Глава 3
Среди сватов, посылаемых Ярополком в Полоцк, был его любимец Варяжко. Смекалистому другу князь наказал увидеть саму Рогнеду, о красоте которой шла молва от Варяжского моря до моря Русского.
- Да спроси княжну, люб ли ей Ярополк, - беспокоился князь. – Пусть она, когда отвечать тебе станет, не отводит своих глаз. И так сделай, чтобы никто ей не советовал, что нужно сказать, но пусть она честно свое сердце тебе откроет.
- Не тревожься, княже! – ободряюще улыбнулся Варяжко. – Любит тебя Рогнеда, по-иному и быть не может. Ты и смел, ты и красив, и умен. Аки солнце над землей Русской. Еще отец твой, отважный Святослав, хотел вашу свадьбу устроить, и Рогволод был согласен. Да вот не довелось князю Святославу на брачном пиру погулять. Не вернулся он с Дуная, убил его Куря, - повторял Варяжко знакомый с ранней юности сказ. – А может, и не хан печенежский, а другой кто, - задумчиво прибавил кметь .
- Кто? – сверкнул очами Ярополк.
- В народе разные толки ходят… Тебе ли, княже, кручиниться, о чем бабы глупые болтают? Мертвым – слава и покой, живым – дело. Исполняй, княже, отцом твоим задуманное. Сама Рогнеда – высшая награда. Многие бы полжизни не пожалели, лишь бы вторую половину разделить с такой красавицей. А приданое ее… - Варяжко закатил глаза.
- Да, - подтвердил Ярополк. – Союз с Полоцком, контроль, почти полный, над торговым путем.
- Железо полоцкое, - продолжал Варяжко. – Эх, как дружину снарядим! У Рогволода даже смерды носят кольчуги, какие иному боярину в зависть.
- Ну вот, даст мне тесть полочан, поставлю тебя главным над ними.
- Благодарствую, княже. – Варяжко поклонился в пояс.
- Все же спроси у Рогнеды, люб ли ей Ярополк. – Вернулся князь к началу разговора. Двадцатичетырехлетний застенчивый молодой человек робел, сватаясь к дочери Рогволода, и титул князя киевского нисколько не прибавлял ему уверенности.
- Обязательно спрошу. – Заверил его кметь.
******
Варяжко доставил своему князю хорошую весть: Рогволод Достославный согласен выдать свою дочь Рогнеду за Ярополка.
- Добро, - улыбнулся молодой князь. Кого же не осчастливит красавица-жена, да еще полоцкое железо и могущественный тесть. В союзе с Рогволодом Ярополк станет непобедим. Трепещите тогда, враги киевского князя!
Но в эту минуту молодой человек думал, конечно, не о политике и войнах, а о юной невесте, которую скоро хозяйкой введет он в роскошный княжеский терем. Хотя у Ярополка уже была жена, гречанка Юлия, захваченная Святославом в одном из монастырей и привезенная в Киев в подарок старшему сыну, не ей, а Рогнеде отводилась роль «водимой жены».
Объяснялось это как высоким положением полоцкой княжны и настоянием ее отца, так и желанием самого Ярополка, которому не терпелось заполучить в жены красавицу Рогнеду.
- Говорил с княжной, как я наказывал? – поинтересовался князь у Варяжко.
- Довелось мне с княжной Рогнедой с глазу на глаз побеседовать и обо всем расспросить, что тебе, княже, узнать хотелось, - ответил кметь.
- Что же сказала княжна Рогнеда?
- Вот ее слова, княже. Я все запомнил до единого: «Сердцем полюбила я князя Ярополка, никогда сего чувства к нему не переменю и с радостью стану его женой, коль будет на то батюшкино дозволение и воля богов».
- Так ты говорил с ней прежде, чем с Рогволодом? Как тебе удалось? – изумился князь.
- Спасибо дареному коню, - рассмеялся находчивый сват. Я нашего белоснежного скакуна распорядился отвести на конюшню, и там с ним остался. Думаю, услышит Рогнеда про такой подарок, не утерпит, захочет посмотреть на коня. А я тут ее подкараулю, да обо всем напрямую сведаю.
- Раз уж боги позволили тебе увидеть неземную красу полоцкой княжны, - завистливо вздохнул Ярополк, - будь милосерден, расскажи, какая она?
- Какая она? – эхом отозвался Варяжко. – Хм, сразу и слова не подберешь. – Витязь приумолк, а потом продолжал вести свою речь, полузакрыв глаза.
- Представь, княже, Днепр в ясный июньский полдень, когда в нем лазурное небо купается. Это цвет ее глаз. Вспомни облака, проплывающие в вышине. Такой белизны кожа ее. А губы…Яркие, что вечерняя заря накануне погожего дня.
******
Едва проводил Рогволод сватов от Ярополка, как на двор полоцкого князя пожаловали послы Владимира. Среди них узнал Рогволод высокого плечистого хоробра – Добрыню-воеводу.
- Здоровы будьте, гости дорогие! – поприветствовал князь новгородцев. – В терем прошу, хлеба-соли сперва отведайте, отдохните после многотрудного пути, а после уж расскажете, добрые иль худые вести принесли в дом мой.
Добрыня и другие сваты поклонились князю, вслед за ним прошли в богатый терем. Правда, когда начался пир в честь новгородских гостей, кошки заскребли на душе у воеводы: не по чести войной идти на того, кто с тобой хлеб разделил. Ох, дурное дело замыслил племянник. Не прогневить бы богов. А впрочем, не поворачивать же назад. Взялся за гуж…
- Благодарствую за угощение, князь Рогволод, отдохнули мы, насытились, теперь дозволь поведать тебе, с чем пришли?
Рогволод чуть подался вперед, приготовился внимательно слушать воеводу.
- Новгород и Полоцк – испокон веков добрые соседи. Торгуем, плаваем к грекам и варягам, вместе боронимся от врагов, а друг на друга, хвала светлым богам, мечей никогда не вздымали.
Ты, князь, по всей Руси славишься отвагой да доблестью. С дружиной твоей редкий смельчак захочет сразиться, ибо испытана она в сечах злых. Земля полоцкая щедро делится с людьми своими богатствами, и нет в княжестве твоем обездоленных.
Но главное свое сокровище, князь, прячешь ты в тереме подальше от глаз чужих. Только худо прячешь, - улыбнулся в усы Добрыня. – Прознал о нем новгородский князь Владимир и себе забрать хочет. Ничего не пожалеет он, лишь бы отдал ты за него дочь свою, княжну Рогнеду. У вас товар – у нас купец, у вас птичка – у нас ловец. Согласен ли ты, князь Рогволод, породниться с Владимиром Новгородским?
Выслушав эту речь, Рогволод простодушно развел руками.
- Опоздал ты, славный Добрыня. Седмицы еще не прошло, как уехали сваты от князя Ярополка. За него Рогнеда уж сговорена, не обессудь.
- Не спеши, князь, - повысил голос Добрыня. – У дочери своей спроси, может Владимир ей больше по сердцу, чем Ярополк.
- Больно дерзок ты, воевода, советы князю давать, - нахмурился Рогволод. – Но так и быть, ты – гость, уважу твою просьбу. Пусть Рогнеда сама себе мужа выберет. Позовите княжну, - повелел Рогволод гридням.
Через мгновение в храмину вошла девушка красоты неземной. Добрыня засмотрелся на нее. Все, что слышал он о полоцкой княжне, раньше казалось ему явным преувеличением, но теперь воевода понимал – ни один рассказчик, даже самый пристрастный, не мог передать блеска задорных искорок в ее глазах цвета холодной синевы неба, не мог поведать, как в минуту смущения покрываются ее нежные щеки очаровательным румянцем. Эх, да что тут говорить, раз уж он, суровый новгородский воевода, почувствовал, как горячая волна перекатила по сердцу, едва взглянул он на дочь Рогволода!
В прежние времена, когда нравы были чисты и строги, боги жили на земле, принимая человеческий облик. Вот и нынче подумалось Добрыне, что не княжна стоит перед ним – юная богиня Леля, так прекрасна была Рогнеда.
- Отец, ты звал, я пришла, - обратилась она к Рогволоду.
- Вот, дочка, принимай сватов от Владимира Новгородца, - повел рукой князь, указывая на Добрыню и его спутников.
Рогнеда гордо покачала головой, и затрепетали на ее висках изящные кривичские кольца.
- Нареченная я киевского князя Ярополка. И согласия своего взять назад не желаю. Другую в Новгород зовите, гости дорогие.
Рогволод с одобрением посмотрел на дочь:
- Слышал, воевода? Вот ответ тебе.
- Мой князь приказал без Рогнеды не возвращаться. Коли заупрямится – силой увезти. – Невозмутимо ответил Добрыня.
- Забыл ты, с кем говоришь, лапотник? – прогремел Рогволод.
- Я тебя, князь, не лаял, и ты меня не поноси. Не лапотник я, воевода дружины новгородской, которая не менее полоцкой в битвах прославилась. И дочери твоей гонорливой я только добра желаю. Ведь лучше по своей воле, а не по принуждению, мужа разувать. Не успеет новый месяц родиться, как она станет женой Владимира. Помяни мое слово.
- Не хочу розути робичича! – вскинулась Рогнеда.
Добрыня едва заметно сжал кулаки. Цель посольства выполнена: обида Владимиру нанесена, и смывать ее полоцкого князя заставят кровью.
- Не были бы вы гостями моими, приготовил бы я для вас баньку, какую княгиня Ольга для послов древлянских делала. Да боги не велят гостям худое чинить. Отправляйтесь-ка вы домой, к робичичу, которого вы князем зовете, да передайте ему, если неймется – пусть приходит в Полоцк. Мы устроим знатный пир, угостим его мечами вострыми да стрелами быстрыми. – Пригрозил Рогволод.
Добрыня рывком поднялся со своего места. Его примеру последовали и другие новгородцы.
- Придем, Рогволод, - едва ли не весело пообещал воевода. – И свадьбу Владимир такую сыграет с твоей дочерью, что нескоро о ней забудут.
А через четверть часа кони уже несли сватов прочь из Полоцка. Скорей, скорей! Надо сообщить Владимиру, что можно идти на Рогволода войной, мстить за дерзкий отказ Рогнеды.