Всё пространство моей комнаты заполнено густым туманом одиночества. Потрёпанные парусники моих слов натыкаются на рифы мебели и терпят крушение, рассыпаясь буквами и беспорядочно оседая на полу и стенах. Мои руки устают складывать их в осмысленные фразы, и я выхожу в город. Брожу по улицам: посещаю вернисажи и блошиные рынки, заглядываю в магазины детских игрушек. Я ищу куклу.
Вместе с решением преодолеть немоту простых вещей, в мою голову упало имя - Вилли. Мы ищем вместе.
Обладатель имени явился неожиданно.
Тряпичный человечек болтался в кулаке шедшего навстречу ребёнка, грустно свесив ручки и ножки.
" Вилли! "
Кукла тотчас ожила, блеснув на меня двумя чёрными пуговицами. Мои ноги вросли в землю, глаза уставились на игрушку.
Увидев моё изумление, ребёнок сначала испугался, а затем, смутившись, протянул мне куклу, пояснив, что в школе на уроке труда каждый ученик смастерил несколько таких к наступающему празднику масленницы. И, если уж игрушка так заворожила меня, то он с удовольствием сделает мне подарок. Моя радость чуть не затмила вежливость! Наспех поблагодарив чуткого ребёнка, мы с Вилли заспешили домой.
Так под лампой, стоящей на столе, поселился тряпичный человечек, возникший из множества разноцветных лоскутков, одного грецкого ореха и двух пуговиц. Лампа превратилась в маяк, разгоняющий мрак моего существования. Слова обрели форму морских лайнеров и уверенно двинулись на маяк.
" Меня радует твоё присутствие, Вилли! Я нуждаюсь в тебе, как в надёжном товарище. Создавать отношения с людьми - утомительно, беречь их - скучно. Корабль моей памяти давно затонул, и лишь его очертания смутно прорисовываются сквозь толщу прошедшего времени.
Помнить - больно.
У меня был мужчина. Честный и старательный, с сильными руками и прямым взглядом. Он шёл на поводу моих желаний, возведя мой эгоизм в свою религию. И этим разрушил нас.
У меня была женщина. Доверчивая и мягкая, с открытой душой и мудрым взором. Она верила в мою непогрешимость и чистоту помыслов. И этим погубила нас.
Они смотрели в мои глаза, как в открытые окна, но то были зеркала! Они думали, что видят мою душу, а видели искажённые отражения себя. И эти странные образы - творения моего "я". Оно играло ими - перекраивая по своему усмотрению - и не могло остановиться...боясь обмануть их ожидания!
Порочный круг моей несвободы разорван их отчуждением - неизбежным спутником любви. Молчание - мой единственный собеседник.
Но твоё постоянное присутствие, Вилли, даёт мне право на возрождение..."
" Безнадёжно, " - отчётливо произнёс голос в моей голове, и моё тело глыбой льда застыло на стуле.
Вилли сорвал со своих плеч голову и швырнул её в меня.
Удар пришёлся в грудь и моё тело рассыпалось на мелкие осколки, сверкающими многоточиями усыпавшие пол между буквами.
Мы с Вилли стали совсем мёртвыми.