Легкомыслие как спасение

Николай Семченко
Ирина Лукьянова, «Корней Чуковский» (серия «Жизнь замечательных людей»), издательство «Молодая гвардия», 2006 г.

На вопрос, что написал Корней Чуковский, многие, конечно, ответят: «Мойдодыра», «Бибигона», вспомнят его переводы сказок и стихов с английского, лишь немногие припомнят его литературоведческие статьи, книги о Некрасове, Репине, блистательные переводы Уолта Уитмена...
А как не помянуть придуманного им Тянитолкая - диковинное животное с двумя головами, спереди и сзади! Наличие двух разнонаправленных голов, естественно, то и дело приводило к конфликтам и непредсказуемым поступкам. Но если обе головы додумывались действовать в единстве, то результат оказывался вдвойне успешным. Некоторые находят в этом даже политическую метафору. А великий американский конструктор Игорь Сикорский, говорят, вдохновился образом Тянитолкая при создании геликоптера с двумя винтами, обеспечивающими двойную тягу. Входящая в моду музыкальная группа вообще так и называется - «Тяни-толкай»: ребята попытались объединить в своём творчестве разные стилевые направления, и получается вроде оригинально...
Соединяя в своём творчестве, казалось бы, несоединимое, дедушка Корней в конце концов стал классиком советской детской литературы. Но мало кто знает: сочиняя небылицы, он сочинял и... самого себя. Родился 1 апреля - отмечал день рождения 31 марта. Настоящее его имя считается Николай Васильевич Корнейчуков - по маме, но по папе, возможно, Николай Эммануилович Левенсон. Кстати, разобиженный на него Владимир Маяковский сочинил такие строки: «От страсти извозчика и разговорчивой прачки невзрачный детеныш в результате вытек. Мальчик - не мусор, не вывезешь на тачке. Мать поплакала и назвала его: критик». И через строфу: «Как роется дворником к кухарке сапа, щебетала мамаша и кальсоны мыла; от мамаши мальчик унаследовал запах и способность вникать легко и без мыла». Эти злые строчки указывают на незаконнорожденность будущего великого сказочника. Его мать Екатерина Осиповна зарабатывала на жизнь тяжким трудом прачки, хотя внешне пыталась предстать перед провинциальным одесским обществом не знающей особой нужды.
Ершистый и колючий сын Николай, взяв в руки перо, наполнил ядом и сарказмом свои первые критические статьи. Как на них отреагировал молодой Маяковский, вы уже знаете. Василий Розанов назвал Чуковского волком, а Леонид Андреев - Иудой Из Териок (Иуда Истериок), не в восторге от его отзывов в печати были и многие другие литераторы.
Считается, что дедушка Корней без памяти любил детей. Ой ли? Вот один факт. В 1943 году с дачи Чуковского в Переделкино подростки унесли драгоценные книги: английские редкие фолианты XVII века, Стерна и Свифта, письма Луначарского, прижизненные издания поэм Некрасова, подшивки журнала «Детская литература». Корней Иванович записал в дневнике: «И я подумал, какой это гротеск, что дети, те, которым я отдал столько любви, жгут у меня на глазах те книги, которыми я хотел служить бы им».
Не жалко любимых книг. Эта утрата не самая горькая из потерь. Что делать детскому писателю в мире, где дети жгут книги, - вот что непонятно.
Но более всего непонятно, как добрый сказочник мог назвать детей социально опасными. В письме к Сталину он предлагает создать колонии для неблагополучных ребят: «При наличии этих колоний можно произвести тщательную чистку каждой школы: изъять оттуда всех социально опасных детей и тем спасти от заразы основные кадры учащихся. А хулиганов - в колонии, чтобы по прошествии определённого срока сделать из них добросовестных, дисциплинированных и трудолюбивых советских людей!». Дедушка Корней детально намечал «меры» по созданию самого настоящего детского ГУЛАГа.
Как пишет один из исследователей творчества друга всех детей, «Чуковский впоследствии стал активным «человеком оттепели» и убежденным антисталинистом только потому, что И.В. Сталин не посчитал нужным ответить на его страшное в своей бесчеловечности письмо». Но какие замечательные сказки он при этом сочинял! И где он был искренним - в письме к «кремлёвскому горцу» или в волшебных своих историях - вот вопрос...
Наверное, немногие знают: сказки Корнея Ивановича неоднократно запрещали в СССР. Власти они казались то идейно невыдержанными, то просто вредными. А иногда поводы были анекдотические. Например, однажды Чуковский спросил автора картины «Ленин и Сталин в Разливе» художника Васильева, зачем он нарисовал Иосифа Виссарионовича рядом с Владимиром Ильичом. Ведь все знают: в Разливе вождь мирового пролетариата скрывался у Зиновьева. Художник обиделся и написал письмо в ЦК ВКП(б). Писателя вызвали туда. Принимавший его чиновник топал ногами, матерился. «Я и не знал, что при каком бы то ни было строе всякая малограмотная сволочь имеет право кричать на седого писателя», - записал Корней Иванович в своем дневнике.
Более того, в газете «Правда» появилась статья «Пошлая и вредная стряпня К. Чуковского». И понеслось! Верноподданные коллеги писателя заявляли в отзывах, что он «осквернил и опоганил» литературу, написал «чепуху политически вредную», что он двоедушен, а Валентин Катаев вообще заявил: «Сказка «Одолеем Бармалея» - дрянь!».
Дальше - больше. Издательство отклонило книгу Корнея Ивановича о художнике Репине: он якобы «измельчил» его образ. Рукопись Корнея Ивановича, попавшая к некоему «румяному Ермилову», не вышла отдельным изданием, зато этот Ермилов, «фабрикуя о Чехове юбилейную брошюру, обокрал меня, - пишет Чуковский в дневнике. - Если бы я умел пить, то я бы запил».
Литературные функционеры не понимали и не принимали его веселые, великолепные и, несмотря ни на что, гениальные строчки из «Айболита» и «Крокодила», ругали его за пустые фантазии о мухах-цокотухах, уводящие детей от реальности. И вообще: что это за усатого такого Тараканищу он придумал? Отец всех народов тоже вон с усами... И кого это он в Бармалее «зашифровал»? Вот ведь какого злодея сочинил, чтоб детишек пугать!
Со страниц книги Ирины Лукьяновой Корней Иванович Чуковский предстаёт драматичным «разочарованным странником» (так его охарактеризовала одна знакомая дама). Внешне блестящая, яркая, насыщенная жизнь, а в душе - разочарования, комплексы, неверие в свой талант и нужность. С виду искренний и добрый, он бывал злым и несправедливым. И что было маской, а что сутью - в этом ещё разобраться надо. «Легкомыслие - главное мое спасение», - записывает Корней Иванович в дневнике.
Чуковский при жизни стал патриархом советской литературы, а затем и её классиком. «Писатель в России должен жить долго, тогда до всего доживет», - говорил Корней Иванович. В конце концов он получил от власти и орден Ленина, и Ленинскую премию. Признание и любовь нескольких поколений читателей тоже получил.
Но его 100-летний юбилей, увы, прошёл незамеченным. Однако его 125-летие отмечалось достаточно широко. Книга Ирины Лукьяновой, в общем-то, вышла к этой дате. Используя огромное количество самых разных источников, она написала всю биографию писателя, полную противоречий и парадоксов.
Умирая, великий советский сказочник сказал: «Вот и нету Корнея Чуковского...» Но остались его сказки. И его Уолт Уитмен. И остался миф о добром дедушке Корнее.

КСТАТИ. К 125-летию Корнея Чуковского вышла ещё одна книга. Особенная. Называется «Чукоккала». Первый раз её издали тридцать лет назад - с цензурными купюрами, маленьким тиражом. Она сразу стала библиографической редкостью.
Название «Чукоккала» придумал художник Репин, в основе - фамилия писателя и Куоккала - название дачного местечка в Финляндии, где они оба жили до октябрьского переворота 1917 года. У них не переводились разные знаменитые гости, и однажды Чуковский решил собирать их автографы. С 1914 года их набралось великое множество.
В принципе, «Чукоккала» писалась 55 лет. Дорабатывала её после смерти Корнея Ивановича его внучка Елена. Это очень необычная книга, выросшая из домашнего рукописного альбома. Вернее, даже не альбома, а нескольких общих тетрадей с вклейками, отдельными рисунками, листами бумаги с небрежными «каракулями» какой-нибудь знаменитости. Самуил Маршак назвал всё это музеем. Да так оно, в принципе, и есть!
Последние годы жизни Корней Иванович, разгребая этот ворох бумаг и рисунков, писал к ним комментарии. Получились необычные мемуары. «Вообще, по теперешним временам «Чукоккала» - сплошная нелегальщина, - записывает Чуковский в своем дневнике. - Она воскрешает Евреинова, Сологуба, Гумилева, Анненкова, Вячеслава Иванова и других замечательных людей, которых начальство предпочитает замалчивать. Что делать?»
Первое издание книги, значительно купированное, вышло в свет спустя десять лет после смерти писателя. Теперь эти уникальные мемуары появились в полном объёме, и они существенно раскрывают противоречивую и не такую уж простую хрестоматийную личность дедушки Корнея, а также ту сложную эпоху, в которую ему довелось жить.
Впрочем, разве в России были лёгкие времена? Великая Раневская говорила, что ей хватило ума глупо прожить свою жизнь. Чуковский попытался прожить легкомысленно. Так, по крайней мере, он уверял.