РУКА В РУКЕ.
Звуки саксофона тихонечко разрывали эфир. Звук был спокоен и умиротворен. Он сидел на тахте, погруженный в воспоминания, изредка прерываемые глотком чая. Пальцы теребили эспаньолку, глаза чему-то улыбались. Он был окружен воспоминаниями и мечтами. Он вспоминал ту, которую любил, и хотя он продолжал любить ее, они встречались только в его мыслях. Прозрачный, почти золотой воздух утреннего бульвара, хрустящие шаги, рука в руке и тихое пение птиц. Ночь прошла на удивление спокойно. Утро встречало мыслями о работе. Работа в двух шагах от бульвара, идти туда не хотелось. Хотелось продлить - рука в руке, шаг за шагом, а Москва все не кончалась, заканчивался только круг начатый вечером у ворот зеленого дома. Но шаг за порог и новый день начат.
Чашка чаю, сигарету в зубы, взгляд в окно, напротив кусок голубого неба и кусочек зеленой стены и серой крыши. Выбраться бы на нее... Она где-то копошилась, приводя себя в порядок. Он сидел - курил. Так прошло одно утро, так проходили многие весенние и летние ночи. Рука в руке. Так ему хотелось... хотелось задержаться здесь подольше. Но боль сдавливала горло, и тогда он начинал думать о мыле, думать. Думать о веревке... где? Это было с предыдущей, его спасли. Что будет с ней. Когда она его бросит. Нет, он не спрашивал об этом. Он был уверен. Той нужны были деньги... Рука в руке... И он ее любил. Три неудачных попытки. Кто-то после них сказал - тебя что - то или, скорее, кто-то ждет... В нем проснулась надежда. Не мог он, и забыть, не мог ждать, внутри горело. У него был друг, которому мог рассказать, но друг считал - бабы - дуры, и они за это пили. Пили... Пока это не вошло в привычку. "Бабы - дуры!", так обычно начинался день, этим же и заканчивался. Он бродил по Москве - искал, из одного заведения, театра, улицы, в другое. Он думал уже опять. Его держали мать и бабушка - они были с ним, как ему казалось, навсегда. Нет, не навсегда. Но она ему как-то сказала - держись ее, если ты сможешь завоевать ее сердце - ты будешь всегда, понимаешь, всегда счастлив. Он поверил, хотя и так это знал. Он ее встретил, когда она случайно заглянула к ним в комнату. Он был пьян, он шутил, он был весел. Потом она пришла к ним работать. Но она была в меру добра к нему. Впрочем, как ко всем. Тогда он решил не отпускать ее от себя и стал ее тенью. Со своим другом он так и не расстался, и все также пил водку, а друг говорил - бабы все, просто все, в общем, не мы, не мужики, все они… Он верил, то ли потому, что пьян, то ли потому, что так говорил его лучший друг. Теперь он жалел об этом. Время текло, с ней они были просто друзьями, иногда перешагивая черту, но также быстро убегая назад. Но он был тенью, хм...
Он пошел на кухню, в магнитофоне играла уже другая музыка - "Скутер". "Скутер крут!", - думалось ему.
Он побродил еще час по квартире и поехал на работу - так начался один из его многочисленных дней, без нее, без них; друг переехал и даже редко звонил, наверное пил водку; другая работа и сухой закон. Но он все также мечтал, мечтал о руке, которая держит другую руку, руку любимой девушки.
март 3 года 3 тыс. Semmus