Поединок

- Ты спишь? - прохладная рука Жиневры коснулась виска мужа и скользнула по глазам, широко распахнутым, видящим в темноте нечто, доступное только им. Вентилятор нарезал ломтями воздух и эхо непреходящим гулом носилось в болезненном сознании, отражаясь само в себе. Ночь текла как черная река без названья, смысла, истока, опутывая снами-водорослями...

- Милый, - прошептала Жиневра, и зарница осветила на мгновение комнату, - я закрою окно. Прозрачный силуэт шелестел оконным затвором, в то время как гром взрывной волной потрясал тонкие стены дома.

- Ливень затопит мои цветы, - сокрушенно бормотала она, - уж не думаешь ли ты, что погода тоже настроена против нас? Думаешь, думаешь, я знаю... Оставь эти мысли, милый, на размытую почву легче падать. Меньше синяков будет, слышишь меня?

Он сел на кровать спиной к окну. Женский голос преследовал, звенел, нестерпимо раздражал, но не находилось ответной силы противостоять ему.

- Ты сделаешь это, как обычную работу, - старалась Жиневра, - без сомнений и угрызений совести, наберешь полной грудью воздух, уничтожишь, сожжешь, а пепел пригодится для удобрений, милый...

Дождь стучал в окно крупными каплями, громко, тревожно, будто усталый нетерпеливый путник просился на ночлег, касаясь стекол костяшками согнутых пальцев: "пус-ти-те по-греть-ся, пус-ти-те по-греть-ся..." Если бы не близкий рассвет, можно было бы наслаждаться непогодой, ломотой в суставах, чашкой анисового чая, которую...

- Жиневра, что это?!
- Анисовый чай, милый. Мне показалось, что ты не прочь был выпить...

Есть всего один предрассветный час, когда тело приобретает особую гибкость, но ум, закаленный предыдущими бессонными ночами, напрочь теряет свойство лавировать между нахлынувшими воспоминаниями, давно похороненными в потайных уголках памяти, и неумолимо приближающимся утром...

- Он затачивал наконечники стрел и с тоской посматривал в окно. Дождь изменил свою мелодию: усталый путник растворился в легком тумане, на смену ему пришел бравый солдат, подтянутый, неунывающий, выбивающий дробь походной палочкой "там-там, там-там", готовясь к бою. Жиневра лежала и делала вид, что читает газету.

- Не буду, - кричал он мысленно, не буду, не хочу!!! Разве нет травинки, за которой можно мне укрыться, трусливо переждать и обмануть ее, его, себя?! Ну, что за мука...

Стрелы превращались в пики. Светало.

Он распахнул дверь, и, выйдя во двор, отчетливо ощутил близость перемен: то ли горше стал запах набухших листьев, то ли увеличилась и странно присмирела воронья стая, то ли просто умер дождь.

- Я готов, - тихо сказал Ланселот, и где-то очень далеко, между горизонтом и розовеющим небом, появилась маленькая точка, в которой трудно было различить Дракона…

                ………………………



 Германия, ноябрь 1999г.