8.
Иван открыл глаза, вокруг было темным-темно, и только в вышине горели яркие звёзды. Он протёр глаза, подождал, пока они привыкнут к темноте, и огляделся. Это была та самая поляна, на которой он прилёг отдохнуть днём, но сейчас уже была глубокая ночь, на часах было почти два, и, если верить им, он проспал почти четырнадцать часов. «Боже мой, ведь меня, наверное, ищут! Шутка ли, ушёл в полдень, а сейчас уже середина ночи!» - подумал Иван, и быстро встал на ноги. Видимо он лежал в неудобной позе, ибо ноги его немного затекли, а руки побаливали в плечах и запястьях. Иван стал разминаться, но это мало помогло, и он, махнув рукой, мол, пройдусь, и всё восстановится, быстро пошёл из леса на дорогу.
Было новолуние и тонкий серпик месяца, то, появляясь, то, прячась за тёмную сетку листьев и ветвей, почти не давал света. Деревья вокруг стояли молчаливыми исполинами с глазами-звёздами, светившими сквозь ветви, а высокие ели казались мрачными пирамидами, громоздившимися одна рядом с другой. Ни дуновения ветерка, ни шелеста листочка, ни пения птиц, ничто, кроме шагов Ивана, не нарушало покоя этой тихой и ласковой ночи.
Выбравшись на дорогу, Иван увидел вдали редкие огни деревни и ускорил шаг. В душе его, несмотря на быструю ходьбу и беспокойство за близких, царил мир. Иван не заметил, как вошёл в деревню. Выбежала первая собака, постояла, поглядела, завиляла хвостом и ушла, за ней другая, так и встречали его чуткие собаки до самого дома, и ни одна из них не гавкнула.
В доме бабки Стрибучихи во всех окнах горел свет, и слышались голоса. Первым Ивана увидел Александр.
- Иван, наконец-то, ты, где пропадал, мы тут с ног сбились тебя искать! – радостно воскликнул он, порывисто обнял его и побежал в дом.
Но не успел добежать до крыльца, как во двор выскочили отец и дед, а за ними Стрибучиха и Люба. Все наперебой принялись обнимать его, и то радостно, то с укором говорить, Иван не слушал, а купался в море любви и заботы, что тоже было новым, ибо всегда больше любил он, чем его, и сейчас, радостно улыбаясь, он смотрел в любящие глаза, и больше ничего не хотел.
- Где ты был, сынок? - спросил Виктор, - Мы всю деревню обыскали, всех обошли, может кто, что видел, в милицию звонили…
- Я пошёл в лес, устал и заснул на поляне, проснулся, смотрю, а уже два часа ночи, ну, я сразу и домой…
- «Поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся, гипс…», да? – пошутил Александр.
- Крепкий сон, енто хорошо! – сказала Стрибучиха, - А сны снились? Я страсть люблю разгадывать, хлебом не корми!
Иван внимательно поглядел на бабку, но ничего не сказал.
- Не страшно было ночью в лесу? – спросил дед, как и все, находясь от радости на некой полуглупой волне.
- «А нам все равно, а нам все равно
Пусть боимся мы волка и сову.
Дело есть у нас - в самый страшный час
Мы волшебную косим трын-траву»,
- пропела Люба и впервые засмеялась звонким смехом, - Он у нас смелый! Ему теперь ничего не страшно, да, Иван?
Она близко подошла к нему и посмотрела в глаза.
- Да! – ответил он.
И то ли голос у Ивана стал немного другим, то ли появились новые интонации, то ли что-то изменилось в поведении, в осанке и жестах, но Иван чувствовал, что те же самые люди, с которыми он расстался несколько часов тому назад, относятся к нему уже совсем по другому, и не просто как к взрослому, а как к имеющему значение человеку. «А произошло то всего ничего, поспал в лесу и только, - думал Иван, - Нет, не только поспал, что-то произошло во время сна, что-то случилось, это был не просто сон. Я же чуть не умер во сне, Господи!», - начал вспоминать он. Мысли вихрем закружились в голове Ивана, он поднял голову, и увидел чистое небо с яркими разноцветными звёздами, одна из которых помнилась ему ещё со времён занятий в астрономическом кружке. «Как же она называется?» - подумал он, и не мог припомнить. И, как часто бывает, человек думает об одном, а память выдаёт ему совершенно другое, Иван вспомнил всё, что произошло с ним того момента, как он вышел днём со двора, до того, как прилёг на полянке, вспомнил и весь свой сон вплоть до пробуждения.
В доме суетились, женщины и Александр готовили праздничный стол по поводу счастливого возвращения Ивана. Отец с дедом занимались осмотром запасов спиртного в бабкином подвале. Иван, воспользовавшись тем, что все были заняты своим делом, зашёл за дом, туда, где начинался сад, сел на лавочку, закачал рукава и посмотрел на запястья рук. Он увидел на них чёткие красные полосы, напоминавшие следы от верёвки. Такие же полосы были и на ногах. Иван расстегнул рубашку, полосы были и на груди…
Не зная, что думать, Иван стал прислушиваться к себе, и обнаружил в себе что-то новое, чего не было прежде, почувствовал, что повзрослел за время своего долгого то ли сна, то ли яви, будто прошло не четырнадцать часов, а четырнадцать лет, и он набрался богатырской силушки. Иван знал внутренним знанием, что поручи ему кто сейчас величайшее дело, он справится, сделает доброе для всех, распорядится по-мудрому и по совести, сохранит и создаст, спасёт и защитит от проникновения любой беды!
Он встал и посмотрел на себя в стекло тёмного окна. Освещённое уличным фонарём, на Ивана смотрело лицо человека, и похожего, и непохожего на него, словно он повзрослел сразу на несколько лет.
«Звезда называется Сириус», - вспомнил Иван.
© Яков Шафран