Памяти высохших слез

Я иду по знакомым улицам. Ветер срывает с глаз слезы, такие редкие в моих глазах. Я иду туда, где мне спокойнее, чем дома. Но я не дойду. Как много шпал придется перепрыгивать, чтобы дойти до него... Но ведь это - мелочи. Страшно, что когда я так далеко, он может вновь видеть Смерть. И на этот раз она может его забрать. И я не смогу ему помочь, как бы ни любила, как бы ни стремилась к нему. Но сделать я не могу ничего. И поэтому я иду, а ветер срывает с глаз одинокие горькие слезы... Плевать, плевать на все, просто пойти сейчас, напиться до безумия(пару бокалов джин-тоника) и упасть в ближайшей подворотне, сдохнуть там же, чтобы никто не нашел, никто не увидел, никто не вспомнил... Я не могу. Не имею права. Потому, что я знаю, ему там, далеко-далеко, будет очень плохо без меня. И иногда я проклинаю себя за то, что появилась в его жизни. Потому, что ему могло бы быть легче сейчас, потому, что я так далеко, а он любит. И я люблю. Но я привыкла терпеть, а он же как порох, взрывной, и в то же время спокойный и такой одинокий... Я не могу сейчас умереть, просто потому, что я думаю о нем. А о чем он думал тогда? Когда нарывался? На Смерть? Наверное, о себе, о своей боли... Как же ему больно было! Это очень серьезный шаг - пойти и убить себя, я однажды решилась, но меня остановила мысль о них. О тех, кто меня все-таки любит. Тогда казалось, что меня не любит никто, а я просто вспомнила отца. Вспомнила деда, того кого люблю, вспомнила дождь, которого никогда не смогу почувствовать, подумала о том, что, в конце концов, я хочу написать книгу! И Смерть я отложила именно до того момента. А потом жизнь постепенно стала улучшаться, я встретила его и вот опять поднимаюсь на крышу. Чтобы вспомнить. Чтобы услышать. Чтобы почувствоватьи оценить. Ведь мы начинаем ценить жизнь, когда хоть на миг зависаем на волоске от Миледи Смерть, или когда понимаем, что без нас не могут. Без меня не могут. Я живу! Я стою на крыше, я улыбаюсь дождю и мне хочется лететь... А потом приходят слезы, волной захлестывают тело, я падаю на колени и даю им волю. Потому, что маску безразличного спокойствия я еще не научилась держать на лице больше одного часа. Час прошел, пришли слезы, и я плачу. По тому, что необратимо. По тому, что случилось. Плачу по нему, по несчастному, одинокому, такому родному... И я спрашиваю саму себя и небо над головой, - *Зачем, за что?* А по небу пробегают облака, словно говоря мне, что все еще наладится... Хотелось бы верить...