"На берегу иссохшего моря счастья я хоронил надежду..." Дальше было не разобрать. Книжка лежала у меня на лице и мой правый глаз был как раз напротив этой строчки. Рядом со мной что-то горело и давало достаточно света для чтения.
Что вы будете делать, если выпадите из окна третьего этажа? Не знаете? Вот что сделал я: сначала я еще три раза перечитал ту пафосную строчку. Потом попытался понять, почему ничего не вижу левым глазом. Оказалось, что это просто из-за все той же книги, лежащей на лице. Затем я еще два раза прочитал ту строчку и начал было читать по шестому разу, но вспомнил, что читать так близко вредно для глаз. Поэтому я закрыл правый глаз.
Мне вспомнилось, что эта книга – сборник творений начинающих авторов, то ли купленный, то ли просто спертый мною около года назад под воздействием минутного порыва. Я даже вспомнил, что рассказ, начинающийся с этой пафосной строчки , называется «Умение побеждать». Дальше в голову полезла всякая ерунда. За каким чертом герой хоронит даму по имени Надежда именно на берегу моря? Да еще высохшего? Надежда, счастье… это все можно выразить грубоватым, но точным словом «сопли». Две старые никчемные химеры.
Однако. Меня потянуло на философию.
Вы спросите, что было в моей комнате такого взрывоопасного? Ничего. Даже газового рожка. А что тогда взорвалось, спросите вы? А взорвалась бомба, в окно кинутая. Я ее разглядел: металлический цилиндр, похоже, в прошлой жизни бывший большой консервной банкой.
Я почему-то сразу понял, что это не друзья мне маринованных помидоров прислали. Банка разбила оконное стекло и упала на пол, а я не нашел ничего умнее, чем последовать ее примеру и сиганул в то же окно. Взрыв произошел, когда я был еще в воздухе, но ниже уровня окна , так что все предназначенные мне осколки прошли мимо. Я перекувыркнулся в воздухе и упал спиной на траву, а эта дурацкая книжка упала следом прямо мне на лицо. Давольно удачно все сложилось, если учесть, что у меня в комнате есть много предметов куда тяжелее ее.
Я лежал на широкой полосе газона между тротуаром и домом, и, думал, что делать дальше. Никаких серьезных повреждений я вроде бы не получил. Во всяком случае, боли я не чувствовал, хотя это вполне мог быть посттравматический шок.
-Какая ирония, Огненный палач погиб в огне. – Произнес хриплый голос слева от меня.
-Помолчи, ты уверен, что он вообще мертв? – Сказал не менее хриплый голос справа.
Я пришел к выводу, что пора действовать. Я кувырком назад вскочил на ноги и, скорее из желания покрасоваться перед противником, чем из-за какой-то реальной причины, сделал сальто назад. Хорош бы я был, если бы в это момент по дороге проносился какой-нибудь ночной лихач!
Но на улице ни машин, ни людей, по причине позднего часа, не было. Только напротив меня, посреди того, что раньше было моими вещами и мебелью стояло двое. Один был полным мужчиной средних лет, какой-нибудь лавочник или мелкий начальник , на первый взгляд. А рядом с ним… обычно они по виду не отличаются людей, но некоторые из них со временем изменяются до неузнаваемости, то ли под воздействием гнетущей многих из них злобы и ненависти, то ли от очень долгой жизни, то ли еще почему.
Это был высокий и худой субъект, он кутался в длинный черный плащ. Голова его представляла собой туго обтянутый пепельно-серой кожей череп с кое-где сохранившимися остатками волос . В свете фонарей было не разглядеть его глубоко посаженых глаз , но я и так знал, что там можно увидеть – только злобу и пустоту . Да, это был вампир. Старый, и наверняка давно растерявший остатки своей человеческой сущности. Толстый субъект рядом с ним тоже очевидно был вампиром только моложе.
Но, как сказала девочка из анекдота, «а моему удаву пофиг!» . Я сосредоточился – в голове зашумело и заболели виски от резкого прилива крови, а вокруг вампиров зажглось яркое кольцо огня. Я бы мог просто сжечь их, это было бы гораздо проще, но это бы не дало мне ответов на вопросы.
-Как вы нашли меня? – крикнул я и принялся сжимать огненное кольцо . Я не видел, но знал, что ярость в их глазах сейчас сменяется страхом. Стена огня была невысока - около метра - и не шире мизинца – я не люблю тратить силы больше, чем надо – я бы на их месте легко перепрыгнул через нее, отделавшись бы, максимум, легкими ожогами. Их держал не огонь, их держал животный страх перед огнем, больший страх они испытывают только перед солнечным светом.
Однако я недооценил своего противника. Худой вампир сжался, приникнув к земле, и, резко распрямившись, прыгнул на невозможную для человека высоту. Таким прыжком он мог запрыгнуть в то окно, из которого я недавно вылетел!
Я лениво шагнул вперед и развернулся на носке, позволяя ему приземлиться там, где я только что стоял. Одновременно я дернул за металлическую полоску на тыльной стороне моего напульсника на левой руке . Мне повезло, что бомбу в мое окно кинули почти сразу после того, как я вернулся домой, и что я не успел переодеться, так что форменная одежда была на мне, как и часть экипировки .
Ноги вампира ударились о мостовую, и каменная мостовая промялась от удара. А между моим левым предплечьем и правой рукой с тихим металлическим визгом протянулась тонкая, но очень прочная струна. Гаррота, пожалуй, единственное оружие, к которому полностью подходит эпитет «подлое». Струна обвила и сдавила бледную шею.
Вампира подвели инстинкты. Он мог бы схватить меня за руки и бросить через себя, но он просто безумно царапал горло длинными кривыми ногтями. Вампира невозможно задушить, даже сломанная трахея для них лишь небольшое неудобство. Моя гаррота создавалась именно в расчете на это. Тонкая нить разрезала мертвую плоть, и вампир рассыпался кучей серого пепла. Действительно, очень старый вампир.
Я почувствовал опасность за спиной. Моя огненная стена исчезла, пока я душил вампира, и его соратник пришел в себя. Я отпрыгнул, разворачиваясь к нему лицом и кидая в него сгусток огня. Он тоже в меня что-то кинул. Наши снаряды столкнулись…
Взрывная волна лишила меня только что приобретенного равновесия и заставила кувырком прокатиться по мостовой. Я успел вскинуть руки, защищая лицо, и это спасло мою физиономию и глаза. Тот парень кинул в меня точную копию давешней бомбы. На мое счастье, мой огонь заставил ее взорваться почти в его руках.
Я огляделся по сторонам. Никого рядом не было, только из окон на меня таращились испуганные жильцы, да из дверей выглядывал испуганный домоправитель в пижаме. Нет, он знал, кто я такой, и чем занимаюсь, но он не рассчитывал, что я буду брать работу на дом . Я оглядел себя, зрелище мне не сильно понравилось. Я, оказывается, получил десяток мелких ран по всему телу от осколков. Боли я не чувствовал, сказывалось возбуждение, но возможно, через пару минут мне будет очень плохо.
Обычно, прижигать раны очень больно , но у меня особые отношения с огнем и высокими температурами. Так что боли я не чувствовал.
Наверное, это здорово смотрелось со стороны – я, сидящий посреди кучи хлама и обрабатывающий раны раскаленной ложкой. (Ложка была первой металлической вещью, которая мне попалась на глаза в этом хламе. Раскалил я ее своим пирокинезом) Во всяком случае, я чувствовал на себе чужие взгляды. На меня смотрели мои соседи из окон, все также из-за двери выглядывал домоправитель, и еще кто-то . Этот кто-то смотрел пристально и враждебно. Достаточно враждебно, чтобы я почувствовал, а вот отследить наблюдателя, не показывая, что я знаю о нем, никак не получалось.
Наконец, краем глаза я заметил, как какая-то тень шевельнулась на крыше, прямо над моим окном . Я резко рванулся с места. С торца дома была пожарная лестница. Разумеется, она не была опущена и кончалась на высоте второго этажа . Пришлось сделать крюк, чтобы с разбегу взбежать по стене на эту высоту. Это довольно просто, если уметь.
На крышу я поднялся как раз вовремя, чтобы увидеть, как слабо различимая на фоне ночного неба тень взмывает, чтобы перемахнуть на соседнее здание. Что ж, расстояние между домами небольшое, по силам и мне. Разбег, прыжок - и я покатился по крыше соседнего дома. Благо крыша была плоской . А преследуемый уже перепрыгивал на следующую. Нет, так мне его не догнать.
Оставалось только испробовать мой специальный талант. До цели было очень далеко, обычно я на таком расстоянии не дотягиваюсь. Но это был единственный шанс.
Я достал его на пике прыжка. Он вспыхнул – а что было с ним дальше, я не видел, потому, что в глазах потемнело, а крыша вырвалась из-под ног и рванулась к моему лицу.
Когда в глазах немного прояснилось, я с трудом поднялся на ноги и, шатаясь, размазывая по лицу текущую из носа кровь и натыкаясь на печные трубы, направился к противоположному краю крыши.
Да, он был там. В пространстве между домами слабо шевелилось человеческая фигура, а вокруг нее виднелись редкие огоньки. Наверно, клочки одежды – он ведь когда упал, наверняка лихорадочно катался по земле, пытаясь сбить пламя.
Я подождал некоторое время, чтобы окончательно прийти в норму, а потом свесился с края крыши и отпустил руки . В этом трюке главное в нужный момент оттолкнуться от стены. В оригинале еще рекомендуется в полете прочитать молитву, но тогда я об этом запамятовал.
Итак, я в полете оттолкнулся от стены всеми четырьмя конечностями и, в целом без последствий, приземлился с высоты третьего этажа.
Моим преследуемым оказалась женщина. Вампирша. Она, наверно, была бы красива, но изорванная и грязная одежда ей совершенно не шла. Как и многочисленные ожоги.
-Скажи, кто твой мастер, и я не буду тебя убивать . – Не самое вежливое начало беседы, но у меня в тот момент все воспитание куда-то из головы вылетело .
Она оскалила в кривой улыбки клыки, сверкнула правым глазом (левый был завешан растрепанной шевелюрой ), и извлекла из ножен на поясе кинжал с широким обоюдоострым лезвием.
-Не поможет. – Предупредил я.
-Всегда есть надежда… - Хрипло произнесла она.
Я рассмеялся.
-У тебя есть только надежда? Тогда ты уже мертва .
Ее атака была стремительный. Она вложила в один удар всю ярость и силу. И всю надежду.
Надежда никогда не помогает. Я шагнул ей на встречу, нанося удар локтем в горло и разворотом корпуса пропуская ее руку с клинком мимо своей груди. Все точно также, как на тренировках - потом удар переходит в захват, а вторая рука контролирует руку с оружием. Рывком перебрасываешь через себя и тут же делаешь обратное движение всем корпусом – послышался хруст шейных позвонков. Если бы это был человек, можно было бы смело идти дальше свой дорогой.
Я сделал сальто назад, впечатав свои колени ей в грудь, и со всего маху вонзил кинжал в уже сломанную шею. Широкое лезвие полностью отделило голову от тела, и я спешно соскочил с агонизирующего трупа.
Через полчаса я был у храма Святого Франциска. Меня подвез один поздний автомобилист. Бедняга чуть не рехнулся, когда разглядел меня получше, но везти согласился. Наверное, решил, что не соглашаться дороже будет.
Храм святого Франциска – главный храм нашего городка. У нас в городе даже отделения Ордена Святого Георгия нет, даром, что городок расположен совсем недалеко от Санктума. Так что связаться с командованием я мог только отсюда. А знать, что на меня совершено покушение они должны немедленно.
Такого давно следовало ожидать, сколько лет «Серафим» уничтожает нечисть, и ни разу на моей памяти, никто не пытался атаковать «Серафим». За себя я не беспокоился - мои приключения на сегодня наверняка окончились, я боялся за своих товарищей. Они могли тоже оказаться в опасности.
Храм стоял на холме на берегу реки Алии, и возвышался над другими постройками. Я перешел через реку по мосту, поднялся на холм и вошел в храм. Я прошел до конца ряда пустых скамей, когда из исповедальни вышел отец Марк. Его взгляд пылал. И это был не огонь веры, а множество раз виденный мной голод новообращенного вампира. В это же время тьма по углам зашевелилась и исторгла множество человеческих фигур. Они появлялись из каждой двери. Из каждого темного угла. Некоторые, оказывается, давно седели на балках под потолком. И все были с оружием - холодным и огнестрельным; самым разнообразным: от мясницких и охотничьих ножей до палашей и стилетов; от древних маузеров времен Исхода и охотничьих ружей до армейских пистолетов-пулеметов и кустарных ружей непонятной конструкции . А у меня всего-то был один трофейный кинжал…
Должно быть, я расслабился, решил, что уж где-где, а здесь боятся нечего, что на сегодня все позади. Но я должен был заметить ловушку, инстинкты меня никогда раньше не подводили.
-Я не буду возмущенно произносить пафосные речи вроде «Как вы посмели осквернить Храм Божий!?» и тому подобное. –Сказал я, обращаясь к отцу Марку – Но один короткий вопрос я все-таки задам: почему?
-Потому что… потому, что таким меня сотворил Господь!
-Чего?! – Ответ священника сшибал с ног не хуже лапы ликантропа.
-Натаниэль, сын мой. У меня для тебя предназначена проповедь. Моя последняя проповедь. Специально для тебя.
-Я слушаю, падре. – я хмыкнул.
-Господь, кроме всего прочего, даровал нам стремление к счастью. Ты ведь не будешь этого отрицать? И вместе с тем, счастье недостижимо. Ты согласен?
Я кивнул. Я был согласен. Окажись кто другой на моем месте, он бы, наверно поспорил, но я был согласен. Я бы, наверное, в той или иной мере согласился с любым его тезисом. Я вполне его понимал. Но это ничего не меняло. Его судьба была уже решена. А моя… я бы сказал, что у меня была надежда, если бы давно не отучился надеяться.
-Так что же это? – Вещал тем временем отец Марк, - почему Он одной рукой дает, а другой отнимает? И ведь это простой пример, который первым пришел на ум. Он всегда – и дает и отнимает, и одаривает, и лишает. И никто, никто не смог ответить на вопрос, почему Он так делает? И знаешь мое мнение, Натаниэль?
Я снова кивнул. Какая-то сумбурная проповедь выходила. Но я его не винил, он же сейчас мучается от Голода. Голода, который пишется с большой буквы.
-А мне, сын мой, все равно – почему! Я просто не хочу быть Его игрушкой. И теперь, когда я уже не Его образ и подобие, я стал свободен от Него. Теперь я могу взять все, и никто у меня не отберет! Я наконец-то могу стать счастливым!
Что-то сегодня все вещают о счастье и надежде.
-Неужели, ты думаешь, что простое изменение организма…. – я осекся. Я понял, что он прав. За трансформацией тела начнется трансформация личности. Со временем, у него исчезнут все, желания, фантазии и мечты. Исчезнет потребность в общении и стремление к развитию. Останутся лишь простые животные инстинкты, и тогда, да, тогда он будет по-своему счастлив. Впрочем, это всего лишь предположения, ведь до завершения трансформации личности отец Марк просто не доживет.
-Натаниэль, - вещал тем временем святой отец , - я знаю, в глубине души ты стремишься к свободе. К абсолютной свободе, обрести которую человеку не дано. Ты презираешь никчемных людишек, с которыми вынужден иметь дело, которые глупее и слабее тебя. Присоединяйся к нам! Среди нас твое место! Став одним из нас, ты обрящешь все, что так долго искал!
-Спасибо за предложение, святой отец, - я криво усмехнулся. – Но я все уже решил, и участи всех, кто здесь находится, в том числе.
Я только что понял: выбирая, кому жить, а кому умереть, ты претендуешь на роль Бога .
Я начал привычно падать на боковую страховку и потерял сознание от перенапряжения еще во время падения.
Я Пришел в себя через минуту или около того. Меня привел в сознание непрекращающийся дикий многоголосый вой. За этим воем иногда угадывался другой звук – рев пламени. Когда я открыл глаза, то первое время вообще ничего не мог разглядеть кроме мешанины ярко красных пятен.
Кругом метались и орали обезумевшие вампиры. Одна из первых вещей, которую получает новообращенный вампир – это паническая боязнь огня. Нечеловеческая сила воли, помогающая превозмогать этот страх, приходит значительно позже, и не ко всем. Ловушка для меня обернулась ловушкой для них. Дело оставалось за малым - как можно быстрее выбраться отсюда.
Самым трудным оказалось встать и идти. Вестибулярный аппарат давал сбои, а разум отказывался ориентироваться. Однако, отпихивая с дороги горящих, визжащих и слепо натыкающихся на стены, скамьи и себе подобных чучела, я сумел добраться до выхода.
После огненного ада, в который превратился храм, звездная ночь показалась абсолютной чернотой. Я сделал пару шагов и покатился по траве, сбивая с себя пламя. Сказать, что я сильно обгорел – значит не сказать ничего. Даже для моего, обладающего особой устойчивостью к огню организма, это было больше чем «слишком много». Наверное, если бы я видел себя со стороны, мне бы стало плохо, но я разглядел только свои руки – они стали полностью черными. Однако боли я не чувствовал. Наверно, мой перегруженный мозг просто отказывался ее регистрировать.
Тем не менее, не смотря ни на что, голова работала четко. И когда из дверей храма выбежал горящий вампир, я знал что мне делать.
Прежде, чем объявшее его безумие заставит его сделать какую-нибудь глупость, я подставил ему ногу, а когда он упал, пинками заставил его прокатиться с холма вниз, к воде, и сам потащился следом.
Существует известное мнение, что чтобы победить монстра, надо стать таким же монстром. Весьма спорное утверждение, я могу привести много примеров и того, что можно победить монстра, не становясь им, и как превращение в монстра не приводит к победе. Но то, что я собрался сделать, доказывает, что в этой мысли все же что-то есть. Хотя в тот момент я об этом не думал. Я просто делал то, что приведет меня к цели. То, как это выглядит со стороны, меня волновало мало.
Когда моя жертва, немного придя в себя, поднялась из воды, я полоснул его по шее все тем же трофейным кинжалом, который до сих пор умудрился не потерять. А затем припал к ране и самым что ни на есть вампирским манером стал пить кровь. Жертва была слишком ошарашена, чтобы сопротивляться.
Я скоро почувствовал, что прихожу в норму, появившаяся было боль исчезла, места ожогов зачесались – появлялась новая кожа. Забавная шутка природы: вампиры, чтобы поддерживать свое существование и приобретать сверхчеловеческие способности пьют кровь людей, но и человек может пить кровь вампира. И это действует на него как сильнейший стимулятор и универсальное лекарство. Есть, конечно, ряд неприятных последствий, вроде изменений психики и, при частом употреблении, появления сильной зависимости.
Однако вампирская кровь восстановила меня далеко не полностью. В голове чувствовалось какое-то странное напряжение – по опыту я знал, что это знак того, что я израсходовал всю свою особую силу. Сейчас попытка зажечь свечу взглядом могла меня убить или свести сума, или в лучшем случае, просто лишить сознания на несколько часов. Что ж, я раньше и не знал, что могу заставить сразу целиком загореться такое большое здание. Должно быть, мои способности улучшились. Вернее улучшатся через пару дней, когда я восстановлю силы.
Ловушка в храме навела меня на кое-какие мысли. Это уже не было похоже на попытку убийства меня. Я, конечно, себя очень ценю и уважаю, но сомневаюсь, что ради моей смерти или обращения кто-то способен зайти так далеко. Я столкнулся с чем-то куда более крупномасштабным. Это угроза не только мне, но и всему городу . А если всему городу, значит надо предупредить мэра. К тому же из мэрии я смогу связаться с командованием. Хотя какая мэрия в такое время? Мэр наверняка дома.
Руководствуясь этими доводами, я поспешил убраться подальше от храма, пока не появились пожарные, полиция и прочие любопытные. Дом мэра располагался на Цветочной улице, в нескольких кварталах от храма, а заряд силы и бодрости, обретенный с дозой вампирской крови, требовал выхода, так что я преодолел это расстояние бегом.
На Цветочной улице расположены самые богатые дома и самые модные магазины. Жизнь на ней не смолкает полностью даже в самую глухую ночь. Да и на постового есть шанс налететь, а мне он в таком виде вряд ли поверит, что я – воин Церкви. Вспомнив об этом обстоятельстве, я свернул с улицы в подворотню и добрался до дома мэра дворами. Дворы здесь почему-то куда более глухие, чем на самой дальней окраине города.
В окне дома мэра горел свет. Это окно было на втором этаже. Знаете, что я увидел когда уцепился за подоконник, подтянулся и осторожно заглянул внутрь? Правильно, очередного вампира. Моему взгляду открылась комната. Комнату освещала электрическая люстра, и в ее свете можно было разглядеть разобранную постель, платяной шкаф, комод, столик, большое зеркало. Вообще, создавалось впечатление, что это комната девушки. У Мэра вроде была дочь. На против окна находилась дверь, а рядом с нею на манер охранника стоял худой субъект в черном плаще. Плащ был порван на груди , и из-под многочисленных дыр виднелось нечто белое и красное - кровь на белой рубашке. Парень явно недавно словил на грудь выстрел из дробовика, но это ему не сильно повредило. Надо было стрелять в голову.
Вися на одной руке, очень неудобно разбивать стекло другой и еще неудобнее метать кинжал. Но у меня сносно получилось и то и другое. Я втянул себя в окно, умудрившись не порезаться о стекла, прокатился по полу и подскочил в выдергивающему из груди кинжал вампиру. Он как раз выдернул лезвие и я изо всех сил толкнул его руку с кинжалом в расчете на то, что но проткнет себе шею. Как ни странно, это сработало.
Только когда я прикончил вампира, я понял, что в комнате есть кто-то еще. У стены на разобранной постели сидела девушка в ночной рубашке. Она обхватила коленки руками и мелко дрожала. На секунду она подняла голову и посмотрела мне в лицо.
Тоже вампир. Трансформация еще не завершена: клыки и глаза все еще изменяются, но спасть тело уже поздно. И Голод уже дает о себе знать.
Я демонстративно отвернулся. Я не состою в Ордене Святого Георгия и не считаю, что вампиров следует убивать просто за то, что они вампиры. Впрочем, я просто не хотел ее убивать. Поэтому я повернулся к ней спиной. Оголодавший и все еще безумный от трансформации вампир наверняка набросится на беспечного человека. И тогда мои рефлексы все сделают сами.
Я простоял к ней спиной целую минуту, и ничего не случилось. Я пожал плечами и направился к дверям.
План моего врага становился яснее. Если лучшим способом привлечь на свою сторону отца Марка было его обращение, то с Мэром такой фокус бы не прошел. Отец Марк и так редко покидал храм, никто бы и не заметил, что он избегает света. А мэр всегда на виду. Но есть и другие способы взять его под контроль, например, через его дочь. Все больше фактов за то, что какой-то весьма заносчивый кровопийца хочет незаметно заграбастать в свои лапы этот город. Хотя, с другой стороны, обращение дочери мэра было не самым лучшим решением.
Я открыл дверь и вошел в просторное богато отделанное помещение, освещенное парой электрических люстр. В противоположной от меня стене была еще одна дверь. Широкие окна выходили на Цветочную улицу. Напротив них был расположен камин. Стены отделаны деревянными панелями. На разнообразной мягкой мебели расположилось человек десять мрачных субъектов . Они все как по команде уставились на меня, а затем, выхватив разнообразные колющие и режущие предметы, бросились ко мне.
Прежде, чем окунуться в водоворот боя, я успел еще заметить окровавленное тело в углу. Мэр. И, судя по дыре в виске, его прикончили не вампиры. По крайней мере, тихий захват власти на сегодня отменяется.
На стене над негорящим камином висела сабля. Я, запрыгнув на камин, выдернул ее из ножен. Мне очень хотелось, чтобы это было настоящее оружие, а не декоративная поделка. Повезло. Настоящий клинок, похоже, помнящий еще времена Исхода, но в прекрасном состоянии. С саблей в правой руке и кинжалом в левой, я сделал сальто назад и пролетел над спешившими ко мне вампирами.
На меня напал боевой раж. Сабля ударилась о меч первого вампира, чуть отвела его в сторону и, высекая искры, проскользила вперед до горла противника. Я тут же шагнул в сторону и вогнал кинжал в грудь другого вампира, имевшего глупость слишком широко замахнуться бастардом. Шаг, разворот – траектория движения сабли меняется, и третий противник, вместо режущего удара в грудь, который он собрался блокировать, получает эфесом в челюсть, а через мгновенье – кинжалом в шею….
Я вертелся, рубил, колол, подныривал и уклонялся. Отбивал удары, уворачивался и снова рубил и колол, не чувствуя боли и усталости. Не останавливаясь и не задумываясь.
Через пару минут все было кончено. Я прислонился к стене и медленно сполз на пол, провожая взглядом последнего вампира, кинувшегося к двери. Нет, ни одной приличной раны я так и не получил, устал просто. Как я и ожидал, вампир, хоть и бежал очень быстро, дальше порога не убежал. Потому, что появившийся в дверях субъект походя снес ему голову длинным мечем.
- Ну что за народ пошел? - произнес субъект, глядя на оседающий у его ног прах. – Ни ума, ни силы, ни смелости.
Я внимательно посмотрел на вошедшего. Мальчишка, лет семнадцать на вид. На аристократическом лице из-под лежащих в художественном беспорядке длинных каштановых прядей внимательно смотрят большие голубые глаза. Одет дорого и со вкусом, в черное и белое – хоть сейчас на любое торжественное мероприятие от свадьбы до похорон. Добрая белозубая улыбка. И изящный, подстать хозяину, клинок в руке.
Примерно это я и ожидал увидеть. Ни один вампир, имеющий хоть сколько-нибудь силы и власти, не станет торопится. Что бы он ни задумал, не станет все ставить на одну карту и совершать какие-либо поспешные и рискованные действия. Вампиры мыслят иначе, чем люди. У них в запасе бездны времени. Они всегда крайне осторожны и всегда предпочтут более долгий путь к цели, если он связан с меньшим риском. Даже если «более долгий путь» означает, что придется ждать столетие-другое. Ни один вампир не устроил бы то, что случилось этой ночью. Он бы сделал все гораздо тише и аккуратнее, и далеко не за одну ночь.
Но ведь устроил! Потому, что не хватило терпения. А терпения не хватило, потому что ребенок. И пусть ему в четыре раза больше лет, чем мне, ему всегда семнадцать . Это ли не доказательство, что смерть и существование вампира – одно и тоже?
- Ну, вот мы и встретились, - произнес юноша-вампир. – Натаниэль, прозванный в определенных кругах Огненным Лисом. А в несколько иных кругах – Огненным Палачом.
Я не смог сдержать порыва и попытался раскланялся .
- Честно говоря, я даже рад, что ты остался в живых, несмотря на все мои старания. Мне всегда хотелось встретиться лицом к лицу с тобой. Твоя смерть от моей руки в честном бою принесет больше дивидендов, чем захват власти над этим городом, который благополучно сорвался. Нет, не благодаря тебе, а благодаря ему. –Он кивнул в сторону тела мэра. – Я рассчитывал, что власть над его дочерью сделает его послушной марионеткой, но… он нашел третий выбор между любовью к дочери и долгом.
- Почему ты так уверен, что моя смерть принесет хорошие дивиденды? – Спросил я, отлипая от стены и вставая в стойку. Усталость стремительно исчезала под давлением постепенно растущего уровня адреналина. Я улыбнулся – это будет хороший бой.
Он рассмеялся и встал в классическую фехтовальную позицию.
- Ты не знаешь своей славы. Твоим именем пугают новообращенных. Когда я предложил вызваться добровольцев чтобы убить тебя, на меня смотрели как на безумца . Собратья боятся тебя больше, чем всего Ордена Святого Георгия. Говорят, что ты не человек, а посланный на землю для уничтожения нас ангел.
Я рассмеялся. Мы медленно кружили по комнате, каждый ждал, когда другой атакует .
-Вот уж не думал…
-А я… - Он усмехнулся и глянул мне в глаза. – Я разгадал твой секрет. Все дело не в пирокинезе – способность в твоей профессии более чем полезная, не спорю, но дело в другом.
Он стремительно атаковал – клинок в руке вампира буквально размазался в воздухе в серии стремительных ударов. Я без особых проблем отбил все удары и подпрыгнул, пропуская под ногами последний удар. В прыжке я опустил клинок сабли на голову противнику. Человек такой удар из такого положения отбить не способен.
Он отбил, отбил с такой силой, что меня перекувырнуло в воздухе и отшвырнуло на добрых три метра.
-И в чем же мой секрет? – Спросил я, снова вставая в стойку. По груди и плечу текло что-то горячее. Значит, без проблем все удары отбил, да?..
-В том, что ты нас не боишься. – Торжествующе воскликнул юный вампир. - И заставляешь бояться нас. Ты умеешь это использовать, и поэтому побеждаешь. На этом основана твоя непобедимость.
Он ринулся ко мне – и вдруг раздвоился. Через мгновение их стало уже четверо. Еще через мгновение уже с дюжину полупрозрачных обаятельных вампиров кружилось в быстром хороводе вокруг меня.
Первый удар пришелся сзади, я отпарировал не глядя, доверяя интуиции. Еще один удар справа – тоже отбил, как и укол слева. Следующий удар должен был снести мне голову – пригнулся, и, не глядя, рубанул саблей, зная, что не промахнусь.
Дюжина вампиров стала одним, зажимающим рану на животе и удивленно глядящим на меня.
- Ты действительно думал, что избавиться от страха достаточно, чтобы победить меня? – Я усмехнулся.
Он снова атаковал, но без былой силы и уверенности и после третьего удара пропустил удар ногой в живот и отлетел.
- Мой секрет совсем не в этом. – Продолжил я. – Мой секрет в вере.
- Что?!
- Нет, не в вере в Бога. Всего лишь в вере в себя. – Я заглянул в его расширившиеся зрачки и произнес:
- В драке с тобой , я не допускаю и мысли о том, что могу не отбить удар, промахнуться, не успеть. Я полностью уверен в победе. Как ни странно - но этого достаточно, чтобы побеждать. Ты слышал старое утверждение о том, что самый тяжелый бой – это бой с самим собой? Так вот, этот бой я давно выиграл. А сейчас, – я снова встал в стойку, - я тебя убью. Не попробую, не постараюсь, просто убью.
Я улыбнулся и рванулся к нему. Я уже достаточно изучил его манеру боя. Как бы ты не был быстр, а от веса клинка и баланса не убежишь. Его меч с широкого замаха помчался навстречу моей сабле, наметившей вертикальный удар снизу вверх – и сабля, описав дугу, перестроилась для совсем другого удара. Мой клинок врезался в его шею за доли секунды до того, как его клинок вонзился мне в ребра .
В последний миг я увидел ужас в расширившихся голубых глазах.
Ну вот и все. Хватит на сегодня. Надо бы связаться с «Серафимом», но пожар в храме и так всех на уши поставил, так что они наверняка или уже знают или скоро узнают. А мне можно и отдохнуть.
Я повернулся и увидел мэрову дочку стоящую у двери, через которую я сюда вошел. Надо бы ей что-то сказать…
Я двинулся к ней.
Что полагается говорить в ее случае? Да и случай довольно редкий…
И почему я смотрю на нее в таком странном ракурсе – снизу вверх под углом?
И почему так темно?..
И так холодно…