Это были те застойные годы, когда на всех уровнях отрицалось наличие в стране организованной преступности. Годы, в которые преступные организации и группы расхищали государственные средства, сырье и продукцию во всех отраслях народного хозяйства и в немыслимых масштабах.
Андрей пришел в органы не по зову сердца – это была единственная возможность получить лимитную прописку в столице. Ему потребовалось немалое время, чтобы сориентироваться в совершенно чуждой системе. Системе, которая безжалостно ломала мелкую сошку, бесшумно обтекала недосягаемых, кормила присосавшихся и была мощной страшилкой для несведущих. Он не захотел быть винтиком в этой системе и выработал свои критерии справедливости, которые ставил выше существующего закона.
Уже около двух лет он курировал объекты строительства и знал, что многие из них опутали преступные организации с межсоюзными связями: импортная сантехника шла в одну республику, оцинкованное железо – в другую, плитка, паркет, линолеум – в третью, трубы, асфальт и бетон на местные дачи...
Все началось с копии накладной, анонимно присланной в главк. Там быстро оценили уровень, на который может выйти дело и “спустили” материал в район. Андрей списал анонимку в положенный для проверки срок и, никому не докладывая, начал “копать”. Он знал, что анонимщик – один из тех, кому “совесть не позволяла оставаться в стороне”, будет продолжать писать. Нужно было собрать достаточно информации, чтобы, используя очередное письмо, как предлог для проведения официальной проверки, закрепить факты и представить доказательства для возбуждения уголовного дела.
Через восемь месяцев дело было возбуждено. Сумма хищений составляла сотни тысяч рублей. По тем временам такие преступления квалифицировались, как хищение в особо крупных размерах(сумма свыше 10 тысяч), по которому предусматривалась в качестве наказания высшая мера. И хотя было выявлено только одно звено организации, Андрей надеялся, что в ходе следствия удастся выйти на более высокий ее уровень. Все нити вели к давно разыскиваемому всеми правоохранительными органами страны Чингизу. Андрей вылетел с группой сотрудников в столицу союзной республики для проведения обысков и арестов. В первый же день поехали на квартиру к Чингизу. Их подвозил на личной машине начальник отдела местного МВД. Он остановил машину на соседней улице и попросил его понять:
- Ближе к его дому мы не подходим.
Дальше все шли пешком.
Дома у Чингиза были только: его жена Ирина, престарелый отец и два сына - четырех и шести лет. Старик сразу ушел с детьми в детскую. Обыск занял несколько часов. Ирина – очень красивая молодая женщина, держалась с достоинством и независимостью. Во время подписания протокола обыска Андрей спросил, где сейчас может быть Чингиз. Никто не ответил, только старик, как бы говоря сам с собой, произнес:
- Младший еще никогда не засыпал без сказки отца.
Чингиза взяли на работе. Это был человек, обладающий высоким интеллектом и довольно суровой внешностью. Несмотря на секретность мероприятий и все предосторожности, он уже знал, что за ним приехали и ждал. Андрей решил сразу, на месте, провести первый допрос. Чингиз начал первым:
- Покажите, что у вас есть. Если это - несерьезно, можете подвесить меня ногами к потолку – я не скажу ни слова.
Андрей положил перед ним протокол опознания по фотографии, где кладовщики подтверждали, что человек на фотографии слева - тот, кто получил оборудование по накладным.
- Все было продумано. Как это всплыло? – не скрывая удивления, спросил Чингиз.
- Прораб, который списывал это оборудование на своих объектах, подставил палочку к пятерке на накладной и получилось не 500, а 800. “Вор у вора дубинку украл”.
- “Бойся князей из грязей”, - сказал Чингиз, поднимая ладони вверх,- я – ваш.
А утром следующего дня Андрей позвонил Ирине:
- Чингиза сегодня отправляют на самолете. Увидеть его Вам, а тем более детям, удастся очень не скоро. Если Вы пообещаете никому об этом не говорить, я дам вам возможность с ним проститься.
- ...Я никому не скажу... Мой младший приболел...
- В одинадцать утра будьте с детьми на выезде из города, у пересечения дорог, напротив молочного комбината.
- Спасибо...
Андрей знал, что рискует всем... Он много раз представлял лицо Ирины и чувствовал, что она сдержит обещание.
В назначенное время машина повернула на пустынную улицу, идущую вдоль комбината. Андрей увидел Ирину с детьми издалека. Ничего не подозревающий Чингиз сидел на заднем сидении между Андреем и его сослуживцем. Ирина стояла у дороги и смотрела в сторону, рядом стоял старший сын. А младший, в сером пальтишке и шапочке, похожей на буденовку, скакал посреди дороги, прижав ручки к груди, как зайчик у новогодней елки.
Машина подъезжала все ближе. Андрей посмотрел на Чингиза и увидел, как у того вдруг широко раскрылись глаза и затряслась нижняя челюсть. Андрей, к нескрываемому, но молчаливому удивлению сослуживца, попросил остановить машину. Он открыл дверь и подозвал Ирину. Она подошла и наклонилась к Чингизу. Тот обнял ее и прошептал:
- Прости...
Ирина подвела старшего сына, и тот, взобравшись на подножку газика, молча обнял наклонившегося к нему отца. Чингиз взял сына за плечи и, посмотрев в глаза, сказал:
- Слушайся маму.
Младшего Ирина подняла и отдала в руки Чингиза. Тот прижал сына к груди, поцеловал, снова прижал и медленно, ласково, но серьезно проговорил:
- Я уезжаю надолго... сегодня мама тебе расскажет сказку. Хорошо?
Малыш понимающе кивнул.