Битва ТИТАНОВ
Очередной оглушительный грохот за стенкой, похожий на разрыв снаряда, заставил их содрогнуться и посмотреть недоуменно друг на друга. Она потянулась к телефону: « надо позвонить в милицию, а то не ровен час, убьёт он её!», - отчего-то оба они были уверены, что там семейная ссора. Впрочем, она вовсе не из сочувствия намеревалась звонить. Ей представлялось, что тогда она будет на острие внимания своих кумушек-товарок, и как она будет преподносить им свою решающую роль в спасении семейного очага соседей. Он положил свою руку сверху её на трубке: «- не спеши! Не наше это дело. Пусть сами разбираются!», - и он не из мужской солидарности это говорил. Просто не хотел лишних осложнений. А то милиция, свидетели не дай Бог, суды, канитель! А так «ни чего не видел, моя хата с краю».
А в это время в соседней квартире, через стенку, в спальне, напоминающей поле битвы – одеяло и простыня на постели скомканы, ковёр на полу завёрнут, стул с одеждой опрокинут и вещи разбросаны, всё покрыто штукатуркой, сбитой со стен, обои на которых висят клочьями – происходило нечто ужасное! От окна продвигался супруг, зажимая в каждой руке по массивному тапку. Волосы всклокочены и покрыты как сединой мелом, губы плотно сжаты и вид весьма решительный! Левая часть верхней губы опухла и даже вывернула ноздрю. Навстречу ему, от дверей спальни, в одной ночнушке, со сковородкой в руке, со сбитой набок причёской всё в той же меловой опудренности, с отчаянно-вызывающим, чисто женским выражением лица, на котором правый глаз почти заплыл. Оба они смотрели в одну точку и двигались для их комплекции неожиданно бесшумно. Наступила зловещая тишина, и оба супруга изготовились к нападению, приняв довольно выразительные напряжённые и воинственные позы. И вдруг, не сговариваясь, они одновременно кинулись в какими-то нечленораздельными звериными звуками на…стену! Тапки и сковорода со скоростью отбойного молотка стали колотить по ней, многострадальной! Без особого успеха, впрочем. Жалобный стон и вой разочарования потряс воздух, и супруги в изнеможении опустились на своё ложе. Они обессилено обняли друг друга и предались горьким, безутешным рыданиям. В дверях показались две заспанные детские мордашки, сонными не понимающими глазами разглядывающие небывалую разруху в комнате родителей. Разум двух девочек, восьми и десяти лет, отказывался понимать, как это их родители, всё время нудившие что-то там о порядке, навели такой кавардак! Наконец старшая, Соня, строго поинтересовалась: - мам, пап, что случилось? – рыдания в ответ только усилилось. Девочки переглянулись и пошли успокаивать этих плакс.
Старшая села подле мамы, младшая, Алина, возле папы. Путём проверенных ласковых слов и поглаживаний по головам им удалось кое-как успокоить обоих, но попытка ещё раз выяснить причину столь не обычного поведения родители снова разразились горькими стенаниями.
- так, - не выдержала и прикрикнула Сонька, что тут же возымело нужное действие, а ну прекратили нюни распускать! И давайте по порядку! Кто первый начал? Чего не поделили? – из последующего сумбурного объяснения сразу обоих всё время совершающих непонятную жестикуляцию понять ничего не удалось. И лишь после установки очерёдности рассказа кое-как, потому что жалобщики всё время друг друга перебивали, удалось таки установить причину!
- Сонька ещё серьёзно слушала, кивая головой, а Алинка, смотревшая всё время расширенными удивлёнными глазами раскрыв рот, впрочем, озорные бесенята в глубине глаз порой мелькали, неожиданно, когда все устало, притихли, повернулась и, шлёпая босыми ногами, молча скрылась в свою спаленку.
- Все, зная её непредсказуемый нрав, непоседливость, притихли прислушиваясь. Послышался скрежет передвигаемого стула, затем его жалобный скрип, стук упавшей книги заставил родителей вздрогнуть и тревожно переглянуться. Они уже порывались, кинутся посмотреть, чего же там происходит, но тут вновь послышались шлепание босых ног ив дверном проёме появилась вначале огромная клетка с попугаем, за которой светилась от удовольствия физиономия Алинки. Она огляделась, ища что-то. Соня сообразила быстрее предков и, кинувшись подняла стул, помогла сестрёнке поставить сооружение. Попугай, звали которого Петя, сидел, нахохлившись и надменно и обиженно одновременно отвернувшись, всем своим видом словно говоря: «чего ради беспокоите важную персону?» почему Петя, а не Кеша? А потому, что принесли его в год петуха и непоседа Алина вместе с рассудительной Соней единогласно постановили не называть его банально, как у всех! А раз родился он в год петуха, то значит и имя ему Петя! Вот так и было обеспечено постоянное недоумение гостей. Говорить Петю учила тоже Алина. Придёт со школы, занимается, чем либо и разговаривает с ним. Никто, правда, не слышал, кроме неё, чтобы он членораздельно выражался, но Алина возмущённо уверяла всех, кто пытался поставить под сомнение её учительские способности, что он «всё-всё понимает!».
- И теперь она присела возле клетки на корточки и что-то стала ему втолковывать. То просительно, то с жаром. На удивление родителей тот стал явно проявлять какой-то интерес, стал заглядывать хозяюшке в рот, оживился, несколько раз встрепенулся и пригладил клювом пёрышки. Ещё что-то уговаривающе - требовательное произнесла девочка и открыла, к ужасу родителей, боящихся за обои, дверцу попугайского жилища! И он, по виду совершенно разумно, и решительно, как солдат на войну, двинулся боком к выходу. На пороге клетки он, высунув голову наружу, ещё раз внимательно огляделся и выпорхнул вон! Сделав пару осмысленных – ей Богу! – кругов, как разведчик, делающий реконгсцировку на местности, он сел в углу комнаты на отошедший от стены обойный лоскут. Родители беспокойно заёрзали, ожидая оправдания самых худших своих предчувствий, но дочки зашикали на них, испугано округляя глазёнки. Их волнение и предвкушение чего-то необычного передалось и маме с папой. Да и было от чего! Казалось, будто зловещая, тревожная тишина, словно звонко заморозила пространство, воздух стал тугим и необычно тихим и прозрачным. Петя, да нет же, Пётр! – быстро и деловито почистил клюв о край обоины, встрепенулся, окинул спаленку, как поле битвы, пронзительным, от которого ничего не могло укрыться, взором и взлетел. Теперь это уже не было, какое нибудь попугайное порхание, нет, то был скорее полёт Орла! Теперь хищник, грозный и неумолимый, осматривал свои владения. Ничего не могло ускользнуть или укрыться от его грозных глаз.
- Ничего и не укрылось! Взмыв вверх, к самому потолку комнаты, птица вдруг издала самый настоящий, неподдельный боевой клич и, сделав немыслимый кульбит, камнем бросилась на невидимого людям врага! Да какого врага, теперь уже беспомощную, обречённую жертву! стремительный удар клювом, облачко штукатурной крошки, шелест обоев, по которым тут же разбрызгались и впитались немедленно капельки крови… от такого кровавого зрелища даже люди отшатнулись! Кого он там разорвал?!
- Но тут голова попугая показалась вновь и по останкам комара-кровопийцы на его клювике все поняли, откуда кровь и чья она. Покусанные этим невидимым в ночи коварным насекомым родители были отомщены! Победа!!! Деликатесы попугаю от благодарных хозяев, торт и конфеты девочкам на радости от избавления от мук и… общая работа по приведению спальни в надлежащий вид завершили этот знаменательный день!