Бумц! Бумц!
Это падают яблоки. Когда ночь, ветер, дождь, они принимаются стучать по крыше и веранде в три раза чаще и с каким-то даже мстительным отзвуком.
Пыль…
Чердак…
Я лежу на старой-старой кровати, которую помню еще с детства: когда-то эти кровати стояли в спальне дедушки и бабушки. Потом дедушка умер, и бабушке спальня больше не нужна. Дедушка, бабушка… Почему-то все женщины в моем роду несчастливы. Мужья спиваются, умирают, болеют, погибают… Я читала продвинутую литературу на этот счет и теперь знаю, что это неспроста! Мужчины болеют, спиваются и погибают, если у них злые жены, которые не умеют прощать.
Мне кажется, я умею прощать. Я хотела быть той первой женщиной в нашем роду, которая справится, которая все простит, поддержит, поймет, обласкает, поднесет хлеб-соль и крынку молока, и скажет добрые слова, и устроит праздник в постели, и тогда тебе не нужно будет спиваться и умирать.
Мне так казалось.
Я так… ошиблась…
Но я не хочу, чтобы все это было в моей жизни! Я вспоминаю фильм «День Сурка» и в двадцать девятый раз лениво прошу мироздание дать мне еще один шанс! Я справлюсь! Я прощу, обласкаю и буду просто любить!
Земфира грустно поет, что ее огромной любви хватит на кого-то двоих с головою. Я люблю этот голос, я люблю эти слова и мелодии. Эх, девочка, если бы твоей любви хватило, ты бы не пела потом, что боль тем и полезна, что заставляет двигаться дальше! Если бы твоей любви хватило, ты бы не пела, что нет ничего лучше грусти и сигарет!
Бум! Бум!
Ах, эти неугомонные яблоки. Я напрягаю слух и пытаюсь уловить среди шорохов твои шаги. Но это всего лишь яблоки, и я чихаю от пыли и задыхаюсь от жары.
Чердаки – это что-то из детства. На чердаках положено играть в пиратов и еще что-то насчет тайн и сокровищ – а все потому, что взрослым очень трудно сюда забраться.
Ах, да… Я давно уже взрослая. Поэтому на этом матрасе, который лежит на полу, мы занимались сексом. Так привычно и даже по-дружески. Я знаю все твои трещинки, родинки, шрамы и веснушки. Я знаю, куда нужно прикоснуться, чтобы снять мышечные зажимы на твоей спине, где надо поцеловать, чтобы ты ахнул от удовольствия. Я все знаю, но почему-то мне это не приносит радости.
Потому что, когда ты поднимаешь бокал за ужином – смотришь не в мои глаза. Потому что я вся такая привычная и, наверное, мягкая на ощупь, податливая и знакомая. Со мной – скучно.
Поэтому ты спиваешься и пытаешься погибнуть, совершая идиотские поступки.
Поэтому ты рассказываешь мне о том, что я хуже других.
Поэтому вечерами ты не идешь домой, а сидишь на дурацкой скамеечке, отсылая СМСки и разговаривая по телефону с кем-то далеким и прекрасным.
Я умею прощать. Я вовсе не злюсь. В нашей паре прощать не умеешь ты.
Ах, как было бы здорово увидеть, как ты улыбаешься. Улыбаешься – МНЕ, а не просто так. Улыбаешься так, будто говоришь: «Здравствуй, родная…» Так было… когда-то. Так больше не будет. Я видела, что ты старался. Видела, как ты пытался быть хорошим, загоняя вглубь свою вечную тоскливую неуемность. Есть такие люди, которые не умеют просто жить, они вечно ищут и маются, есть такие люди – и ты из их числа.
Я же «девочка беспечная»…
Вообще-то, я иду по жизни смеясь, но сегодня мне что-то сильно хочется плакать и распространять сырость. В ущелье темном, ыыыы…
Не, не, не…
Секундочку!
Одно мгновение на то, чтобы понять и принять, что ТАК БЫВАЕТ. И нет мне никакого дела до всех этих женщин в моем роду, потому что я сама, своя собственная!
Вчера я нечаянно увидела себя в большом-большом зеркале – грустную, заплаканную, после ужасного скандала. Я удивилась. «Я такая красивая», - ошарашено подумала я. Еще я умная и добрая, особенно, если меня не злить. Реверансик!
Себя я тоже прощаю. Потому что на нее невозможно злиться! Она просто лапушка!
У меня остался только один вопрос: почему я так прислушиваюсь к сквозняку, который хлопает дверями?