Цветные сны, мой цветные сны! Не удержать! Стекают из-под зажмуренных век, разбегаются по осенним лужам мёртвой бензиновой радугой. Надо очень внимательно следить, куда наступаешь. Не уследишь - увязнешь по самые уши в месиве из теней и отражений, только для виду прикрытых сверху до полупрозрачности тонкой коркой асфальта. Она удерживает только листья. А они в порыве осеннего бунта жмутся к ней, как к родной, к вящему неодобрению мокрых деревьев, неумолимо растущих вверх. Но там, наверху, нет ничего, кроме бушующей трёхмерной пустоты осенних ветров, прошитых тревожными нитями мороси. Только никто об этом не знает, это секрет. Всех, кто мог бы об этом рассказать, предусмотрительно лишили дара речи. А птиц научили ловко врать. Хотя они всё равно иногда плачут от безысходности, пусть даже мы это и считаем пением.
Как мне рассказать вам, что я чувствую? Как передать всё это? Холод в кончиках пальцев, постоянную вибрацию тонкой струнки в груди, искры в глазах отражений, знание и отчаяние, знание и удовольствие, бег, прыжок, полёт. Это счастье, счастье, но в немного странноватой обложке. Счастье для гурманов, с привкусом осеннего дыма, счастье на любителя, с отголоском обречённости.
Магический театр! Вход только для с-ума-сшедших. И когда прожилки кленового листа совпадают с линиями ладони, ты ясно понимаешь, что ты дома. В этом мире помогает удержаться только кружка горячего какао.