«Привет. Я – Моника... вернее, я думаю, что я Моника. Хотя возможно что нет.
(смех)
...Мне сейчас так хорошо. Так здорово. Я знаю, что я делаю... Так хорошо.
...Нет ни боли, ни страха, ни тоски. Ничего... Они все там, далеко, за туманом. И все нехорошие люди тоже там. А здесь я всех люблю.
(смех)
...Как хорошо! Я могу танцевать. Нет! даже парить! Я легка как пёрышко. И свободна как ветер... Я могу всё!
(хриплый девичий голос напевает какую-то песню)
...здесь так замечательно. Всё такое розовое. И стены, и потолок, и окно, и небо. Облака. Я в своём маленьком мирке, как говорит Дитрих.
...Хренов Дитрих, хренов, хренов козёл. Не хотел дать мне билетик в мирок. Вонючие деньги! Кому нужны деньги, когда есть розовые облака?! Хренов Дит...
(что-то неразборчивое, похожее на скулёж)
...Я люблю свой мирок. Он далеко, но когда я думаю о нём – мне уже хорошо.
...вчера было так плохо без него. Так дерьмово. Так ломало. А теперь хорошо! Легко!..
(бормотание)
...В моём мирке всё-всё розовое. Только лошади сиренево-салатовые. Да, такие лошади, как раньше у деда на ферме. И они бегут. Такие свободные.
...А Дит – сука. Не хотел помочь. Я уже всё отдала. Не знаю. Но это потом – сейчас хорошо...
(неразборчивое бормотание)
...А лошади бегут по зелёно-жёлтому лугу. Луг большой – до самого горизонта и дальше. И цветы там есть розовые, похожи на ромашки, только большие, как подсолнухи.
...Мать вчера плакала. Звонила и плакала. Думает, я себя убиваю. Но я знаю, что делаю. Я всё контролирую!
(звук разбитого стекла и смех)
...Я хочу как лошади: бежать быстро-быстро, почти лететь. А я наверно смогу! Я подпрыгну высоко-высоко и увижу этот луг, и полечу туда.
...Да! я смогу! Теперь я умею летать... Смогу...
(звук открываемого окна)
...поле.. чу.. у...
(тишина)»
Аудиокассету с этой записью нашли в квартире жилого дома в Берлине, где проживала некая Моника Гёссер. Саму фройлин Гёссер обнаружили шестью этажами ниже, на тротуаре, прямо под открытым окном своей квартиры. Она так и не добралась до «розовых облаков».