Жизнь любого человека имеет или не имеет своего смысла. Если связать все эти черты воедино и попытаться угадать тот...
- Довольно! - прерывала его рассуждения Королева. - Приятно, конечно, послушать умного человека, но я боюсь, что Алисе повредят твои разглагольствования. Поговорите о чем-нибудь ином - ну, хотя бы о цветах...
- Мама! - в отчаянье восклицала Алиса.
- Ах, дитя, - Королева вновь с тайным беспокойством смотрела на Алису. - Бабушка говорила мне: для того чтобы увидеть свою смерть, надо просто заглянуть в Черные Воды.
И они еще долго спорили - до самого заката, пока в зале не становилось темно и прохладно.
И сейчас, завидев Брадорана, Королева мельком вспомнила обо всем этом.
- Брадоран, друг мой, - спросила издалека Королева. - Не видел ли ты Алису?
Брадоран смешно поклонился - он всегда очень смешно кланялся:
- Ваше Величество, я видел ее еще до полудня. Она опять потерялась?
- Увы, - сказала Королева, приближаясь. - Вот уже два часа, как я не могу ее отыскать. И она указала Брадорану на большие солнечные часы на верхней стене, которую было хорошо видно из сада.
- Мне подумалось, Ваше Величество, что надо поднять на ноги охрану. Конечно, всей охраны не хватит... Но тогда мы можем пойти на кухню и взять там с десяток кухарок и два десятка поварят...
- Да, это хорошо придумано, - ответила Королева. - Что ни говори, а умного человека всегда приятно послушать. Но не будем создавать много шума. В последнее время Алиса часто говорила мне, что она мечтает подняться по Великой башне в Верхний сад.
- Кошмар! - воскликнул Брадоран. - Ведь там, в башне, такая бесконечная лестница - две тысячи восемьсот пятьдесят шесть ступенек!
- И это единственное место, где я сегодня не была, - сказала Королева. - Пожалуй, я приглашу тебя с собой - по дороге ты будешь развлекать меня беседой.
Старик жалобно поморщился - ему явно не хотелось подниматься так высоко.
- Ну что же ты? - сверкнула глазами Королева. - Принимаешь высочайшее приглашение? Говорят, что вид земли с большой высоты придает человеку смелости и силы. Хочешь смелости и силы? - Королева расхохоталась. - Ну давай же, давай! - И она, ухватив Звездочета под руку, потащила его ко входу в Гостиный зал.
- Ваше Величество, право же, Ваше Величество, - отбивался Брадоран. Он приосанился, и в глазах его мелькнула молодцеватая искорка. - Тысячу лет не смотрел на землю сверху!
Пройдя увешанный темными картинами и барельефами зал Предков, Королева и Звездочет попали в длинный коридор - Хрустальную Галерею, ведущую к Великой башне. Сад располагался на самой ее вершине. Стены галереи были полностью прозрачными, сделанными из хрустальных стекол,- воздух вокруг них сверкал и переливался разноцветными огнями. Навстречу, из башни, дул легкий, прохладный и сухой ветер. Брадоран прикрыл глаза рукой - слишком яркий был свет.
Королева же быстро привыкла к нему и на ходу разглядывала всплывавшие в белизне дня еще более светлые, чем солнце, мраморные очертания дворцовых зданий и башен. Среди этого великолепного света попадались порою черные бесформенные островки - маленькие цветники и садики.
Полумрак обрушился на них, как грозовой ливень, коридор закончился, они вошли в низкий, но просторный зал без окон, который назывался Факельным. Потолок в центре него укрепляли несколько тяжеловесных гранитных колонн, по стенам горели смоляные факелы, свет их был дрожащим и, точь в точь как сегодняшнее королевское платье,- багровым.
Брадоран отнял руку от лица.
- Уф! - проговорил он. - Я почти что ослеп. Впрочем, здесь тоже ничего не видно... В моем возрасте, пожалуй, все едино - что свет, что тьма.
Королева улыбнулась.
Послушай, Брадоран. А ведь ты только что выдал одну страшную тайну. Вот только сейчас подумала об этом.
- Что еще? - испуганно воскликнул старик.
- Ты сказал: "Я не видел землю уже тысячу лет..." Так? - Так.
- Видимо так, - кивнул Звездочет.
- Прекрасно! - сказала Королева, посмеиваясь. - Обязательно расскажу об этом Алисе. Когда мы отыщем ее, конечно... Так, где здесь дорога? Что-то я запамятовала.
- Сюда, Ваше Величество, - Звездочет указал на блиставшие в багровом свете ступени. - По этой лестнице. Осторожнее, Ваше Величество...
- Да есть ли там окна?
- Выше. Этажа через четыре...
Королева решила, что нужно как можно скорее выбираться отсюда - уж слишком здесь темно и мрачно.
- Идем же скорее, - она снова ухватила Брадорана за рукав. Тебе, может, и все равно, что свет, что тьма, а мне нет - скорее бы снова появилось солнце. Ну?
И она, увлекая Звездочета, быстро взбежала на несколько ступенек вверх.
- Признаться, Ваше Величество, я очень рад этому приключению, - тяжело дыша, говорил Брадоран. - Как замечательно еще раз (кто знает - быть может, последний) увидеть землю с высоты. Всю - от горизонта до горизонта... Не так быстро. Прошу, Ваше Величество, не так быстро! Тысяча лет ведь не шутка...


Они поднимались вверх очень долго, сначала - почти в кромешной тьме. Окна оказались намного выше, чем предполагал Брадоран, а факела полностью выгорели и не давали света. По пакле, набитой в жестяные продолговатые стаканы, блуждали только едва заметные оранжевые искорки.
Но всякий раз, когда Королева поднимала голову, далеко вверху ей мерещился рассеянный солнечный свет - желто-зелено-золотые блики.
- И как только Алиса не побоялась идти здесь? - удивлялась Королева.
Звездочет не ответил - он сосредоточенно считал ступени. "Их должно быть ровно две тысячи восемьсот пятьдесят шесть", - думал он. Сейчас они едва добрались до двухсотой.
- Что, Ваше Величество? - Брадоран сбился, вздохнул и сощурил глаза в бесполезной попытке разглядеть лицо Королевы.
- Отдохнем немного, - попросила Королева и просяще подергала Звездочетов рукав. - Столько идем уже, а света все нет и нет...
- Потерпите еще немного, прошу вас... Там наверху обязательно должны быть окна.
Королева кивнула и затихла. Брадорану показалось даже, что она вдруг исчезла.
- Послушай, Звездочет, - очень тихо спросила Королева. - Что происходит с моей дочерью? Я вспоминаю и себя и других детей - мы бегали по траве, купались в фонтане, загорали в саду. Никому из нас никогда не приходило в голову подниматься наверх по этим мрачным и темным лестницам, залезать в подвалы или на чердаки. Мы любили солнце... А Алиса? Бедная маленькая Алиса... Я часто нахожу ее у парапета. Она молчит и вглядывается вниз. Отчего?
Брадоран развел руками, но спохватился - Королева все равно не видела его. Он погладил свою бороду и сказал:
- Не печальтесь, Ваше Величество. Земля наша слишком странная и что удивляться тому, что порою на ней встречаются удивительные люди. Я прожил огромное число лет - я знаю огромное множество человеческих судеб. Одни из них одинаковы и спокойны, как деревья в древнем лесу: они прямы, стройны - в них не найдешь никаких отличий, никаких неожиданностей. Они спокойно родились, спокойно живут и спокойно дожидаются своей смерти. Другие - совсем наоборот. Я бы сравнил их с цветами, настолько они ярки и настолько быстротечны. Но порою, и с вами и со мной такое бывало, встречаешь цветок, которого раньше не видывал. Какое-нибудь странное, причудливое растение, чье семя занесли далекие ветры. И ты не знаешь, что это за цветок - любит ли он жару или холод, надо ли укрывать его от солнца и сколько раз, и помногу ли надо поливать его...
- Какое-то пророчество, - отозвалась Королева.
Звездочет пожал плечами, но снова спохватился, что его не видят.
- Пойдемте, Ваше Величество, - сказал Брадоран. - Мы прошли только маленькую толику того, что должны были пройти. Раз Алиса не испугалась, значит и мы не должны бояться...
И они снова отправились в дорогу и были вознаграждены - высоко над их головами, в узком круглом просвете Великой башни, блеснул луч солнца. Луч был слабым и красноватым. Свет будто дрожал.
- Облака, - произнес Брадоран, вглядываясь в неясные блики вверху. - Облака и ветер.
Окно было просторным. Снизу - прямоугольным, сверху - сводчатым. Подоконник, сложенный из больших, тщательно подогнанных друг к другу камней уже почти раскрошился, засорился травой, пророс простенькими желтыми цветами. Брадоран и Королева бросились к этому окну, как путники, испытывая жажду, бросаются к ручью.
Королева облегченно вздохнула - вверху, через каждую сотню ступеней, виднелись подобные окна.
Башня была освещена тусклым, погасающим светом солнца. От севера до зенита протянулась огромная грозовая туча - и солнце тонуло в ней.
- Странная туча, - прищурился Брадоран. - Будет настоящая буря. Нам надо или спускаться вниз или спешить - в башне мы вымокнем до нитки.
- А вдруг будут молнии? - в ужасе воскликнула Королева.
- Скорее! Скорее! - закричал Брадоран. - Это непременно - будут молнии!


Через несколько этажей весь замок (а точнее - его северная часть) открылся их взглядам. Королева углядела округлое строение Гостевого Зала, зеленые кудри Королевского сада. Поселок за высокой крепостной стеной казался игрушечным. Вдалеке, за поселком, темнел лес, заволакивающийся тенью от облака, и уже далеко на севере виднелись горы - их силуэты едва улавливались на чернеющем фоне. На западе, уже у самого края стены, густела мгла, и цветущие луга проваливались вниз, в теплый туман - береговая линия делала резкий поворот на север, открывая отсюда, с огромной высоты, пропасть с невидимой Черной Водой внизу.
- Есть ли там наверху какое-нибудь укрытие? - спросила Королева.
- Да, там есть небольшая комнатка. На самом краю башни, в одном из зубцов. Там вполне можно спрятаться и от ветра, и от дождя, и от молний, - Брадоран задохнулся, стараясь разговаривать на ходу.
- Ох, горе мне! - вдруг воскликнул он и остановился, хлопнув себя по лбу.
- В чем же горе? - улыбнулась Королева.
Королеве нравилось это странное, живое чувство надвигающейся бури - ей хотелось идти, ей хотелось подниматься все выше и выше по этой лестнице, ей казалось, что ветер должен стать еще крепче, еще сильнее - это ощущение было сравнимо только с ощущением полета - гармонией свободы и силы, которую мы часто испытываем во сне. Королева, однако, время от времени спохватывалась и в отчаянье оглядывала себя - ее чудесное багровое платье помялось и даже чуть-чуть порвалось - наверное, за что-то зацепилось в темноте. Однажды, когда Королева пыталась привести в порядок свои непослушные рыжие волосы, с ее головы слетел золотой обруч и со звоном запрыгал по ступеням вниз. Кошмар! От ее прически, созданной утром двумя заезжими знаменитыми парикмахерами, не осталось и следа. Но что было делать? Ведь Алиса, там, наверху башни, была совершенно одна!
- В чем же горе? - снова улыбнулась Королева.
- Ах, Ваше Величество, - жалобно заговорил Брадоран. - Как жаль, что я не захватил с собой книгу!
- Вот тоже мне горе, - хмыкнула Королева, провожая взглядом далекий отблеск в лесу за поселком. - Впрочем, я заметила - Алиса так прелестно читает. Мы могли бы стократ веселее провести грозу за чтением...
Сбоку, из окна, тускло блеснула зеленая молния, Королева вздрогнула и оглянулась - тень уже поглотила лес и теперь приближалась через поле к поселку. Все исчезло вдалеке за пеленой дождя. И они почти не разговаривали больше, думая только о том, чтобы успеть к вершине. С каждой минутой становилось тревожнее и холоднее - атмосферное электричество сгущалось на стенах и тянуло к ним, одетым лишь в легкие летние платья, свои невидимые ломкие щупальца. Королева увидела, как еще одна молния - белая - вырвалась из тучи и вонзилась в высокое дерево на окраине поселка. Дерево, расколовшись надвое, повалилось на землю.
После того, как они прошли еще два или три этажа (на каждом - по три окна) тень пала и на дворцовую стену; мрамор помрачнел, дневной свет совсем погас.
- Вершина! - обрадовано воскликнул Брадоран. - Мы почти пришли!
Последние его слова потонули в близком грозовом раскате. Королева почувствовала, как в лицо ей ударили холодные шарики дождевых капель - словно мелкая свинцовая дробь. Королева, подхватив подол платья, взбежала на круглую мраморную площадку, на одну сторону которой выходила лестница, а на другой виднелись распахнутые двери в сад. В дверном проеме висело огромное потускневшее солнце.
Следом за Королевой на площадку вышел и Брадоран. Он остановился на мгновение, чтобы отдышаться.
- Алиса! - неожиданно воскликнул он, прислушиваясь к дождевому шуму. - Это Алиса! Я слышу ее шаги!
Сверху, с крыши, донеслись звуки, очень похожие на топот Алисиных башмачков - словно большие капли падали, разбиваясь о землю.
- Алиса! - крикнула Королева. - Алиса! Где ты?
Звуки смолкли.
- Мама! - голос Алисы был восхитительно звонок и чист. - Мама! Я здесь!
Не говоря более ни слова, Королева и Брадоран бросились к дверному проему и выскочили под дождь. Они тут же увидели Принцессу - она стояла невдалеке под широкими листами какого-то дерева, зябко обхватив себя руками. Впрочем, увидев их, Алиса рассмеялась.
- Какие вы растрепанные! И не объясняйте ничего, я знаю - это дорога, дождь и ветер!
- Ваше Величество, - укоризненно покачал головой Брадоран. По его лицу стекали холодные дождевые струйки. Королева подбежала к Алисе и крепко обняла ее.
- Господи! Милая Алиса! Ты вся дрожишь! Твое белоснежное кружевное платьице совсем промокло... Надо где-то спрятаться. Эй, Звездочет!
- Да, Ваше Величество, - отозвался Брадоран.
- Где здесь та комната, о которой ты говорил на лестнице?
- Я знаю! - подпрыгнула Алиса и хлопнула в ладоши (она незаметно высвободилась из объятий Королевы). - Это там, с той стороны сада. Я видела дверь.
- Идем же скорее, - всякий раз, когда надо было принимать решение, в голосе Королевы появлялись повелительность и сталь. - Иначе завтра мы заболеем простудой. Все трое.
- Вот уж нет, - запротестовал дрожавший от холода и ветра Звездочет. - Ни разу за свою жизнь не болел простудой.
- Ах, несносный старик! - рассердилась Королева. - Ты будешь рассуждать или показывать нам дорогу?
Волосы Королевы разбросали вокруг тысячи маленьких багровых жемчужин - в гневе Королева мотнула головой.
- Да, да... Слушаюсь конечно, - засуетился старик, поправляя треугольную шляпу на своей голове. - Идем туда. Или туда? Нет - туда!
Дождь перестал быть дождем, а превратился в один сплошной водопад, когда они, промокшие, но обрадованные тем, что встретились, наконец-то достигли двери. Дверь была сделана из черного металла и казалась невероятно тяжелой. Звездочет удивился - он никогда не видел дверей, сделанных из металла. Не было на ней ни ручек, ни следов замочной скважины или замка. Звездочет толкнул дверь плечом, но та не открывалась. Он пожал плечами и оглянулся.
- Закрыто, Ваше Величество. И, по-моему, изнутри...
- Брадоран! - сказала Алиса. - Там в углу, у самого края зубца, есть какая-то странная пластинка величиной с монетку. Когда я надавила на нее, то эта дверь открылась.
- О, дитя! - восхищенно прошептал Звездочет.
Он прошел несдколько шагов вдоль стены и повернул за угол. И у него потемнело в глазах: всего несколько шагов и стена обрывалась вниз, а там - бесконечная пропасть и мгла... Пластинка была прикреплена почти у самого края. Звездочет распластался по стене и осторожно нащупал ее рукой - пластинка была холодной и на ней ощущалась гравировка. Звездочет надавил на пластинку, и та ушла внутрь камня. Он услышал обрадованный возглас Королевы - дорога была свободна.


- Какая странная комната! - воскликнула Королева, оглядывая каменные стены, покрытые кусками полуистлевшей ткани, и ровный дощатый пол, выкрашенный охрой. В стене напротив двери было окно, закрытое стеклом - там невозможно было ничего разглядеть, только светлая кисея вверху, туманный шар солнца, да снизу вечные сумерки и полумрак, все более сгущавшиеся к горизонту - обрыв начинался прямо под стеною Великой башни.
- Я заходила сюда всего один раз, - сказала Алиса. - Когда играла в разбойников. Вон там есть скамейки - можно присесть на них.
Молния ударила где-то совсем рядом - прежде чем раздаться грому, донесся свист и шипение воздуха. Брадоран поспешно затворил дверь и наступила гулкая тишина, только оконное стекло легонько позвякивало под ударами капель и ветра. Стены дрожали и гудели - это Великая башня сопротивлялась шторму.
Звездочет аккуратно снял свой черный плащ и укрыл им Принцессу и Королеву.
- Спасибо, друг мой, - сказала Королева и улыбнулась.
- Ты знаешь, - она обернулась к Алисе. - Я выведала у Брадорана, сколько лет он прожил.
- Наверное, тысячу? - пожала плечами Алиса.
- Ты знала? - мягко улыбнулась Королева.
Алиса покачала головой. Королева незаметно вздохнула.
- Смотрите! - вскричал Звездочет. - Как же я сразу не заметил этого! Здесь в стене есть ниша, а в нише - книги.
И действительно - Королева тоже видела теперь небольшую нишу и занавеску, скрывавшую толстые золоченые переплеты.
- Ну вот, - рассмеялась Королева. - Каждый из нас получил то, о чем мечтал.
Брадоран осторожно дотронулся рукой до занавески, и та рассыпалась в прах.
- Странно, - пожала плечами Королева. - Никогда не слышала, чтобы здесь кто-то жил...
Брадоран кивнул и принялся, по своей стародавней привычке, извлекать самую толстую из всех книг. Снова глухо заворчал гром, и свет за окном окончательно погас - стекло слабо светилось во мгле и света его было недостаточно ни для того, чтобы читать найденную книгу, ни для того чтобы разглядеть лица друг друга.
- Ничего не вижу, Ваше Величество, - пожаловался Звездочет.
Он поднес книгу близко-близко к лицу, но так и не сумел разобрать ни автора, ни заглавия - только одни тени.
- Может быть, мне попробовать? - попросилась Алиса из под накидки. - Я ведь хорошо вижу, правда, мама?
- Боюсь, Ваше Величество, - горько проговорил Звездочет. - Что ваше острое зрение не сможет ничем помочь. Вот только если встать на окно и положить книгу на подоконник?
Он наощупь нашел маленькую скамеечку, пододвинул ее к окну. Алиса меж тем уже выбралась из укрытия. Они уложили книгу на подоконник, и действительно, невзирая на тьму, проступили неясные слова на ее страницах. Королева, не желавшая сидеть в темноте одна, неслышно подошла сзади.
- Ну что там? - нетерпеливо, заглядывая через принцессино плечо, проговорил Звездочет.
Алиса перелистала несколько страниц и прочитала: "В королевском парке..."
- А что дальше? - отозвалась невидимая в темноте Королева.
- Сейчас, мама... Так, так... Вот: "В королевском парке, где растут алые любвеобильные маки и прекрасные амазонки прогуливают по вечерам своих ручных пуделей..."
- Как скверно! - сконфуженно выдохнула Королева. - Фу!
- Дитя мое, - махнул рукой Звездочет. - Можешь дальше не читать. Пойду возьму другую книгу.
Он обернулся и понял, что дороги не разглядеть. Пришлось вытянуть вперед руки и двигаться осторожно, маленькими шажками.
- Брадоран! Где ты? - позвала Королева. - Что-то я тебя совсем не вижу...
- Я здесь, Ваше Величество... А-а-а-щ!!!
Брадоран, сдувавший пыль с только что извлеченного фолианта, неожиданно и очень громко чихнул. Алиса звонко засмеялась и захлопала в ладоши - темнота совсем не пугала ее.
- Браво, друг мой, - воскликнула Королева. - А то мы что-то совсем загрустили...
И в этот момент сверкнула молния - огромнейшая и ярчайшая - с огненными каплями, с извивающимися ответвлениями, напоминающими ведьмины волосы. Комната осветилась ослепительным холодным светом - на мгновение Принцесса, Королева и Звездочет увидели друг друга - и замерли в глазах друг у друга - их сковал этот волшебный свет. Грянувший затем гром, казалось, сметет с лица земли и сад, и Великую башню.
"Интересно, что случиться, если мы упадем в Черные Воды?" - подумала Королева вместо того, чтобы испугаться.
- Мамочка! Какой кошмар! - воскликнула Алиса. Она отняла руки, плотно прижатые к лицу. - Эта молния ослепила меня. Совсем ничего не могу разглядеть!
- Закройте глаза, Ваше Величество, - отозвался Брадоран. - И через минуту все пройдет.
- А вот и книга...
Из темноты высунулась рука и краешек рукава черного балахона. Рука сжимала книгу. Это была уже другая книга - небольшая, в пергаменте с полустершимся оттиском на обложке.
Вслед за книгой и рукавом появился и сам Звездочет. Он открыл книгу посередине и присмотрелся.
- Похоже на какой-то дневник, - сказал Звездочет. - Книга не напечатана, а написана от руки.
- Ну что, Алиса, сумеешь прочитать? - спросила Королева. Алиса кивнула.
- Давай-ка поскорее, - торопила Королева. - Ужасно интересно...
- Про амазонок куда интереснее, - строптиво возразила Алиса. - Хочу про амазонок...
- Мы возьмем все книги с собой, - успокаивающе сказал Звездочет. - И когда придет время, вы их все обязательно прочитаете.
Алиса кивнула, зажмурилась и, сметя ладошкой пыль, уложила книгу на подоконник. Алисе с большим трудом удалось открыть книгу, так давно никто не брал ее в руки - пергамент ссохся, страницы склеились, на месте слов местами попадались размытые синие лужицы.
Снова ударила молния - прямо перед окнами промелькнуло ее сверкающее ветвистое тело, образовав за собой клубящийся облачный след. С этой минуты молнии сверкали почти непрерывно в кромешной тишине, грома не было слышно - только глухое ворчание, да иногда подрагивало оконное стекло. Гроза уходила в Черные Воды, во мглу за горизонтом, в вечный туман. Теперь им была хорошо видна вся туча - округлая, плотная и тяжелая, как камень, она оседала вниз, раздвигая облака над пропастью - она больше не чувствовала под собой земли.
- Читай! - Королева легонько затронула Алису за плечо. Алиса наклонилась совсем низко над книгой и при свете молний разобрала и прочитала по слогам заголовок, начертанный вверху открытой страницы - "Живущие над обрывом".
Постепенно привыкнув к мерцающему свету, Алиса читала почти без перерывов, и так необычны были те слова, что она прочла!

Когда в глубинах умов сгорят лучшие книги, когда разрушатся горы и камни сотрутся в песок и пыль, когда ты отчаешься, когда будешь жаждать не золота, ни власти, но только - слова. Ты будешь окружен немотой, ты будешь одинок, ты будешь страдать, но…

- Дальше неразборчиво, - пожала плечами Алиса. - Хотя нет же... Вот несколько строчек...

...легкое, как мысль, движение рук...

- Непонятно, - медленно произнес Звездочет.
- Еще бы! - отозвалась Алиса. - Да там половины слов не разобрать!
- Как ты думаешь? - очень серьезно спросила Королева. - Два пророчества за один день - это не слишком много?
- Ох, не знаю, - вздохнул Брадоран. - А если вправду, то я все равно ничего не понял. "Легкое, как мысль, движение рук..." Это может означать слишком многое... Я возьму эту книгу с собой, попробую разобраться...
Они замолчали. В комнате стало чуть-чуть светлее. Еще несколько раз полыхали ведьмины молнии, и Алиса вскрикивала от неожиданности и закрывала глаза.
- Яснеет, - произнесла Алиса. - Вон посмотрите.
Она указала пальчиком за стекло:
- Я вижу небо.


Гроза ушла - черная туча была теперь видна далеко к западу. Ее чернота сливалась с чернотой тумана от Вод. На западе тьма соединялась с тьмою.
Брадоран стоял на пороге комнаты, в проеме старой, тяжело скрипящей двери, отворенной в сад. Он топтался на месте и никак не решался шагнуть сквозь узкую стену сверкающих солнечных капель, срывавшихся с крыши. Отовсюду, куда падали солнечные лучи - от разноцветных ("Уж, не мозаика ли?" - подумал Звездочет) камней, которыми была уложена тропинка, от листьев цветов и от деревьев - там и тут, поднимался легкий, туманный пар. Ветер стих, и солнце пекло нещадно.
Наконец. Брадоран решился и шагнул во влажный, жаркий воздух Верхнего сада. Поднеся ладонь к лицу, он взглянул на север, но не увидел ни тучки - только голубое небо до самого горизонта, до самых белоснежных гор.
Королева и Принцесса последовали за ним.
- Мама! - Алиса, восторженно раскрыв свои карие, с длинными ресницами глаза, крепко сжимала руку Королевы.
- Мама! Смотри, как изменился мир после дождя! Теперь эти цветы наверняка расцветут - столько влаги! И эти! И эти!
Королева слушала ее и улыбалась. Солнечные капли блестели в ее солнечных волосах.
Теперь было некуда спешить - они обошли весь Верхний сад и еще раз полюбовались видом замка и его окрестностей с высоты. Им так не хотелось возвращаться обратно, на сырую и прохладную лестницу, но что делать: они уже устали и проголодались.
- Ну как, Брадоран? - Королева вспомнила свою шутку. - Набрался мужества?
- Конечно, Ваше Величество! - рассмеялся Звездочет. - Вы были абсолютно правы!
У входа на верхнюю площадку клубился сырой туман и веяло прохладой, неприятной и неуютной, словно огромная высота, на которой они находились, напоминала о себе.
- Ну что ж? - вздохнул Брадоран, вспомнив о том, сколько еще предстоит пройти прежде, чем они вернуться. - В дорогу?
Королева кивнула: "Спускаться легче..."
- Идем! Идем! - радостно закричала Алиса.
Вопреки опасениям, на лестнице оказалось не так уж холодно и сыро. Солнечные лучи проникали и сюда, если окна смотрели на юг. Если же окна смотрели на север, то все равно солнечное тепло приносил ветер; от ступеней, как от цветов и от камней, поднимался пар. Огромное гулкое пространство внутри башни казалось фантастическим - солнечные лучи пробивали туман и где-то глубоко внизу сливались в одно сплошное золотое свечение, будто бы башня парила в воздухе и сквозь туман, заполнявший ее, пробивался солнечный мир внизу.
Наши друзья, ни минуты не колеблясь, вступили в это тихое и теплое пространство, на дорогу, ведущую их домой. Королева снова принялась оглядывать себя и вздыхать о распустившихся волосах и измятом платье. Чуткая Алиса заметила огорчение матери, поднялась на цыпочки и шепнула на ушко:
- Ты такая красивая, мама!
- Да? - улыбнулась Королева и покосилась на Звездочета, наблюдавшего за ними.
- Послушай, Брадоран, - холодно, по-королевски, спросила она. - Алиса сказала, что я необычайно красива. Так ли это?
- Ваше Величество! - восторженно вскричал Брадоран. - Вы не просто необычайно красивы, вы - потрясающе красивы. И это есть истинная правда.
Он взмахнул рукой, и книга, зажатая под мышкой, распустив все свои страницы, словно раненная птица, унеслась вниз, в лестничный пролет, и быстро исчезла в тумане.
Все бросились к перилам.
- Ну вот, - вздохнула Алиса. - Допрыгались и доигрались...
Брадоран ничего не сказал, но Алисе показалось, что на его глазах сверкнули слезы.
- Что ж, - пожала плечами Королева. - Так тому и быть. Что-то говорит мне: нам не следовало ждать добра от этой книги... Тоже мне, великое горе! - полупрезрительно завершила она.
И они продолжали спускаться вниз, изредка останавливаясь, чтобы отдохнуть. Около самого подножия башни Брадоран нашел-таки изорванную в клочья пергаментную обложку - и больше никаких следов книги...
Спустя полчаса все они: и седой старик в треугольной шляпе, и величественная Королева, и маленькая хрупкая Алиса-Принцесса, - прошли сквозь мрачный зал с горящими на стенах факелами и оказались в Хрустальной галерее. Здесь дневной свет им показался другим - немного печальнее и темнее, чем на Великой башне, а быть может это только привиделось от усталости...


ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой модный художник рисует портрет Алисы, а сама Алиса навсегда слепнет.

- И вечер приходит, и день умирает
Нарцисс расцветает, тюльпан увядает...

Алиса в изнеможении сомкнула глаза: буквы стали неясными, потонули в разноцветных кругах. Голова заболела и закружилась. Посидев, однако, в темноте и тишине (слышалось только негромкое журчание воды в фонтане, да где-то неподалеку, в саду, пела птица) Алиса почувствовала себя лучше.
- Напекло голову солнцем, - сказала она траве и цветам. - Пожалуй, хватит на сегодня читать...
Оставив книгу со вложенным на нужной странице зубчатым листиком, Алиса поднялась со скамейки и направилась ко входу в Обеденный зал, где сновали повара и поварята и откуда доносились ароматы салатов, печений и нектаров.
- С днем рождения, Ваше Величество, - говорили ей придворные, готовившие зал к празднеству.
- С днем рождения, Ваше Величество, - пробасил часовой у главного входа и, выпрямившись, отдал честь. Он едва сдержал улыбку: несмотря на минувшее недомогание Алиса выглядела, как и подобает Принцессе - то есть великолепно. Она неспеша прогуливалась по залу и рассматривала букеты в узких кремовых вазах - лучшего украшения для праздничного обеда нельзя было и придумать.
- Симона! - позвала Алиса одну из служанок. Я думаю, вот здесь, у стены, можно поставить большой букет азалий. А на столе? Какие же цветы мы поставим на столе? Розы? Ах, нет.. Разве только желтые, из сада. Пожалуй, да - возьмите желтые и, конечно, другую вазу - широкую, из хрустального стекла. Расположите цветы веером - пускай на каждого из гостей глядит свой цветок...
- А не будет ли желтый цвет казаться слишком грустным, Ваше Величество? - возразила Симона.
Алиса призадумалась, разгладила ладонью кудряшку у виска. - Пускай! В дне рождения нет ничего веселого.
И она направилась дальше - к светлевшему вдалеке входу в Гостиный Зал и Хрустальную Галерею.
- Ах, как девочка повзрослела, - перешептывались придворные за ее спиной. - Вы слышали, что сказала она о дне рождения?
- Ваше Величество! Ваше Величество! - громко восклицая в обеденном зале, появился Брадоран. - Поздравления, Ваше Величество! От Монархов Северных Земель, от Принца Солнечной Пустыни! Где же вы, Ваше Величество?
Брадоран заметил уходившую Алису и поспешил за ней. - Дитя мое, - сказал он, заглянув принцессе в глаза. - Вы чем-то расстроены? Прекрасный день, прекрасный праздник! Отчего я не вижу вашей радости? Вы плохо чувствуете себя?
- Спасибо, милый Звездочет. Что-то голова закружилась. Наверное, от солнца.
- Вы опять читали? - настороженно спросил Брадоран.
- Немного. Я думаю, ничего страшного. Ведь если немного, то, наверное, можно?
Звездочет пожал плечами. - Ну что же, - Алиса протянула Брадорану свою крошечную хрустальную ладонь. - Давайте поздравления... Я только краешком глаза взгляну, а читать не буду. Честное королевское!
Брадоран, глубоко и тяжело вздохнув, отдал Алисе письма с ярко-красной полосой депеши королевской почты. Конверты с изображением изящных витых гербов были надорваны с одного конца.
Брадоран заметил, с какой жалостью смотрит Алиса на выглядывающие из конвертов уголки тончайших бумажных листов - так хотелось ей развернуть эти листы, всмотреться в каллиграфически начертанные, с завитками и фигурными росчерками буквы, прочесть слова любви и восхищения, обращенные к ней. Она кончиками пальцев достала один из листков.
- О! - воскликнула Алиса. Брадоран улыбнулся - Принцесса вновь почудилась ему маленькой восторженной девочкой. - Узнаю герб Солнечной Пустыни и почерк.
Но в этот момент буквы вновь поплыли у нее перед глазами - совсем как тогда, когда она читала стихи, сидя на солнцепеке в саду: да разве ж читала? Все, что успела - только несколько строчек...
- Отдайте письма мне, - произнес Брадоран. - Я их вам прочту. Хотите? Прямо сейчас!
Алиса вернула письма и сокрушенно покачала головой, отказываясь от чтения. Брадоран понял, что она вот-вот расплачется.
- Право дело, - успокоительно заговорил он. - Не стоит расстраиваться - болезнь пройдет. Нужно только подождать... Сколько? Да я думаю - совсем немного. И тогда мы целые вечера будем проводить за чтением, помните, как раньше? Мы будем слушать ваш чистый и звонкий голос и говорить, как говорили: "Никто в целом мире не умеет читать так, как наша милая Принцесса!" Дорогая моя, мое стариковское сердце просто разрывается, когда я смотрю на вас. Прошу вас - не стоит расстраиваться. Сегодня такой прекрасный день! Какое солнце, пусть и есть немного облаков. Я слыхал - многие написали стихи в вашу честь и собираются их читать!
- Я стала на год старше, - печально произнесла Алиса. - Что же в этом хорошего?
Из Обеденного зала донесся громкий шум - раздался барабанный бой, и воздух наполнился звуками королевских труб.
- Королева! - воскликнул Звездочет. - Ну что же, дитя мое? Прошу к столу!
Алиса кивнула и попыталась улыбнуться - ее лицу возвращались только что было затуманившиеся оживление и свежесть.


Первый раз эта странная болезнь дала о себе знать, когда Алисе не исполнилось и десяти лет. Именно тогда, читая книгу, она вдруг очень дурно почувствовала себя, и ее пришлось увести в спальню и уложить на мягкие перины. Алиса пролежала на постели, закрыв глаза, до самого вечера - она была напугана странным поведением букв - они, танцуя, словно убегали от ее взгляда. Звездочет и Рыжеволосая Королева, конечно, забеспокоились, но ненадолго - Алисе вскоре стало легче, и она по-прежнему проводила долгие часы за книгами, как ни в чем не бывало. Годам к двенадцати Алиса перечитала почти половину Большой Королевской библиотеки, чем вызвала немалое восхищение и Брадорана, и многих царственных особ, да и простых людей, кто знал об этом.
- Эта девочка сколь прекрасна, столь и умна, - говорили вокруг. - У ее судьбы замечательная линия - она родилась под счастливой звездой.
- Вы посмотрите, посмотрите, Ваше Величество, - говорил Брадоран Королеве. - Ваши опасения были совершенно напрасны. Мы с вами и не заметим, как из вашей милой и доброй дочери вырастет Великая Королева, слава которой затмит славу всех наших великих предков. Она не чета нам с вами, чья жизнь уже в прошлом. Время проходит - цветок расцветает. Прекрасный цветок!
Королева смотрела на него и смеялась.
- Ох уж вы мне, придворные льстецы, - говорила она. - Но возразить не могу - сама вижу...
Увы... Второй раз болезнь проявилась довольно быстро и с тех пор уже не пропадала совсем: и вот уже три года, как Алиса не могла прочесть за день более одной страницы, особенно, если страница эта была написана мелкими буквами. А в последний год Принцесса и вовсе перестала читать, только изредка - по одной или две строчки в день.
- Что с тобой, милая моя? - обеспокоено спрашивала Королева. - Что мешает тебе? Что происходит?
- Ах, мама, если б я знала! - в слезах восклицала Алиса. Это бывает по-разному: иногда все буквы словно исчезают с глаз, и я вижу просто пустую страницу, иногда они пляшут и становятся размытыми, иногда я вижу слепящий свет, и мне приходится зажмуривать глаза.
Ее показывали докторам, но те только пожимали плечами - они никогда не видали ничего подобного. Один из них сказал: "Девочка вырастет, и все пройдет. У детей часто бывают странные болезни..." Но время шло, а Алисе не становилось лучше - она уже давно перестала читать большие толстые книги и начала читать стихи. Они были короткими и яркими - двух строчек нередко хватало на целый день.
В небольшой, сумрачной комнатке Принцессы обитали теперь одни только эти стихи - маленькими томиками были уставлены все полки, книги лежали и на большом столе из красного дерева, стоящем прямо у окна. Это был старинный стол, отделанный разными резными фигурками - Алиса очень любила его и, когда о чем-нибудь думала или когда чувствовала в себе силы, садилась за него, брала в руки одну из книг и читала несколько слов или даже всю строчку, а чаще всего просто перелистывала страницы, закрыв глаза и стараясь вообразить себе, что могло быть на них написано. Конечно, Алиса могла спросить о том Королеву, Звездочета, а то и любого из придворных - но те слова, что слышала она, были чужими, уродливыми, искаженными речью и разумом читавшего. Это были не те слова и не те буквы, что она могла бы увидеть - сердце Алисы разрывалось от отчаянья, так разрывается сердце слепца, которому с особенным выражением и ясностью говорят о солнце.
Королева отослала Брадорана к Алисе - предупредить, что скоро начнут прибывать гости. Он осторожно постучался и приоткрыл дверь. В окна комнаты светило утреннее солнце, но Алиса так плотно заставила подоконник цветами, что свет этот почти не освещал комнаты. На столе горели две свечи - в последнее время Алиса так полюбила свечи!
Дверь скрипнула - Алиса выронила из рук книгу и оглянулась.
- Доброе утро, Ваше Величество, - поздоровался Звездочет, придерживая древнюю, как и он сам, свою треугольную шляпу. - Как вы чувствуете себя сегодня?


"Так, так..., - сердито думала Королева. - Скатерть как следует не выглажена, цветы уже увяли... Эх, бездельники! Говорила же я - надо было начинать приготовления за неделю, да что там! - за месяц! Это все Звездочет... Что ни говори - умного человека приятно послушать, но не всегда полезно - ну в самом деле!"
Она придирчиво оглядела собравшихся. В конце концов, взгляд ее остановился на Алисе. Королева вздохнула и улыбнулась краешком губ - морщины на ее лице разгладились.
Алиса была немного рассеянна - Королева очень хорошо видела это своим опытным взглядом: Алиса пару раз едва не зацепила кружевным рукавом хрустальную чашу с апельсиновым соком, когда тянулась к другой хрустальной чаше - наполненной ее любимым печеньем.
"Бедная девочка... - немного погрустив, Королева погрузилась в размышления. - Но так или иначе она очаровательна! Какова и я бывала в молодости. А какова же я была? Уж и не вспомню. Надо было поменьше дарить собственных портретов, а то вот глядишь, под старость ни одного не осталось."
Алиса заметила взгляд Королевы. Кивнула ей и улыбнулась. Улыбка нисколько не изменила выражения лица Принцессы - лицо ее по-прежнему оставалось мягким, спокойным, неуловимо задумчивым.
"Ничего... - размышляла Королева.. - Кончится же когда-нибудь эта болезнь. Да и бог с ней, с этой болезнью. Не весь же мир сошелся на книгах. Арифметика, астрология - это все прекрасно, но не для молоденькой и хорошенькой девушки! Вот я в ее время... А чем же я занималась в ее время? О чем думала?"
Только немногие гости заметили легкий румянец, покрывший лицо Королевы, но совершенно не придали этому значения. И действительно - мало ли, о чем подумается.
"В самом деле - может, ее замуж выдать? Другая жизнь, другие заботы... Глядишь, и пройдет вся нынешняя печаль. Хм! Однако же идея недурна... Я слыхала, что недавно из Солнечных Пустынь какое-то весьма особенное письмо приходило. Ах, как любопытно! Как бы выведать, как бы прочитать? Алиса сама прочитать не могла, но кто-то ведь ей читал. Тьфу, тьфу... Какие мысли в голову лезут! И все-таки... Поговорить с Брадораном, спиритический сеанс устроить - с бабушкой посоветоваться... Гонцов разослать повсюду. Нет, нет! Нынче другие времена. Зачем нам много шуму? Пошлем портрет в подарок для принца Солнечных Пустынь, а там... Эх, нет ведь и портрета..."
Королева теперь совсем уже тяжело вздохнула - портрета Алисы действительно не было. Только однажды, когда Алисе было лет восемь, рисовал ее один заезжий художник - картина и до сих пор висела в Гостином зале на одной из центральных колонн. На той картине Алиса с разноцветным венком на голове, в простеньком, совсем не королевском платьице ("Не доглядела!", - хмурилась Королева.) сидела на одной из неприметных скамеечек в саду. Однако сходство получилось поразительным - это была живая, удивительная картина - и особенно нравилась она всем приезжим.
"Что нам и нужно", - подумала Королева. Она беспокойно заоглядывалась по сторонам и заерзала на стуле.
"Вот ведь несчастье", - пришла в ее голову отчаянная мысль. "Не помню даже, как художника звали... Ки... Кин... Нет, никак не вспомнить. Ну, так что же делать? - позовем другого, мало ли художников на свете? Вот интересно, кстати, сколько стоит нынче хороший королевский портрет?"
Она настолько увлеклась этой идеей, что совсем не заметила, как подали десерт - разные салаты из сладких трав и лесных орехов, варенья и лимонады. В одной из арок, бросая большую, неуклюжую тень на середину зала, заиграл на скрипке приезжий музыкант. Стало больше шуму, и гости заговорили громче.
Наконец Королева не выдержала и обратилась к Брадорану: тот осторожно жевал спелые вишенки и сплевывал косточки себе в ладонь.
- Послушай, Брадоран, - почти заговорщицки прошептала Королева. - Не знаешь ли ты, сколько стоит нынче хороший королевский портрет?
Брадоран едва не поперхнулся - настолько неожиданным и неуместным был вопрос. Он удивленно взглянул на Королеву, но тотчас же взял себя в руки - в конце концов, он и был здесь нужен для того, чтобы давать ответы на любые вопросы.
- Не знаю, - ответил Звездочет, перекладывая под столом косточки в развернутую салфетку. - Точнее, не помню. В последний раз, лет десять назад, мы отдавали десять или двенадцать талеров. Но по последним известиям, полученным мною, цены на картины очень сильно изменились - за эту работу нынче берут гораздо больше. Да и моды, говорят, изменились - теперь не рисуют тех портретов, что мы с вами привыкли видеть - сейчас везде все по-новому: художники изображают не самого человека, а впечатление о нем. Сейчас все к этому привыкли, а раньше совсем в диковинку было: просят нарисовать какого-нибудь короля или королеву, а им приносят холст с квадратом или кругом или там трапецией какой-нибудь... (Брадоран закончил перекладывать косточки и вздохнул с облегчением) Вот, говорят, посредством художественных образов учитесь воспринимать свою подлинную сущность...
"Эх, - в отчаянье вздохнула Королева. - Что же делать? Вместо моей милой Алисы какой-нибудь там квадрат или круг... Подлинную сущность... Вот ведь бездельники!"
Брадоран заметил тоску, мелькнувшую в глазах Королевы.
- А что? - мягко спросил он. - Вы решили написать свой портрет?
- Свой? - раздраженно ответила Королева. - Что за вздор?! И кому я по-твоему нужна, такая старуха?!
В глазах Брадорана засветилась улыбка - Королева поняла, что проговорилась. Брадоран улыбнулся теперь уже явно и понимающе кивнул.
- Я могу и ошибаться, Ваше Величество, - заключил он наконец. Ну действительно - разве можно полагаться в таком деле на мои письма? Давайте, я сам съезжу в город и все разузнаю. Вполне возможно, что остались еще те, кто пишет по-старому... А Алиса согласна?
Королева пожала плечами. - Сколько ж можно...
- Я прекрасно понял вас, Ваше Величество, - засмеялся Звездочет. - Завтра же еду в город!


Решение Королевы весьма обрадовало Звездочета - он уже начинал скучать. Наступали самые жаркие и тихие дни лета, дни, обычно наполненные безделием и созерцанием. Брадоран же, несмотря на свою книжность и ученость, был человеком весьма деятельным, и дни эти становились для него невыносимой пыткой.
- В самом деле, в самом деле, - напевал он весь вечер, укладывая дорожную сумку. - Почему бы и нет?
Он был полон решимости.
"Я найду, непременно найду Художника! - думал он. - Да не простого Художника, а лучшего по всей земле... А заодно и разузнаю получше про все эти новые веяния и моды - уж больно невероятные вещи порой слышать приходится! Лучше бы, конечно, все оставалось по старому: вон какой замечательный портрет получился у Ки.., Кин... Эх, позабыл, как его звать, ну да ладно..."
Брадоран уложил полотенце, серебряный портсигар, специальную щеточку для своей шляпы; затем, поразмыслив, подставил лестницу к шкафу и потянулся вверх за книгами.
"Что я буду делать в карете во время пути?" - резонно заметил он. Однако, он не сумел достать книги - то ли растерял за этот шумный и беспокойный день всю свою внимательность, то ли был настолько возбужден, что позабыл про всякие предосторожности, так или иначе, но лестница под ним вдруг угрожающе зашаталась, и он, не успев даже позвать на помощь, полетел вниз - прямо на диван с атласными подушечками. Он настолько испугался, что крепко зажмурил глаза и очень долго не решался их открыть. Наконец, он поочередно пошевелил сперва рукой, потом ногой и решив, что, кажется, все в порядке, слегка приоткрыл веки.
"Боже мой, где это я?" - в ужасе подумал он и только спустя минуту догадался, что лежит почти вверх ногами и видит комнату, соответственно, вниз головой.
"Эх, эх, - вздыхал он, принимая нормальное положение. - Случится же такое!"
Он оправил плащ, подобрал шляпу с дивана и снова устремил взгляд на столь желанные книги, но вдруг услышал осторожные и легкие шаги - кто-то подходил к его двери. Брадоран, сам не зная отчего, быстро скользнул сквозь сноп бронзового света в темный угол за дверью.
- Кто там идет? - стараясь, чтобы его голос звучал твердо и грозно, спросил Звездочет. - Друг или враг?
И с облегчением вздохнул, услышав Алисин голос и смех:
- Ну, Брадоран, ну ты и вопросы задаешь! Ха-ха-ха! Я - враг, я - твой смертельный враг! Берегись! Прячься!
Алиса осторожно приоткрыла дверь и просунула голову - ее волосы были растрепаны: по-видимому, она уже собиралась ложиться спать и, как обычно, пошла послушать вечерних птиц и полюбоваться закатным солнцем. Увидев Звездочета за дверью, она еще больше развеселилась:
- Испугался? Спрятался?
Брадоран тоже засмеялся, пытаясь избавиться от запечатлевшейся на его лице неловкости.
- Ваше Величество, - пробормотал он. - Надо быть осторожным. Всякое ведь случается, Ваше Величество...
"И что за вздор я несу!" - в отчаянье воскликнул Звездочет про себя.
- Можно я войду вся? - спросила Алиса.
- О, конечно, - засуетился Звездочет. - Заходите, дитя мое, помнится, вы, еще ребенком частенько бывали у меня по вечерам, разговаривали, слушали сказки...
Брадоран схватил стул с высокой резной спинкой и водрузил его посередине комнаты:
- Садитесь, прошу вас. Гуляете? Любуетесь вечером? Алиса, проведя ладошкой по лакированному подлокотнику, осторожно присела на самый краешек стула. В ее волосах заблестели оранжевые искорки - на стул падал пыльный, крестообразно перечеркнутый свет из окна.
Принцесса рассеянно кивнула в ответ Брадорану и в свою очередь спросила:
- А я проходила мимо и услышала шум. Будто упала большая этажерка...
Звездочет сконфужено улыбнулся.
- Это не этажерка, Ваше Величество. Это, если угодно, я сам упал. Вон оттуда. Полез, знаете ли, за книгой...
- А-а! - протянула Алиса и оглядела комнату.
- Вот это да! - удивленно воскликнула она. - Брадоран, ты уезжаешь? Что за неотложные и секретные дела?
- Вовсе не секретные, - неохотно ответил Брадоран и опустил глаза.
- Ага! - прищурившись, сказала Алиса. - Что-то вы, друзья мои, замышляете... Я ведь видела, как вы с мамой на обеде о чем-то переговаривались и на меня посматривали. А? Верно? Ну-ка, признавайтесь... От Принцессы не должно быть тайн! Ну? Впрочем, можете не утруждать себя - ваши глаза выдают вас полностью...
Она иронично улыбнулась. Звездочет осторожно поднял глаза, но тотчас опустил их - отчего-то ему было стыдно.
- Ну и каков план действий? - Алиса наконец не выдержала собственной игры и рассмеялась. - Рассказывай, Брадоран, рассказывай... Теперь уж от меня не уйдешь. Зачем в город едешь?
"А в самом деле? - подумал Звездочет. - Почему бы Алисе не знать зачем?"
Он еще некоторое время помялся под насмешливым принцессиным взглядом.
- Я еду затем, чтобы найти художника, - сказал он, наконец. Королева решила, что вам нужно иметь портрет.
- Портрет? - удивилась Алиса. И опять хихикнула. - Есть же один - в Гостином зале, у сада. Ничего портрет, лучшего и желать не стоит, я с тех пор ужасно подурнела... И что? Кого решили звать?
Брадоран пожал плечами.
- Не знаем еще. Не решили. Тем более, говорят, сейчас мода на портреты пошла какая-то новая...
- А! Слышала, слышала... На обеде... - сказала Алиса. - Ты сказал: изображение сущности вместо изображения предмета. По-моему, это очень необычно и интересно.
- Вы думаете? - осторожно спросил Звездочет. - А вот Королева сказала...
- Увы, мама ничего не смыслит в искусстве, - сама не заметив, перебила его Алиса. В ее голосе послышалась печаль. - А я бы, пожалуй, согласилась позировать на такой портрет. Послушай, Брадоран! Давай следовать веяниям моды!
- Боюсь, что Королеве все это очень не понравиться, - засомневался Звездочет, но Алиса, увлекшись своей мыслью, только досадливо махнула рукой.
- Я сама поговорю с мамой, - ответила она. - Тем более, что если портрет не понравиться, то мы пригласим другого художника.
- Хорошо, - кивнул Брадоран. - Признаться мне и самому любопытно, что это за мода такая... Поговорите с Королевой - вас она более слушает... Итак, я завтра еду в город и приглашаю самого модного портретиста!
Алиса кивнула и ободряюще улыбнулась. Брадоран взглянул на нее и подмигнул. Оба рассмеялись.
Принцесса поднялась со стула и прежде, чем уйти, сказала:
- Ну, до свидания, Брадоран. Желаю удачи! Потом она вдруг остановилась и беспокойно посмотрела на Звездочета. Тот даже испугался немного - он часто видел такой взгляд, когда Принцесса пыталась разобрать строчки в книге.
- Что случилось? - обеспокоено спросил он. - Что с вами, дитя мое?
- Прости пожалуйста, Брадоран, - ответила Алиса. - Не пугайся. Что-то хотела тебя спросить, но что - забыла.
- А о чем? Скажи хотя бы близко. Может быть, тогда вспомнишь...
Алиса нахмурила брови.
- Нет, - беспомощно сказала она. - Не помню, о чем. Это было за обедом. Ну вот тогда, когда ты с мамой разговаривал. Нет, не вспомню... Прости пожалуйста, напугала тебя... Скажи-ка: ведь вправду со мной одни тревоги и беспокойства?


Ночью поднялся ветер - к перемене погоды. Стало свежо, знойный воздух рассеялся и исчез. Пропитанные смолой факела в залах и на лестницах задуло, и мрамор колонн, уют цветочных комнат - все погрузилось во тьму.
Брадоран долго не мог уснуть. Его ночной огонек - небольшая круглая плошка, наполненная горючим маслом, не погасла, но свет ее был очень неровным от сквозняков - плошка была подвешена к потолку и раскачивалась на своих медных цепочках в такт с завываниями ветра.
Брадоран не хотел закрывать окно - он очень не любил, когда было душно. Он лежал и неторопливо размышлял о том, как он приедет в город, на каком постоялом дворе остановиться, с чего начнет поиски портретиста и сколько предложит ему за работу.
Но сон не приходил. Тогда Брадоран встал, зажег несколько свечей на подсвечнике, раскрыл добытую-таки книгу, прочитал рассеянно несколько строчек. Это была какая-то историческая эпопея: войны, морские путешествия и тому подобное - в другое время Звездочет зачитался бы, но сейчас голова его была тяжелой от бессонницы и еще больше заболела от книжных строчек в беспокойном свете свечей.
"Можно было бы пойти и прогуляться, - подумал Брадоран. - Здесь так душно - а открыть двери пошире никак нельзя - масло может пролиться из светильника и будет пожар."
Ему показалось, что за окном что-то вспыхнуло - слабо и вдалеке.
"Гроза, наверное, гроза, - подумал Звездочет. - Вот оттого и ветер."
Он накинул плащ и, скрипнув дверью, вышел в коридор, ведущий в Хрустальную галерею - за прозрачными, невидимыми стеклами шелестели ночные тени. Было очень беспокойно и неуютно - стены дворца из украшенных цветами и картинами, лепниной и барельефами превратились в холодные каменные плоскости. Брадоран осторожно спустился по ступенькам и оказался в Гостином зале, погруженном в ночную мглу - только в дальнем углу мерцал факел, до которого ветру так и не удалось добраться.
- Брадоран! Ты ли это? - его кто-то окликнул из темноты.
Это была Королева - ее темный гибкий силуэт показался из теней за колоннами. Она подошла к Брадорану, кутаясь в шерстяную теплую шаль, и спросила:
- Не можешь уснуть? Плохая погода... Если дует сильный ветер, то я всегда не могу уснуть. Идет кто-то...
Королева неожиданно хихикнула и подмигнула Звездочету: "Давай спрячемся и поглядим!" Она ухватила его за руку и повлекла к колоннам.
Несколько мгновений они всматривались в черный квадрат Хрустальной галереи, а затем увидели Алису. Принцесса старалась идти мягко, не торопясь и оглядывалась по сторонам.
- Куда идешь, Алиса? - неожиданно заговорила Королева. Алиса вздрогнула и повернула к матери бледное испуганное лицо.
- Ох, мама, ну и напугала ты меня! - она насилу улыбнулась и вздохнула с облегчением. - А! И Брадоран тут? Я иду к парапету. Вы видели? Там что-то сверкало.
- Можно пойти и посмотреть всем вместе, - предложил Звездочет. - Раз уж встретились...
- Страшновато, - Королева зябко передернула плечами. - Тебе-то, милая, не страшно? И кстати, почему ты босиком?
- Ах, мама, мне не холодно, - чуть-чуть с раздражением ответила Алиса. - Впрочем, если мы будем долго стоять на одном месте, то я вполне могу замерзнуть...
- Тогда идем, - Брадоран шагнул вперед. - Только вам, Алиса, придется вести меня, а то, признаться. я там снаружи почти ничего не вижу.
Алиса, мягко улыбнувшись, взяла его под руку. Они подошли к лестнице и осторожно спустились во тьму, в сад. Вновь сверкнуло издалека, осветив на миг замершие растения. Брадоран сощурил глаза, пытаясь разглядеть, что же происходит там, впереди, за парапетом.
- Насколько я знаю, - сказал он. - Грозы с Черных Вод бывают не чаще, чем раз в столетие. Было бы интересно взглянуть.
- А это не опасно? - с беспокойством спросила Королева, а Алиса неожиданно рассмеялась.
- Нет, Ваше Величество, - ответил Звездочет. - Я думаю, не опасно. Не опаснее, чем обыкновенная гроза. Если молнии будут слишком близко, то мы всегда сможем спрятаться.
- Помните, когда я была маленькой, мы тоже смотрели с вами на грозу... - сказала она.
Они медленно спускались по тропинке к парапету.
- Ай! - вскрикнула Алиса. - Ногу уколола! И что это у нас тут разбросано? Надо сказать, чтоб прибрали.
- Босиком не надо ходить, - ворчливо отозвалась Королева.
- Кстати! - воскликнул Звездочет. - Вы же хотели поговорить о портретисте! Поговорили?
- Поговорили... - еще мрачнее ответила Королева. - Да ну вас, любезные, одни капризы у вас на уме... Впрочем, делайте как хотите...
- Ага, - кивнул Брадоран. - Значит план принимается. Не беспокойтесь, Ваше Величество, денег в казне предостаточно: мы можем попробовать и так и эдак.
- Пожалуй, одно это меня и успокаивает, - отмахнулась Королева. - Ну, где тут ваша гроза? Я ничего не вижу...
Так, за разговором, они миновали весь дворцовый сад и оказались у самого парапета. Впрочем, и парапета не было видно. Алиса вытянула руки вперед и осторожно, передвигаясь мелкими шажками (еще и для того, чтобы снова не поцарапать босую ногу), наконец дотронулась до холодного гранита, отделявшего их от бесконечной пропасти внизу.
Здесь ветер усилился - уже не было никаких порывов, на Принцессу, Королеву и Брадорана обрушилась сплошная воздушная стена. С непривычки им даже пришлось зажмуриться. Некоторое время они простояли с закрытыми глазами, а когда открыли их, то сразу увидели вспышку. Но не вверху, как обычно бывает при грозе, а внизу - в непроницаемом для дневного света черном тумане. На это короткое мгновение они с отчетливой ясностью увидели горы темных душных облаков, скрывавших поверхность вод, а прорывах между ними - колодцы тьмы. Молния вспыхнула где-то там, у самой поверхности, выбросив в эти просветы, словно в гигантские окна, снопы сиренево-синего света. После этой вспышки последовали еще и еще - гроза разыгралась. Все происходило в полной тишине - только в саду шумели ветвями деревья, да где-то далеко в замке хлопала не запертая на ночь створка окна.
Черные облака двигались - они поднимались вверх и рассеивались, кружась, в ту дымку, в которую опускалось по вечерам солнце, в вечную мглистую завесу на западе. Снопы света прыгали в глубине облаков, как солнечные зайчики, - вспышки случались то тут, то там, иногда так глубоко внизу, что были блеклыми и расплывчатыми. Порою они меняли и цвет: было несколько сиреневых, несколько белых и даже зеленоватых.
- Мне кажется, что я вижу воду - скалистые острова, гребешки волн, гребешки волн, разбивающихся о берег, - зачарованно произнесла Принцесса. Она была бледна, как мел, и голос ее из звонкого и живого стал тихим, испуганным. - Неужели никто и никогда не пытался узнать, что там внизу?
- Почему же... - столь же тихо отозвался Брадоран. - Очень многие пытались это сделать. Разве вы не помните - когда вы были маленькой, я много рассказывал об этом... Лестницы, крылья... Неужели позабыли? Слишком глубока бездна... Ох, что это?
Вдалеке, на самой границе грозы, возникло округлое изумрудное сияние - оно было где-то очень глубоко под облаками, но постепенно пробиралось наверх, всплывало наружу - к небу.
- Я видела волны и скалы! - возразила Алиса.
- Тебе показалось, дорогая, - заговорила Королева. В отличие от Звездочета и Принцессы, она говорила более спокойно и даже, как показалось Брадорану, немного устало. От ее веселости не осталось и следа.
- Я вижу лучше вас, - уверенно сказала Алиса. - Там огромные волны! Они подмывают берег... Помните, как за Холмами обрушился вниз целый утес?
Брадоран осторожно прикоснулся к ее руке и успокаивающе погладил ее.
- Что же, - вздохнул он. - Все может быть...
Изумрудный шар поднялся уже довольно высоко, и свет от него стал отчетливей и ярче. Его резкие границы иногда появлялись в разрывах между облаками, и тогда на лицах Королевы, Принцессы и Звездочета появлялись странного цвета отблески - холодные и совсем не земные.
- Это шаровая молния, - сказала Алиса. - Я читала о ней в книгах по естествознанию.
- Я также думаю, Ваше Величество, - ответил Звездочет.
Верхний край шара ударился об облако, и от него во все стороны побежали широкие светящиеся круги - совсем как от брошенного в воду камня. Вслед за кругами впервые послышались далекие громовые раскаты - их, впрочем, было довольно трудно различить - они сливались со свистом ветра, были столь же продолжительными, глухими, протяжными.
Световые лучи приближались, растягиваясь во весь горизонт - от края до края; весь запад изумрудно фосфоресцировал. Свечение это становилось все более ярким, готовясь обрушиться на замок.
- Может быть, отойдем? - пугливо предложил Звездочет.
- Я бы вообще пошла спать, - Королева неожиданно зевнула, прикрыв рот рукой. - Вы как хотите, а я пойду. Проветрилась достаточно...
Она повернулась спиной к огням и, пытаясь разглядеть дорогу (от молний, впрочем, стало светлее) направилась по аллее обратно к Гостиному залу.
- А мы еще посмотрим, - улыбнулась Алиса. - Правда, Брадоран?
Но на всякий случай они отошли-таки дальше от парапета. И в тот миг, когда Королева уже вошла в Гостиный зал, и ее темный силуэт на фоне более светлого мрамора колонн стал невидим, световая волна ударилась о берег и окутала замок. Ничего особенного не случилось: только на высоких шпилях на крыше, на Великой башне, да на вершинах гипсовых фигур, украшавших парапет, вспыхнули ровные, слабо светящиеся электрические огни.
- ... как ты думаешь, Брадоран? - внезапно до Звездочета донеслась странная фраза Алисы, будто оборванная, но не в конце, а в самом начале.
"Потрясающее зрелище! - подумал Звездочет. - Но я, кажется, все-таки чересчур залюбовался".
- Простите, Ваше Величество, - извинился он и обернулся к Принцессе. - Я не расслышал, что вы сказали...
- Я сказала: "как ты думаешь - этот день рождения изменит всю мою жизнь?" Такие странные происходят вокруг события...
- О несомненно! - закивал головой Звездочет. - То, что мы сейчас видели, никогда не описывалось ни в одной из книг.
Алиса улыбнулась ему, но потом отчего-то сделалась еще бледнее. Изумрудный шар наконец поднялся над облаками, однако при этом потерял весь свой блеск. Он увеличился в размерах, занимая теперь почти четверть небосвода, и продолжал гаснуть и расширяться, постепенно сплющиваясь сверху и снизу.
- Брадоран! - вдруг спросила Алиса. - Не показалось ли тебе в моем голосе что-нибудь странным?
- То есть? - очнулся Звездочет: он снова залюбовался переливами изумрудного сияния.
- Что случилось, Алиса? - с беспокойством спросил он. - Вам опять плохо?
- Нет, - Алиса печально покачала головой. - Но вот когда я спрашивала тебя о моем дне рождения, не заметил ли ты чего-нибудь?
- Я задумался и не расслышал, - мягко улыбнулся Звездочет.
- А в самом ли деле ты не расслышал? - тревожно спросила Алиса. - Не показалось ли тебе, что фраза вдруг началась сама собою?
- Верно, - удивился Звездочет. - Похоже, что так...
Алиса отвернулась от Черных Вод, охваченных вспышками молний, закрыла лицо руками. Брадоран с испугом заметил, что девушка плачет.
- Боже мой, Алиса, что с вами? - теперь уже не на шутку испугался Брадоран. - Расскажите, что все-таки случилось?
Алиса сделала несколько шагов вперед, в темноту и уселась на скамейку (она настолько хорошо знала весь Королевский сад, что могла свободно передвигаться в нем даже с закрытыми глазами).
Сказала оттуда, невидимая:
- Ах, Брадоран, если б я сама знала, что происходит со мною. Сейчас, перед сном я взяла в руки книгу, но так и не сумела прочитать ни строчки. По-моему, сегодня мне стало хуже, гораздо хуже... Вот и с голосом. За праздничным обедом я заметила, что меня не слышат. То есть не всегда слышат. Я говорю, но слова мои не достигают ушей собеседника, теряются где-то по дороге. Отчего? Я не знаю...
Брадоран испуганно слушал Принцессу.
- Когда вы разговаривали с мамой, - продолжала меж тем Алиса. - Я несколько раз пыталась перебить вас, мне просто было интересно, о чем это вы там шушукаетесь. Но вы не слышали меня, хотя и были рядом. Я вот говорю сейчас и сама не знаю, слышишь ты меня или нет. Впрочем, нет, по лицу твоему вижу, что ты меня слышишь... Неужели и с голосом произойдет то, что происходит с моими глазами? Неужели же, Брадоран, никто и никогда не слыхал о такой болезни и не знает, как от нее избавиться?
- Никто и никогда, - печально вздохнул Звездочет. - Но не надо предаваться печали, Ваше Величество, мы с королевой надеемся, что это возраст и что все пройдет. Вы сейчас идите и ложитесь спать. Возможно, что вы устали и вам просто надо отдохнуть...
- Ах, хорошо бы так, - вздохнула Алиса. - Я и в самом деле устала.
- Ну вот видите, - улыбнулся Звездочет. - Идите и ложитесь спать.
Он обернулся к Черным Водам и увидел, что молнии уже почти погасли - слабые блики виднелись только где-то глубоко под облаками.
- Гроза закончилась, - сказал Звездочет. - А к утру и ветер, наверное, стихнет. Утро будет тихим и солнечным. Как быстро пролетела ночь - видите, уже светает. Идите, идите - я сам дойду, дорогу уже видно. Ступайте же, Алиса, вам надо лечь спать.
Алиса поднялась со скамейки и подошла к Звездочету. Осторожно обняла его за плечи и прошептала на ухо:
- Спасибо, спасибо вам, милый Брадоран. Пожалуйста, не сердитесь на меня за то, что я такая...
Она быстро поцеловала старика в лоб и побежала по аллее наверх, к колоннам Гостиного зала.
Брадоран остался один. Он постоял еще немного, всматриваясь в успокоившуюся тьму за парапетом, а потом, оглядевшись, разулся и пошел той же аллеей, где бежала Алиса. Впрочем, на полдороги он сбился с пути, зашел на газоны и пребольно ушиб там ногу о какой-то то ли камень, то ли железный шар - в момент удара его ступня почувствовала холод.
- Что такое? - удивился Звездочет, но, как ни шарил руками в траве, ничего найти не сумел.


Брадоран ошибся - утро было холодным и туманным. Когда он открыл глаза, уже приближался полдень, но было совсем не светло - за окошком моросил мелкий дождь, и Брадоран подумал о том, что, возможно, поездку придется отменить до лучшей погоды.
Однако Королева, вскоре появившаяся в комнате, сразу же развеяла его слабую надежду прахом.
- Так и знала! - строго заговорила она. - Ты до сих пор в постели! Немедленно вставай, приводи себя в порядок и отправляйся в город. Карету тебе запрягли еще с самого утра.
- Как Алиса? - забеспокоился Звездочет.
- Как и должно было быть, - холодно произнесла Королева. - Жар и насморк. Я приказала приготовить ей настой ромашки, думаю к вечеру поправится. Сколько раз говорила ей - не ходи босиком, не маленькая ведь уже... Бесполезно! Ну? И чтоб немедленно был в карете!
И Королева, слегка рассерженная, удалилась, притворив за собой дверь.


Звездочету, однако, удалось покинуть замок только к вечеру, когда туман уже почти рассеялся, а дождь припустил еще сильнее. Медленно опускались сумерки - солнца не было видно совсем, просто с востока постепенно надвигалась ночь: низкие облака и туман там темнели, будто сгущались. Сначала около самого горизонта, затем на четверть неба, затем на полнеба. Дорогу размыло, и колеса иногда застревали, кучер покрикивал, ругался, стегая лошадей длинным кожаным кнутом, лошади дергали, и Звездочет снова слышал, как шлепают по раскисшей земле копыта и скрипят уже немного заржавевшие оси кареты - ею уже очень давно не пользовались. Через некоторое время Звездочет задремал (сказывалось ночное бодрствование)...
Невзирая на печальное признание Принцессы, Звездочет был очень доволен всем увиденным и тотчас, как поднялся с постели, записал все до мельчайших подробностей в свою книгу. Также пришлось заниматься еще не разъехавшимися гостями, благо, впрочем, было о чем им порассказать. Разъехались все нескоро - ближе к вечеру, открыв Королеве и Звездочету путь к осуществлению их планов.
Навестил Брадоран также и Алису - та действительно немного простыла, однако никакого жара не было и в помине.
- Я вас сильно напугала? - тихо спросила она Звездочета. - Я вижу, как вы смотрите на меня. В ваших глазах столько жалости!
Звездочет сокрушенно покивал головой.
- Я давно чувствую, что что-то должно случиться, - Алиса приподнялась на кровати, заглядывая Брадорану в глаза. - Все мое существо наполнено этим предчувствием. Вот и гроза эта, эти волны во тьме, эти невидимые скалы - это все вновь пробудило мои предчувствия. Признайся себе: в том, что мама решила заказать мой портрет, тоже есть какая-то печальная нотка. Может быть, этот портрет и есть то, что от меня останется?
- О, дитя мое, - вздрогнул Звездочет. - Какие страшные вещи вы говорите! Я живу уже сколько лет и никогда - ни единого разу! - не думал вот так о смерти. Что же вам в ваши юные годы говорить об этом?
Брадоран немного помолчал, слушая, как ударяют дождевые капли о подоконник.
- Как же мне не думать о смерти? - вздохнула Алиса. - Иногда видишь все с такой ясностью: каждую травинку, каждый листочек. А себя разглядеть не можешь. Да и болезнь эта - сначала чтение, затем голос... Я словно пропадаю, рассеиваюсь, как туман. Отчего?
Они поговорили еще немного, затем Алиса сказала, что устала и хочет спать, и Брадоран ушел.
Сейчас, в карете, ему вспомнилось все сказанное, и сердце его тоскливо сжалось. Последние годы и дни - как страницы написанной книги: все предрешено.
Стемнело... Кучер несколько раз предлагал свернуть в какой-нибудь придорожный трактир и переночевать, но Звездочет всякий раз приказывал ехать дальше, и уже глубокой ночью они, наконец, увидели тусклые в тумане, далекие городские огни.


В городе Брадоран пробыл целых два дня и домой вернулся только на третий: городская жизнь, как это и бывало прежде, увлекла его. Он прогуливался по городским бульварам, разглядывал витрины лавок и магазинчиков, заходил к книготорговцам и подолгу рассматривал предлагаемые книги, однако не находил ничего интересного для себя.
Времена изменились - город же за последние несколько десятков лет не переменился совсем, разве только в центральных кварталах, где раньше находились небольшие и бедные деревянные дома, виднелось несколько более изысканных сооружений - с башнями, колоннадами, однако без того вкуса и без той заметной искушенному взгляду легкости форм, которая была прежде.
- Что ж, - бурчал себе под нос Брадоран. - Конечно, времена меняются, что ж ты удивляешься этому так, как будто раньше этого не случалось? И все же, и все же... В нынешних переменах есть что-то удручающее, в них нет прежней радости. Раньше, когда я видел что-нибудь новое, то всегда испытывал радость, а теперь - нет... Впрочем, где же художники?
Раньше в городе было очень много художников - и маститых, чьи вывески были издалека видны, и бродячих - рисовавших за небольшую плату прохожих или вырезавших из черной бумаги профиль: очень ловко и очень похоже. Сейчас же Брадоран не видел ни тех, ни других - город без них поскучнел.
Вернувшись на постоялый двор, Звездочет спросил хозяина о художниках и узнал, что, действительно, почти все они уехали, и случилось это около года тому назад. Впрочем, некоторые остались - хозяин порекомендовал Звездочету пройтись по Разменной улице - именно там художники появлялись наиболее часто.
- Там даже есть один салон, - говорил хозяин. - Вывеска такая красная, яркая - словом, сразу увидите.
Звездочет поблагодарил и, пообедав в небольшой таверне неподалеку, отправился искать эту Разменную улицу: о такой он никогда не слышал. Он расспрашивал прохожих, и ему указывали все время куда-то дальше: по видимому, решил Брадоран, улица эта находилась на самой окраине.
Он шел и шел... Каменные дома теперь полностью сменились деревянными, а прохожие из важных и надменных богачей превратились в простых крестьян и мастеровых.
К вечеру погода значительно улучшилась и показалось, наконец, солнце. Снова стало тихо и тепло, и серый песок, которым сплошь были засыпаны городские улицы, высох - в воздухе появилась легкая влажная дымка.
"Скоро совсем уже вечер, - думал Звездочет. - А ведь мне еще нужно возвращаться обратно..."
Он решил спросить дорогу последний раз и если окажется, что идти далеко, то сразу поворачивать и возвращаться обратно.
- Разменная улица? - переспросила молодая длинноволосая крестьянка с большой корзиной, закрытой сверху выбеленной тканью. - Это здесь совсем рядом. Поверните вон там у колодца налево и до конца по переулку.
"Что же - судьба, - подумал Звездочет. - Идти так идти". И, поблагодарив девушку, он отправился указанной дорогой. Уходя с равнины, городские кварталы медленно поднимались на склоны лесистых зеленых гор - их четкие очертания все чаще и чаще появлялись из-за городских крыш.
"Недаром художники остановились именно здесь, - рассуждал Брадоран. - Здесь тихо и красиво, да и пыли меньше, чем в центре на бульварах".
Переулок вывел его к желанной цели - звездочет наконец-то попал на Разменную улицу, мощеную, с огромными кленами и ветлами, уступами поднимавшуюся вверх на горные склоны.
Но Звездочета обрадовала больше всего не эта неожиданная красота - он сразу же, у ближнего дома на небольшом дощатом крылечке увидел художника. Сомнений никаких не было - перед художником стоял на треноге раскрытый мольберт, а на перилах лежала палитра и стояла коробка, из которой торчало несколько кисточек.
Звездочет направился прямо к нему. "Если этот художник сам не согласится писать, то хотя бы скажет, кто сможет помочь мне", - подумал он. И тут Брадоран заметил, что художник и сам с любопытством разглядывает его.
- Добрый день, - поклонился Брадоран и снял в знак почтения свою треугольную шляпу.
- Добрый день, - улыбнулся художник. - Чем могу вам служить?
- О! - смущенно улыбнулся Брадоран. - У меня есть одно поручение весьма деликатного свойства. Видите ли - я из замка. Ну, знаете, того, что над обрывом. Я - тамошний Звездочет. Возможно, вы также знаете принцессу Алису, наследницу престола.
- Принцессу Алису? - удивился художник. - Да, говорят, она первейшая из всех красавиц в стране!
- Это истинная правда, - кивнул Звездочет, но искорку тревоги, мелькнувшую в его глазах, художник конечно не заметил. - Она сколь прекрасна, столь же и умна. На недавнем дворцовом совете мы решили, что пришла пора написать ее портрет. Я как раз и уполномочен найти художника, который смог бы выполнить наше высочайшее желание.
Художник внимательно выслушал Брадорана и покачал головой.
- Увы, - сказал он. - Вы опоздали. Никто из нас уже давно не рисовал людей и вам предстоит решить нелегкую задачу. Видите ли, тому есть, вернее, было, множество причин. Скажу за себя, почему я не стал бы браться за такую работу: люди одинаковы и скучны - мне гораздо приятнее созерцать деревья, траву и солнце, чем наблюдать за похожими друг на друга лицами. Пусть принцесса Алиса сказочно красива - но я скажу вам, что даже красота не спасает людей. Настоящий художник должен видеть вглубь - но глядя вглубь все время встречаешь одно и тоже.
- Я заплачу деньги, - сказал Звездочет.
- О! - улыбнулся художник. - Деньги не смогут помочь никому. Вы думаете художники, жившие в этом городе, не могли заработать себе на жизнь? Вовсе нет - все они бежали прочь от однообразия...
- Как бежали? - удивился Звездочет.
- Странствуют где-то по свету, - развел руками художник. Ищут впечатлений, новых людей, новые страны...
Он замолчал, разглядывая далекий горизонт за спиной Звездочета - и на другом конце равнины глаза его разглядели сумеречный туман, встающий над Черными Водами. Художник мечтательно вздохнул.
- А вы почему остались, почему вы не ушли? - спросил Брадоран.
- Хороший вопрос, - снова вздохнул художник. - Я все-таки остался... Мне трудно это объяснить. У меня была еще какая-то надежда... Быть может...
- Поверьте мне, - заговорил Звездочет. - Алиса не просто умна и красива - это необыкновенная девушка! Я прожил не белом свете очень много лет, вы даже не поверите, если я скажу сколько, но когда я разговариваю с Алисой, даже когда я просто нахожусь с ней рядом, я снова ощущаю себя ребенком, который весь мир видит впервые. Она очень часто удивляет меня своим необычным взглядом на вещи - тщетно я буду пытаться рассказать вам об этом, я и сам не могу здесь понять ничего. И для меня и для Ее Величества Королевы, Алиса не просто наследница - с ней связана наша надежда. Не требуйте от меня других объяснений - я больше чувствую, но меньше знаю.
Художник восхищенно посмотрел на Брадорана.
- Как искренне вы говорите! Вам невозможно не верить! Что же - я почти согласен принять ваше предложение, по всему видно, что оно стоит того.
- Девять талеров - вот что я могу предложить вам за вашу работу, - с готовностью сказал Звездочет.
- О! - рассмеялся художник. - Прошу вас. Не надо денег. Я сделаю это и для вас и для себя. Может быть именно ради этого я и остался?
- Спасибо вам, - поблагодарил Звездочет. - Но вот тут у меня еще один вопрос. Все мы в замке весьма наслышаны о какой-то новой моде на портреты. Говорят, мода эта появилась совсем недавно и еще говорят, что теперь принято изображать не самого человека, а как бы его душу в виде различных знаков и геометрических фигур.
- Верно, - кивнул Художник. - Я тоже рисую людей так.
- А не могли бы вы, - осторожно спросил Звездочет. - Рисовать по-старому, как раньше?
Художник нахмурился и сердито взглянул на Звездочета.
- Пожалуй, не смог бы, - покачал он головой. - Хотя, если все то, что вы говорили, правда, то я... Я не знаю одним словом...
- Пускай, пускай, - примирительно отозвался Звездочет. - Я вас вовсе не хотел обижать... Просто мне было любопытно. Мне, старому человеку, очень трудно привыкнуть ко всем этим новшествам. Алиса ведь и сама интересовалась - как же так: разные фигуры вместо портрета и говорила еще, что с удовольствием согласилась бы позировать...
- Ну, это совсем другое дело, - обрадовался совсем было приунывший художник. - Значит, мы договорились с вами?
- Значит, договорились, - кивнул Звездочет. - Я остановился на постоялом дворе у самого въезда в город. Когда мне ждать вас? Я хотел бы, если это возможно, отправиться в дорогу немедленно.
- Прекрасно, - ответил художник, и они пожали друг другу руки. - Ждите меня завтра утром, сразу после восхода солнца. А сейчас я пойду собираться в дорогу. До встречи!
- До встречи! И, приподняв в знак почтения шляпы, они распрощались.


Звездочет, обрадованный и воодушевленный тем, что поиски закончились столь успешно, вернулся в гостиницу только к полуночи. В сумерках он все-таки заблудился и целый час бродил по окраинным переулкам, пока наконец ему не указали правильную дорогу.
Усталость тотчас же сморила его. Он не стал даже просить ужина - сразу поднялся на второй этаж в свою комнату, разделся и улегся в постель. Через несколько минут он заснул, но судьба, увы, распорядилась так, что спать ему пришлось недолго: около четырех часов утра, за час до солнечного восхода, его разбудил громкий стук в дверь.
- Что такое? - Звездочет едва пришел в себя и приподнялся на постели. - Что произошло?
- Это я, кучер, - раздался глухой голос из-за двери. - Меня разбудил хозяин и просил передать вам, что прискакал посланник из замка, и ему надобно немедленно говорить с вами.
- Посланник? - с тревогой произнес Брадоран. - Ох, только бы не из-за Алисы!
Он сел на постели, попав ногами прямо в теплые пушистые туфли, накинул плащ и зажег свечу на столе. Отворив дверь, впустил заспанного кучера и стоявшего за его спиной человека в черном плаще. Кучер поставил на стол еще свечей и удалился, осторожно притворив дверь.
- Что случилось? - разволновавшись, спросил Брадоран у посланника и неожиданно услышал знакомый голос - это была Симона: в столь странной одежде Звездочет совершенно не узнал ее.
- Плохие новости, Брадоран, - печально отозвалась Симона и протянула Звездочету широкий, плотной бумаги конверт, запечатанный именной королевской печатью. - Говорят, что принцесса заболела. Но точно никто ничего не знает - со вчерашнего дня в замке переполох, Королева не отходит ни на шаг от Алисы, только вот сегодняшним вечером она позвала меня к себе и велела ехать в город и разыскивать вас.
Брадоран разорвал конверт и достал сложенный вчетверо лист. Лист был исписан менее чем наполовину.
"Милый Брадоран, - писала Королева. - Где бы ни застало тебя это письмо - спеши обратно. Вчера Алисе стало гораздо хуже, может быть, это от простуды, а может... Словом, я не знаю, что и думать. Алиса не встает с постели и ни с кем не разговаривает. Мне даже кажется, что она не слышит, когда я с ней говорю. Как мне быть, Брадоран? Что делать? Торопись обратно, иначе я сойду с ума. Твоя Королева." Брадоран сложил листочек и тяжко вздохнул. Посмотрел на Симону - та отвела глаза.
- Когда поедем? - спросил Звездочет. - Я бы отправился утром, после того, как встречу художника. Меня успокаивает только то, что Ее Величество может, как обычно, сильно преувеличивать - когда я уезжал, она говорила мне, что у Алисы сильный жар - но я обнаружил только легкую простуду...
- Все равно не надо задерживаться, господин Звездочет, - ответила Симона. - Вы нашли художника? Это очень хорошо! Алиса с самого вашего отъезда, не переставая, говорила о художнике. Если она узнает, что его привезли, то почти наверняка быстро поправится.
- А ведь в самом деле! - воскликнул Звездочет. - Правильно, Симона! Нам с тобой никак нельзя возвращаться без художника. Художник поможет нам.
Симона поправила волосы, выбившиеся из под капюшона, и улыбнулась.
- Конечно, - сказала она. - Я так мечтаю, чтобы у Алисы был свой портрет.


Казалось, еще вчера они праздновали день рождения принцессы; совсем недавно Алиса, Королева и Звездочет стояли у парапета, вглядываясь во тьму, и вот только что Звездочет бродил по пыльному бесконечному городу в поисках Разменной улицы. И вот проходит всего несколько часов, и сонным, но золотым рассветом он сидит в украшенной королевскими гербами карете вместе с Симоной и художником и думает о том, как бы поскорее вернуться в замок.
Лошади скакали во весь опор, и дорога до замка показалась всем троим быстротечным, полным напряжения сил, мгновением. Окраины скрылись вдалеке, и убегавшая прочь от солнца карета, въехала в лес, пересекла несколько неподвижных речушек и огромное ржаное поле. Вдалеке на небо наползала мгла, и только Великая башня солнечной иглой сияла из-за горизонта.
- Какой чудесный вид и какое прекрасное место! - воскликнул художник. - Как правильно я поступил, что остался в этом городе и решил никуда не уезжать. Как прекрасно, что судьба подарила мне встречу с вами. Знаете, чего со мной уже давно не случалось? Я чувствую вдохновение!
- Принцесса немного больна, - сказал Брадоран. - Это ничего, если вы поживете у нас и подождете, пока она поправиться?
- Вы очень гостеприимны, - благодарно ответил Художник. - Я готов ждать сколько угодно, господин Звездочет, ведь вы так заинтриговали меня.
- Кстати, - вдруг вспомнил Брадоран. - Вы так и не назвали мне ваше имя. Сделайте одолжение...
- Увольте, - усмехнулся художник. - Я устал от имен. В наше время осталось мало хороших картин - зато стало слишком много имен.
А карета меж тем ехала вдоль стен замка. Кучер, звонко хлопнув кнутом, осадил лошадей у самых ворот.
- Карета Звездочета! - услышал Брадоран крики стражников высоко на стене. - Дорогу карете Звездочета!
С глухим лязгом ворота разошлись в стороны, и карета, миновав их, оказалась на внутреннем дворе. Королева ждала их, она тотчас появилась на дворе и сама подошла к карете, увидела художника и обрадовано воскликнула:
- Как я рада, что вы наконец-то вернулись! - она взяла Брадорана под руку и отвела его в сторону. - Я приношу вам извинения за свое нервное письмо: я вижу по вашим глазам, как я напугала вас, но поверьте - тому были веские причины. Вчера Алисе было так плохо! Но к ночи и сегодня утром, утром... представляешь, Брадоран? Все как рукой сняло! Алиса снова начала разговаривать и сказала, что чувствует себя гораздо лучше.
- Уф! - вздохнул Звездочет. - Это очень хорошая новость, и я нисколько не жалею, что спешил. Он обернулся и подмигнул наблюдавшей за ними Симоне: "Ну, вот я же говорил!"
- Ну, идемте, идемте же наверх, - пригласила всех прибывших Королева. - Я познакомлю нашего гостя с Алисой и, может быть, начнем? Хотя бы попробуем... Прямо сейчас, немедленно...
- Нам надо выспаться и отдохнуть с дороги, - жалобно сказал Брадоран. - Я встретил художника вчера поздно вечером, а ночь была такой беспокойной!
- Ну что ж, - с сожалением произнесла Королева. - Если так, то отдыхайте. Симона! Найдите для нашего гостя удобную комнату для жилья и комнату-мастерскую. И проследите за тем, чтоб он ни в чем не нуждался и чтобы никто ему не мешал.
Симона кивнула и попросила художника следовать за собой.
- Где же принцесса? - спросил Брадоран, провожая их взглядом.
- В саду, - улыбнулась Королева. - Представляешь, Брадоран, вхожу я утром в сад - а она сидит на своей любимой скамеечке и читает.
- Читает? - изумился Брадоран.
- Да, друг мой, - ответила Королева. - Может быть, болезнь наконец-то оставляет ее?
- Вполне возможно, - кивнул Звездочет. Конечно, он обрадовался этому известию. Но что-то внутри него говорило, что радость эта будет краткосрочной. Может быть, ему вспомнились недавние Алисины слова? Странные слова, печальные слова...
Звездочет не стал никому ничего рассказывать...
Брадоран удалился в свою комнатку, лег спать и проснулся только к вечеру: открыв глаза, он угадал его по необыкновенному спокойствию и тишине. Не было слышно ни шорохов, ни звуков - даже птицы не пели, а свет, бьющий сквозь окно, был густо-оранжевым.
Брадоран чувствовал себя свежим и отдохнувшим - проспал он не менее десяти часов, полностью восстановив за это время силы и оправившись от беспокойств и хлопот, которых было так много за последние три дня. Он оделся, вышел в галерею, спустился вниз и, позвав Симону, попросил принести себе чаю.
- Где Их Величества? - спросил у нее Брадоран.
- Королева и Алиса разговаривают в саду, - ответила девушка. А художник спит еще до сих пор.
- Да? - удивился Звездочет. - Пойду, пожалуй, разбужу его.
Где комната? - В Угловой башне, около Закатной гостиной, - сказала Симона.
- У! - протянул Брадоран. - Как далеко! Однако же придется идти...
И он, поднявшись по лестнице в верхнюю галерею, зашагал к угловой башне, находившейся меж обрывом и крепостной стеной, в самом дальнем углу замка. В башне этой никто не жил, лишь только изредка там останавливались гости.
"Надо торопиться, - думал на ходу Брадоран. - А то мы так и не начнем сегодня и Ее Величество рассердится..."
Он взглянул вниз и увидел Рыжеволосую Королеву и принцессу: они сидели на скамеечке и о чем-то оживленно беседовали. Приглядевшись, Брадоран заметил рядом с Алисой белый квадратик раскрытой книги. Он остановился на мгновение, но тотчас вспомнил, что время заката близко, и ему следует спешить.
Преодолев несколько десятков ступеней, небольшой округлый зал, не имевший названия (в зале этом окна располагались на потолке, и в эти окна светило вечернее солнце), пройдя анфиладу полупустых комнат, он оказался, наконец, в Угловой башне. Это было хорошо видно по кладке стен: все башни замка строились особенно прочно, из больших, старательно обработанных камней. Тот этаж, на котором находился сейчас Брадоран, был пустым - эти древние камни в стенах тотчас бросались в глаза. Лестница на манер той, что в Великой башне, однако более ухоженная и даже отделанная желтым мрамором, вела на верхние этажи: Закатная гостиная, а выше - комнаты для гостей.
"Что-то не очень мы любим гостей, - думал Брадоран, считая в уме ступени. - Надо подыскать для них место поближе и поудобнее"
В Закатной гостиной стены были отделаны оранжевым бархатом, и солнечные лучи исчезали на них. Брадоран всегда странно чувствовал себя, когда ему приходилось бывать здесь на закате, - словно оказываешься на открытой, ярко освещенной площадке высоко над землей: в этой комнате было гораздо больше света, чем могло проникнуть через окна. В окна эти - от пола до потолка - виднелось песчаное западное небо и в самом низу - сумрачные уступы обрыва и краешек луга на самом его краю, с беззаботно разбросанными островками цветов. Ни ветерка.
Постояв немного, дабы отдышаться, Звездочет услышал сверху, из комнат, шаги и пение - это был художник. Он давно проснулся и ожидал, когда за ним придут.
- Добрый вечер, - приветствовал его Брадоран. - Как выспались? Как отдохнули? Мне кажется, мы могли бы начать...
Художник еще раз поблагодарил Звездочета за гостеприимство и также высказал желание начать немедленно, если это только возможно.
- Прекрасно! - воскликнул Звездочет. - Их Величества как раз беседуют в саду. Принцесса чувствует себя намного лучше и, если мы поторопимся, то можем рассчитывать сегодня на час или два: солнце еще высоко, а сумерки летом долгие...
Художник быстро сложил в свой чемоданчик все необходимое, подхватил большой мольберт с раздвижной треногой и расчесал волосы, глядя в маленький потрескавшийся зеркальный осколок.
- Какой чудесный замок! - восхищенно говорил художник по дороге. - И такой прекрасный вечер, такой молчаливый вечерний свет! Ко мне снова возвращается способность творить - оттого, что я снова готов удивляться. Я видел удивительный сон - и сердце мое предчувствует, что впереди меня ждет что-то действительно необычайное.
Брадоран слушал и улыбался. И старался не прислушиваться к тому тихому голосу внутри себя, который говорил, что вечер этот краток, а радость - недолговечна.
Они спустились вниз и вошли в галерею.
- Сейчас вы их увидите, - сообщил Звездочет. - Вон там - большой клен, а под ним - скамейка.
Художник заметил Принцессу с Королевой, остановился и замолчал. Впрочем, их было видно едва-едва: только белоснежные человеческие силуэты, да рядом с ними - квадратик.
В саду уже было прохладно. Несмотря на позавчерашнее ненастье, воздух не был влажным, свет казался пыльным, небо к западу желтело и поглощало солнце - было непросто угадать, где находится оно в этом едином желтом облаке.
Королева улыбнулась и поднялась им навстречу. Наступающие сумерки стерли морщинки на ее лице, Королева и в самом деле будто помолодела - так подействовало на нее выздоровление дочери.
- Добрый вечер, - сказала Королева. - А мы заждались вас. Как вы думаете, мы сегодня что-нибудь успеем или лучше все отложить до завтра?
- Художник готов начинать прямо сейчас, - ответил Звездочет.
- Алиса! - позвала Королева. - Алиса, подойди к нам! Вот господин художник, который приехал по нашему приглашению...
- Здравствуйте, - учтиво кивнула Алиса, однако так и не подошла, оставаясь сидеть на скамейке. Брадоран, взглянув на художника, увидел восхищенно-безумный отблеск в его глазах.
- Вы так прекрасны, Ваше Величество, что если бы кто-нибудь из художников, живущих в нашем городе знал о вас, то у вас был бы не портрет, а целая картинная галерея!
- Здесь есть один портрет Алисы, - сказала Королева, чуть смутившись. - Правда, на нем она изображена еще девочкой. Хотите посмотреть?
- Конечно, - кивнул художник.
Звездочет и Королева, оставив Алису одну, проводили его в Гостиный зал, где на одной из колонн и висела эта картина. Художник долго стоял, замерев, и разглядывал юную принцессу.
- Я знал человека, который написал эту картину, - вдруг сказал он. - Никто во всей нашей стране никогда не писал таких прекрасных и живых портретов.
- А мы забыли, как его звать, - вздохнула Королева. - Ведь все это было так давно!
- Кинелли, - тихо сказал художник. - Артуро Кинелли...
- Он тоже ушел вместе со всеми? - спросил Брадоран.
- Нет, - покачал головой художник. - Он умер. И тоже давно.
- Как жаль! - печально воскликнула Королева. - Я так благодарила его за этот портрет! Но что поделаешь, как любит повторять наш мудрый Брадоран, всему на земле положен свой срок .
- Господин Звездочет совершенно прав, - ответил художник.
- Давайте же вернемся, - заторопился Брадоран. - Мы оставили Алису одну, и она уже, наверное, загрустила.
- В самом деле, - спохватилась Королева. И они отправились обратно.
Алиса нетерпеливо прохаживалась по аллее, держа книгу за спиной. Завидев возвращавшихся она обиженно надула губки и произнесла:
- Ну когда же начнем?! И самое интересное - где? Надо бы выбрать подходящее место...
Королева и Звездочет обернулись у художнику. Тот замялся: - Ну... Я не могу сказать так сразу... Надо походить и посмотреть. В вашем замке каждое место чем-нибудь прекрасно.
- Я уже походила и посмотрела, - сказала Принцесса. - Тем более, что у нас мало времени. Я предлагаю пойти в глубину сада, к парапету. Там дольше всего будет солнце. Это недалеко от того места, где мы смотрели с вами вниз, на грозу.
- Куда идти? - решительно спросил художник.

- Я встану здесь у парапета, - сказала Алиса. - А вы - вон там, на полянку, где солнечно.
- Один вопрос, - художник натянул холст и расставил вокруг себя баночки с красками. - Какой портрет писать сначала? По новым традициям или по старым?
- А какой дольше? - с любопытством спросила Алиса.
- По старым, конечно, дольше, - ответил художник.
- И дольше, и гораздо лучше, - вставила Королева.
- И все-таки начнем с нового! - возразила Алиса. - Иначе я тотчас же ухожу, и до завтра вы меня не увидите...
- Для портрета, если писать его по новой моде, фон имеет второстепенное значение, - принялся объяснять художник. - Для него имеете значение только вы сами. Впрочем, располагайтесь как хотите - выбор места, который вы сделали, очень помогает мне. Я готов начинать. И еще одна просьба, осмелюсь, Ваше Величество и господин Брадоран: пока картина не будет закончена, я не хотел бы, чтоб ее кто-нибудь видел.
- О, конечно! - воскликнула Королева. - Мы с Брадораном будем наблюдать за вами издалека и совершенно не будем мешать!
Художник благодарно кивнул (вид его теперь стал серьезным и сосредоточенным) и замер, созерцая принцессу.
- Пожалуйста, Ваше Величество, - сказал он наконец. - Посмотрите в ту сторону, откуда светит солнце. Вот так, очень хорошо. В солнечном свете ваше лицо выглядит совсем по-иному... Не нужно неподвижности - она будет только мешать. Вы можете даже прогуляться - однако не теряйте меня из виду и рассчитывайте так, чтобы всякий раз, взглянув на вас, я видел ваше лицо, освещенное солнцем. Для меня сегодня это самое важное...
Звездочет заметил, что художник немного волнуется - в глазах его теперь мелькала синяя искорка испуга, он застывал в задумчивости, погружался в мысли, затем, видимо что-то придумав, принимался снова рассматривать Алису. Принцесса, мягко улыбаясь, наблюдала за его молчаливыми мучениями. Потом, устав наблюдать, смотрела только вниз, в Черные Воды. Наконец в лице художника, издалека, появилась уверенность и твердость - художник смотрел теперь не на Алису, а словно внутрь себя, на привидевшийся образ. Впрочем, лицо его так и не приобрело уверенного выражения - испуг обернулся страхом - художник некоторое время боролся с собой, но потом твердо решил начинать портрет. Пошарив в кармане, достал длинный отточенный грифель и, зажав его в правой руке, сделал им несколько воздушных движений по поверхности холста. Отошел на шаг и удовлетворенно улыбнулся.
- Кажется, получается, - шепнула Королева на ушко Брадорану.
Брадоран, не отрывая взгляд от художника, кивнул. Из бездны подул легкий и влажный ветерок - всего какой-нибудь час оставался до заката.
- Устала я так стоять, а уходить не хочется, - пожаловалась Алиса и опасливо взглянула на художника: не рассердится ли? - Может, поговорим о чем-нибудь?
- О! Прошу вас, Ваше Величество, - художник оторвался от холста и испуганно посмотрел на Принцессу. - Не надо ни о чем разговаривать. Помолчите хотя бы еще немножко... И не поворачивайте лица и не разжимайте губ. Образ, явившийся мне, так тонок, так неуловим, что я боюсь потерять его.
- Ах, жаль, - вздохнула Алиса. - Но вы так хорошо говорите, что я, пожалуй, потерплю.
Художник благодарно улыбнулся ей и продолжал работу. Однако минута за минутой, мгновение за мгновением лицо его становилось все мрачнее и мрачнее. Он уже не так легко водил грифелем по холсту - движения его становились более резкими, но и более скованными.
- Пожалуй, все, - произнес он медленно.
- Да?! - воскликнула Алиса. - Уже все? Дайте взглянуть!
И она направилась к мольберту. Однако художник остановил ее жестом.
- Извините, - сказал он. - Но работа еще не закончена. Я сделал только наброски. Писать портрет - это все-таки длинное и кропотливое занятие.
Алиса попыталась заглянуть за мольберт, но художник тотчас же сдернул холст и, свернув, уложил его в свой чемоданчик. Алиса вздохнула, развела руками и улыбнулась. Звездочет укоризненно покачал головой.
- Ну что же, - спросила Королева. - Мы можем возвращаться? Не так-то уж много времени ушло, не то, что я думала...
- Я буду работать у себя в комнате, - сказал художник. - Хороший портрет требует одиночества.
И они неспеша побрели по аллее. Алиса выбежала вперед - движения ее сегодня были особенно легкими и летучими.
- Книга! - вдруг воскликнула она из-за деревьев. - Я забыла здесь свою книгу!
Брадоран с Королевой переглянулись.
- У меня прекрасная идея! - Алиса появилась меж веток. - Пускай художник нарисует меня читающей!
- А это не опасно, Ваше Величество? - осторожно спросил Звездочет. - Ведь вы только-только почувствовали себя лучше...
- Нет, Брадоран, - улыбнулась принцесса. - Теперь уже ничто не сможет помешать моему выздоровлению. Я чувствую себя чудесно, восхитительно - но это слишком простые слова, чтобы выразить мои чувства! Сегодня ночью все так переменилось, после этих двух дней, которых я, признаться, даже и не помню. А сейчас я родилась снова - я стала совсем другой. Я стала миром вокруг, а мир вокруг стал мною - этот туман за парапетом, эти вечерние тени - словно я маленькая, и сама природа качает меня в колыбельке...
Художник меж тем расставлял треногу своего стального мольберта. Он изредка бросал взгляды на принцессу и несколько раз улыбнулся, но как-то невпопад и неловко - видимо, чему-то своему.
- Вы готовы, Ваше Величество? - спросил он наконец и вновь зажал заточенный грифель в своей руке.
- Сейчас, - очнулась Алиса. - Возьму свою книгу и устроюсь поудобнее.
Она раскрыла книгу, достав заложенный в нее листик клена, пожелтевший и переломившийся надвое.
- Ну вот теперь все. Можно начинать. Я хорошо выгляжу? Художник молча кивнул и, как в первый раз, принялся водить грифелем - движения его были настолько легкими, что, казалось, он даже не прикасается к холсту. Художник перестал улыбаться и был сосредоточен, как никогда.
За стенами замка, на западе, солнце опустилось за горизонт, и от Великой башни, из дальних и заросших уголков сада, поползли бесформенные и густые ночные тени.
- Времени осталось совсем мало, - в задумчивости произнес Брадоран. - Они не успеют...
Художник очень быстро работал грифелем - теперь он почти не смотрел в сторону принцессы. Брадоран заметил, что движения его обрисовывают фигуру в центре холста, видимо, это и было изображение Алисы - но художник становился мрачен, очертания фигуры изменялись, и несколько раз его рука сбилась со своего пути и непроизвольно скользнула в сторону. Однажды он даже перечеркнул нарисованное: крест-накрест, но все же не прикасаясь к холсту. После этого несколько минут стоял, стиснув подбородок, не глядя ни на холст, ни на Алису, а куда-то в сторону, на медленно ползущую по траве тень - как показалось Брадорану.
Тени приближались, а с Черных Вод, как это обычно и бывает летними вечерами, подул ветер - он был холодный и влажный. Брадоран оставил Рыжеволосую Королеву и отправился к парапету. Остановился, всматриваясь в туман.
- Ничего не вижу, - пробормотал он с некоторым разочарованием. - Ни волн, ни скал. Ни огней никаких...
Последние бронзовые лучи уходили вниз, в пропасть, длинными светлыми полосами и рассеивались там, превращаясь в размытые пятна на поверхности облаков. Звездочет отвернулся от бездны - теперь он видел сквозь ветви кустарника художника и принцессу - художник все водил грифелем - его большой кружевной манжет был похож на бабочку, кружащуюся над холстом. Алиса, словно драгоценное изваяние, воздушное и головокружительно-неподвижное, сидела на скамейке и внимательно смотрела в книгу. Звездочет пригляделся и понял, что она все-таки не читает, ее глаза не двигались, а пристально смотрели в одну точку перед собою.
Все вокруг застыло, даже ветер, - словно превратилось в изображение на поверхности холста, только тени по-прежнему двигались - это вечерние тени скользили по картине, и цвета исчезали, и предметы сливались в одно большое темное существо. И сам Брадоран не двигался - он смотрел, не отрывая взгляда от этих теней: они уже достигли клена, под которым сидела Алиса, затем подобрались к ее босоножкам, упали на белоснежное платье. Розовые искорки заиграли на Алисиных ресницах, а затем свет погас, и ее лицо погрузилось во тьму.
Звездочет почувствовал неожиданную и резкую боль в сердце, услышал легкий вскрик, чистый и мелодичный, вздох ветра. Алиса покачнулась и закрыла глаза - из ее рук выпала книга. Алиса опустилась на скамейку, будто заснула - Звездочету показалось, что она умирает: Алиса больше не шевелилась, даже не дышала.
- Она не умерла, но она и не спит. Я едва слышу, как бьется ее сердце. Я думаю, что душа ее отныне мертва...


В образовавшейся суматохе никто из людей, бежавших в Королевский сад, не заметил, как навстречу им, у самых колонн Гостиного зала промелькнула странная человеческая фигура. Человек этот имел широкополую шляпу и плащ, края которого были изорваны и волочились за ним по земле. В одной руке человек сжимал небольшой, но, по-видимому, туго набитый чемоданчик, а в другой - громоздкое сооружение из доски, на которой была укреплена рама и которая имела треножник.
Впрочем, одна из поварих все-таки приметила его - но вот куда он делся потом, неизвестно. Один из стражников докладывал на следующий день, что под утро, когда снизу от травы стал подниматься зябкий и густой туман, он видел какого-то человека, перебиравшегося через дворцовую стену. Стражник даже показал место, где это вроде бы происходило - за Великой башней, на Старом дворе, там, где стена была широкой и низкой.
Звездочет приказал тщательно обыскать это место, но стражники не нашли ничего интересного - только два отрезка выбеленного холста. Оба холста оказались пустыми, и только в уголке каждого из них еще виднелась уцелевшая от росы размытая подпись - обычно так художники подписывают свои полотна.
А принцессу, так и не открывавшую глаз, перенесли в ее комнатку и уложили на кровать. Она пролежала неподвижно почти неделю - с большим трудом удавалось Королеве и Симоне накормить ее и напоить водой. Принцесса дышала тихо-тихо, ее дыхание можно было услышать только в полной тишине.
- Удар, удар, - качал головой Брадоран. - Не стоило ей так быстро браться за книги.
- Да вряд ли дело в одних книгах, - вздыхала Королева.
Через неделю Алиса открыла глаза и села на постели. Но выражение ее глаз говорило о том, что принцесса не видит, а губы ее были неподвижны. Вскоре Алиса начала вставать с постели и ходить по комнате: она словно обучалась всему с самого начала - сперва налетала на стены и предметы, а потом научилась видеть и обходить их. Но глазам ее так и не вернулось прежнее выражение любви и жизни, и Брадоран много раз, рассматривая ее безжизненное, бледное, но все равно прекрасное лицо, повторял с печалью в голосе, с самой тяжелой и безнадежной печалью за всю свою жизнь:
- Ее душа отныне мертва.
Гуляя однажды по саду, он присел, утомившись летней духотой и жарой, на ту самую скамейку, где Алиса позировала художнику.
- Книга! - вдруг воскликнул он и грустно улыбнулся. Он встал со скамейки, присел на корточки и вызволил из сплетений трав белый квадратный томик стихов. Звездочет раскрыл страницу, заложенную листиком клена и прочитал: "И вечер приходит, и день умирает..."
Звездочет взял книгу с собою, осторожно вошел в Алисину комнату (Алиса сидела в плетеном кресле и смотрела в окно) и оставил томик на столе, а сверху, на обложку, положил заложенный когда-то пожелтевший зубчатый листик.
Алиса больше не слышала его шагов - она даже не оглянулась.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой наступает холодная осень, Звездочет понимает, что их мир – это остров, а пришедший в замок Пилигрим играет на пианино.

Минуло несколько лет. Лет бессолнечных, погруженных в печаль. Брадоран целыми днями просиживал в библиотеке: не читая, перелистывал книги или просто ходил по коридорам, забредая иногда в уголки, где не был уже, наверное, несколько сотен лет. Его путешествия привели к двум важным открытиям: оказывается, от галереи, ведущей из нижнего этажа Гостевой башни на двор к главным воротам, шел маленький и очень узкий коридорчик на кухню, со стороны кухни его заставили шкафами с посудой. И второе - на одной из боковых лестниц, соединяющих многочисленные коридоры Центральной башни, на самом верху, где лестница упиралась в глухую стену, обнаружилось маленькое оконце, из которого открывался вид на часть Королевского сада, фонтан, заглохший и засыпанный желтыми листьями, и, в перспективе, на венец Гостиной башни: тяжелые зубцы грубой формы, правый зубец расколот надвое. Окно не было застеклено, и Звездочет тотчас же отдал распоряжение застеклить его и сам внимательно следил за всей работой - начиная от вырезания хрустального стекла и изготовления рамы и заканчивая забиванием последнего гвоздя.
Эти две находки очень воодушевили Звездочета, но больше в замке не оказалось ничего интересного - теперь-то Брадоран мог сказать, что ему знакома каждая комната, каждая галерея, каждая ступенька на лестнице.
По вечерам они с Королевой приходили в небольшую комнатку на третьем этаже - разжигали камин, Симона готовила горячий чай, расправляла на креслах теплые пледы - можно было сидеть и разговаривать хоть до утра, не опасаясь осенней сырости. Но разговаривали они мало - Ее Величество обычно пересказывала, чем сегодня целый день занималась Принцесса, а Звездочет делал вид, что внимательно слушает, сам же в это время наблюдал, как шевелится за чугунной решеткой камина багрово-оранжевое пламя.
Иногда поленья громко трещали - и тогда Королева замолкала на минуту, а Звездочет улыбался краешками губ - он и сам не знал почему. Иногда пламя было ярко-желтым - оттого, что на дворе поднимался сильный и холодный ветер - в такие вечера дребезжали оконные стекла и сквозняки завывали в трубе - Королева молчала и слушала, пока ее глаза не начинали закрываться сами собой: от усталости. Поэтому, входя в комнату, Звездочет сразу смотрел на пламя, и, если оно было багрово-оранжевым, приготовлялся слушать, сонно и терпеливо.
- Сегодня Алисе было лучше, - говорила Королева. - Чтобы она опять не сбежала ночью и не простудилась, я велела Симоне ни на шаг не отходить от двери в спальню и, если Алисе опять захочется погулять по замку или саду, то проследить, чтобы она была тепло одета.
- Это хорошо, что Алиса поправилась, - отозвался Брадоран.
- Да, хорошо, - кивнула Королева.
Книга, которую Звездочет отложил в сторону, зашелестела и закрылась.
- Я целый день расчесывала Алисе волосы, - говорила Королева. - Алиса успокаивается, когда я расчесываю ее чудесные волосы - я уже давно заметила это. Кстати! Совсем забыла - Алиса сегодня сама взяла чашку со стола. Чуть-чуть не разбила, но ведь это не важно! Посмотри: я принесла эту чашку с собой - вот она.
И Королева поставила перед Звездочетом маленькую детскую чашку из фарфора с синим простым цветком на боку.
Действительно, иногда Алисе становилось лучше. Она начинала спокойно спать - почти не вставала по ночам и даже, один раз, сама оделась и вышла к завтраку, наделав немало переполоха. Всякий раз Королева и Брадоран долго и возбужденно обсуждали улучшение, и всякий раз через несколько дней Алисе становилось гораздо хуже, и ее снова приходилось насильно укладывать в постель и кормить с ложечки.
- Скоро похолодает, - говорил Звездочет. - Вчера перед самым закатом между облаками пробилось солнце. Летом облака тут же засияли бы закатными цветами, но вчера - нет. Они так и остались серыми - даже ни одного блика не появилось! Я тут же отправился в библиотеку и прочитал целую книгу о предсказании погоды: нет сомнения - эти странные облака говорят о наступлении больших холодов.
- Я прикажу Симоне еще строже следить за Алисой, - кивнула Королева.
Наступление холодов и туманов предвещал северный ветер, поднявшийся в последние несколько дней. Он достиг такой силы, что сломал семь яблоневых деревьев в саду, а после каждого сильного порыва Великая башня одевалась шлейфом желтых листьев из Верхнего сада. Через щели в дверях и оконных рамах ветер проникал в замок, заставляя звучать пустые коридоры и залы. Громче всех басом отзывался ветру Гостиный зал, шелестом и тягучим пронзительным свистом - Обеденный. Факельный зал не звучал, но зато звучали стены Великой башни - единственной преграды, которую ветер встречал на пути.
Однажды Алиса выбежала в сад и, схватив горсть опавших листьев, прижала их к груди, но ветер налетел на принцессу, едва не сбил ее с ног и отнял у нее все листья. Алиса плакала до самого вечера, а Королева и Брадоран никак не могли решить, к добру это или нет.
Конечно, осень наступила не сразу - среди ветра и дождя выдалось несколько солнечных дней. Но эти дни не радовали Звездочета, как в прежние годы, когда они вдвоем с принцессой могли часами собирать разноцветные листья или ходить по вечерам к фонтанной трубе и опускать понемногу задвижную балку - с таким расчетом, чтобы фонтан перестал работать к самым холодам. Струи медленно никли, вода в чаше опускалась ниже, листья, наметенные ветром в фонтан, облепляли стены, закрывая разноцветную плитку - из пестрого и праздничного фонтан становился буро-оранжевым, со временем желтел и умирал, будто яблоневый лист. Солнечный свет в такие дни превращал вещи в золотые волшебные украшения, Брадоран часто вспоминал, как Алиса жалела о том, что нельзя унести с собой в комнату упавшие веточки - они теряли свой драгоценный свет, стоило лишь оказаться в тени.
Нынешний солнечный свет не украшал вещи, он застывал на них, как застывает глазурь на башенках праздничного пирога - и фонтан в этом году никто и не думал выключать: он перестал работать сам, наверное, листья попали в трубу - Звездочет и начальник королевской стражи решили, что лучше дождаться лета и только тогда начать чистку.
Звездочет неторопливо думал о северном ветре, солнечном свете и фонтане, а Ее Величество все говорила и говорила. Брадоран часто засыпал под ее разговор - он осторожно прикрывал глаза ладонью, чтобы Королева ничего не заметила и не обиделась. Слова Королевы становились языками пламени, бесконечными дождевыми облаками...
- Я боюсь разговаривать с Алисой, - жаловалась Королева. - Сперва я думала, что мой голос может помочь ей, что она может его узнать. Но потом я заметила - все как раз наоборот. Стоит мне сказать слово - и Алиса вся сжимается, словно от страха или холода. Однажды я окликнула ее, когда Алиса тянулась к форточке - и что же ты думаешь? Алиса упала и, по-моему, очень больно ушиблась... Эй, Звездочет!
Королева приподнималась в кресле и прислушивалась. Брадоран дышал легко и ровно. Внимательная Королева видела, как обмякла его рука и вся фигура едва заметно раскачивалась в такт дыханию.
- Спит, - шепотом говорила Королева и укрывала Звездочета пледом, допивала свой чай и уходила к себе в комнату, переставив свечку со столика Звездочета на свой столик - она боялась, что Звездочет может неловко повернуться во сне и уронить свечку на пол.
Звездочету снился все время один и тот же сон: серый, почти бесцветный, мрачный. Сон начинался с того, что он видел себя в темной комнате, среди стен, выложенных из тяжелых округлых глыб. Впереди неярко светился дверной проем, а за ним - коридор, сходящийся факельной перспективой в левом верхнем углу. Брадоран шел вглубь коридора, окруженный окнами, разделенными надвое полосой вечернего горизонта. Перспективу факелов нарушал один дрожащий огонек - Звездочет видел издалека, что это свеча, стоящая в фарфоровой чашечке на невысоком столе с резными ножками-спиралями. Звездочет брал эту свечу и шел дальше, петлял по коридорам, залам и лестницам, и, наконец, оказывался перед дверью в библиотеку. Когда Брадоран видел этот сон в первый раз, он, ничего не опасаясь, отворил дверь и вошел. Но потом он стал задерживаться дольше перед этой дверью. Конечно, он не знал, что случится в следующий миг, но тревожное чувство - остаток воспоминания об уже пережитых снах, останавливало на пороге, и Звездочет замирал, прислушиваясь, но не слышал ни единого шороха и отворял дверь.
В кромешной тишине, в полутемном библиотечном зале, кружились в воздухе бесчисленные обрывки книжных страниц - мелкие, как пыль. Они вились пчелиными роями, потоками спускались и поднимались, оседая на столах, на опустевших книжных полках.
Брадоран вскрикивал и просыпался. Некоторое время тер глаза, пытаясь понять где находится. Свеча, переставленная Королевой, меняла очертания комнаты.
- Ну вот и Ее Величество уже ушла, - вздыхал Звездочет. - Сколько часов я сплю? Что сейчас - утро или вечер? Тихо... Как будто я совсем один в замке. Какая несносная вещь - одиночество!
Королева забыла чашку. Брадоран взял ее в руки, повертел, разглядывая со всех сторон, осторожно провел пальцем по сплетениям синего рисунка. С той стороны, откуда светил свечной огонь, чашка казалась теплее.
Звездочет задумался, замер и чуть не выронил чашку из рук.
- Этого еще не хватало! - испуганно пробормотал он. - Принцесса не разбила чашку - так я разобью.
И он увидел себя со стороны: чашка вываливается из рук, разбивается на тысячи кусочков, исчерченных в беспорядке синими штрихами.
Брадоран тряхнул головой, чтобы окончательно проснуться и избавить себя от странных мыслей и видений. Он дунул на свечной огонек и, окруженный шевелящимися багровыми тенями, направился к двери, оставляя огонь в камине гореть до утра.


- О! Господин Звездочет! - он совсем не похож на простого бродягу, - Симона сложила руки на груди и шагнула в круг, освещенный канделябром. - Иначе я не решилась бы побеспокоить вас... Он не просит слишком многого: только найти угол для ночлега и дать чего-нибудь поесть: чего угодно, даже объедков. А утром он обещает покинуть нас и идти дальше.
- Вот именно, Симона, - Звездочет побарабанил пальцами по столу. - Дальше - это куда? Мимо нашего замка не проходит ни одной дороги. Странник должен быть очень бестолков - не удосужился спросить, куда же он идет.
- Так что же? - вздохнула Симона. - Мне прогнать его?
- Конечно нет, что ты ! - замахал руками Брадоран. - пускай останется. Переночует в комнате стражи - там всегда бывает много пустых лежанок. Хорошенько накорми его - разумеется, не объедками. Не забудь дать свечей, а я сам, может быть, спущусь к нему перед сном и попытаюсь выведать, куда же на самом деле он идет...
- Спасибо, господин Звездочет, - ответила Симона. - А вы в самом деле спустились бы и сами на него посмотрели. Когда я жила в городе, в наш дом часто стучались бродяги. Они все были грязными и оборванными, все - на одно лицо. Но этот не похож на них - ни речью, ни осанкой...
- Хорошо, Симона, иди, - кивнул Звездочет и снова погрузился в чтение.
"Странник, пилигрим, - рассеянно подумал он. - Что же - быть может, беседа будет интересной... Я уже несколько лет не разговаривал с незнакомцами..."
Но случилось так, что Звездочет забыл о страннике - да иначе и быть не могло. Вот уже много-много лет Брадоран после ужина несколько часов сидел в библиотеке, потом прогуливался в саду, потом отправлялся на встречу с Королевой в Каминную комнату или сразу к себе - снова читать, а потом спать. В последние печальные годы Брадоран еще строже стал придерживаться этого ежедневного распорядка - гость оказался неожиданной помехой ему и тут же был забыт. Однако, оказавшись в постели он почувствовал, что что-то мешает ему уснуть. Однажды причиной этому была оставленная в библиотеке свеча - и Брадоран стал неспеша вспоминать, как провел вечер - пытаясь понять, где он оставил свечу на этот раз. Каждый шаг Звездочета был выверен годами, и поэтому вспоминалось легко: сегодня он потушил все свечи, и в этом не могло быть никакого сомнения. Постепенно, обращая вспять время, Звездочет добрался и до разговора с Симонов: и тут же, все вспомнив, вскочил с кровати, щелкнув спичкой, зажег свечу на столе и оделся. Прежде чем запереть комнату, огляделся и сунул в один карман плаща большую разлинованную тетрадку с надписью "Для наблюдений за небом", а в другой - медную чернильницу с захлопнутой наглухо крышкой (ключик от крышки при этом так и остался в ящике его стола).
- Забыл! Совсем забыл! - мысленно восклицал Звездочет, осторожно спускаясь по темной крутой лестнице, ведущей из коридоров за Обеденным залом на кухню. - Что же, будем надеяться, что он еще не спит.
В этот поздний час (а время уже приближалось к полуночи) на кухне было полно народу: чистили котлы и большие кастрюли, мыли полы, а повар и его помощники в стороне громко стучали по разделочному столу игральными костями. С появлением Звездочета движение замерло - все оставили свою работу и сняв белые кухонные колпаки, поклонились. Повар осторожно спрятал кости в свой огромный красный кулак.
- Доброй ночи, господин Звездочет, - сказал повар, пытаясь скрыть удивление и беспокойство. - Что вам будет угодно? Прикажете подать горячий ужин?
- Нет, нет. Спасибо, - пробормотал Звездочет. - Я совсем не за этим. Симона рассказывала мне, что в наш замок пришел странник. Я направляюсь к нему: проводите меня в комнату, где он остановился.
- Тотчас же, господин Звездочет, - поклонился повар, облегченно улыбаясь. - Пожалуйте сюда.
Проворный поваренок отворил дверь перед самым носом Звездочета - за дверью был узкий коридорчик еще с двумя дверями по обе стороны.
- Вот здесь этот бродяга, господин Звездочет, - повар ткнул пальцем направо. - Спит уже. Ну да ничего - сейчас разбудим!
Повар приготовился было громко постучать, но Брадоран опередил его:
- Не нужно этого делать. Благодарю вас. Дальше я сам. Вы можете идти.
- Рады стараться для вас, господин Звездочет, - пятясь говорил повар. - Если что - только позовите, и мы мигом будем...
Звездочет нерешительно потоптался на месте, обдумывая, что он скажет, увидев странника.
Тот еще не спал - когда дверь на кухню затворилась, Звездочет увидел в щелке под дверью дрожащую свечную полоску.
- Будь что будет! - вздохнул Брадоран и отворил дверь.
После узкого коридора Звездочет рассчитывал оказаться в такой же тесной и глухой комнатке без окон - однако он оказался в просторной, вытянутой вперед комнате с окном на дальней стене - окно выходило в подвальный колодец на внутреннем дворе. Стены комнаты были увешаны щитами, шлемами, покрытыми ржавчиной саблями и копьями, так никогда и не побывавшими в настоящей битве. На деревянной скамейке возле стены ничком лежал стражник, он крепко спал и храпел на всю комнату. В самом дальнем углу, возле окна, на подсвечнике изображавшем увядший цветок нарцисса, горело несколько свечей и свечных огарков. Присмотревшись, Звездочет увидел и странника - тот сидел спиной к двери и что-то перебирал руками у себя на коленях. Он был так увлечен, что даже не оглянулся.
Звездочет негромко кашлянул и сказал:
- Добрый вечер! А я думал, вы уже спите.
Странник оглянулся, встал и поклонился.
- Меня зовут Брадоран, - представился Звездочет. - Я - управляющий этим замком. Мы живем замкнуто и от всех уединенно - именно потому я и хочу поговорить с вами, узнать что творится в мире... Может быть, подать вина?
Странник действительно казался человеком необыкновенным! Он был еще не очень стар (уж конечно не как Брадоран!), высок ростом и имел огромную белоснежную бороду, спускавшуюся до пояса и скрывавшую лохмотья, в которые он был одет. Лицо его не было похоже на грубые крестьянские лица обыкновенных бродяг, тонкий нос и глубокие впадины глаз под густыми бровями, волосы подобраны и подвязаны несколькими разноцветными тесемками, как у городских гончаров. И все-таки самым удивительным было не это - когда странник встал, чтобы поклониться, то в его руках Брадоран заметил книгу. Книгу!
- Благодарю вас, - ответил странник и снова склонил голову. - Меня уже сытно накормили и напоили. Я даже и не знаю, как отблагодарить вас за столь радушный прием. Конечно, я почту за честь рассказать вам все, что знаю. Задавайте любые вопросы.
"Да, Симона была права, - ошеломленно размышлял Звездочет, разглядывая гостя. - Ну где можно встретить бродягу, который читает книги при свечах, а изъясняется лучше, чем наш церемониймейстер!"
Брадоран подошел к столику, на котором горела свеча, и сел на деревянную лавку напротив гостя.
- "Узорчатый посох", - он прочитал вслух название книги. - Вы любите стихи? Когда-то эта книга была моей любимой...
Странник улыбнулся и погладил рукой обложку.
- Да, - тихо ответил он. - Я люблю стихи. Однако так редко удается купить хорошую книгу - вот эту я читаю уже несколько лет. Стихи обладают удивительным свойством - сколько бы не читал их - они по-новому оживают и по-новому звучат. Они - как вода, разбрасывающая множество отражений. Раньше, правда, я читал и рассказы, но они умирали сразу, после последней буквы не оставалось ничего - только тишина. Как после музыки... Вы не согласны?
- Я... Я не знаю... - в некотором замешательстве ответил Брадоран. - Я, знаете ли, больше читаю ученые книги... Я ведь не только управляющий, я - Звездочет.
- Я догадался, - улыбнулся странник. - Вы так похожи на сказочных звездочетов, которых рисуют в старинных книгах... Ох, простите, может быть, это покажется обидным? Лучше задавайте вопросы, господин Звездочет. Не позволяйте мне много говорить...
- Я, признаться, и сам уже не помню, чего я хотел, - Звездочет наморщил лоб, пытаясь сообразить, как же ему разговаривать дальше. - Ах, да! Я хотел узнать, как вы попали в наш замок. Разговаривая с Симоной, я предположил, что вы просто ошиблись дорогой.
- Нет, нет, - рассмеялся странник. - Если хотите, я могу рассказать. В конце лета я пришел в город, тот самый, из которого идет к вам дорога. Я прожил в городе несколько недель, работал подметальщиком улиц или рисовал портреты.
- Удивительно! - перебил его Звездочет. - Последний человек, посещавший наш замок, тоже был художником. Это случилось много лет назад... Простите, я помешал вам...
- Ничего, - учтиво ответил странник и продолжал. - И вот однажды ночью... Это случилось перед самыми холодами... Я увидел желтое пыльное зарево над закатом, и в этом зареве проступали контуры башен и замковых стен. Эта удивительная картина до сих пор стоит у меня перед глазами - особенно поразила меня одна башня - самая высокая. Она сливалась с ночной тьмой и была такой неправдоподобно огромной, что остальные башни никак не могли сравниться с нею - весь замок походил на ствол дерева с обрубленными ветвями. Я стал кричать, созывать людей, но меня урезонили, а потом подняли на смех. Это просто мираж! - сказали мне. - И лучше не кричите, а почаще смотрите в сторону заката - этот замок видно почти каждый вечер. Сперва я думал, что этот замок - очень далеко, но потом оказалось, что всего-то пару недель пути. И прежде, чем покинуть этот город, я решил побывать в вашем замке. Дорога не была легкой - уходя, я купил себе новое платье, а теперь посмотрите-ка, что от него осталось - одни лохмотья.
Брадоран понимающе закивал. Стражник крикнул во сне - точь в точь, как кричит на стенах ночная стража, и перевернулся на бок.
- А позвольте спросить, откуда вы родом и что заставило вас пуститься в странствия? - спросил Звездочет. И подумал: "Он не из семьи простых людей! Здесь наверняка кроется какая-то тайна".
- Моя родина очень далеко отсюда, - ответил странник. - Нескольких лет не хватит, чтобы туда дойти. За Пятью реками, за большими лесами на востоке... Я родился в семье королевского канцлера. Наша страна постоянно воевала с соседями, и мой отец прочил меня в полководцы... Я же с самых юных лет предпочитал искусство создавать. Впрочем, не буду больше говорить ни слова - моя история настолько обыкновенна, что наводит скуку даже на меня самого. Откройте любой роман - там сколько угодно подобных историй. Скажу лишь, что я отправился в дорогу, когда мне не было и двадцати лет. Я пытался найти занятие по душе: рисовал, играл на музыкальных инструментах, обучал детей в богатых домах. Но всегда что-то не получалось - и мне приходилось идти дальше - вот так за несколько лет я стал бродягой.
- Печальная история, - произнес Брадоран.
- В мире сколько угодно такой печали, - ответил странник. - Нисколько не печальнее истории любого человека.
- Пожалуй, - согласился Брадоран. -Ведь вам наверное рассказывали и о нашем несчастье?
- Об этом говорят все в городе, - кивнул странник. - Говорят, что принцесса вашего замка вот уже много лет больна и никто не может ее вылечить...
- Она не просто больна, - тихо сказал Брадоран. - Болезнь убила ее душу. Это случилось как раз после прихода художника, о котором я говорил. Художник должен был написать портрет принцессы, но бежал, бросив на дороге чистые холсты.
- Такое случается теперь повсюду, - сказал странник. - И люди больше не верят тому, кто умеет писать картины. Сейчас стало так трудно получить заказ на портрет!
- Сейчас. Одну минуту! - Брадоран поднялся со стула и, выйдя из комнаты, крикнул прислугу.
- В моей комнате, над кроватью, в рамах, висят два холста. Выньте их и немедленно принесите сюда, - приказал он.
Не прошло и нескольких минут, как в дверь постучали и на пороге появились два раскрасневшихся от бега поваренка со скрученными холстами в руках. Брадоран разложил холсты на скамейке и взял свечу из подсвечника, чтобы лучше осветить их.
- Да, да, - кивнул странник. - именно об этом я вам и говорил. На этих холстах изображено бессилие. Вы писали когда-нибудь картины?
- Нет, - покачал головой Брадоран.
- Жаль, - огорченно ответил странник. - Иначе вы тоже могли бы видеть его. Попробуйте! Присмотритесь! Видите тонкие грифельные контуры, словно это переплелись между собою ветви деревьев?
Звездочет поднес свечу очень близко к холсту. Так близко, что даже закапал его воском. Но так ничего и не увидел.
- Эти линии есть на обоих холстах, - сказал странник. - Я тоже раньше не мог их видеть, но со временем научился. Холст - самая загадочная вещь во всей картине. Иногда только сделаешь взмах грифелем, не собираясь ничего рисовать, а на нем появляется черта. В книгах, мне кажется, тоже должно быть что-то подобное - какие-нибудь едва заметные слова на полях или пустая страница. Впрочем не во всяких книгах, а только в рукописях. Или в музыке...
Звездочет растерянно хлопал глазами не зная, что сказать.
- А подпись? - неожиданно спросил он. - Зачем же он подписал свой холст?
- Потому что с самого начала знал, что ничего не выйдет, - улыбнулся странник.
Звездочет почувствовал легкое головокружение.
"Кажется, на сегодня хватит, - решил он. - Ах как я постарел! Где то вдохновение? Где ясность ума? Судьба так много лет не посылала мне ни одного достойного собеседника, что я, кажется, разучился понимать даже самые простые вещи..."
- Что же, мне пора идти, - начал Брадоран. - И, прежде чем проститься, я хотел бы предложить вам несколько дней провести в нашем замке. Отдохнуть, быть может, - почитать. Четверть замка над вашей головой - это моя библиотека. А с Королевой я поговорю. Ведь вы, говорите, сын канцлера? Значит ваш титул не ниже? Прекрасно! Я думаю, Ее Величество с радостью согласится.
Странник молча наблюдал за Звездочетом. Краем глаза Брадоран видел, как нерешительно поглаживает рука гостя тиснение томика со стихами.
- Спасибо, - тихо сказал он наконец. - Вы и так уже очень много сделали для меня.
- Спасибо вам, - улыбнулся Звездочет. - Ваша беседа принесла мне радость. Я уже стал забывать радость бесед. Да, кстати, напоследок - объявите мне ваше имя.
- Нет, - покачал головой странник. - В наше время стало слишком много имен - не буду увеличивать их количество. Зовите меня Пилигрим, Путешественник...
- Пускай так, - согласился Брадоран. - Завтра к обеду я спущусь сюда и скажу, что решила Королева. Я не сомневаюсь, что она примет вас, а пока - спокойной ночи!
- Спокойной ночи, - отозвался Пилигрим. - Я, признаться, уже тысячу раз поблагодарил судьбу за то, что она направила меня по дороге в ваш замок...


- Я разговаривал с ним не больше часа, Ваше Величество, - говорил на следующий день Брадоран. - Но сейчас мне кажется, что это был не час, а целый год. Вы бы послушали, что он говорит о художниках! Скольких огорчений нам удалось бы избежать, знай мы его слова..эжхз-0
Звездочет, предусмотрительно подув на пальцы, притушил несколько свечек на стоявшем перед ним канделябре - яркий свет беспокоил его.
- Я предложил путешественнику остаться и спрашиваю у вас согласия. Очень прошу ответить мне "да"...
Рыжеволосая Королева хмыкнула и придирчиво оглядела Брадорана с головы до ног.
- Конечно, я соглашусь, - сказала она. - А что же мне еще делать? Я стала слишком стара для твоих умных бесед - два дня назад, например, ты заснул в своем кресле, едва только увидев, что я вхожу в комнату.
- Спасибо, Ваше Величество, - Звездочет поднялся из кресла и подошел, чтобы поцеловать руку Королевы. - Если вы позволите, я приглашу его прямо сейчас. Он должен сидеть внизу на кухне и дожидаться вашего решения.
- Зови, зови... - вздохнула Королева. - Да не забудь приказать Симоне принести еще чаю и вина.
Королева была расстроена этим неожиданным началом их обычного вечернего разговора - она столько хотела рассказать Брадорану в этот вечер! После обеда, входя к принцессе в комнату, Королева услышала, как Алиса сказала слово. Самое настоящее слово - после стольких лет молчания! А может быть, она сказала и не одно слово, а несколько: Королева не была уверена, поскольку слышала только эхо - в комнате принцессы стояла особая звенящая тишина, которая обыкновенно заполняет пустой замок после шумного пира ли бала. Услышав эту тишину, Королева замерла на пороге и простояла, прислушиваясь, целый час, но больше не слышала ничего - принцесса сидела за своим столом и смотрела в закапанное дождем окно - и больше ничего не говорила, даже дыхания ее не было слышно. Королева, наконец, вошла; начала обычные для своего утреннего появления разговоры о погоде и о том, что вчера в замке ничего интересного не случилось - Алиса вела себя как обычно, и только один раз Королеве показалось, что губы ее шевельнулись - но поручиться за это Королева не могла: в тот момент она прикалывала бриллиантовую брошь к разложенному на постели платью Алисы и видела ее лицо лишь украдкой.
Видя радость Звездочета, Ее Величество только поджала губы и не стала ничего говорить.
"Мы так много радовались за эти годы, - размышляла Королева. - Но что же потом происходило с нашей радостью? Она становилась ничем, совершенно ничем - каким-то миражом, обманом... Понаблюдаю-ка я лучше сама за Алисой и, если действительно что-то происходит, то все и расскажу..."
Нельзя сказать, что Королеве самой не хотелось познакомиться со странником. Когда она услышала в коридоре приближающиеся шаги, то осторожно выхватила зеркальце из потайного карманчика и несколькими воздушными движениями поправила свою прическу.
Первым вошел Брадоран - выражение его лица было торжественным. Королева едва не рассмеялась, ей вдруг почудилось, что Звездочет скажет:
- И среди особо приглашенных - Путешественник, загадочный сын канцлера из далекой восточной страны! И ударит по узорчатой плитке пола церемониальным жезлом.
Звездочет, запыхавшись от бега, выдохнул:
- Вот, Ваше Величество - Путешественник...
И Путешественник появился на пороге.


Ее Величество и высокорожденный странник обменялись подобающими случаю приветствиями, но вот после этого воцарилось неловкое молчание. Звездочет и Королева переглядывались и перемигивались, пытаясь понять, кто первым должен начать разговор. А Пилигрим тем временем устроился в кресле, которое намеренно поставили поближе к камину и любовно рассматривал огненное тепло, полыхавшее за решеткой.
Молчание прервала Симона - она легонько постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла, неся на подносе три бокала, наполненных доверху красным вином.
- Прикажете принести закуски? - она осторожно посмотрела на Королеву.
- Нет, голубушка, ступай к Алисе, - ответила Королева. - Уложи ее спать и можешь сама прилечь отдохнуть.
Симона присела, растянув подол кончиками пальцев.
- Вот о чем я подумала, когда ожидала вас здесь, в одиночестве, - начала Королева. - Нет нужды объяснять нашему гостю, какую скучную и уединенную жизнь мы ведем. А вы, дорогой Путешественник столько исходили дорог, столько повидали! Не могли бы вы рассказать о чем-нибудь интересном, что приключилось с вами? Выпейте этого старого вина - оно так располагает к воспоминаниям!
Брадоран опасливо покосился на принесенные бокалы.
- ...А мы со Звездочетом обещаем сидеть и внимательно слушать...
- О! Ваше Величество! - улыбнулся Пилигрим. - Вы ставите передо мной очень трудную задачу. Она сложна не потому, что в жизни моей случалось мало интересного - совсем наоборот. Просто я - путешественник. А для путешественника самое важное - то, что происходит прямо сейчас - об остальном путешественник забывает. Вот если бы вы подсказали, дали какой-нибудь повод... Впрочем... Вы его уже дали... Следуя законам гостеприимства, исполняю вашу просьбу - только простите, если моя история покажется вам странной или неуместной...
Пилигрим начал рассказывать, а Королева, удивленно подняв брови, взглянула на Звездочета.
"Ну что я говорил!" - вскинул плечи Звездочет и безмятежно улыбнулся.
Пилигрим отпил немного вина и поудобнее устроился в кресле, но не лицом к собеседникам, а вполоборота - к огню.
- Вы знаете, кто самый опасный враг, подстерегающий путешественников? Я отвечу вам - это холод. Но с холодом мне не часто приходилось встречаться, хотя я все время чувствую, как он гонится за мной. Есть и другой враг, более мне знакомый - это туман. Немногие храбрецы пускаются путешествовать через болота или вдоль рек - они боятся тумана. Однажды, несколько лет назад я и сам испытал на себе действие тумана - возле Пяти Рек. Я долго блуждал без куска хлеба, шел не разбирая дороги и даже чуть не утонул, не заметив ямы, заполненной талой водой. Туман заставляет странника забывать о том, что впереди. Многие путешественники, пройдя однажды через туман, так больше и не отправляются в дорогу. Мне повезло - когда силы мои уже были на исходе, я увидел далеко впереди желтые огни - целые вереницы огней - вот это было зрелище! Некоторые из огней погасали, но тут же загорались снова - и я пошел к этим огням, решив, что страх и неизвестность все-таки лучше, чем затянутый дымкой горизонт. И через несколько часов я вышел к высокой городской стене! Этот большой город, находящийся в краю туманов известен здесь немногим - конечно, этому нечего удивляться. Огни, которые я видел, зажигают на городских стенах как раз для таких путников, как я, - весь город опоясан огненным кольцом.
- Восхитительно, - воскликнула Королева. - Столько сил, чтобы вызволить путника из беды!
- Через этот город идет большая торговая дорога, - объяснил Пилигрим. - К тому же многие товары переправляются кораблями и лодками по реке. Каково им без этих огней?! Я представляю, как радуются впередсмотрящие, когда начинают различать их в тумане!
- Вы так замечательно рассказываете, - похвалила Королева. - Я будто вижу все своими собственными глазами.
- Я могу рассказать еще одну историю про туман, - предложил Путешественник. - Она, быть может, не такая интересная, но...
- Рассказывайте, рассказывайте, - замахала руками Королева. - А я готова сидеть и слушать хоть до утра, правда Брадоран?
Брадоран обрадовано кивнул.
- Так вот еще в чем тут дело, - протянул Путешественник. - Вот чем еще опасен туман. Туман отбирает у человека частичку мира, который его окружает. Мир становится другим, чужим, плоским - лучше быть слепым, чем попасть в густой туман. Однажды ночь застала меня на лесной дороге - и я уснул на обочине, сделав себе, как обычно, подстилку из лесных трав. А проснувшись утром, я обнаружил, что вокруг меня ничего нет. Вы даже не представляете, какое это счастье: видеть вокруг себя эти четкие, резкие линии предметов. Когда я вижу их, то душа моя успокаивается. А знали бы вы, какие странные люди живут в тех местах, где часто бывает такой туман! Они очень рассеяны, они очень долго размышляют даже над самым простым вопросом. Такой человек не просто берет со стола стакан или открывает дверь - он сначала будто нашаривает, ищет ее кончиками пальцев. А люди, живущие в горах, - они еще более интересны. Или люди живущие здесь, - у Черных Вод. Если человек с самого рождения видит за окном только белесое солнце и неясные контуры леса вдалеке - такому человеку никогда не захочется отправиться в дорогу и думать тоже никогда не захочется... Предметы выковывают человеческую мысль, а туман лишает их этого свойства. Простите, что я немного отвлекся, но без этих рассуждений не понять, что произошло со мной дальше, после пробуждения. Я умылся чистой водой из лужи - я думаю, это была просто роса - такая хрустальная и холодная. Я отправился на восток - со стороны востока небо всегда светлее... К полудню туман стал таким густым, что я не видел даже моих ног, стоящих на дороге. У меня стала кружиться голова и в конце концов, я нашарил на земле ветку и держал ее прямо перед глазами, наверное, только благодаря ей я и не сошел с ума. И вы представляете какова была моя радость, когда я увидел впереди себя выступающие резкие контуры - это были контуры дома. Я попал на заброшенный лесной кордон. Я забрался на крышу и долго, до самого заката, смотрел, как стелется туман по земле - так похоже на наводнение.
- А потом? - спросила Королева. - Вы так и сидели на крыше, пока все не кончилось?
- А что мне оставалось делать? - ответил Пилигрим. - Ночью туман исчез, и утром, проснувшись, я опять увидел мир прежним. Вот и вся история...
- Подумать только! - покачала головой Королева. - Я так часто видела туман, но подобные мысли никогда не приходили мне в голову. А вот вы еще говорили о холоде - расскажите тогда и о нем, наверное, о холоде вы можете рассказать не меньше историй.
- Увы, - развел руками Пилигрим. - Холод не располагал меня к размышлениям. Однажды, далеко на севере, где снег не тает больше половины года, я попал в буран и едва не замерз насмерть. Вокруг меня носились белые птицы и пели голосами мертвыми и стеклянными, какими звучат поддельные хрустальные бокалы. Тогда мне удалось спастись - случайные прохожие подобрали меня, и всю долгую зиму я прожил у них в доме: серой большой коробке без окон. Снег снаружи так ярок, особенно в солнечную погоду, что свет его, кажется, проникает даже сквозь каменные стены - и в доме все равно светло.
- А вот снега я никогда не видела, - печально вздохнула Королева.
- Вы видели снег, - вступил в разговор Звездочет. - Только не помните ничего. Вам тогда было всего три годика.
Он заерзал на стуле, поглубже закутываясь в плед. Пилигрим согрелся и теперь молчал и рассеянно улыбался. Поленья не трещали, ветер за окном перестал выть.
"Надо принести в эту комнату большие часы из зала Предков, - подумал Звездочет. - Пускай будет слышно, как они тикают!"
- Смотрите, смотрите! - вдруг очень громко зашептала Королева, обращаясь к Пилигриму. - Сейчас он уснет!
Звездочет пересилил желание рассмеяться и решил притвориться, что действительно спит, но не рассчитал свои силы и, когда открыл глаза в следующий раз, то обнаружил, что в комнате никого нет, а на трехногом столике возле кресла Ее Величества мерцает на канделябре крохотный свечной огарок.


Через несколько дней Пилигрим засобирался в дорогу, и Королеве со Звездочетом стоило немалых сил, чтобы уговорить его остаться.
- Вы очень добры, спасибо вам, - говорил Пилигрим. - Но как бы не было холодно на дворе и как бы не был силен северный ветер - я должен идти. Вот уже более двух десятков лет я не задерживался ни в одном доме дольше, чем на несколько дней. Плохая погода и холодный ветер - это не самое страшное, что может случиться с путешественником.
- А дом в северной стране? Ведь вы прожили там целую зиму, - язвительно заметила Королева.
- Тогда я был молод, и сил у меня было побольше, - засмеялся Путешественник. - Я так настрадался за ту зиму! И не рассказываю об этом просто потому, что не могу найти слов.
- И все-таки вы торопитесь, господин Путешественник, - заметил Брадоран. - Вы боитесь оставаться на одном месте? Но замок наш огромен, мы можем обойти его весь - это займет не один день. Одно восхождение на Великую башню чего стоит! К тому же, в последние годы замок совсем перестал быть похожим на теплый и уютный дом - вот подождите, начнутся холода, и в его залах и коридорах будет не менее бесприютно, чем на лесной дороге. А книги?! За то недолгое время, что вы пробыли у нас, вы так ни разу и не заглянули в библиотеку! Но если вам и этого покажется мало...
- Хватит! Хватит! - закричал Пилигрим и замахал руками. - Я остаюсь! Так и быть. Честное слово, ни разу в жизни не слышал более сердечного приглашения!
По настоянию Звездочета Пилигрима поместили рядом с библиотекой в нескольких теплых комнатах над кухней. Звездочет, заметив как любит Путешественник комнатный огонь, приказал разместить камин в самой большой из комнат, установить решетки и следить за тем, чтобы всегда наготове были смолистые сухие дрова.
Но Пилигрим пугался библиотечной тишины и покоя - Звездочету так и не удалось научить его тихому вечернему сидению в кресле: Пилигрим читал днем, расхаживая с открытой книгой в руке взад и вперед по Хрустальной галерее. Звездочет потратил несколько дней только на то, чтобы объяснить гостю, какие книги где находятся, - и Пилигрим предпочел всему томики со стихами, оставив в покое, к величайшему звездочетову сожалению, толстые книги с учеными трактатами. И еще - Пилигрим любил рассматривать ноты. Он раскрывал их и пробегал глазами по нотным значкам, читая их, как читают обыкновенные буквы.
- Как жаль, - заметил он однажды. - Что у вас нет пианино. Я неплохо играл когда-то... Ноты вот до сих пор не забыл - читаю, и музыка сама собой возникает в голове.
- Как это нет пианино!? - воскликнул Брадоран. - Неужели вы думаете, что в королевском доме, тем более в том доме, где воспитывается молодая принцесса, может не быть пианино? Конечно - оно у нас есть! В Обеденном зале, в углу, накрытое черной плотной тканью...
- Удивительно... - улыбнулся Пилигрим. - Разве так бывает в жизни, чтобы мечты тотчас исполнялись? Теперь у меня есть все: кровать, еда, книги и даже пианино. Может быть, сходим посмотрим прямо сейчас? Я знаю несколько веселых пьесок, если хотите могу попробовать сыграть их...
Звездочет энергично кивнул и громко захлопнув книгу, поднялся из кресел. Они плотно затворили дверь библиотеки и направились к Хрустальной галерее.
- Симона говорила сегодня утром, - Звездочет кивнул в сторону стекла, - что все лужи по дороге из замка в деревню уже покрылись льдом.
- Интересно, - произнес Путешественник. - Замерзают ли на зиму Черные Воды? Наверное, да. Ведь там внизу должно быть ужасно холодно - лучи солнца никак не могут пробиться сквозь облака.
- Пожалуй, - кивнул Звездочет.
- Черные Воды, господин Звездочет, есть на севере и на западе, и в нескольких днях пути от того замка, где я родился, и даже здесь - на юге. Вы никогда не слышали об этом?
- Конечно слышал, - вздохнул Брадоран. - Только какое это имеет значение? Моим маленьким островом, местом моего заточения, всегда был этот замок. И вот теперь я узнаю, что остров мой на самом деле гораздо обширнее... Что это меняет?
- Не меняет... - согласился Пилигрим.
- А я думал, что вы будете возражать, - рассмеялся Брадоран. - Ведь вы же Путешественник!
Пилигрим пожал плечами и ничего не ответил.


Ткань, как только ее попытались снять, затрещала и лопнула длинными полосами.
-Ай-яй-яй, - покачал головой Путешественник. - Ну разве так можно обращаться с инструментом?
Брадоран смущенно отвернулся - он понял, что покраснел до самых кончиков ушей.
"Как мы запустили наш дом!"- с горечью сказал он себе. Пилигрим между тем принес с другого конца зала круглый стул и, поставив его перед пианино, присел и оттолкнулся от пола. Стул заскрипел и повернулся на полооборота.
"Так вот что это за стул! - подумал Брадоран. - Каких только предположений я не делал, если бы кто-нибудь их только услышал!"
Пилигрим дотронулся до клавиш. Раздалось несколько резких, нестройных звуков - словно продолжение скрипа. Звездочет поморщился.
- Пальцы огрубели, - вздохнул Пилигрим. - Я, признаться, хотел только лишь слегка прикоснуться к клавишам, но должно быть, не рассчитал силы...
Он сложил руки замком и попытался, до хруста суставов, размять пальцы. Он был печален и сосредоточен. Несколько раз, теперь уже с уверенностью, надавил клавиши и удовлетворенно улыбнулся.
- Хороший инструмент... И настроен замечательно... Только знаете, господин Звездочет, я, пожалуй, не буду играть ничего веселого. У звуков есть свое особенное волшебство, которое мне так и не удалось постигнуть, поэтому не я властвую музыкой, а она властвует мной... Вот эти несколько звуков, которые я сейчас извлек, попросили меня быть печальным. Звуки лучше знают, чего хочется моей душе. Чем чище звук, тем вернее он обнажает мое настроение - тем сильнее звук, а я - беспомощней. Инструменты же, подобные вашему, мне не часто приходилось встречать. Это очень могущественный инструмент... Я не могу против него бороться и поэтому сыграю вам совсем другую пьесу... Я могу начать?
- Конечно! - воскликнул Брадоран. - Только подождите - мы займем места в зрительном зале!
Пилигрим подождал минуту, пока стул под Брадораном перестал издавать сухой деревянный скрежет, набрал полную грудь воздуха и прикоснулся к инструменту.
Звездочет закрыл глаза и приготовился слушать.
Вот уже несколько лет прошло с тех пор, как он слышал последнюю музыкальную ноту. Алиса же играла редко и неумело - даже неискушенному слуху Брадорана ее игра не доставляла особенного удовольствия.
"А ведь раньше, когда я был еще молод, - вспоминал Звездочет. - Мы часто ездили в город слушать знаменитостей, а еще чаще приглашали их к нам в замок. Тогда было не только пианино: я помню флейты, помню барабаны, помню большие медные трубы - потом все это пропало куда-то... Или я постарел и стал ленивым и забывчивым - достойным самого мягкого кресла в моей библиотеке, мне стало не до поездок и не до шумных представлений? И все-таки: кода я последний раз был в городе, я не видел ни афиш, ни даже простого уличного шарманщика..."
Задумавшись, он не заметил, что музыка уже звучит. Играя, Пилигрим оглядывал стены зала, удивляясь акустике... Пьеса начиналась тихо и спокойно - что ж удивляться, что Звездочет не заметил ее начала. В Обеденном зале было удивительное эхо - оно не смешивало звуки, оно, как речная волна, подносило их к слушателям и бережно опускало у ног. Плавность пьесы оттого становилась вдвойне волшебной. Где один звук? Где другой? Так не хочется считать шаги, когда тебя ведут за руку...
Звездочет прислушивался, но музыка не становилась ближе - она звучала тихо где-то под сводами зала, звуки, словно пылинки в солнечном луче, вспыхивали и погасли, только память недолго хранила их, как хранит зрение яркий солнечный блик - Звездочет вспомнил малышку-Алису, пытающуюся пухлой ручкой поймать лучик света. Когда ей было пять лет, она занималась этим каждое утро, будто думала, что на следующий день свет окажется более послушным. Появлялась Королева, молодая, веселая, в легком светлом платье, оттенявшем загар - она брала за руку глупенькую девочку и уводила обедать. Увидел Брадоран и себя - где-то в смутном далеке, словно лик на старом холсте, проступающий из летних сумерек.
"Вот она, память, - вздохнул Звездочет. - Почему я не вижу себя счастливым? Да ведь тогда я был счастливее, чем в иные светлые времена!"
И в музыке тоже появилась эта смутная темнота и эта тяжесть, словно угроза наступающей ночи - минорная тема, подчинившая себе все легкое, светлое, зыбкое... Теперь Пилигрим не оглядывался по сторонам - его пальцы опускались на клавиши, как молоты водяной кузницы, - и высекали густой и тяжелый звук. Пилигрим ударил по клавишам последний раз и замер, слушая, как затихают звуки в замковых коридорах.
- О чем была эта пьеса? - спросил Звездочет.
- Эта? - усмехнулся Пилигрим. - О радости...
- А мне она, наоборот, показалась печальной, - заметил Звездочет.
- Разве? - Пилигрим пожал плечами и сыграл гамму, но негромко - видимо, размышляя над словами Брадорана.
"Сколько лет прошло с тех пор, как я последний раз слышал что-нибудь подобное? - вспоминал Брадоран. - Кажется, и Алиса тогда еще не родилась. А хорошие музыканты остались еще на свете..."
Пилигрим молча рассматривал клавиши.
- Послушайте, господин Звездочет, вот еще одна пьеса, - сказал он неожиданно. - Я сочинил ее уже здесь, в замке... Или по дороге в замок, не помню... Должно быть, в ней еще больше печали. Добрый день, Ваше Величество!
Брадоран вздрогнул и оглянулся.
"Королева! - решил он. - Должно быть, услышала игру и решила разузнать, в чем дело".
Однако вглядевшись в темный проем коридора, удивленно приподнял брови - там стояла Алиса, в своем белом нарядном платье, которое надевала в прежние времена только к праздникам.
- Дитя мое, проходите, присаживайтесь, послушайте вместе со мной, как играет наш дорогой гость! - Брадоран суетливо вскочил со стула и направился к принцессе.
"Она сейчас заговорит! - испуганно подумал Звездочет. - Сейчас она скажет слово! Она уже не слепая - я вижу в ее глазах прежнее выражение счастья и любви: они уже не слепые, эти глаза! А эта рука, которой она опирается о стену? Я узнаю ее прежнюю мягкость и изящество - от болезни не осталось и следа! Сейчас, быть может, она засмеется и спросит о том, почему осень в этом году наступила так быстро..."
- Алиса! - позвал он и протянул к ней руки.
Принцесса сделала шаг - и Брадорану тотчас стала ясна обманчивость его надежды: складки на одежде Алисы и болезненные морщинки в уголках ее глаз вновь стали резкими, словно вечерние тени, принцесса сделала четыре неестественных и порывистых шага и замерла в луче полуденного света, бьющего из окна. Звездочет осторожно подошел к ней, взял ее остекленевшую и остывшую ладонь и усадил принцессу в кресло. Она тотчас выпрямилась, сложила руки на коленях, бросив ладони одна на другую. Брадоран тяжко вздохнул и отвел глаза.
- Я могу продолжать, господин Звездочет? - спросил Пилигрим.
- Да, конечно, если вам будет угодно.
"Она так просто зашла сюда, - думал Брадоран. - Она никуда не шла, она, быть может, ничего не слышала, а если и слышала, то не разобрала ни звука. Как жаль! Она похожа на страшный, безмолвный камень в трещинах которого погибли последние семена трав и цветов..."
Вторая пьеса Пилигрима началась неожиданно и в другой тональности - она была низкой и плавно-протяжной, лишь только изредка пальцы Пилигрима касались клавиш с правой стороны клавиатуры - и тогда раздавалась высокая быстрая трель - словно солнечные зайчики от стекол затворяющегося окна.
"Печальна? - удивлялся Брадоран. - Да эта пьеса совсем не печальна! Она похожа на свежий и густой весенний воздух, кажется, листья деревьев не распускаются из почек, а появляются, подобно росе, кажется, не только листья, а весь мир можно сотворить из этого воздуха!"
Брадорану стало спокойно и хорошо - он с удовольствием подумал о том, что вечером сядет за свой стол, очинит перо, нальет в чернильницу новых чернил, стряхнув на смятый лист чешуйки, которые остались от старых, и запишет в свою толстую книгу мысль, которая только что пришла ему в голову.
"Весенний воздух!" - подумал он опять и улыбнулся.
И тут произошло неожиданное - Алиса поднялась со стула и медленно направилась к играющему Пилигриму. Брадоран мгновенно перестал мечтать и решил броситься вперед, чтобы остановить ее, но было поздно - Пилигрим услышал ее шаги, оглянулся и учтиво наклонил голову - однако играть не перестал.
"Ох, до чего же я стал пуглив, - стыдливо подумал Брадоран. - Ну в самом деле: чего я испугался?!"
Алиса стала неподвижно за спиной Пилигрима - Брадоран не видел ее лица, он видел только Алисины волосы, разбросанные по плечам: сколько Ее Величество не старалась, ей никак не удавалось придать им прежний вид очаровательной ухоженности.
В течении пьесы появились волны - не имея развития темы, пьеса стала более сильной и беспокойной, но это было глубокое, внушительное беспокойство - беспокойство озерной воды перед грозой, беспокойство дождевых облаков, когда видно, как одни из них поднимаются вверх, а на их место опускаются новые. Пьеса Пилигрима стала более простой, более живой - и потрясенный Брадоран увидел, как вместе с музыкой оживает полуопущенная рука Алисы.
Принцесса медленно подняла руку и поправила волосы - тем самым движением, которого Брадоран не видел вот уже много лет! В солнечном свете матово засветились сложенные гребнем пальцы, пропустили через себя шелковую ткань волос - и рука опустилась обратно, но уже больше не замирала, не каменела - Звездочету, тут же забывшему и про Пилигрима, и про музыку казалось, что Алиса покачивает рукой в такт невидимым набегающим волнам.
Только внезапно наступившая тишина вернула Брадорана в мир колонн Обеденного зала и холодного синего света, бьющего сквозь несколько незашторенных окон.


Каждую зиму происходило одно и то же - издавна. Воспоминания о первых днях зимы Брадоран сохранил еще с детства. Медленно увядало лето, листья на деревьях не желтели, но вечерами становилось все холоднее и холоднее. По ночам в коридорах замка начинали гаснуть факела и утром их было невозможно разжечь. Потом наступала пора листопада, после нее - пора разорванных облаков и холодного ветра, потом - пора ломкого льда на лужах и синего солнечного света.
Звездочет помнил каждое из этих прекрасных времен. И каждое любил... Он не любил только зиму - которая наступала после того, как синий холодный свет гас в сером тумане, наступавшем с севера вместе с холодом и безветрием. В такие дни вокруг замка устанавливалась мягкая и липкая тишина - точь в точь, какая бывает в знойный летний день, если закрыться в небольшой комнатке над Залом Предков и наглухо занавесить окна. Зимой к этой тишине примешивался еще и холод...
Вот уже несколько дней Звездочет простаивал у стекол Хрустальной Галереи и наблюдал, как медленно опускаются на землю эти молчаливые северные облака. Сначала они были высоко-высоко и человеку, видевшему их впервые, могло показаться, что небо просто меняет цвет: вчера все оно было голубым, сегодня - наполовину. Через несколько дней туман подбирался к вершине Великой башни и, опускаясь все ниже, останавливался на ее середине - четыре окна от земли. Появление пятого окна говорило о том, что зима уходит и скоро начнется весна.
В один из дней, когда туман уже скрыл три верхних окна башни, Брадоран обнаружил исчезновение Путешественника. Он не удивился, поскольку уже давно начал замечать, что гость изменился - Пилигрим почти бросил чтение и подолгу простаивал у окна, а однажды, войдя в его комнату, Брадоран обнаружил, что Пилигрим сидит за столом и со злостью, уже почти лишенным чернил пером, выписывает на листе пергамента одну и ту же букву - какой-то странный значок, какими пишут в северных странах. Иногда Пилигрим забывал книги - брал одну и, не дочитав, бросал где-нибудь в Гостином зале или у себя в комнате, забывал про нее и брал другую, и снова бросал, иногда по десятку книг в день: ох и ворчала же Симона, собирая их и подолгу выискивая библиотечные полки, где они должны были находиться. Он еще несколько раз играл на пианино, иногда ночью - Брадоран слышал сквозь сон, как разливаются по коридорам замка черные невидимые волны...
"Он уйдет, - думал Брадоран. - Мы уже почти перестали беседовать... Эта музыка, да еще книги - между нами остается все меньше и меньше..."
Что ж - королевский звездочет не ошибся. Однажды утром он обнаружил дверь в комнату Пилигрима открытой: на столе догорала свеча, а возле нее лежала раскрытая книга.
- "Узорчатый посох", - воскликнул Брадоран. - Надо же! Он оставил нам свою книгу!
Прошло еще два дня... Туман проглотил третье окно сверху башни, в комнате Пилигрима прибрали, тяжелой чугунной решеткой закрыли камин...
"Мы снова остались одни, - вздыхал Брадоран, разгуливая по холодным коридорам. - Кстати... Сегодня в галерее, ведущей из Обеденного зала в зал предков, ветер дул мне в лицо, а вчера - в спину... Странно, отчего это, ведь на улице никакого ветра нет!"
Ее Величество была обижена исчезновением Пилигрима - она, конечно, не замечала, что твориться с ним и думала, что он пробудет в замке хотя бы до лета.
- В конце концов, мы не стали бы держать его силой, правда Брадоран? - говорил она. - Если захотел идти - пожалуйста. Но куда же подевались его манеры? Он мог хотя бы попрощаться. Ох уж мне эти иностранные графы и герцоги!
Однажды, спустя неделю после исчезновения Пилигрима, уже вечером, когда погасла серая завесь над землей, Брадоран проходил через Обеденный зал и заметил Алису. Принцесса была одета точь в точь, как в тот раз, когда приходила послушать игру Пилигрима. Она даже сидела в том же самом месте, как тогда.
- Добрый вечер, - мягко сказал Брадоран. - Он ушел. Не сиди и не жди его. Он, конечно, когда-нибудь вернется, но это будет очень нескоро...
Алиса медленно подняла взгляд на Брадорана - в этом взгляде где-то глубоко на дне черноты мелькнула печальная искорка: несчастный Звездочет готов был заплакать!
Алиса протянула Звездочету правую руку и мягко пробежала пальцами по воздуху, словно перебирая невидимые клавиши.
- Я вижу, - сказал Брадоран. - Я вижу, что тебе лучше. Твоя рука совсем прежняя, совсем живая! Ты уже сделала один шаг - пожалуйста, не возвращайся обратно. Можно, я возьму твою руку?
И Брадоран заключил ладонь принцессы между своих ладоней.
- Теплая, живая, совсем прежняя! - повторил Брадоран. - Прости меня, Алиса, я пока ничего не рассказываю твоей матери - она так много сил истратила на бесполезные надежды. Но я расскажу, честное слово, вот подожду еще хотя бы два дня и все расскажу! Вот она обрадуется, представляешь? А я-то, глупец, думал, что все пропало. Но теперь я вижу: нет, душа твоя не мертва. Просто что-то случилось... Я узнаю что и помогу тебе. Если у меня это получится, конечно... Слышишь, милая Алиса? Я хочу, чтобы в той тихой и темной стране, где ты оказалась, ты не была одна. Я буду ждать тебя, я буду звать тебя. Я буду верить, что ты слышишь мой голос. Ты будешь слышать мой голос и тебе не будет одиноко и ты захочешь отправиться в дорогу домой, к нам... Слышишь, Алиса?
Брадоран вздохнул и выпустил принцессину руку.
"Пожалуй, я стар и слаб, - подумал он. - Я ничего не смогу понять, ни в чем не смогу разобраться... Впрочем, посмотрим".
И улыбнувшись Алисе, не отрывавшей от его лица своего неподвижного взгляда, он отправился дальше по замку, думая о том, что вот он и сказал наконец-то, что уже давно должен был сказать.


В глубине камина горел огромный жаркий огонь - его языки выплескивались наружу, оставляя черные, заостренные следы на камнях, словно начерченные углем изображения луковых головок. У камина стоял широкий стол - в три дубовых доски. Со стола только что наскоро смели крошки и картофельные обрезки, застелили большой, пахнущей сыростью шкурой. За столом, зябко кутаясь в мантию, сидел Звездочет и осторожно отхлебывал от поданной ему чашечки с чаем. Напротив, точно с такой же чашечкой в руке, сидел высокий, с длинной, черной и густой бородой деревенский житель. Один раз в десять дней он отправлялся в город за съестными припасами, которых нельзя было купить в деревне. В этот раз он вернулся и привез с собой полузамерзшего, одетого в лохмотья человека, которого подобрал на дороге в трех днях пешего пути из замка.
- Конечно, я сразу узнал его, - рассказывал крестьянин. - Ведь в наших глухих краях каждый новый человек в диковинку - а уж тем более такой! Моя мать, которая всю жизнь прожила в этих местах, говорила, что приход странника - это знак добрых перемен. И когда он появился у вас в замке, то вся деревня говорила только об этом...
- Еще бы немного - и он замерз, - продолжал крестьянин. - Когда я втащил его на повозку, то сердце уже почти не билось. У меня всегда с собой крепкая настойка из лесных трав - я вылил немного ему в рот и увидел, что лицо его порозовело, и услышал дыхание...
Крестьянин говорил медленно и сбивался. Брадоран боролся с усталостью и, глядя на огонь, засыпал. Происходящее было похоже на огненный сон: огонь шумел в камине, и в голове Брадорана отдавалось множество голосов, настоящих и кажущихся, словно шум леса в ветреную ночь.
- Он что-нибудь говорил? - спросил Звездочет.
- Он что-то пел. На другом языке... Я не смог ничего понять...
Толпа поваров и поварят, обступившая стол, почтительно раздалась в стороны, пропуская Симону.
- Ну как?! - Брадоран поднялся ей навстречу.
- У него сильный жар. Я положила лед ему на голову.
- Возьмите моей настойки, - предложил крестьянин. - Она может вылечить даже самую сильную простуду. Каждый раз перед заходом солнца давайте ему выпить четыре глотка. Не пройдет и недели, как он встанет на ноги.
- В самом деле? - Брадоран недоверчиво посмотрел на протянутый мешочек, в котором булькала жидкость.
- Она уже один раз помогла ему, - кивнул крестьянин. - Поможет и снова.
Все молчали - только огромный огонь шумел в камине. Кто-то из поварят нерешительно кашлянул, и в его кармане негромко звякнули ключи.
- Ну что же, - вздохнул Звездочет. - Ее Величество, наверное, проснулась и ждет меня. Если что-нибудь случиться, то приказываю срочно докладывать. Понятно?
- Понятно! - усталым хором ответили поварята и повара.
Прежде чем подняться наверх, в покои Королевы, Брадоран решил еще раз взглянуть на Пилигрима. Пилигрим лежал в той же самой комнатушке, где они впервые встретились. Теперь в этой комнате было больше свечей. Брадоран поискал глазами подсвечник, изображавший цветок нарцисса, но не нашел его... Издалека Брадоран заметил, что Пилигрим шевелится - рука с полусогнутыми пальцами лежала на груди, голова была запрокинута, в бороде запутались опилки и сухие травинки - следы недавнего путешествия в деревенской телеге. Звездочет подошел ближе, осторожно приподнял голову Пилигрима и уложил ее на подушку. Кожа его была сухой и горячей, но дышал Путешественник спокойно и ровно.
Вдруг губы его зашевелились и Брадоран услышал, что Путешественник тихо-тихо повторяет одну и ту же фразу:
- Скажите... скажите... что там?


И наконец, серая мгла закрыла пятое окно - граница тумана стала резкой, снизу казалось, будто башню обрезали острым ножом.
- Странное ощущение, - рассказывал начальник королевской стражи, который пытался подняться в Верхний сад и посмотреть, все ли там в порядке. - Когда входишь в туман, то сразу пропадают все звуки - не слышно ни эха, ни стука собственных шагов. Словно я не вверх поднимаюсь, а погребен где-то глубоко под землей. Чем дальше, тем туман все плотнее и плотнее. Мне казалось, что я иду целую вечность, а на самом деле я только прошел расстояние между двумя окнами. Когда я перестал различать вытянутую вперед руку, то повернул обратно.
- И откуда взялся этот туман? - пожимала плечами Королева. - Когда я была маленькая, то ничего подобного не случалось.
- Случалось, - качал головой Звездочет. - Просто вы не помните...
- Я все прекрасно помню! - раздражалась Королева.
Пилигриму становилось все хуже. После кратковременного выздоровления он слег опять и больше не вставал - он говорил даже, что не может пошевелить ни одной из ног. Ему все время было холодно, и он просил у Симоны горячего чаю. А еще он стал много говорить, даже когда был один, - все рассказывал о своих странствиях, но почему-то неинтересно и однообразно, словно читая вслух скучную книгу. Он перечислял названия городов, в которых ему приходилось бывать, и рек, по которым случалось плавать; а тех удивительных бесед, которые они вели по вечерам у камина и которые так взволновали когда-то Брадорана, больше не бывало.
"Он устал, - думал Звездочет. - Он очень устал - вот и вся разгадка..."
И все же прежняя ясность ума однажды вернулась к Пилигриму - это случилось за четыре дня до его смерти, когда Звездочет, как обычно, зашел проведать его после завтрака.
В комнате было темно, как и повсюду на земле - Симона зажигала утром свечи, но немного. Ей казалось, что свечей может не хватить на всю зиму. Свеча горела на столе возле "Узорчатого посоха", который Пилигрим так и не открывал. Еще одна свеча - на столике у изголовья. В дальнем углу, у окна, разгоралось неяркое серое зарево, но свет его не проникал в комнату дальше нескольких шагов - таков был в это время обычный дневной свет.
Войдя, Звездочет был удивлен, увидев Пилигрима сидящего в кровати.
- Не могу дотянуться до книги, - жалобно сказал он. - Вы не могли бы помочь мне, господин Звездочет?
- Да, да, конечно, - Брадоран подал Путешественнику книгу. - Вам, я вижу, гораздо лучше сегодня?
- Да, - рассеянно кивнул Путешественник. - А послушайте, господин Звездочет, почему все время так темно? Неужели с тех пор как меня вернули обратно, прошла только ночь?
- Нет, - покачал головой Брадоран. - Вы уже около месяца здесь. А света нет из-за облаков. У нас зимой всегда так. Но это ненадолго - облака вот-вот начнут подниматься.
- А... - протянул Путешественник. - Я где-то слышал об этом... Кто-то рассказывал... - он замолчал, перелистывая книгу, потом закрыл глаза и устало запрокинул голову.
- Вы выпили настойку? - спросил Звездочет.
- Нет. От нее никакого толку, только шум в голове. Моя болезнь зовется старостью - от нее никакие настойки не помогают. Оставьте ее себе - она неплохо лечит насморк.
- Хорошо, - усмехнулся Брадоран.
- Странное получилось путешествие, - пробормотал Пилигрим. - Такое короткое... Раньше таких не случалось...
- Да, - кивнул Брадоран. - Бесполезное...
- Бесполезное?! - засмеялся и закашлялся Пилигрим. - Нет, господин Звездочет, быть может, это было лучшее из моих путешествий...
Брадоран удивленно вскинул брови.
- Вы слишком любите книги - вы испорченный человек, - Пилигрим осторожно, но крепко хлопнул по обложке лежавшей перед ним книги. - Вы так много прочли слов, что сами стали похожи на них. Путешествие может быть длинным - в несколько лет, а может занимать всего день или два - и при этом оно остается путешествием. Все, что происходит с вами, когда вы путешествуете, может быть бессвязным, как речь сумасшедшего, а может случиться так, что одно событие будет продолжением другого, и следующий прохожий, неожиданно продолжает речь предыдущего, - но путешествие никогда не становится бессмысленным. А вот теперь представьте себе книгу, состоящую из одного слова, или книгу, в которой столько страниц, что они не умещаются в комнате, или книгу, в которой все слова перемешаны так, что только иногда подходят друг к другу. Может ли существовать такая книга? То-то и оно! Словам так хочется связи между вещами.
Пилигрим замолчал и отпил из чашки, которая стояла перед ним на столике.
- Остыл, - сказал он, задумавшись. - Впрочем, все равно не помогает...
- Путешественник может быть кем бы то ни было, - продолжал Пилигрим. - и в то же время оставаться путешественником. Вы можете обойти весь свет, а можете только вашу собственную комнату, можете даже просто оставаться на месте и наблюдать, как весь мир путешествует вокруг вас...
- Если прислушаться к вашим словам, то выходит, что путешествие - это просто человеческая жизнь, - улыбнулся Звездочет.
- Вовсе нет, - покачал головой Пилигрим. - Путешественников осталось очень мало, хотя людей и не убавилось.
- А как отличить путешественника от непутешественника? - спросил Звездочет.
- Я не знаю, - засмеялся Пилигрим. - Это очень сложно объяснить.
Он задумался, замер, глядя на свечной огонек. Снова сделал глоток из чашки с чаем, сам не заметив своего движения.
- Путешественник... - нерешительно начал Пилигрим. - Он всегда будто следит за чем-то невидимым - у него особенный взгляд. Если вы будете внимательны к людям, то научитесь его распознавать. Путешественник видит камень на дороге или летящую птицу, которых и нет на самом деле... Нет. Не знаю, как объяснить... Многие из них могут сами сказать, что они - путешественники, а многие - молчат; многие имеют вопрос и задают его всем встречным, а многие имеют - и не могут задать. Вот первое, господин Звездочет, что пришло мне в голову. И, конечно, путешественники всякий раз не такие, как мы о них думаем. Миры бесчисленны, и путешественники тоже бесчисленны. Вот мы с вами сидим и разговариваем, а ведь их уже прошло через эту комнату несколько десятков... И среди них, быть может, тот, кто заставит меня посмеяться над тем, что я вам сейчас сказал.
- А я бы мог стать путешественником? - спросил Звездочет.
- А вы бы хотели этого?
- Я хочу знать, что случилось с Алисой, - твердо сказал Звездочет. - Болезнь отняла у нее душу, спрятала ее от нас... Теперь она отнимает душу и у меня: я теряю силы, я лишился ума, который ни разу в жизни не отказывал мне. Что вы на это скажете, Пилигрим? Смогло бы путешествие мне помочь?
- Может быть... Может быть... - задумчиво протянул Пилигрим, рассматривая свечное пламя. - Помните, я рассказывал вам о том, как однажды едва не замерз в снегах на севере? Когда я понял, что умираю, в моих ушах вдруг зазвучала музыка - прекраснее ее я, пожалуй, ничего и не слышал. Странно, правда? Я всегда думал, что музыка создана для других, а тут, в последний момент я слышу пьесу, которая, быть может, принесла бы столько счастливых озарений множеству людей! Но она была моя и звучала только для меня - представляете, как печально? С тех пор я изменил свое мнение о музыке. Я вот к чему это говорю: мне кажется, что путешествие, как и музыка, это путь пережить безумие. Путешествие должно само к вам придти, и каково оно будет - этого нельзя предугадать. Оно может быть огнем деревни на кромке ночного поля, оно может быть деревом, выплывающим навстречу из тумана. Ждите, господин Звездочет, я завидую вашей цели. С Алисой действительно связана какая-то тайна, сколько я не видел ее, всегда рядом оказывается нечто, что говорит об этом. Простите... Я увлекся... С каждым словом силы все больше покидают меня... Простите еще раз, господин Звездочет...
- Это вы простите меня, - вздохнув, Брадоран поднялся из кресла. - То, что вы сказали сейчас, может быть, самое важное, что мне приходилось слышать в жизни... И еще... Позвольте один вопрос. Когда вы лежали в бреду там, внизу, в комнате стражи - я несколько часов простоял рядом с вами. Вы говорили фразу: "скажите, кто там?"...
- Я ничего не помню. Нет, помню - мне снилась ее улыбка... - закрыв глаза, едва слышно сказал Пилигрим.
Он тяжело вздохнул, и Брадоран, сколько не прислушивался, не мог расслышать его дыхания.
"Он... умер?" - подумал Звездочет и решил было сделать шаг к кровати, но Пилигрим открыл глаза и спокойно попросил:
- Господин Звездочет, погасите пожалуйста все свечи. Я хочу побыть в одиночестве...


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой замок засыпает снегом, а с Алисой происходят очень странные вещи.


Пилигрима похоронили у стен Великой башни на небольшой полянке, поросшей по краям кустами смородины. Звездочет несколько дней размышлял о том, что написать на большом черном камне, который выбрали для памятника, но потом решил не писать ничего - камень просто поставили в изголовье да обнесли могилку оградой. Это место вовсе не было глухим - оно было тихим. Ни на этой полянке, ни рядом никогда не устраивали шумных игр, да и все скамеечки, которые были в саду, находились далеко. Но по тропинке, что вела к могиле, Звездочет очень любил прогуливаться, когда ему хотелось о чем-нибудь думать. Королева спросила Брадорана, где лучше похоронить несчастного Путешественника: на королевском кладбище или же в деревне? Брадоран вспомнил эту поляну и рассказал о ней...
- Лучше там, - сказал он. - Там место тихое и одинокое. Путешественник тоже был человеком тихим и одиноким.
- Да, - печально вздохнула Королева. - Мы похороним его там...
В комнате, где жил Пилигрим, решили ничего не трогать - ни расправленной постели, ни двух оплывших свечей - у кровати и на столе, ни книги, брошенной на пол. Симона раз в день разжигала огонь в камине и поэтому было тепло. Только занавески на окнах Звездочет раздвинул чуть-чуть пошире. Из этой комнаты не было видно ни одной замковой постройки - только деревья сада и туман за ними. Лишь в левом углу окна сквозь деревья просвечивала окружность фонтана, а справа, если прижаться щекой к переплету, можно было увидеть стену у Гостевой башни - как раз там, где стена соприкасается с парапетом и уходит чуть дальше к обрыву.
- Уж лучше было бы видно стены, - покачал головой Звездочет. - А то зимой все деревья кажутся мертвыми...
Туман спустился уже почти до самого третьего окна, чего не бывало раньше, и в замке стало совсем тихо. Брадоран целыми днями бродил среди затаившихся, замерших предметов, между стен, которые казались ему тонкими и хрупкими, между черных стволов в Королевском саду. Ему не было тоскливо и не было скучно, не чувствовал он также и пустоты. Брадоран прислушивался к себе и находил покорное и уверенное ожидание. Такое он часто испытывал в юности, пока не научился писать стихи.
Алисы и Рыжеволосой Королевы тоже почти не было видно: все вместе они встречались только за обедом и завтраком, а потом будто исчезали - наверное сидели каждая в своей комнате. Только однажды Звездочет увидел Алису - она медленно брела вдалеке по коридору и силуэт ее тускло вспыхивал, когда она приближалась к окнам.
Так продолжалось, наверное, долго - Звездочет не вел счет дням. В прежние годы туман начинал подниматься через несколько дней, но в этот раз он, казалось, застыл навечно - дни летели один за другим, наполненные одинокими прогулками и размышлениями без мыслей...
Одиночество Брадорана неожиданно нарушила Королева. Однажды, когда Звездочет уже закрыл свою толстую, мелко исписанную книгу, тщательно завернул пустую чернильницу и собирался лечь в постель, в дверь постучала Симона и сообщила, что Ее Величество ждет господина Звездочета наверху в Каминной комнате и что камин уже давно растоплен, а старинное красное вино разлито по бокалам.
"Словно ничего и не произошло", - вздохнул Брадоран и отправился наверх.
Королева сидела молчаливо и виновато.
- Я сегодня целый день думала о Пилигриме, - сказала она. - Закрою глаза и вижу его...
- Знаешь... - она грустно улыбнулась. - Я вспомнила наш разговор о снеге. Как ты думаешь, будет ли снег этой зимой? Я уже так стара! Неужели мне суждено никогда не увидеть снега?
- Трудно ответить на ваш вопрос, - пробормотал Брадоран, занимая свое кресло и закутываясь в плед. - Кто знает, может быть, и будет снег... если в ближайшие две-три недели наступят холода, то даже наверняка...
- Я рада это слышать, - улыбнулась Королева. - Теперь я буду его ждать...
Королева замолчала, и Брадоран приготовился задремать, но вдруг понял: что-то в облике королевы показалось ему странным. Он осторожно приоткрыл один глаз: Ее Величество пристально вглядывалась в его лицо.
Брадоран открыл оба глаза и беспокойно заерзал в кресле.
- Что-то случилось, Ваше Величество? - спросил он осторожно.
- Пока ничего, - нарочито спокойно ответила Королева. - Но мне кажется, что скоро случится... Давно ли ты видел мою дочь?
- Нет, то есть... да, давно. Я не помню. Я видел - она бродила по замку. А что такое? Я не заметил ничего особенного.
- Вот и я думаю: уж не показалось ли мне? - нахмурилась Королева и недоверчиво взглянула на Звездочета. - Признайся честно: ты ничего не заметил?
"Пусть она первая скажет", - подумал Звездочет.
"Пусть лучше он сам первый скажет", - подумала Королева.
- Ну... Может быть... - протянул Брадоран, вдавив голову в плечи. - Что-то и показалось... Но я не уверен... Впрочем, Ваше Величество, не стану обманывать - да, я видел, что Алиса стала другой. Но я так устал надеяться - отсюда тот страх, с которым я все это говорю...
- Ах, Брадоран! - Королева вздохнула и закрыла лицо руками. - Я тоже устала, я тоже боялась... Но теперь! - она внезапно подалась вперед и умоляюще произнесла. - Ведь и мне не показалось? Правда, рука, да? И походка стала другой... И даже выражение глаз... Скажи, ведь мне не показалось?
- Нет, - уверенно ответил Брадоран. - Не показалось.
- Ведь раньше, за все эти долгие годы не было ничего подобного, правда?
- Правда, Ваше Величество.
- Но что же случилось, а? Ведь не могло же все это произойти просто так? Ты что-нибудь знаешь? А ну рассказывай!
- Мне кажется - это музыка, - сказал Звездочет. - Пилигрим несколько раз играл для меня и Алисы. После этого все и случилось...
Королева улыбнулась и загадочно произнесла:
- Я так и знала! Ну теперь мне все понятно! Пойдем, - она взяла его за руку и потянула за собой. - Я кое-что покажу тебе. Ты очень удивишься!
Брадоран недоуменно пожал плечами и отправился за Королевой.
- Куда мы идем, Ваше Величество? - осведомился Брадоран по дороге.
- В Обеденный зал, к пианино, - улыбнулась Королева.


Королева больше не ответила ни на один вопрос Звездочета - только тянула за собой и загадочно улыбалась. Она очень уверенно шла в темноте - даже Звездочет, знавший, казалось, каждый камешек в этом коридоре, не позволял себе ходить столь быстро - он был очень осторожен и боялся упасть и разбить себе лоб. Они повернули у факела, обозначавшего перекресток коридоров, и вдалеке показался вход в Обеденный зал. Звездочет почувствовал легкий ветерок, дувший здесь, - ветерок подгонял его спину.
- Ну вот, пришли, - вздохнула Королева.
В зале было тихо и неподвижно, как обычно и бывает по ночам. В дальнем углу почудился какой-то силуэт, но Звездочет не обратил на него внимания, поскольку силуэт совсем не походил на силуэт принцессы.
- Эх, куда ты смотришь! - досадливо зашептала Королева. - Ты уже везде посмотрел, а туда куда нужно - нет. Вон, у пианино... Видишь?
Звездочет присмотрелся и действительно - у раскрытых клавиш сидела принцесса. Она была настолько неподвижна, что Звездочет просто не заметил ее, когда окидывал зал взглядом.
- Алиса! - воскликнул он шепотом. - Что она здесь делает?
- Я четыре дня слежу за ней, - сказала Королева. - Поздно вечером, когда я обычно уже сплю, Алиса стала приходить сюда и сидеть перед инструментом. Вот так сидит неподвижно и ничего не делает, иногда только прикасается к клавишам - то к одной, то к другой. Алиса пробиралась сюда тайком, но четыре дня назад, когда одевалась, случайно опрокинула и разбила чашку - Симона проснулась и пошла за Алисой, а потом сообщила мне.
- Симона, ты здесь? - позвала Королева.
- Здесь, Ваше Величество, - раздался голос.
- Ты бы хоть свечу поставила, - укоризненно произнес Брадоран. - А то ведь Алисе ничего не видно...
- Ей мешает свечной свет, - сказал голос Симоны. - Я ставила свечу, но Алиса сбросила ее на пол вместе с подсвечником.
Силуэт в конце зала зашевелился, стал приближаться, превращаясь в уставшую после дневных забот Симону, державшую в руке подсвечник с погасшей свечой.
- Алиса сыграла несколько нот, - сказала Симона, подошедши к Брадорану и Королеве. - Совсем незадолго до вашего прихода. Очень тихо - она только едва касалась клавиш пальцами. Но в зале такая тишина - и я все услышала.
- Скажи, Симона, - попросил Брадоран. - А это были просто звуки или это была какая-нибудь музыка? Быть может, Алиса просто задела клавиши случайно?
Симона задумалась и пожала плечами.
- Нет, господин Звездочет, - ответила она. - Вряд ли случайно. Ведь Алиса уже четыре дня сидит за пианино, а такое случилось в первый раз.
- Ну а музыка?
- Нет, - ответила Симона. - Музыки не было. Просто несколько бессвязных звуков. Впрочем, я так мало понимаю во всем этом...
- Ишь ты какой! - хмыкнула Королева. - Сразу тебе и музыка! Наберись терпения. Симона, милая, у тебя такой измученный вид - ты стала похожа на тень за эти четыре дня. Иди отдыхать - я сама отведу Алису в комнату, уложу спать и посижу у кровати.
- Спасибо, Ваше Величество, - поблагодарила девушка. - Я так рада, что нашей принцессе стало лучше, что готова не отходить от нее ни на шаг!
- Иди, - повторила Королева. - А мы со Звездочетом посидим здесь и побеседуем.
И они отправились в дальний угол зала - туда, откуда Симона наблюдала за принцессой. Алиса продолжала сидеть, не двигаясь - появление Королевы и Звездочета никак не повлияло на нее. Звездочет перестал видеть принцессу, как только они отошли на несколько шагов. Алиса превратилась в ночную тень - плоскую, остроугольную - как факельная тень от стены на перекрестке коридоров.
- Ты видел ее лицо? - спросила Королева.
- Нет конечно, Ваше Величество, - ответил Брадоран. - Я плохо вижу в темноте.
- Помнишь, каким напряженным было ее лицо? А сейчас Алиса успокоилась, стала задумчивой, мягкой. Я помню - когда шел дождь и Алиса целый день смотрела в окно, ее лицо было точно таким же. Эх, Брадоран! Мне так наскучила эта тишина! Я бы дорого дала за теплый летний дождик - его шум так приятен. А эти нынешние облака - в них нет никакого спокойствия, одна тоска и опустошение... Тихо! Алиса что-то сыграла?
- Нет, - возразил Брадоран. - Вам показалось.
- Наверное, - вздохнула Королева. - Ты знаешь, о чем я думала все это время?
- М-м?
- Я думала, что Алису кто-то украл у нас. Ее лишили души, ты же видел, какой она стала - как заводной манекен, ее заставляли делать, чего она не хотела - все ее движения были насильны. Но Алиса умна и имеет много талантов - она перехитрила вора и теперь возвращается к нам.
- Я тоже думал об этом, - признался Брадоран.
- Вот видишь! - обрадовалась Королева. - Я сначала во всем винила Художника. Но это от усталости. Все началось раньше... Гораздо раньше... Кто этот вор? Человек или существо, сотканное из сумерек?
- Помните, Ваше Величество, когда Алисе было всего восемь лет, мы поднимались на башню и нашли там старую книгу?
- Помню, - кивнула Королева. - Хотя и смутно. Помню, как мы спускались обратно - словно сходили по лестнице с облаков... Т-с-с! Вот теперь не показалось - Алиса действительно что-то сыграла. Тихо-тихо, несколько нот, простая песенка, как песенка деревенской дудочки. Ты не слышал?
- Нет, Ваше Величество. Хотя... Мне почудилось что-то, - улыбнулся Брадоран.
- Эх, - печально улыбнулась Королева. - Даже и поговорить не о чем. Столько думала тебе сказать, а оказалось - только два слова... Честно признаться, я выдумала вора просто так, от скуки. Я говорила себе: неужели Алиса ушла бы по собственной воле? Да-да, я понимаю: болезнь... Но мне наскучило все объяснять болезнью. Не слушай меня... Все пустая болтовня... К старости я становлюсь несносной... А...
Несколько музыкальных нот, словно удары далекого колокола, прозвучали в тишине. Теперь уже ни Королева, ни Брадоран не сомневались, что это Алиса прикоснулась к клавишам. Брадоран привстал на стуле, чтобы лучше видеть принцессу, но не рассмотрел ничего, кроме остроугольного силуэта, напоминающего оранжевую тень от стены на пересечении коридоров. В прозвучавших нотах Брадорану послышалось что-то очень знакомое. Колыбельная песенка, которую Королева пела маленькой принцессе?
- Вот так! - радостно вздохнула Ее Величество и, нащупав в темноте ладонь Брадорана, крепко сжала ее. - Вот так, друг мой. Радуйтесь! Все возвращается!



- Кажется, туман начинает подниматься, - пробормотал Брадоран, сощурив глаза. - Впрочем, может быть, только кажется? Так хочется увидеть небо, что с нетерпением ждешь появления из тумана хотя бы одного кирпичика на стене...
- Что ты говоришь, Брадоран?
- Ничего, Ваше Величество. Ничего особенного. Просто мне показалось, что туман отступает.
- Да? Ну? Значит снега так и не будет... - Королева вздохнула.
Они медленно поднимались по лестнице из желтого мрамора вверх, в комнату с камином, притихшие и задумчивые после прогулки в Королевском саду, погруженном в молчание.
- Странные вещи может сотворить с человеком тишина, Ваше Величество, - сказал Брадоран. - Я начинаю задумываться так, что даже дыхание сбивается. Вчера я, например, читал в библиотеке одну книгу - там есть место, которое очень нравиться мне... Так вот, представляете: очнулся в кресле с зажатой в руке книгой и чувствовал, что задыхаюсь.
Королева искоса взглянула на Брадорана, поправила капюшон, но ничего не ответила.
- Ну вот мы и пришли, Ваше Величество, - Брадоран раскрыл дверь каминной комнаты и пропустил Королеву вперед, развязал тесемки и стянул с плеч накидку - искорками сорвались вниз капли осевшего тумана. Он снова стал прежним нескладным Звездочетом, и его грозная крылатая тень на стене осунулась и подобрела.
- Ваше Величество, - заговорил он, уютно устроившись в кресле. - Я бы не стал утверждать, что этой зимой не будет снега. У меня в последние годы было предостаточно времени - и я перечитал почти всю библиотеку нашего замка (а ведь среди ее книг есть несколько книг о погоде) и стал обращать особое внимание на все, что говорилось о снеге. Так вот, везде написано, что на юге снег бывает в самом конце зимы, когда туман начнет подниматься. В некоторые годы туман поднимается быстро: всего неделя - и его нет, в некоторые - голубого неба приходится ждать месяц и больше, а в некоторые годы тумана не бывает вовсе. Когда вы, Ваше Величество, были маленькой, выдалось несколько солнечных зим. Есть над чем задуматься, правда? Иногда же через несколько дней после того, как туман начинает подниматься, происходит удивительное... Однажды утром люди просыпаются и видят, что вокруг: на деревьях, на тропинках,- повсюду, на всей земле лежит снег. Туман превращается в снег и исчезает, открывая землю для солнца. В древние времена существовало поверье, что в такое утро можно ослепнуть - вид чистого неба и солнца невыносим после стольких месяцев тьмы. Я видел снег давным-давно, но не помню, чтобы он был особенно удивителен для меня, и неба тоже не помню...
- Наверное, в тот день ты был поглощен каким-нибудь интересным трудом о погоде, - съязвила Королева: она зябко ежилась и, сняв плащ, не уложила его рядом с собой, а накинула на плечи.
- Очень может быть, - рассмеялся Брадоран. - Но тем не менее, снег-то я запомнил.
Раздался легкий и быстрый стук в дверь, словно бы кто-то бросал с той стороны маленькие камешки.
- Симона? - громко спросила Королева. - Симона, заходи.
- Я видела, как вы поднимались в комнату и решила, что вы не откажетесь от вина или чая, - в отличие от Брадорана и Королевы Симона выглядела жизнерадостно: с выздоровлением принцессы ее обязанности сократились. Алиса стала сама одеваться и есть - Симона только гуляла с ней по саду. Они часами могли ходить вдоль парапета, словно удивляясь странному виду Черных Вод. Туман с неба сливался с туманом, покрывавшим бездну - иногда он выходил из берегов и липкими, тяжелыми облаками повисал в саду между деревьев. Облака эти обладали странным запахом: горьковатым, словно тесто из подмокшей муки.
- Благодарю тебя, Симона... Конечно, мы не откажемся...
Симона исчезла в дверях и тотчас появился смущенный поваренок с подносом в руках.
- Что случилось, Симона? - удивленно спросила Королева.
- Я обожгла руку горячим паром, - ответила девушка из темноты.
- Ах, ах, - покачала головой Королева. - Надеюсь, не сильно?
- Нет, Ваше Величество. Спасибо. До завтра, я думаю, пройдет...
- Кстати, как там Алиса? Ничего нового не случилось с обеда?
- Нет, Ваше Величество. Мы два часа гуляли в саду. Потом... Алиса целый час простояла в коридоре...
- В коридоре? - удивилась Королева.
- Да... Она смотрела... Я даже не могу точно сказать куда... Там поперек коридора падал лучик света - там, где узкое окно в галерее между библиотекой и Гостиным залом. Алиса остановилась перед лучиком, я пыталась ее увести, но Ее Величество только отдергивала руку и отворачивалась.
- В детстве Алиса так любила смотреть на солнечные лучи, - вздохнул Брадоран. - То, что случилось - хороший знак.
- Да, но ведь солнца сейчас нет, - возразила Королева.
- Все равно, там такой темный коридор, что этот лучик ничем не хуже солнечного.
- Да, это верно, господин Звездочет, - согласилась Симона.
- Это все? - спросила Королева. - А где Алиса сейчас?
- В Обеденном зале, играет...
- Играет?
- Да, играет. Только что-то совсем непонятное. Никакой музыки, одни беспорядочные звуки.
- Жаль, - Королева вздохнула, отпила немного из бокала и медленно опустила его на столик. Казалось, она проделала все это вовсе не двигаясь. Поваренок крадучись вышел из комнаты.
- А совсем недавно вы укоряли меня в нетерпеливости, - укоризненно проговорил Брадоран. - Возвращаю вам вашу мысль о том, что выздоровление Алисы может занять целые годы, а может быть, и всю жизнь - кто знает?
- Да, я стала нетерпелива, - чуть рассерженно согласилась Королева. - Не знаю почему. В ту ночь, когда мы впервые услышали, как играет Алиса, я никак не могла уснуть. Только закрою глаза - вижу Алису: будто она заходит ко мне в комнату. С тех пор мне все кажется, что она ходит за мною - я оборачиваюсь через каждый шаг, если приходится идти по темному коридору, я часто просыпаюсь, но в комнате никого нет... Я все жду, все надеюсь, что она придет...
- Алиса и вправду выходила вчера ночью, Ваше Величество, - сказала Симона. - Но ничего особенного не произошло - она обошла по коридорам Гостиный и Обеденный залы... И еще - как же я забыла! - она пыталась взять со стены факел!
- Ох! - выдохнул Звездочет.
- Будь внимательнее, Симона, - Королева назидательно постучала пальчиком по столу. - Алиса может обжечься! Да и пожара нам только не хватало.
- Она пыталась дотронуться до огня, - сказала Симона. - И отдернула руку... А два дня назад, перед сном, она сама погасила свечу на своем столе.
- Вот сколько, оказывается, произошло! - Брадоран с удовольствием потер руки. - Будь внимательнее, Симона, запоминай все хорошенько и обязательно рассказывай нам.
- Слушаюсь, господин Звездочет, - устало отозвалась Симона. - Вы позволите мне удалиться? У меня еще так много дел на кухне...
- Да, конечно, спокойной ночи, Симона, - махнула рукой Королева.
Брадоран закивал и заулыбался на прощание.
- Что ж, если позволите, я отправлюсь в библиотеку, - сказал он, вставая. - Хочу еще немного почитать перед ужином.
- Конечно, позволю, - усмехнулась Королева. - Ступай. Читай. Что сейчас, кстати, читаешь?
- Да так... - смущенно потупил глаза Брадоран.
- Что? Что? - вскинула брови Королева. - А ну-ка говори!
- Сказки, Ваше Величество... Детские сказки. А что?
- Нет, ничего, - улыбнулась Королева. - Сказки можешь читать сколько хочешь. Я бы и сама почитала... Ну ладно, ладно - ступай...
Брадоран поклонился и вышел.
Туман над землей погасал и в коридорах становилось сумеречно. Вдалеке Брадоран увидел стражника, зажигавшего факела. Он остановился на перекрестке коридоров - как раз на том самом, где вчера стояла Алиса и разглядывала туманный лучик света из оконной щели.
"Странное окно, - подумал Звездочет. - Ошибка зодчего: если смотреть снаружи, то в этом месте как раз промежуток между двумя башнями. Для настоящего окна места здесь не хватило, но в то же время зодчий не хотел, чтобы коридор был слишком мрачным... М-да..."
Брадоран подошел к окошку - оно было таким узким, что когда его открывали на лето, то едва можно было просунуть голову между рамами. За окном виднелся Королевский сад и Великая башня с четырьмя чернеющими оконцами. Внизу, сквозь деревья, у самой стены, просвечивал черный большой камень без надписи - могила Пилигрима.
- Странно, а мне казалось, что ее никак не увидеть из замка, - подумал Брадоран, вздохнул и неспеша отправился дальше.


Уже засыпая, Брадоран вспомнил рассказ Королевы - о том, как Алиса приходит ночью в комнату и сидит на краю кровати. Звездочет встал, выбрал в канделябре свечу подлиннее (чтобы хватило на всю ночь) и зажег ее. Потом лег в постель, отвернулся к стене и заснул.
Очнулся среди ночи и, открыв глаза, сразу увидел свечу - видимо, во сне перевернулся на другой бок. Было совершенно тихо - Брадоран слышал, как стучит сердце в груди и шелестит свечное пламя. Пламя замерло и не двигалось - только качнулось один раз после того, как Брадоран открыл глаза, - словно это ветерок побежал от движения ресниц.
На противоположную стену комнаты падала изломанная и неподвижная тень. Звездочет мысленно прочертил линию соединяющую огонек свечи, угол стола и тень от угла на стене. Улыбнулся, вспомнив как он, еще юношей, целые ночи проводил в библиотеке со свечой в руке, изучая геометрические проекции. В этих прямых невидимых линиях и тенях скрывалась старая, забытая Звездочетом радость - и он прикрыл глаза, почувствовав, что еще немного - и перед ним возникнут картины тысячелетней давности, когда и замок был другим, и его правитель был другим, и Черные Воды еще не подобрались так близко к замку.
Звездочет очень смутно помнил те времена, он редко вспоминал их. Но тут, увидев старинную тень от свечи, он неожиданно вспомнил и библиотеку, и учителей, которых ему приходилось слушать, поездки в город и другие города, экскурсии по скалам у Черных Вод. Звездочет вспомнил, как однажды, когда ему не было и двадцати лет, он на несколько дней ушел из замка, чтобы отыскать таинственную лестницу, ведущую вниз. Брадоран излазил все скалы в округе, но ничего не нашел, а точнее - нашел несколько вырубленных в скалах ступеней, которые обрывались в пропасть.
Покачнулась тень на стене, и картины потускнели... Огонек запрыгал на фитильке, и Звездочет ощутил легкое дуновение и услышал скрип двери, которую осторожно открывали извне.
- Алиса? - Звездочет привстал на кровати, потянулся к подсвечнику и услышал в ответ:
- Да, Брадоран, это я. Открой, я хочу с тобой поговорить...
- Да, Алиса, сейчас, погоди минутку...
Он вскочил, накинул мантию и даже надел свою треугольную шляпу. Смущенно забросил постель покрывалом. Один из стульев поставил посреди комнаты - он всегда так делал, когда Алиса приходила к нему. И только потом он открыл дверь.
- Доброй ночи, Ваше Величество, - пробормотал он, освещая дорогу принцессе. - Не можете уснуть сегодня?
- Не могу, дорогой Брадоран, - вздохнула Алиса, усевшись на стул. - Расскажи мне сказку... Ты раньше часто рассказывал сказки. Когда я вернусь в свою кроватку, я буду мысленно повторять ее и усну.
- Сказку? - Брадоран растерянно развел руками. - Как жаль, Ваше Величество, но я позабыл все сказки. Я не смогу, наверное... Прости меня, Алиса...
- Не помнишь? - засмеялась Алиса. - Ты все помнишь, не притворяйся! Тебе просто не хочется.
- Вспомнил, - утвердительно произнес Брадоран. - Про факельщиков...
- Про факельщиков? - лукаво спросила Алиса. - Про факельщиков я еще не слышала... Давай поскорее, рассказывай!
- Да, конечно, Ваше Величество... Только позвольте, я буду ходить по комнате - мне так легче вспоминать. Итак... В землях где-то на западе... М-м...
- В прежние времена, - быстро подсказала принцесса.
- М... Да! В стародавние времена... Были два государства, которые постоянно враждовали друг с другом... - Звездочет заметил, что до сих пор держит свечу в руке - он поставил подсвечник на стол, заложил руки за спину и, полуприкрыв глаза, принялся расхаживать вокруг стула, на котором, подперев щечку, сидела улыбающаяся принцесса.
- Почему возникла эта вражда, о том в сказке ничего не говорится, - продолжал Брадоран. - Если хочешь, придумай сама... На флаге одного государства были изображены две скрещенные линии, на флаге другого... М-м... Солнце, каким оно бывает на восходе - овальным, с дрожащими краями. Сначала войны были небольшими, это были даже и не войны совсем, а так - небольшие стычки... Но с каждым годом боевые действия разрастались и вот, наконец, наступил такой момент, когда начавшийся бой не успевал закончиться к вечеру, и оба войска застывали на своих местах, погруженные в полную темноту, ожидая первого луча солнца для того, чтобы продолжить войну. Такую ночь выдерживали не все - всякий раз находилась горстка воинов, кто не прочь был повоевать в кромешном мраке. Их действия заканчивались печально - обычно они по ошибке нападали на своих же. Оба военачальника строго-настрого запрещали своим солдатам выходить с оружием ночью - но это не помогало. Да, надо признаться, и самих военачальников очень сердила ночная темнота - не в силах заснуть, они ворочались в своих походных кроватях и почесывали кулаки. А у входа в палатку стоял часовой, борясь со сном и глядя на восток, - у него был приказ разбудить своего господина, как только появятся первые признаки рассвета.
Брадоран так увлекся, что даже принялся изображать, как вглядывался в ночную тьму часовой.
- Здорово! - восхищенно прошептала Алиса и подперла кулачком другую щечку.
- И вот однажды, уже после наступления ночной темноты, в одном из лагерей появились парламентеры, несшие на длинном гибком шесте флаг с черными пятнами копоти. "У нашего предводителя есть хорошая мысль! - возвестили парламентеры. - Давайте ставить на поле боя людей с зажженными факелами - тогда можно будет продолжать бой и ночью". Эта мысль всем очень понравилась, и на следующую же ночь появились несколько людей из того и другого войска, несших в руках факела. Поле боя озарилось кровавым светом, и сражение продолжалось. Однако получилось так, что все факелоносцы были убиты - ведь им было так трудно защищать себя, держа в руке зажженный факел. После того, как не осталось ни одного живого факельщика, солдаты начали крушить мечами всех, с кем сталкивались - и перебили очень много своих товарищей. Тогда военачальники встретились снова и издали указ о том, что факельщики неприкосновенны - к ним запрещалось приближаться ближе, чем на пять лезвий меча. Но и из этого не вышло ничего хорошего, поскольку каждый из военачальников разместил своих факельщиков так, как ему было удобно - и поле боя было тут темно, а там - освещено слишком сильно, и самого боя просто не получилось. Он был беспорядочен - солдаты всю ночь бегали друг за другом по полю, то появляясь в факельном свете, то вдруг исчезая в темноте. И тогда военачальники встретились в третий раз: они очень долго спорили и даже хватались за рукоятки мечей, но потом порешили, что факельщики не должны принадлежать ни той, ни другой армии - они должны быть наемниками, и обе стороны обязаны платить им жалованье. На следующий день все боевые действия были прекращены, и парламентеры отправились во все стороны в поисках согласных заниматься этим опасным делом. Не прошло и месяца, как перед военачальниками выстроилась целая шеренга разных людей со всех концов света - им вручили факела и заплатили деньги за целый год вперед. Обе армии были очень довольны сделанным - теперь уже ничто не мешало им воевать и днем и ночью: с тех пор войны в тех краях становились все продолжительнее, и солдаты, не ведая отдыха, в багровой тьме факелов сокрушали друг друга, и полководцы из своих лагерей в подзорные трубы смотрели на бой и были очень рады...
- Вот, - Звездочет отер руки и несколько раз прошелся по комнате, не издавая ни звука. Потом остановился прямо перед Алисой и назидательно поднял вверх указательный палец. - Но это, дитя мое, не вся сказка... События, о которых мы вели речь, происходили давным-давно, и с тех пор образовались целые династии факельщиков. Работа факельщика оказалась не из простых - иногда от места факельщика на поле боя зависел исход битвы. Секреты факельщиков передавались по наследству от отцов к детям - хорошему факельщику платили очень большие деньги. Ты только представь себе, Алиса, о чем могли думать эти мужественные люди, когда их окружала ночная тьма, полная страданий и крови?! Поэтому неудивительно, что дети факельщиков становились музыкантами, поэтами и философами. Или отправлялись странствовать...
Алиса вздрогнула и, вскочив со стула, бросилась к двери...
- Что, Алиса? Что случилось? - не на шутку перепугался Брадоран.
- Сюда идут. Мне надо уходить!
- Уходить? Постой, Алиса, постой! Все эти годы я так мечтал о том, чтобы снова услышать тебя. Скажи мне, где ты? Где искать тебя? Что с тобой?
Но свеча на столе неожиданно вспыхнула, и Брадоран проснулся от громкого стука в дверь.
- Господин Звездочет! Господин Звездочет! - из-за двери послышался скрип сапогов королевских стражников. - Вставайте! Тревога!
- Что такое? - крикнул сквозь дверь Брадоран, неспеша одеваясь. Он был расстроен и никак не мог вспомнить, куда положил шляпу. Наконец, дверь была отперта - за ней оказался начальник стражи с двумя солдатами, державшими в руках огромные пылающие факела.
- В замок кто-то пробрался, - сказал начальник стражи. - С вечера туман стал опускаться все ниже и ниже и совсем недавно один из стражников на стене заметил тень, скользнувшую вниз, в Королевский сад... Прикажете поднять на ноги всю охрану и обыскать замок?
- Да, - кивнул Брадоран и прикрыл рот ладонью, чтобы не было видно как он зевает. - Обыщите все... Только не разбудите Их Величеств... Если же поймаете пришельца, то спросите его кто он таков и откуда, а потом отпустите...
- Будет исполнено, господин Звездочет! - начальник стражи вытянулся в струнку.
- Будите всех, - приказал он солдатам. - Сначала осмотрим замок, а потом сад...


Остаток ночи Брадоран проспал беспокойно. За дверью слышался шум шагов - сначала прошло несколько человек, потом - один и потом, уже под утро, - еще один. Звездочет поднялся с постели и выглянул в окно, увидел несколько огней, просвечивающих сквозь ветви деревьев, огни двигались, и Звездочету показалось, что он слышит крики стражников. Когда стало светать, все стихло - и шаги за дверью, и огни пропали в Королевском саду. Брадоран открыл глаза и разглядывал тень.
"Какой неожиданный и хороший сон", - подумал Звездочет. - "И если зачастую в снах все искажается, то сейчас все было точь в точь как на самом деле - даже лицо принцессы, даже голос. Неужели где-то в моей памяти сохранился голос Алисы?"
Комната медленно наполнялась светом: тень от стола бледнела и размывалась, воспоминания Звездочета светлели и таяли. Он сел на кровати и глубоко вздохнул. Огонек свечи беспокойно отклонился в сторону от него.
- Брадоран! - раздался громкий шепот, словно прямо в голове у Звездочета.
- А? Что? - Брадоран вскинул голову и прислушался. Это был очень знакомый шепот. Но даже не сам шепот, а его возникновение. Когда-то уже было так - и вовсе не во сне. А! Брадоран вспомнил! Когда Алиса была маленькой, она иногда, балуясь, пугала Брадорана по ночам - подходила к двери и тихо-тихо шептала в замочную скважину.
- Брадоран! Это я, Алиса! Пусти меня!
"Не сон...", - растерянно подумал Звездочет и, не чуя ног под собой, направился к двери.
За дверью действительно стояла Алиса. Она увидела Звездочета, но не улыбнулась, а прошмыгнула мимо него в комнату, уселась в кресло и задумчиво рассматривала пламя свечи. Звездочет затворил дверь, обернулся и вопросительно наклонил голову.
- Я тебя напугала? - беспокойно спросила Алиса. Она поправила складки платья: это движение было взволнованным. - Я только что видела сон. Такой страшный сон! Я хотела пойти к маме или Симоне, но они спят. Растолкуешь?
- Попробую, только объясни мне пожалуйста, Алиса...
- Потом! - отмахнулась принцесса, слегка рассердившись. - Сначала слушай. Мне снилось начало осени и будто день такой серый - нет ни солнца, ни неба. Я гуляю по саду и сажусь возле фонтана. Вода отражает полумертвые листья, так печально! Я вижу перед глазами написанную маслом картину - ты и мама. Вы такие настоящие на ней, такие живые, что мне хочется разбить раму и выпустить вас. По воде бежит рябь от ветра, и картина пропадает, словно она была написана на этой воде. Наступает вечер, будто тень надвигается на землю с востока и я чувствую, что сзади ко мне приближается кто-то вечный и страшный, чье место в земле. Как волшебный злой великан...
Она встала со своего стула и прошлась по комнате.
- Ничего не понимаю! - воскликнул Брадоран, обхватив голову руками. - Откуда в тебе такие мрачные мысли, такие черные мысли? Ведь ты всегда была такой прекрасной, такой мудрой, такой веселой!
- Не знаю, - Алиса развела руками и сосредоточенно нахмурилась. - Просто я испугалась... Глупая я, правда? Словно совсем маленькая девочка... Прости, я разбудила тебя. Надо уснуть, надо успокоиться - в саду уже светло: схожу, нарву цветов. Принесу их к себе в комнату и буду смотреть... Жаль, что ты так и не смог ничего придумать...
- То есть? - удивленно переспросил Брадоран, но Алиса направилась к двери и как-то неожиданно вышла - будто исчезла. Брадоран тряхнул головой и вдруг понял, что лежит на постели, в пижаме и укрытый теплым шерстяным одеялом.
"Сон, - подумал Звездочет. - Ну конечно - сон! Какие могут быть цветы зимой?"
Он повернулся лицом в комнату и вдруг понял, что освещение ее очень необычно: на стене, как раз на той, которую ночью занимала тень от стола, дрожал небольшой размытый солнечный блик.
"Солнце!" - воскликнул Брадоран, и мрачное настроение, вызванное сном, пропало.
"Это была не Алиса, - подумал он. - Это мне снилось мое отчаянье... Ему было жаль уходить от меня, не напомнив напоследок..."


Звездочет проснулся оттого, что дверь неожиданно распахнулась и в комнату, пятясь, вошла Симона. Она осторожно подобралась к окну, нащупала занавески и, зажмурив глаза, задернула их.
- Что такое, Симона? Что случилось? - Брадоран приподнялся на кровати, удивленно разглядывая сцену.
В комнате опять стало сумрачно. Симона чиркнула спичкой и зажгла три свечи ,стоявшие на столике в ногах у Брадорана.
- Снег, - сказала Симона. - Снег выпал под утро. Ее Величество приказала закрыть все окна в замке, а то, она говорит, можно ослепнуть.
- Да, да! - поспешно закивал Звездочет. - Лучше закрыть и подождать до вечера, пока не сядет солнце.
Симона поклонилась и направилась к двери.
- Эй, послушай-ка, Симона, - остановил ее Звездочет. - А ты не знаешь, чем закончились поиски?
- Ничем, - ответила Симона. - Никого не нашли. Это все из-за тумана: под утро он стал таким густым, что даже начальник стражи заблудился у самых стен замка и возвратился обратно незадолго до рассвета.
- А как выпал снег кто-нибудь видел?
- Ой, не знаю, господин Звездочет. Ни на кухне, ни в замке никто не рассказывал. По-моему все спали. А вы видели, да?
- Нет, Симона, - вздохнул Звездочет. - Я спал очень крепко.
Симона вышла, неслышно притворив дверь. Брадоран принялся одеваться, причесываться и вообще - приводить себя в порядок. Он был слегка взволнован и, может быть, даже, испуган. За стенами комнаты ему чувствовалась какая-то светлая бесконечная пустота.
"Пустяки, - успокаивал он себя. - Ведь в молодости я видел снег, и ничего не случилось. Опасен не сам снег, опасно яркое солнце - к солнцу надо привыкнуть. Сначала мы откроем в окошке маленькую щелку и будем смотреть сквозь нее. Потом, через четверть дня, мы откроем щелку пошире, потом - еще пошире, пока не откроется все окно. Это непременно нужно сделать сегодня - я просто не выдержу до заката. Эх, зачем я сказал Симоне, что нужно дожидаться ночи - Королева запретит нам открывать окна и выходить из замка..."
Когда Брадоран выбрался наконец из своей комнаты, то коридоры показались ему еще мрачнее, чем во время тумана: окна глухо зашторены. Багровые факела и влажный ветер.
С Королевой он встретился только перед завтраком. В Гостином зале, как обычно, накрывали стол - повсюду горели свечи, но еще больше света пробивалось сквозь множество щелей меж занавесками - стены зала были испещрены ослепительными прямыми и четырехугольниками. На столе загадочно сверкали бокалы с вином.
- Доброе утро, - поклонился Брадоран Королеве. - А почему вино? Почему не чай? Я с большим удовольствием выпил бы чаю...
- Нет чаю, - раздраженно ответила Королева. - Повар побоялся выйти во двор, чтобы набрать воды из колодца.
- У меня появилась замечательная идея. Нам не нужно больше бояться снега! - гордо заявил Брадоран. - Я все расскажу за завтраком...
Тем временем закончили накрывать и в торжественно отворившейся парадной двери появилась принцесса, которую вела Симона, бережно придерживая за локоть.
- Доброе утро, Ваше Величество, - поклонилась Симона.
- Как чувствует себя Алиса? - осведомилась Королева.
- Как обычно, Ваше Величество: до полуночи сидела за пианино, но не сыграла ни ноты. Потом мы гуляли по замку - поднялись на самый вверх, к окну, которое было найдено осенью. Потом отправились спать. Вот и все... Алисе очень не нравиться, что мы занавесили все окна. У себя в комнате она только что сорвала занавеску - хорошо, что я оказалась рядом. Успела закрыть ей глаза ладонью и сама зажмурилась. До сих пор не могу в себя придти - цветные круги перед глазами.
- Какой ужас! - вздохнула Королева.
Алису усадили между Королевой и Звездочетом. Ее Величество взяла руку принцессы и дотронулась ею до столовых приборов. Алиса ожила, с ее лица исчезло сонное выражение - она взяла вилку и принялась за трапезу. Королева посмотрела на нее и перемигнулась с Брадораном.
Как раз между салатом и фруктовым пюре Брадоран изложил свой план привыкания к яркому свету.
- Можно начать прямо сейчас, не теряя времени, - предложила Королева. - Эй, Симона! Открой-ка маленькую щелку! Вот в этой шторе перед нами. Только смотри, сама не выглядывай в окно!
Симона, не дрогнув, отправилась к окну и дернула занавеску. Черная волна пробежала по зашторенным окнам, но щелки не получилось - занавески были очень плотно подогнаны друг к другу. Симона дернула еще раз...
Звездочет глубоко вздохнул - он почувствовал, что сейчас произойдет что-то удивительное. Конечно - так и случилось. Во второй раз занавески также не захотели раскрываться, и Симона дернула опять - еще сильнее! Раздался треск рвущейся материи, и гардина, идущая над окнами вдоль всего зала, рухнула вниз. Ослепленный солнечным светом, Брадоран успел заметить как Симона, закрыв лицо руками, упала на пол. Волна воздуха смахнула салфетки со стола, и они, как мотыльки, разлетелись по всему залу.
"Алиса! - испугался Брадоран. - Надо закрыть ей глаза!"
Он повернулся к принцессе, нащупал рукав платья и быстро добрался до лица, закрыв ладонями глаза принцессы.
- Брадоран! Брадоран! - кричала Королева. - С тобой все в порядке? Симона, где ты?
Даже сквозь закрытые веки можно было разглядеть контуры стола, оконные переплеты и беспорядочно расставленные по столу бокалы с вином, светившиеся рубиновыми огнями. Темный размытый силуэт промелькнул за окнами - будто пролетела большая птица.
Брадоран почувствовал, как пальцы Алисы прикасаются к его ладоням, и решительно отводят их в стороны. Брадоран подчинился принцессе и начал сам осторожно открывать глаза. Сначала он приоткрыл один глаз и понял, что свет не такой уж и яркий.
- Ваше Величество, - произнес он. - Кажется, бояться нечего.
- Ты уверен? - спросила Королева, чей силуэт угадывался где-то слева от Брадорана, в тени.
- Да, Ваше Величество, - сказал Звездочет. - Я уже смотрю одним глазом.
Солнце стояло высоко в небе, и солнечные лучи проникали в зал дальше подоконников, зато подоконники сверкали так, будто кто-то разлил по ним несколько бочонков золотой краски. То, что было за окнами, увидеть удалось не сразу. Звездочету чудились какие-то голубовато-белые контуры, словно хлопья густого тумана, из которых тут и там виднелись ветви деревьев. Эти контуры, скрывшие сад, были едва различимы на фоне синевы чистого неба - казалось, что за эту ночь сад сказочно исчез, растворившись в воздухе.
"Странно, а отчего это небо разделено на две части? - думал Брадоран. - Одна часть - небесно-синяя, а вторая - солнечно-серая. А! Ну конечно же! Это просто стена Великой башни!"
- Ух ты! - раздался восторженный возглас Симоны: она только что открыла глаза. На фоне засыпанного снегом сада появился ее угольно-черный силуэт. Симона замерла, очарованная снежной неуловимостью.
- Как все неподвижно! - шепотом сказала она.
- Вы что? Уже смотрите? - ревниво спросила Королева. - Ну тогда и я тоже буду... Раз! Два! Три! Ох-х!
Брадоран посмотрел на Алису.
- Симона! Подойди-ка сюда, - позвал он. - Посмотри, какие у Ее Величества странные глаза. Посмотрите! Они будто светятся.
- У вас, господин Звездочет, ничуть не хуже, - улыбнулась Симона.
- А? - вздрогнула Королева и, оторвав взгляд от окон, посмотрела на Брадорана.
- Это от снега, - рассудила Симона. - Откуда нам знать, как выглядят глаза человека, когда он видит столько белого цвета?
- П-пожалуй, - слегка заикнувшись кивнул Звездочет.
- Что-то... Я ничего не могу разглядеть! - опять подала голос Королева. - Неужели снег так мешает видеть? Я даже не ожидала! Это ничего, Брадоран, если я попробую подойти к окну и рассмотреть снег поближе?
Королева поднялась на ноги, придерживая покачнувшийся стул.
- Только не смотрите в сторону солнца, - предупредил Брадоран. - Сначала нужно привыкнуть к снегу...
Брадоран вспомнил: снег, который он видел в молодости, был совсем не таким - по крайней мере, его не было так много. Брадоран увидел себя стоящим перед открытой дверью и разглядывающим обледеневшие деревья: они были резкими, режущими глаза и совершенно бесцветными. Не было никакого тумана, никакой неясности...
- Даже вблизи трудно что-то разглядеть, - силуэт Королевы появился рядом с силуэтом Симоны.
- А я уже вижу Гостевую башню и парапет, - сказала Симона. - Нужно сильно-сильно сощурить глаза, чтобы остались только маленькие щелочки. Тогда сразу открывается даль и начинаешь видеть...
- Да, верно, - кивнула Королева. - У меня получилось... Такое ощущение, что за парапетом нет облаков. Видишь, Симона, какая бездна?
- Облака опустились ниже, - сообщил Звездочет. - Об этом, кстати, тоже написано в книгах.
Королева поморщилась, но ничего говорить не стала. Несколько минут они не разговаривали и не двигались, разглядывая заснеженный сад. Симона первой сошла со своего места и, подойдя к вплотную к окну, сунула руку в солнечный лучик.
- Как тепло! - воскликнула она. Зажмурив глаза, она подставила солнцу и лицо. - Я мечтала, чтобы когда-нибудь вот так: сделать только шаг - и уже лето. И не нужно ждать... Хотя, пожалуй, глаза открывать не стоит - а то солнце слепит даже сквозь закрытые веки.
- Да уж... - вздохнув, Королева вернулась к столу и принялась доедать завтрак. - Сидели полгода, а то и больше, как полевые мыши в норках...
Брадоран краем глаза взглянул на принцессу - Алиса кончиками пальцев дотрагивалась до скатерти - то одним, то другим - движения ее пальцев были движениями пианиста, исполняющего музыкальную пьесу.
- Доченька, что ты не ешь? - спросила Королева.
- Она играет, посмотрите! - зашептал Звездочет. - Скорее! Надо усадить ее за пианино!
Он встал со своего стула, подошел к Алисе и попытался взять ее за руку, чтобы увести к инструменту, но Алиса решительно высвободилась и продолжала играть на невидимых клавишах, не отрывая взгляда от окон.
- Она сама прекрасно знает где инструмент, - сказала Королева назидательно. - И если ей захочется играть, она встанет и пойдет сама.
- Да-да, простите, Ваше Величество, - смущенно закивал Звездочет. Он нерешительно потоптался на одном месте и вернулся за стол.
- Интересно, а холодно ли на дворе? - аппетитно позвякивая вилкой, спросила Королева.
- Говорят, что нет, Ваше Величество, - отозвалась Симона. - Один из поварят недавно выходил на балкон из Верхней галереи...
- Мне бы хотелось выйти в сад и посмотреть на снег поближе, - сказала Королева. - Я помню, ты говорил, Брадоран, что снег можно потрогать руками...
- Попробуем, - согласился Звездочет. - Только нужно потеплее одеться. Внизу, у земли, может быть гораздо холоднее, чем на балконе...


К полудню уже все окна были раскрыты, и замок стал просторным и светлым. Желтый мрамор лестниц стал солнечным мрамором. Отблески дневного света добирались даже в самые дальние закоулки коридоров, где прежде, с момента постройки замка, не было ни лучика.
Прогуливаясь после завтрака, Звездочет забрел в Факельный зал. И даже в этом мрачном месте у основания Великой башни казалось светлее, чем обычно. Свет будто проникал сюда вместе с ветром, дующим с лестницы Верхнего сада. Сквозь Хрустальную галерею Брадоран прошел зажмурившись - здесь свет был настолько ярок, что просвечивал даже сквозь ладони, плотно прижатые к глазам.
Выходить в сад решили после обеда, когда солнце пригреет как следует.
- Больше нельзя простужаться, - говорила Королева. - А то настойки от простуды уже почти не осталось...
После завтрака Алиса ушла в свою комнату и сидела перед окном, разглядывая часть заснеженной крыши и стену Великой башни, возвышающуюся за нею. Принцесса казалась зачарованной - ее движения вновь стали скованны, как во время болезни, но не бессмысленны - поэтому Королева и Звездочет не беспокоились, справедливо полагая, что во всем виноваты солнце и снег.
Погуляв по замку, Звездочет несколько часов выбирал из шкафа в своей комнате теплые вещи, размышляя, какие из них лучше одеть. И, конечно, оделся так, что, когда Королева увидела его, то не смогла удержаться от смеха.
- Посмотри-ка, Алиса! - смеялась она. - на кого сегодня похож наш дорогой друг. Наверное, снег так ослепил его, что он совсем перестал различать краски...
Звездочет краснел и растерянно топтался на одном месте.
Начальник королевской стражи, выглянув сверху из открытого окна, обнаружил, что двери в сад завалены снегом толщиной почти в человеческий рост. Начальника стражи уговаривали спрыгнуть вниз и расчистить снег лопатой, но он наотрез отказывался. Королева уже начинала сердиться, но Брадоран отговорил ее:
- Мы и сами сможем открыть дверь изнутри - надо только толкнуть посильнее, снег ведь очень мягкий. Он только сверху похож на подушку - но как только вы прикоснетесь к нему, он тотчас рассыплется.
- Ну ладно, - махнула рукой Королева. - Не надо прыгать. Все готовы идти?
Все поспешно кивнули - Звездочет с Симоной и даже, кажется, Алиса, заботливо укутанная в толстое шерстяное одеяло.
- Симона, ты отдала приказания, чтобы к нашему приходу был готов горячий чай? - вспомнила Королева.
- Да, Ваше Величество!
- Ну вот. Теперь, кажется, и в самом деле все. Вперед!


Пока они спускались по лестнице, Королева донимала Брадорана вопросами, заставив еще раз повторить все, что он когда-либо говорил о снеге. Тот отвечал нескладно, будто плохо понимал королевские вопросы - боролся с чувством беспокойства, внезапно его охватившим. Симона с Алисой покорно ступали следом, а в самым последним шел начальник стражи, нагруженный грудой одеял и держащий в руке наспех сколоченную деревянную лопату, чтобы разгребать снег. Спустившись по лестнице, все оказались в темноте: двери были заперты и завалены снегом, а окон здесь не было. К тому же пребывание на ярком свете ослепило их - несколько минут пришлось простоять, не двигаясь, прежде чем Звездочет наконец-то увидел, как блестит в полумраке истертая за столетия медная ручка двери. Он ухватился за нее и толкнул вперед, но дверь, конечно, осталась неподвижна. Начальник стражи, тяжело вздохнув, сбросил с плеча одеяла, прислонил лопату к стене и сам принялся за дело. После нескольких внушительных ударов плечом образовалась маленькая солнечная щель - и света из нее было достаточно, чтобы рассмотреть самые маленькие трещинки на узорчатой плитке пола и на стенах.
Начальник стражи ударил еще несколько раз, и щель раздалась до таких размеров, что можно было свободно выйти наружу. Сразу стало холодно, а на стенах и потолке заблестели яркие кристаллы льдинок.
Начальник стражи недоверчиво, одним пальцем дотронулся до снега и, обернувшись, весело сказал:
- Он совсем не холодный! Разве только чуть-чуть. Я выхожу на улицу и буду разгребать дверь!
Королева хотела было заворчать, что вот мол, видишь, я была права, но потом передумала и, улыбнувшись, кивнула.
За дверью не было видно ничего, даже размытых снежных контуров - начальник стражи шагнул в ослепительный свет и казался бесформенным неуклюжим пятном, но скоро и вовсе пропал.
- Где он? - забеспокоилась Королева. - Уж не случилось ли чего? Ты бы крикнул его, Брадоран.
Но только Брадоран, унимая сердцебиение, приблизился к двери, как пятно появилось вновь и превратилось в голову начальника стражи, просунувшуюся внутрь. Начальник стражи молча вглядывался вперед и хлопал глазами, потом недоуменно спросил:
- А где вы, Ваше Величество? Почему все ушли?
- Никто не ушел, - засмеялась Королева. - Просто ты совсем ослеп. Ну как там?
- Очень хорошо! - воскликнул на королевский голос начальник стражи. - Я расчистил дорожку до ближайшей скамейки. Прикажете открывать двери? Только сощурьте глаза как можно сильнее.
- Послушай, Брадоран, - Королева зашептала в самое ухо Звездочета. - Можно я возьму тебя за руку? А то мне так страшно, что я не могу сделать ни шагу.
- Конечно, конечно, - закивал Брадоран, не отрывая глаз от щели, которая становилась все шире и шире - начальник стражи с силой дергал за ручку с той стороны, временами останавливаясь, чтобы отбросить в сторону последние комья снега. Дверь пронзительно скрипела - петли свело от влаги и холода - прошло не так уж мало времени, пока дверь открылась во всю ширину.
- Какой воздух! - восхищенно прошептала Королева. - Никогда не думала, что каждый вдох может приносить столько радости.
- А на севере всегда такой воздух, Ваше Величество, - ответил запыхавшийся начальник стражи. - Я родился на севере...
- Вот кончится зима, и мы обязательно отправимся в путешествие на север, правда, Брадоран? - благосклонно улыбнулась Королева. - Ну что же мы стоим? Идемте! Мои глаза уже привыкли.
Брадоран оглянулся на Алису и увидел, как она шмыгнула за спину Симоны.
Королева осторожно потянула вперед его руку - и они вышли в заснеженный сад.
Конечно, некоторое время потерявший зрение Звездочет ничего не мог рассмотреть вокруг, он чуть-чуть приоткрывал глаза, но видел только белую бесконечность. С каждым вздохом тело наполнялось легкостью - и у Звездочета по старой привычке начала кружиться голова: он испытывал ранее подобные чувства, стоя на самой вершине Великой башни, меж зубцов. Ему и сейчас показалось, что вокруг него ничего нет, кроме простора и еще, быть может, неясных облаков, и он парит в пространстве, будто птица.
Они быстро привыкли к свежести и холоду. Сначала ступали осторожно, словно шли не по земле, а по тоненькой досочке, проложенной с обрыва на обрыв. Впереди всех, с лопатой в руках, шел начальник стражи и расчищал тропинку: на скамейке сидеть никто не захотел, и они отправились дальше. Щеки принцессы светились румянцем, а когда Ее Величество слепила снежок и угодила им прямо в звездочетову шляпу, то Алиса даже улыбнулась - чуть-чуть, только уголками губ, но все заметили это.
Королева набрала целую пригоршню снега и подбросила вверх. Снег, засверкав, медленно оседал на землю.
- Он так и падал утром? - спросила Королева, обернувшись к Звездочету.
- Я не видел, Ваше Величество. Но, наверное, так...
- Белый пепел, - произнесла Королева. - Похоже на пепел, правда, Звездочет?
- Похоже, - кивнул Брадоран.
Погуляв еще немного по саду, они решили идти к парапету, чтобы посмотреть, насколько низко опустились облака: оказалось, что очень низко - над туманом были видны скалы и уступы, которые ни Брадоран, ни Королева не видели никогда. Звездочету даже показалось, что он видит вдалеке выдолбленные в скалах ступени, ведущие вниз, но Королева, как ни вглядывалась, не могла различить ничего.
На берегу, под Великой башней, оказался огромный, далеко выдающийся в Черные Воды, мыс - его горбатая спина напоминала хребет рыбы, выброшенный волнами на берег.
- За Великую башню можно не бояться еще несколько сотен лет, - заключил Брадоран. - Посмотрите, какой крепкий монолит - водам будет непросто справиться с ним. Тот, кто строил этот замок наверняка знал об этой скале - а значит, облака не первый раз опускаются так низко. Тот, кто жил в прежние времена, знал об этом мире больше, чем мы - что говорить!
Королева рассеянно слушала и кивала. Алиса, схватив ее за рукав, выглядывала из-за плеча и широко открытыми от восхищения глазами разглядывала бесконечность. Смотреть вниз было легче - там не было снега и яркого света.
В саду меж деревьев разгуливал легкий ветерок, срывавший с макушек мягкие снежные шапки, но здесь, на краю бездны, даже он затихал, удивленный глубиной пространства скрывавшейся под облаками.
- Как ты думаешь, Брадоран, - спросила Королева. - Далеко ли еще до Черных Вод? Может, они совсем рядом?
Звездочет развел руками.
- Что я могу думать, Ваше Величество? Я просто не знаю. В старинных книгах описано, как люди спускались вниз на воздушных шарах или крыльях, и в них даже говориться, что спуск на крыльях занимает время от рассвета до заката. Но как можно этому верить, если эти люди никогда не возвращались обратно? Черные Воды поглощают всякого, кто осмеливается приблизиться к ним - раз и навсегда!
Вдалеке, со скал за стенами замка, сорвалась вниз лавина - растерявшись в бесконечности струи снега испуганно жались друг к другу, и лавина походила на перо огромной птицы, раскачивающееся лодочкой и оседающее вниз.
- Вон видите, Ваше Величество, - сказал Брадоран. - Сколько там, по-вашему, падает снега? Я думаю, что больше, чем есть во всем нашем замке, но посмотреть со стороны - и что же? - только маленькое полупрозрачное облачко.
- Столько чудес в один день! - восхищенно воскликнула Королева. - Будто кто-то рассказывает сказку. Когда я была маленькой, то я могла видеть сказки. Мне не нужно было их вспоминать - я просто закрывала глаза и смотрела. Я была ужасная фантазерка! Но знаешь, Брадоран, я никогда не смогла бы выдумать снега и такого вот простора...


К полднику уже весь Королевский сад был истоптан тропинками - они беспорядочно кружили между деревьями, не повторяя аллей и дорожек, которых не было видно из-под снега и о которых все тотчас забыли.
Ее Величество была в восторге:
- Будто мы построили новый замок и посадили новый сад - и теперь можем ходить по нему как вздумается. Может быть, летом отдать приказ засыпать старые дорожки и проложить новые? Или, еще лучше: в половине сада оставить старые - мы будем ходить туда, чтобы вспоминать прошлые времена.
Прозрачность воздуха установилась ненадолго: уже к вечеру снизу, из бездны, стали подниматься молочно-белые облака. Они скрыли вершину утеса под башней и неспеша подобрались к парапету - как весенняя вода. Брадоран несколько часов стоял на краю обрыва и глядел на эти облака. Он придерживал свою треугольную шляпу - казалось, что дует ветер, хотя на самом деле никакого ветра не было.
Целый день Звездочет наблюдал за Алисой и не замечал ничего такого, что говорило бы о впечатлении, которое произвел на нее снег. Поначалу Алиса удивленно и испуганно озиралась по сторонам, смеялась вместе со всеми, но потом она опять стала прежней, ее лицу вернулась холодность и сухость, ее взгляд погас, и принцесса долгое время бродила по вытоптанным дорожкам, как ходила всегда по коридорам замка, не видя ничего вокруг себя. Впечатление быстро умерло - и настроение Брадорана, вызванное необыкновенным событием, испортилось и потускнело. Снег вдруг казался ему ненастоящим и скучным, будто нарисованным на холсте.
Брадоран втайне надеялся, что снег разобьет стену, за которой скрывалась Алиса, - стена рухнет, и принцесса проснется. Но этого не произошло.
"Может быть, я опять тороплюсь? - думал Звездочет. - А ведь в последние месяцы все стало так быстро меняться - чего же мне еще нужно? Я так хотел... чего-то другого..."
Брадоран вспомнил, как он разговаривал с Алисой в полутьме Гостиного зала, вспомнил слова, которые он решился тогда сказать о своей надежде - и сжал кулаки. Он вдруг почувствовал бессилие что-либо сделать.
"Из меня не получилось путешественника, - подумал Звездочет. - Я только слабый и жалкий старик. Я слишком много прожил, чтобы спрашивать. Поэтому мне следует покориться и ждать..."


После возвращения в замок никто уже не хотел сидеть в четырех стенах и смотреть в окошко. Королева приметила, что носы у поварят стали курносее, - они расплющивали их об оконные стекла. Весь день на дворе королевского замка стоял шум и гам, впрочем, может быть, было не так шумно, но в морозном воздухе каждый звук становился чище, звонче и никак не хотел угасать. Поварята до упаду играли в снежки и едва не оставили Ее Величество, принцессу и Брадорана без ужина. Симоне стоило больших трудов загнать их в темную кухню и заставить работать. Да и то они взялись за работу не сразу - почему-то сначала бросились начищать до блеска медные чайники и котлы, словно хотели, чтобы в кухне стало светлее.
Очутившись в своей комнате, Брадоран сразу повеселел - Симона вычистила пол и вымыла хрустальное стекло в окне. На столе не было заметно ни одной пылинки, а корешки книг на верхней полке были аккуратно расставлены на одинаковую глубину. Звездочет увидел, что под стол случайно закатилась вчерашняя оплывшая свечка (Симона, наверное, не заметила ее). Он поднял огарок и сначала решил его выбросить, но позже передумал и достав из подсвечника новую свечу, поставил этот огарок на ее место.
Замок преображался не только снаружи, но и внутри - Звездочет застал Ее Величество за странным занятием. Королева, выбиваясь из сил, пыталась сдвинуть кресла в Каминной комнате.
- Понимаешь, Брадоран, - смущенно объяснила Королева, посчитав, что ее застали врасплох. - Мое кресло стояло так, что совсем не было видно огня, и эта тень на стене позади тебя, она меня немного пугала.
После прогулки в саду даже начальник стражи затеял маленькое преображение - он пришил сзади на штаны большую квадратную заплату. Он делал это на кухне, в полумраке, и, конечно, выбрал ткань другого цвета - заплата была видна издалека, и начальнику стражи все время приходилось поворачиваться так, чтобы никто ее не заметил. Брадоран очень развеселился, наблюдая за ним во время ужина, - начальника стражи со всех сторон окружали поварята и слуги. Ему приходилось нелегко! Впрочем, одна из кухарок, наконец, сжалилась и перешила заплату - заплата стала почти не видна, а начальник королевской стражи отчего-то еще больше расстроился.
За ужином почти не говорили, а только переглядывались. У Ее Величества появился аппетит, и она съела в два раза больше обычного. Брадоран осторожно поднимал глаза от своей тарелки - боялся посмотреть на Алису: а вдруг она опять чем-нибудь расстроит его?
"Мой конец закономерен, - вздохнул Брадоран, в нарушении приличий отламывая кусочек хлеба. Я стал пуглив и мнителен..."
Симона хотела распорядиться, чтобы упавшие гардины были водворены на место, но Брадоран воспротивился - и теперь Обеденный зал был освещен огненно-оранжевым светом. Помимо замка, воздуха, деревьев, снег сделал необыкновенным и солнечный свет...
"Какое это счастье - знать что-нибудь наверняка! - размышлял Брадоран. - Как в старые времена, когда было больше обыденного, но и света - тоже больше... Хотя бы какой-нибудь знак. Да, знак! То, что я бы мог рассматривать, а потом записать и перечитывать, то, что не оставило бы больше сомнений, что наконец-то заставило бы меня надеяться... Все эти долгие годы я вглядывался и вглядывался, следил за каждым шагом Алисы и обдумывал каждый ее вздох. Может быть, я и видел что-то, но тут же начинал сомневаться - Алиса так быстро менялась, что я ничего не успевал ни запомнить, ни записать..."
Брадорану вспомнился странный случай, произошедший с ним в молодости. Однажды утром он проснулся с воспоминанием о том, что накануне вечером написал стихотворение, которое теперь казалось ему прекрасным. Он помнил все до мелочей: как остановился среди сада, пораженный привидевшейся музыкой, и саму музыку, и чувство, которое она вызывала. Он помнил, как поднялся вверх по лестнице, освещенной светом, так похожим на свет от снега. Он помнил даже скрип пера! Проснувшись, Брадоран сразу полез в ящик стола, чтобы еще раз перечитать написанное - и нашел даже сложенную вчетверо бумажку, на которой писал. Но он не увидел ни единого слова. Привиделось ли стихотворение во сне или в самом деле было написано и где-нибудь забыто - Брадоран об этом так и не знал до сих пор.
Звездочет почувствовал на себе вопросительный взгляд Королевы и понял, что за долгое время не съел ни кусочка. Он улыбнулся и продолжил трапезу.
"Вечером нужно будет сходить в библиотеку, - подумал он. - В "Энциклопедии древних искусств" осталось две недочитанные страницы".
Ночь выдалась на удивление светлой - звезды едва просвечивали сквозь белую полупрозрачную занавеску между землей и небом. Снег отражал малейший лучик света - стоило кому-нибудь появиться в окне со свечой как из темноты тут же выплывали осыпанные огненными блестками деревья. Вершина Великой башни тоже искрилась - по улицам деревни кто-то прошел с факелом в руке.


Войдя в свою комнату, преображенную стараниями Симоны, он вдруг почувствовал, как кружится голова и гудят ноги. "К утру мне нужно проснуться, чтобы посмотреть на звезды. Какими они стали, пока я их не видел? Как бы проснуться? Может, попросить кого-нибудь разбудить меня?" - Звездочет размышлял, сидя на краю расправленной кровати. Отстиранный и отутюженный ночной колпак красовался на макушке засыпающего Звездочета.
"Вот сейчас посижу еще немного, - думал он. - А потом встану с кровати, накину плащ, выйду в коридор и крикну ближайшего стражника. Пусть он меня разбудит..."
Звездочет вздохнул. Глаза его закрывались сами собой и вместо того, чтобы подняться с кровати, он стал терпеливо и обстоятельно размышлять о том, как он соберется с силами, как поднимет сперва правую ногу, чтобы нащупать лежащий на полу башмак. Как попробует перевернуть башмак (башмак непременно лежит подошвой кверху, думал Звездочет), как, наконец, наденет этот башмак и приступит ко второму.
Мысли Брадорана становились все подробнее и длиннее - и надевание башмака, казалось, длилось целую вечность: до самого рассвета, пока Симона, как обычно, осторожно не постучится в его дверь, Брадоран мог надевать этот башмак, никак не решаясь приступить к следующему. Вскоре, уже во сне, ему послышался праздничный шум за дверью - и уже не размышляя, а одной какой-то неведомой силой, он оказался на пороге комнаты.
Но никакого праздника, никакого веселья не было - он очутился посреди реки - медленной, и очень широкой, он разочарованно раскинул руки, и река понесла его мимо далеких ночных силуэтов и клубов тумана над гладью. По правому берегу показались городские стены, опоясанные, как деревянные бочки, кольцами тусклых желтоватых огней. Огни зачертили по воде, и Брадоран плыл среди изломанных огненных молний. Берега становились шире, темнее и заволакивались туманом, факела давным-давно пропали в тумане и теперь он лежал совершенно не двигаясь - наконец и очертания берегов исчезли, заставив воду замереть.
"Очутись я в реке сейчас, а не раньше, - подумал Звездочет. - Я бы так и не смог понять, что плыву..."
Он закрыл глаза и услышал шум, доносившийся из-под воды, словно топот десятков ног, - вода расступилась, и Брадорана закружил бездонный водоворот.
Звездочет вскочил на кровати и обнаружил, что не просто заснул кое-как, застигнутый усталостью врасплох, а еще и укрылся одеялом и взбил подушку под головой.
- Что такое? Не слышит? - раздалось в воздухе и, прежде чем Брадоран успел что-либо сообразить, в дверь настойчиво постучали.
- Кошмар! Кошмар! - отчаянно подумал Звездочет .- Это никогда не кончится!
- Вставайте, господин Звездочет! - закричал сквозь дверь начальник стражи. - Алиса пропала! Все уже на ногах и Ее Величество требует вас к себе.
Перевернутые вверх дном башмаки тут же оказались на ногах Брадорана, он мигом накинул плащ и, отшвырнув колпак, надел свою треугольную шляпу. За дверью, кроме начальника стражи, оказалось еще четверо поваров с факелами.
"Переполох! Переполох! - заворчал про себя Звездочет. - Это Ее Величество опять всех переполошила. Что не ночь, то переполох. Отчего в нашем замке никогда ничего не случается, а если и случается - то все сразу?"
По дороге начальник стражи рассказывал Звездочету подробности (стук его сапогов в пустом коридоре становился звоном большого, тяжелого колокола).
- Пятнадцать минут назад Симона проснулась и увидела, что Ее Величества нет в постели, - начальнику стражи очень хотелось зевнуть, но он не решился. - Мы обыскали весь замок, но нигде не могли ее найти. Внизу открыта дверь, и мы думаем, что принцесса вышла в сад. Прикажете искать?
Звездочет кивнул.
"Что может Алиса делать в заснеженном саду? - удивленно подумал он. - Она была так равнодушна к снегу. Может быть, она притворялась, а теперь, тайком, решила все-таки выйти и полюбоваться им?"
- А теплая одежда на месте? - спросил Звездочет.
- Нет, - покачал головой начальник стражи.
- Неужели Алиса сама оделась? - изумленно воскликнул Звездочет.
- Похоже на то, - кивнул начальник стражи.
- Королева? - Брадоран указал глазами на вход в Обеденный зал.
- Она велела каждые пять минут докладывать, как идут поиски, - сказал начальник стражи. - Мы можем начать выполнять ваш приказ?
- Да, - ответил Звездочет.
Начальник стражи со свитой из поваров растаял в темноте.
Звездочет остановился на перекрестье двух факельных лучей. Один луч желтый, второй - оранжевый, угасающий. Где-то вдалеке послышался голос Королевы - наверное, она разговаривала с Симоной. Голос звучал устало и обеспокоено, но слов было не разобрать. Брадоран подумал минуту и отправился обратно в комнату: накинул поверх своего плаща еще один - чтобы было теплее и задул свечу на столе. Выходя, краешком глаза заметил, что окно переливается багровыми искрящимися огнями.
"Неужели рассвет? - удивился Брадоран.- Облака так долго укрывали землю, что я перестал замечать, когда он наступает..."
Когда Звездочет оказался в Обеденном зале, то ему показалось, что весь Королевский сад, Великая и Гостевая башни объяты пламенем. Словно в камине, за оконными стеклами бушевало пламя сотен факелов. Стены зала покрылись огненными пятнами, как если бы огненно-красное солнце светило сквозь листву деревьев. Пятна шевелились, изменяясь, проглатывали предметы, и у Звездочета закружилась голова от этой огненной чехарды - он даже не заметил, что в зале зажжены все свечи и пылает праздничная люстра под потолком.
Звездочет застыл у окон в восхищении: словно перед ним открылась кладовая со множеством разноцветных камней. В свете факелов снег превратился в огромные огненные бриллианты, каждое дерево, каждая веточка несла тысячи горящих факелов и свечей, спрятанных за красными стеклами - вместо листьев деревья расцвели огнями. Огни двигались вдоль тропинок - собирались то тут, то там и по едва уловимому крику "Нашли?" на мгновение останавливались. С южной стороны огненное море было резко обрезано темнотой - Черные Воды. Приглядевшись, Брадоран заметил отблески в окнах Великой башни. Одинокий огонек медленно взбирался на вершину.
Вдруг среди колышущегося огненного моря Брадоран заметил странный медный отблеск - он на какой-то миг стал ярче всех огней и едва не ослепил Брадорана.
"Наверное, поварята забыли медную кастрюлю..."
С движением огней пропал и блик. Вскоре его уже трудно было отличить от блеска багровых кристаллов, а потом он и вовсе исчез.


- А помните, Ваше Величество, как однажды, когда Алисе было восемь лет, мы тоже искали ее? - улыбнулся Брадоран. - Сколько времени прошло! - и мы будто до сих пор ее ищем.
- Это верно, - закивала головой Королева.
- Пока были осмотрены только центральная часть замка и сад, - говорил, засыпая, Брадоран. - Я велел усилить охрану, поэтому Алиса никак не сможет выбраться из замка. Смешно сказать, Ваше Величество, но может оказаться, что в конце концов мы найдем принцессу в какой-нибудь дальней комнатке или даже в ее собственной - в шкафу или под кроватью.
- Ты меня рассердишь своими глупыми шутками, - Королева досадливо вздохнула, отвернулась и принялась отдирать от свечи маленькие полоски воска.
- Простите, Ваше Величество, - потупился Брадоран.
- И вообще - почему ты сидишь здесь? Отправляйся-ка искать Алису вместе со всеми, - ядовито сказала Королева из-за спины. - А то все ищут, а ты сидишь и сидишь...
- Я старый человек, Ваше Величество, я устал, - виновато ответил Брадоран.- Но дело даже не в этом. Я думаю, что если Алиса найдется, то сама, без нашей помощи.
- Я повелеваю, - грозно произнесла Королева. Брадорану почудилось, что она плачет.
- Ты слышал?! - едва не закричала Королева. - Иди в сад и найди ее!
- Не беспокойтесь, Ваше Величество. Я конечно пойду в сад и найду Алису. А вы бы отправлялись спать. Ведь ничего страшного не случилось. Скорее наоборот. Помните, Алиса и раньше убегала одна...
- Ступай, ступай, - смягчилась Королева. - Да. Боялись мы вместе, но решать все-таки предоставь мне.
Она скатала восковые полоски в шарик и нечаянно выронила его из рук. Шарик выкатился из под кресла и остановился в свечном лучике, у всех на виду.
- Ты все еще здесь?
- А... Да...Да... - засуетился Брадоран. - Ухожу. Немедленно.
И он закутался глубоко-глубоко в свои два плаща, тяжело вздохнул и направился к лестнице. Сотни свечей нагрели воздух в зале - и теперь здесь было тепло как зимним вечером у камина - Брадорану так не хотелось никуда уходить.
Уже возле самого выхода из зала Ее Величество остановила Звездочета.
- Эй, Брадоран! - крикнула она. - Когда выйдешь во двор, посмотри на юго-запад. Увидишь кое-что интересное для себя...
Спустившись вниз, Брадоран обнаружил Королевский сад пустынным и тихим: огни мелькали где-то далеко впереди между деревьями. Крики слышались и звонко и тихо, как пение птиц в далеком лесу - даже тише, чем сквозь стены.
Брадорану достался плохой факел. Пакля вываливалась из стакана и однажды угодила прямо на плащ и прожгла его. Брадоран, по рассеянности, слишком поздно почувствовал запах гари и, схватив пригоршню снега, погасил огонь. Дневная свежесть исчезла, Брадорану показалось, что воздух стал очень темным. Темнота и тишина породили тепло, почти летний душный воздух - Брадоран удивился этому теплу.
"Где же искать Алису? - размышлял он. - Здесь уже все обыскано и истоптано... Отправлюсь-ка я к воротам. Быть может, там еще никого не было?"
Вскоре Звездочет понял, что был прав. Натоптанная тропинка кончилась, и он оказался по колено в вязком тающем снегу - идти по нему было очень тяжело, и Брадоран затратил почти час на то, чтобы добраться до угла Центральной башни.
"Если бы начальник стражи был догадливее, он бы стал искать Алису по следам - а то теперь в саду все истоптано и принцессиных следов, конечно, не отыскать...",- подумал Звездочет.
Глаза постепенно привыкли к темноте, и он опустил факел в снег. Высоко над головой Звездочета ярко светились окна Обеденного зала, деревья отбрасывали тень - так ярок был этот свет. Звездочет оглядел Великую башню - одинокий огонек мелькнул в последнем окне возле самой вершины.
Двор у Въездных ворот всегда очень хорошо освещался. Здесь, как и в замке, все стены были увешаны факельными петлями - и почти в каждой из них горел свежий факел. Кроме того, со двора был убран весь снег - Звездочет почувствовал наслаждение от соприкосновения с твердью булыжной мостовой. Вверху, на стене замка, светилось несколько балконных проемов - каждая галерея замка заканчивалась балконом. На самом верхнем балконе появилась фигура стражника. Стражник поднял факел над головой и оглядел двор с высоты.
- Кто здесь?
- Это Звездочет, - отозвался Брадоран. - Ее Величество еще не нашлась?
- Нет, господин Звездочет! - даже в сумраке было видно, что стражник вытянулся в струнку.
- Я пойду на двор за Великой башней, - сказал Брадоран. - Отправляйтесь к Королеве и доложите ей об этом.
- Слушаюсь, господин Звездочет.
Брадоран с тоскою взглянул в сторону Старого двора, зиявшего темнотой. Ряд факелов на стенах обрывался в самом его начале. Брадоран вздохнул и, утоптав несколько ступенек, форсировал сугроб. Теперь он шел вдоль стены Великой башни по заброшенной и забытой части Королевского сада, возле того места, где был похоронен Пилигрим.
"Кстати! - подумал Звездочет. - Было бы нелишне побывать возле могилы. Алиса проявляла к ней внимание..."
Брадоран остановился, вглядываясь в темноту: сердце его учащенно забилось: он увидел, как что-то мелькнуло там, в кустах, возле грубого камня в изголовье Путешественника.
- Алиса! - позвал Звездочет. - Алиса, ты здесь?
Тень метнулась в сторону и исчезла. Брадоран услышал скрип снега - по направлению к Старому двору. Не было сомнения - так быстро и легко могла бегать только Алиса, и Брадоран, задыхаясь, поспешил за ней.
Он на мгновение остановился возле надгробья и увидел, что на снегу возле него что-то лежит. Какое-то украшение, переливающееся темно-синим и темно-красным драгоценным цветом. Брадоран наклонился и поднял драгоценность, но вместо холода разноцветных кристаллов он ощутил мягкую теплоту, и драгоценность рассыпалась в его руках.
- Венок! - воскликнул Брадоран. Он собрал еще не успевшие замерзнуть цветы и поднес к глазам - бутоны только что раскрылись, поэтому сомнений не оставалось - венок оставила Алиса. Зимой живые цветы росли только в ее комнате.
Цепочка следов вела прочь - Брадоран решил идти по ним.
"По чужому следу идти легче" - заключил он и ошибся. Вступив в след Алисы, Звездочет глубоко, почти по пояс, провалился в холодный сугроб. Принцесса была так легка, что, казалось, не пробежала по снегу, а летела над ним, только едва касаясь.
Брадоран с трудом вырвался из западни и уже набрал полную грудь воздуха, чтобы с быстротой ветра пуститься в погоню, как услышал крики далеко впереди:
- Ваше Величество! Пожалуйста остановитесь! Ваше Величество! Вы простудитесь...
И тут же ночь вокруг загудела сотнями голосов - стражники передавали друг другу, что Алиса нашлась. Брадоран улыбнулся, бережно сложил остатки венка в карман, решив, что при возвращении непременно покажет их Королеве.


- Нам следовало радоваться, а мы стали огорчаться, - засмеялась Королева. После того, как Алиса нашлась, Ее Величество быстро успокоилась и сожалела о том, что накричала на Брадорана. - Я вспоминаю, когда Алиса была маленькой, однажды она разбила вазу, в которую я обычно ставила розы из Солнечной пустыни. Как я тогда огорчилась! Но потом подумала, что Алиса впервые захотела взять ее в руки, чтобы полюбоваться. Поняв это, я обрадовалась и даже, кажется, приказала палить из пушек...
Венок лежал перед Королевой на подносе, и она время от времени осторожно перебирала пальцами увядшие цветочные лепестки. Вдруг Ее Величество выпорхнула из кресла и протанцевала несколько па по комнате, напевая песенку, которую Брадоран, верно, уже давно забыл.
- Я чувствую, будто сегодня праздник, - воскликнула она. - Посмотри, как все изменилось, Брадоран! Скоро наступит весна, цветы расцветут, и Алиса будет собирать их и расставлять по всему замку восхитительные букеты. Я знаешь что придумала, Брадоран... Давай объявим сегодняшний день праздником!
- А по какому поводу праздник? - засомневался Брадоран. - Как мы объясним людям нашу с вами радость?
- Никак, - усмехнулась Королева. - Открой-ка в своей библиотеке каталог праздников. Там каждый третий праздник без всяких объяснений. И этот будет без объяснений - пусть потомки гадают, почему же именно в этот день нам хотелось повеселиться.
- Я бы не советовал вам этого делать, Ваше Величество, - рассудительно начал Брадоран. - В истории и без нас слишком много неясностей! Зачем же делать так, чтобы их было еще больше?
- Ну вот! - Королева замерла, в бессилии опустив руки. - Ты опять начал умничать. Почему ты расстроен, о чем ты думаешь? Когда наступает праздник не нужно ни о чем думать - нужно веселиться и танцевать как я. Впрочем... Я знаю почему ты такой.
- И почему же? - улыбнулся Звездочет, приподняв глаза на Королеву.
- Ты не смотрел на юго-запад...
- На юго-запад?! - удивился Звездочет.
- Ну конечно, ты все забыл!
Королева сделала жест полководца, посылающего воинов на верную гибель:
- Иди! Подойди к окну и посмотри. Может быть, для тебя - "умного человека" - это будет самый дорогой подарок за сегодняшний день.
- Любопытно, любопытно... - пробормотал Брадоран, поднимаясь со стула. - Что же там такое может быть?
Он очутился возле окна и, сощурив глаза, вгляделся в ночную тьму за стеклом.
- Ничего не вижу, - бормотал он, разводя руками.
Послышались легкие шаги, и появилась Симона. Она хотела что-то сказать, но Королева жестом остановила ее и продолжала, усмехаясь, рассматривать Брадорана, закрывавшего то один, то другой глаз.
- А! Вижу! - закричал Звездочет. - На западной стене развели большой костер.
Королева громко рассмеялась и переглянулась с Симоной.
- Костер! Ну ты скажешь, Брадоран. Ты когда-нибудь видел костры зеленого цвета?
- Как зеленого? - изумился Брадоран. - И правда... Значит, это не костер? А что же это такое тогда?
- Это звезда, - сказала Королева, укоризненно качая головой.
- Звезда? - непонимающе произнес Брадоран. - Откуда? В той части неба не должно быть звезды.
- Это я повелела ей зажечься, - хихикнула Королева. - Вчера вечером. Специально, чтобы сделать тебе приятное...
И она опять засмеялась, глядя, как растерянно Брадоран захлопал глазами.
- А теперь я повелеваю тебе снова стать Звездочетом, - добавила Королева. - А то мы все уже стали забывать, что ты Звездочет...
- Да, да... Ну как же так! - восклицал Звездочет. - И в самом деле - звезда. Ваше Величество, вы позволите мне сходить за подзорной трубой?
- Иди, конечно, - махнула рукой Королева.
Брадоран неспеша удалился, но потом, как только его фигура скрылась в темнеющей галерее, до Королевы и Симоны донеслись звуки, говорящие о том, что Брадоран все-таки не выдержал и побежал.
- Что случилось, Симона? - Королева, улыбаясь, прислушивалась к топоту звездочетовых башмаков.
- Алиса зажигает свечи, - сказала Симона. - Она уже зажгла все свечи в своей комнате и зажигает факела в ближних галереях.
- Свечи? Факела?
- Да, Ваше Величество. Мне так и не удалось уложить ее в постель. Она вскоре встала, оделась, нашла спички и зажгла сначала свечу на подсвечнике, а потом и все свечи в комнате, даже маленький огарок, который уже много лет стоит на полке со стихами. Что делать, Ваше Величество?
Королева в задумчивости присела на стул.
- Какая сегодня ночь, - проговорила она. - Огни, огни... Даже звезда на небе загорелась. Ну что, дорогая Симона, пойдем к Алисе... Надо же! - свечи зажигает. Я предчувствую, что это еще не все...


- Где же этот несчастный ящичек? - сокрушался Звездочет. Он уже давно сдвинул с места стол, снял все книги с полок и открыл шкаф, сложив на постели все содержимое - от стараний Симоны за какие-нибудь десять минут не осталось и следа.
Звездочет искал сундучок, в который он много-много лет назад (Алиса тогда была еще совсем маленькой) сложил трубу для рассматривания звезд.
- Он должен быть в этой комнате, - причитал Брадоран. - Я же точно помню, что оставил его здесь...
Он метался из угла в угол - казалось, он осмотрел и ощупал каждую вещь, которая была в комнате. Наконец он уселся на свободный от книг уголок дивана и увидел-таки ящичек - он использовал его как подставку для ног, когда сидел и писал за столом. Быть может, потому он и не догадался сразу, что это и есть тот самый ящичек, поскольку привык, что это просто подставка для ног.
Брадоран немедленно вскочил с постели, сложил все вещи со стола по своим прежним местам и открыл ящичек. Петли у крышки заржавели, и Брадорану пришлось сбегать в коридор за факелом, чтобы капнуть на них немного жира.
Внутри ящичка все оказалось точно таким же, как и помнил Брадоран. Сейчас, увидев свой любимый и уже почти забытый инструмент, Звездочет очень ясно вспомнил, как укладывал его однажды, в самом конце лета, протирая линзы мягкой тряпочкой. Брадоран с нежностью улыбнулся - на меди оправ проступали написанные зеленью медной ржавчины следы его пальцев. Брадоран аккуратно извлек трубу, линзы и зажимные винты с треножником и разложил их перед собой на столе. Ему не пришлось долго вспоминать, как нужно собирать трубу - пальцы этого не забыли: он вкрутил в оправы увеличивающую и смотровую линзы, собрал треножник, соединив винтами выдвигающиеся ножки и вращающуюся подставку.
Труба была готова, и Брадоран осторожно заглянул в нее, увидев огромный, как диск восходящего солнца, свечной огонек на подсвечнике, стоявшем у окна.
- Ну вот, все готово, - пробормотал он и, подхватив треножник с трубой, вышел из комнаты.
Брадоран решил идти в сад, а если там не найдется удобной площадки, чтобы установить трубу, то подняться в Обеденный зал и смотреть на звезду через открытые окна. В саду уже все успокоилось, только вдалеке меж деревьев странствовал одинокий огонек: кто-то из стражников любовался на искорки факельных отражений на снежинках. Звезда дрожала над самой кромкой западной стены - опоздай Звездочет еще хотя бы на час - и ему сегодня ее уже не увидеть.
- Что же, - проговорил он вслух. - Пойдем на наше старое любимое место.
Это была большая поляна на холмике между Великой башней и фонтаном. С поляны была видна вся южная часть неба, а когда Брадорану хотелось посмотреть на север, то приходилось устраивать целую экспедицию к лугам над обрывом. Направившись в сторону полянки, Брадоран почувствовал прилив радости, так радуются, когда вспоминают, где припрятана вещь, которую долго искали. Деревья по дороге, собственные шаги и даже движение очертаний Великой башни над заснеженными ветвями - все вдруг стало узнаваемым и любимым.
Дорожка разбежалась на три. Брадоран минуту думал, по которой идти, и пошел по средней - однако, идти стало труднее: здесь снег не был хорошо утоптан. И вот перед ним опять оказалось три тропинки. и каждая из них шла в обход холма - теперь Брадорану приходилось рассчитывать только на собственные силы. Он шагнул в сугроб и, не удержав равновесия, упал в снег и, что горше всего, уронил в снег подзорную трубу - все ее стекла были залеплены снегом. Положение было отчаянным, но Брадоран решил ни за что не сдаваться: ему пришлось изрядно побарахтаться, разбрасывая снег, прежде чем он снова оказался на ногах с подзорной трубой в руке.
На холме снега было гораздо меньше, чем внизу - ноги не проваливались даже по колено. Брадоран расчистил площадку и поставил треножник - звезда висела невысоко над кронами деревьев, времени до захода оставалось совсем немного. Звездочет утрамбовал рукой небольшое возвышение над снегом - столик для бумаги и чернил.
Большая тетрадь в пергаментной обложке покоилась в кармане его плаща - в эту тетрадь Брадоран записывал все свои наблюдения за звездами и рисовал очертания созвездий, пытаясь понять, изменяются ли они со временем.
На обоих концах подзорной трубы были укреплены колечки - Звездочет поймал звезду в эти кружочки и краем глаза увидел, как смотровое стекло вспыхнуло изумрудным огоньком. Звездочет понял, что смотреть на звезду придется сощурившись. Он открыл тетрадку на чистом листе, обмакнул ручку в чернила и написал сверху листа: "Год 1013, самый конец зимы..."
В подзорную трубу звезда предстала перед ним расплывчатым туманным шаром - по ее изумрудному диску неслись пузырящиеся облачные тени.
"Испарения от Черных Вод, - подумал Брадоран. - Звезда опустилась слишком низко..."
Очертания шара исказились - звезда стала похожа на каплю росы, повисшую на листе небесного дерева.
"Ну вот и все, - огорчился Звездочет. - Еще немного, и она погаснет совсем..."
Звезда слабела с каждой минутой, капля вытянулась в силуэт птицы раскинувшей крылья, лучи смешались и перепутались, свившись в клубок, начертание которого вскоре уже невозможно было истолковать.
- Если измерить угол между горизонтом точкой, где погасла звезда, то можно вычислить глубину пропасти, в которой скрываются Черные Воды, - размышлял Звездочет. Он уже приготовился черкнуть застывшим пером по тонко начерченным цифрам нимба... Но звезда и не думала гаснуть сразу - она постепенно таяла, как тает огонек свечи, уносимой вдаль бесконечного коридора - Звездочет так пристально всматривался в прыгающую по прозрачным облакам звездную искорку, что вскоре обнаружил, что смотрит вовсе не на настоящую звезду, а на мнимое пятно перед глазами. Поморгав, он заставил пятно исчезнуть.
- Какая досада! - расстроился Брадоран. - А если завтра появятся облака и я не смогу продолжать своих наблюдений?
Он оглядел небосвод. Белесая дымка затянула небо - сквозь нее просвечивали только две звезды. Одна - прямо в зените и вторая - над расколотым зубцом Гостиной башни.
Брадоран закрыл тетрадь - ниже надписи, которую он сделал сегодня, не появилось ни одной строчки.


В эту ночь Звездочету приснился еще один сон, чудесный сон. Звезда выбросила фонтанчик зеленого пламени. Во сне Звездочет очень торопился, он так спешил посмотреть на него, что в спешке закутался не в плащ, а в старое, уже износившееся шерстяное одеяло.
Симона настойчиво стучала в дверь, не давая ни минуты опомниться.
Брадоран схватил припрятанный под кроватью ящичек с трубой и тетрадкой, одну свечу - самую длинную из тех, что стояли в подсвечнике, зажал свечу под мышкой, позволив каплям расправленного воска падать на мягкий уютный коврик. Он повернул ключ в замочной скважине, готовясь бежать на холм, предвкушая рисовать на чистом листе капли зеленого света: часть из них улетает в бесконечность, а часть падает обратно на звезду.
- Тише! Пожалуйста, тише, господин Звездочет! - Симона прикладывает палец к губам. - Королева и принцесса ожидают вас в Обеденном зале... Ой, а куда это вы собрались?


- Уже утро? - Брадоран сонно оглядывался по сторонам. - Откуда столько света? Нет... Не утро... Утром вон та стена светится ярче, потому что ее освещают отблески из Хрустальной галереи.
Глубокая ночь чувствовалась в тяжести стен, в резких лучах ярко горящих факелов, в гудении сквозняков: проходя мимо запертых дверей, Брадоран чувствовал, как свежий зимний ветер узко дует сквозь щели.
Обеденный зал был ослепительно освещен - точнее, только та половина зала, где находилось пианино. На огромной люстре, лишь слегка приподнятой над полом, не было половины свечей - вечером их убрали, чтобы заменить новыми. Брадоран увидел Алису - посреди ярких лучей, за нею - тенью - неподвижная Королева, а в дальних дверях - несколько неразличимых низкорослых фигурок, наверное, поварята от скуки решили побродить по замку...
Симона осталась позади, в проеме коридора, а Брадоран шагнул в освещенное пространство и только сейчас понял, как же нелепо он все-таки выглядит: закутанный в старое дырявое одеяло и с тяжелым ящиком в руке, заставлявшим его старческую фигуру угрожающе крениться вправо - словно лодка, команда которой прозевала прилив.
Королева издалека, из-за свечного ореола, помахала Звездочету рукой и приложила палец к губам, затем, повелительно подняв руку, прочертила в воздухе дорогу, по которой Брадоран, обойдя люстру с другой стороны от Алисы, должен был подойти к ней.
Брадоран, поколебавшись, отошел к стене и припрятал ящик с инструментом за рядом составленных вместе стульев.
Алиса застыла посреди зала в странной позе - держа наполовину сгоревшую свечу в полусогнутой руке, чуть наклонившись вперед - словно предлагала свечу кому-то невидимому впереди себя.
Она освещала клавиатуру пианино - оказавшись рядом с Королевой Брадоран вдруг это понял. Алиса неспеша водила свечой над клавишами, удивленно и пристально их разглядывая.
- Симона! Подсвечник! - тихо приказала Королева.
Симона закивала издалека и выскочила в темный проем перехода, спустя минуту она вернулась.
Принцесса бросила свечу в подсвечник, как поэт бросает после бессонной ночи перо в чернильницу.
- Что здесь происходит? - прошептал Брадоран на ухо Королеве.
- Смотри сам, - ответила та, сердито сверкнув глазами.
Брадоран нашарил позади себя спинку стула и осторожно присел. Стул скрипнул, Брадоран втянул голову в плечи, ожидая, что Ее Величество рассердится на него, но Королева даже не шелохнулась, пристально наблюдая за Алисой.
Принцесса уже сидела за пианино, бережно расположив руки на клавишах. Тишина, воцарившаяся вокруг, показалась Брадорану двойственной - он не слышал ни звука, но в то же время он слышал мерный убаюкивающий шум, похожий на шум крови в ушах - так шумят речные волны, набегая на берег. Ему слышалось шуршание вечерних теней, смех и плеск в заводи где-то неподалеку - слышалось сквозь тишину и даже как-то помимо тишины, словно два инструмента в оркестре. Один - тишина, а другой - шорохи, плеск и шелест.
Вступил третий инструмент - желтые листья, летящие, как снег с Великой башни из Верхнего сада. Зазвучала и тень от факела на стене, и фигура Симоны, только что выпустившая из рук подсвечник. Волны музыки подхватили задумавшегося Брадорана - сквозь их дрожащую кромку он видел маленькую Алису , пытающуюся ручкой схватить солнечный лучик, он видел Рыжеволосую Королеву - в легком светлом платье, оттенявшем загар.
- Какая знакомая пьеса, - зашептала Королева на ухо Брадорану.- Путешественник?
Брадоран кивнул.
- И когда она успела ее выучить? - удивилась Королева.
Брадоран пожал плечами.
Принцесса прекратила играть и оркестр умолк. Откуда-то издалека-издалека, сквозь стены замка, до Звездочета донесся беспокойный лай деревенских собак.


ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой наступает весна, начальник стражи находит Символ, а Звездочет узнает, что скрывается за Черными Водами.

Таянье снега принесло в замок множество хлопот и приключений: однажды утром Звездочет проснулся от странного звука - будто кто-то легко ударял палочкой по медной чашке. Выйдя из комнаты, он тут же промочил ноги - коридор был затоплен водой, а сверху, с потолка, срывались и падали на пол все новые и новые капли. В воздухе стоял необыкновенный и немного пугающий запах - пугающий оттого, что точно такой же запах Брадоран чувствовал, когда в молодости путешествовал по замковым подземельям и едва не заблудился в них.
"Уж не Черные ли воды вышли из берегов?" - испугался было Брадоран, но зачерпнув пригоршню, успокоился - вода была светлой и чистой.
Капли падали на пол в лужи, звенели, ударяясь о факельные стаканы - стаканы звенели на разные голоса, будто в коридорах и залах спряталась целая компания веселых музыкантов. Вдалеке, там, где луч утреннего солнца пробирался в окно, капельки еще и сверкали, будто искорки костра, только летящие не вверх, а вниз - с потолка на землю. Факельное отражение беспокойно зашевелилось в полутьме - издалека, закатав до колен штанины, шлепал по лужам начальник стражи.
- Что такое? Что это?
- То же самое и во всех залах и покоях Их Величеств, - сообщил начальник стражи и обессилено облокотился о стену. - Да и в кухнях все залило водой...
- А где Королева? Где Алиса?
- В Обеденном зале, возле пианино...
- Что случилось с пианино? - испуганно спросил Звездочет.
- Ничего, ничего, - успокаивающе покачал головой начальник стражи. - Мы надежно укрыли его и приставили двух поварят вычерпывать лужи вокруг. Но Ее Величество все равно беспокоиться, что сырость может повредить инструменту.
- Схожу навещу их, пожалуй, - Звездочет минутку постоял задумавшись. Еще бы немного - и вода перехлестнула б через порог и затопила его комнату.
Брадоран рассеянно шагнул в воду - тяжелые и холодные колодки тут же сковали его ноги. Тапочки размокли и, только он пытался пошевелить ногой, начинали по-лягушачьи квакать. Но, стиснув зубы, Брадоран отправился в Обеденный зал, и начальник стражи услужливо нес перед ним факел.
- А вот и наш дорогой Звездочет проснулся, - издалека заговорила Королева. - Ну, что скажешь? Сейчас самое время послушать умного человека. Откуда пришла эта напасть?
- Я начинаю кое-что предполагать, Ваше Величество, - пробормотал Звездочет и своей квакающей походкой направился к Королеве. - Слуховые оконца на чердаке - вот в чем причина! Вы помните, чтобы кто-нибудь когда-нибудь закрывал их? Я не помню. - Они всегда были открыты. Зимой на чердак намело много снега, а в последние дни, когда опять к нам вернулось летнее тепло, снег начал таять.
- Похоже, что так, - согласно кивнул начальник стражи.
- И теперь нам нужно отпереть чердачную дверь и убрать весь снег, - закончил Звездочет.
- Я иду сколачивать лопаты, - сообщил начальник стражи. - И еще, Ваше Величество. Кухня затоплена, завтрак приготовить нельзя. Не прикажете ли разложить костры во дворе? А то ведь можно остаться и без обеда...
- Да, разложите, - махнула рукой Королева и ,выбрав среди стульев, окружавших ее один сухой, присела на него. - Ох, как я устала...
- А где Алиса? - спросил Брадоран. - Мне сказали, что она здесь.
- Она ушла спать, - сказала Королева. - Алиса всю ночь не отходила от пианино и даже утром не сомкнула глаз. Стояла рядом и слушала, как падают капли. Когда капля падает на крышку, то струны очень тихо начинают звенеть внутри...
Королева огляделась вокруг.
- Нужно приказать, чтобы приготовили комнату с камином, - решила она. - Я ужасно продрогла в этой сырости... А ты все спишь до полудня?! Всю ночь смотрел в свою увеличительную трубу? Как там поживает мой подарок?
- Спасибо, Ваше Величество. Все в порядке, - опустил голову Звездочет. - Звезда гаснет...
- Гаснет? - удивленно воскликнула Королева. - Что, так быстро?
- Уже полтора месяца прошло, Ваше Величество, - напомнил Брадоран.
- Да, да..., - закивала головой Королева и сладко зевнула. - Полтора... Ты всю свою тетрадку изрисовал?
- Нет, Ваше Величество, - грустно ответил Брадоран. - Я не нарисовал ни одного рисунка. Что рисовать? Просто один единственный кружок? Эта звезда только слишком яркая, и больше она ничем не отличается от других звезд.
- Вот как? - удивилась Королева. - А мне так хотелось, чтобы она была какая-нибудь необыкновенная...
- А хотите я назову эту звезду вашим именем? - нерешительно спросил Брадоран. - Ведь это вы ее открыли...
- Моим именем? - засмеялась Королева. - Нет уж, дорогой Звездочет, не нужно... Звезда видишь как быстро, оказывается, угасает, а я не угасаю совершенно... Подожди-ка! Если она совсем не погаснет и останется, то я, может быть, еще передумаю...
Звездочет улыбнулся, глядя как Ее Величество притворно обдумывает его слова.
- Какие глупости иногда приходят тебе в голову, - укоризненно сказала она наконец, вздохнула и поднялась со стула. - Пойду посмотрю, как раскладывают костры...
Звездочет же решил не откладывать намеченных дел: он вернулся к себе в комнату, накинул на плечи непромокаемый плащ и отправился к чердачной дверце, чтобы примериться, как лучше проникнуть наверх. Комната с чердачной дверцей находилась в конце большой лестницы - это была низкая комната с каменными нештукатуреными стенами и совершенно без окон. Звездочету удалось подняться туда с большим трудом, ступеней почти не было видно - их скрывал под собою бурный водный поток. Звездочет очень боялся поскользнуться и, прежде чем сделать шаг, осторожно пробовал ногой неясно поблескивающую из под воды ступеньку. Дверь комнаты не выдержала напора воды - щеколда висела на одном гвозде, на полу лежали обвалившиеся с верхнего косяка кусочки лепнины. В самой комнате шел уже не просто дождь, а настоящий ливень - вода просачивалась между камней, в маленькие щелки на потолке и, конечно, через петли и щели неплотно закрытой чердачной двери. Звездочет решил спускаться вниз и звать на подмогу - нужна была лестница и топленый жир, чтобы смазать колеса и шестеренки дверного механизма. Звездочету хватило одного взгляда, чтобы понять, что сдвинуть с места заржавевшее колесо будет очень непросто.
Спускаясь, Звездочет думал о том, что неплохо бы сделать на крыше площадку для наблюдений за звездами.
К обеду лопаты были готовы и небольшой отряд стражи во главе со Звездочетом отправился в чердачную комнатку. С первой попытки им не удалось туда войти - ливень стал настолько сильным, что пришлось возвращаться за вторыми плащами, которые набросили поверх первых.
Шестерни и валы механизма не просто заржавели, а словно срослись друг с другом и, прежде чем смазывать их жиром, пришлось молотком и топором сбивать ржавчину. Ржавчины набралось очень много - двое стражников ведрами выносили ее во двор и сваливали в кучу.
Наконец, штурвал сдвинули на полспицы под оглушительный треск и скрежет. Более ужасного звука Брадоран не слышал с детства - с тех пор, как сорвался в пропасть большой утес к востоку от замка. Казалось, что механизм сдвигает с места не маленькую дверь, а весь потолок.
Чердачная дверь чуть-чуть приоткрылась, и оттуда на Звездочета и стражников вылилось столько воды, что никакие плащи не спасли - все тотчас промокли с головы до пят и, стуча зубами от холода, отправились переодеваться и греться у костров. На нижнем этаже замка, в некоторых комнатах, вода уже поднялась по колено, и несколько поварих, завязав спереди юбки в узлы, выносили во двор скамейки и пустые цветочные горшки. Королевский сад был похож на вспаханное поле после дождя. Множество ручейков устремились к парапету и Черным Водам. Отогревшись, Звездочет отправился вслед за ними и завороженно стоял на краю пропасти и смотрел как падает вниз вода и исчезают в тумане сверкающие на солнце брызги.
Когда Звездочет вернулся в комнату, ливень уже почти прекратился. Целый час ушел на то, чтобы заставить колесо повернуться на один оборот - Звездочет всматривался в темный проем двери, надеясь увидеть хотя бы проблеск солнечного света. Но он не видел никаких проблесков, и это означало только одно - чердак засыпан снегом по самую крышу, а значит, работа им предстоит долгая и трудная.
Сколько стражники не старались - дверь дальше не открывалась. Впрочем, в проем уже вполне можно было протиснуться.
Первым наверх отправился начальник стражи. Он исчез в темноте по пояс, привстал на цыпочки на последней ступеньке, но потом спустился вниз и попросил факел.
- Ничего не вижу, - сообщил он. - Вокруг какое-то странное стекло с пузырьками внутри. Даже вступить некуда...
- Это лёд, - объяснил Брадоран.
Потом вдруг что-то произошло - начальник стражи испуганно вскрикнул и сверху посыпались блестящие стеклянные осколки. В комнате стало светлее - проем двери засветился полуденным солнцем.
- Что такое? - воскликнул Брадоран.
- Я ударил по льду факелом, - начальник стражи, улыбаясь, выглядывал сверху. На его усах и бороде поблескивала ледяная пыль. - Там не так уж и много снега. Я вижу крышу и слуховое оконце. Здесь все так сверкает!
И ноги начальника стражи исчезли за дверью. На дальней стене комнаты появился яркий солнечный прямоугольник, а в нем - силуэт начальника стражи.
- Господин Звездочет! - кричал начальник стражи. - Вы можете подниматься смело. Здесь совсем нетрудно ходить!
- Да?
И Брадоран ухватился за деревянные ступеньки лестницы...


Первое, что увидел Брадоран, - распахнутое чердачное окно, солнечный лучик, наискосок пересекающий чердак и облако в окне, медленно уплывающее за переплет. Звездочет зажмурился от оранжевых отблесков - его окружали стеклянные стены, на гранях кристаллов, вмурованных в стекло, пылали миллионы солнечных искорок. Сам не понимая почему, Звездочет заволновался - слишком резок был контраст оранжевого и голубого. Звездочет вспомнил детство, как он часами, зажмурившись, высматривал границу, разделяющую солнце и небо.
- Эй! - Брадоран позвал начальника стражи.
- Я здесь, господин Звездочет, - раздалось неподалеку. - Идите в любом направлении, куда захотите. Эти стены рушатся под ногами.
Звездочет недоверчиво протянул руку и прикоснулся к солнечным искоркам. Он ощутил на кончиках пальцев мгновенный холодок, а стена перед ним вдруг пропала, осыпавшись к ногам грудой чешуек-осколков.
Постепенно на чердаке появились все стражники - с лопатами наперевес. Они принялись крушить стены, оставляя за собой черные внутренности сугробов. Выясняя природу этой черноты Брадоран наклонился и набрал в ладонь немного почерневшего снега. Снег был перемешан с копотью из каминных и печных труб.
Осколки стен быстро растаяли, и хруст под лопатами стражников сменился болотным чавканьем.
Звездочет подошел к распахнутому окну и замер, разглядывая весенний сад. У подножия холма, с которого он наблюдал звезду, развели шесть больших костров, вокруг которых сновали повара. Стайка поварят, скинув халаты и фартуки, носилась среди цветущих яблонь - невдалеке Брадоран заметил и Королеву с Алисой: они неспеша прогуливались по центральной аллее. Алиса остановилась и присела на корточки, сорвала цветок и разглядывала его, гладя лепестки тонкими хрупкими пальцами.
Звездочет оглянулся - чердак напоминал пепелище - стражники стояли в стороне и что-то обсуждали, показывая в сторону Хрустальной галереи. Краем глаза Брадоран заметил медный отблеск из глубины сада. Прищурился. Облачко набежало на солнце, и отблеск исчез. Ее Величество заметила Брадорана и приветливо помахала ему рукой...
- Господин Звездочет! Господин Звездочет! Идите сюда! Посмотрите, что мы нашли! - двое стражников махали ему руками с чердака над Хрустальной галереей.
- Мы разгребали снег, - рассказывали стражники перебивая друг друга. - как вдруг наши лопаты наткнулись на что-то большое и твердое. Сначала мы думали, что это кусок льда - там темно и нельзя ничего видеть наверняка. Мы принесли факел, и оказалось, что это совсем не лёд, а стена маленького домика, который полностью засыпан снегом.
- Здесь кто-то жил! - удивлялся начальник стражи. - Там внутри даже есть маленькая печка, сложенная из глины.
Он забрался в домик, достал из окна обломок хрустального стекла и, найдя внутри какую-нибудь интересную вещь, тут же появлялся в окне и рассказывал о ней.
- Здесь есть небольшая лежанка, - говорил он. - Скамейка, столик и даже полка с книгами!
- Достаньте книги! - взволнованно попросил Звездочет.
Но, к сожалению, в книгах нельзя было прочитать ни строчки - даже раскрыть их было почти невозможно; сырость разъела страницы, а казеиновый клей размок и склеил многие из них друг с другом. Только на обложке одной из книг проступала большая, украшенная завитками буква "Л".
Брадоран долго рассматривал книги, стоя у чердачного оконца и на одной из страниц нашел следы гравюры - очертания лица просвечивали сквозь пергамент, как сквозь стекло, залитое дождевыми каплями.
Книги сложили поверх собранной стражниками кучи и стали размышлять, как лучше вынести с чердака ледяные осколки. В конце концов их решили просто выбросить в окно...


Впрочем, обитателей замка ожидало еще столько забот, что вода, пролившаяся с чердака вскоре стала забываться как не такое уж и значительное событие.
Однажды Брадоран застал Королеву в Обеденном зале - Ее Величество прохаживалась вперед-назад, разглядывая возвращенные на прежнее место шторы. В конце концов она подошла к окну и, дернув за ткань, сорвала шторы с гардины и бросила на пол.
- Они выцвели, - сказала Королева, заметив застывшего в дверях Брадорана. - Помнишь, какими они были десять лет назад? Синее, чем небо... А сегодня утром, когда я сидела и слушала, как играет Алиса , вдруг заметила, что небо просвечивает сквозь них, словно пятна густой синей краски. Прошло не так уж много лет, а цвет пропал...
- Может быть, это от солнечного света, - рассудил Звездочет. - Зима была слишком мглистой... Я вот сейчас тоже шел по замку, и мне казалось, что все окна в замке очень пыльные. Да вы сами посмотрите, Ваше Величество!
Королева перешагнула сорванную занавесь и провела пальцем по стеклу. На стекле не осталось никакого следа.
- И все-таки стекла мы протрем, а шторы заменим, - решила она. - Иначе какая же это весна?
Она сорвала следующую штору и отошла на середину зала, чтобы полюбоваться работой.
Яркий солнечный луч проступил на полу в мешанине стульев и скамеечек. В воздухе поднялись пыльные вихорьки - то ли дуновение от падающих штор подняло их, то ли дуновение солнечного света. Вихорьки напоминали застывшие языки свечного пламени, висящие, будто призраки, над спинками беспорядочно расставленных стульев.
- Уже не весна, - улыбнулся Брадоран. - Уже почти лето. По моим расчетам, через несколько дней заработают солнечные часы в саду.
- Нарисуй ты их на другой стене - и лето наступило бы на полгода раньше, - хмыкнула Королева.
- Вы ошибаетесь, Ваше Величество...
- А ты стал в последнее время много себе позволять, - грозно сверкнула глазами Королева. - Что значит "ошибаетесь"? Разве так разговаривают с Королевами? А? То-то же... Я правлю этим миром, поэтому договоримся со мной больше не спорить! Хорошо? А вот теперь послушай-ка, что я придумала...
Во время этой гневной речи, Брадоран нащупал за своей спиной стул и устало присел на его краешек.
- Я придумала перенести цветы из нижних галерей в верхние, но не так как мы делали это раньше, а радугой - чтобы красный цвет был в самом низу у земли, а синий - наверху, может быть, даже в чердачных окнах, чтобы сливался с небом. Что скажешь?
- Великолепно! - обрадовался Звездочет. - Хотя, признаться, мне кажется, что раньше было лучше. Центральная башня была похожа на ночное небо в котором запускают фейерверки...
- Это скучно, - покачал головой Королева. - Каждую весну фейерверки и фейерверки. Пускай теперь будет радуга... А? Ну хотя бы один раз...
- Конечно, конечно, Ваше Величество, - закивал Звездочет. - Я разве говорю, что радуга это плохо? Тем более, некоторые цветы еще не распустились - какими они будут, кто знает? Некоторые будут цвести разноцветными цветками, так что может быть получится и радуга, и фейерверк одновременно...


Через несколько дней, на западе, вскоре после заката, засветились желтые пыльные облака, напоминавшие собой землю, растрескавшуюся от жары. Облака висели неподвижно, как призраки, и погасли только глубокой ночью, когда вокруг уже ничего не было видно. Ночи стали звонче и светлее - проснулись кузнечики и птицы, появились светляки. Ее Величество утверждала, что однажды, проходя через Хрустальную галерею, видела целую их стаю - светящееся облако, перепархивающее с дерева на дерево. Туман над Черными Водами стал густым и белесовато-серым, как дым из печной трубы, и после прогулок вдоль парапета на языке чувствовался горький привкус, совсем не летний, привкус полыни. Понемногу начали распускаться цветы в горшках - и в самом деле получалась и радуга, и фейерверк. Даже поначалу была одна только радуга, пока бутоны не раскрылись полностью. Но потом цвета смешались - точь в точь как на предпраздничном небе, и Звездочет иногда позволял себе свысока поглядывать на Королеву. Зимняя сырость еще не скоро покинула коридоры замка, приходилось все время проветривать залы и комнаты, иначе стены тотчас обрастали плесенью, а пакля в факелах отсыревала, и ее невозможно было поджечь. Однажды начальник стражи забыл открыть окна, и все обитатели замка просидели вечер в кромешной тьме.
И еще один неприятный сюрприз ожидал Брадорана и Королеву - влага, пролившаяся с чердака пагубным образом повлияла на картины в зале Предков. Они ужасным образом поменяли цвета, розовая краска позеленела, а голубая - пожелтела. Симона, однажды утром зашедшая в зал Предков, чтобы вымыть пол, едва не лишилась чувств - ей показалось, что со стен следят за ней какие-то невиданные сказочные привидения. Портреты предков пришлось снести в одну небольшую комнатку и запереть на ключ. На фасаде Центральной башни, среди цветочного фейерверка, появилось одно темное пустое окно - Королева недовольно хмурила брови, но поделать тут уж ничего было нельзя.
В библиотеке распахнули все окна, и пыль, поднятая сквозняками, несколько дней висела в воздухе - окна библиотеки было легко угадать и снаружи: из них сочился едва приметный золотистый дымок. Звездочет, закутавшись в плащ и оставив только глаза, перебирал и протирал сухой тряпочкой книгу за книгой. Симона сперва вызвалась помогать ему, но начала чихать от пыли и несколько часов не могла остановиться.
Звездочет нашел два экземпляра "Узорчатого посоха" и сперва удивился - откуда бы мог взяться второй? Но потом вспомнил о Пилигриме, о запертых зимой комнатах... Брадоран взял у Симоны ключ и пару дней собирался с силами, прежде чем вошел в покои Пилигрима, в которых, с тех самых печальных дней, когда он, умирая, лежал в кровати, ничего не переменилось. Даже на три четверти оплывшая свечка продолжала стоять в канделябре.
Звездочету пришла в голову неожиданная мысль: не оставил ли Пилигрим какой-нибудь записки? Или дневника? Звездочет целый день метр за метром обшаривал пустые комнаты, но так ничего и не обнаружил. Кроме пустого мешочка из холстины, на дне которого шуршали крошки хлеба.
На следующей неделе начали чинить фонтан... Фонтан строился в незапамятные времена - одновременно с замковыми стенами и Великой башней. На его месте сперва был родник, который вскоре иссяк и пришлось лепить из глины трубы и вести воду от ближайшего родника за воротами.
Трубы шли глубоко под землей, и работа по их чистке предстояла нелегкая. После нескольких взмахов лопат, обнаружилось, что земля совершенно не высохла после весеннего таяния. Посреди цветущего сада появились безобразные кучи грязной глины - Королева очень сердилась и прекратила прогулки, наблюдая за работой из открытого окна маленькой комнатки возле Хрустальной галереи.
Собственно с починки фонтана все и началось - вся последующая история, описанная позже во множестве книг и обросшая самыми невероятными слухами...


С наступлением лета желтые облака изменились. Их свет стал так ярок, что когда на небе появлялось не одно, а хотя бы два облака, то все деревья в Королевском саду начинали отбрасывать две тени, в которых исчезали, будто пропадали насовсем, и трава, и распускающиеся цветы.
Теперь облака эти исчезали быстрее, лишь только Солнце касалось горизонта на Западе - и в эти моменты закат становился таким, каким и помнил его Звездочет, так любивший это время в прежние годы. Когда желтые облака исчезали, Звездочет выходил погулять в сад, уже засыпающий и наполненный свистом вечерних птиц. Горизонт был чистым, и только кое-где еще змеились желтые нити, вытягивались, извивались и уползали в северные сумерки.
- Будто кто-то распускает клубок шерсти, - говорила Королева. - В твоих книгах ничего не написано про эти облака?
Брадоран целый день просидел в библиотеке, но не нашел ничего, кроме короткой, в несколько строк, заметочки о том, что такие облака бывают.
- Зачем было вообще это писать? - удивлялся Брадоран, гуляя вечером по саду. - Ну кому интересно то, что просто бывает?
Он щурил глаза, разглядывая тропинку под ногами, но тропинка рано или поздно пропадала из виду, и Звездочет оказывался на какой-нибудь бурно заросшей незнакомой поляне.
В эту весну сад необычайно разросся, смешав привычные очертания крон, тропинок, скамеечек. Сначала выросли побеги - и каждая ветвь на дереве стала вдвое длиннее и извилистей. А когда распустились листья, сад и вовсе превратился в глухую и запущенную чащобу... Все это было замечательно, но вскоре Звездочет начал замечать, что тропинки исчезают под травяным покровом. Они не просто исчезали, а даже вроде бы запутывались - идя по совершенно знакомой дорожке, можно было оказаться в каком-нибудь неожиданном месте, вроде зарослей у Гостевой башни. Это однажды вечером случилось с Ее Величеством - целый отряд стражников весь вечер в желтом свете облаков и черных тенях от деревьев прорубал дорогу по направлению к отчаянным крикам о помощи.
Одна аллея, однако, не зарастала. Самая широкая - та, что шла к парапету. Конечно, трава выросла и на ней, но не повсюду, а небольшими островками. Возвращаясь от парапета по вечерам, Брадоран долго плутал в песчаных проливах и заводях, но всякий раз благополучно возвращался к замку - к спокойным огням в открытых окнах и к накрытому столу...
Внутри замка тоже происходили перемены, но уже более привычные, поскольку и раньше они сопровождали каждое начало лета. Всю мебель, шкафы и столы, стулья и даже скамеечки на день укрывали большими кусками белой холстины, чтобы на подушечки не попала цветочная пыльца. Еще в детстве Брадоран придумал интересную игру для себя - входя в зал он пытался угадать расположение предметов под этим покрывалом. Он приподнимал холстину, заглядывал под нее и на мгновение оказывался в тихом и пыльном мире спрятанных от солнечных глаз вещей. Брадорану становилось грустно, он нащупывал какой-нибудь одинокий стул под холстиной, усаживался на него и долго оставался неподвижен, глядя, как зеленоватые существа прыгают и веселятся за витыми оконными решетками.
Побывав однажды в Факельном зале, Брадоран заметил, что с лестницы на Великую башню дует теплый сухой ветер - верный признак того, что тепло установилось окончательно и можно в тесном кругу Их Величеств, за ужином, торжественно объявить о начале лета.
Королева встретила это известие спокойно, не выказав никакой радости.
- Вот-вот, - вздыхал Брадоран. - Уже не менее, чем тысячу раз, я объявлял о том, что начинается лето, но впервые я в растерянности...
По вечерам, после ужина, Алиса играла на пианино. Она все повторяла и повторяла пьесу Пилигрима, каждый раз все более отточено и уверенно, и всякий раз более непохоже. Брадоран пытался уловить хотя бы один фальшивый звук, но Алиса играла безупречно - однако музыка Пилигрима была и та и не та. В конце концов Брадоран решил, что музыка вовсе и не меняется - меняется лишь предчувствие.
Наконец, настал торжественный день, когда Симона унесла из комнаты Брадорана все теплые вещи, а свою черную зимнюю накидку и даже треугольную шляпу Брадоран собственноручно убрал в сундук.
Закрыв глаза, Звездочет бесшумно вышагивал по невидимым в сумерках аллеям... Память его хранила каждый поворот аллеи, каждую скамеечку - и Звездочет шел не по нынешнему заросшему и изменившемуся саду, а по тому, который помнил и любил, который полюбил давным-давно, когда еще мальчиком гулял здесь. И не удивительно, конечно, что, открыв глаза там где ему виделась залитая солнцем золотая поляна, он обнаружил себя стоящим под звездным небом во тьме - и только несколько окон замка просвечивали где-то далеко, сквозь деревья. Впрочем, окна вскоре то ли погасли, то ли пропали из вида, и Звездочет понял, что заблудился. Совсем заблудился и не знает куда идти.
Он замер и стал прислушиваться, оглядываться, но не видел ничего, кроме звезд и контуров крон, словно очертания гор на далеком горизонте. Где-то вдалеке слышались удары лопаты и шелест земли - стражники рыли яму, готовясь чистить фонтанную трубу.
- Я заблудился! - восхищенно подумал Звездочет. - Я заблудился! Вот это да! И скоро меня спохватятся и будут бегать по всему замку, кричать и зажгут все факела!
Он потоптался на месте, запнулся за корень и едва не упал. Размахивая руками, пытаясь сохранить равновесие, Брадоран неожиданно дотронулся до холодного мертвого дерева. Это была скамейка.
- Здесь не должно быть никакой скамейки, - мимоходом подумал Брадоран. - И вот что самое удивительное: отчего я так рад? Такое чувство, что наконец-то исполнилось какое-то мое заветное желание... Но разве все эти годы я мечтал блуждать в потемках тайком ото всех? Ох-ох... Видимо, права Ее Величество - как бы умен и стар я не был, а все-таки состарился слишком рано...
- Брадоран!
"Показалось... Как странно кричит ночная птица..."
Брадоран присел на скамейку и задумался. В памяти всплыла картина: Брадоран, маленькая Алиса и принц Солнечной пустыни (он однажды гостил в замке), поднимаются по лестнице к Верхнему саду. Летний вечер, но Брадоран знает, что там, наверху, еще долгое время будут видны его лучи. Дети бегают вокруг него и играют. Принц придумывает крылья, чтобы лететь вниз и добраться до Черных Вод, или воздушный шар - Брадорану стоит огромного труда, чтобы объяснить ему всю опасность такой затеи - сколько уже людей пропало бесследно! - но принц не слушает, Брадоран немного сердится, а Алиса смеется над ними и, спотыкаясь, теряет башмачок.
Вершина башни уже близка, и Звездочет видит лучи солнца и кроны - сквозь распахнутую дверь. Сколько Брадоран себя помнил, эта дверь так никогда и не закрывалась. Лучи тают один за другим и для того, чтобы еще успеть увидеть солнце, нужно торопиться. В светлом проеме вспархивает искоркой желтый осенний лист и уносится в лестничный пролет, тая в воздухе.
Они оказываются в саду, и Брадоран ведет их к площадке в самом центре Великой башни, оттуда открывается вид на землю, пропасть и облака. Еще одна небольшая каменная лестница, испещренная трещинками и углублениями - от ветра, который здесь не стихает.
- Вот, мы пришли! - радостно объявляет Брадоран, и дети выбегают на круглую площадку с перилами, которые поддерживают невысокие белые статуи, вырезанные из камня.
- Две тысячи восемьсот пятьдесят пять! - принц по дороге считал ступени.
- Одну пропустили, Ваше Величество, - улыбался Звездочет.
Через все закатное небо протянулись белые полосы облаков, словно не небо, а вспаханное поле. Облака почти неподвижны и желты с Запада, там, где на них светит закат. Дети завороженно смотрят вниз. Принц - на восток, Алиса - на Запад. Брадоран, отошедши к перилам, любуется ими. Лицо принца темно и грозно - он видит, как приближается к земле и замку ночная темнота, как с течением времени небо становится все более непроницаемым и проглатывает облака, и как пасмурный и душный ночной воздух поднимается все выше и выше - вот уже принц по грудь стоит в ночи...
Алиса, усыпанная золотыми и багровыми искрами, смотрит в сторону заходящего солнца. Лицо ее, может быть, и кажется грустным, но золото делает эту грусть незаметной.
Брадоран помнил, чем закончилась эта история - Его Величество испугался, заплакал, и принцесса успокаивала его, потом в сумерках без цвета и звуков спускались обратно... Принц нес плачущий факел и пристально смотрел себе под ноги, словно боясь нечаянно вступить в темноту.
- Ну вот, напугал ребенка... - ворчала целый вечер Рыжеволосая Королева. - Тоже мне! Нашел время для прогулок!


На стенах Великой башни запрыгали оранжевые беспокойные отблески.
- Брадоран!
"Притворюсь, что ничего не слышу", - решил Звездочет и даже захихикал, потирая ладони...
- Брадоран! Иди же скорей сюда, посмотри что мы нашли!
Звездочет испытал горькое чувство досады: по всей видимости, его не потеряли. Его просто звали на что-то посмотреть! Это было ужасно обидно, и Звездочет сперва решил ни за что не идти, а так и сидеть до утра на скамеечке, но потом любопытство взяло верх, и он стал осторожно пробираться сквозь чащу. На поляне перед замком собралось, должно быть, очень много народу - стены башен над деревьями становились все светлее и светлее, даже затянувшееся дымкой небо начало неясно отсвечивать оранжевым - столько горело факелов.
"Интересно, что здесь можно найти такого особенного? - удивлялся Звездочет. - Казалось бы, всё пересмотрел, всё перебрал до последней пылинки...И вдруг - что-то нашли. Сюрприз так сюрприз!"
Оказалось, что Брадоран заблудился совсем недалеко и даже, в общем, совсем не заблудился. Сделав несколько десятков шагов, он оказался на главной аллее - ее просвет со стороны замка был затянут факельным мерцанием, из которого выступали темные фигуры стражников. Фигуры перемещались, исчезали, появлялись опять...
- Фонтан! - воскликнул Звездочет. - Заработал фонтан!
И он прислушался, замерев, но шума воды не услышал - только шаги и негромкие разговоры.
- Брадоран! - снова крикнула невидимая Королева, и Звездочет подал голос:
- Я здесь, Ваше Величество! Я заблудился в саду...
И он вышел из аллеи на двор, оказавшись в полукольце стражников, державших факела.
"Словно факельщики на поле битвы" - подумал Брадоран, вспомнив свой сон.
- Ты даже заблудиться вовремя не можешь! - с сарказмом произнесла Королева. - Посмотри-ка лучше, что нашел начальник стражи, когда копали яму.
Краем глаза Брадоран увидел Алису - она стояла поодаль, на ступенях лестницы, ведущей из Гостиного зала. Алиса непринужденно держалась за поручень и с любопытством вытягивала голову, чтобы посмотреть через плечи стражников.
Фонтан, конечно, не работал. Более того - зрелище ремонтных работ было удручающим. Мозаику разобрали, весь двор был завален грязно-рыжей глиной и осколками трубы. Неподалёку, у стены замка, лежал грудой камня и железа разобранный шлюз. Звездочет удивился - шлюз казался таким огромным, удивительно, как в прежние времена им с Алисой удавалось сдвинуть его створки...
Дно ямы было темным. Оранжевые отблески плескались поверх темноты, будто свечные искорки на поверхности вина, налитого в чашу. Ее Величество стояла на самом краю этой раскачивающейся темноты, и рядом с ней стражник поднимал над головой факел.
- Мы нашли ее после ужина, - господин Звездочет. - сказал начальник стражи. - Мы решили сначала старательно очистить ее от земли, вымыть водой, а потом бежать за вами, потому что кто, кроме вас, сумеет разобраться, что все это значит... Эй! - крикнул он стражникам. - Подойдите поближе!
Темнота покачнулась и отступила на дно, открыв матовые медные очертания...
- Позвольте... позвольте... - Звездочет потер глаза, ослепленный факелами. - Скульптура!
- Да уж мы бы не догадались, - рассмеялась Королева. - Говори лучше поскорее, что все это значит?
- Понятия не имею, Ваше Величество, - неуклюже замерев на краю ямы, Звездочет в недоумении развел руками.
Скульптура была огромной - в два-три человеческих роста. Стражники не сумели откопать ее всю до основания. Можно было увидеть только грубо исполненные формы человеческой фигуры с прижатыми к телу руками, угловатой головой и странным головным убором, верхний край которого чуть-чуть приподнимался над краем ямы.
- Может быть, эта скульптура лежит здесь издревле? - предположил Звездочет. - Но тогда это должны быть очень древние времена, поскольку известно, что за несколько тысяч лет до нашего времени здесь был только один дикий лес и скалы... И еще - невероятно! Почему ее не нашли, когда строили замок или закладывали фонтан?
- Ты меня спрашиваешь? - хмыкнула Королева, рассматривая неожиданную находку. - Посмотри-ка: она сделана из меди. Уж несколько тысяч лет назад никакой меди и в помине не было. Я хорошо помню - ты сам мне это рассказывал...
- Не знаю, что и ответить вам, - покачал головой Брадоран. - Всё так.
- И ещё, дорогой Звездочет, что это за странная шляпа на голове? Уж сколько я не следила за модой, точно говорю - никто никогда не носил таких шляп...
Они еще долго стояли и разглядывали скульптуру, пока жир не стал заканчиваться в факелах. Тогда Ее Величество объявила страже отбой и приказала утром, после завтрака, собраться с силами, откопать скульптуру до основания и поднять ее наверх.
Звездочет не спал всю ночь. Он сидел в библиотеке, обложившись со всех сторон книгами и засветив несколько больших канделябров. Он с шумом листал книжные страницы, сидел, замерев, и раздраженно прохаживался между погруженными в полумрак книжными полками. Уже под утро в библиотеку заглянула Алиса, но Брадоран приказал ей отправляться спать, и она ушла. Было отчего заволноваться Брадорану - книги молчали. О скульптуре или хотя бы о чем-нибудь с ней связанном не было сказано ни слова.
- Ну хотя бы строчка! - убеждал Звездочет черные пергаментные переплеты. - Ну хотя бы как о желтых облаках!
Когда уже начало светать и в саду проснулись первые птицы, Брадорана видели прохаживающимся по Хрустальной галерее с зажженной свечой в руке. Стражнику, который видел его снизу, из сада, казалось, что старик ходит будто по небу, среди гаснущих звезд. Он ходил долго - пока не встало солнце. Сжег четыре свечи, закапал воском весь хрустальный пол, а потом раздосадовано махнул рукой и отправился спать.


На следующий день было влажно и пасмурно. Звездочет проснулся в полной уверенности, что увидит в окне солнечные отблески, но вместо этого он увидел повсюду матовую дождливую пыль - вещи сливались друг с другом, упавшая на пол книга казалась лужей воды.
- Отвратительная тишина! - рассерженно проворчал Брадоран. - Отвратительная необъяснимость... Это от погоды. Теперь целый день буду ходить и ворчать.
Но Брадоран решил не роптать на судьбу и покорно отправился завтракать. Пространство внутри замка пропиталось серостью, и только взглянув из окна в сад Звездочет поднял себе настроение - так празднично и радостно выглядели цветы и деревья!
Издалека по коридорам донесся смех стражников, но Брадорану было совсем не весело - он жалел себя и кутался в плащ даже за столом - Королева грозно посмотрела на него, пресекая нарушение приличий.
Доев булочку и незаметно подложив в Алисину тарелку еще немного салата, Ее Величество осведомилась у Звездочета, что он думает по поводу вчерашней находки. Звездочет честно ответил, что он не знает, и Королева снисходительно улыбнулась:
- Когда я вчера ложилась спать, - сказала она. - Мне в голову пришла одна мысль. Я вспомнила эту странную шляпку на голове скульптуры и вдруг поняла, что это и не шляпка вовсе, а знаешь что?
- Что? - Брадоран удивленно смотрел на Королеву.
- Это наш замок! Только очень-очень маленький. И, по-моему, Великая башня сломана у основания...
Королева выдержала эффектную паузу.
- Ну, дорогой Звездочет. Что скажешь?
Повар, три поваренка и начальник королевской стражи, переминавшиеся с ноги на ногу возле дверей, выжидательно посмотрели на Брадорана.
- М-м... - Звездочет потер бороду и бессмысленно оглядел пустую тарелку. - Возможно, Ваше Величество, очень возможно... Нужно будет пойти и внимательно посмотреть.
- Так оно и есть - можешь не смотреть, - махнула рукой Королева. - На один вопрос я ответила. Теперь должна ответить на второй: что все это означает?
- Ох, Ваше Величество, - не выдержал Брадоран.
- Быть может, я сама придумаю, обойдусь без тебя, - победоносно улыбнулась Королева.
Сразу после завтрака Брадоран умылся холодной водой. Он слишком покраснел, и краснота эта никак не хотела сходить. Умывшись, Брадоран решил не медля отправляться осматривать скульптуру, даже невзирая на дождь. Он подыскал подходящий непромокаемый плащ и покинул замок в тот момент, когда по коридорам начали разноситься звуки пианино.
Впрочем, особенно надолго Брадорану уходить не пришлось - с первого взгляда правота Ее Величества становилась очевидной.
- И как же я сам не заметил? - сокрушался Брадоран. - Неужели в тот момент я думал о чем-то более важном?
Стражники еще немного раскопали основание скульптуры, и стало ясно, что она не закончена: ноги прерывались чуть ниже колен, одна нога оказалась короче другой и книзу была расплющена. Великая башня на головном уборе, похоже, никогда не существовала - да если бы и была, то возвышалась бы над землей почти до крон деревьев!
- Может быть, скульптор не успел закончить работу, потому что ему помешала война? Вряд ли... Здесь никогда не было войн. Может быть, ее сделал тайком кто-нибудь из жителей замка? Еще более вряд ли... Откуда он взял бы металл? Поблизости нигде нет меди... Да и закопать такую громадину в землю - это обязательно кто-нибудь увидел бы, рассказал другому, появились бы легенды... Нет... Все - ерунда. Я знаю, как строился замок, я знаю всю его историю - все записано, все отмечено...
Брадоран поскользнулся и едва не упал в яму - глиняные края стали скользкими от влаги.
Туман закрыл дальние деревья, и Великая башня нависала серой огромной тенью. Дождь припустил еще сильнее, и стены Центральной башни стали едва видимы. Звездочет даже испугался, что если дождь пойдет еще сильнее и тропинки размоет, то он может запросто сбиться с дороги, совсем промокнет и простудится. Вдруг ему показалось, что деревья за пеленой дождя превращаются в облака тумана и, отрываясь от земли, поднимаются к небу. Земля светлела, небо становилось тяжелее, загромождаясь взлетевшими с земли тенями. Звездочет оглянулся на замок - и замковые стены тоже исчезли: они виднелись высоко-высоко над Брадораном, размытые дождем, недоступные и улетающие...
Голова закружилась, и Звездочет, боясь упасть, опустился на землю. К счастью, с землей ничего не случилось, и Брадоран благодарно погладил ее рукой.
Дождь стал стихать, и вскоре Брадоран понял, что являлось причиной столь странного миража. В прорывы между туч выглянуло солнце, и его лучи упали по обе стороны от Звездочета, оставив его в тени.
Дождь стихал, и Брадоран с радостью и восхищением наблюдал, как появляются стены и деревья. Вскоре он и сам оказался в солнечном луче. Страх прошел, Брадоран успокоился и не замечая луж, напрямик, отправился к замку. Стоя на лестнице у входа, он услышал тяжелый, протяжный и долгий металлический удар. Будто где-то далеко-далеко ударили в колокол.


Когда трава подросла, то тропинки стали видны опять: там, где они были, цветы отчего-то имели чуть более синего цвета, чем повсюду, трава была более блеклой и какой-то примятой - словно хранила память о всех человеческих шагах. Ее Величество с удивлением обнаружила, что, если искать тропинки по этим приметам, то можно обнаружить несколько лишних, которых никогда не было. Одна из них, самая широкая, огибала холм и, петляя среди невидимых препятствий, уходила прямо под стены Великой башни.
- Вот и доказательство, что это - древняя дорога! - торжествовал Брадоран. - Вот - посмотрите!
Королева добродушно смеялась.
- Нет, нет, нет! - Брадоран собирался с духом и начинал спорить. - Вот представьте себе: какой-то древний скульптор сделал скульптуру, а вместо шляпы у нее на голове - замок. Потом архитектор увидел скульптуру и построил это замок! Ну? Почему же такого не может быть?
- В твоих книгах написано по-другому, - отвечала Королева. - Ты стал забывать историю...
Алиса набрала букетик цветов (ни одного одинакового цвета!) и принесла Звездочету. Села рядом, смахнув рукой со скамейки дождевую лужицу и принялась аккуратно водить пальцем по жилкам на ладони Звездочета.
- Мы родились в разное время, а состарились вместе, - грустно улыбнулась Брадорану Ее Величество.
Брадоран кивал и больше не спорил.
Все так изменилось в эти дни! Казалось, что глаза несчастного Звездочета все больше и больше слепнут. Посыпаясь утром, он подолгу всматривался в свою комнату, пытаясь отыскать плащ, шарил рукой вокруг, отдергивал занавески, чтобы стало светлее. Все тщетно. День приносил в комнаты светлую пыль, повисавшую в воздухе - и пыль эта была хуже сумрака.
- Я словно так и не выбрался из тумана, - вздыхал Звездочет.
Он шел к завтраку, когда Алиса начинала играть на пианино. Звездочет воображал, что она зовет его, - и шел, радуясь оттого, что она, быть может, и в самом деле его звала. Ему нравилось в хоре смутных и отраженных голосов, гулких пространств коридоров выбирать один верный и чистый звук. Он знал, что его встретят на пороге, отведут к стулу и поставят перед ним тарелку вкусного горячего супа и бокал вина.
Алиса ухаживала за ним, как за ребенком, - поправляла салфетку, пододвигала вазу с нарезанным хлебом, укоризненно напевала, если он брал со стола ложку вместо вилки.
- Мы скоро станем с вами как слепые кроты, - печально улыбалась Королева. - Все утро будем ползать по замку в надежде встретиться.
- Вы правы, вы правы, - беззвучно кивал головой Брадоран.
После завтрака он обычно отправлялся гулять в сад. Сначала Королева возражала против таких прогулок, опасаясь, что Брадоран собъется с дороги, но никогда ничего не случалось - и она успокоилась.
Брадоран ходил к Черным Водам и подолгу всматривался в плывущие внизу облака. Однажды, когда он осторожно ступал по цветочной тропинке, ему показалось что горизонт впереди светлее чем обычно. Там, за деревьями, за старинной изгородью сложенной из камней, чувствовалось бесконечное пространство, отбрасывающее отблеск на небеса. Брадоран сперва подумал, что зрение совсем изменило ему. Он всматривался так и сяк, даже стоял с закрытыми глазами, пытаясь мысленно проникнуть за парапет - пространство не исчезало и отблеск не исчезал. Брадоран неторопливо вышагивал по тропинке, стараясь не наступать на цветы.
Полоска земли вдоль парапета тоже сильно заросла. Каменная изгородь была окружена изгородью из вьюнов. Прикоснувшись к парапету, Звездочет почувствовал себя увереннее и без страха взглянул вниз, в бездну, раскрывшуюся перед ним.
- А где же вода? - удивленно воскликнул Брадоран, и сердце его сжалось. Смерть? Ничего подобного! Свежий ветер принес запах летних трав, и стало легче дышать.
Внизу, скрытая доселе под облаками, во все стороны насколько хватало глаз, простиралась огромная и далекая полуденная земля. Брадоран видел тени от высоких гор и белые ниточки дорог, соединявшие города, он видел озера, в которых отражалось солнце и небесная синева.
Казалось, ничего нельзя было разглядеть с такой высоты, но Брадоран неожиданно заметил черную маленькую точку на одной из лесных дорог - это заблудившийся путник устал и присел на камень. Он разглядел даже мальчика на крыльце дома - мальчик вырезал из бумаги что-то большое, белое, бесформенное - он и сам не знал что, а может, решил придумать попозже.
- А это что такое? - испугался Звездочет.
В пустоте между ним и землей он заметил черные точки - крылатых людей, пускавшихся в путешествие к Черным Водам.
- Какой ужас! - воскликнул Брадоран. - Как же далеко эта земля, если они до сих пор не смогли до нее долететь...
- Брадоран! - донесся из замка голос принцессы.
- Сейчас, сейчас... Иду... - пробормотал Звездочет и, затаив дыхание, продолжал смотреть.
- Наверное, мы живем на вершине скалы, - размышлял он. - Огромной-огромной скалы, которая возвышается над всем миром...
Но вскоре он заметил, что земля вовсе не стоит на месте - она движется, медленно плывет внизу, словно под ногами неторопливо идущего человека, а вдалеке, неприметным пятнышком, плывет по земле прохладная округлая тень, будто тень от облака. Брадоран долго завороженно следил за этой тенью, а потом вспомнил, что его звали, и решил возвращаться.



КОНЕЦ