4600
И повел Александр Сергеич Арину Родионовну в школу в это первое сентября. Очень ей грамоте захотелось научиться. Ото ить, как получалось: она Сашу так и так пестовала, холила и лелеяла, сказки ему рассказывала, а сама грамоте не знала. Воспитала сказочника, и ни единого сказочного слова написать не умеет? Непорядок это.
Ведет Пушкин няню в школу, а та, конечно, беспокоится и волнуется. А школа все ближе, и значительность момента нарастает как ненадежность завтра.
- Хорошо ль ты мне, Сашенька, ленты атласные в косы вплел? Пышно ли? – Хочет Арина Родионовна разговором со сказочником отвлечься.
- Да, старался, нянюшка, уж как старался! Вспомни: три раза переплетали.
- Помню, Саша, помню, милый. А хорошо ль на мне форма школьная сидит, пригожа ль я ней?
- Уж как пригожа ты, Арина Родионовна, прям загляденье. Почитай, полночи складки на твоей юбке разглаживал, - Отвечает Пушкин, на коленки старшеклассниц рассеянно заглядываясь. И так беседуют они далее.
И вот, вступили Пушкин с няней в нервическую восторженность загаженного цветами школьного двора. Влились в разноголосицу шума и гама, и в народа множество. Стали пробираться к ступеням крыльца, на которых сосредоточилось школьное начальство.
Тут, хвать – уцепила смазливая мадамочка Арину Родионовну за рукав и ну ее отчитывать.
- Куда это Вы, гражданка претесь и направляетесь!? У меня тут первый «Г» - вы мне своим ранцем детей подавите! – Учительница она, видишь, оказалась.
Пока Александр Сергеич на ее белокурые локоны, голубые глаза, да виолончельность стана заглядывался, Арина Родионовна, потупя очи, в первый «Г» и попросилась.
- Ах, что Вы такое придумывает, гражданка? – Всплеснула руками первоклассная мальвина, и от удивления пальчики к губам нежным прикладывает. И туманно задумывается, на Александра Сергеича бакенбарды глядючи. Губы ее дрогаются, улыбается она каким-то своим мыслям, и уж, было, говорит слова для всех идущих в школу приветные, да спохватывается.
- Я, конечно, за всеобщую грамотность и ученицу такую принять в класс бы рада, но сама этот вопрос решить не могу, дорогие мои, - И варенье макова цвета заливает ей уши и шею, - Подите к завучу, вон она на ступеньках школьного крыльца подле нашей директрисы вся в розовом стоит.
Делать нечего, плывут Пушкин и Арина Родионовна по пояс в цветах к главам местной администрации. Улыбаются оба счастливо и растерянно. Подошли.
И, опять же, Арина Родионовна, волнуясь, запинаясь и вместо платка теребя в руках чистую тетрадку в косую линейку, обращается с делом своим скромным к розовой тетеньке. Так мол и так, примите на общих основаниях во всеобщее образование.
Только завуч даже сильнее белокурой учительницы обалдевает, рот, гламурно нарисованный, открывает беззвучно и обеими руками уж на директрису в брючном костюме 56-го размера показывает.
Оборачивают свои взоры Александр Сергеевич и Арина Родионовна на самую крупную здешнюю руководительницу. Учтивые просьбы мечут глаза их.
А директриса, с самого начала заприметившая необычную пару, кажется, одна к решению готова. Правая бровь ее уж давно задумчиво вздернута, левая благодатной тучкой висит над глазом.
- Отойдемте чуть в сторону, молодой человек, тут шумно, – Приглашает она под локоток Пушкина, и спускается с ним со школьных ступеней, и отводит немного, в край толпы мирно предающихся ностальгии родителей.
Там приходится Александру Сергеичу сбивчиво излагать дело Арины Родионовны заново. И сопровождать слова свои наивной улыбкой, ибо, что ж еще добавить.
- Ну-те-с… - Отвечает ему, наконец, директриса в несколько сомнительном тоне. И вдруг откровенно раскрывается перед носом Александра Сергеича дамская ее сумочка, и директриса тучкой брови своей и всей вообще фигурой внутрь этой самой сумочки недвусмысленно показывает. Клади мол, клади, касатик, скорее конвертик, ежели для протэже своей лучезарности образования жаждешь.
А Пушкин… Что ж Пушкин!? Никогда в жизни не жаловал он некрасивого поведения. Тем более должностных лиц. Тем более дам!
- Взятка! – Шепчет он серыми от обиды за школьные годы чудесные губами, - Да как Вы так можете!? – Бакенбарды его вздыбливаются, голос крепчает и звучит громово, - Взятка!? – Родители рядом с беседующими аккуратно теснятся, образуют беззащитное пространство, и неприятная тишина прерывает нервный праздник.
- А вот это уж ***! - Не стерпел такой наглости Александр Сергеевич Пушкин и притопнул ногой о школьный двор.
А взгляд смущенной Арины Родионовны уж отлетел от судьбоносной сцены подальше и упал на школьный забор. А на нем по сказочному совпадению нарисован был *** и хуем же был подписан. Так и узнала, и переписала Арина Родионовна в свою первую школьную тетрадку первое сказочное слово.
1.09.2007