Своя дорога

СВОЯ ДОРОГА


 Что теперь мне смертное томленье!
 Если ты еще со мной побудешь,
 Я у Бога вымолю прощенье
 И тебе и всем, кого ты любишь.

 А. Ахматова.





 Наш городок нельзя рассмотреть на карте мира. Невозможно услышать местный прогноз погоды по центральному телевидению. Он ничем не прославился за все свое существование. Для своих жителей он существует и придает надежду, что когда-нибудь, в скором будущем, появится железнодорожный вокзал, и начнут приходить поезда с больших городов нашей страны, что навестит президент с многочисленными обещаниями развития инфраструктуры и материальной помощи в новом году.
Многие уезжают отсюда, в надежде, что больше не вернутся, многие возвращаются, соскучившись по спокойствию и простору улиц, доброжелательной улыбки жителей и маленьких, добрых магазинчиков, где все еще можно отовариться по чекам, выдавшим с места работы. Другие остаются, взрослеют, заводят и воспитывают детей, стареют, умирают и отправляются на местное кладбище, за дубовой рощей.
 Нельзя сказать, что городок исчезает. Он развивается. Но очень медленно. У нас четыре общеобразовательные школы, в одной из которых учились я и все мои друзья. У нас стоят и пятиэтажные и восьмиэтажные дома, ездят несколько дорогих иностранных машин, все остальные - отечественные, есть отделение милиции, автобусный вокзал, откуда можно доехать до ближайшей железнодорожной станции, и многое другое, что есть в других больших городах. Но все это не меняет общей картины.
Маленький городок, не существующий на карте мира.
Многие города не обозначены на карте мира, но ведь там живут люди и они счастливы. Счастье есть везде. И это зависит не от места пребывания, а от человека. Надо просто успеть его увидеть и не отпустить.
Тогда я не решился уехать отсюда, о чем сильно пожалел.
Сейчас сидя в съемной квартире столицы, смотря на бесконечно движущиеся машины по проспекту, на ярко желтые огни, слушая этот ночной городской шум, мы вместе вспоминаем те прожитые годы в нашем родном городке.
Больше всего невозможно забыть то, что случилось со мной и двумя дорогими мне людьми летом двух тысячно четвертого года.
О том, что произошло, не знает никто.
Но это случилось.
Жизнь в большом городе совсем иная. Несмотря на ежедневную суету, здесь всегда есть время подумать.

 В тот день шел дождь. Он был таким сильным, что, стоя на балконе, я с трудом мог разглядеть дом напротив. На настенных часах пробило одиннадцать. Родители уже спали. Я прошел в свою комнату, расправил кровать и лег.
«Поедешь с нами?» - крутились в голове слова моего друга. А может на самом деле стоило поехать, подумал я, лежа в кровати и смотря в темноту. Но тогда я так не хотел. Я стоял напротив них, старался не поддаваться их уговорам, смотря то на него, то на нее.
«Поехали», - еще раз повторил он. Он на самом деле хотел, чтобы я поехал за город с ним и его девушкой, с которой я тоже дружил. Я отрицательно покачал головой, посадил их в такси, закурил и пошел домой. В небе загромыхало. «Поехали, поехали, поехали, поехали» - все не выходило из головы. Тогда я продолжал идти домой и радоваться тому, что не поддался уговорам друзей.
Я тоже в нее был влюблен. Но она выбрала моего друга. Я отдалился на задний план и всего лишь стал ей приятелем. Это и была основная причина моего отказа поехать с ними. Я бы чувствовал себя некомфортно, третьим лишним, а когда бы время подошло ко сну, я не смог бы там заснуть, зная, что в соседней комнате она с моим другом. В небе загромыхало еще раз, уже сильнее, сверкнула молния и на миг осветила мой двор. Я дошел до своего подъезда, выкинул окурок и зашел в подъезд. Быстрее бы наступило завтра, - промелькнула у меня мысль.
Но тогда я и представить себе не мог, что та ночь окажется самой длинной в моей жизни.
Я не помню, что мне снилось в ту ночь. И снилось ли вообще что-то. В прихожей раздался телефонный звонок. Я открыл глаза и вновь оказался в темноте. В квартире стояла тишина. «Приснилось» - пробормотал я и вновь попытался уснуть, как вновь раздался телефонный звонок. Я соскочил, подбежал и снял трубку.
-Алло, – пробасил я.
В трубке послышался плач.
-Алло, – повторил я.
Я услышал ее голос. Она рыдала. Я с трудом понимал, что она говорит.
-Таня, я ничего не понимаю. Успокойся, что случилось?
-Пожалуйста, приезжай, – сквозь слезы выдавила она.
-Что случилось?
-Прошу тебя. Прошу.
-А где Валерка?
-Приезжай. Приезжай, – разразилась рыданиями Таня.
-Успокойся. Хорошо. Я приеду сейчас. Ты только успокойся.
Она положила трубку, я взглянул на часы. Было половина первого. Я тихонько, чтобы не разбудить родителей собрался, вышел из квартиры и закрыл дверь. Мне стало вдруг тяжело дышать, я почувствовал, как ноги перестали меня слушаться. Я сполз вниз по двери, сделал усилие и достал сигарету.
«Обычная ссора, каких у них не мало. Но зачем я должен приехать?» - задумался я. «Я часто смотрел, как они ругаются, пытался их помирить, и сейчас я понадобился им для этого»
Стало легче. Я вышел на улицу. Дождь уже прошел, оставив после себя огромные лужи. Я аккуратно, чтобы не промочить ботинки, вышел со двора.
Пустота.
Я надеялся, что не смогу поймать машину, вернусь домой, позвоню Тане и скажу, что транспорта никакого нет. Стоя на перекрестке, смотря вдаль, я уповал на то, что в темноте улицы не появится свет фар, а следом за ним и шум движущейся машины. Мои надежды оправдывались, и я уже со спокойной совестью хотел вернуться домой, как неожиданно позади меня послышался скрип тормозов. Обернувшись, я увидел такси.
Какие же мелочи иногда решают все. Какие доли секунды могут изменить многое. Должен ли я вообще был тогда услышать телефонный звонок? Обычно я крепко сплю и даже выстрел из пушки не способен меня разбудить. Зачем я поддался ее просьбе приехать в такое время? Почему я вышел именно на тот перекресток, где вероятность поймать машину более велика, нежели на дороге с другой стороны дома? Почему я простоял именно до того момента и собрался уходить тогда, когда уже такси подъехала?
Я часто об этом думаю, представляю, что могло бы быть, если б все было иначе.
Таксист оказался чересчур общительным мужчиной. За время нашей поездки он рассказал практически все о своей жизни. Как он учился в школе, где его постоянно отсчитывали за плохие отметки по химии; как он ездил на всероссийскую олимпиаду по физике; как он мечтал уехать из нашего городка, а из-за смерти родителей вынужден был остаться, бросить школу и пойти работать, чтобы прокормить себя и своих младшего брата и сестру; как в возрасте двадцати лет, он похоронил восьмилетнюю сестренку, скончавшуюся от пневмонии; как начал работать в такси; как совсем недавно женился и уже собирается разводиться, из-за частых подозрений в измене своей супруги, в то время как он разъезжает по ночному городу. В конце он поблагодарил меня за то, что, я отвел его от греха, так как ехал он домой, и если б застал жену с другим мужчиной, то точно б его убил, и сам бы отнес ее за дубовую рощу.
-Да, дружище, занесло тебя в такое время в такую даль. Надеюсь, ты пробудишь там до утра. В такое время отсюда не уехать.
-Не знаю. Как получится. Остановите здесь, пожалуйста.
Водитель остановился. Я расплатился с ним, поблагодарил и вышел. Он развернулся, немного отъехал, остановился.
Я замер.
В тот момент я не знал, что делать. Бежать от странного таксиста, вышедшего из машины и движущегося ко мне, или продолжать стоять, изображая из себя смелого парня.
Его черный силуэт медленно шел по темной улице, окруженной безлюдными домиками.
Я чувствовал, как по телу пробегает дрожь, как начинают трястись ноги. Эта стыдливая и неприятная боязнь охватывала каждую частицу меня, сдавливала дыхание и заставляла сердце биться с невероятной скоростью.
-Слушай, - подошел таксист, - угости сигаретой. Ехать еще столько, а сигарет не купил.
-К-конечно. – Я постарался улыбнуться, сунул руку в карман, вытащил пачку и раскрыл ее. – Берите.
Мужчина взял сигарету, поблагодарил.
-Я вот сейчас подумал. – Таксист закурил. – Никогда нельзя идти ни у кого на поводу. Нужно всегда идти своей дорогой. К черту эту дурочку! – Махнул он рукой. – Хочет, пусть изменяет. Свою жизнь я из-за нее калечить не буду. Ни из-за кого не буду. И тебе, парень, это советую. Иди своей всегда дорогой. Ни на кого не смотри.
Я покачал головой. Но тогда я не воспринял его слова.
Я просто покачал головой.
Такси уехала. И на проселочную дорогу окончательно опустилась мгла. Даже в доме, где были Таня и Валера, ни в одном окошке не горел свет.
Я был здесь не в первый раз. Часто мы сюда приезжали компанией на шашлыки. Но сейчас все вокруг казалась мне другим. Дома по обе стороны казались мне хмурыми, а их черные окна нагоняли на меня страх. Июльский ветер казался мне холодным, он без всякой жалости ударял мне в спину, пронзая меня тонкими ледяными кинжалами. Я прибавил шаг, переступил через канаву перед домом и остановился у калитки. Она была открыта. Я толкнул дверцу, она с пронзительным скрипом открылась.
-Таня, Валера! – крикнул я, но на мой зов никто не включил в доме свет, никто не вышел. – Таня, Валера! – повторил я.
Вокруг продолжала стоять тишина. Я подошел к крыльцу дома, толкнул дверь, и она также легко открылась.
-Таня, Валера! – крикнул я, стоя в темноте. На ощупь я нашел выключатель, и через мгновение прихожая залилась тусклым желтоватым светом. Я вдыхал пропитанный непонятным мне тогда запахом воздух, несмотря на то, что внутри все было как раньше: та же старая мебель, те же картины, написанные неизвестным автором, те же висящие до пола бархатные шторы персикового цвета, тот же диван, издающий постоянно жуткие скрипы при попытке на него сесть.
-Таня! – я выдержал паузу, прислушался к тишине. – Валера!
Каждый в доме уголок или интерьер мебели наталкивал на воспоминания наших частых сюда поездок шумной компанией. Именно здесь я признался Тане в любви. Помню, я сильно переживал, не знал, как остаться с ней наедине и начать разговор. Мы сели на диван, она шутила, смеялась, и в какой-то момент желание разговаривать с ней серьезно исчезло. Ее улыбка резко спала, она состроила серьезную гримасу, а глаза продолжали смеяться. Тогда мне казалась, что я знаю ее лучше всех из нашей компании. Я всегда знал, когда она может заплакать, обидеться или рассмеяться. Каждый ее шаг я мог предчувствовать. Она перестала хихикать, и я знал, что она настроилась на серьезный разговор.
- Таня – собрался я с мыслями, но когда я произнес ее имя, она посмотрела мне в глаза, я растерялся и все, что хотел ей сказать, забыл. – Ты мне очень нравишься. – Она заулыбалась. – Очень нравишься.
Сейчас, когда я вспоминаю себя в те года, я понимаю, что был глупый и наивный мальчишка.
-Пойми, ты мне дорог и очень нравишься тоже. – Ответила она после недолгой паузы. – Как друг... – добавила Таня
К нам из комнаты вышел Валера. Внимательно посмотрел на нас и спросил:
-Не помешал?
-Нет, что ты. Конечно, нет, – ответила Таня.
-Тогда пойдемте за стол.
-Идем, – ответили мы хором, и пошли к остальным.
У нас была большая дружная компания.
Многим нравилась Таня. Она была всегда душой компании. Она могла развеселить, рассмешить, никогда не давала соскучиться. Ее улыбка всегда поднимала мне настроение. Со временем мы перестали так тесно общаться и начали видеться друг с другом очень редко. Отношения я старался поддерживать только с Валерой. Он всегда оставался мне лучшим другом, и я его никогда не винил за то, что он стал встречаться с девушкой, которую я любил. В какой степени то я был рад за них обоих. Мы часто гуляли втроем и они не давали мне повода чувствовать себя третьим лишним.
Мы просто общались втроем.
Наверно стоило поехать с ними сразу, может, тогда ничего бы и не произошло.
-Таня! Валера! – крикнул я еще раз, заглянул в одну комнату, никого там не застав, пошел дальше, к лесенке на второй этаж. Оттуда доносился тихий плач.
-Таня! – я быстро поднялся по лестнице и увидел ее, сидящую в коридоре на полу, прижав к себе коленки, уткнувшись в них лицом, и тихонько плача. – Таня, Таня, что случилось?
-Я не знаю… что теперь делать? Господи! – разрыдалась она. – Спасибо, что приехал. – Прошу, помоги мне. Господи, – разрыдалась она.
-Что произошло?
-Мы с ним поссорились. Произошла обычная ссора, – начала она рассказывать. – Мы стояли на крыльце. Он собирался уйти. Мы продолжали ругаться. – Взахлеб рассказывала Таня.
-Где Валерка?
-Внизу.
-Внизу? – переспросил я. - Но я был там.
-Внизу. – Дрожащим голосом повторила Таня.
Я оставил ее, спустился вниз, вошел в комнату, включил свет и едва устоял на месте, все мое тело содрогнулось, хотелось выбежать. По деревянному паркету шла уже успевшая засохнуть багровая линия.
-Валерка! – крикнул я.
Я прошел туда, куда ведет след крови и наткнулся на бугорок, прикрытый двумя покрывалами.
Я замер, руки затряслись. Я отвернулся, глубоко вздохнул.
-Господи. – Прошептал я. – Господи.
Я выбежал из комнаты, мигом взлетел на второй этаж.
-Что у вас случилось! Что с ним? Он мертв? Мертв? – Закричал я.
Таня встала, посмотрела мне в глаза и кивнула головой.
-Как это произошло? Как? – не переставал я паниковать.
- Мы сильно поругались. Ссора произошла сама по себе. Сс-сейчас я даже не помню из-за чего. И он ударил меня. Потом он собрался уйти. – Таня замолчала. Посмотрела на свои ногти. – Смотри, я сломала его. – Затем вновь обратила взор на меня и продолжила. –
М-мы стояли на крыльце, он собирался уйти, а я не переставала на него кричать, ругать его. Он разозлился, толкнул меня. Толкнул не сильно, а я его в ответ. Он покачнулся и повалился назад. Т-т-там, у лестницы, ты знаешь, стоит железное корыто, он ударился об него. Я кричу, говорю ему встать, а он лежит, лежит неподвижно и не издает никаких звуков. Я под-дошла, а он смотрит на меня. Такими стеклянными глазами. Фонарь с крыльца светит, и я вижу, как вода в корытце приобретает красный оттенок. Я начала его трясти, а он как ватный. Боже! Что я наделала! Валера! Валерочка, любимый! – Закричала Таня, встала и побежала вниз. – Как же я люблю тебя! Прости меня! Я люблю тебя!
-Таня! – закричал я и последовал за ней.
Она присела рядом прикрытым покрывалами Валерой, наклонила голову и зашмыгала носом.
Сил плакать больше не было.
Я подошел, опустил голову и увидел небольшую, запекшуюся лужу крови на полу.
-Таня, – прошептал я. – Она приподнялась, посмотрела на меня заплаканными глазами, пододвинулась ко мне и крепко обняла. Я возненавидел себя. Я сидел перед мертвым другом и в душе радовался тому, что девушка, которую я люблю, обняла меня. – Таня. – Прошептал я. – Надо что-то делать. Позвонить в скорую или милицию.
Таня вскочила и закричала:
-Я не хочу в тюрьму. Они скажут, что я убила его. Я не хочу в тюрьму.
-А что ты предлагаешь?
Таня пожала плечами, отошла к кровати и упала на нее. Я набрался смелости и, медленно, трясущейся рукой дотянулся до покрывала и вцепился в него пальцами. Желание посмотреть на Валеру перебарывало весь мой страх. Я отдернул покрывало. И ничего страшного, как мне показалось, я не увидел. Его лицо бледного цвета было спокойным, веки опущены, потемневшие губы казались пластилиновыми, а на уголке рта запеклась кровь. Я не мог поверить, что он мертв. И не создавалась такого впечатления. Он словно спал и в любой момент откроет глаза, заулыбается и выкинет очередную свою шутку.
Никакая другая мысль мне не приходила в голову как позвонить в милицию. Я знал, что не должен был слушать ее. Но поступить против ее воли я не мог. Мои чувства к ней не давали пройти к телефону и сообщить о происшествии.
Я отошел от Валеры, сел на кресло и не отрывал взгляда от лежащего на полу друга. Таня вышла из комнаты, а я не переставал рассматривать мертвого Валерку…
…Оба одеяла сползи вниз.
Я замер.
Рука лежащая на животе опустилась на пол. Тонкие длинные пальцы друга сжались в кулак, а грудная клетка начала приподниматься и опускаться. Я поднялся с кресла. Глаза Валеры были открыты. Он не мог пошевелить головой. Искоса он смотрел прямо на меня и ухмылялся. Его губы потрескались, и из маленьких ранок выделялась кровь. Валера приподнял руку в попытке ухватиться за подоконник над собой. Он не отрывал от меня взгляд, а сам изо всех сил пытался дотянуться. Но все его старания оказались тщетными.
-Помоги мне, – услышал я его голос. – Но голос исходил не от него, а словно из темноты за окном. Я упал в кресло, вжался в спинку, зажмурился и принялся читать «Отче наш».
«Может, он не умер?» – одновременно крутились в голове у меня мысли. «Может, Таня ошиблась?»
Я открыл глаза. Одеяла лежали как прежде, прикрывая мертвое тело Валеры, его веки были так же опущены, а из слегка приоткрытого рта выходила запекшаяся струйка крови.
В комнату вернулась Таня. Она подошла ко мне, присела на корточки и положила свои руки мне на колени. Она молчала и смотрела на меня. Мы долго сидели молча. Такой тишины, которая была тогда в той комнате, я не слышал больше никогда, и дай Бог никогда больше не слышать. Тишина, от которой хочется кричать, лишь бы не слышать ее, или бежать подальше, чтобы не находиться в одном помещении с ней.
-Я понимаю, это покажется тебе ужасным, – забормотала Таня. – Но я не могу найти больше никакого выхода. Давай похороним его сами. И никто об этом не узнает. Мы никому ничего не скажем, нас здесь не было.
Неожиданно я почувствовал, как на моем лице натягивается улыбка. Я понимал, у меня начинается истерика. Я не воспринимал ее слова в серьез. А из отсутствия верного решения в данной ситуации и осознания того, что мы находимся в безвыходном тогда положении, я едва сдерживался от нервного смеха.
-Давай отвезем его отсюда подальше, похороним.
-Ты с ума сошла? – выдавил я. – Что ты такое говоришь? Ты убила его, а сейчас предлагаешь мне закопать труп? Ты спятила! – закричал я. – Мы должны позвонить в милицию! Мы должны сказать об этом. Мы скажем, что это было случайно. Он споткнулся и упал. Ты здесь не причем.
-Он ударил меня. Ударил.
Таня оттянула футболку с плеча. На ее обнаженном смуглом плече расползся темно синий синяк.
-Они сразу поймут, что мы ругались с ним, – продолжила Таня. – Тебе легко сейчас рассуждать. Не ты окажешься виновным. Ведь ты как всегда не причем. Всегда ты стараешься выкрутиться. Потому что ты всегда боишься. Валерка никогда не был таким, как ты. Он способен был пойти на смелые и отчаяннее поступки. А ты нет. Может, поэтому я выбрала его. – Таня показала рукой на лежащего мертвого Валеру под подоконником и вновь разревелась.
 Я встал, вышел из комнаты, из дома, сел на ступеньку на крыльце и закурил. Тусклый фонарь над дверью освещал ступеньки, корытце с водой красного цвета и небольшую багровую засохшую лужу. Меня затошнило, я встал и побежал к забору. Внутри все крутило, перед глазами плыло. Я успел упасть на колени, как меня вырвало. Вытерев рукавом рот, я сразу же посмотрел назад. Тани ни было. А значит, мне не должно быть стыдно. Я нервно продолжал курить. Серо-голубой дым рассеивался перед лицом и вновь перед моими глазами оказались ступеньки крыльца, корытце и кровь Валерки. Дверь скрипнула, и от ужаса я вскочил на ноги. На крыльцо вышла Таня. Она держала в руках лопату.
-Таня! Таня! – затараторил я. – Одумайся. Прошу тебя, одумайся! Не стоит этого делать!
Она положила лопату и ушла за дом. Вскоре прикатила оттуда тележку на двух колесах и поставила ее рядом с лежащей лопатой. – Таня! Ты с ума сошла!
-Если не хочешь мне помогать, просто уезжай домой.
-Что? Ты спятила, Таня! – Закричал я.
-Прошу тебя не кричи. Не кричи.
Она ушла в дом. Я продолжал стоять возле тележки и лопаты и смотреть на тусклый фонарь над дверью крыльца. Возле него летали две бабочки. Они бились об накаленный плафон, отскакивали от него и вновь пытались достичь желаемого – яркого света за стеклом.
Я знал, что следует сделать выбор. Уехать домой или остаться с Таней. Когда, я решался, мне не было еще известно, что будет правильным. Я был словно одна из этих ночных бабочек. Не знал, что меня ждет за стеклом плафона точно также, что и во мгле ночи, улети я отсюда.
Я вернулся в дом. Войдя в комнату, я попытался еще раз переубедить Таню, но она не желала меня слушать. Она взяла с Валеры покрывала и разложила их посреди комнаты. Я стоял в ступоре.
-Ты поможешь мне?
Сейчас ее голос был спокоен, не натянут, а на лице не осталась и следов того, что совсем недавно она убила человека…
-Фамилия, имя, год рождения? – сидел передо мной молодой лейтенант с вытянутым лицом и пожелтевшими зубами. Он постоянно курил. Одну за другой, нервно тушил окурок в жестяной пепельнице и прикуривал очередную сигарету. Я сидел напротив. Жесткая неровная спинка стула въедалась мне в спину, я не мог сосредоточиться и вспомнить свое имя. Лейтенант ударил кулаком по столу. Все мое тело содрогнулось. Дрожащим голосом, пытаясь сдержать слезы, я выдавил из себя то, что просил меня сотрудник милиции.
-Расскажи все по порядку.
-Он был мертв, когда я уже приехал туда. Но я не мог бросить в беде Таню. Я люблю ее. Мы решили скрыть труп Валерки. Мы пообещали друг другу молчать. Я не был уверен в себе. Думал, что сломаюсь первым и во всем признаюсь. Таня казалась тогда мне уверенной, сильной и смелой девушкой. Мне и мысль в голову не приходила, что она не сможет жить с таким грехом на душе.
-А ты значит смог? – ухмыльнулся лейтенант.
-Думал, что не смогу.
…Таня перекатила по полу Валеру на покрывала, завернула его, села на кресло и вздохнула.
-Помоги мне, прошу тебя. Прошу тебя, помоги мне.
-Тань, ведь это неправильно. Ты не сможешь потом спокойно жить. Ты не боишься брать на себя такой грех?
-Боюсь, – прошептала Таня. – Но был бы ты на моем месте, как поступил? – Она подняла глаза и устремила взгляд прямо на меня.
-Я не знаю. Честно, не знаю.
-Я бы тебе помогла. Помоги мне просто вынести на улицу, а потом можешь ехать домой.
Я кивнул головой. Я взялся с одной стороны, Таня – с другой и мы приподняли тело. Я пообещал себе, что я помогу только вынести его из дома и сразу же уеду, вернусь домой. Но я точно знал, что жить спокойно дальше не смогу. Но тогда для меня это было не главное. Главное – избавиться от этого кошмара. Как было бы хорошо, если это был сон. Очередной кошмар. Ведь они мне снятся часто…
…Я открыл глаза и провел ладонью по покрытому холодным потом лбу. Подушка была вся сырая, а в комнате стояла невыносимая духота. В небе продолжало сверкать и грохотать. Из родительской спальни вышел отец, прошел на кухню и я услышал, как наливается в стакан вода. Я встал и вышел к нему.
-Чего не спишь? – сонным голосом произнес отец. 
-Не спится. А ты чего?
-Жарко,  – ответил папа, глотнув воды. – Поздно пришел?
-Нет.
-Хорошо. – отец допил воду. – Как там Валера поживает?
Я едва устоял на ногах, сел на стул и схватился за голову. Господи, это был не сон. Мои штаны были испачканы в земле, а от рук исходил неприятный запах. Отцу известно. Это видно по его глазам и странной улыбки. Он всегда так улыбается, когда думает, что я не подозреваю о том, что он что-то знает.
Отец похлопал меня по плечу, вышел из кухни. Я продолжал сидеть, пытаясь вспомнить, что произошло на самом деле.
-Может убрать ее куда-нибудь? Зачем ты ее сюда принес? – спросил меня отец. Я посмотрел в его сторону. Он стоял и держал в руках лопату.
Молния еще раз сверкнула, я открыл глаза. Невыносимое жужжание комара и его многочисленные попытки оказаться на моем теле вынудили меня зажечь свет. На часах было половина третьего. Я проснулся от кошмарного сна, в котором я вынужден был помочь Тане спрятать труп Валеры. Я только успел обрадоваться тому, что это всего лишь было не наяву, послышался крик Тани…
-Держи же!
Я содрогнулся, расслабил руки, и тело Валеры выскользнуло и рухнуло на пол с громким грохотом.
-Боже! Ты можешь держать нормально! – завопила Таня.
Я присел, еще раз ухватился и приподнял Валеру.
-Пошли, – сказал я.
Мы вышли к крыльцу, медленно спустились вниз и положили его возле тележки на траву.
-Давай его положим на нее.
Мы положили его на тележку, я взял лопату и положил ее сверху. Я ненавидел себя. И не мог поверить в то, что я делаю. Словно это был не я, мной кто-то управлял, шептал на ухо, что следует делать.
Я вдохнул в себя полные легкие воздуха. Он был кислым на вкус. Все вокруг казалось мне другим: дом казался намного больше, чем обычно, крыльцо нагоняла на меня страх, светящийся над дверью крыльца плафон ослеплял мглаза, забор вдруг сузился, а небо опускалось все ниже и ниже, давя тяжелыми облаками на меня.
Я взял тележку и повез ее за забор, Таня пошла следом.
Оказавшись на асфальтированной дороге, я оставил ее одну.
Я уверял себя, что разлюбить ее будет проще, нежели помочь ей скрыть тело Валерки. Она не стала меня больше просить, плакать, она просто промолчала, кивнула головой. Она понимала, я это знал.
Думаю, она поступила бы также.
Я шел по проселочной дороге. Ноги волочились сами по себе, я не чувствовал ничего в тот момент. Я брел вдоль погрузившихся во тьму пустых домов, в надежде, что вскоре выйду на трассу и поймаю попутку.
Но сколько бы я не шел, улица не кончалась. Она продлевалась с каждым моим шагом. Никакого шоссе впереди не было…
…Я смотрел на звездное небо сквозь небольшую щель. Я был расслаблен. Всего лишь укачивало и трясло на кочках. Вдруг движение остановилось, и я услышал голос Тани.
-Ты уходишь?
-Да, – ответил Валера.
«Он живой» - закричал я. Но никто меня не услышал. Голос прозвучал внутри меня.
-Ты оставляешь меня одну?
-Тань, я не могу на это пойти, – ответил Валера.
Я начал руками водить по материалу, лежащему на мне. Это были одеяла. Сдернув их с себя, я увидел стоящую надо мной Таню.
«Таня, Валерка жив!» - завопил я от радости. Она смотрела на меня зареванными глазами и не обращала внимания на мои слова.
-Он бы так не поступил.
Послышались шаги. К Тане подошел Валера, обнял ее.
-Думаю, стоит позвонить в милицию. Мы сможем все объяснить.
«Что объяснить?» - не понимал я, о чем они говорят. «Ведь ты жив, Валера, что объяснять?»
-Они догадаются, догадаются! – закричала Таня. – Догадаются, что это я его убила.
«Убила?» - испуганно переспросил я. «Но я ведь живой. Посмотрите на меня!»
Но они не обращали на меня внимания. Словно я на самом деле был мертв.
-Помоги мне его закопать. Прошу тебя. Ведь, не приведи Господь, он поступил бы также. Он не оставил бы меня в беде.
Валера с сожалением смотрел на меня, затем перевел взгляд на Таню:
-Хорошо, я помогу тебе.
«Что? Закопать? Ведь я живой?» - кричал я во все горло. «Ребята! Обратите на меня внимания! Я живой!» - Я попытался приподнять голову, как почувствовал звонкий хруст шеи.
Меня покатили. Меня снова начало трясти и укачивать. А черенок лопаты, которую положил на меня друг Валерка, все время ударял меня при каждой кочке. «Слушайте, остановитесь. Прошу вас. Прошу вас. Не стоит этого делать. Опомнитесь!» - продолжал орать я…
…Я развернулся и догнал Таню. За это время она ушла не далеко. Я извинился, что собирался оставить ее и сказал, что хочу ей помочь.
-Ведь Валерка поступил бы так же, – в конце добавил я.
Я взялся за тележку и покатил ее по дороге, Таня пошла следом.
-За поселком строиться интернат. Там только успели фундамент заложить. Отвезем его туда. Думаю, это самое подходящее место, - забормотал я. – Закопаем там. Вернемся в дом, все уберем, начисто вымоем, почистим, нас там не было. Вернемся в город и забудем о том, что здесь произошло. Понятно?
Таня ничего не ответила, я повторил вопрос и оглянулся на нее. Она кивнула головой.
Строящейся интернат в семи километрах от поселка, если идти по трассе. Мы решили срезать по полю. Так было безопаснее, да и короче на полтора, а может и два километра.
Тучи рассеялись, и на небе появилась луна. Но и она была не такой как всегда. Слишком яркой, слишком высоко. Но она прекрасно освещала нам дорогу. Мы шли молча. Я старался, как можно меньше наезжать на кочки, чтобы не растрясти Валерку, убрал с него лопату, чтобы она не ударялась об него, и отдал ее Тане.
Вдалеке светился прожектор. Он освещал начатое строительство дома-интерната для детей-сирот. Какие же у них будут лица, когда узнают, что в подвале, под чьей-то комнатой, кроватью, был закопан мертвый Валерка, завернутый в одеяла? По всему интернату разойдутся сплетни и байки, все друг друга начнут пугать, страшить, кто-то, кто смелее, попытается спуститься вниз и доказать остальным, что он самый отважный, и несколько раз позовет его по имени. Но он всего лишь мой друг, случайно умерший, ссорясь со своей девушкой. Он никогда не будет призраком, бродящим по длинным мрачным коридорам дома-интерната и пугающим детей. Валерка всегда был добрым, он любил детей и я сам это видел, когда он нянчился со своим двоюродным братиком. А сейчас он лежит в тележке, трясется, ничего не чувствует и готовится быть закопанным в подвале будущего дома для детей, оставшихся без родителей.
Мы дошли до стройки. После того, как я убедился, что на ней нет сторожа, мы довезли тележку до фундамента. Взяли тело Валеры и потащили его через вбитые в землю сваи. Я сбегал за лопатой. Таня вновь разрыдалась. Я попросил ее помолчать, чтобы хоть чуть-чуть, но было тихо. Страх, что нас кто-нибудь заметит, не оставлял меня до самого последнего момента.
Я принялся подкапывать под бетонную перегородку. Несколько раз лопата врезалась в металлические прутья, торчащие из земли или стоящей плиты, отчего звучал неприятный до мурашек скрежет.
Земля оказалась не твердой и поддавалась очень легко, а едва доходящие лучи света от прожектора слегка освещали будущее место захоронения Валеры.
Благодаря тому, что яма уже была, мне оставалось всего лишь немного расширить ее и углубить. Через полтора часа яма была готова в высоту с метр, в длину чуть больше роста Валеры и в ширину так, чтобы можно было вместе с ним спуститься туда, положить по-человечески и выбраться обратно.
Я вытер покрывшийся потом лоб, снял с себя куртку, присел.
-Готово.
Таня встала, кивнула головой.
-Надо попрощаться, наверное?
Я открыл ему лицо. Оно ни чуть не изменилось с того момента, когда он лежал дома. Словно он не преодолел такое расстояние, словно его ни чуть не укачало, и словно он не собирался быть закопанным. Он лежал с закрытыми глазами с безразличным выражением лица.
Конечно, ни он вез тележку и не он копал эту яму. Я же чувствовал себя совершенно бессильным.
Таня наклонилась, посмотрела на него, едва слышно прошептала – «люблю», поцеловала его губы, разревелась и отбежала в сторону. Я посидел с ним молча. Я не знал, что сказать. Мне было жутко не удобно перед ним.
-Извини, – промямлил я…
…Он засмеялся.
Какая жестокая шутка с их стороны. Они решили надо мной подшутить. И в последний момент, они сдались. Валерка засмеялся, приподнялся, положил руку мне на плечо.
-Как мы тебя одурачили! Видел бы свое выражение лица, когда я встать пытался! – гоготал Валерка.
Таня стояла позади и тоже умирала со смеху.
Я был их готов убить, я ненавидел их, я вскочил на ноги и начал ругаться всеми нецензурными словами, какие знал. Но все же я понимал, что это лучше, чем мертвый Валерка. Пусть злая шутка, но он живой. И мы уйдем отсюда втроем, по пути еще долго смеясь…
-Скоро светает. Надо уходить, – сказала Таня.
Я вновь посмотрел на Валерку. Он лежал неподвижно с опущенными веками.
-Д-да. Давай, опустим его. Спустись вниз, я тебе подам, потом сам спущусь.
Таня спрыгнула вниз, я подтащил его к ней, она ухватилась руками. Половина Валеры была в яме. Я взял его за ноги, спустился в яму. И вот, он уже лежал на сырой и холодной земле. Таня ревела и не хотела от него отходить. Мне же хотелось поскорее вылезти оттуда.
-Пошли, вылезай, Таня.
Она сидела рядом с ним и не хотела отходить от него. Я выбрался наружу.
-Быстрее, Таня! Быстрее! – я не прекращал  ее поторапливать.
-Подожди ты! Вечно всего боишься! – фыркнула она на меня, встала и двинулась к краю выкопанной могилы. Валерка остался лежать наполовину задвинутый под плиту.
-Давай руку!
-Я сама! – Огрызнулась она, начала выбираться, сорвалась и упала вниз.
 Из ее изящного ротика с пышными губками хлынула кровь. Она продолжала смотреть на меня. Сейчас в ее глазах не было ни радости, не горя. Они были пустыми.
-Таня, что с тобой?! – Закричал я, прыгнул вниз.
Из ее живота торчал металлический штырь. Я упал на колени, закричал от увиденного мною ужаса.
Я просидел с опущенным глазами довольно долго. Мне не хватало смелости приподнять голову и еще раз увидеть ее. Они оба находились в этой яме. Они вновь оказались вместе.
Меня вновь начало тошнить. Я вкарабкался наверх, прополз на карачках подальше. Меня не переставало всего трясти, внутри все сдавливало. Я уже не мог себя контролировать. После того как меня вытошнило, я упал на холодную землю. Сил подняться не было.
«Что ж теперь делать?» - задумался я. – «Сообщить в милицию? Но что потом будет со мной?»
Прожектор продолжал светить, но теперь не так ярко. Небо просветлело, на востоке начало всходить солнце и его золотистый свет просачивался сквозь вбитые сваи, попадал на лицо Тани и придавал ей золотистый оттенок кожи. Даже сейчас, после смерти, она оставалась красивой.
Мне вновь пришлось спуститься вниз, чтобы снять ее со штыря. Оказавшись внизу, я дотронулся до нее. Она не шевелилась. Приподняв ее, я слышал, как внутри ее тела скрипит железный прут…
-Мне больно! – закричала она. – Я отскочил и упал на дно ямы. – Сними меня, прошу. – Нежным голоском произнесла Таня.
-Сейчас, Танечка, сейчас. Потерпи. Потерпи, потерпи, дорогая. – Я опять оказался возле нее, снял ее с прута, присел и положил возле себя. – Я тебя так люблю, Таня. У нас еще все впереди.
-Я тоже тебя люблю.
Она приподнялась и поцеловала меня.
Мы выбрались. Мы всегда были вдвоем. Мы всегда любили друг друга. И я был счастлив, находясь рядом с ней…
…Я снял ее с арматурины, присел с ней, прикрыл ей глаза и положил рядом с Валерой. Я всегда был рад за них обоих. Но не в тот момент. А может, было бы и лучше, если б и я остался в той яме. Но я не хочу чувствовать себя третьим лишним, хоть они и никогда не давали мне для этого повода.
Я не помню, как выбрался оттуда. Вернувшись в дом, я попытался скрыть все следы. Я оттер кровь, сменил воду в корыте, убрал тошноту возле забора, вынес мусор, спрятал лопату, отвез за дом тележку.
По пути домой, я выбросил футболку, испачканную кровью. Всю остальную одежду я постирал, принял душ и лег в кровать.
Я боялся уснуть и проснуться в совершенно другом для меня мире. В мире, где нет Валеры и Тани, в мире, в котором я окажусь преступником, в котором изо дня в день меня будет изнутри поедать чувство вины, а по ночам мучить кошмары.
Ведь если я еще не уснул, есть надежда проснуться.
Кошмары мучили меня не долго. Они закончились намного раньше, чем нашли два трупа в подвале дома-интерната. В нашем городке не больше десяти газет, которые выходят каждую неделю. И на каждой из них на первой странице была статья о моих друзьях и о жестоком убийце, совершившем преступление, заставившее ужаснуться всех жителей нашего городка. Меня несколько раз приглашали к следователю. Но версия насчет меня быстро исчерпала себя. Я продолжал жить в городке, общаться с остальными друзьями.
Ведь у нас была большая дружная компания.
Однажды мне сказали: «Иди всегда своей дорогой. Ни на кого не смотри» - но тогда я не предал значения этим словам. Я просто покачал головой.
Спустя полтора года я уехал из городка.
Для многих мой отъезд был неожиданным, для кого-то ожидаемым.
Я поймал такси, закинул сумку на заднее сиденье и сел вперед. Лицо водителя мне было сильно знакомо. Но сейчас он молчал. Он довез меня до автовокзала, я расплатился.
-Я ведь говорил. Иди всегда своей дорогой.
Я ничего не ответил. Быстро взял сумку и убежал.
Кошмары прекратились довольно быстро. А вот наяву я начинаю видеть их с каждым днем все чаще и чаще.
Сейчас, сидя в съемной квартире столицы, смотря на бесконечно движущиеся машины по проспекту, на ярко желтые огни, слушая этот ночной городской шум, мы вместе вспоминаем те прожитые года…