- И ушёл! Просто прошел мимо! Поразительное равнодушие! Всё время - только о себе!
- Я вас прошу, коллега, ограничимся фактами. Не стоит увлекаться эмоциями. Продолжайте.
- В общем, у меня - всё.
- Слово предоставляется защите.
Слова доносились вначале издалека, становясь всё громче, отдаваясь в каждой клетке тела Буткевича. Каждый звук сверлом бормашины вгрызался в его мозг. Глаза открыть он не мог.
- Мне нечего сказать, Ваша Честь. Все добрые дела, которые делал подсудимый, он совершал случайно либо в надежде произвести впечатление, поэтому не вижу причин их учитывать.
Буткевич попробовал разлепить веки, что доставило ему немалую боль. Потом он попробовал подать голос, но пересохшее горло исполнило лишь какой-то невнятный хрип.
- Кажется, подсудимый приходит в себя!
Буткевичу наконец удалось приоткрыть глаза. Он увидел, что находится в каком-то месте, которое не поддавалось никакому описанию. Это было помещение. Но стен не было. Не было и потолка. И, что самое поразительное, - под ногами не было пола. Отсутствовала также всяческая мебель. В общем, не было ничего.
- Подсудимый, вам слово, - человек (или это был не человек?) смотрел прямо на Буткевича. От этого взгляда боль немного утихла, а вскоре и совсем прошла. - Подсудимый, мы вас слушаем!
- Где я? - хрипло выдавил из себя Буткевич.
- Как где? - сказал второй, с крыльями подлиннее. - Вы - там. То есть, здесь. То есть, в том самом месте, существование которого вы всю свою жизнь отрицали. - И словно желая усилить впечатление, он расправил правое крыло, махнул им и картинно сложил у себя за спиной.
- Я - умер? - спросил Буткевич.
- Вот что ему сопутствовало всегда, так это здравый смысл и умение ориентироваться в ситуациях, - сказал защитник. - Однако это его не спасёт, я полагаю, - полувопросом закончил он.
- Кто вы? - обвел взглядом присутствующих Буткевич.
- Простите, беру свои слова обратно насчет его умственных способностей, - ухмыльнулся защитник.
- Детали излишни, - сухо заметил Его Честь. - Подсудимый, если вам нечего добавить, то я готов вынести приговор. Ад!
- Вы что несёте?! Какой ад? - пробормотал Буткевич. Сознание явно подводило его. - Вы что несёте?! - повторил он с испугом.
- Мы приговариваем вас к аду.
- Что значит - приговариваете?
- То и значит, уважаемый, - подал голос обвинитель. - За всю жизнь вы не сделали ничего хорошего. Более того, вы даже не верили в Бога, прости господи!
- В какого Бога?!
- Бог один. А ещё вы отрицали существование рая и ада. Не так ли, Буткевич? Или как вас там?
- Бут... Буткевич, - пробормотал Буткевич.
- Ну, это уже не важно, - сказал Его Честь. - Итак, вам выпала возможность кое в чём убедиться самому. Ваш приговор - ад. Проводите осуждённого!
Буткевича подхватило что-то невидимое и потащило куда-то.
- Что происходит? Отцепитесь от меня! Отпустите!- кричал и извивался Буткевич. - Помогите! Милиция! А-а-а!
То невидимое, что несло Буткевича, набирало скорость, то устремляясь вверх, то резко снижаясь, заворачивало и скручивалось спиралью. Буткевич не мог больше членораздельно вопить, потоки горячего ветра били ему в лицо, раздували щёки, когда он раскрывал рот для очередного крика. Внезапно всё закончилось - и его выбросило в невесомость. Вокруг была тёплая вязкая жидкость. Она обволокла Буткевича. Ему стало уютно и приятно. Но вдруг невероятные толчки и внешние спазмы сжали его тело, и Буткевича, как косточку из вишни, стало выдавливать куда-то наружу. Давление было нестерпимым. Яркая вспышка света ослепила его сквозь прикрытые веки. Его лёгкие наполнились чем-то чужеродным. Он понял, что это - ад. И это - навсегда. Невероятной силы крик вырвался у него...
- Девочка! У вас девочка! Поздравляем, мамаша! А голос-то какой зычный! Имя уже придумали?
- Катя, - простонала измученная, но счастливая роженица, - Катерина Семёновна...
- Хорошее имя!
"Катерина Семёновна?! - пронеслось в сознании Буткевича, которому сейчас казалось, будто его держат за ноги и трясут вниз головой. - Какая ещё Катерина Семёновна?!!! Я - баба?!! Не хочу-у-у!!! А-а-а!!!"
- Катерина Семё-о-онна, - вздохнул защитник, с умилением глядя вниз.
- Хорошее имя, - с улыбкой сказал Его Честь. - Ну, что ж. Пора отключать ему память... Уже отключили? Очень хорошо. Сколько там ещё народу?
- Осталось четыреста две тысячи восемьдесят три человека, Ваша Честь, - доложил обвинитель.
- Чудненько. Следующий!
В тот день на Земле родилось триста шестьдесят пять тысяч четыреста семнадцать человек.