- Хотите киношный анекдот?
Снимается большая массовая сцена. Массовка - человек двести.
Сняли первый дубль, массовка прошла мимо камеры и пошла дальше.
Нужно снимать второй дубль, а она пошла и пошла...
Режиссёр, надрываясь, орёт:
- Заворачивай...Заворачивай!!!
Мальчик, лет десяти, наблюдавший эту картину, подошёл к режиссёру и сказал:
- Дядя, у Вас микрофон есть, вы в микрофон скажите и они услышат.
Режиссёр взял микрофон и громко прокричал:
- Мальчик, иди на х.... не мешай работать!
Бросил микрофон и размахивая руками продолжал:
- Заворачивай... Заворачивай!
Карасёв рассмеялся, наблюдая реакцию коллег. Смеялись все. Знакомая картина.
Жизненный анекдот. У каждого из присутствующих была своя история и не одна.
В режиссёрской их было трое. Работы на сегодня не предполагалось, а отбывать
рабочее время приходилось присутствием на рабочем месте.
Юрий Михайлович Суриков, Владимир Ефимович Карасёв и Серафим Витальевич Милицин -
уже несколько часов подряд упражнялись в своих воспоминаниях.
Владимир Ефимович Карасёв начинал свой творческий путь очень удачно.
Закончив режиссёрский факультет ВГИКа, он распределился на Одесскую киностудию,
где снял в 1959 году единственный за свою творческую жизнь, художественный фильм -
"Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем".
Затем были годы длительного простоя, приведшие его к пьянству и деградации.
Но тем не менее, он умудрился оставить о себе "память" в Одессе, дав своё
имя переулку, на котором находилась пивнушка, откуда он частенько выходил на четвереньках.
Переулок назвали "КАРАСЁВКА".
То, что это соответствовало действительности, я убедился, когда мы вместе
с ним приехали в Москву, каждый по своим делам и жили в общежитии
Гостелерадио СССР на Профсоюзной. Там же останавливались все телевизионные
киношники, которые привозили сдавать свои фильмы "высокому" начальству.
Так вот там, за "рюмкой чаю", мы встретились с одесситами.
Когда они узнали,что сидящий с ними за столом режиссёр Карасёв, именно тот самый Карасёв, в честь которого негласно назван переулок - один из одесситов вскочил, хлопнул
себя руками по ляжкам и сказал:
- Первый раз в жизни вижу живого классика!!!
Уволившись с одесской киностудии Владимир Карасёв вернулся в Минск.
На "Беларусьфильме" вакансий не оказалось, и Карасёв устроился на Белорусское телевидение в только что созданный "Телефильм".
Здесь он снял первый и последний ( в истории Телефильма ) Художественный телефильм "Запруда" с Юрием Саранцевым в главной роли.
На этом его киношное творчество закончилось.
Чтобы отрабатывать зарплату Владимира Ефимовича определили в сельхозредакцию телевидения.
Как человек творческий, Карасёв пытался создавать сельхозпрограммы на "высоко
художественном уровне".
В первой своей передаче он решил показать титры на игровом фоне.
Это когда на кинокадры накладываются титры с фамилиями создателей программы. Получилось "настоящее" кино.
Представьте себе на экране крупный план свиньи и на ней надпись - режиссёр Карасёв,
далее крупный план коровы и надпись - кинооператор Бычковский, звукорежиссёр - Гапочка.
Вся студия долго потешалась над его изобретением.
- А помнишь Юра - подхватил разговор Серафим Милицин - твою историю с задницами,
за которые ты схлопотал Строгий Выговор?
Умора и только. Вот посмеялись в своё время.
Суриков вопросительно посмотрел на Милицина.
- Да ладно, есть что вспоминать...
- Представляешь Володя, продолжал Милицин, несколько лет тому, снимает Юра фильм
на военную тематику. Там, по сюжету, партизан берёт в плен немцев, которые
голяком купаются в реке. Как ты думаешь, в то время, кто ему мог разрешить
показывать голых людей в кадре? Но Юра... Я умирал от смеха...
Для Юры был самый главный кадр в фильме - это сверкнувшая голая задница.
Два немца подбрасывают третьего, он ныряет и в это время пролетает крупный
план голой задницы. Ох и получил он тогда за эту задницу...
Помнишь Юра, я тогда тебе тоже предложил сделать титры на игровом фоне,
как у Ефимыча. Га-га-га.
Представляешь задница ныряет, плёнка отматывается назад, стопкадр, и на фоне
задницы титр - режиссёр Суриков, задница ныряет, выныривает и титр кинооператор
такой-то и так на фоне задницы вся съёмочная группа...
Все дружно расхохотались.
- А ты сам-то, о себе расскажи - возмутился Суриков. Расскажи, как ты женские
груди хотел показать. Помнишь, Серафим снимал телеспектакль "Дикарка" - апеллировал к Карасёву Суриков - он вспомнил мои задницы, а сам...
Пристал к Гале Семёновой, ему нужно, чтобы для большей убедительности роли, она показала свою грудь.
Как она его не уговаривала, что она старая, и что грудь у неё не красивая -
упёрся и всё.
Тогда она сняла бюстгальтер - " Ну, смотрите"! Висели два маленьких мешочка,
как выжатые лимоны, на что Серафим сказал:
- Мм-да... А на вид и не скажешь. К сожалению не подойдёт, зритель меня не поймёт.
- Но самое главное, что он увидел, то что хотел.
- Да, Сима, большой ты был любитель посмотреть женские прелести...
- Раз пошла такая тема, не могу не вспомнить Диму Акимкина - оживился Карасёв.
Он тоже страдал желанием удивить зрителя.....
Если вы помните, шла очередная полит компания. Вышло Постановление "нашей" партии о борьбе с курением.
На телевидении и в прессе появились передачи и статьи "страшилки" о вреде курения. Телевидению дали команду, вырезать из старых художественных
фильмов все сцены, где показаны курящие. Ну и поработали тогда наши "исполнители". Кромсали по живому. Смотришь фильм и не можешь понять,что происходит на экране.
Весь смысл летел в тартарары. Ни одна сцена не прошла мимо зоркого глаза наших цензоров.
Уже до этого существовало ряд запретов, которые мы знали, как дважды два.
Категорически нельзя было показывать сцены с выпивкой, строго настрого сцены,
где показывались обнажённые или раздевающиеся люди, не говоря уже о "постельных" сценах.
Самим работникам телевидения запрещено было ношение бороды. Сколько тогда людей пострадало за желание носить бороду.
Ответ был один: "Какой пример вы показываете народу, вы, работники идеологического фронта"...
Не помогали ссылки на Ленина, Маркса, Дзержинского...
А если не дай бог, вы попадали в вытрезвитель - это был конец карьеры.
Увольняли без предупреждения.
И вот Дмитрий Петрович Акимкин решил выразить "протест" этому произволу.
Мало того, что он отпустил бороду, так ещё демонстративно начал курить трубку.
Всё бы ничего, но однажды, после работы, он с приятелем сидел в сквере и
потихоньку потягивал "Портвейн". Здесь его и застукали Народные дружинники, и
сдали в милицию.
Утром Дима появился на работе без бороды и без трубки. Он так был напуган,
что не дожидаясь разбирательства в парткоме, быстренько побрился и бросил курить.
А вообще, Дима был "не ординарным человеком".
Всю сознательную жизнь он играл роль режиссёра. Постоянно был в задаче. Ходил серьёзным,напыщенным, никогда громко не смеялся и не выражал своих эмоций.
Правда, иногда срывался, забывал, что он в образе, но тут-же поправлялся и напускал на себя солидность. Бывало, рассказывает кто-то смешную историю, все покатываются со смеха, а Дима (еле сдерживая себя) говорил: - Смешно...Смешно - но сам не смеялся.
К 100-летию со дня рождения Янки Купалы, главный режиссёр купаловского театра Валерий Раевский, поставил спектакль по ранним стихам классика - "Па шчасце,па сонца" (За счастьем, за солнцем) и предложил его телевидению.
Дима был назначен телевизионным режиссёром, для показа спектакля. Но он не
захотел быть простым исполнителем и решил привнести что-то своё.
В одну из сцен он ввёл роль Русалки. Она должна была "оживить" этот скучный
спектакль. Тоесть, не смотря на все запреты, Дима решил показать обнажённую
женскую грудь. И не такую, как у Гали Семёновой, а молодую, красивую...
Вместе со своим помощником Лёней Коншиным, они отправились в хореографическое
училище на поиски "груди".
Они долго там объясняли молодым девушкам, чего они хотят, обещали "золотые горы",киношную карьеру и конечно же прилично заплатить.
Наконец, им удалось уговорить одну студентку.
Не буду рассказывать, как шла подготовка к "ответственной" съёмке, как выгоняли
из студии всех посторонних, желающих посмотреть, как осветители и рабочие сцены
подглядывали в щелочки, чтобы увидеть эту обнажённую грудь...
Съёмка длилась около пяти часов. Наснимали с запасом, на будущее.
Наконец, когда спектакль был отснят и смонтирован, предстояла сдача худсовету.
Возмущению членов худсовета не было предела. Спектакль "разгромили", а режиссёру Акимкину рекомендовали убрать сцену с Русалкой и напомнили, чтобы он не забывал, где он работает...
Минск - Франкфурт на Майне.
Kino-Anekdoten aus verganger Zeit (перевод на немецкий язык Клауса Кляймана)
Michail Hankin
M;chten Sie eine Kino-Anekdote h;ren?
Es laufen gerade die Dreharbeiten zu einer gro;en Massenszene, an der 200 Leute beteiligt sind. Die erste Aufnahme ist im Kasten, die Menschenmenge hat sich an der Kamera vorbeibewegt und zieht immer weiter. Eine zweite Aufnahme ist n;tig, aber die Menge l;uft immer noch von der Kamera weg. Der Regisseur ist am Rande des Nervenzusammenbruchs und br;llt: "Umkehren, umkehren!!!" Ein Junge von vielleicht zehn Jahren hat das mit angesehen, geht zum Regisseur und sagt: "Onkelchen, Sie haben doch ein Mikrophon. Wenn Sie da hineinsprechen, h;ren es bestimmt alle." Der Regisseur nimmt das Mikrophon und schreit hinein: "Junge, verp... dich und st;r hier nicht bei der Arbeit!" Dann l;sst er das Mirkophon fallen, rudert mit den Armen durch die Luft und br;llt weiter: "Umkehren, umkehren!"
Karasjov sch;ttelte sich vor lachen und beobachtete die Reaktion seiner Kollegen. Sie lachten alle. Die Szene kam ihnen bekannt vor, die Anekdote war aus dem Leben gegriffen. Jeder der Anwesenden hatte so etwas erlebt, und mehr als einmal.
Jurij Michailowitsch Surikov, Vladimir Efimovitsch Karasjov und Serafim Vitalevitsch Milizin schwelgten schon seit mehreren Stunden in Erinnerungen.
Vladimir Efimovitsch Karasjov begann seine k;nstlerische Laufbahn mit gro;em Erfolg. Nach der Regisseurklasse VGIK ging er ans Filmstudio in Odessa, wo er den einzigen Spielfilm seiner Karriere drehte: "Wie Ivan Ivanovitsch mit Ivan Nikiforovitsch in Streit kam (von ihm selber erz;hlt)". Es folgten Jahre l;hmenden Stillstands, in denen er an die Flasche geriet und degradiert wurde.
Trotzdem schaffte er es, sich in Odessa unsterblich zu machen, denn das G;sschen mit der Kneipe, aus der er des ;fteren auf allen Vieren herausgekrochen war, wurde nach ihm benannt. Es hie; "Karasjovka".
Dass das voll und ganz den Tatsachen entsprach, konnte ich feststellen, als wir uns eines Tages aus unterschiedlichen Gr;nden nach Moskau begaben, wo wir im G;stehaus der Staatl. Rundfunk- und Fernsehanstalten der UdSSR in der Stra;e der Gewerkschaften wohnten. Da stiegen alle Gr;;en des Fernsehfilms ab, die nach Moskau beordert wurden, um ihre Filme der "Obersten Heeresleitung" vorzulegen. So trafen wir dort bei einem "T;sschen Tee" auch Filmleute aus Odessa. Als diese erfuhren, dass der Regisseur Karasjov mit ihnen am Tisch sa;, eben jener Karasjov, zu dessen Ehren das G;sschen seinen inoffiziellen Namen trug – da sprang einer von ihnen auf, klatschte sich auf die Schenkel und rief: "Zum ersten Mal im Leben sehe ich einen lebenden Klassiker!"
Nachdem Karasjov in Odessa gek;ndigt hatte, kehrte er nach Minsk zur;ck. Bei "Belorusfilm" war keine Stelle frei, deshalb ging er zum wei;russischen Fernsehen in die k;rzlich eingerichtete Abteilung "Telefilm". Doch auch da gab es keine Arbeit. Damit er etwas f;r sein Gehalt tun konnte, teilte man ihn der Landwirtschaftsredaktion des Fernsehens zu. Da Karasjov ein kreativer Mensch war, bem;hte er sich, das Landwirtschaftsprogramm auf hohem k;nstlerischen Niveau zu gestalten. In seiner ersten Sendung zeigte er die Schrift im Abspann vor lebendigem Hintergrund. So wurde aus der Landwirstschaftssendung "echtes Kino". Stellen Sie sich auf dem Bildschirm die gro;e Form eines Schweines vor, in der steht: "Regisseur: Karasjov". Dann erscheint das Bild einer Kuh, worin steht: "Regieassistenz: Bytschkovskij". Das ganze Studio am;sierte sich noch lange ;ber diese Gestaltung des Abspanns.
Serafim Milizin setzte das Gesp;ch fort und sagte: "Jurij, erinnerst du dich noch an deine Geschichte mit den Popos, die dir einen 'Strengen Verweis' einbrachte? Dabei war das doch nur ein Jux, und heute lachen alle dar;ber." Surikov schaute Milizin fragend an.
"Na klar, das sollten wir uns in Erinnerung zur;ckrufen", fuhr Milzin fort. "Stell dir vor, Volodja, vor einigen Jahren drehte Jurij einen Kriegsfilm, in dem ein Partisan deutsche Soldaten gefangen nimmt, die nackt in einem Fluss baden. Damals war es nat;rlich nicht erlaubt, nackte Menschen auf der Leinwand zu zeigen. Aber Jurij... ich bin fast gestorben vor Lachen. F;r ihn war das die wichtigste Szene des Films – dieser leuchtende nackte Hintern. Zwei Deutsche werfen einen dritten in die H;he, er taucht ins Wasser ein und zeigt dabei in Gro;aufnahme seinen nackten Arsch. Was hat ihm der f;r einen ;rger eingebracht... Wei;t du noch, Jurij, ich habe dir damals vorgeschlagen, doch auch so einen Abspann zu gestalten wie Efimitsch. Hahaha! Ungef;hr so: Der Hintern taucht unter, der Film l;uft r;ckw;rts, Standbild, und davor erscheint die Schrift: "Regiseur: Surikov", der Hintern taucht unter, kommt wieder hoch und der Names des Regieassistenten erscheint. So geht das weiter, und nach und nach erscheinen die ;brigen Mitglieder der Film-Crew.
Alle lachten in kollegialem Einverst;ndnis.
Surikov ereiferte sich:" Na und du? Erz;hl doch mal von dir selber! Erz;hl doch, wie du damals weibliche Br;ste zeigen wolltest. Serafim drehte den Fernsehfilm 'Die Menschenscheue', rief Surikov zu Karasjov, erinnerte sich an meine Popos und dann... ging er seiner Hauptdarstellerin Galia Semjonova ewig damit auf den Wecker, dass sie zur ;berzeugenden Ausgestaltung der Rolle ihren Busen zeigen m;sse. Sie versuchte ihn davon zu ;berzeugen, dass sie schon alt und ihre Br;ste nicht mehr besonders h;bsch seien, aber er wollte davon nichts wissen. Da ;ffnete sie ihren BH und sagte: "Schauen Sie selber." Zwei schlappe S;ckchen hingen hinunter, wie ausgepresste Zitronen, und Serafim sagte: "Nein, nein, das geht wirklich nicht, das w;rden die Zuschauer nicht verstehen." Das wichtigste war aber, dass er gesehen hatte, was er sehen wollte."
"Ja, Sima, du hattest immer viel Spa; daran, weibliche Reize zu zeigen. Wo wir dieses Thema einmal angeschnitten haben, muss ich mich an Slava Akinimuschkin erinnern", erheiterte sich Karasjov. "Auch er wollte die Zuschauer in Erstaunen versetzen...
Ihr erinnert euch sicher daran, als wieder einmal die ;bliche Propaganda-Aktion lief. Diesmal hatte 'unsere' Partei beschlossen, sich dem Kampf gegen den Tabakgenuss zu widmen. Im Fernsehen und in der Presse erschien eine Flut von Filmen und Aufs;tzen ;ber die schrecklichen Folgen des Rauchens. Das Fernsehen wurde angewiesen, alle Szenen aus ;lteren Filmen zu herauszuschneiden, in denen rauchende Leute zu sehen waren. Keine einzige Sequenz entging den wachsamen Augen unserer Zensoren. Das war reine Vivisektion, denn danach sah man Filme, deren Handlung niemand mehr verstand, weil der Sinn v;llig zerschnipselt worden war.
Auch vorher gab es schon eine Reihe von Verboten, die wir alle im Schlaf h;tten herunterbeten k;nnen. Streng untersagt waren Szenen von Bes;ufnissen, noch strenger als streng verboten war es, nackte Leute zu zeigen oder solche, die sich gerade auszogen, ganz zu schweigen etwa von Bettszenen. Allen, die beim Fernsehen arbeiteten, war es untersagt, B;rte zu tragen. Mancher h;tte gerne einen Bart gehabt, aber immer hie; es: 'Was wollen Sie den Leuten denn f;r ein Beispiel geben, Sie, die Sie an der ideologischen Front arbeiten?' Da half es nichts, wenn man an Lenin, Marx oder Dscherschinskij erinnerte. Und gnade dir Gott, wenn du in die Ausn;chterungszelle gekommen w;rest. Das h;tte das Ende der Karriere bedeutet, du w;rest fristlos entlassen worden.
Aber Vjatscheslav Dmitrievitsch Akimuschkin beschloss, gegen solche Willk;r zu protestieren. Nicht nur, dass er sich einen Bart stehen lie;, nein, er fing auch an, demonstrativ Pfeife zu rauchen. Das war alles noch harmlos, aber eines Tages sa; er mit einem Kumpel im Park und schl;rfte Portwein. Da griffen linientreue Volksgenossen ein und ;bergaben ihn der Polizei.
Am n;chsten Morgen erschien Slava ohne Bart und Pfeife bei der Arbeit. Er war so schockiert, dass der die Untersuchung beim Parteikomitee gar nicht erst abwartete und sich schon vorher schleunigst rasierte und das Rauchen aufgab. Trotzdem blieb Slava ein "aufs;ssiges Subjekt".
Das ganze Leben spielte er die Rolle des Regisseurs, immer eifrig am Arbeiten, immer ernst und feierlich. Niemals lachte er laut, niemals zeigte seine Emotionen. Zwar ging ihm schon manchmal der Hut hoch, manchmal verkroch er sich auch, um zu verbergen, dass er neben der Spur war, aber er bekam sich immer wieder ein und verordnete sich Best;ndigkeit. Es kam vor, dass jemand einen Witz erz;hlte und alle sich vor Lachen bogen. Slava sagte nur: "Lustig, wirklich lustig", lachte selbst aber nicht.
Zum hundertsten Geburtstag von Janka Kupala inszenierte Valerij Raevskij, der Erste Regisseur des Kupalovskij-Theaters eine Auff;hrung zu den fr;hen Gedichten der Klassiker "Po Schchaste – po sonza" und schlug sie dem Fernsehen zur Sendung vor. Slava war der f;r Theaterauff;hrungen zust;ndige Fernsehregisseur. Doch er wollte nicht den einfachen Erf;llungsgehilfen spielen und beschloss, etwas Eigenes einzubringen. In eine Szene f;gte er die Rolle einer Wassernixe ein. Sie sollte das langweilige Spektakel etwas beleben. Dazu beschloss Slava gegen jedes Verbot, einen nackten weiblichen Busen zu zeigen. Und nicht etwa einen wie den von Galia Semjonova, sondern einen jungen, h;bschen...
Gemeinsam mit seinem Gehilfen Ljona Konschyno ging er zum Ballettinstitut auf der Suche nach "Br;sten". Dort erkl;rten sie den M;dels lange, was sie suchten, versprachen ihnen goldene Berge, eine Filmkarriere und nat;rlich reichlich Geld, und hatten schlie;lich eine Studentin zu dem Job ;berredet.
Ich werde jetzt nicht erz;hlen, wie die Vorbereitungen zur eigentlichen Aufnahme abliefen, wie sie alle Unbeiligten aus dem Studio jagten, die wie die Beleuchter und anderen B;hnenarbeiter glotzen wollten, um die nackten Br;ste zu sehen... Die Aufnahmen dauerten etwa f;nf Stunden. Sie filmten auf Vorrat, f;r die Zukunft.
Als endlich die Auff;hrung im Kasten und fertig montiert war, galt es, die Abnahme durch den "Kunst-Sowjet" zu ;berstehen. Die Emp;rung der Mitglieder dieses Komitees ist nicht ;berliefert. Aber die Reaktion war niederschmetternd, und man empfahl dem Regisseur Akimuschkin, die Szene mit der Wassernixe herauszuschneiden und sich daran zu erinnern, wer er sei und wo er arbeite..."
Minsk – Frankfurt am Main