… А я умею долго жить,
Не прибегая к витаминам…
«Ну слава, те, Господи, пошел наконец процесс!» – очкастая муза, удивительно смахивающая на симферопольскую тетушку поэта, поудобнее устроилась на верхней полке тесноватого купе, и сложив седеющие крылья, принялась наблюдать за своим подопечным.
Наконец события последней недели, бесконечные пешие, горные, морские прогулки, полночные диспуты, волны и звездопады стали давать свои плоды – на поэта снизошло вдохновение.
… Здесь налицо чудесный вид,
Бпагоприятствующий климат…
«Эк, его, родимого, понесло, - с умилением вглядываясь в знакомую физиономию, размышляла Муза. - Лишь бы только опять не…» - из суеверия она оставила свою мысль незаконченной.
Действительно, наблюдать за творящим поэтом было одно удовольствие. Соседи по купе (а также его собратья по крымским скитаниям) затаили дыхание, чтоб не мешать творческому процессу. Близорукие глаза их недавнего предводителя оживленно поблескивали из-под очков, ручка летела по клетчатым страничкам. Временами он выбегал покурить и поглазеть в окошко, чтобы вернувшись, выдать очередную строчку.
… Смесь будних дней и выходных,
Когда не нужно торопиться…
Когда вода в руках светится
И на губах соленый стих…
«Со светящейся водой, конечно, промашка вышла, – рассуждала Муза, очень уж я рассчитывала на это, как, бес, и не выговоришь – фосфорецирование. Думала, как его увидит, так тут же и родит чего, не сходя с места. Ан нет, шарахнул портвейну «Ливадия», да в море нырнул, а я сиди на скале, как дура, жди его до следующего вечера.»
Стих летел к завершению, ровненькие синие строчки , как бравые солдатики, победно выстраивались на клетчатом поле.
«Готово! – блеснул глазами поэт, - слушайте все!»
Восхищенно захлопала ресницами впечатлительная барышня. Друг-скептик пробормотал «Недурно». Даже школьник-остолоп восхищенно выдохнул: «Ты! Это! Сам?!»
Удовлетворенно расслабившись после трудных родов, поэт отдыхал. Муза наверху устало дремала.
Но вдруг. Куда же без этого вдруг в насыщенной творческой жизни! Глаза поэта внезапно широко распахнулись, ноздри раздулись, взгляд стал острым и цепким.
«А почему собственно, я решил, что стих этот нужно писать от лица мужчины?» - хищно подумал он.
Схватив листочек с новорожденным стихом, поэт принялся за правку.
«И еще эти витамины! Почему именно витамины? Эта рифма сюда не подходит. Что там еще может быть? Витамины, мандарины, субмарины…Марины. Марина Цветаева. Она была в Крыму! Это надо как-то отразить!...»
«Так. Началось,» - обреченно вздохнула Муза.
Нервно поморщившись, Она достала из-за пазухи огромные, явно старинные, латунные щипцы, примерилась, и, зажмурив глаза, выдрала большое белое перо из своего правого крыла. «Этак такими темпами к осени я совсем облысею,» - мрачно думала она, наблюдая, как листок со стихотворением постепенно покрывается перечеркнутыми линиями, над которыми корявыми червяками ненужных слов появляются рожденные в муках интеллекта поэтовы странные образы.
«И почему это я УМЕЮ долго жить? Это нелогично! Наоборот, я НЕ умею долго жить! Так гораздо лучше, это ставит меня в ряд со всеми поэтами, безвременно ушедшими… О! Им-то я как раз и посвящу свой стих!»
Сторонние наблюдатели даже не подозревали, что в этот миг происходило во взлохмаченной голове поэта. Покуда израненное клетчатое тельце несчастного стиха покрывалось шрамами многочисленных правок и исправлений, в поэтовых мозгах кипел неравный бой между вдохновением и интеллектом. Вдохновение капитулировало по всем фронтам. Муза тоже не теряла времени даром – с терпением бывалого мазохиста она методично выдирала перья из крыльев – то правого, то левого попеременно. Временами ей казалось этого недостаточно, и она принималась биться головой о купейную стенку.
«…И назову я свой шедевр… Назову! – угрожающе бормотал поэт, - О! «Посвящение всем поэтам, которые когда-либо бывали в Крыму летом» - немного длинновато, зато сразу станет понятно, что к чему». Забив названием последний гвоздь в крышку кокетливо украшенного гроба, поэт прикрыл усталые веки. Ощипанная муза начала тихо таять в воздухе.
Так и закончилась бы эта печальная история, если б не случилось второго, такого удачного но. Итак, но…
…Но выбегая покурить, он здорово приложился головой о купейную полку. «А с чего это я собственно, решил, что что-то надо было переделывать?» - вдруг подумалось ему, - а оставлю-ка я все так, как было в первоначальном варианте!»- додумывал он уже на бегу в прокуренный тамбур.
- Больше ни-ког-да! – клятвенно пообещала себе Муза, доставая сигареты «Пегас» и нервно затягиваясь, – переняла этот порок у диссидентов, а ведь совсем еще недавно обходилась мятными каплями…
… В купе устало дрых поэт. Пили крымское шампанское и вели беседы верные его спутники. Возрожденный листочек с чудом выжившим стихом лежал на столике. Муза устало дремала. Через час будет пора подниматься на крыло. Ей еще предстоит визит к одному прозаику…
А осень хлюпает весной,
Не доигравшись до рассвета,
Здесь много так дневного света,
Что я включаю свет ночной…