«Уроки бытия».
Ну вот вам и здрась-сь-сьте!
Я здесь иду!!! Чего же боле?! Помнится, два года назад тот известный отрывочек вызывал во мне чрезвычайнейшее негодование, и даже, может быть, явное раздражение, но это уже, естественно, хоронилось в себе. Да как же та-а-ак, да как мо-о-ожно?!! Да как можно начинать письмо с вопроса?! Да что он имел этим ввиду?! «Я вам пишу, чего же боле?» Что за тупейший здесь мотив?!!
Но мог ли я тогда хотя бы даже представить, что окажусь в подобной ситуации? Какой, спросите вы? А представьте себе, как семнадцатилетний парнишка со свистяще-визжащим писком в руке глубокой ночью разгуливает по самым окраинным задворкам города. В одиночестве! Причём не маньяк-насильник, а романтичный философ! Чего же боле?!
Да-а-а… Сейчас таких днём с огнём не сыщешь. Разве что ночью. И кроме того, я, всё-таки, одного знаю. Догадались, кто?
Если честно, я не часто совершаю такие вылазки. На сии редкие случаи бывают свои причины. Причины ужасные, кричащие, свистяще-визжащие, нелепые, глупые, недостойные, но всё же выводящие из себя. И из квартиры. Но об это лучше не стоит.
Странно, настроение у меня после таких вот… кхе-кхе…, почему-то какое-то, не то чтобы весёлое, но чувствуется свобода, просто радость от неё. «Теперь я на воле, я синяя птица…» Правда автор пел немного про другое. Или же немного про совсем другое. Но всё-таки.
Да-а-а… Красотиш-ш-ша… Мисьтицызьм. Ужасно прекрасное зрелище! Здесь, подо мной, светло, можно разобрать любой маломальский камушек. А на расстоянии пары шагов уже начинается царство теней, мрачных, только угадываемых очертаний, таинственного шуршания листьев, и вон там, за тем мусорным баком обязательно прячется чёрное косматое чудовище, выпялившее на меня свои круглые немигающие глазищи, горящие зелёным нездешним светом…
«Мя-а-а-у» – пропищал жалостливый голосок. Тьфу-ты, нечистая сила!!! У, кот-т-тяра!
И небо сегодня очень красивое. Я вообще люблю небо. Во всех его проявлениях. И чистое, и «грязное». И, хотя оно всякий раз особенно прекрасно, сегодня было прекрасно по-особому. В принципе, оно почти всё было тёмным, на востоке так вообще чёрным. Но с противоположной стороны был светленький кусочек. А между западом и востоком бесконечное число оттенков синего цвета! В прямом смысле бесконечное. Такой неописуемый переход создан раз и навсегда, и никто больше такого не сделает, и уж тем более такое не подвластно Человеку!
Вдруг по этому гладкому полотну поползла какая-то светящаяся точечка. Вначале я принял её за метеор. Но для метеора скорость что-то уж маловата. Потом я решил, что на самом деле движется он быстро, а всё дело в проекции на мой глаз – падает он под большим углом к поверхности Земли и упадёт (если вообще упадёт) где-нибудь недалеко, вполне возможно, что даже в пределах городской черты. Но тогда он не увеличивается в размерах. Это во-первых. Во-вторых, он не кажется растянутым. А в третьих, что-то уж долго он летит. Полминуты точно прошло, а ему всё никак неймётся! В воздухе опять запахло мистицизмом.
Спутником эта точка тоже не может быть, поскольку и звёзд-то ещё пока не видно. Тогда самолёт? Это который? в таком месте и в такой области? Да и что-то медленно ползёт, при условии, что я всё-таки вижу его «габаритные огни», почему-то не мигающие. В воздухе ещё больше запахло мистицизмом.
Я вдруг очень явственно и чётко вспомнил то состояние духа, то неописуемое чувство, когда что-то здесь не так, и нЕ у кого спросить, всем наплевать, да вроде бы всё и так, но внутри что-то повернулось, и обратно не хочет. И чем-то, непонятно чем, чувствуешь запах детектива, знаешь, что где-то вот тут, рядом, что-то должно происходить, и хочется, и боязно, но опять пустынная захламлённая улица убегает в точку; и опять, сопутствуя косым рваным ранам облаков, раскатывается голое поле до тоненькой полоски леса вдалеке.
Вспоминается момент, никогда не происходящий, созданный воображением. Даже и не момент, а всего лишь картинка: незнакомый желтоватый ключ в руке на фоне чёрного Ничто. Вспоминается не существовавший момент, когда с пацанами из пионерлагеря бежали к девчонкам в другой корпус, да так и не добежали. Лезли через ограду, толстый серп луны еле освещает блестящую густую листву высоких кустарников и половину какой-то отрезанной лужайки. Кто-то почесал обратно, кто-то ещё куда-то свернул, а кто-то просто растворился во сне. И я снова один. Лишь стрекот кузнечиков вдалеке и что-то повёрнутое внутри. А может, и не сон, а так просто, примерещилось…
А вот уже и из реального. Совсем недавно. Как я хотел её, как я жаждал её, я любил её (это вспоминается со скрежетом в груди, а ещё больше в мозгах), я уже почти видел её, но она всё время расплывалась. И вдогонку этому, вспомнилось, как чуть погодя я впервые почувствовал её. Ещё не в сердце, тогда даже не понял – где; тогда и чувство-то было совсем никудышным. А родилось это всё из простого ребяческого лихачества, хотелось быть взрослым, не понимая этого, хотелось девчонку (не физически, естественно), хотелось просто подругу, чтобы просто была.
А вдогонку уже к этому вспомнилось, как безумно хотелось накачать мышцы, за лето, чтобы потом прийти в школу и накостылять всем пацанам, потому что обижали все, даже девчонки (не физически, естественно). Господи, как всё глупо! А началось всё с садика, когда даже на очень-очень унизительные обиды я лишь изредка жаловался, и воспитательница, чтобы только отвязались, стыдила обидчика, требовала прошения прощения; и обидчик, нахмурившись и уставившись в землю, бубнил что-то под нос, наверняка думая про себя, что он-то сейчас, конечно, скажет всё, что требуется, но только в следующий раз приложится поосновательней. А я был на седьмом небе, когда справедливость вроде бы торжествовала, и все снова становились друзьями.
Но тогда я сильно ошибался. Просто все прикидывались ангелами по негласному соглашению. В то время как я действительно хотел им стать. А в первую очередь и изощрённей всех прикидывались родители. Как же это ужасно, когда тебя спрашивают о твоём поступке, или решении, или просто так, и спрашивают о довольно «ангельских» вещах, требующих каких-либо выводов, обо мне, моей «ангельности», но у спрашивающих был лишь ветер в голове и «ангельское» выражение на лице. И ещё более ужасно, когда тебе, несмышлёному, на твой «ангельский» вопрос нагло врут, одевая ту же маску, да сквозь неё проступает пошлое подмигивание другому маскараднику, дескать, как я его! А что же до тебя, так ты ещё ростком не вышел.
И я ведь уже всё это чувствовал, вылезая на свет! И больше этого яркого, но холодного больничного света я уже тогда ненавидел эти сквозящие взгляды, и проступающие сквозь них, словно холодный пот, ничтожные эгоистичные мысли…
Не знал я тогда, что мне самому впору таким становиться.
Да, этот свистяще-визжащий писк, словно чей-то непрерывный на одном дыхании стон, подплывающий от пределов слышимости, уже был со мной, был во мне, точнее был мной. А я был им. Я вышел с ним на свет, но он был со мной и раньше. Я всю жизнь его ненавидел, потому что до ненависти боялся. Он был словно моей противоположностью, моим отражением. И вот теперь он уже в моих руках. И вот теперь я уже не знаю, что с ним делать, потому что ведь это и есть я. Я знал, что теперь всё по-иному, теперь я открыт; всё, что было, всё это есть, это не скроешь, да и какой смысл скрывать, ведь это и есть я. Всё, как на ладони, все плюсы и все минусы поместились в одной ладони, в одном сердце, в одном мне и мне самом. Ведь это и есть я.
***
Из газет:
Один за миллионы
Как известно, мир сейчас волнует только одна проблема – угроза Мировой войны. Международный конфликт уже максимально приблизился к критической точке. И вчера глубоко ночью, а точнее уже сегодня в три часа шестнадцать минут высоко над городом, в стратосфере, пролетел военный самолёт Миротворческой Коалиции, предназначенный для сброса атомных бомб. И вот, бомба всё-таки была сброшена! На наше счастье без ядерного запала.
Видимо, таким образом потенциальный противник ставит нам последний ультиматум, намекая на то, что в следующий раз бомбы будут настоящие. Политики дают друг другу последний шанс, но, дамы и господа, какой ценой?! И это не взирая на все попытки мирных жителей противостоять военному решению проблемы.
Без жертв всё же не обошлось и на этот раз. При бомбардировании скончался один человек. Как сообщает очевидец – безработный Серюхин В. Л., случайно оказавшийся на месте происшествия – бомба упала прямо на несчастного.
«В тот вечер я напился. Но вы сможете меня понять. Эта массовая истерия отобрала у меня всю семью, работу…, всю мою жизнь. Я страшно запил, и вчера, по пьяни, решил лишить себя жизни. Побрёл искать подходящее место, да заблудился. Увидал парнишку лет семнадцати, решил спросить дорогу. И вдруг слышу – свист такой, пронзительный. Прямо как в сорок втором, когда брат, прежде чем уйти на фронт, учил меня различать осколочные от ещё каких. Ну, думаю, всё, нажил себе белую горячку под конец жизни. Глянул в ту сторону, где она должна быть. А глаза у меня, тьфу-тьфу-тьфу, отменные, почти что известный Левша. Взгляд на секунду поднял, гляжу – и действительно что-то такое есть, да по всем признакам сюда летит. Я в миг протрезвел, прыгнул в канаву, и тут же грохот, треск, камни полетели. Не знаю, сколько пролежал; пока лежал, думал – всё, опять война началась. А потом поднялся, отряхнулся, гляжу – бомба целёхонька, наполовину в асфальт зарыта. Поискал парнишку – нету, только в десяти метрах рука оторванная лежит. Это же ведь явный знак свыше! Теперь, после такого, я не знаю, что делать буду. Но пить точно брошу!»
Вот, дамы и господа, какие на белом свете случаются чудеса. Специалисты, прибывшие на место происшествия, утверждают, что вероятность свершения такого случая практически равна нулю. По их выражению, скорее уж Господь всем грешникам подарит пропуск в рай, чем случится нечто подобное. Хотите верьте, хотите нет, но уж больно этот инцидент смахивает на явный знак свыше. Может быть, это повод ещё раз подумать нашим уважаемым политикам, и этот несчастный умер один, чтобы спасти миллионы?