Меня терзает смутное сомнение, что все только и ждали, когда я вернусь из долгожданного отпуска. И все для того, чтобы завалить меня….нет, отнюдь не цветами, а непонятно откуда взявшейся работой и посылать… слава богу, только с ответственными поручениями.
Сашка в очередной раз отправился покорять просторы златоглавой столицы нашей бывшей родины, бросив меня на произвол судьбы прямо на вокзале. Так что проводила, точнее, выпроводила я мужа и, как примерная жена домостроевских времен, сижу под окном и вместе с дождем лью слезы. И все бы ничего, но впереди целых три праздничных дня. И все мне. Да, вопрос Чернышевского «Что делать?» актуален как никогда. Революцию, правда, я не потяну, но если до понедельника погода не изменится, пущусь во все тяжкие, как Катерина Островского. Тоже буду лучом света в темном царстве. Одно плохо: имя Борис нынче редкое. Да и грозы я не боюсь.
В понедельник надо будет дать детям сочинение «Как я провел лето». Скука какая! И что они там каждый год пишут? Может, мне попробовать? Поставить себя на их место. Нет, целое лето – это на роман наберется. Даже на роман-эпопею. А вот тема «Как я провела сегодняшний день» мне вполне по силам.
А день сегодня действительно был наполнен событиями, как телефон-автомат мелочью. Впервые за много лет 1 сентября в Тирасполе по крышам барабанит дождь, но праздник срезанных цветов, бантиков и черно-белой униформы никто отменять не собирался. С утра плачущее навзрыд небо в прямом смысле подмочило все планы относительно моего и без того небогатого учительского гардеробчика, так еще пришлось чуть ли не вплавь добираться до места публичной казни. «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам…» Песенка как нельзя кстати. Когда уже транспорт будет прямо к лицею ездить? Надоело каждый день кросс сдавать.
Маршрутка на остановке надувается на моих глазах, как воздушный шарик. Попробую впихнуть себя в эту последнюю надежду для опаздывающих. Авось не лопнет.
Без двух минут девять. А я еще не на линейке. Как-то непривычно. Я сегодня впервые не классный руководитель. Можно не спешить. Потому что не к кому. Хотя нет, директор уже на палубе, сейчас будет флаг поднимать. После торжественной части она как обычно с улыбкой Моны Лизы поинтересуется: «Мариночка, ну как у тебя дела?» и, не дожидаясь ответа, отправится со своим вопросом на поиски новой жертвы…
Навстречу дети… Но не мои…
– Марина Сергеевна, Вы сегодня без класса?
– Ага, дала обет безбрачия, то бишь «бескураторства». Ношу пояс верности 11 «А».
Нет, ну наступили-таки на любимый мозоль. Разбередили слегка затянувшуюся рану. Как там в песне поется: «А я одна, совсем одна…»? Угу. С моим здоровым коллективом. Это точно про меня.
– Марина Сергеевна, у Вас такая юбочка красивая! И так к моей блузке подходит!
– Отлично, кого из нас двоих будем раздевать?
Смеются… Но не так звонко, как мои опричники… «Где же Вы теперь друзья-однополчане?»
А что мои в таких случаях отвечали? На мои шутки у них была заготовлена заветная фразочка: «Птица Говорун отличается умом и сообразительностью». Я не обижалась…
Я никогда на них всерьез не обижалась. Даже сейчас, когда в такой день они не пришли меня поздравить. Эх, маленькие детки – маленькие бедки, а большие детки – … большие перспективы… А я уже ретроспектива… Это я так думаю… И они, похоже, тоже…
Школьная линейка на свежем воздухе – это романтика. Для тех, кто под навесом. А я стою под проливным дождем, мокну, мерзну и чувствую, что капает уже не только с неба, но и из носа. «Держаться нету больше сил» – бормочу я, подражая забавной птичке из старого мультфильма про Алису.
Удивительно, но половина учителей вообще без зонтиков. Вот что значит приходить раньше времени на работу.
Смотрю на дрожащих от холода лицеистиков с огромными шелестящими букетами в руках и думаю: "Хоть бы никто не догадался цветы подарить!»
Я к ним равнодушна еще со времен детсадовских ухаживаний. Помню, как пятилетний лопоухий кавалер, влюбленный и постоянно смущающийся, нарвал мне в подарок какой-то травы и сказал, что это свадебный букет. И за это спасибо говорить? Не дождетесь. Я из него веник сделала…
Приближается время «Че». Перспектива избавить лицеистов от тяжести и самой превратиться в клумбу, причем мокрую, меня, честно говоря, совсем не радует, поэтому медленно начинаю отползать на второй план, в растущие позади елочки, чтобы даже если кто и захотел, все равно не нашел. С трепетом жду торжественной минуты...
«Ученики, вручите цветы учителям…» Микрофон выплюнул заветные слова, и потянулась цепочка желающих.
Минуты две стою не шелохнувшись, как говорится, затаив дыхание. Слава богу, меня не обнаружили. Чувствую, возложение закончилось, цветы оказались у самых достойных, значит, можно спокойненько вылезать из укрытия. Выхожу... гордая, вся в колючках, но зато с чувством выполненного долга, и тут откуда ни возьмись две девицы (караулили все-таки) вручают мне два букета, причем не астры какие-нибудь, а длиннющие гладиолусы. Да еще и мокрые ко всему… Ничего, оставлю после линейки в классе.
Но беда, как известно, одна не приходит, поэтому финальный аккорд… так сказать, контрольный выстрел… Мобильник начинает мурлыкать очередной популярный хит, и я понимаю, что это мама. Желание не отвечать, появившееся как первый подснежник после долгой зимы, исчезает само собой, потому что мама всегда отличалась завидным упорством и не останавливалась перед трудностями. «Если Магомет не идет к горе…», гора сама достанет его где угодно. Проверено на собственной шкуре. Настоящая мама никогда не откажется от возможности поболтать о том о сем с родной и любимой дочерью. Материнской любви не мешают ни расстояния, ни погода, ни позднее время суток. Интересно, а телефон когда-нибудь звонит вовремя?
Итак, в одной руке зонтик, в другой – наказание в виде цветочных букетов, а телефон безнадежно затерялся где-то на дне дамской сумочки. Ну, что такое женская сумочка, никому объяснять не надо. Это кладезь всевозможных тайн и секретов. Это святая святых любой представительницы женского пола. В ней всегда умещается неуместимое, в нее впихивается невпихиваемое, в ней всегда неожиданно находится и так же неожиданно пропадает самое необходимое, поэтому Сашка называет ее Мариинской впадиной. При этом найти в этой впадине что-нибудь в один миг не представляется возможным даже обладательнице этой заветной кладовой. Учительская сумочка не исключение.
Телефон завел свою шарманку уже в пятый раз, и краем глаза я вижу, как финская полечка начинает раздражать стоящих рядом учителей. Оглядываются, ворчат. Понимаю, что своими музыкальными предпочтениями нарушаю церемониал. Но я-то что могу сделать? Надо было поставить маму на прелюдии фуги Баха. Интересно, что бы они тогда запели? Может, я культуру в массы несу.
Наконец-то выуживаю из сумочки телефон, при этом чуть не уронив его в лужу, рядом с которой имею счастье находиться.
– Мариша, доченька, ну как у тебя дела?
Замечательно… Мама, ты неподражаема. И ради того чтобы услышать этот ежедневно повторяющийся вопрос, такие жертвы? И что я должна говорить в ответ? В голове пропеллером крутится сотня вариантов, но выбираю как всегда единственно возможный, по традиции. Ох уж эта мне гнилая интеллигенция!
– Все отлично, мамочка, у нас еще линейка.
Но мой слабый намек на неуместность звонка так и остался намеком.
– Мариша, солнышко, у тебя сегодня такой праздник. Приезжай к нам с папой. А я тебя покормлю. Ты же сегодня опять не завтракала? Сашенька ведь уехал, так что воспитывать тебя некому.
Ага, свято место пусто не бывает. Судя по всему, желающих поработать над моим моральным обликом хоть отбавляй. Нет, господа хорошие. Я из серии неподдающихся, выпуска 79-го года. Но сохраняю хорошую мину при плохой игре.
– Ладно, мам, я постараюсь.
– Вот и замечательно. Ой, а ты мне один букетик не привезешь? Тебе ведь всегда столько дарят.
Ну вот, я так и знала. «Шура, за каждый витамин, который я вам скормлю, я потребую массу мелких услуг», – выплыла из глубин памяти любимая фраза. Господа писатели, как всегда, прямое попадание! И услуги не заставили себя ждать… Может, еще осталась лазейка для отступления?
* * *
Я дома. В осиротевшей квартире без устали работает телевизор, но своим бормотанием он не может заглушить окутавшую меня тишину. Дождь наконец-то перестал, видать, небо своё отплакало.
Часы равнодушно напоминают, что уже семь вечера. Оказывается, я часа три без задних ног проспала под итоговую программу новостей. Вот так колыбельная. Надеюсь, пока я спала, ничего страшного в мире не произошло?
Семь часов. Сашка обычно именно в это время заводит свою шарманку: «Маринкина, а мы есть будем? Сколько можно эти сочинения проверять?» Я всегда отмахиваюсь, точнее «отмуживаюсь»: «Найди что-нибудь сам в холодильнике. И мне кусочек захвати». Сашка хоть и ворчит, но делает. Правда, иногда с надеждой в голосе предлагает: «А может, я за тебя твои чертовы тетрадки проверю, а ты пока….?» Но, видя, как я самозабвенно орудую шпагой-авторучкой, мой идеальный, хоть и вечно голодный муж обреченно машет рукой. «Любить иных тяжелый крест»… Сашка уже давным-давно это понял. Девять лет назад.
Позывные дверного звонка возвращают меня на грешную землю. И кого там черти принесли? С трудом соображая, полусонно плетусь на звук. Всего два поворота ключа, и на пороге стоит долгожданное, но уже не такое нужное счастье. Двадцать одно, улыбающееся во весь рот…
– Марина Сергеевна, это мы пришли. Мы не забыли. Вы же знаете, что птица Говорун отличается умом и сообразительностью…