В последние годы я стал замечать за собой активное отторжение многолюдных мероприятий. Не то, чтобы я любил их в молодые годы, но тогда было проще. Посидишь за столом, а потом зашьешься куда-нибудь в тихий уголок в мягкое кресло и наблюдаешь за всем как бы со стороны. Изредка комментируя происходящее. Естественно – ёрничая.
Народу, кто не превысил норму взятого на грудь, обычно было смешно. Правда, не всем. Но к такой моей манере поведения быстро привыкли и не обижались. Некоторые (из натур легко ранимых) только просили, чтобы их сильно не цеплял. Так, ради Бога. И других хватало.
Сейчас же, посидеть своей семьей или с одним - двумя знакомыми за бутылочкой «Граппы», потом пульку расписать под задушевную беседу, это – пожалуйста. А вот, когда больше, уже и не в жилу.
Какое-нибудь официальное или не очень мероприятие человек на десять и более, да еще и с застольем, начинает раздражать уже максимум через час. Через два – хочется на ком-нибудь отвязаться или уйти. По-английски, не прощаясь…
А вот моя дорогая половина как раз таки любит иногда сойти из дома. Нет, ей и в спальне
за компьютером хорошо. Или в кровати с хорошим писателем. Но иной раз хочется, как она говорит, на волю. Людей посмотреть, себя показать. Опять же, очередную обновку достать из шкафа и проветрить. Одним словом, выйти в свет.
И на этой почве в нашей долгой и, в общем-то, счастливой супружеской жизни иногда
возникают «темные» пятна. Скорее даже, пятнышки. Но, согласитесь, все равно неприятно.
Вот и решил я как-то доставить ей удовольствие. Приобрел по случаю билеты на творческий вечер Дины Рубинной.
Для тех, кто не в курсе, поясняю. Это писатель такой. В смысле – такая. Просто слово «писательница» в русском языке меня раздражает. Живет она сейчас в Израиле. Пишет и рассказы, и то, что гораздо больше объемом. Некоторые наши люди от нее без ума. От ее произведений, то бишь. Другие – с удовольствием критикуют. А то и откровенно ругают. Я к ее творчеству отношусь, скажем так, спокойно. Те произведения, которые мне довелось прочитать, душу, честно говоря, не всколыхнули. Знакомые потом говорили, что читал я не самые сильные вещи. Возможно. Но это уже не имеет отношения к настоящим заметкам.
Так вот, билеты я купил за весьма удобоваримую сумму. Не буду раскрывать чужих коммерческих секретов, скажу лишь, что на деньги, равные стоимости обоих билетов, даже одному в любом русском ресторане Германии делать нечего. И заходить не стоит…
Да, чуть не забыл, была на билете одна очень интересная фраза: «Свободный выбор мест». Что применительно к местным условиям означало: кто первый встал – того и сапоги. В смысле, кто раньше пришел, тот сидит на лучших местах. А поскольку мы прибыли за четыре минуты до начала, то нам достались два стула в предпоследнем ряду. С колонной, перегораживающей весь обзор трибуны. Более предусмотрительные зрители нам «искренне» посочувствовали. Мы же, будучи заранее к этому готовы, не очень-то и расстроились. Точнее – вообще не стали напрягать нервную систему. В конце концов, перед нами собиралась выступать не фотомодель или стриптизерка. А слышимость в зале была на удивление хорошая.
Еще по дороге туда я неожиданно задумался над смыслом словосочетания «творческий вечер». Не то, чтобы я услышал его впервые. Оно было в ходу уже не один десяток лет. И, наверное, будет еще очень долго. Просто раньше я это воспринимал, как данность. Творческий вечер так творческий вечер. А тут – зацепило. Наверное, звезды так сложились.
Нет, со второй частью все понятно. Начало в 19-00. Уж, всяко не утро. А вот то, что этот вечер для всех творческий…
Мы что там, коллективно роман писать будем? Или сама Дина Рубина будет нас этому учить? По принципу: берете иголку, вдеваете в ушко нитку, завязываете на конце нитки узелок… Далее – по тексту. В конечном итоге (при определенном старании и умении) у вас получится великолепная вышивка.
Так и то так быстро не получится. Помимо умения и старания еще и опыт нужен. Да и талант не помешал бы.
В общем, ощущал я некоторый дискомфорт. Не то, чтобы иголка в известной части тела, но все-таки.
К счастью, сама героиня вечера вскоре ответила на мои невысказанные вслух вопросы. Она назвала сие действо торговлей лицом. И тут же призналась, что сама идея подобного определения происходящего принадлежит Игорю Губерману. Который перед отъездом позвонил ей домой и ехидно (хотя для него это, вероятно, уже давно нормальное состояние) поинтересовался: «Ну что, опять лицом торговать поедешь?».
В этом месте опять следует сделать небольшое отступление и, справедливости ради, заметить, что лицо там действительно было. Приятное, улыбающееся лицо женщины в самом расцвете сил и привлекательности. И не спешите меня обвинять в лести одному из признанных мэтров современного русского слова. Дина Ильинична, скорее всего, вообще никогда этих строк не увидит. А, если и прочитает, то мне-то что от этого. Славой поделится? В суд на меня подаст за «клевету»? Или опубликует этот опус в престижном литературном журнале за свой счет?
То-то и оно. Ну, есть у меня давнишняя привычка всегда говорить правду. В том числе и женщинам. Если она действительно произвела хорошее впечатление, так чего скрывать.
«Торговля лицом» продолжалась в общей сложности, с небольшим перерывом, около двух часов. Еще минут пятнадцать мы потратили, чтобы выбраться со своей «галерки» на улицу. Не то, чтобы людей было так уж много (человек сто пятьдесят, может чуть больше) или коридор сильно узкий. Просто наш народ любит сразу же поделиться впечатлениями. Причем, делать это на ходу как-то не получается. А если уж остановились, то остальным –только по стеночке. И то, если комплекция позволит. В Германии ведь голода давно нет и продукты в магазинах свежие и калорийные. В общем, если хорошо кушать и недостаточно двигаться, то фигура приобретает соответствующие очертания. То есть, их полное отсутствие. Так что, даже имея комплекцию в соответствии с французскими стандартами (вес равен росту минус сто пять), обойти разговаривающих не всегда удавалось. И, поневоле, приходилось слушать самые разнообразные мнения.
«Нет, я ожидала от Рубинной совершенно другого», - с неподдельной горечью в голосе говорила одна дама преклонных лет своей подруге.
Интересно – чего? Что гостья им станцует? Или – споет? Кстати, подобная просьба один раз прозвучала. Дину Ильиничну вполне серьезно просили исполнить что-нибудь из репертуара Булата Окуджавы. Хорошо, хоть не акробатический этюд.
«И почему она ушла от ответа на вопрос, кого можно считать лучшими русскими писателями современности», - послышалось откуда-то сзади.
«Как она посмела назвать романы Донцовой не литературой! Мне они очень нравятся». «И называла фамилии хороших писателей, которых никто из сидящих в зале никогда не слышал. Это что, их реклама? Или просто хотела показать, насколько мы темные». «И книг для продажи привезла очень мало. А еще рекламировала свой новый роман, которого вообще не было сегодня в продаже». «Да и вообще, вела себя как-то презрительно-снисходительно. Вы тут, мол, в районе плинтуса, а я – почти у вершины литературного Олимпа. Так что радуйтесь, что я до вас снизошла».
В общем, когда мы с женой оказались на свежем воздухе, то вздохнули с облегчением. И быстренько перешли на противоположную сторону улицы. Подальше от ближайшей остановки трамвая, на которой, естественно, продолжалось активное обсуждение увиденного и услышанного. Тем более что все равно нужно было вскоре пересаживаться на другую линию, и мы решили пройти это расстояние пешком.
Уже смеркалось. В желтоватом свете уличных фонарей на лепестках цветов, в изобилии росших на примыкающих к тротуару маленьких участках перед частными домами, блестели капли недавно закончившегося дождя. Улица была тихой и практически пустой. Ничего удивительного: завтра предстоял новый рабочий день и многие уже ложились спать. Лишь изредка по шоссе проносились машины да редкие велосипедисты спешили скорее попасть домой.
Я украдкой взглянул на жену. Кажется, сегодняшний выход в люди ей понравился.
- И как тебе эти мнения по «горячим» следам?
- Да, что тут скажешь, - я неопределенно пожал плечами. – Людям вообще трудно угодить. Лично я ожидал худшего. А вообще она научилась народ развлекать. Не знаю, приносят ли такие поездки увеличение продаж ее произведений, но лишняя «копейка» в кармане точно появляется.
- Да, рассказывала она интересно и, местами, действительно смешно. Вот только насчет литературы и не литературы получилось как-то грубовато. Вот те, дескать, пишут, чтобы зарабатывать деньги. Значит – это не литература. Как же тогда все классики? Пушкин, Чехов, Бальзак, Дюма. Они, в общем-то, и не старались скрыть, что пишут, в том числе, и ради денег. Желательно – больших. И чем лучше их произведения, чем больше и охотнее их покупают, тем выше их известность и, естественно, гонорары. А Рубина и некоторые другие, которых она приводила в пример, что, от денег отказываются? И поэтому у них – литература. Почему же она тогда билеты на свою встречу продавала?
- Ну, ей же надо стоимость проезда и проживания вернуть…
- Ага, и дочь скоро замуж выходит. Мы же с тобой знаем, сколько обходится традиционная израильская свадьба.
- Ладно, не ерничай. – Я взял жену за руку и с невинным выражением лица (внутренне напрягшись) заглянул в глаза. – Тебе вообще понравилось? Можно тебя иногда на такие встречи водить? На людей посмотрели, себя показали. Одним словом, тоже в известной степени поторговали лицом.
- Да, все хорошо. Мне понравилось. Спасибо тебе, дорогой.
Все это лучшая половина нашей супружеской пары произнесла совершенно серьезно. Я бы даже сказал: с нежностью и теплотой. Из чего можно было заключить, что «торговля» лицом удалась не только нашей израильской гостье.
Вообще, данный термин, запущенный в русский язык с легкой «руки» Игоря Губермана, мне пришелся по душе. И на встречу с ним, если таковая когда-нибудь случится в Ганновере (пусть даже ее опять обзовут «творческим вечером»), мы с женой непременно сходим. Даже если его произведения, по мнению некоторых «ценителей», и не относятся к поэзии. Есть в них, все-таки, своя изюминка.
И, самое главное, после таких вот походов на семейном небосклоне не добавятся «темные» пятнышки. Что меня (любимого) не может не радовать.
А по дороге домой опять вдохновенно обсудим с женой увиденное и услышанное. И в следующий раз я уж точно не забуду сказать, что новый замшевый пиджак ей действительно очень к лицу. Особенно, с этой легкой блузкой…
Хотя к тому времени она обязательно купит себе что-нибудь новенькое. Или – я подарю.