Четыре времени русской поэзии
( в трёх частях )
Часть 3
И ещё одну эпопею «хождения по мукам» пришлось пережить мне уже ближе к 90м годам, когда приехав из Сибири по турпутевке в Москву надумал походить по редакциям – практически с тем же результатом.
В «Знамени», как ни странно, мои стихи даже понравились, но кабинет завотделом уже был оккупирован самовлюблённым многоязычным молодым «дарованием» из киевской Спилки и заведующая не знала, как от него отделаться – поэтому отделалась от меня. В «Дружбе народов» смотреть не стали ничего, решив, что раз уж я из Ханты-Мансийского округа, то в следующей жизни мне належит родиться хантом, тогда они опубликуют любую блажь, пришедшую мне в голову, но в этой – уж, извините! В редакции «Юности» я решил призвать на помощь все свои дипломатические способности, и пробившись в кабинет завотделом поэзии Натана Злотникова стал громко хвалить его стихи (если говорить честно – довольно средненькие), чем с великим трудом привлёк наконец его внимание. Но радовался зря – он смотреть ничего не стал, а отослал к «экспертам». Фамилия этого «эксперта» была, если не ошибаюсь, Ларин, но наши взаимоотношения, по сути, с поэзией не имели ничего общего, а оказались совершенно в другой плоскости чисто человеческих отношений.
С одной стороны – моложавый, чисто вымытый и выбритый (как на праздник), широкоплечий, накачанный, затянутый в белое – кроссовки, брюки, футболку – сибиряк. С другой – в комнату зашёл, вернее при ковылял, опираясь на палочку перекошенный человечек, почти горбатый, в тёмном, запачканном и измятом костюме; давно немытые серые космы волос падали на небритое и недоброжелательное лицо. Мне сразу стало всё ясно. Небрежно перебросив мои листки на стол, он начал брезгливо их перелистывать, разговаривая при этом с мужчиной за соседним столом. Уже через минуту он бросил мне (или соседу?), что это всего лишь классический балладный стиль, давно заезженный нашими авторами, а журналу нужны в данное время метаморфисты…Продолжать не имело смысла, я встал, откланялся и отправился восвояси.
Быть может подобному журнальчику «метаморфисты» (Еременко? Парщиков?) и были нужны, но нормальному читателю их бред мог быть полезен разве что в виде слабительного, а сегодня о них не помнит никто, кроме кучки так называемых «специалистов». Жизнь всё расставляет по своим местам. Я тогда ещё писал, что «готов до первых петухов внимать мелодии стихов, но времени, простите, нет, чтоб слушать парщиковский бред». Можно, конечно, выдавать за произведения искусства какие-нибудь квадраты Малевича или примитив Шагала, но рано или поздно прозвучит чистый голосок – голос Истины: - А король-то голый!
Как-то в Интернете я наткнулся на опусы Аркаши Д., который когда-то учился со мной в параллельном первом классе в г.Виннице и о котором писали, как о «легенде питерского андеграунда» (и чего их всех под землю раньше срока тянет?). Моё мнение по этому поводу:
Ах, как марают чистый лист
Постмодернист, метаморфист,
За ними следуя, в момент
Его измажет трансцедент,
А выйдя в следующий раунд
С листком сразится андеграунд.
Все элитарны и бесцельны,
Все планетарны, запредельны,
Стремясь туда, к иным пределам
Своей душой и даже телом.
Куда вы так спешите, люди? –
Ведь всё равно же – все там будем!
А вы хотите, чтобы народ переваривал их запредельную кашу, да ещё и говорил о своей любви к Поэзии - вернее, к тому, что вы за неё выдаёте?
Ради интереса я позвал жену познакомиться с «легендарными» произведениями. Хватило её только на несколько первых строчек, после чего сказав: - Тьфу! – и махнув рукой она ушла на кухню. Конечно, человек она простой, за спиною только университет, и образование всего лишь высшее техническое, но я неоднократно видел подобную реакцию на такие же «продвинутые» строчки и у людей с высшим филологическим образованием.
Все попытки навязать народу отвлеченный бред вызывали лишь реакцию отторжения, и лишь Лоханкины задумывались: а не в этом ли заключена «мужицкая правда»? Дудки – уж никак не мужицкая, а жульническая, когда простое отсутствие способностей маскируется таинственной непонятностью.
Голый король, голый, и даже без трусов!
В наши «демократические» времена не существует особых запретов: плати и издавай собственную книгу. Деньги - это решающий фактор, да только у людей действительно талантливых и независимых, с чувством собственного достоинства знающих себе цену, презренного металла в карманах либо на банковских счетах обычно не водится. А ходить с протянутой рукой к тебя же ограбившим «благодетелям» - унизительно, тем более, что те, кто платят – заказывают музыку, и услышать они хотят вовсе не то, что основные массы читателей в стране. Мурку давай! У них другой менталитет, так что, холуйствуя, пишите для них, либо – пишите в стол, теряя актуальность, без надежды на то, что ваши мысли когда-либо будут услышаны. И массы слышат совсем не то, чего ждут, открещиваясь от навязанной им позорящей поэтов и Поэзию жвачки.
Но даже если вам и удастся напечатать сотню-другую экземпляров вашей книжки (о радость! наконец-то!), встанет вопрос: а что с ними делать дальше? Книгу неизвестного «нераскрученного» автора, если вы не сват, не брат, не член литсоюза, в которых обычно талантливому и порядочному человеку не место, если у вас нет солидной суммы на рекламную раскрутку – ни один магазин на реализацию не возьмёт, разве что в единичном экземпляре, как старое издание. Тут вы сталкиваетесь ещё с одним дантовым кругом – рекламой, ибо ни одно произведение, концепция которого не совпадает с общепринятой идеологией общества (а она в совремённом обществе практически едина и служит для укрепления всевластия «золотого миллиарда») – серьёзной рекламной поддержки никогда не получит. Как не получите вы залов для выступления, возможности встреч с трудовыми коллективами, общественными организациями, колонок в ведущих ( и даже вовсе захудалых) газетах и журналах. На пульсе общественной жизни лежит холодная чуткая рука, и любые его перебои сразу же лечатся надёжным лекарством – молчанием, точнее – замалчиванием. Нет человека – нет проблемы; сегодня то же относится и к его произведениям. Каково историческое наследие!
В нескольких городах Украины я поднимал вопрос создания киосков, отделов в книжных магазинах по продаже книг местных авторов, литературных кафе для встречи с истосковавшимися по информации читателями, но всегда наталкивался сначала на равнодушие, а потом на явное противодействие кого бы вы думали – руководителей местных отделений Союза писателей, именно тех людей, которым воплощение этих идей было явно по плечу. А собственно чего ещё было ждать от цеховиков? Пропитанные холуйством до кончиков ногтей ещё со времён прежней власти, они и при нынешней истово стараются ей угодить, не допуская никакой могущей потревожить их новизны, и в то же время зубами и когтями отстаивая от посторонних завоёванные приоритеты, цеховую кастовость.
Читателю от этого жить становится всё хуже и хуже, за подобным «железным занавесом» он либо вообще отворачивается от литературы, либо вынужден потреблять то, что навязывают, тупея и деградируя. Его пичкают модными романами и «андеграундной» разрешенной поэзией, от чего он уже начинает кричать «агу!» и мочиться в памперсы. Недавно мы стали свидетелями прямо-таки всемирного позора в детской литературе. Я имею ввиду ажиотаж с последним гаррипоттеровским изданием, о котором трубили СМИ всей планеты. Какие баснословные средства были брошены на глобальную рекламу посредственной коммерческой книжечки, не падающей в долю блистательной эпопее Толкиена! Писательница зарабатывает уже второй миллиард(!) в то время, когда авторы действительно талантливых и нужных человечеству произведений живут и умирают в безвестности и нищете. Тут уже с ностальгией начнешь вспоминать нашу старую добрую тоталитарную цензуру: при ней люди были прямо обречены на развитие интеллекта, обучаясь чтению между строчек, вылавливая скрытые мысли. А какой читающей нацией были мы тогда! «Прогресс» заменил прямые запреты дозированием и прививками, после которых человек либо потребляет неудобоваримое, либо с обострённой аллергией отвергает всё, в том числе и разумное.
- Но позвольте! – слышу я, - а свобода доступа к информации? А Интернет? В наше прекрасное третье тысячелетие мы легко можем получить информацию о чём угодно и о ком угодно – стоит только пообщаться с Его Величеством Компьютером!
Ну, я всегда предпочитаю общение с человеком общению с каким бы то ни было механизмом. В нашей бессовестно обворованной, нищей стране компьютер ещё долгие годы не будет доступен основной массе населения, как бы ни лгала власть о достижениях в компьютеризации всей страны. Это себя да деток своих они «компьютеризировали», а это самая тупая, толстокожая, невосприимчивая к поэзии часть населения. А миллионы семей, бьющихся в потугах как-то выжить на мизерную зарплату? А пенсионеры, день от дня угасасающие вместе со своей смехотворной пенсией? А роющиеся в помойках бомжи – среди них намного больше людей с развитым интеллектом и даром сочувствия и сопереживания, чем среди «хозяев» нынешней жизни? А тысячи наводнивших страны СНГ бездомных детей?
Я не специалист по «всемирной паутине», но уже несколько лет мне удаётся проводить туда рейды, правда, при моей нищете, довольно редкие. Ну что сказать: паутина – она всё-таки паутина, а не поле для свободного полёта.
Первое время, конечно, было интересно. Поместил свои стихи на страничках нескольких литературных сайтов – на создание собственного средств не было. Загорелся было идеей создания общегородского литературного сайта, но понимания не нашел. Старых чиновников от литературы всякая новизна отпугивала; кое-кто побогаче мог завести собственный сайт и не собирался «путаться со всякой мелочью». Натуру человеческую никакие технические новшества изменить не в состоянии.
Со временем пришло разочарование. Количество произведений, вброшенных на электронные страницы, как и самих авторов исчислялось десятками тысяч. В этом потоке затерялся бы и Гомер, и Александр Сергеевич. Если бы еще существовала какая-то система, но поначалу, казалось, никакой особой системы не существует. Виртуальное пространство было заполонено графоманами, среди которых, к сожалению, часто встречались явно психически нездоровые люди. Но и те, кто поздоровее, выдавали такие «перлы», что порою хотелось выть. Существовала определённая система оценки, но руководимая и направляемая организаторами сайта она сводилась, собственно, к таким себе тусовочным «междусобойчикам» своих людей, и, соответственно, даваемых ими оценок.
Вопросы ценности стиха
Решая на хмельной пирушке,
Кукушка хвалит петуха
За то, что хвалит он кукушку.
Поэзия, любовь моя!
Твоё изысканное знамя
Испачкать может не свинья,
А те кукушки с петухами.
Виртуальное пространство наполнено звоном оловянных колокольчиков. Всячески выпираются различные поэтические изыски, заумь, а ясные, близкие каждому стихи, в т.ч. гражданского, патриотического содержания встречаются брезгливо, явно недоброжелательно. Тон задают редакторы сайтов, системные администраторы. Говорить о свободе, ненаправляемости и отсутствии определенной цензуры было бы просто наивно. Причём цензура эта направлена отнюдь не против явных психов, дураков, хамов с «ненормативной» лексикой – некоторые из них ещё и попадают под заботливую опеку. Здесь налагается «табу», куются кумиры, которых берут под защиту и усердно пропагандируют. Посетителям сайтов прилежно навязывают определенные вкусы, отвлекая их от насущных проблем. Хотя, конечно, «сон золотой» им не навевают – сказывается нехватка золотого таланта у заказчиков и исполнителей. Мне очень понравились слова одной читательницы, матери двоих детей, в гостевой книге нашего украинского сайта poezia.org. Она возмущённо спрашивала представленных там «поэтов», чем собственно они занимаются? Почему обнародуют какой-то бред, не имеющий никакого отношения к нашей жизни, да и вообще к здравому смыслу? Выполняют определённый социологический заказ, позоря саму Поэзию? Не помню точно текста, но тогда был готов подписаться под каждым её словом. Vox populi – vox Dei.
Часто приходится слышать от людей с большой амбицией и маленькими способностями, что их не понимает презренная толпа, потому что они служат «высокой поэзии», работая на века, для будущих поколений. Но кому к чёрту вы нужны там, в будущем, если не нужны даже собственным современникам?
Возвращаясь к Сети, хочу рассказать о своём эксперименте, преимущественно с теми, кого выставляют в ней мастерами и «профи». За какое-то время я «впрыснул» на литературные страницы авторов до сотни поэтических эпиграмм и пародий на представленные там «произведения». Нет, конечно, были среди пародий и вполне доброжелательные, особенно там, где угадывался человек начинающий, но наделённый искоркой таланта, но было много и достаточно острых. Естественно, что и ответы рассчитывал получить в форме поэтической, но ни одного подобного ответа не получил! Было молчание, была грубая проза, были ругательства, угрозы и даже мат; там, где мои строки явно контрастировали с общим фоном славословий доморощенным «гениям», они (или их «шестёрки») втихую стирали их. Но ни одной поэтической строки в ответ! Они же просто «не тянули»! Одно дело было печатать довольно бессмысленный вымученный поэтический бред, другое – жить Поэзией и в Поэзии. Пушкинское «задумаюсь, взмахну рукою, на рифмах вдруг заговорю» оказалось им явно не под силу. С ребятами всё было ясно – а король-то голый! Зато, как в детективе, стали проявляться определённые связи, пронизывающие паутину, и даже на совершенно не имеющих к этой истории сайтах стали исчезать мои стихи – в том числе и обычная лирика. Страничка моих эпиграмм и пародий на одном из николаевских сайтов была попросту закрыта системным администратором, поскольку среди них оказалась пародия, «оскорбляющая известного киевского поэта Кабанова». А ведь в ней не было ни грамма отсебятины, использовались только фрагменты его собственных произведений, пересыпанные ненормативной лексикой. Кстати, живой пример: «свои» людишки обильно разбрасывают грязь, а если вас это возмутит, то будете сами же обвинены в нечистоплотности! И вы говорите – свобода!
Одно время заинтересовался было конкурсами поэзии и даже что-то, и достаточно совершенное, послал на Пушкинский конкурс – в Нью-Йорк(!), но скоро сообразил, что судьями там те же вчерашние столичные «интеллектуалы», многие годы разлагавшие и уничтожавшие поэзию на Руси, а нынче поменявшие прописку – поближе к хозяевам. Да если еще и учесть их национальность, то любые патриотические темы в моих стихах им будут враждебны и смешны.
Какого ж мы, скажите, роду-племени –
Что сам себя по пьяни забодает?
Дают в Нью-Йорке пушкинские премии,
А Пушкины в России – пропадают!
Так что же: нет больше Поэзии, она согнута, растлена и никому уже не нужна? Сдана в архив? Выброшена на свалку? И глохнут чистые, страстные её звуки, заглушенные толстыми стенами оловянных колоколов? Чтобы дать окончательный ответ, обращусь ещё раз к личному опыту, не хочу быть голословным.
Многие (но отнюдь не долгие – так быстро они пролетели!) годы я жил, работал, занимался общественной и политической деятельностью в милом сердцу небольшом, но богатом сибирском городе нефтяников, населённом отнюдь не рафинированными интеллектуалами, был внештатным корреспондентом местной газеты, публикуя стихи и прозу…Из скромности реакцией читателей на публикации открыто не интересовался – неудобно как-то. И только в конце, когда самый известный депутат города окончательно стал поперек горла местной правящей банде, и, теряя всё, мне оставалось только дать последний, пусть безнадёжный бой, устроить «последнюю охоту Акелы», став кандидатом в мэры города; вот тогда на встречах с избирателями я услышал, что, оказывается, в городе были люди, аккуратно вырезавшие и подшивавшие все мои газетные публикации за эти годы – и особенно стихи!
В 97м после увольнений и угроз, покушений, поджогов, потеряв квартиру, работу, семью, спасая последнее – жизнь, эмигрировал я на Украину, в Винницу, где когда-то много лет жил, учился, работал. Знакомых почти что не осталось, но вот повстречал несколько своих бывших коллег по работе в одном закрытом институте, и оказалось, что помнят меня они не по работе, а по моим стихам! А ведь писал я тогда в основном «в стол», особо не знакомя с написанным окружающих – порою это было попросту опасно. А когда бывший помощник директора завода по спортивной работе – «пан спортсмен» (по поводу интеллекта спортсменов у господ интеллектуалов всегда в запасе достаточно едких шуточек) стал читать одно из моих стихотворений на память – это через 20 лет-то! – моё состояние было просто шоковым! Вы говорите – поэзия в наше время никому не интересна?
В 2002 году по нищете своей да по глупости (а в нашем обществе слова эти стали синонимами) встрял я в выборы – кандидатом в депутаты Верховной Рады Украины от одной, созданной под выборы партийки. Победы, конечно не одержал, денег тоже не заработал, зарплата ушла на предвыборную агитацию, которую составлял сам – это были мои стихи. Но вот спустя полгода, год со мной стали происходить такие случаи: в самых разных местах, иногда просто в дешёвой пивнушке, подходит к тебе незнакомый человек и начинает благодарить. – За что? – спрашиваю. – Сами знаете, спасибо Вам!
И вы говорите, что поэзия в наше время не нужна никому?
Первую свою книгу, уже в третьем тысячелетии (ранняя лирика), печатал я, всё по той же нищете, в райцентровской типографии, куда приезжал время от времени, чтобы вновь столкнуть дело с мёртвой точки и очередной раз ужаснуться обилию опечаток. В один из приездов девчата из бухгалтерии и прилегающего к типографии магазина поведали мне, что они от нечего делать взяли почитать отпечатанные листочки и – «усі читали тай плакали, особливо коли читали про вашу маму». Говорилось это открыто, от чистого сердца, в провинции ещё сохранились остатки искренности. И не было большего счастья, высшей награды для поэта, чем отзыв этих – украиноязычных(!) – простых девчат. И Бог с вашими «пушкинскими» и «шевченковскими» премиями, не имеющих никакого отношения к Пушкину и Шевченко, но только не говорите мне, что людям стихи не нужны – бред ваш им не нужен, и калачи ваши гнилые и от самих гнилым холуйством за версту несёт!
Не прибавляйте канцелярских слов
При представленьи и больших, и малых:
В литературе нет профессоров
(Иначе я б давно был «в генералах»).
И не жужжите в уши, господа:
Доценты вы или лауреаты.
Таланты не зависят никогда
От чина и назначенной зарплаты.
Не лезьте с вашей меркой на порог
Сияющего храма Аполлона,
В поэзии всегда в чести пророк –
Юродивый, но духом просветлённый.
При входе в Храм мандатам – грош цена.
Пусть будете вы умником и душкой,
А пропуском вам будет хоть одна
Девчушка с вашей книжкой под подушкой.
Стихи нужны человеку в любом обществе в любые времена. Того, что заложено Богом в человека от рождения – стремления к Гармонии – не вытравить никому и никогда. Ибо Гармония – это жизнь. Вот и беснуются сегодняшние сатанисты: не сотру, так изгажу!
Поэты необходимы народу, равно как поэт не может без читателей и слушателей. Поэтому стоит сегодня появиться крупному, неравнодушному Поэту (а равнодушных Поэтов, с большой буквы, не бывает, имя таким – стихотворцы), человеку, который, будучи плоть от плоти народа, мог бы стать знаменем и этого народа и этого времени, как толпа перепуганных пигмеев начинает срочно монтировать стену между ним и читателем. Пара моих выступлений в Виннице, вернее бурная реакция на них слушателей (хотя вроде и аудитория была небольшая), так оскорбила кое-кого из пишущей местной братии – а среди них были и «мэтры» с учёными степенями – что презентация первых двух моих книг оказалась тонко, умело сорванной. Большая часть тиража так и осталась нереализованной. Подобные истории ждали и в других городах. Как-то уже в Николаеве случайно был приглашен, очевидно просто для увеличения количества выступающих, в достаточно большой зал одного из домов культуры на встречу одного из клубов с ветеранами. Ветераны слушали стихи о любви, о скифах и древних греках… Ветераны явно скучали, древние греки не вызывали у них приступов энтузиазма, но как люди вежливые, они время от времени отзывались чтецам жидкими аплодисментами. Где-то под конец я вышел на сцену и прочитал усталому залу несколько стихотворений: о бремени их возраста, его грусти и радости; о той, неведомой новым поколениям стране, в которой они жили, работали, любили, которая была для кого – ласковой матерью, а для кого – безжалостной мачехой; о творящейся вокруг нас мерзости, с которой нельзя мирится в любом возрасте… И зал взорвался! Люди вскакивали с мест, топали ногами, били в ладоши и кричали: «Мо-ло-дец!» Свободно выйти из зала мне не дали, забрав все листочки со стихами, которые были у меня, даже черновики. Понятно, что больше выступать меня уже никогда не приглашали, но люди ещё несколько дней звонили домой, благодарили и – плакали. И это сегодня называют безразличием к поэзии?
Поэтическое слово сегодня нужно старикам, оно должно быть бальзамом, утешением и поддержкой, красивой, но всё-таки – Правдой, лжи они за свою жизнь наслушались вдоволь. Поэзия нужна зрелому поколению как призыв, как набат «на башне вечевой», как знамя, объединяющее их в борьбе за честь, за справедливость, как «отзыв мысли благородной». Поэзия нужна детям – как добрая прекрасная сказка, как песня души, как компас, указывающий им правильное направление на дорогах жизни. И тот, кто лишает поколения общения с ней, кто уничтожает её извне и разлагает, уродует изнутри, втихую изолирует и губит её творцов – мерзкий негодяй, и отношение общества к нему должно быть соответствующим.
«Ira facit poetam» - гнев порождает поэтов – говорили мудрые римляне. И это так: в трудные для народов времена внутри их всегда наблюдался всплеск поэтической активности. Что наболевало в душе – выплёскивалось из неё стихом. В тяжёлое «перестроечное» время я часто видел, даже на работе, как люди, за которыми вроде бы никогда не замечалось увлечения поэзией, вдруг уединялись и, изгрызая карандаши и ручки, исписывали листки бумаги стихами. Чувства кипели внутри их, требуя выхода наружу. Так почему же за все эти годы не узнали мы ни об одном ярком произведении, всколыхнувшем души наши чистым серебряным звоном, не услышали имён новых, прекрасных поэтов, «племени младого, незнакомого»? А ведь я уверен – они были! Но была уже поколениями наработанная система борьбы с ними, были стаи выращенных на псарне хорошо выдрессированных сторожевых псов враждебных народам режимов, было испытанное, хорошо пристрелянное надёжное оружие – молчание. И они победили, четко разделили плотными свинцово-оловянными перегородками, положили сверху звуконепроницаемые перекрытия, а внутрь впрыснули канализационные отбросы. А оставшихся снаружи отманили в сторону зелёными косточками с нарисованными на них портретами американских президентов.
Родине нашей не раз доводилось переживать тяжелые времена. Гнули её царицы с «оловянным зраком», неслась над нею свинцовая пурга, вот и в великой поэзии её настали оловянные времена. Неужели навсегда? Неужели никогда уже не зазвучат на просторах её серебристыми, малиновыми звонами колоколов голоса любимых её детей – Поэтов?
«Поэты – суть гордость нации» - сказал когда-то бесстрашный Ермолов. Так что же: пришла пора отказаться от гордости, вспоминая о ней лишь когда заглядываем в архивы? Сегодня всё зависит от нас самих, как от того, кто пишет, так и от тех, к кому направлены его стихи. Только совместно сломав искусственно сооруженную между нами стену, мы сможем и отделить зёрна от плевел, и открыть дорогу достойным произведениям.
В развитии Высокой Поэзии в душе заинтересован каждый человек – если, конечно, у него есть душа. Поэзия нужна Церкви, по крайней мере той её часть, для которой Вера, Любовь, Истина, Гармония не просто декларируемые лозунги, а цель жизни – и сама Жизнь. Поэзия нужна России, просыпающейся, поднимающейся с коленей. Без неё народ не сплотить, не возродить любви к Отчизне, «родному пепелищу, родительским гробам». Без неё не будет ни культуры, ни самого народа. Так что же – давайте будем верить в лучшее, и не просто верить, но и воплощать эту веру в жизнь!
Александр Степанков
Поэт
Украина, г. Николаев , 2007 год от рождества Христова
alstefanov@rambler.ru