Когда волшебник гулял со своей девушкой, он достал ей с неба луну. Очень просто – поднял руку, совсем белую на фоне темноты, и, словно монету, поместил небесный кругляш между большим и указательным пальцами. Задержался на секунду-другую, потянул – и вот уже настоящая монета - не монета упала ему в ладонь под сдавленно-восхищенный вздох девушки.
- Можешь подержать, - улыбнулся волшебник, протягивая луну ей. – Недолго.
Луна оказалась холодной, но приятной и очень легкой, действительно смутно напоминающей металл. Она источала слабое сияние, и над ней кружились ночные мотыльки.
- Какая… - начала девушка, но не успела договорить, как луна поднялась с ее раскрытой ладони и невесомо, как пузырек воздуха со дна стакана, всплыла в небо.
Видя ее недоумение, волшебник рассмеялся. Его рука, равно как и рука девушки, еще едва-едва светилась вобранным лунным светом, и такой же свет плескался в глазах.
- Когда-нибудь я снова достану ее тебе. В следующее полнолуние, если хочешь. Но это чудо нельзя удержать в руках.
- Достань, - засмеялась девушка, - достань мне ее, мой колдовской принц!
На следующий день она приказала одному из отцовских людей выковать цепочку из металла самого крепкого, какой он только сможет найти, а на цепочке – большой медальон, размером точь-в-точь как тот кругляш, что на несколько мгновений задержался у девушки на ладони. Через месяц заказ был готов.
Через месяц волшебник, как и обещал, снова достал ей луну.
Задержав дыхание, девушка поднесла светило к самому лицу, качнула ладонью, словно проверяя его вес. Привлеченный светом, мотылек завис у самого ее носа, часто-часто взмахивая крыльями. А потом она быстро поместила луну в медальон и защелкнула замок. И только потом, с вызовом, но и легким страхом, перевела взгляд на волшебника.
Но тот был спокоен, только невеселая улыбка скривила его губы, левую половину чуть сильнее, чем правую. Он был старше, чем выглядел, и такое видел не в первый раз.
- Не надо, - произнес он. - Ее нельзя удержать, я же говорил. Никому.
- Я хочу!..
- Как хочешь.
Тогда волшебник повернулся и зашагал прочь, только плечи его поникли. Он шагал, не обращая внимания на окрики девушки, так и не побежавшей следом. Тучи на небе были тяжелы и темны без лунного света.
Мотыльки плясали вокруг девушки, словно ожерелье. Медальон на ее шее дернулся раз, другой – то луна, казалось, пробовала на прочность свою темницу – а затем стал подниматься в воздух. Цепочка натянулась, но не порвалась. Вот она уже больно врезалась в шею, а девушке никак не удавалось от нее освободиться.
Запертая в медальоне луна поднималась все выше. Ноги девушки оторвались от земли, лицо исказилось, из горла вырывался слабый хрип. Она поднималась выше и выше, к распахавшему ватные объятия небу. Где-то далеко завела свою тоскливую мелодию флейта.
Наконец, металл не выдержал, и луна свободно всплыла, поплавком закачалась среди туч, словно ища место поудобнее. Ее свет проливался на хмурые громады елей, на раскинувшиеся на пологих холмах поля, пересеченные ручьями и изгородями - и еще на мертвую девушку, ничком лежащую в высокой траве.
В ту ночь волшебник снова играл на флейте самую грустную из своих мелодий.