Августовская ночь была тиха, как лёгкий сон и нежна, словно поцелуй. В воздухе, пропитанном ароматами десятков полевых цветов, слышался лишь лёгкий шёпот вольного ветра, блуждавшего между зёлёных веток елей и берёзовых серёжек. Земля спала под изумрудным одеялом, сотканным из травы. Вокруг на пять километров не было ни души, сомкнутый кольцом лес будто охранял покой природы. Да и главы деревьев смотрелись мощными воинами с полным снаряжением, которые грозно качались из стороны в сторону, показывая свою древнюю мощь. В лесу, недалеко от опушки, текла маленькая речушка, приносившая в поле туман и свежесть. Но сейчас тумана не было. Взгляд спокойно проницал ночные дали, мирно спавшие в блаженном забытьи.
Наверху, в высоком и чистом небе можно было увидеть, словно в зеркале, подобную картину. Тёмно-синяя высь тоже спала, натянув на себя великолепное одеяло. На нём высыпали тысячи звёзд, мерцавших голубыми, а иногда и оранжевыми цветами. Рассекая всё небо, несла свои звёздные воды великая река Млечный Путь, у берегов которой ютились множество солнц и туманностей. Река эта впадала в лес, окропляя макушки мрачных его стражей бледным светом. На востоке, у самого горизонта всходил красноватый серп Луны, у которой можно было разглядеть тёмную её сторону, казалась, сторона эта была покрыта лёгкой туманной завесой. А небо плыло и плыло, открывая глазу всё новые и новые сверкающие россыпи, позволяя заглядывать в столицы звёздных стран и городов. Города эти, невидимые обычному глазу, тоже торжественно летели вверху, посылая свои далёкие негреющие лучи. Среди городов были большие и малые, с яркими огнями и незаметным свечением, но все они имели одно и то же свойство – жизнь. Умирали и рождались солнца, вращаясь вокруг грандиозного городского центра, совершали витки вокруг них планеты, испускали во все стороны потоки излучения загадочные чёрные дыры…
А они были вдвоём у тусклого жёлтого пламени, жадно лизавшего охапку хвороста. Свет пламени играл тенями на лице Смотрящей, но было слишком темно, и это мешало что-либо разглядеть. А Смотрящий лежал и глядел на небесную реку, прекрасней которой он, повидавший почти весь мир, не встречал. Их огонёк был виден издалека, но никто никогда не обращал внимания на него. Он был долговременен, но слишком мал, чтобы привлечь взоры людей. И им это нравилось. Так обычное карликовое Солнце живёт гораздо дольше и спокойнее, чем огромные и яркие гиганты. А они могли ярко светить, но зачем же, если можно сберечь свой огонь к более удачному моменту? И в свете их огня всё равно можно было рассмотреть полевую дорогу, узкую и заросшую, по которой надо было идти босиком.
Смотрящая наконец заговорила, разорвав своим звенящем как ручей голосом царящую вокруг тишину:
- Знаешь, один человек родился на берегу реки Млечный Путь под прекрасной звёздной страной. В детстве он прочитал много книг а когда вырос пытался постичь мир вокруг себя, пытался постичь причины тех или иных событий, разобраться в себе, найти свой Путь, будто великой реки было недостаточно... Он пытался найти смысл. Стал спрашивать он у могучей Вселенной, где у ней добро, где зло, и не получал ответа, потому что небо молчало и только улыбалось ему. Человек стал смотреть вокруг себя, ища ответ в своих родных, друзьях, знакомых… Но и там ответа не было – поскольку среди знакомых, друзей, родных не было злых или добрых, все были разные. А звёзды не могли быть добрыми или злыми, когда просто вращались, они были просто солнцами. Электрон не мог быть злым, хотя имел заряд минус. И травоядный зверь не был злым, хотя он причинял страдания растениям. А хищник был просто вынужден убивать, чтобы существовать. Тогда человек понял – добро и зло, придумано им самим, и сравнивать он их может только внутри себя, своей среды, а не внутри огромной Вселенной. Он бросился в другую крайность – стал отрицать всё, что его окружало, и отвечать на всё скептической улыбкой. Но однажды, очнувшись после короткого сна, обнаружил себя, обвязывающего вокруг шеи тугую петлю. Человек ужаснулся и стал пытаться просто жить – завёл семью, разжирел, остепенился… Но часто просыпался ночью в холодном поту, и подолгу глядел на серебряное блюдо Луны, втайне мечтая уехать из дома.
А в это время над Смотрящими падали метеоры и казалось, что это звёзды, устав светить им, отрываются от небосвода и срываются в лес и траву. Метеоры падали и рыдали, оставляя за собой на память золотистые следы, пересекая узоры и переливы созвездий, срывались в тишину и покой ночного поля, убегали от света и вечности. А когда ветер становился сильнее, метеоры затихали и не решались покинуть свой вечный приют. Во всяком случае, так виделось Смотрящему. Он произнес тихо и спокойно:
- А если бы человек жил в другом месте? Если бы он устроился не на берегу реки, а у её истока? Если бы он смог увидеть, откуда течёт звёздная вода? Я думаю, что тогда он не стал бы человеком. Ему нечего было спрашивать у неба. Один человек родился на берегу великой реки. И ему захотелось стать властителем дум, после того как он познакомился с творениями великих. Сначала человек стал писателем. И всё у него получалось неплохо, но не более того. Книги его читали, но без особого интереса. Он очень напряжённо работал и точно выверял смысл каждого слова, выдавая предложения, как железобетонные конструкции, точно рассчитанные. Но никто не ценил этого. Человек стал художником, причём очень точным. Он передавал реальность весьма похоже. Но люди видели лишь картины из жизни, и ничего более. А мазня других художников вызывала восторг общества. Тогда человек отправился к какому-то старику, который с незапамятных времён жил в ветхой башне, каждую ночь подтачиваемой водой великой реки. Он спросил обитателя башни: “Почему, несмотря на мои старания, люди глухи и слепы ко мне?”. А старик ответил: “Есть достоверность, губящая красоту и красота, губящая достоверность. В тебе живёт больше достоверности, нежели красоты. Но и достоверность может быть красивой. Посмотри!” И он показал человеку тетрадный листок, который был весь исписан формулами. И в этих формулах, через причудливые знаки и символы, человек увидел звёзды, которые ярко светили на этом листке, как обнаружилось. Исключительная точность, сливаясь, образовывала на бумаге объяснение прекрасных вещей вокруг. Тогда человек стал математиком, известным на весь берег. А старик сказал про него: “Теперь он знает, как можно догадаться, что впереди по течению реки, не заглядывая дальше, а просто сидя у воды и любуясь ей”
Пламя разгоралось. Оно поглощало всё старое, отжившее и ненужное, естественно очищая душу. Оно трещало и гордо рвалось ввысь, к голубому огню, который тускло освещал просторы вокруг. И мерещилось Смотрящей и Смотрящему, что их костёр уже дотрагивается языком до звёздных лучей, уже готов стать горящей лестницей в небо. В поле даже мыши уже спали, их тонкого писка уже не слышалось. Зато не спали цветы, ромашки и васильки, которые тоже все глядели ввысь, и Смотрящие лежали среди них, а те кивали им лепестками.
И Смотрящий продолжил:
- Приятно увидеть что-то особенно чудесное в старых и забытых вещах. Любоваться стройностью деревьев, лучезарным светом фонарей за окном, которые светят каждый день… Один человек родился у огненно-синей реки. По синей реке плыли корабли, друг за другом, непрерывной чередой, сквозь пыльный воздух, по прозрачной мерцающей воде. И солнечный ветер ласково дул в паруса, двигая их по лазурному свету. А он глядел на них и пытался понять себя. Человек решил, что каждому можно плыть на любом корабле. Он выбрал самый статный из них и поступил туда штурманом, чтобы путешествовать из ночи в ночь с востока на запад вдоль берега. Но штурман вышел из него плохой, потому что человек никогда не умел пользоваться картами и не мог научиться, в итоге корабль разбился о берег. Он погубил не только себя, но и весь экипаж и все утонули в синем мерцании. А сосед человека решил переплыть реку поперёк на старой лодке с вёслами. И когда, наконец, он выплыл, взору его открылась чудесная земля, а раньше другой берег казался просто узкой полоской каменистой пустыни. А на самом деле там кружили под небом большие свободные птицы, а внизу раскинулся необыкновенный зёлёный край. И сосед человека нашёл там всё, что искал, хоть и проплыл всего несколько миль. Край был огромным сияющим раздольем, в котором били чистые родники, светило яркое Солнце, воздух был свеж и прозрачен…
Луна между тем поднялась выше и своим золотым свечением чётко показала глазам Смотрящих ту узкую полевую дорогу, идти по которой надо было босиком. Путь её шёл далеко на запад, прочь от ещё не взошедшего Солнца. Две колеи на горизонте сливались в одну, и дорога манила к себе волшебными красками трав на своей поверхности. Ветерок, ставший ещё более ласковым, осторожно трогал эти травы, нежно гладил их по склонённым верхушкам.
- А куда нам? Какую сторону реки выбрать? – задумчиво спросила Смотрящая
В это время в небе потеряла покой ещё одна звезда, оставив на звёздах длинную голубую черту, быстро исчезнувшую. Черта также быстро мелькнула в зрачках Смотрящих, причиняя сердцу непонятное сладкое томление.
- Нам… Мне? Пламя угасает, а новый огонь разводить поздно. Надо было поддерживать старый. Я не знаю… - честно ответил Смотрящий
Над ними пролетела летучая мышь, порхая как бабочка, подставляя свои крылья холодному лунному свету. Мышь отправилась вверх, и вскоре её тёмный контур исчез в небесном сиянии.
- Тебе туда – Смотрящая указала на две колеи, ведущие в ромашко-васильковую даль.
Смотрящий сдержанно улыбнулся. Где-то вдалеке, прерывая покой леса, ухала сова, тревожно ощущавшая лунное владычество.
- Туда… Я не пойду один. Их слишком много: растений, зверей, птиц, я затеряюсь в них. В человеческий город пошёл бы один, а в этот – не хочу.
Смотрящая покачала головой, не отрывая взгляда от горизонта, куда вёл загадочный путь. Потом быстро и решительно посмотрела в глаза ему.
- Мы пойдём вместе – улыбаясь, промолвила она
Тишина природы стала перерастать в зачатки каких-то звуков, неслышимых и непонятных простому уху. Рядом с Луной ровно светил рубиновый Марс, поливая заросли полыни бледно-оранжевым мерцанием. А полынь старалась коснуться далёкой красной планеты, ей было приятно сознавать себя спутницей бога войны. Природа жила и во сне величественной жизнью, которую никогда не понять человеку.
Смотрящий взглянул на собеседницу с благодарностью.
- Никто не знает, куда приведёт нас она – сказал он, кивнув на дорогу – Но я уверен, что этот покой, разлитый здесь, мы сохраним навсегда.
Они жадно ловили лунный свет, ставший серебристым. Серебристый сон леса, который окружал их, охраняло теперь само небо.
- Ну конечно сохраним! – воскликнула Смотрящая – У нас будет теперь эта ночь в груди, и никаким другим воспоминаниям в голове не вытеснить её!
Смотрящие рассмеялись звонким и чистым смехом. Потом, взявшись за руки, шагнули на неизведанный путь. Вслед им ухала сова в своих древесных угодьях. И, едва начав путь на запад, они наконец услышали мир. Мир, прежде казавшийся тихим и спящим, на самом деле жил, радостно хваля звёздный огонь, который взрастил его. Они услышали поющее дыхание полевых мышей и ящериц, спавших в своих норах. Они услышали, как трава с наслаждением и восторгом пьёт из земли воду. Они услышали, как деревья нежно касаются друг друга в темноте. Смотрящие услышали, как готовятся распуститься, как чувствуют скорый рассвет, цветы. Смотрящие услышали песню сгорающих метеоров над головой, которые превращались в поток атомов. Смотрящие ощутили, как торжествует этот вольный ветер, торжествует своим существованием. Они ощутили волнительный шёпот высоких светил. Они прочли друг у друга на лице радость, радость, что они сейчас здесь, под небом, здесь, вместе, и ничто не страшно им, да и нечего бояться в этом мире, где любая вещь бессмертна, как бессмертны электроны и протоны внутри неё.
И Смотрящие медленно и спокойно, не разжимая рук, пошли по длинному пути в полевую жизнь. И если бы кто-то из жителей близлежащего посёлка не спал и смотрел вверх, то он немало бы удивился. Он бы увидел на светлеющем небе два еле заметных силуэта, держащихся за руки. Кто-то бы мог увидеть, что силуэты идут по Млечному Пути, шествуют по поверхности мерцающей звёздной воды, текущей на запад. Потому что здесь, на Земле, всё может быть как на небе. Надо не спать и видеть, как видели то Смотрящие, ушедшие в даль.
1, 2 сентября 2007 года
Москва