Вечером Хамло отдыхает в клубе. Танцует посреди танцпола, гремит музыка, мелькают прожектора, рядом увиваются несколько девок в миниюбках. Хамло хватает их, прижимает к себе и кричит:
- Я мегахуй! Я мегахуй! Я мегахуй!
Девки смеются. За столами в сторонке сидят несколько парней, пьющих водку. Враждебно посматривают на Хамло и его развлечения.
- Что это за хер?
- Да не знаю, недавно тут появился.
- Выёбистый.
- Ага, всех девок уже тут перещупал.
Один из парней встаёт и идёт через танцпол на выход. Хамло как раз подхватывает девку и вертит ей в воздухе, задевает парня. Тот толкает Хамло.
- Осторожнее, мудило!
- Какие-то проблемы?
- У тебя будут.
Хамло регочет, парень с ненавистью смотрит на него.
- Девочки, потанцуйте пока сами, скоро вернусь. Пошли, придурок, на улице поговорим!
Хамло идёт на выход, парень за ним, из-за стола поднимаются и его друзья. Но пока они выходят на улицу, Хамло уже бьёт ногами лежащего парня. Бросаются на Хамло, он отбивается, валит по очереди всех, машет кулаками и смеётся. Остается один, все нападавшие валяются на асфальте.
- Ну чё, мудаки! Ещё! Добавочки кто-то хочет! А, уроды! Добавочки!
Подскакивает и бьёт ногами. Из клуба выскакивают подручные Хамло, уводят его.
- Пошли, а то менты сейчас приедут.
- Где тёлки! Тёлок сюда!
Один из подручных возвращается в клуб, второй заводит "Мерседес". Из клуба вываливает несколько барышень. Они опасливо и восторженно смотрят на валяющихся парней.
- Девки, в машину! Зажигаем!
Скоро "Мерседес" уже мчится в ночи, Хамло на заднем сидении щупает баб и смеётся вместе с ними. Время от времени, хлебает виски из бутылки.
- Вот это житуха! Бля, как я по ней в тюрьме соскучился!
- Ты сидел в тюрьме?
- Сидел! Сколько лет без нормальных баб и бухла! Теперь догнать всё хочу! Догнать. У, ****и!
Хамло начинает кусать девок, те истошно визжать, парни на передних сиденьях покачивают головой, отдавая должное тому, как их босс умеет отдыхать.
Проходит неделя. Жан сидит дома на диване и смотрит в пол. Кисть правой руки в гипсе, каждый палец. Он аккуратно пристроил руку на животе и сидит. Жан похудел, осунулся, синяки и ссадину уже сходят с лица, их место занимает щетина. Жан сидит на диване и смотрит в пол час, второй, третий. Потом ложиться, укладывает руку и смотрит в потолок. Час, второй, третий. В двери звонят. Жан будто не слышит. В двери стучат.
- Жан, открой, ты же дома, я знаю!
Это голос Елены. Жан никак на него не реагирует.
- Жан, что с тобой? Открой пожалуйста дверь!
Он лежит и смотрит в потолок. Елена топчется возле двери, снова звонит и стучит, случайно берется за ручку, нажимает и дверь открывается. Елена замирает. Она напугана, потому что Жан всегда закрывал двери, никогда не оставлял их открытыми.
- Жан?
Елена делает шаг в квартиру. Включает свет к прихожей, проходит дальше, видит Жана, который лежит на диване. Невозможно определить жив он или нет.
- Жан! Жан!
Она бросается к нему и видит, что он дышит. Потом замечает гипс.
- Господи, что у тебя с рукой! Жан, что случилось!
Елена садиться рядом, Жан будто не видит её, смотрит в потолок. Елена спрашивает, почему он уже неделю не появляется на работе, не отвечает на телефонные звонки, почему лежит и молчит, что случилось с его рукой. Елена спрашивает, Елена трясёт Жана за плечо, но он как-будто не слышит, смотрит в потолок безжизненным взглядом. Елена замечает седину в его волосах и начинает плакать.
- Жан, ну что с тобой, что? Ответь хоть что-то! Жан!
Он молчит, никак не реагирует на неё, будто не замечает.
- Может тебе приготовить поесть? Жан, тебе нужно принять душ и переодеться. Жан, милый, ну почему ты молчишь!
Звонит телефон. Жан не замечает его. Елене ждёт несколько звонков, потом берёт трубку.
- Алло.
- Мы по объявлению. Это у вас *** пропал?
- Что?
- Га-га-га-га! Так может мы подъедем, у нас ***в достаточно!
Елена кладёт трубку. Качает головой.
- Идиоты какие-то!
Идёт на кухню, подогревает чай, делает бутерброд, приносит всё к Жану.
- Поешь, милый, тебе нужно поесть.
Он молчит и смотрит в потолок. Елена сидит с ним несколько часов и за всё это время, Жан не произносит ни слова, всё лежит и смотрит.
- Жан, пожалуйста, вставай. Я ухожу, а ты вставай. И позвони мне, я очень за тебя волнуюсь.
Она со слезами смотрит на Жана, которого ей очень жаль. Беднягу. Целует его в лоб, гладит по голове и уходит. Жан лежит и всё смотрит в потолок. Там несколько трещин на побелке, похожих на реки с географических карт.
Хамло лежит в кровати и курит. Рядом спит сразу две голые девки. Вдруг грохот, двери слетают с петель, в комнату врываются вооруженные люди в масках и камуфляже, сбивают Хамло с ног, бьют. Перепуганные девки орут, Хамло рычит и матерится, ему заламывают руки и утаскивают.
Хамло с одетыми наручниками сидит в кабинете. Избитый, в синяках и свежей крови. Над ним сразу трое мужиков в брюках и майках. Рубашки предусмотрительно сняли, чтобы не пачкаться. Мужики возбуждены и наглы.
- Ну что, гандон! Понял, куда полез! Понял!
- Пошли нахуй.
Хамло едва говорит опухшими губами, тройка срывается и начинает его бить, сбивают со стула, ногами.
- Мы тебя тут похороним, говнюк!
- До самой смерти кровью сцать будешь!
- Не волнуйся, недолго!
Они хохочут и бьют его, возбужденные кровью и властью. Стук в дверь.
- Что такое?
- Вас к телефону.
- Я занят!
- Из облгосадминистрации.
- Что?
- Из облгосадминистрации.
Мужики перестают бить и недоуменно переглядываются.
- Какого ***?
- Не знаю.
Один вытирает окровавленные руки полотенцем, накидывает рубашку и выходит. Хамло лежит на полу и сплевывает кровь вместе с зубами.
- ****ец вам.
- Что?
- Что ты муркнул?
- ****ец вам, притырки!
- Ах ты ж урод!
Мужики бросаются и снова садят Хамла ногами. Прибегает уходивший.
- Стой! Стой!
- Что такое?
- Стой!
Он кричит убедительно и двое останавливаются.
- Ну?
- Его приказали отпустить.
- Что?
- Какого хера!?
- Немедленно.
- Кто приказал?
- Губернатор.
- Что?
Хамло плюётся кровью и хохочет на полу.
- Что за ***ня?
- Выйдем, поговорим.
Все трое выходят.
- Губернатор звонил лично. Приказ.
- Но этот *** избил племянника прокурора!
- И снял бабки с рынка, хоть его крышуем мы!
- Губернатор приказал.
- Почему?
- Не знаю. Я думал, это просто какое-то уголовное сурло, думал замочим тут и никто знать не будет.
- ***ня!
- Как же его отпускать!
- Он же мстить будет!
- Это Марыны проделки?
- Мара губернатору не указ. Петрович сам решает.
- Почему?
- Не знаю, но надо выполнять.
- ****ная жизнь!
Вскоре Хамло тащат в медчасть. Там обрабатывают раны, потом увозят домой. В роскошный двухэтажный особняк в центре. Хамло лежит на диване и улыбается белым от бинтов и пластырей лицом.
- Замочить хотели – *** вам!
Через несколько часов Хамло вызывают к губернатору. Идет в приёмную, милиционер на входе подозрительно на него смотрит. Но документов не требует. Секретарша смотрит и вовсе испуганно.
- Проходите.
Хамло и не ждал её слова, заходит в кабинет губернатора. Длинный, с несколькими иконами, картой области, вырезанной из дерева и большим портретом президента Чучмы. В большом кожаном кресле сидит улыбающийся Петрович, крутит головой.
- Хорошо тебя отделали.
- Старались.
- Может и не надо было тебя оттуда вытаскивать? Пусть бы грохнули да и всё.
Хамло усмехается и садиться за возле губернаторского стола.
- Надо было меня выручать, надо.
- Это зачем же?
- Затем, что тебе бандиты нужны.
- У меня Мара есть.
- Мара не у тебя, Мара сам у себя. И если возможность будет, он ударит. А выборы впереди, тебе надежный человек нужен.
- Ты, что ли, надежный? Взялся тут непонятно откуда.
- Я надёжный. Самый надёжный. Мне отступать некуда, а ты меня за яйца крепко держишь. Как же мне не надежным быть?
Губернатор усмехается, Хамло усмехается.
- Ты всё равно, потише.
- Не умею я потише, громкий я человек.
- Не от большого ума.
- Да как сказать. Я ведь не просто так гремлю, я имя делаю. Уже сейчас в городе про Лысого знают. И если приду я, да поговорю, так совсем другое отношение будет.
Оба улыбаются.
- Проверить хочу, отношение.
- Давай, проверим.
- Вот адресок. Поговорить надо с человеком. Совсем ничего не понимает, совесть потерял, моего зама на *** послал. Нехорошо.
- Поговорить, это лёгко. А до чего договориться должны-то?
- Акции мне его нужны. Пусть заводик то отдаст, ник чему ему заводик.
- Раз сказано, ни к чему, так и сказано.
Хамло встаёт и уходит. Возле облгосадминистрации его ждет "мерс". Хамло плюхается на переднее сидение.
- Волыны есть?
- Нет.
- Как нет?!
- Да спрятали мы, когда тебя менты повязали.
- Достать и на дело поедем.
- Втроём?
- А там больше и не надо.
Через полчаса подъезжают к большому дому на окраине. Выходят втроём.
- Возьми кувалду.
Водитель достаёт из багажника большой молот. Подходят к металлическим воротам, Хамло пробует ручку калитки.
- Давай.
Водитель бьёт. Сбивает калитку с третьего удара. Хамло заходит во двор, на него бросается несколько больших ротвейлеров. Стреляет по ним. Собаки валятся и визжат. На балкон второго этажа выскакивает мужчина, в руках у него двухстволка. Хамло стреляет, как раз в правую руку. Ружье летит вниз. Водитель кувалдой выбивает двери в дом, забегают.
Через несколько минут в гостиной сидят связанные женщина лет сорока, подростки мальчик и девочка, раненый мужчина. Над ними стоят Хамло с подручными. Хамло улыбается, приставляет к голове мальчика пистолет и взводит курок.
- Так что, будет у нас разговор или нет?
Мужчина дрожит, женщина пытается что-то ему сказать, но у неё во рту кляп.
- Хороший пацан у тебя, не хотелось бы мне, чтоб не вышло разговора.
Мужчина молчит. Хамло показывает на часы.
- Видишь, вон секундная стрелка. Минуту тебе даю. Как круг добежит или ты отвечаешь или я стреляю.
Тишина. Потом слышна капель. Девочка от испуга уписалась. Раненый кивает головой.
- Дайте ему бланк. Там уже все написано, только подпись твоя нужна.
- Я не могу подписаться, у меня рука прострелена.
- А ты постарайся, дружок, постарайся.
Мужчина еле-еле выводит подписи на нескольких бланках.
- Спасибо, а теперь поедем, в больницу тебе надо.
- Я сам!
- Да ты не напрягайся. Если б мы тебя убить хотели, мы тут и порешили, чего нам театр устраивать? Поехали.
- Развяжите их.
- Подождут, пока ты вернешься.
Отвозят мужчину в больницу, по дороге Хамло говорит, что шум лучше не поднимать.
- Можешь, конечно, спрятаться, с детьми, с женой. Только ведь достанем. Не сразу, так через время. Сам решай, хочешь ли дичью становиться или нет.
Мужчина держится за раненную руку и молчит. Когда его высадили, Хамло звонит губернатору.
- Подписал.
- Всё?
- Всё.
- Он живой?
- Ага, только рука трохи дырявая.
- Молодец.
- Я такой.
Кладет трубку, вытягивается в кресле.
- Всё пацаны, домой, устал я.
Проходит несколько недель. Жан стоит на кухне и меланхолично жуёт корочку плесневелого хлеба. Он зарос, осунулся, но синяки почти сошли. Правая рука по-прежнему в гипсе. Смотрит в окно, там светит солнце, ходят люди, идёт жизнь. Отворачивается, возвращается на диван. Лежит с открытыми глазами. Рука с гипсом на груди.
Сцена из прошлого №5. Жан сидит на открытой площадке дешевого кабачка возле железной дороги. Вокруг какие-то пьяные пролетарии, галдёж, орёт радио, время от времени гудят проходящие поезда. За столом у Жана его бывший одноклассник Петр, приехавший из Москвы. На столе бутылка водки, пластиковая тарелка с зеленью, одноразовые миски с остывшими пельменями и стаканчики с выпивкой.
- Ну, давай.
- Давай.
Чокаются, хотя смешно чокаться пластмассой. Выпивают. Почти не закусывают, разве что зелени немного.
- Понимаешь, гнилой город! Насквозь! Ни тебе друзей, ни товарищей. Никому верить нельзя! Все обманывают! И все завидуют! А на человека смотрят по деньгам! И там сразу счетчик в глазах. Сумму твою пробивает и зачисляет в папочку "Пустое место"! Сучий город! Все против всех, все бегут, будто знают куда! И только бабло на уме. Бабло, бабло, бабло! У нас на фирме баба работала. Разведенка, ребенок у неё, неплохая такая баба. Я начал к ней клинки подбивать. Типа, в ресторан пригласил. А она мне с ходу говорит, что дескать у меня квартиры в Москве нет, машина бэушная, потом пусть я лучше сам в ресторан иду. Вот так, с ходу в лоб! Я разозлился и говорю ей, что ты ж всё равно одна! Если и есть радость, так ручкой! Ну ладно бы я ей не нравился – понятное дело! А то ж вижу, что зацепил её, но они ж там все принцев ждут, олигархов! Спрашиваю её, тебе поебаться нужно или московская квартира! Дура. Так и живёт сама. Ну, пусть ждёт принца, пусть. Давай, наливай.
Жан разливает последнюю водку. Петр смотрит, что в рюмке совсем немного.
- Еще бутылочку?
- Давай пивком полирнём, а то я пьяный.
- Жан, да чего там, организм не обманешь!
Петр бежит за водкой, приносит, наливает полные стаканчики.
- Давай.
Выпивают. Петр хрустит огурцом, Жан запивает какой-то сладкой газированной водой.
- Ну а ты как, не надоело ещё деток учить?
- Да, нормально.
- Чего-то ты невеселый.
- Да есть.
- Проблемы?
Жан смотрит на Петра.
- Мимо всё.
- Что мимо?
- Всё. Работа моя. Я ж как лучше хотел, отдавать детям свои знания, находить таланты и развивать, а всё мимо.
- Нет талантов?
- Есть. Только никому не нужны. Ни обществу, ни самим ребятам.
- Почему?
- Время такое. Всем на всё насрать, только про деньги думают.
- О, тут тоже про деньги?
- Ладно бы про деньги, чтоб заработать. Так нет, про деньги, чтоб просадить. В кабаке или на игровых автоматах. Это круто. А петь хорошо – отстой. Для галочки. Я им про искусство говорю, а они смеются. Потому что искусство для них – херня, болтология какая-то. Вот тачка модная – круто, просадить кучу денег в казино – уважаем, бухать – тоже неплохо. А на меня смотрят, как на динозавра. Я им про талант, про занятия, а они мне – отъебись, дядя, не мешай жить.
- А, знаю. Это я раз домой шел. Я в Быковне живу. Херовая окраина, рядом завод нефтеперерабатывающий, воздух всегда такой, будто в рот выхлопная труба из машины вставлена. Зато квартиры подешевле снимать. Значит, иду и вижу пацана, ну лет десяти. Цепь у него с велика спала, он мудохается, но одеть не может. В Москве то как принято: чужие проблемы никого не ебут. Проходи, не оглядывайся. Но я трохи выпивший был, вспомнил детство, как сам на велике гонял, как цепь спадала, как мужики соседские научили одевать. Дай, думаю, помогу. Подхожу, здороваюсь, говорю "Чё, парень, проблемы с техникой?". Пацанчик голову поднимает, смотрит на меня, как на мудака и говорит "А тебя ****?". И дальше возиться. Я стою, как обосранный. Хотел подзатыльник дать, чтоб думал, что взрослым говорить, но не стал. Пошёл он в жопу, это ж главное московское правило. Пошли все в жопу!
- Да тут тоже не лучше. Меня вот почти так же послали. Была ученица, Мари звать, Мария. У неё голос такой, знаешь, я даже плакал.
- Ну, ты всегда впечатлительный был.
- Просто райский голос. Настоящий талант! Я её приметил, еле уговорил к нам в музыкальное училище поступить, работал с ней, научил по-настоящему петь. Понимаешь, талант, это как алмаз, его ещё огранить надо, чтоб засиял. У неё есть чему сиять. Я хотел, чтобы она в консерваторию поступала, в Харьков. У меня там знакомые есть, её бы без всяких взяток приняли, потому что голос! Я даже готов был с ней ехать. Она из бедной семьи, мать – медсестра, денег нет. Я бы и за квартиру платил и за еду. Меня давно в Харьков звали, а ради такого таланта и поехать можно! Ей надо было на экзамены ехать, я даже билеты купил, а она говорит, что не хочет. Почему? Говорит, что скучно ей учиться петь. И она работу нашла! Знаешь какую?
- Нет.
- В ночном клубе выть. Я ей говорю, что у тебя ж талант, а в ночном клубе главное, чтобы сиськи здоровые да жопа приметная!
- А чё у неё за сиськи?
- Она красивая. Очень красивая. Но не в том дело! Я ей объясняю, что искусство, творчество, нельзя в себе талант хоронить, талант на то и даётся, чтобы развивать в себе! Такой же голос! Сколько мы учились, тренировались! И дальше надо работать, много работать, чтобы высот достичь! А она говорит, что скучно ей, всё это творчество. И оперы всякие петь скучно и народные песни. А весело с подругами в баре посидеть, потанцевать до утра, выпить, покурить, всё такое. Теперь, как работу нашла, учиться больше не хочет и уходит. Я давай ей объяснять, переубеждать, а она смотрит на меня и говорит: "Отстаньте, Жан Вячеславович". И ушла. Теперь в ночном клубе, всяким толстошеим дядям поёт.
- Думаю, что не только поёт.
- Да не, только поёт.
- Вряд ли. Бабы деньги любят, их деньги возбуждают. Это я по Москве точно знаю. Может быть мужик шибздик-шибздиком, а как только есть у него кошелек толстый, так сразу на него бабы и смотрят! Сучки продажные! Давай!
Жан наливает по пол-стакана. Петр добавляет, чтоб полные. Выпивают. Голова идёт кругом, за соседним столом начинается драка, Жан мало что понимает, Петр тащит его к выходу. Потом держит, пока Жан блюёт в кусты.
Хамло едет в "Мерседесе", хохочет с подручными.
- Я его спрашиваю – сколько обойдется?
- Он говорит, ну если полный фарш, со всеми протезами и реставрацией, то тысяч тридцать.
- Сколько!?
- Тридцать штук!
- Ни *** себе!
- Ага, менты, суки, постаралися!
- Ну, так ты племянника прокурора от****ил!
- Он же сам полез! Сидел бы тих, не получил бы!
- Так, а что со стоматологом? Будешь платить?
- Буду.
- Может, припугнуть?
- Дурак, он же у меня во рту ковыряться будет! На хрена он мне там пуганый! Пусть работает, а когда сделает всё, тогда поговорю с ним про скидку.
- Да лучше совсем ничего ему не платить, он же богатый лох! Видел, какая у него машинка!
- "Кадиллак"! Такой только у Чемодана баксов есть!
- А я платить и не буду. Скидка для лошка этого. Так бы до *** мне заплатил, а так просто много!
Смеются хором.
- Куда едем?
- Да в кабак какой-то. Хочу тёлок снять.
- Это дело!
Скоро все втроём заходят в клуб. Охранник на входе пытается преградить дорогу, но отшатывается, когда видит Хамла. Парни садятся за отдельный столик, заказывают выпивку, смотрят по сторонам. В клубе пустовато. К столику подходит невысокий пожилой мужчина в костюме, с бабочкой. Радушно улыбается.
- Здравствуйте.
- Феликсович, где тёлки?
- Оплакивают.
- Чего делают?
- Траур у них сегодня.
- Какой?
- А вы что, не знаете?
- Нет.
- Чемодана баксов пришили.
- Пришили?
- И Мару тоже.
Хамло хватает мужчину за рукав и усаживает рядом.
- А ну рассказывай!
- Утром, снайпер обстрелял дом Мары. Тот как раз собирался уезжать куда-то. Положил всех. И Мару и Чемодана баксов и охранников. То ли семь, то ли восемь жмуриков.
- Охуеть!
- Это еще не всё.
Мужик загадочно улыбается.
- Ну не тяни, говори!
- На дороге, недалеко от Марыного дома нашли одно мента и одного прокурора, мертвых.
- Что за фигня?
- Неизвестно. Мента ты знать должен, Шлапак его фамилия.
- Это тот мудак из угрозыска, который меня уродовал!
- Он самый. А из прокуратуры – Кошицкий, тоже известный дядя.
- И как они под замес попали?
- Непонятно. Нашли их возле машины Чемодана баксов, хотя он сам во дворе Марыного дома лежал. Мутная история.
- А что говорят?
- Да разное говорят.
- Ну и чего разного?
- Говорят, что Мара на нефть пасть разинул.
- На нефть?
- Да. И в Киеве это серьёзным людям не понравилось. Вот его и пришили.
- Ну да, нефть, штука опасная. Что еще говорят?
- Да говорят, что теперь непонятно, как оно будет?
- Что будет?
- Да всё будет. Раньше был Мара, держал многое. Теперь нет Мары. Кто на его место встанет?
- И кто?
- Да, говорят, Арсен возвращаться собирается. Долго он от Мары прятался по заграницам, а уже, вроде, звонил, что едет.
- Пусть бы лучше сидел, где сидит.
- Я тоже так думаю. Потому что у нас теперь ты есть, уважаемый человек. Ты на место Мары и становись.
- Опасное место.
- Ну, как сказать. Мара на нём такие годы просидел, что и представить трудно. А ничего, выжил. Не лез бы в нефть, так и дальше бы сидел.
- А что по Арсену? Многие его тут ждут?
- Да есть такие. Которые думают, что теперь раз Мары нет, так они короли. Успокоить надо людей.
- Успокоим, Феликсович, как надо успокоим.
- Дай-то Бог.
Мужчина встаёт, чтобы уйти, Хамло ловит его за руку.
- А что, не к месту тебе тут будет Арсен?
- Да всем нам он тут не к месту.
Хамло отпускает и человек уходит. Один из подручных смотрит ему вслед.
- Говорят, что Феликсович крупно Арсена прокинул. Лёг под Мару вовремя и кабак этот себе забрал. Если Арсен вернётся, то голову снесёт.
- Если у Арсена голова на плечах, так не будет он сюда возвращаться.
- Так что, выпьем за нового хозяина города?
Хамло смеётся, поднимают рюмки и выпивают. Им подносят еды. Хамло жадно ест, потом замечает блондинку, которая села возле барной стойки.
- Что за сучка?
- А, это Марьяша.
- Бомбовая баба! Говорят, так сосёт, что памяти лишаешься.
- Она с Чемоданом баксов крутилась.
- Позвать её?
- Да я сам подойду.
Хамло вытирает салфеткой свои пышные губы, встаёт и идёт к барной стойке. Присаживается возле субтильной крашеной блондинки, с мелкими чертами лица. У неё тонкие губы, носик чуть горбинкой, глаза с сумасшедшинкой.
- Привет, красотка.
- Привет.
Она пьёт какой-то коктейль и даже не смотрит в сторону Хамло. Тот улыбается, рассматривает её жадно и липко.
- Пошли со мной.
- С тобой?
Она поворачивается и смотрит на Хамла.
- Со мной.
- Нет, я потанцевать хочу.
- Любишь танцевать?
- Люблю.
- Я тоже. Два "Хеннеси"!
Они выпивают несколько рюмок, потом танцуют, потом идут в туалет покурить, там целуются, возвращаются в зал, снова выпивают, снова танцуют. Потом Хамло подхватывает блондинку.
- Ко мне!
Они смеются, выходят из клуба, идут на стоянку. Целуются, Хамло жадно щупает девушку, хватает за ягодицы. Подручные чуть отстали, смотрят в сторону. Вдруг Хамло кричит и падает вместе с девушкой. Кровь, много крови. Подручные выхватывают пистолеты, бегут, оглядываясь по сторонам.
- Шеф, шеф!
Хамло кричит. Он забрызган кровью, у девушки напрочь снесена голова. Подручные оттаскивают Хамла к "Мерседесу", визг колёс и машина исчезает. Гонка по ночному городу, Хамло весь дрожит, утирает кровь.
- Это Арсен! Сука, хочет город зачистить, это Арсен!
- Шеф, ты целый?
- Блять, я нервный! Меня чуть не замочили! Если бы не эта сучка! А снайпер лажанулся! Ну, Арсен, ну я тебе отвечу!
Через время Хамло, умытый, ещё с мокрой головой, подъезжает к Кривой хате, зданию облгосадминистрации, в котором сидит губернатор.
- Сидите здесь!
Выходит из машины сам, опасливо оглядывается по сторонам, но подъезд к облгосадминистрации закрыт высокими стенами. Заходит внутрь, там сидят два милиционера с автоматами. Здороваются с ним. Проходит к лифту, поднимается на третий этаж, там снова два милиционера с автоматами. В приёмной трое парней из личной охраны губернатора. Обыскивают и подводят к двери кабинета. Один их охранников заходит в кабинет, почти сразу же возвращается.
- Иди.
Хамло заходит, идёт к столу, за которым сидит губернатор.
- Ну, как дела?
- Да чуть не подстрелили.
- Надо быть осторожным.
- Что по Маре?
- Нету Мары. А мы есть и должны хозяйство принять.
- Так много желающих.
- Много званных да мало призванных. Вот ты и должен поработать, чтоб желающих поубавилось. Меня интересуют мукомольни, базар и футбольный клуб. Остальное бери себе. Только быстро надо сделать всё, чтобы никто и не пикнул. А если пикать сильно будут, то мочи. И менты и прокуратура ничего не заметят. Всё ясно?
- А нефть? Мара успел нефти немного под себя подгрести.
- Нефть не трогай, нефть любому шею свернёт.
Сцена из прошлого №6: Губернатор сидит за этим же столом и просматривает документы. Потом нажимает на кнопку.
- Лиза, кофе!
Вскоре в кабинет заходит черноволосая девушка с подносом. У неё лицо актрисы из немого кино. Красиво. Она ставит поднос, наливает из турки кофе, кладёт сахар, добавляет сливки. Петрович откладывает документы, гладит её по руке, она улыбается.
В это время с площади к Кривой хате подъезжают три больших черных кадиллака. Оттуда выходят высокие парни в длинных черных плащах. Милиционер на входе пытается что-то сказать, но умолкает перед взглядами гостей. Они поднимаются на третий этаж, там перед ними смолкает ещё один милиционер. Без стука парни заходят в кабинет. Петрович отстраняется от девушки, его лицо искривляет гримаса страха.
- Поехали, поговорить надо.
Петрович - хозяин области, у него под рукой все силовые структуры, но сейчас он кивает головой, будто обезьяна, загипнотизированная удавом. Ссаживает секретаршу с колен, встаёт, его берут за шкирку и ведут, как нашкодившего школьника. Через несколько минут кортеж кадиллаков несётся из города. Останавливаются возле лесочка, бредут по снегу туда. Начинают бить. Тренированными кулаками в дорогих кожаных перчатках.
Вскоре Петрович лежит в снегу, перемешанном с кровью. Его лицо – кровавое месиво. Один из парней достаёт из багажника бутылку с чем-то черным. Подходит и льёт на Петровича.
- Нефти захотел? Так вот тебе и нефть. Вот это вся нефть, на которую можешь претендовать. Жри, сука, пей!
Парни садятся в "кадиллаки" и уезжают. Петрович лежит, потом встаёт и шатаясь бредет к дороге. Звонит по мобильному. Вскоре за ним приезжает несколько машин. В одной милицейский генерал.
- Объявить план "Перехват"? Мы их возьмём!
- Нет. Самолёт готовьте.
С городского аэропорта взлетает самолёт. Приземляется в Борисполе. Там пересадка на рейс в Нью-Йорк.
- Цель поездки в США?
Пограничник с подозрением смотрит на ощерившееся пластырем лицо Петровича.
- Лечение.
Ему трудно говорить, зубы выбиты, губы опухли. Через сутки, Петрович уже во Флориде, лежит в дорогой клинике. Врачи объясняют ему, что смогут ликвидировать все последствия. Через два месяца Петрович летит обратно с прежним лицом. Только если уж очень сильно приглядываться, то можно заметить шрамики от пластических операций. Зато зубы, как у голливудской звезды. Только иногда, ночью, он просыпается в холодном поту, от того, что чувствует на губах вкус нефти. Вонючей нефти, от которой его бросает в дрожь. Больше он не хочет ничего слышать про нефть. Проклятая нефть. Она стоит слишком дорого, она из тех сокровищ, которые тащат ко дну. А он не хотел на дно, он хотел в Киев.
Жан идёт в магазин. Идёт – громко сказано, скорее – ковыляет. Небритый, заросший, в мятой, кое-как висящей одежде, он был бы похож на бомжа, если бы не бледное лицо, на котором уже почти не видно синяков и ссадин. У бомжей темные лица, от свекловичного до цвета шоколада. Бомжи бухают и много ходят под солнцем, у бомжей не бывает бледных лиц. Поэтому, скорее, сумасшедший. Все от него отшатываются, даже без очереди пропускают, чтобы побыстрее скупился и ушёл. Копается в карманах, достаёт груду мелочи, ему не хватает нескольких копеек на пакет молока и батон, продавец собирается резать батон пополам, но кто-то добавляет денег. Жан даже не благодарит, складывает левой рукой купленное в сетку, берёт и идёт куда-то со стеклянными глазами. На правой руке всё ещё гипс, Жан осторожно держит её, прижимая к себе.
Едва тянет ноги, скребя подошвами по асфальту.
- Кого я вижу!
На лавочке сидит Стас, ещё более худой и нервный.
- Привет, дружок, давно тебя не видел.
Жан не замечает его, ковыляет себе дальше. Кажется, что он совсем ничего не видит и не понимает и встань перед ним столб, так упёрся и буксовал, пока не упал.
- Эй, стоять!
Стас вскакивает, хватает Жана за руку.
- Ты чё, обдолбанный?
Жан спокойно останавливается и смотрит прямо по курсу, не удосуживая Стаса ни малейшим вниманием.
- Чё несешь? Ты же мне ещё деньги должен! Помнишь?
Стас быстренько лазит по карманам Жана. Совсем ничего не находит, ни копейки. Оглядывает одежду и обувь, разочаровано кривится, лезет в сумку.
- Что за херня! Где деньги, Биденко?
Жан молчит. Стас бьёт его ладонью по щеке. Никакой реакции.
- А ты знаешь, что твой знакомый в большие люди выбился? Мару то убили и Чемодана баксов завалили. Теперь он самый крутой в городе. Слышишь? Я ему расскажу, что ты хотел его замочить и тебе ****ец! Так что лучше давай бабки!
Жан молчит и смотрит куда-то вдаль.
- Да что с тобой!
Стас трясёт его, снова бьёт по щекам, но без толку. Стас теряется, не знает, что дальше делать.
- Ничего, говорят Арсен возвращается! Мы с Арсеном раньше такие дела делали! Понял!
Стас лезет в сетку, отламывает горбушку батона, даёт Жану пинка и садиться на скамейку и жуёт.
- Блять, где же денег взять!
Нервно оглядывается по сторонам, бросает в траву недожеванный кусок батона. Смотрит, как Жан едва ковыляет по дорожке. Плюётся в его сторону, вскакивает и идёт в кусты.