- Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – «Проспект мира»!. Створки дверей с шумом захлопнулись, и состав устало двинулся в тёмное чрево тоннеля. Митрохин проводил взглядом электропоезд и тяжело вздохнул. Ему нужно было ехать, но встать со скамейки не было сил. Целый день он пробегал по заснеженной морозной Москве, решая различные проблемы, замерзая на улице и потея в метро, а, когда присел первый раз за день перевести дух на скамейку, то силы его окончательно покинули.
Митрохин уныло оглядел свои ботинки, на которые за день наступали много раз и даже можно было различить рисунки различных подошв. Там, где чудом никто наступить не смог, белыми разводами проступали высохшие реагенты с обильно поливаемых и посыпаемых улиц. Пуговица на дублёнке была оторвана с мясом, а ведь это была абсолютно новая ещё дублёнка, купленная за большие деньги на годовую премию.
Из-за всего этого усталость Митрохина усугублялась ещё и безысходной тоской, смешанной с вдруг нахлынувшей обидой. Обидой на оторванную пуговицу, на серую пасмурную погоду, которая уже больше месяца вгоняла в депрессию весь город, на постоянную кашу под ногами из грязного снега и ещё на многое-многое другое…
- Куда прёшь, не видишь – вагон полон! – раздался грубый голос из-за закрываемых дверей очередного состава.
- Двери отпустили! – так же грубо в громкоговоритель оповестил пассажиров машинист.
Депрессивные мысли продолжали победную поступь в сознании Митрохина. «Что ж такой народ у нас злой? – печально думал он. – Вот в какой ещё стране могут так разговаривать машинисты и так грубить пассажиры друг другу?..». И вдруг ответ на вроде бы риторический для любого россиянина вопрос нашёлся сразу и неожиданно.
Солнце, вернее его долгое отсутствие – вот разгадка всех наших бед! Ведь именно солнце виновато во всём, а совсем не люди! Вот живёт себе, к примеру, гражданин Испании где-нибудь на Канарских островах, где 360 солнечных дней в году. Тепло, светло, всё цветёт и зеленеет, птички поют, фрукты круглый год – живи да радуйся! Снег убирать не надо, реагенты не нужны, поэтому и обувь не портится, и машины не гниют от коррозии. Да и обуви гораздо меньше нужно. А, тем более, дублёнок! Или шуб! Это сколько же денег экономится! Что ж так не жить-то?! Простудных заболеваний практически нет – экономия на лекарствах и отсутствии больничных! Машины подолгу не надо прогревать – экономия на бензине! Да и зимние шины уже без надобности! А какая экономия на электроэнергии и тепле!..
- Хочешь, чтобы и у нас так было?
Митрохин вздрогнул. На скамейке рядом с ним сидел неказистый бородатый старичок и приветливо смотрел на него.
- Вы… это мне?
- А кому же ещё? – весело ответил старичок. – Ты, я вижу, человек хороший, а хорошим людям я всегда помогаю. Будь по-твоему!
Вспышка света осветила станцию. Лишь через полминуты Митрохин пришёл в себя и ошеломлённо огляделся по сторонам. Старичка рядом уже не было. Да и его самого не было, вернее он был, но сидел в шортах и яркой гавайской рубашке, а оголённые руки и ноги были неестественно загорелыми.
Как оказалось, преобразился не он один. Все окружающие люди тоже были одеты по-летнему, весело и непринуждённо входили и выходили из поезда, спеша по своим делам.
Митрохин никак не мог поверить тому, что он увидел. Он медленно встал и пошёл к эскалатору на выход. Яркое солнце ударило по глазам и обволокло теплом, как только он вышел на улицу. Там было лето! Настоящее знойное лето!
Ничего не понимая, Митрохин купил в киоске несколько газет. Заголовки сразу бросились в глаза: «Парадоксы природы», «Жара стоит вторую неделю», «Июльский февраль» и всё в таком же духе.
«Неужели это всё устроил я?!» - с ужасом подумал Митрохин и, потрясённый, поспешил домой…
Шли месяцы. Сменялись времена года, а погода оставалась всё такой же жаркой и солнечной. Люди постепенно становились спокойными, добрыми, весёлыми и жизнерадостными. Значительная экономия на топливе, газе, электроэнергии, одежде и обуви, да и практически на всём резко повысило их жизненный уровень и настроение. Многие перестали ездить на дорогие курорты, потому что курортами стали дачи и пригородные водоёмы. Значительными темпами стала расти рождаемость, меняющийся темперамент мужчин и женщин этому делу очень способствовал.
От жары многие перестали пить, что было очень положительно в плане здоровья и семейного благополучия. Только вот этот в целом прогрессивный факт поставил на грань банкротства алкогольную промышленность, а налоговые поступления от неё в казну снизились до таких размеров, что надеяться на них уже не было никакого смысла. Но, если бы только это! Протрезвевшие люди стали разбираться в политике, экономике и многих других вопросах, что постоянно срывало все проводимые в стране выборы, включая президентские.
Подобревшие и обленившиеся от жары правоохранительные органы перестали ловить преступников и нарушителей, а судьи – строго их наказывать. На дорогах воцарилась полная вакханалия. Светофоры и дорожные знаки стали играть роль украшений и водителей только веселили.
Постепенно стали высыхать сады и леса. Для всех растений стал требоваться круглосуточный полив, который оборудовать никто не собирался - раньше же всё само росло. Страна стремительно превращалась в выжженную пустыню!
При воцарившейся жаре стали катастрофически распространяться различные болезни, а от отсутствия еды и питья – массово вымирать животные и птицы. Их трупы валялись повсюду, наполняя воздух зловонием.
Работать в таких условиях большинство людей было не в состоянии. Промышленность, энергетика и сельское хозяйство разваливались на глазах. Население стало во много раз злее, чем в те далёкие времена, когда стояла обычная для этих широт погода. Преступность захлестнула всё…
- Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – «Проспект Мира»!
Митрохин открыл глаза. Прямо перед ним в полузахлопнувшиеся двери вагона протискивался потный крупный мужчина в пуховике и норковой шапке.
- Двери отпустили! – раздался знакомый голос машиниста. До боли знакомый, также, как и озлобленная толпа, суетившаяся вокруг.
- Приснится же такое! – пробормотал Митрохин, отряхнул небрежно ботинки и встал со скамейки. – Кошмар!