Тимопей

(коми сказка)

Жил да был в одной деревне крестьянин. И было у него три сына: Василь, Элисан и Тимопей. Многим хозяйственным умениям научил их отец, сыновья выросли сметливыми, работящими и вместе построили большой, красивый крепкий дом. Не дом, а загляденье, всей деревни украшенье.
Жили они так, не тужили, пока однажды вечером не призвал их отец к себе и не сказал:
– Ну, сынки мои родные, единокровные, построили вы для себя замечательный дом. Вижу я, что и плотники, и кровельщики вы знатные, как по дереву, так и по кладке печей первые мастера. Но пришло мне старику время обстоятельно проверить, на что же вы ещё сгодитесь в жизни человеческой. Ко всем ли невзгодам и трудностям вы готовы. Сегодня время испытания настало для старшего из вас.
– Что ж, батюшка, – отвечает старший сын, – я готов. В чём ты хочешь меня испытать?
– Иди, Василь, сегодня один ночевать в новый дом, а наутро расскажешь мне доподлинно, что тебе снилось.
Пришёл поутру старший сын к отцу, а на лице смятение, грусть-тоска.
– Ну, что снилось тебе, сын мой Василь? – вопрошает отец.
– Чудной мне, батюшка, снился сон. Всю ночь я с чёрными воронами летал.
Подошёл старик отец к старшему сыну, взял его под руку, вывел на крыльцо и сурово промолвил:
– С воронами летал – знать быть тебе вороном!
В тот же миг превратился Василь в чёрного ворона и полетел от отчего дома прочь, в даль неведомую.
Закончился день, наступил вечер, пришла очередь Элисана испытывать по велению отца судьбу свою, отправился и он на ночлег в новый дом. Вернулся средний брат с рассветом мрачнее тучи дождевой, памятуя о том, что случилось со старшим днём ранее.
– Ну, что снилось тебе, сын мой Элисан? – вопрошает отец.
– Диковинный, странный мне, батюшка, снился сон. Всю ночь я с лягушками прыгал по дну морскому.
И среднего сына вывел отец на крыльцо дома и сердито молвил, толкнув в спину:
– С лягушками скакал – знать быть тебе лягушкой!
В тот же миг превратился Элисан в большую лягушку и поскакал к ближайшей воде.
В третий вечер пришёл черёд младшего сына провести ночь в новом доме. Перекрестился Тимопей, помолился Отцу Небесному и отправился со спокойной душой почивать.
Проснулся он утром бодрый, с хорошим настроением, потому как приснился ему ночью в новом доме прекрасный дивный сон, что спал он между луной-красавушкой и солнцем-лучезарушкой.
«Не-ет, не буду я отцу сон свой рассказывать», – рассудил в мыслях осторожный Тимопей. – «Не прост мой батюшка. Ой, не прост. По всем приметам колдун, чародей оказывается. Вон какая беда по его милости с братьями моими приключилась: потеряли облик человеческий, чёрным вороном да лягушкой стали. А меня, коли про сон мой узнает, в один миг может тучей сделать, и буду я потом день за днём между луной и солнцем по небу плавать. Нет, не расскажу батюшке, что мне снилось».
На том и порешил.
Пришёл поутру к отцу, а тот, как и с прошлыми сыновьями, вопрошает младшего:
– Ну, что снилось тебе, сынушко мой младшенький Тимопей?
– А ничего тебе рассказать не могу, батюшка мой. Спал я мертвецким сном. Ничего и не снилось.
Рассерчал отец, что сын утаил от него сокровенное, затопал ногами, замахал руками и прогнал Тимопея с глаз долой. Сам же уединился в доме и стал крамольную грамоту царю писать, в которой просил государя учинить наказание сыну-ослушнику.
Как отписал он царю просьбу свою, так вновь позвал к себе Тимопея и вручил ему запечатанный свиток со словами:
– Отправляйся-ка ты, младший сын, в земли далёкие, в столицу нашу, во дворец царя-батюшки, снеси ему эту грамоту важную да, смотри, лично в руки отдай.
– Хорошо, батюшка, – ответил послушно Тимопей, и стал собираться в дорогу неблизкую.
Эх, не знал младший сын, что в той грамоте написано, какую судьбинушку ему родной отец решил уготовить. Попрощался с батюшкой и с лёгким сердцем отправился в путь.
Шёл он день, шёл другой, шёл и третий. Поначалу каждый закат считал, а потом и счёт им потерял.
Однажды вечерней порой встретился ему на узкой лесной тропинке старик с дудочкой в руке.
– Здравствуй, дедушка! – поклонился первым Тимопей.
– Здравствуй, хороший человек! Вижу – издалёка идёшь, а куда свой путь держишь?
– Иду я, дедушка, в столицу, к самому царю-батюшке с секретной грамотой от моего отца.
– Ишь ты! Ну, обрадую тебя, молодец: недалеко уж наша столица, лишь дня два тебе до царского дворца идти осталось. А дай-ка мне эту грамоту в руках подержать.
– Нет, дедушка, никак не могу. Не обессудь, не обижайся. Отцом не велено. Только царю лично в руки.
– Ну, не велено, так не велено. Тогда вот что: ты грамоту в правой руке крепко сожми, а я на неё дуну.
– А зачем?
– Через это я доподлинно узнаю, хороший ты человек или только с виду таковым кажешься. Если хорошим окажешься – дам тебе подарок, а коли плохим – то без прощания разойдёмся. Согласен?
– Согласен.
Взял Тимопей грамоту в правую руку, вытянул вперёд, старик и дунул. А после и говорит:
– Хороший ты молодец, Тимопей, дам я тебе подарок. Да не простой, а волшебный. Вот, держи мою дудочку, она тебе и в беде, и в радости доброй верной помощницей будет.
– Спасибо, дедушка! – поблагодарил молодец старика-ведуна за чудесный подарок, поклонился на прощанье и продолжил свой путь к царскому дворцу.
Меряя шагами землю, добрёл Тимопей на исходе заката до небольшой деревни и постучал в окно избушки, что на самом краю стояла.
– Пустите, добрые люди, тёмную ночку под вашей крышей переждать, от сырой прохлады укрыться.
Хозяйка, что выглянула из-за занавески на стук, увидела в руке у путника дудочку и спрашивает:
– А умеешь ли ты, странник, на этой дудочке играть, грусть-тоску людскую разгонять?
– Отчего же не уметь! Сейчас сыграю – потешу, развеселю вашу душеньку.
– Сделай милость, развесели. Уважишь – так и быть, пущу тебя до утра на ночлег.
Приложил Тимопей дудочку к губам, подул легонько, и полилась из неё музыка. Да не простая, а волшебная! В каждый дом, в каждую избушку просочились зазывные звуки, и тут же вся деревня, словно и не спал никто, от мала до велика в общий пляс пустилась. Плясали да плясали, пока животы не надорвали.
«Ишь ты, какой чудный подарок мне старик-ведун преподнес!», – порадовался в душе Тимопей, отнимая дудочку от губ. Пустила его повеселевшая хозяйка на ночлег в свою избушку, а в придачу и накормила досыта.
Хорошо отдохнув, с первыми лучами солнца отправился наш молодец дальше. Дошагал по извилистой дороге до вершины крутого холма, глянул с высоты на округу и радостно улыбнулся. Вдалеке, на самом горизонте уже обозначились маковки церквей и дворца царя-батюшки – конец многодневного трудного пути.
А тем временем в царском дворце уже не первый день творились суета и переполох. У царя, к которому шёл с отцовой грамотой Тимопей, было двое детей – сын и дочь, и пришла пора государеву сыну жениться. Да вот беда, никак не мог он найти себе главного дружку. Никто в ближайшей округе на столь ответственную должность не годился, не мог пройти испытание. А в те далёкие времена в деле женитьбы без хорошего дружки как без рук: ни невесту достойную себе не найдёшь, ни свадьбу разудалую не сыграешь.
Вот тут-то, как вскоре оказалось, Тимопей пришёлся в самую пору, явившись пред очи царя.
– Здравствуй, царь-батюшка, – начал наш путник с почтительным низким поклоном, – зовут меня Тимопей, пришёл я к тебе из далёких земель твоего государства с важной грамотой от моего отца, а что в той грамоте, видит Бог, не ведаю.
Царь взял в руки грамоту, разломил печать, развернул, прочитал и от радости огромной даже с трона соскочил.
– Ах! Ух! Да неужели! Слава небесам! Радость-то какая! Главный дружка к нам на выручку пришёл! Прознал про нашу незадачу и сам из далёка-далека в столицу пожаловал! Очень ты нам нужен, добрый молодец, давай, показывай скорее своё ремесло, что ты по дружкиной части умеешь делать?
Взял Тимопей волшебную дудочку, приложил к губам и вновь, как день назад в деревне, заиграл. В тот же миг весь люд честной, что во дворце находился, во главе с государем пустился в танец. Танцевали да танцевали, пока пупы себе не надорвали.
– Остановись! Хватит, хватит! – взмолился умаявшийся царь.
Тимопей отложил дудочку, а царь ему и говорит обрадовано:
– Да, именно такого главного дружку мы давно, но без успеха искали для царевича! Подходишь ты нам, лучшего и не надо. А теперь, что хочешь, то и проси – будет тебе в награду за умение твоё любой подарок.
– Погоди, царь-батюшка, – отвечает Тимопей, – позволь мне для начала выйти из дворца твоего, да посмотреть на дивный град столичный. Кто знает, когда ещё случится мне в нём побывать. Да и доведётся ли.
Согласился царь на это пожелание, тут же написал и дал молодцу бумагу со своим указом, в котором говорилось: «Везде пускать, а что попросит – давать!».
Осматривал Тимопей город царский, дивился его красоте и богатству пока не добрёл до тюрьмы. «Гляну-ка я за тюремные стены хоть одним глазком, посмотрю, чем там люд подневольный занимается».
Рассуждая так, подошёл он к стражникам у входа и показал указ царский, отворили они тяжёлые кованые врата и пропустили молодца во двор тюремный.
Оказался Тимопей по другую сторону высоких каменных стен и остолбенел от увиденного: народу там видимо-невидимо, и все в тяжёлых цепях-кандалах, а вместо одежды лишь грязные лохмотья. Ходит между ними свирепая стража, кричит грозно и бьёт несчастных.
Подошёл Тимопей к измученным беднягам и спрашивает:
– Хотите ли вы, горемыки сердечные, на волю-вольную?
– Что же тут спрашивать? – отвечают слабыми голосами царские невольники. – Всем хочется на волю-вольную. На ясное солнышко с радостью взглянуть, свежего воздуха полной грудью вдохнуть да на родимую сердцу сторонушку к семьям своим податься.
Вышел Тимопей из тюрьмы и направился прямиком к царю.
– Так и так, царь-батюшка, слишком много людей твоих томится в тюремной неволе. Коли отпустишь их с миром, тогда, так и быть, пойду к твоему сыну главным дружкой, а коли не отпустишь – не серчай, ищи царевичу другого сваху.
– Это и есть твоё желание? – уточнил царь.
– Да, государь.
– Что ж, будь по-твоему.
Пришлось царю ещё один указ написать и всех на волю отпустить.
После того как отворились тюремные врата, и были отпущены на свободу все, кто был в заточении, согласился сын крестьянский быть главным дружкой царского сына.
Весь следующий день, от первого проблеска утренней зари до щедрой россыпи полночных звёзд, собирались сваты да дружки в путь-дорогу дальнюю, чтобы на больших надёжных кораблях по свету белому пройти и невесту достойную для царского сына найти. А ранним утром взошли на борт, поставили паруса и с попутным ветром отчалили от родных берегов в чужедальние страны.
Вот плывут они по морю. День плывут, два. Вот и неделя прошла, вторая к концу подходит, и вдруг внезапно остановился главный корабль, да так, что все с ног попадали. Что такое приключилось? Паруса ветром надуты-натянуты, а судно ни туда, ни сюда. Видимо, не на шутку зацепился за что-то корабль своим днищем.
Стали думу думать: кого бы на дно морское опустить, чтобы освободить корабль из неведомого плена. Все боятся, друг на друга пальцем указывают, для себя отговорки придумывают. Самым смелым Тимопей оказался. Снял он себя одежду, и стали его младшие дружки спускать на канате на дно морское.
Опустился Тимопей в морскую пучину, коснулся ногами дна морского, глянул вверх на корабельное днище и увидел диво невиданное: два морских водяных крепко держат судно за киль, не дают ему плыть дальше.
– Что же вы это делаете, жители морские? – спрашивает Тимопей. – Зачем нашему кораблю плыть по морю мешаете?
– Есть у нас одна на двоих накидка-невидимка, а она нам обоим нужна. И никак мы договориться между собой не можем, – начали объяснять морские водяные свою незадачу главному дружке царского сына. – Вот мы и остановили ваш корабль, чтобы кто-нибудь сторонний нас рассудил, кому волшебной накидкой владеть. Не поможешь ли ты нам?
– Отчего же не помочь! С радостью помогу! Для меня это дело нехитрое. Обождите малость.
Всплыл Тимопей обратно на морскую поверхность, крикнул царевичу, чтобы тот ему медный пятак кинул, и с монетой обратно на морское дно опустился.
– Вот что, жители морские, я придумал: дайте-ка мне накидку-невидимку подержать, а я тем временем вот этот медный пятак брошу. Кто его первым поймает, тому и накидка достанется. Согласны?
– Согласны, согласны!
Размахнулся Тимопей и, что было силы, кинул монету в ил морской. Вмиг отцепили водяные свои руки-ласты от корабельного киля и бросились наперегонки за медным пятаком, а смышлёный молодец тем же путём вернулся на палубу с невидимой добычей.
Снова устремились корабли в путь. Долго ли, коротко ли плыли они по морским волнам – нам неведомо. Дни сменяли ночи, одна заря другую догоняла, пока однажды не показалась наконец на далёком горизонте земля неведомая, государство царя неведомого.
Вышел Тимопей взглянуть с палубы на незнакомый берег, как вдруг, откуда ни возьмись, большой чёрный ворон рядом с ним на борт корабельный сел и к великому его удивлению заговорил человеческим голосом:
– Долго же я искал тебя, брат Тимоша! Вовремя нашёл.
Узнал Тимопей в чёрном вороне по голосу своего старшего брата и несказанно обрадовался.
– Здравствуй, милый брат мой Василь! Зачем же ты меня искал? Или беда какая приключилась?
– Пока ещё нет. И Бог даст – не случится. Но сказать я тебе хочу следующее: едешь ты главным дружкой за невестой царевичу, большая на твоих плечах ответственность лежит, и трудная у тебя будет задача. Очень хитёр царь государства, к которому ваш путь лежит. Поэтому без моей помощи тебе, милый брат, никак не обойтись.
Сказал так Василь в обличье чёрного ворона, а затем и поведал младшему брату, как тому вскоре следует невесту для царского сына искать, чтобы в выборе не ошибиться.
– Как причалите вы, и вся свита царевича сойдёт с корабля на берег царства заморского да отправится по городу, то со всех сторон будут выходить вам навстречу да на разные лады юных невест предлагать. И невесты, скажу я тебе, будут одна другой краше, но все они не настоящие. Даже не смотрите на них, ступайте себе дальше.
Когда зайдёте в царский дворец и окажетесь в большом зале, перед вами будут все как одна одинаковые золотые двери в шесть комнат – ни к одной из них не вздумайте подходить, пока я сам тебе не покажу, в какую именно следует войти.
– Как же ты мне её покажешь, брат Василь? Разве позволят стражники ворону влететь в царский дворец?
– А разве я сказал, что в обличье ворона буду? Нет, брат, я превращусь в малую муху и так буду вам верную дорогу указывать.
Так вот, когда вы с царевичем переступите порог той комнаты, что я вам неприметно для других укажу, там вас будут ждать шесть девиц-невест ослепительной красоты. И тут, братец, будь особенно внимателен, не упускай меня из виду, на плечо какой девушки я сяду, та и есть Марфа-царевна, невеста нашего царского сына.
Поблагодарил Тимопей старшего брата за помощь, и чёрный ворон, взмахнув смоляными крылами, устремился от корабля в сторону дворца царя чужедальнего государства.
К полудню корабли причалили к берегу царства заморского. Гостей из далёких мест, выйдя к морю, уже ждал царь-государь со своей свитой, ещё утром заприметивший на горизонте неизвестные парусники.
– Приветствую вас, морские путешественники! – гостеприимно поздоровался царь. – Кто вы такие будете, с каких неведомых берегов приплыли и куда свой путь держите? Какая забота или нужда привела вас к нам?
Выступил вперёд Тимопей, поклонился и на правах главного дружки ответ перед царём держит:
– Здравствуй, владыка земель чужедальних! Из далёкого царства-государства шлёт поклон тебе наш царь-батюшка, а приехали мы в твои края за суженой нашему царевичу. Прими нас с миром и любовью.
– Что ж, коли так, милости прошу, гости дорогие, есть у меня для вашего царевича шесть невест. Какая его сердцу мила будет, ту, так и быть, отдам за царского сына.
И повёл царь гостей-сватов во дворец.
Зашли они в богатые царские хоромы, распахнули покорные слуги перед гостями одинаковые золотые двери в шесть комнат, в любую войти приглашают. Но младший твёрдо помнил наказ своего старшего брата и не спешил вести царевича вперёд, пока не увидел, как в самую дальнюю комнату маленькая чёрная муха не пролетела. Только после этого уверенно заявил:
– Что ж, царь-государь, зайдём мы вот в ту крайнюю комнату, сдаётся мне, что именно там дожидается нашего царевича его суженая.
Обомлел царь от прозорливости главного дружки заморского царевича, но ничего в ответ не сказал, прикусил язык и лишь головой в знак согласия кивнул.
Проходят они в дальнюю комнату, а в ней стоят шесть красавиц.
– Как много дочерей у тебя, так и запутаться можно – молвил царю главный дружка.
– А ты самую красивую из всех выбери, не запутаешься, – ответил хитрый царь.
– Благодарю тебя, царь-государь, будь по-твоему: выберем ту, которая нам больше приглянется.
Присмотрелся Тимопей и видит, что села муха на плечо девушки, что стояла безмолвно позади всех.
– Вот какая из твоих дочерей нам приглянулась! – воскликнул он, обращаясь к царю, а затем подошёл к царевне и говорит:
– Прошу, красавица, руки твоей для царевича! Будь невестой желанною для сына царя нашего!
Из скромности ничего не ответила дочь царская, да и отцовского гнева убоялась. Но и ей приглянулся молодой статный царевич из государства далёкого. Поэтому лишь улыбнулась она кротко, с почтением да слегка головой кивнула на просьбу главного дружки. Мол, как мой батюшка решит, так пусть и будет.
А на царе с досады великой и лица нет!
– Эх, гости нежданные, сваты негаданные, выбирали вы, выбирали и к досаде моей великой выбрали мою самую любимую дочь! Марфушку! За это, уж не обессудьте, придётся вам ещё выполнить непростых моих три задания. Коли выполните их – невеста ваша, а если не выполните, то знайте, не только Марфушки, но и обратной дороги никому из вас не будет. Укорочу я вас на голову, или на весь остаток жизни своими рабами сделаю. Таково моё царское слово. Согласны ли вы на это?
– Согласны, – говорит царю в ответ главный дружка, а сам незаметно подмигивает царевичу, мол, не волнуйся, всё идёт, как надо. – Будет нужно, мы и шесть задач решим.
– Ну, зачем же шесть. С тремя бы справились – отвечает со скрытым коварством царь. А у самого радушная улыбка с лица не сходит.
– Хорошо, царь-государь, с завтрашнего дня мы и начнём твои три задания выполнять, а сегодня позволь нам хорошенько отдохнуть с дальней дороги.
На том и порешили.
Разместил царь заморский гостей у себя во дворце, напоил, накормил да на пуховые перины спать уложил, а на утро, лишь упадёт первый луч солнца на землю, приказал главному дружке с царевичем к нему в тронный зал явиться.
Наступила ночь, но не спит Тимопей. Да и как тут уснёшь, за такую дочь-красавицу, за любимую дочь-царевну наверняка царь приготовил самые сложные задания. Да что там сложные, может быть, для простого непосвящённого человека и вовсе изначально невыполнимые.
«Не-ет», – рассудил мысленно Тимопей, – «тут без хитрости никак не обойтись. Царь хитёр, да и я не прост. Посмотрим, чья возьмёт!».
Встал главный дружка с постели, надел на себя накидку-невидимку, что ему от легковерных морских водяных досталась, и вмиг стал прозрачным. Отправился неслышно на цыпочках по дворцовым коридорам и лестницам, нашёл комнату-почивальню царевны и проник внутрь. А там царь-государь, владыка земель заморских со своей дочерью вполголоса разговаривает.
Первая моя задача для гостей, Марфушка, будет такая: сейчас отправишь служанку в лавку к башмачнику да распорядись, чтобы тот дал ей женские ботинки лишь на правую ногу, но от пятнадцати разных пар. А на левую ногу за один день пусть сошьют точь-в-точь такие же ботинки главный дружка со сватами царевича.
Отправили они служанку к башмачнику, а главный дружка царевича за ней поспешил, благо, что его никто в волшебной накидке не видит. Зашла служанка к лучшему городскому башмачнику, попросила открыть лавку, купила ботинки для царской дочери и строго настрого наказала мастеру подальше спрятать оставшиеся пятнадцать ботинок на левую ногу и никому под страхом лютой смерти об этом не говорить.
Башмачник поклялся молчать как рыба, тут же сложил ботинки в ящик, накрыл куском грубой кожи и поставил его под прилавок.
Всё это от начала до конца видел Тимопей и думает:
«Что же мне делать? Как быть? Если я сейчас возьму ящик, то под накидкой-невидимкой он не уместится, и башмачник его обязательно увидит, а если останусь в лавке – он меня закроет, и я не смогу, не наделав большого шума, выйти на улицу». Поразмышлял-поразмышлял Тимопей и кое-что придумал.
Дождался он времени, когда башмачник стал закрывать свою мастерскую, выскользнул в двери и отправился за ним до дома. А как только ночь окончательно накрыла чёрным покрывалом землю, он, что было силы, стал стучать в дверь дома мастера и кричать:
– Ой, купец-продавец, вставай! А то, пока ты тут спишь, сладкие сны видишь, ограбили твою лавку! Беги, беги скорее, лови вора, спасай своё добро!
Перепуганный до полусмерти башмачник, в чём был, в том и побежал к лавке. Смотрит, замок на месте, дверь не выставлена. Отомкнул её, забежал в лавку, зажёг масляную лампу, осмотрел весь свой товар. Всё в порядке, и ящик с ботинками стоит на том самом месте, где и должен быть, под прилавком.
– Что за наваждение! Не приснились же мне крики и стук в дверь, – недоумённо пробормотал башмачник. – Схожу-ка я да загляну в склад, может быть, там кто-нибудь спрятался.
А Тимопею только того и надо! Лишь скрылся башмачник в складском помещении, тут же схватил он ящик с ботинками на левую ногу и бегом на улицу. В ночной темноте никто и не увидел диво дивное, что летит сам собой по воздуху ящик.
Ранним утром, лишь упал первый луч солнца на землю, зовёт к себе царь заморский царевича с главным дружкой и говорит:
– Вот вам моё первое задание: перед вами пятнадцать правых ботинок царевны, если вы за один день сможете сшить пятнадцать ботинок на левую ногу, точь-в-точь как эти, я задам вам второе задание, а если нет – не взыщите.
– О, не так уж и страшен лукавый, как его малюют, – отвечает Тимопей царю, – для наших умельцев здесь работы ровно на половину дня.
– Сначала сшейте, а потом уж и хвалитесь, – предупреждает владыка земель заморских.
– Будет сделано, царь-государь.
К вечеру приходит главный дружка во дворец с ящиком в руках, а в ящике том пятнадцать ботинок на левую ногу, как две капли воды похожих на те, что царь ему с царевичем утром показывал.
Подивился царь такой сноровке гостей, но успокоил себя тем, что следующее задание им уж точно не под силу будет, и говорит:
– Хорошо! С первым заданием вы, дорогие сваты, отлично справились. Теперь отдыхайте, а утром я задам вам новое испытание.
Вновь надел наш удалец на себя накидку-невидимку и остался послушать, о чём будет говорить царь-отец с дочерью.
– Да-а, нипочём не думал я, что так быстро выполнят первое задание наши гости-сваты заморские, – задумчиво и недовольно молвил царь. – Ну, да ничего, уж второе-то задание им точно не по зубам окажется.
Скажи служанке своей, чтобы она приготовила золотую стельку для твоего ботинка. А вторую стельку им не достать, как звезду с небес.
«Ох!», – думает Тимопей, – «На этот раз задание и впрямь невыполнимое».
Вышел царь с дочерью из её покоев, а служанка уже ждёт указаний от своей госпожи. Марфа ей и говорит:
– Сходи сейчас к озеру да принеси для моего ботиночка стельку золотую.
Тимопей в душе обрадовался, что всё так складно оборачивается. Можно за служанкой царевны сходить и посмотреть, откуда она возьмёт золотую стельку. Отправился вслед за ней.
Шли они, шли по многолюдным улицам, потом за городские ворота вышли и наконец, очутились возле глубокого озера. Спустилась девушка к кромке берега, взболтала руками воду и громко крикнула:
– Эй, дедушка водяной, приплыви ко мне на берег, я тебе волосы причешу!
Смотрит главный дружка – заволновалась вода на озере, вспузырилась, а на середине его показалась златовласая голова водяного. Подплыл он к берегу и прилёг на песок, чтобы ему волосы причесали.
«Так вот из чего золотая стелька будет приготовлена!», – догадался и обрадовался Тимопей.
Служанка тем временем расчёсывает золотые пряди водяному, а сама незаметно выпавшие волосины в сторону откладывает. Отложила сотни три-четыре и говорит:
– Устала я что-то, дедушка водяной, попозже ещё приду тебе голову почесать, а пока возвращаться мне надо.
Встала девушка с прибрежной травы и побежала с золотой добычей во дворец. А водяной ударил рукой-ластой по воде и был таков.
Дождался Тимопей вечера и уже один пришёл к озеру. Взбаламутил воду и позвал заветными словами водяного. Приплыл властелин озера на зов и уложил свою огромную голову на берег. Причесал главный дружка волосы водяному с одной стороны и попросил повернуть голову на другую сторону. Послушался водяной, приподнял голову, чтобы повернуть, а Тимопей схватил заранее приготовленную саблю, взмахнул ею и отсёк златоволосую голову. Положил в мешок и отправился с ней обратно в город. А обезглавленное тело властелина озера тут же в лужу превратилось и в землю впиталось.
Наступило утро. Лишь упал первый луч солнца на землю, вновь царь зовёт к себе царевича с главным дружкой. Пришли наши молодцы в тронный зал дворца, а там их царевна Марфа уже дожидается.
– Посмотрите, жених и главный дружка, у меня в руке ботиночек. Он не простой, а с секретом, – и вынимает из ботинка стельку золотую. Да такую сияющую, что глазам больно! – Коли добудете такую же вторую стельку, то великое спасибо вам скажу, а коли нет, – погрустнела царевна, – царь-батюшка мой разгневается, и не быть мне суженой царевича.
– Верно моя Марфушка говорит, – сказал подошедший к этому времени царь. – Так что потрудитесь, гости дорогие, и предоставьте нам золотую стельку для второго ботиночка. И глядите, чтобы точь-в-точь такая же была, какая у нас имеется.
– Да что нам на один крохотный ботинок стельку золотую не принести, у нас вот целая голова златовласая в мешке лежит, – говорит Тимопей и достаёт из него голову водяного. – На все пятнадцать новых пар ботинок нашей суженой хватит, да ещё и про запас останется.
Обрадовалась украдкой Марфа-царевна, а царь остолбенел от удивления, руки в стороны развёл, а сказать ничего не может, сразил его главный дружка наповал своей смекалкой. Но, наконец, взял себя в руки.
– Да уж, вижу я, не простые молодцы к нам из дальних краёв пожаловали. Делать нечего, и со вторым моим заданием вы прекрасно справились. А теперь слушайте моё третье задание.
Есть у меня пара волшебных глаз, вам нужно будет их найти и взвесить. Справитесь – ваша Марфа-царевна, дочь моя ненаглядная, а если нет, то головушки ваши полетят с плеч долой.
Вернулись царевич с главным дружкой к себе в покои и стали думу думать, как же это пару глаз можно взвесить на весах. Да ещё и найти для начала.
– Ох, даже ума не приложу, как с этим заданием царя справиться. На тебя вся моя надежда, – говорит удручённо царский сын главному дружке. – Себя от погибели спасёшь и нас в обиду не дашь. До сей поры лишь тебе это и удавалось.
Вышел Тимопей за город в чистое поле и стал звать, кликать старшего брата:
– Брат мой чёрный ворон, где ты ходишь, где летаешь? Приди, прилети, младшего брата из беды неминуемой вызволи. Посоветуй, как смерти лютой избежать?
Прилетел чёрный ворон, сел к ногам Тимопея и спрашивает:
– Что случилось, брат мой милый, какая печаль тебя тревожит, молодое сердце гложет?
– Так и так, брат мой чёрный ворон, – начал рассказывать Тимопей о своём горе, – задал мне с царевичем царь заморский сложную задачу, решения которой я найти не могу. А если не справлюсь до утра, то не только царскому сыну невесты своей вовек не видать, но и головушки наши с плеч долой полетят.
– О, Тимоша, эта задача не так и сложна, как на первый взгляд кажется – говорит чёрный ворон. – Даже не стоит, брат, заранее печалиться и руки опускать.
А справишься ты с царской задачей с помощью головы водяного, тобою убитого. Только приготовься к испытанию заранее. Насыпь в свои карманы мелкого песка, он тебе пригодится. Когда голова водяного глаза откроет, не мешкай, сразу забросай их песком. Только после этого и сможешь ты выполнить задание царя.
Поблагодарил Тимопей брата-ворона, набрал на берегу морском в карманы мелкого песка и со спокойной душой спать лёг.
Поутру, лишь упал первый луч солнца на землю, отправились старший дружка с царским сыном во дворец. А там их уже Марфа-царевна дожидается.
– Здравствуйте, дорогие гости-сваты, от всего сердца желаю вам удачи в третьем испытании. А задание моего батюшки такое: перед вами выложат на огромные весы голову водяного, а вы должны будете взвесить его пару глаз. Коли получится это у вас – с радостью стану женой царевича, а коли нет, то полетят ваши головушки с плеч долой. Такова государева воля.
Тут же вынесли царские слуги голову водяного, поместили на чашу весов, а Марфа-царевна и говорит:
– Эй, дедушка водяной, открой глаза свои да посмотри, что перед тобой.
Открыл водяной свои огромные глаза, а в них сразу полцарства видно. Но главный дружка времени зря не терял, мигом загрёб рукой из правого кармана горсть песка и бросил его в правый глаз головы водяного, следом взял горсть песка из левого кармана и бросил в левый глаз.
Ослепла на время, ничего не видит перед собой голова властителя озера, а Тимопей тем временем на весы смотрит. Взвесил и перед царской дочерью ответ держит:
– Быть тебе, Марфа-царевна, женой нашему царскому сыну, справился я с этим заданием. Ровно полпуда пара глаз водяного весят.
Делать нечего, видит царь, что его волшебные задания волшебством же и решаются. Смирился.
– Марфушка, доченька ты моя любимая, красавица ненаглядная, не могу я своё царское слово нарушить. Раз обещал – придётся отдать тебя замуж за царевича из страны чужедальней.
А Марфа-царевна и сама тому несказанно рада, только вида батюшке не показала.
Сказано – сделано. Устроил царь-государь земель заморских богатый прощальный пир. День пировали и два, и три. На четвёртый день засобирались гости с невестой домой ворочаться, на родимую сторонушку. Погрузили на корабли щедрое приданое и сами на борт начали подниматься. Весь город во главе с царём вышел на берег моря проводить в дальний путь сватов и Марфу-царевну.
Увидел Тимопей государя и говорит ему:
– Ну, царь, хорошо ты нас принимал, хорошо и провожаешь. Но и мы в долгу не останемся, будет и тебе прощальный подарок.
Достал он тут свою волшебную дудочку, приложил к губам, подул, и в тот же миг всё живое пустилось в пляс. Плясали да плясали, плясали да плясали. Наконец царь взмолился:
– Остановись, главный дружка, не играй больше, друг сердечный! Все животы надорвали, жилы на ногах того и гляди лопнут.
Но пока вся свита нашего царевича не села на корабли, не отнял Тимопей от губ чудесную дудочку. Так и выплясывал на берегу народ, пока весь с ног не повалился.
А на прощание сказал Тимопей жителям страны заморской, указывая на царя:
– Какой народ – такой и правитель у него. Впредь вам наука. Как над нами потешался ваш государь, так мы вас и отблагодарили.
С этими словами отчалили корабли царевича, распустили паруса и отправились в долгое плавание по морю к родным берегам.
Долго ли, коротко ли, время летит незаметно, плыли корабли по морским волнам, да вдруг опять один из них за что-то крепко-накрепко днищем зацепился. Ни вперёд, ни назад плыть не может. День стоят, два стоят, всё надеются, что стащит корабль волнами и ветром с неведомой мели. Да только всё без толку. Стоит корабль, ни на локоть не сдвинется. Что делать?
Вновь к главному дружке с поклонами пришли:
– Выручай, Тимопей, опустись в море, посмотри, кто там на этот раз наш корабль остановил, в родные края плыть не даёт.
Следом и царевич просит:
– Нырни на дно, мой главный дружка, за это, что попросишь, всё исполню.
– Всё, говоришь? Хорошо, царевич, нырну я на дно морское, вызволю из плена наш корабль, но вот моё условие: когда на родину вернёмся, первую ночь с Марфой-царевной буду спать я, а не ты.
Делать нечего, согласился царский сын на это условие главного дружки. Обвязали Тимопея крепкой верёвкой, и спустился он под воду. Смотрит, что за диво! Зацепился корабль днищем за трубу большую. Пнул наш молодец со всей силы по трубе, корабль и тронулся с места.
Обрадовались все наверху, в ладоши захлопали, как только корабль поплыл:
– Ай да, Тимопей, ай да молодец! Освободил наш корабль!
Один царевич общему веселью не рад, не по нутру ему данное главному дружке обещание выполнять, хочет сам с красавицей Марфой-царевной первую ночь спать-миловаться. Подбежал он к борту корабля, перерубил топором верёвку, за которую держался Тимопей, и полетел главный дружка прямо в трубу.
Падал он, падал и упал прямо к одному из домов в подводном царстве. Поднялся на ноги, оглянулся вокруг, осмотрелся внимательно да вдруг как закричит от радости:
– Брат мой, Элисан! Вот так диво! Вот так чудеса! Надо же, где мы свиделись! – в большой лягушке, что сидела на крыльце дома, узнал он своего среднего брата.
– Батюшки! – вылупила изумлённо глаза лягушка. – Откуда ты, дорогой Тимоша, упал, как на дне морском очутился.
Сел младший брат рядышком на крыльцо и рассказал, как всё это с ним произошло.
– Да-а, не покинули ещё мир людской злоба и предательство, – посочувствовал Тимопею брат-лягушка. – Ладно, не печалься, оставайся, погости пока у меня.
– Рад бы я остаться, брат Элисан, да только как же я потом корабль свой догоню?
– И об этом тебе не стоит горевать-печалиться, догонишь ты корабль царевича и перегонишь.
– Ну, коли так, то с удовольствием принимаю твоё приглашение.
Остался Тимопей гостить у среднего брата в подводном царстве. Посадили его за стол, а на нём яств невиданных не перечесть. Пили да ели, ели да пили, разговорам да воспоминаниям конца нет, но тут Элисан неожиданно говорит:
– Ну, Тимопей, брат мой дорогой, как не жаль мне с тобой расставаться, но пора тебе дальше в дорогу.
– Как так? Уже пора? Да ведь и ночи ещё не прошло!
– Да нет, Тимоша, просто здесь у нас время совсем по-другому идёт. А по вашим меркам уже три дня и три ночи ты гостишь у меня.
Посадил брат-лягушка Тимопея на свою влажную спину, и отправились они в путь. Один раз скакнул Элисан, верста осталась за спиной, второй раз скакнул, две версты позади оставил. Перегнали вскоре они корабли с царевичем и его свитой, доскакали до желанного берега, и ступил Тимопей на родимую землю.
– Вот что, брат ты мой родной, – говорит средний брат на прощание, – помнишь, приснилось тебе в новом доме, который мы втроём строили, что спишь ты между луной-красавушкой и солнцем-лучезарушкой?
– Конечно, помню – отвечает младший брат.
– Так вот, Тимоша, приходит время сбыться этому вещему сну. А коль скоро ты наяву будешь спать между ними, то вспомни о нас, братьях твоих, человеческий облик по злой воле отца потерявших.
Вымолвил Элисан свой наказ и был таков, вмиг пропал в пучине морской.
А Тимопей поклонился родной сторонушке и направился во дворец к царю-батюшке. Увидел его царь, обрадовался:
– Какая радость! Главный дружка во дворец пожаловал! А где же мой сын, царевич?
И рассказал тут главный дружка царю всю правду. Осерчал государь, что родной сын своим поступком недостойным его доброе имя опозорил и пообещал, что не позволит кораблям причалить к берегу.
– Раз так, не приму я их! – объявил царь во всеуслышание.
Через три дня показались на горизонте корабли. Все придворные, а с ними и царь, вышли на берег, чтобы встретить долгожданных морских путников. Но обещание своё государь помнил.
Подплывают к полудню корабли к родному берегу, все до одного столпились на палубе, руками машут, рады-радёшеньки, что долгое путешествие за заморской невестой благополучно закончилось, а царь их и спрашивает:
– Где же наш главный дружка, Тимопей? Почему я не вижу его среди вас?
– А он в бурном море утонул, батюшка – отвечает царевич.
– Что ж, в таком случае, как хотите, но достаньте его со дна морского и привезите ко мне. Пока я его тела бездыханного не увижу, на берег вам не сойти – таков мой указ.
День не пускает, второй, третий, тут царевич и взмолился:
– Позволь нам, царь-батюшка, пристать к берегу, ступить на родимую землю. Невесту мою, Марфу-царевну не томи на корабле.
– Хорошо, – смилостивился отец, – будь по-твоему. Пущу я вас на родной берег, но только с тем условием, что выполнишь ты своё обещание, данное на корабле главному дружке. Помнишь ли, о чём он просил тебя, и ты свое слово царевича дал?
– Помню, батюшка, и выполню.
Причалили корабли к берегу, и вся свита с царским сыном и Марфой-царевной сошла на твёрдый берег. Смотрят и глазам своим верить отказываются. Главный дружка живой и здоровый идёт им навстречу. Невольно назад попятились.
А Тимопей взял свою дудочку, приложил к губам, подул легонько, и опять всё живое пустилось в безудержный пляс. Плясали до тех пор, пока умаявшийся царевич не взмолился:
– Хватит, Тимопей, хватит, остановись! Животы уж болят, жилы на ногах рвутся.
– Пляши, пляши, царевич! Пляши, пока не поймёшь и на всю жизнь не запомнишь, как нужно слово своё держать.
Лишь когда все вконец утомились, решил Тимопей пожалеть их и прекратил играть на волшебной дудочке.
На следующий же день устроил государь шумный да весёлый свадебный пир. Вино да мёд лились рекой, а еды наготовлено столько, что всего не то что перепробовать, но и по названиям перечислить было невозможно.
Но всё когда-нибудь, рано или поздно кончается, вот и вечер подошёл-подкрался, и пир завершился, и гости друг за другом по своим домам разошлись. Пора царю молодых в спальню вести, он и говорит:
– Ну, Тимопей, бери невесту с женихом, теперь они муж и жена, и проводи их в супружескую спальню.
– Жену молодую я, государь, в спальню заведу, а вот мужа за дверью оставлю – таков был наш с царевичем уговор. Первая ночь с Марфой мне обещана.
Жалко стало царю своего оступившегося сына-царевича, он и говорит Тимопею:
– Есть у меня прекрасная дочь, мича-Элення. Хочешь, я её тебе в жёны отдам? Хорошей женой тебе будет.
– Взял бы, царь-батюшка, да ещё неизвестно, что она скажет. А если не мил я ей, то какое же тут счастье.
Царь приказал позвать дочь и спрашивает у неё:
– Элення, доченька милая, выйдешь ли ты замуж за Тимопея, главного дружку твоего старшего брата?
– На то, батюшка, ваша воля, – отвечает царевна Элення, – но коли благословите нас, то лучшего мужа мне и не надо.
Тут же благословил государь молодых на супружескую жизнь, и пошли обе пары в покои: в одну мича-Элення с суженым, а в другую царевич с Марфой.
Лёг Тимопей на широкую мягкую кровать рядом с молодой красавицей женой, и осенило его вдруг:
«Так вот когда я оказался между луной-красавушкой и солнцем-лучезарушкой! Сбылся вещий сон! Где же сейчас мой дорогой старший брат Василь ходит-летает. Где же дорогой мой средний брат Элисан сейчас ходит-скачет? Пришли бы ко мне, ох, и богато бы мы с ними зажили.
Только подумать успел, как в дверь дворцовую вдруг кто-то громко постучал, и голоса приветливые послышались:
– Эй, Тимоша, поспешай, открывай двери, встречай своих братьев единокровных!
Встал Тимопей с постели, отворил двери, а там оба его брата в человеческом облике стоят, счастливые, что избавились благодаря брату от колдовских чар, и красивые.
Достал тут младший брат свою заветную дудочку, приложил к губам, заиграл, и вновь пошёл пир на весь мир!


29-30 июля, 18-19 августа 2007 года
Ханты-Мансийск


Перевод с коми Анны ХУДАЛЕЙ,
авторизованная литературная обработка Павла ЧЕРКАШИНА