Глава 12
Среди двух десятков добрых молодцев, которых Владимир отрядил в Изяславль следить, чтобы Рогнеда в Полоцк не сбежала, да беречь княгиню от дурных людей, был один витязь по имени Огнедар. Сын княжеского гридня, он с детства знал, какой дорогой пойдет по жизни. Сперва отец похлопотал перед Добрыней, благо они не один пуд соли вместе съели, и новгородский воевода взял мальчика в отроки к своему сыну Коснятину. Ну а потом малец собственным умом да отвагой пробивался. В шестнадцать лет уже под рукою Волчьего Хвоста на вятичей ходил. В восемнадцать – воевал ятвяжскую землю. А в двадцать – услал его пресветлый князь в топи кривичских болот, в глушь непролазную, наказал жену охранять. Боги всеведущие, кого здесь бояться-то? Зайцев, что ли?!
Дюже тосковал Огнедар первое время по прежней жизни воинской. Кручинился, все не мог понять, чем так прогневал князя, что отправили его от Киева за тридевять земель. А месяц прошел – пообвыкся молодец на новом месте. Изяславль – не поруб, а что край света – так и на краю люди живут, не падают.
Служба была не в тягость: утром да вечером обойти дозором городок, в остальное время – сам себе господин. По правде сказать, двадцать человек – больно велика дружина для Изяславля. Дворов-то здесь едва с десяток наберется. Княгиня по дому все сама делает, по крайности попросит кого из местных помочь, а к Владимировым гридням никогда не обратится.
Совсем бы зачахли витязи от безделья, но спаслись ловитвою . Лето нынче выдалось ясное, так они почти каждый день в леса выезжали. Лишнего у природы не брали. Иногда вовсе без добычи возвращались, потому как нельзя ради одной потехи зверя изводить.
Примечание
ловитва - охота
******
Княжичу Изяславу в ту пору шел восьмой год. В седле он держался еще неуверенно, поэтому на ловы его не брали, и мальчик каждый раз завистливым взглядом провожал удалых витязей. Ему жуть как хотелось поехать с ними, затравить страшного вепря, а после, дома порадовать маму рассказом о своей удали. Но для этого требовалось стать отличным наездником. Изяслав решил пойти в ученики к кому-нибудь из княжеских гридней. Чтобы выбрать себе хорошего наставника, он сперва отправился на конюшню посмотреть, кто ходит за лошадьми. В послеобеденный час в конюшне княжич никого не нашел. Зато рядом на лугу увидел Огнедара. Тот азартно ловил кузнечиков в высокой траве.
- Здравствуй, Огнедар, сын добрых родителей, - подошел к нему Изяслав.
- Будь здоров и ты, княжич Изяслав, - поспешно ответил молодой человек.
- Огнедар, скажи, ты верхом умеешь ездить?
Гридень фыркнул от неожиданного вопроса, да спохватился: сын князя спросил, надо ответить.
- Умею, княжич, и неплохо.
- А меня можешь научить? Пожалуйста?
- Попробую, княжич, - согласился витязь.
Изяслав обрадовался, запрыгал на одной ножке.
- Огнедар, Огнедарушка! Спасибо тебе!
Слово гридня не расходилось с делом. Тут же Огнедар отвел Изяслава в конюшню, познакомил со своим скакуном, а на следующий день начались занятия княжича верховой ездой.
Чтобы Ярослав, который из-за болезни не мог самостоятельно передвигаться, не чувствовал себя обделенным, Рогнеда ставила небольшую скамеечку на лужке, где Изяслав учился ездить верхом, усаживала туда дочек и маленького княжича, а сама бралась за рукоделие, постоянно, впрочем, отвлекаясь от работы, наблюдая за играми младших детей или успехами старшего сына.
- Огнедар, - однажды подозвала она его наставника. – Скажи, хорошим ли князем вырастет Изяслав?
- Да, княгиня, - убежденно ответил витязь. – Не посрамит он своего отца.
Рогнеда вскинула и тут же опустила огневые глаза, подумала про себя: «Не отца, но дедов своих, Рогволода и Святослава, пусть будет достоин мой соколик».
- Княгиня, дозволь спросить, почему княжичу Ярославу не разрешаешь на коня садиться?
Ярослав при этих словах весь обратился в слух.
Рогнеда, смущаясь, произнесла едва различимо: «Нельзя, ведь недужный он».
- Нет, княгиня, на коне-то человек не хромой. Смотри!
Огнедар подхватил Ярослава на руки, устроил в седле, сам сел сзади и толкнул гнедого пятками в бока. Конь послушно затрусил по привычному кругу, а потом, пользуясь разрешением хозяина, полетел галопом. Глаза княжича от ужаса и восторга стали размером с луну, он мертвой хваткой вцепился в шелковую гриву.
- Не бойся, я тебя держу, - успокоил его Огнедар.
Сделав круг, гнедой остановился ровно на том месте, откуда начал свой бег. Рогнеда кинулась снимать сына с коня, а Ярослав, потрясенный скачкой, радостно кричал ей:
- Мама! Мама, на коне я не хромой! Я не хромой!
С этого дня Огнедар стал учить верховой езде обоих княжичей, причем по завершении каждого занятия обязательно катал с ветерком четырехлетнего Ярослава.
Рогнеда, конечно, переживала за сына, но блеск в глазах и румянец на щеках, появившиеся у Ярослава после конных прогулок, убедили ее в пользе таковых для здоровья мальчика.
******
Долго не говорил Огнедар княгине того, что лежало на сердце с первого дня их встречи. Уже новые листья зеленели на деревьях взамен прошлогоднего золотого наряда, уже княжич Изяслав научился держаться в седле не хуже печенега, а Ярослав один, без подстраховки, смело пускал коня галопом, но Огнедар молчал о своей любви. Ждал благословенной купальской ночи.
Наконец, настали самые светлые сутки в году, когда солнце с неба почти не уходит, любуется на молодых парней и девушек, которые сегодня ночь напролет будут веселиться, плясать, песни петь. Ребята селезнями вокруг своих подруг хаживают, ведь по самое утро они им женихи. А уж у кого дойдет дело до клятв у воды под святыми ракитовыми кустами – тем точно свадьбу играть.
Огнедар весь вечер просидел у купальского костра вместе с дружиной да задорными изяславскими девчатами, но ни с одной из них не заговорил. Приятели-гридни потешались над ним:
- Не заболел ли ты, Огнедар? Что-то ты тих очень. Иль робеешь? А может, зазноба в Киеве осталась? Так не бойся, мы тебя не выдадим!
Огнедар только отшучивался, а когда приметил, что некоторые уже стали расходиться парами, поднялся со своего места и пошел в дом княгини. Знал наверняка, что перед сном читает она детям вслух или рассказывает о славных деяниях доблестных мужей. Гридень не ошибся. Когда бесшумно вошел он в маленькую комнату, то увидел Рогнеду с драгоценной книгой в руках. Вокруг нее сидели на лавках Изяслав и Мстислава, Предслава уже спала в колыбельке, а Ярослав полулежа устроился на постели.
- Мир дому вашему! – негромко поприветствовал их гридень.
- Здравствуй, Огнедар, - Рогнеда узнала его по голосу. Лицо молодца было скрыто тенью. – Будь гостем моим, пойдем, угощу тебя квасом малиновым да медом липовым. – Поднялась княгиня, прерывая чтение.
Огнедар проследовал за княгиней в клеть, где стояли бадьи с медом, квасом и водой. Принял из ее тонких рук ковш с душистым напитком. Попробовал – и незаметно осушил ковш до дна. Вкус у кваса был необыкновенный: спелая малина с ржаными корками. Никто другой так готовить не умел. Впоследствии князь Ярослав сам учил своего сокачего делать малиновый квас, к которому привык с детства.
- Благодарствую за угощение, княгиня, - произнес Огнедар и приумолк, раздумывая, что сказать дальше. Несколько бесконечных мгновений прошли в тишине.
- Княгиня, хотел я о княжиче Ярославе поговорить, - нашел-таки гридень нужные слова.
- С ним что-то случилось? – встревожилась Рогнеда.
- Княгиня, дозволь на улице рассказать, а то боюсь, как бы домовой не подслушал. Он похвале может позавидовать, неприятности на княжича навлечь.
- Стало быть, хорошие речи про сына моего поведешь? – Рогнеда улыбнулась. – Воля твоя, пойдем на воздух.
Купальские сумерки опустились на землю. В эту ночь иголку в стоге сена без свечи можно отыскать, так светло.
- В прошлое лето ты спрашивала меня, княгиня, хорошим ли князем станет Изяслав, и я ответил, что не посрамит он отца своего. Теперь узнал я княжича лучше и твердо тебе говорю – счастлива будет та земля, над которой примет власть князь Изяслав Владимирович. Ярослав же… Не пророк я и не ведун, но великое будущее ожидает твоего младшего сына.
У него сильный характер, железная воля. Таким людям боги благоволят. В нем – дух победителя. Поверь мне, княгиня, одолеет он свою болезнь. Раз уж он сам себя считает здоровым: и верхом научился ездить, и из лука стрелять – то недуг непременно отступит. А, научившись с малых лет добиваться желаемого, Ярослав уверенной поступью пойдет по жизни, и никакие преграды не испугают и не остановят его.
Рассуждая так, Огнедар незаметно для Рогнеды уводил ее от дома к речке. Княгиня увлеченно слушала его, потому что говорил гридень о самом дорогом для Рогнеды – о ее детях, и после того, как Огнедар, исчерпав вдохновение, умолк, она еще некоторое время молча шла рядом с гриднем, обдумывая его слова.
Лишь когда Огнедар начал спускаться к самой воде, она вспомнила: купальская ночь сегодня!
Княгиня осмотрелась. Огнедар встал возле ракитовых кустов, позвал ее к себе. Она вздохнула, улыбнулась ему печально.
- Ведь не для бесед о Ярославе привел ты меня сюда в эту ночь. Молчи, глупенький, - умоляюще протянула княгиня руки к Огнедару, увидев, что он опускается на колени. – Ты же знаешь, от клятвы, данной в купальскую ночь, нет отхода. Ей сам Сварог свидетель, жестоко покарает, если нарушишь ее.
- Я никогда не преступлю этой клятвы, княгиня, - уверенно ответил Огнедар. – Я люблю тебя.
- Остановись, Огнедар! – Воскликнула Рогнеда. – Не я судьба твоя, другая твоего обещания ждет!
- Я люблю тебя, Рогнеда, и буду любить, пока живу. Даже Морена-разлучница не заставит меня забыть о любви к тебе. Никому больше не скажу таких слов, ибо, невозможно увидев тебя – не влюбиться, а, влюбившись – смотреть на других. Ты единственная моя, раскрасавица-душенька. Вскружили мне голову уста твои сахарные, шея лебединая, очи, что солнечный свет.
Огнедар подбежал к княгине, обнял так, что дыхание перехватило. Но Рогнеда уперлась ладонями в горячую грудь, отстранилась от гридня, как смогла.
Он понял все без слов.
- Вижу, не люб я тебе. – Он рассек рукой воздух, резко повернулся, чтобы спрятать непрошенные слезы, но не справился с собой. Всхлипнул совсем по-детски. Рогнеде как ножом по сердцу полоснули.
- Прощай, прекраснейшая из жен.
Огнедар откинул со лба темную прядь, одернул рубаху. Зашагал прочь от застывшей на месте Рогнеды и вдруг остановился, прошептал:
- Скажи, с Владимиром разве слаще, чем было бы со мной?
Она вздрогнула, пронзительно взглянула в карие глаза Огнедара, но ничего не ответила.
Гридень поморщился как от боли, поднес руки к лицу и заплакал.
Рогнеда подошла к нему, мягко коснулась его плеча:
- У тебя все будет хорошо.
Потом княгиня привстала на цыпочки и поцеловала парня в щеку, нежно-нежно, словно младшего брата.
Огнедар смог только повторить: «Прощай, Рогнеда!», и кинулся бежать от нее, от ракит, от веселых голосов удачливых приятелей, разносившихся в хрустальной тишине июньской ночи.
Опомнился гридень только в дубраве, куда принесли его быстрые ноги. Он решил умчаться из города сегодня же. «Все. Службе конец. Может, и жизни конец. Надо постараться незаметно пройти в конюшню, забрать своего гнедого соратника. Затем – в дружинную избу проскользнуть, взять кольчугу и оружие. И поминай, как звали! Буду вольным, словно ветер, полечу лучшей доли или погибели искать».
Конечно, если по чести делать, то прежде чем из дружины уходить, следует об этом князю сказать. Но как Огнедар объяснит Владимиру, что не может служить в Изяславле, что у него здесь сердце на кусочки разрывается?
Так мол и так, люблю княгиню Рогнеду, а она любовь мою отвергла, поэтому прошу перевести меня из изяславской дружины в другую, а лучше – послать на верную смерть, ибо без Рогнеды свет не мил? Да за такие речи князь его, пожалуй, грекам в рабство продаст, и на княгиню Огнедар может ненароком навлечь гнев Владимира. Нет уж. Лучше считаться беглецом, опозорить честное имя свое, но не подводить Рогнеду под удар.
«Хоть бы меня медведь на охоте задрал, - с досадой подумал Огнедар. – Вот ведь непутевый. Нашел, в кого влюбиться – в жену князя. Эх, да если б она на любовь мою ответила, не страшен и Владимир. Увез бы ее и детей за тридевять земель на Буян-остров, и зажили б мы там душа в душу. Да не судьба».
Рогнеда вернулась домой, в глубокой задумчивости опустилась на лавку. Огнедар растревожил ее пылкими речами, и сейчас хотелось ей побыть в одиночестве, собраться с мыслями.
Милый мальчик…К ракитовым кустам привел, дал святую клятву. Зачем? Другой слова его предназначались. Той, в чьей душе от его признания сады бы весенние расцвели. А в душе Рогнеды – пустыня. Только жалость шевельнулась к несчастному гридню, шептавшему: «Вечно любить тебя буду, зоренька моя ясная, звездочка незакатная, павушка-романея!»
Там, у воды сказала она Огнедару:
- Молчи, глупенький! Сам не понимаешь, что говоришь!
Он обиделся: «Почему считаешь меня за дитя неразумное?»
А кто же он, как не бедный мальчик, первая любовь которого обречена остаться неразделенной?
Огнедар был моложе Рогнеды всего на пару лет, но если измерять возраст перенесенными страданиями, княгиня оказывалась старше на целую жизнь.
Она не ответила Огнедару на его последний вопрос. Сейчас саму себя спросила: «Сладко ли было с Владимиром?».
Стрибог один ведает, как отвел он от нее лихую беду, когда не в силах больше переносить унижения, которым ежедневно подвергал ее грубый муж-насильник, решилась Рогнеда прервать свою жизнь. Безрадостным было ее замужество. Всегда она помнила, кто убил отца и братьев, кто разорил Полоцк, камня на камне не оставив. Владимир был ее мужем и ее кровником. Это приводило Рогнеду в отчаяние, особенно после того, как стали появляться дети – ее дети, отец которых казнил ее собственного отца! Она все-таки предприняла попытку отомстить Владимиру, но боги оставили ему жизнь. А он зачем-то пощадил ее, преступницу, которую по законам надлежало покарать смертью.
Рогнеда временами люто ненавидела Владимира, но почему, почему порой хотелось ей не дерзить мужу, а прижаться к нему крепко-крепко? И разве не от жгучей ревности страдала она, когда месяцами не появлялся князь в Предславине? Почему, наконец, были у них не только ночи, полные яростной ненависти, но и мгновения искренней нежности?
Возможна ли любовь к человеку, принесшему ей столько несчастий? В самом потаенном уголочке сердца хранила Рогнеда ответ, который пугал ее, но она знала, что ответ верен. Ибо когда они с мужем смотрели друг на друга, то все было в их взглядах: и насмешка, и ненависть, и страх, и презрение, и то, что смущало княгиню больше всего – любовь.
Слишком тесно сплелась судьба Рогнеды с Владимировой, и невозможно было разорвать бесчисленные связи, невидимыми ниточками протянувшиеся от ее сердца к сердцу князя. Поэтому не могла Рогнеда принять юношескую любовь Огнедара. Видно, сами боги назначили Владимира ее единственным попутчиком по дороге жизни. А Огнедар …Что ж, найдет когда-нибудь свою суженую. Может, не одни сапоги истопчет, но непременно найдет. И будет с ней счастлив.
Так думала княгиня Рогнеда, но иначе решил Огнедар.
Утром Изяслав спросил у нее:
- Мама, а где Огнедар? Его коня в стойле нет.
- Не знаю, сынок.
Исчезновение Огнедара встревожило Рогнеду. Княгиня поспешила к гридням, чтобы узнать, не с ними ли отчаянный парень. Но они ответили, что не видели Огнедара с вечера, а из дружинной избы пропало его оружие и кольчуга. Недоброе предчувствие закралось в душу Рогнеды. Она приказала гридням отправиться на поиски Огнедара. Вечером они вернулись уставшие и мрачные – Огнедара нигде не было, как сквозь землю провалился. То ли русалка его на дно заманила, то ли леший в чащобу завел. Сгинул Огнедар в купальскую ночь, и Рогнеда больше ничего не слышала о безрассудном мальчике, поклявшемся ей в вечной любви.
Примечание
сокачий - повар