Гитлер осторожно выбрался из подвала одного из домов, расположенного в Луковом переулке. Дом, в подвале которого он проживал столь долгое время, находился в центре Москвы, неподалёку от станции метро Тургеневская. Гитлер попал в этот подвал очень давно. Он оказался здесь ещё в мае 1945 года, когда советские войска входили в Берлин. Дабы не быть там пленённым или, что ещё хуже, убитым, Гитлер решил спрятаться в таком месте, до которого рука Красной Армии уж точно не могла дотянуться. Таким местом была Москва.
Долгое время Адольфу Алоизовичу пришлось жить в подвале. Подвал был вполне пригоден для жилья, в связи с чем, в него толпами ломились этнические бомжи, пытаясь захватить это помещение под свой контроль и оборудовать его в качестве своего жилья. Но Гитлер отпугивал их. Когда в подвал входили бомжи, Гитлер безумно закатывал глаза и, крича какую-то несвязную ***ню на русском языке бежал на них, угрожающе размахивая руками.
Любой бомж придёт в ужас, если вдруг в незнакомом подвале увидит безумного Гитлера, к тому же агрессивно настроенного, вероятно по случаю защиты своего жилища от внешнего вторжения. При виде Гитлера, бомжи (даже безногие) сломя голову неслись к выходу из этого ужасного подвала, толкая друг друга по пути, ломая руки и ноги и теряя вставные зубы. Об этом месте вскоре начали слагать легенды. Бомжи, как, впрочем, и все остальные, стали панически бояться заходить в этот подвал.
Гитлеру все эти обстоятельства очень даже нравились. Вскоре посторонние перестали его беспокоить. Единственная неприятность заключалась в том, что Гитлеру приходилось питаться подножным кормом и собирать по ночам отбросы на помойках. Всё остальное складывалось как нельзя лучше.
Гитлер был настолько ужасным человеком, что даже старость панически боялась его и обходила Адольфа стороной. Поэтому он не старел. Возраст Гитлера сохранился с 1945-го года на прежнем уровне. К сожалению, он уже не был молодым и полным сил художником. Однако не был Гитлер и дряхлым стариком, каким мог бы стать, если бы не его ужасность. Гитлер оставался Гитлером.
***
Но, наконец, спустя много лет после начала своего проживания в подвале, Гитлер решил таки выбраться наружу. Он заебался прятаться не пойми от кого и не пойми где. Адольф страдал от недостатка солнечного света и тосковал по родине.
Неведомая сила вывела Гитлера на улицу. Он огляделся. Этот московский дворик Адольф Алоизович уже видел, но либо ночью, либо сквозь узкую бойницу подвальных окон.
Спустя несколько минут, Гитлер увидел милиционера, который спокойно прошёл мимо, не обращая на него никакого внимания. При виде сотрудника правоохранительных органов Гитлер немного испугался. В его голове даже завертелись мысли о том, что сейчас было бы неплохо вернуться в родной подвал. И ебись оно колом это солнце, эта родина и эта Москва, вместе со всеми москвичами.
Гитлер уже развернулся и побрёл назад, как вдруг услышал то, что перевернуло всю его жизнь…
***
Из-за угла дома раздавался сильно пьяный мужской голос. «Браза! Жги, браза!»
«Сраные негры!» - подумал Гитлер – «В центре Москвы! Какой ужас! И всё я виноват. Не проебал бы войну, всех бы негров по микроволновым и газовым печам рассовал бы».
В мозгу Гитлера тут же завертелись воспоминания о тяжёлом детстве. В сознании ясно прорисовывались страшные картины притеснения германской нации еврейскими поселенцами. Но это было не самое страшное. Самым ужасным было воспоминание Гитлера о том, как во время его поездки с бабушкой на экскурсию в Вену на них напали, не пойми откуда взявшиеся, нью-йоркские негры.
Гитлер отчётливо помнил этот эпизод. Огромные чёрные обезьяны с частично выбритыми лицами окружили маленького мальчика и его бабушку. Они называли друг друга бразами, мерзко улыбались, оскаливая до боли белые, на фоне чёрной кожи зубы, размахивали руками и что-то угрожающе говорили в стиле рэп.
Из всего этого было ясно одно. Сейчас их ограбят и в придачу, вероятно, дадут ****юлей. Так всё и произошло. Негры выхватили из рук бабушки сумку и сняли с плеч сопротивляющегося Адольфа его ранец. В руках бабушки остался кошелёк. Он то и стал причиной разыгравшейся далее трагедии.
В общем, бабушка не отдала им своё пенсионное удостоверение и кошелёк, в котором удостоверение лежало, за что её и убили. Зарезали огромным африканским ножом с черепами на рукоятке и начали расчленять. А маленький Адик, воспользовавшись тем, что негры отвлеклись на расчленение бабушки, убежал. Да его, собственно, никто и не задерживал, так как негры, схватив награбленное, тоже разбежались по своим норам. Вы спросите, откуда берётся национальная и межрасовая вражда? А, может быть, «притесняемые» сами виноваты в её разжигании? Может быть, это они переступили все грани и начали эти конфликты?
Так Адольф Гитлер возненавидел всех негров. А заодно и евреев. А заодно и всех остальных, кроме, разумеется, немцев…
***
«Негры!» - кровь в голове Гитлера закипела.
Его взгляд сделался безумным и судорожно скользнул по дороге, стенам близлежащих домов и прочим нагромождённым вокруг достопримечательностям. Внимание фюрера привлекла одиноко торчащая из бетонного забора арматура. На вид она была очень тяжёлой, но держалась в заборе достаточно хлипко. Диаметр арматуры был 40 миллиметров, но с учётом того, что она была металлической, составляла довольно приличный вес и могла принести неслабые разрушения в случае удара по кому или чему-либо.
Подойдя к забору, он схватился за арматуру. Гитлер не ошибся. Она легко выскочила из потрескавшегося бетона. Адольф улыбнулся. Наконец-то, впервые за такой большой промежуток времени он был вооружён.
Арматурина была достаточно тяжела для старика Гитлера, но это его не пугало. Месть за невинно убиенную бабушку и жажда негритянской крови прибавляли ему силу в геометрической прогрессии. Ненависть к неграм ослепила Гитлера, и он позабыл даже об элементарной безопасности, столь необходимой человеку в чужой враждебной стране, да к тому же населённой дикими африканскими племенами.
«Давайте выпьем на бразершафт!» - раздавалось из-за угла, - «Бразы! Жжом!»
«Тьфу, бля» - Гитлер сморщился, как будто съел несколько порций свежего говна, и по ошибке попросил ещё добавки, - «Бразершафт! Коверкают великий русский язык, долбоёбы! Бразершафт. Сейчас я вас выебу арматурой и вы узнаете, что такое бразершафт!»
«Браза! Мы с тобой бухали на бразершафт, значит мы - бразы!» - пьяный голос из-за угла как будто специально манил вооруженного Гитлера к себе. Он был как красная тряпка для быка. «Бразы!..»
- Сраные негры! – заорал Адольф истошным голосом на ломаном русском с таджикским акцентом и побежал в сторону настойчиво раздающихся негритянских голосов, - Майн Кампф Геген Бразас!
Налившиеся кровью глаза Адольфа приняли вконец обезумевшее выражение. Люди, проходящие мимо бегущего с арматурой Гитлера, думали, что неподалёку снимается фильм про Великую Отечественную войну. Но к чему были крики про негров, да ещё и на русском языке, не мог понять никто.
Таблички на домах тревожно оповещали о том, что Гитлер находится в Ащеуловом переулке. Последний поворот и Гитлер уже на месте. Белые негры пьют водку и о чём-то увлечённо беседуют, не отвлекаясь на всякую происходящую вокруг ***ню. Да и кому нужен Гитлер с арматурой в руках, когда вокруг бразы!
- Сраные негры! – снова прокричал Гитлер, нанеся удар по толпе. Раздались крики. Кто-то рухнул на землю, обильно поливая её поверхность свежей кровью. Гитлер нанёс ещё удар по толпе, затем ещё, ещё… Он размахивал арматурой как настоящий герой-патриот, защищающий свою родную землю от иноземных захватчиков.
По прошествии некоторого количества времени крики стихли. Толпа разбежалась. Несколько раненых расползлись по соседним переулкам, молча волоча за собой кишки и иные внутренние органы, оказавшиеся в результате механических повреждений металлическим предметом, снаружи. Кровавые следы окрасили улицы в более весёлый и радужный цвет, чем цвет грязного асфальта.
***
Когда все разбежались и расползлись, и лишь один человек в белой, залитой кровью футболке, остался лежать на земле, Гитлер немного успокоился. Он положил арматуру на землю, и устало присел на труп. Адольф тяжело вздохнул и подумал о том, что же его ждёт дальше.
В этой чужой стране Гитлер не знает практически никого. Ему было некуда идти, а возвращаться в подвал совсем не хотелось. Гитлер ещё раз задумался. И решил поискать что-нибудь в карманах жертвы.
Порывшись в карманах своей жертвы, Гитлер обнаружил там мобильный телефон Nokia. Гитлер не умел пользоваться этим телефоном, но, являясь крайне смышлёным человеком, без труда разобрался с новомодной аппаратурой; и спустя пару минут после того, как впервые в жизни взял в руки мобильный телефон, он уже набирал номер своего старого знакомого, который в настоящий момент тоже находился в Москве.
Телефон этого знакомого Гитлер уже давно записал в свой блокнот со свастикой. И сейчас он очень обрадовался, когда в трубке сначала зазвучали дружественные гудки, символизирующие то, что Гитлер куда-то дозвонился. А затем там же раздался до боли знакомый таджикский голос.
- Салям Алейкум, Умар! – радостно произнёс Гитлер.
Голос на другой стороне телефона сначала от неожиданности дрогнул, а затем восторженно что-то закричал. Тем временем, Гитлер затерялся в толпе ветеранов Великой Отечественной войны, и никакие сотрудники правоохранительных органов уже не смогли бы найти его. По крайней мере, он сам так думал…