Дневник старого друга
Светлой памяти
Веры Васильевны Шолтояну
С этим человеком мы дружим уже давно. Время и расстояние разводили нас на долгие годы, но это не мешало нам с Георгием сохранить пониманиe смысла жизни, всех ее треволнений. Друг жил в другом городе, но духовный мост между нами по-прежнему был нерушим.
К сожалению, из последних его писем я узнал, что его жена, которую я помню еще юной, энергичной и полной сил, теперь тяжело больна, больна неизлечимо. Я тут же откликнулся с сочувствием на его беду, в то же время понимая, что он из тех людей, которые мало нуждаются в утешении. Георгий – сильная личность и, безусловно, стойко перенесет свое горе. Талант и трудолюбие, стремление к новаторству не раз помогали ему преодолеть перипетии судьбы.
Я, конечно, не мог не быть на похоронах его любимой Верочки. Никогда не изгладится из моей памяти тот печальный день, который врезался трагическим контрастом между майской ликующей природой и горькой неизбежностью прощания с человеком, навсегда покидающим этот цветущий мир.
И вот прошло полтора месяца, прежде чем я вновь увидел своего друга.
Увидел … и не узнал его… Облик Георгия резко изменился: прежде жизнерадостный и моложавый, теперь он был сильно похудевшим, казалось, что в его одежде поместится еще такой же человек, как он; сухое лицо покрылось морщинами, глаза потухли.
Я пришел к нему домой, мы сели по старой памяти за стол под яблоней.
Меня удивило, что, говоря о своей теперешней жизни, он все время упоминал о своей жене, как будто она была рядом, как будто смерть не разлучила их навсегда. Глядя в измученные тоской глаза, в которых стояли слезы, на посинелые губы, руки, трясущиеся от невыразимой душевной боли, от всего сердца хотелось утешить его, найти слова поддержки. В такой ситуации чувствуешь себя совершенно бессильным, когда видишь, что взрослый мужчина плачет, как ребенок.
Я пытался напомнить ему о прежней жизни, что он состоялся как личность, выполнил свой долг перед семьей, вырастив двух дочерей, дав им прекрасное образование, что он не зря прожил жизнь: любил и был любимым, что он сделал столько добра людям, что хватило бы на десятерых, чтобы каждому из них попасть в рай…
Вдруг разговор прервался. Мы сидели молча, каждый грустил по-своему. И тут Георгий неожиданно встал и через несколько минут вынес толстую тетрадь в синем коленкоровом переплете. Раскрыв ее, я сразу понял, что это дневник, который он начал вести после смерти Верочки. Первые девять страниц были пусты. Перелистывая белые страницы, я тихо сказал Георгию: «Я понял боль твоей души, которую невозможно передать словами, а только молчанием».
И вот одна из страниц воскрешает живую память об умершей:
«Дорогая моя Верочка, прошли девять дней с того момента, когда я проводил тебя в последний твой путь. Никогда не думал, что ты уйдешь первой, и я буду провожать тебя. Всегда думал, что первым уйду я, но это не делается по нашему желанию – на то Божья воля…
Я понял, как трудно тебе было в последний год твоей жизни, а особенно в последние месяцы. Мы всегда были вместе. Я был рядом с тобой в самое трудное время. Мы всегда понимали друг друга почти без слов и даже тогда, когда ты уже не могла из-за болезни говорить. Помнишь, как наша любимая дочка написала алфавит крупным шрифтом на белом картоне. И как ты с его помощью образовывала слова, показывая поочередно букву за буквой своими пожелтевшими и слабыми пальцами. Так ты общалась с нашими девочками, родственниками и близкими друзьями. Мне этот алфавит был не нужен, мы и без него понимали друг друга. Мне было больно глядеть на твою беспомощность перед болезнью, и еще больнее было видеть, как тебе трудно и мучительно…
Часто смотрел на тебя, когда ты спала, чтобы ты не видела мою боль и слезы. Я всегда верил, что придет день, когда ты сама встанешь и вновь выйдешь в наш сад. Я думал, что этот день станет самым счастливым для нас. Он так и не настал…»
Вот другая страница:
«Обычно в июне тепло. Этот год какой-то особенный. Если один день солнечный, то второй – прохладный и сырой. Часто идут дожди. Из-за них не успеваю наводить порядок в саду, чтобы там было красиво, как тогда, когда ты любовалась веселой его зеленью, распустившимися цветами. Может быть, это и не из-за дождей, а просто у меня уже нет тех сил, что были раньше?
Дорогая Верочка, розы, которые ты так любила, расцвели. Две самые красивые я срезал и поставил в вазу рядом с твоей фотографией.
Свечку зажег, она своим слабым светом освещает твое лицо на портрете. Забыл сказать, что все твои фотографии теперь висят в рамках над моим рабочим столом. Смотрю на них, и кажется, что ты тоже смотришь на меня, мнится, что ты разговариваешь со мной, видится, что ты радуешься и любуешься цветами из нашего сада. Вспоминаю тебя всегда веселой, какой ты была раньше. Снишься мне почти каждую ночь. Снишься красивой. Или Там, на Небесах, тебе хорошо, или мои сны красивы так, как прекрасна была наша жизнь?
Там тебе и не может быть плохо, потому что ты никому никогда не причинила зла, всегда была добра к людям, так мудро и правильно воспитала наших любимых дочек.
Мне невероятно трудно без тебя… Успокаивает только мысль, что люди, которые сильно любили друг друга на Земле, Там вновь будут вместе. Это сказано про нас. Я очень бы хотел этого! Ты об этом знаешь, дорогая моя Верочка!»
Больше я не смог читать. Вернул Георгию тетрадь. Что я мог сказать моему верному другу, прикоснувшись к его сокровенным мыслям?
ЧЕЛОВЕК НЕИЗБЕЖНО УХОДИТ ИЗ ЖИЗНИ, НО НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ НИКОГДА НЕ УМИРАЕТ!
Миниатюра из книги "Любовь и доброта изменят мир" рисунок Ю.Закон