Текст размещен в ознакомительных целях, иллюстраций, несущих значительную смысловую нагрузку, в нем, по особенностям сайта, нет. Текст с иллюстрациями частями выкладывается на сайтах, указанных на титульной странице.
Валентине – единственной и навеки
СОТВОРЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА
И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.
Быт., 1: 27
Когда-то человека на Земле не было. С этим согласны все. Потом он возник. Это тоже вроде бы не вызывает возражений. Но когда? Но как? И тут начинаются споры. На одном полюсе спектра мнений – концепция естественного развития стада обезьян в сторону все большего совершенствования способностей, результатом чего и стало появление человека. Легко видеть, что она внутренне противоречива. Либо в человеке есть нечто принципиально новое, чего совершенно нет в обезьянах, и тогда в ходе развития был момент творения этого нового; либо то специфичное, что имеется в человеке, присутствует и в обезьяне, пусть в малых количествах, и, стало быть, ничего и не возникало, а лишь возрастало количественно, и тогда человек – всего лишь одно из животных в числе прочих, отличающееся от них, например, размером сознания (у тех оно тоже есть, но – значительно меньше), как слон отличается длиной хобота, а жираф – шеи.
На другом полюсе – представление о том, что человек был создан Богом практически в том же виде, в каком существует сейчас. Не «произошел от обезьяны», как приходится слышать, а был создан из обезьяны. В теориях антропогенеза, как правило, всегда обозначена грань, разделяющая прачеловека, скудельный сосуд, подготавливаемый для принятия священного огня – и человека в собственном смысле слова.
Когда же, где и как это произошло?
Когда?
Момент первого появления на земле материальных коррелятов создания, обладающего творческими способностями, установлен с достаточной точностью. «...35 000 лет назад в материальной культуре людей, живших на территории Европы, произошли кардинальные изменения. Впервые появляются предметы символического характера. Они включают в себя как украшения в форме бус или подвесок, так и первые изображения, двухмерные или трехмерные, отражающие окружающий мир. Этот «культурный взрыв», ознаменовавший начало периода, который получил название «ориньякского»
Ориньяк (Aurignac, 40000–25000 лет до н. э.) – верхнепалеолитическая кремневая индустрия.
, отмечен одновременно на обширных территориях Западной и Восточной Европы», – пишет антрополог Рэндолл Уайт. «Во всех случаях, когда мы имеем дело с ориньякской культурой, она несет с собой обитание современного человека», – вторит сотрудник лондонского Музея истории природы Кристофер Стрингер.
В рамках ориньякской культуры возникает человек в строгом смысле слова. Скачком изменилось его внешнее строение, став в общих чертах таким, каким мы его знаем сейчас. В течение предшествующего миллиона лет оно отличалось – за исключением размеров черепа – удивительной стабильностью. Неандертальцы были крупнее и сильнее нас. Менее массивным стал скелет, исчезли надбровные дуги, ослабела зубная система (редукция зубного ряда продолжается по сей день), появился подбородочный выступ. Изменились пропорции тела: ноги стали заметно длиннее, руки – короче. Видимо, в этот же момент человек утратил основную массу волос. В ограниченном регионе произошли взрывообразные изменения: за считанные века появилось больше новаций, чем за предшествующие миллионы лет. На планете Земля возникла масса новых, дотоле невозможных и невообразимых вещей.
«Человек, морфологически неотличимый от современного, появился 40 тыс. лет назад», – утверждает Шервуд Л. Уошберн, ведущий антрополог Калифорнийского университета. Еще более категорично на этой цифре настаивает Б.Ф. Поршнев: «Люди – это вид Homo sapiens, сформировавшийся 40–35 тыс. лет тому назад, а окончательно – 25–20 тыс. лет назад, и только такова максимальная длительность человеческой истории; что же касается предшествовавших полутора-двух миллионов лет развития предковых форм, то они могут быть полностью интерпретированы в понятиях естествознания».
Где?
Долгое время палеолитическое искусство Франко-Кантабрии, бизоны из Альтамиры или мамонты из пещер Фон-де-Гом и Комбарель казались уникальными и «яркая вспышка пламени в глубине веков» (выражение З.А. Абрамовой) виделась целиком происшедшей в пределах Европы. Затем на алтайской стоянке Усть-Каракол обнаружены древнейшие орудия ориньяка, на Урале – открыта пещера Шульган-Таш, более известная под названием Каповой. Установлено, что скульптурные изображения животных в Восточной Сибири начали делать по крайней мере не позже, чем в Центральной и Западной Европе (Константинов и др., 1983).
И все же это была единая вспышка. А. Леруа-Гуран подчеркивает единообразие ее художественного содержания: «образный смысл изображений, кажется, не изменяется с тридцатого до девятого тысячелетия до Р.Х. и остается одним и тем же от Астурии до Дона». Где же она произошла?
Древнейшие костные остатки человека, отличающиеся достаточно сложившимся комплексом прогрессивных черт, обнаружены на стоянках Афар (Эфиопия, 160–150 тыс. лет назад) и Летоли-18 (Танзания, 120 тыс. лет). Несколько более поздним временем датируются палестинские находки в пещерах эс-Схул (Израиль, гора Кармел) и Джебел-Кафзех (Израиль, близ Назарета). Первоначальные их датировки – ок. 40 тыс. лет. Еще в 1938 году, почти сразу по обнаружении этих останков, немецкий антрополог Франц Вейденрейх предположил, что родословная европейского человека идет от палестинских гоминидов типа Схул. Сегодня датировки этих останков пересмотрены. Для черепа Кафзех-6 (Израиль), анализ по 14С дал 92 тыс. лет, а метод электронно-спинового резонанса – 115 тыс.
Однако никаких «материальных коррелятов» сознания, относящихся к соответствующему периоду, ни в Африке, ни в Палестине не обнаружено. Появление человека современного типа в Африке (чуть позже – в Палестине) и появление верхнепалеолитического искусства в Европе разделяют около 60 тыс. лет, причем существа, которых считают физиологически не слишком отличающимися от нас, в течение десятков тысяч лет ничем не обнаруживали наличия у них сознания! Б. Медников считает, что это случилось «...не потому, что они были не способны к этому, а лишь потому, что просто не испытывали в этом долгое время достаточной необходимости, не имели, так сказать, стимула для культурных новаций». Л. Вишняцкий посвящает доказательству этого тезиса целую статью. Читая ее, невольно вспоминаешь петрониевского Тримальхиона, который «мог бы украсить собой любую курию Рима, но не пожелал».
Ответы А. Зубова и Р.Клейна намного интереснее. Изменения в поведении человека, произошедшие 40 тысяч лет назад, явились, по мнению Р.Клейна, следствием последнего из длительной серии биологически обусловленных прогрессивных сдвигов в развитии умственных и познавательных способностей человека. «...Мутации, поднявшие человека современного облика над уровнем других древних гоминид, – замечает А. Зубов, – произошли намного позже завершения формирования внешних таксономически значимых структур черепа и касались, скорее всего, в основном тонких перестроек мозга» (курсив наш).
В ближневосточном регионе ориньяк появляется – при максимальных натяжках – не ранее 36 тыс. лет назад, причем большинство исследователей согласны, что он пришел из Европы. В интервале 80 – 38 тыс. лет назад свидетельств присутствия Homo sapiens на Ближнем Востоке попросту нет. И, главное – ни в описываемое время, ни гораздо позже здесь нет никаких следов символьной деятельности! Первые ее несомненные свидетельства появятся здесь лишь в натуфийской культуре, около 10 тыс. лет назад, практически одновременно с земледелием. Единственный предмет, в котором Н. Горен-Инбар и А. Маршак увидели заготовку (!) для антропоморфной статуэтки (и очень хотели бы, чтобы то же самое увидело в ней ученое сообщество), найден на стоянке Берехат Рам (гора Кармел) в слое, датированном по 14С 230 тыс. лет тому назад, т.е. далеко выходит за рамки предполагаемой эпохи «очеловечивания» и годится лишь в перечень курьезов вроде тех, что приводят М. Кремо и Р. Томпсон в работе «Запрещенная археология».
Д. Гаррод считала местом рождения верхнего палеолита Иранское плато; однако барадост – одна из древнейших ориньякоподобных индустрий, возникшая здесь, – не древнее 36-38 тыс. лет; кроме того, здесь нет костных находок человека современного типа. Л. Дюпри и Ч. МакБерни видели местом рождения ориньяка Северный Афганистан. Однако слой III пещеры Кара-Камар в северном Афганистане вряд ли старше 32 тыс. лет.
На северо-востоке Ливии (пещеры Хагфет-эд-Дабба, Хауа Фтеах) ориньяк появляется в интервале 38–30, в Египте (Назлет Хатер 4) – 33-35 тыс. лет назад. В Малой Азии памятников ориньяка вообще нет.
Итак, все же Европа? Споры шли лишь о том, где именно в Европе возникли наиболее древние артефакты ориньякской культуры. До сих пор первенство, как будто бы, отдавали нижним слоям пещер Бачо-Киро и Темнта (Болгария, более 40 тыс. лет назад), но теперь их индустрии относят к предориньякским, а возраст слоев 9-6 Бачо Киро, IV Темнты и стоянки Миток Малу Галбен в Румынии определен в 31–34 тыс. лет. Нет здесь и убедительных признаков символьной деятельности. Там, где имеются антропологические находки соответствующего возраста (Крапина, Винча) – это неандертальцы. Не оправдала возложенных на нее надежд и пещера Ишталлошкё (Венгрия) – 33-35 тыс. лет. Каменная индустрия слоя 3 Виллендорфа II (38-39 тыс. лет) не признана ориньякской, а возраст слоя 4, с которого ориньяк начинается – 32 тыс. лет. В целом ориньяк старше 36,5 тыс. лет в Западной Европе неизвестен.
Прежде считалось, что на территории нынешней Польши человек современного типа появился 38,6 тыс. лет назад, в Чехословакии – 38 тыс., во Франции – более 33 тыс., на Иберийском полуострове – около 30 тыс. лет назад. Сегодня ясно: во всей Западной Европе нет костей Homo sapiens, о которых можно было бы с уверенностью сказать, что они древнее 32 тыс. лет.
К этому же ряду до самого последнего времени относили и памятники Русской равнины. Так, наиболее ранние памятники в Костенках по 14С были не древнее 36–37 тыс. лет. По крайней мере так считалось до конца полевого сезона 2006 года.
Костенки-12, слой IV…
В Европе хомо сапиенс сначала появился в степях России»
Rzecz pospolita, Польша, 12.I.2007
Самое древнее европейское поселение – в России
Новые известия, 17.I.2007
Археологи нашли под Воронежем древнейшую цивилизацию Европы. Европа началась в верховьях Дона
Российская газета, 26.I.2007
Древнейшие свидетельства пребывания человека, наделенного разумом, владеющего символьной деятельностью обнаружены в Костенках-на-Дону. В 1984 г. М.В. Аникович (Институт истории материальной культуры РАН) открыл на многослойном верхнепалеолитическом памятнике Костенки-12 древнейший, IV слой, возможно, самый древний во всей Европе, а годом раньше здесь же – погребение младенца. До этой находки в России было известно только 7 верхнепалеолитических погребений: 4 – в Костенках, 2 – в Сунгире, 1 – в Сибири, да еще 4 в Украине, в Крыму: 1 – в Староселье, 2 – в Киик-Кобе, 1 – в Заскальной VI.
…Много-много тысяч лет назад в окрестностях современного Неаполя (Флегрейские поля) извергались почти одновременно около полусотни вулканов – настоящий ад! В атмосферу Земли было выброшено столько вулканического пепла, что ученые называют этот период ядерной зимой палеолита. Следы этих пепловых выбросов можно встретить повсеместно, есть они и в Костенках. В конце 2005 г. итальянские исследователи провели радиоуглеродный анализ флегрейского пепла. Выяснилось, что извержения случились около 40 000 лет назад; природа словно бы сама позаботилась поставить заметную метку вблизи самой важной для нас даты.
Так вот, острия, скребки и украшения из морских раковин лежат в Костенках ниже уровня флегрейского вулканического пепла. Здесь же – фрагмент древнейшей в мире фигурки, человеческая головка. Споро-пыльцевой анализ и палеомагнитный метод дали для возраста культурного слоя, обозначенного как «горизонт очагов», 40–42 тыс. лет (радиоуглеродная дата – 44 900 ± 3800 лет). Американские ученые, исследовавшие артефакты из Костенок термолюминесцентным методом, увеличили их возраст до 45 тысяч лет.
На настоящий момент это – древнейшая достоверная дата верхнего палеолита Восточной Европы. Орнаментированные пронизки и раковины с искусственными отверстиями из этого слоя – древнейшие украшения Европы. Облик каменной и костяной индустрии, датировка которой несомнена и окончательна, имеет необычный, слишком «развитой», почти неолитический облик! Восточно-Европейская равнина была заселена людьми современного типа за несколько тысяч лет до их появления в Западной Европе, – утверждает Михаил Васильевич Аникович и его итальянские и американские соавторы, – причем плавной эволюции от среднего палеолита к верхнему здесь не отмечается: 45 000 лет назад здесь сразу появляются развитая верхнепалеолитическая культура.
Соавтор открытия, профессор Джон Хоффекер заметил: «Это, наверное, самая холодная и сухая часть средней Европы и последнее место, где мы ожидали бы их [людей современного типа] увидеть».
Положение Костенковско-Борщевского района
Гаплотип R1a
И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке
Бытие, 2: 8
Согласно М.В. Аниковичу и его соавтору Джону Хоффекеру из Института арктических и высокогорных исследований Университета Колорадо получается, что кроманьонцы пришли в Европу с Востока, с Алтая. Но то же самое получается и в результате последних исследований геногрупп и гаплотипов человека.
С 70-х годов прошлого века слово «Азия» все чаще стало появляться в работах, анализирующих происхождение человека, а к его концу роль Азии прояснилась окончательно. Анализ мДНК женщины, на основе которого появилась концепция «Африканской Евы», дополнен более точной и информативной методикой анализа Y-хромосомы мужчины. Она эффективно применяется для идентификации личности в криминалистике, в запутанных гражданских делах об отцовстве и пр. Но она же позволила определить место и время появления «молекулярного Адама». Консорциум по Y-хромосоме (YCC, The Y-Chromosome Consortium) в 2002 г. утвердил номенклатуру линий Y-хромосомы, учитывающую последовательность возникновения мутаций. Мы приводим ее незначительный фрагмент, описывающий последовательность ключевых мутаций в Y-хромосоме, касающийся миграции прачеловека на территории Северного Причерноморья.
Клада (ветвь) на филогенетическом древе Локус Y-хромосомы, где произошла мутация Время мутации Место мутации
K M9 40 000 Юго-Западная Азия – Север Центральной Азии
P 92R7 (M45) 35 000 Север Центральной Азии (Алтай) – Северо-западная Азия
R M207 Северо-западная Азия (Урал)
1 M173 30 000 Северо-западная Азия – Европа
а SRY1532 Степи к северу от Черного и Каспийского морей
b P25 13 000 Испания
Даты в третьей графе таблицы (курсив) – условны; они поставлены, исходя из расчетного темпа мутирования, а он оказывается тем медленнее, чем более совершенные методики применяются. Так, по Хейеру он составляет 20 10 4 мутаций на локус за поколение (исследование 1997 г), но Форстер в 2000 г. скорректировал эту цифру до 3,27 10–4 – в шесть раз медленнее. Видимо, указанные курсивом даты в ближайшем будущем будут пересмотрены в сторону увеличения – без этого они не вполне стыкуются с археологическими событиями, отмеченными в указанных регионах.
Мы намеренно не указали дату мутации R1a (SRY1532), случившейся после P (М173) и до R1b (Р25), относительно сроков которой идут жаркие споры. Иногда ее называют «индоевропейской» или даже «скифской», занижая датировку до нескольких тысяч лет. Но, возможно, ее стоило бы назвать «костенковской»…
«Стандартная» теория (если сегодня, когда представления археологов, начиная с самых фундаментальных, переворачиваются с головы на ноги, вообще можно говорить о стандартной теории) приводит человека в Европу из Африки. Однако все настойчивее звучат голоса, призывающие прислушаться к мнению Ральфа фон Кенигсвальда, Тейяра де Шардена, П.Маркса, Т.Джакоба, С.Сартоно и других исследователей и искать прародину человечества в Юго-Восточной Азии…
«Стандартная» и «азиатская» концепции происхождения человечества. Кружки – места появления людей, анатомически сходных с современными, цепочки точек – пути их миграции, лилия – место появления у человека сознания
Палеолит в Евразии. Маршрут миграции прачеловечества и ключевые мутации на этом пути. Звездочки – стоянки с захоронениями. Показаны территории, занятые ледником, моря в их тогдашних границах и основные стоянки палеолита
Не следует забывать, что в юго-восточной Азии, в Китае находятся стоянки синантропа, здесь располагается один из древнейших очагов гоминизации, как-то незаметно сброшенный со счетов сторонниками «африканской Евы»…
***
Итак, когда и где был сотворен чееловек – мы теперь знаем. Но как он был создан? Попробуем разобраться. Начнем издалека... и в своих выводах пойдем еще дальше.
Миллион лет назад
Собиратели или «отбиратели»?
Наши далекие прапредки, во многом, видимо, подобные сегодняшним шимпанзе, были собирателями-некрофагами, трупоедами, падальщиками. Не оленьим шашлыком разнообразили они лесные груши и грибы, а улитками, саранчой и дождевыми червями, и только иногда – костями, оставшимися от трапезы льва. Каждый из них по отдельности не мог защититься от леопарда или льва, а бегал медленнее этих хищников. Самочки этих существ были не выше 120 см при весе 35 кг, самцы – 150 см (50 кг); оружия – практически никакого, кроме грубо оббитых галек. Могли ли они убивать быстроногих газелей? Исполинских слонов? Толстокожих бегемотов?
Им доставались в основном объеденные и обглоданные туши, практически – костный и головной мозг, а их примитивные каменные орудия предназначались не для охоты, а для разбивания костей. На мясную пищу всегда много охотников, – поясняет Льюис Р. Бинфорд, пришедший к таким результатам в начале 80-х годов прошлого века. – У остатков туши, пока на ней есть хоть что-нибудь съедобное, непременно пребывает прайд львов, стая гиен или грифов.
Но так нашим прапредкам не должно было доставаться вообще ничего! Ведь плотоядные не оставляют в покое костяк, ни пока он пахнет свежей кровью, ни когда от него уже тянет сладковатым смрадом. А кости прекрасно умеют разгрызать и гиены. Неужели наши прапредки так-таки и не делали попыток отогнать хищников от мяса? Ну, льва, саблезубого тигра – понятно, но гиен, шакалов? Грифов?
Этологи, исследующие природу Африки, утверждают, что бабуин или шимпанзе даже в одиночку способны отогнать от добычи леопарда или гепарда, не говоря уж о шакалах. А если не в одиночку? А если стадом?
Шимпанзе замахивается палкой на леопарда.
«Жизнь – борьба», – привычно говорим мы. И это действительно так. Хищник и его жертва прямо и жестко зависят друг от друга. Каждая их встреча – это соревнование: в силе, в ловкости, в скорости бега, в вооруженности клыками и когтями, рогами и копытами. Соревнование буквально на пределе возможного, ибо ставкой каждый раз является жизнь. Ни грамма лишнего жира на мускулах! Ни единой ошибки! Споткнувшаяся на бегу антилопа – более не жилец на белом свете; но и престарелый лев, не способный ее догнать, околевает от голода, забравшись в овраг.
Но здесь есть одна тонкость. Соревнуются всегда двое. Для хищника объект вожделений и соперник – одно и то же существо. А для третьего, если он вмешается в состязание непосредственно после его окончания, дело представляется иначе. Добыча – туша убитого зверя – не может ни убегать, ни сопротивляться. Она – объект вожделений, но не противник. Хищник сопротивляться может, но, не говоря о том, что он к этому моменту измотан «по максимуму», – он не объект вожделений и сам по себе не интересует вмешавшегося. Он досадная, иногда опасная, – но всего лишь помеха. Его нужно лишь отогнать, а не преследовать, не драться с ним на жизнь и на смерть. И не нужно отгонять его в первый же момент: пусть он полакомится, отяжелеет, раздобреет... Более того: назавтра, вновь отправившись на охоту, он снова станет другом, союзником, – и снова лишь до момента, когда жертва испустит последний вздох.
Стадо пралюдей не только увидело это слабое звено в замкнутом круге биологических закономерностей, но и нашло способ разорвать его. Надежду на успех в поединке со свирепым хищником давала им «асимметричность ответа»: по словам Уильяма Голдинга «...эти двуногие, не имея клыков и когтей, нападали самым неожиданным, не свойственным другим живым существам образом, – то как падающее на голову дерево, то как летящий вдогонку камнепад...». И вот гоминиды, размахивая ветками и швыряясь камнями, со всех сторон наскакивают на льва; вот лев погнался за одним, тот опрометью убегает, взбирается на ближайшее дерево и строит оттуда гримасы, а гоминиды тем временем подхватывают тушу антилопы и тащат ее прочь... Лев, ворча и огрызаясь, вынужден покинуть добычу и наконец трусцой убегает, оставив ее победителям. Победа осталась за стаей, сытный мясной ужин им обеспечен.
Разумеется, следы зубов плотоядных животных, весьма часто находимые археологами на костях газелей и слонов, имеющих также насечки и царапины от каменных орудий прачеловека, – не доказательство появления новой технологии питания: с равным успехом они могут доказывать и теорию «подбирания падали». Но Томас Лой из университета Квинсленда (Австралия), проанализировав каменные инструменты давностью 2 млн лет из пещеры близ Йоханнесбурга, утверждает, что вовсе не кости недоглоданные разбивали ими! Нет! Свежее, парное мясо ими резали, – и свидетельством тому сохранившиеся на поверхности камня мумифицированные клетки крови, жировые клетки от костного мозга, коллаген от сухожилий, мускульная ткань и даже отдельные шерстинки.
Известно, что каждый прайд львов в саванне «пасет» свое стадо копытных. И вот все это стадо вместе с пасущими его львами стало объектом вожделений, а затем и «собственности» новоявленных хозяев земли. Фигурально говоря, в конкретном прайде львов, уже «связавшем свои судьбы» со стадом копытных, завелись... нет, не глисты, не блохи, а гоминиды.
Они состязались с хищниками, но не в силе и ловкости, где им заведомо ничего не светило, а в иной сфере, недоступной для животных, в сфере понимания ситуации. Их оружием стала непредсказуемость поведения каждого члена стаи при нацеленности действий всех на единый результат. Не нужно было отныне «рваться из всех сухожилий»: при минимальных физических усилиях новая пищевая стратегия давала максимальное количество практически идеальной пищи – мяса.
Что это? Хищничество? Нет. Кровь пролита до вступления в игру нового действующего лица. Паразитизм? Не вполне, ибо новоявленный «паразит» сосет соки не из отдельной особи, а из экосистемы в целом. Эту новую экологическую нишу уместно назвать суперхищничеством. В пищевой пирамиде планеты Земля появился – над травоядными, над хищниками – новый уровень. И в тот момент, когда это произошло, наши прапредки сбросили с себя одну из цепей, сковывающих живое, – они оказалось вне обязательной для всех существ соревновательности (иногда говорят – «вне “дарвиновского” отбора»).
Биосфера платит чудовищную цену за то, что один из ее членов сумел освободиться от правил игры, обязательных для всех прочих. Чтобы она не деградировала, доля потребления суммарной ее продукции хищниками всех видов (земноводные, пресмыкающиеся, птицы, млекопитающие) не должна превышать 1%. Человек входит в число этих конечных потребителей, то есть должен потреблять лишь часть этого процента, и то при этом другие хищники будут обречены на вымирание. «Современный же человек, – пишет В.Р. Дольник, – потребляет 7% (!) продукции биосферы, т.е. вышел далеко за пределы того, что в биосфере отведено для крупных потребителей».
Ариадна на пантере. И. Данникер. Мрамор
Освоив новую стратегию питания, гоминиды противопоставили себя не отдельному живому существу и даже не отдельному виду, а биосфере в целом. Именно с этого момента (пусть пока только в потенции) они становятся силой глобального масштаба. У них, – и только у них одних! – возник шанс стать владыками Земли. Как бы быстра ни была газель, на нее был гепард, а на него гоминиды. Как бы толста ни была шкура у слона, на нее были чудовищные клыки махайрода (саблезубого тигра), а на него гоминиды.
Первое расселение
У биологического вида, нашедшего принципиально новую пищевую стратегию, конкурентов просто нет. Поэтому он неограниченно возрастает в числе и распространяется территориально «как в пустоту», не встречая сопротивления. Прапредки человека (Homo erectus, т.е. «человек выпрямленный», попросту эректусы) стали неудержимо расползаться с континента на континент, словно степной пожар выжигая все на своем пути. Питекантропы (Homo habilis, «человек умелый»), пытавшиеся конкурировать с ними в той же самой экологической нише, не владея секретом «охоты со львом» (их численность к тому времени оценивается в 100 тыс. особей) почти мгновенно исчезли с лица земли. Еще в 1908 г. немецкий анатом Г. Швальбе обратил внимание научного сообщества на «необъяснимую странность» такого массового вымирания.
Но вымерли не только питекантропы. Численность всех участников экосистем (и травоядных, и хищников), на которых наложил лапу (или уже руку?) только что взошедший на престол царь природы, стала резко сокращаться. «Подтверждением этому может служить факт вымирания нескольких видов гиен примерно 2 млн. лет назад, – пишут Р.Дж. Блюменшайн и Дж.А. Кавалло в работе «Гоминиды-падальщики и эволюция человека». – Гоминиды, возможно, имели некоторое отношение к вымиранию саблезубых тигров около 1,5 млн. лет назад». «Никакими изменениями климата или широкомасштабной охотой человека на этих животных [мамонтов, саблезубых тигров и еще более 130 видов гигантских животных] наука не может объяснить их катастрофически стремительное исчезновение», – вроде бы возражает профессор Росс Макфи, говоря о несколько более позднем периоде. Он просто не знает, сколь эффективной может быть «охота со львом» (назовем так новую технологию питания)!
***
Принято считать, что заселившие Землю около миллиона – семисот тысяч лет назад гоминиды шли из Африки. Но сегодня в этом утверждении нет прежней безапелляционности. Останки, не менее древние, чем африканские, находят буквально повсюду – в Австралии и Индокитае, в Сибири и в Индии...
В Диринг-Юряхе, в 140 км от Якутска, Ю.А. Мочанов и А.С. Федосеева обнаружили каменные орудия возрастом в 1,8-3,2 млн. лет. Прекрасно сохранившийся череп гоминида возрастом 1,8 млн лет, был обнаружен в 2003 году при раскопках в местечке Дманиси (80 километров от Тбилиси).
Череп из Дманиси
Для следов деятельности гоминидов на стоянке Улалинка (в черте города Горно-Алтайска) А.П. Окладников предложил датировку в 1,5 млн. лет. Стоянка Мысовая (или Урта-Тюбе) на Южном Урале, многослойное поселение ашельской и мустьерской культур насчитывает, согласно Г.Н. Матюшину, 700 000 лет.
В 2004 году стоянка архаического человека была обнаружена в Краснодарском крае, под Темрюком. Специалист из отдела археологии Санкт-Петербургского института материальной культуры Вячеслав Щепинский утверждает, что ее возраст – миллион лет. И в том же году стало известно о находке фрагментов черепа Homo erectus возрастом 900 тыс. лет под Москвой.
***
Итак, первой силой природы, которую прачеловек поставил себе на службу, главным его «инструментом» в доисторические времена стали не камень, не палка и даже не огонь, а хищные животные. Ситуация повторялась изо дня в день, и в конце концов к ней, видимо, привык и сам хищник: убив одну антилопу, он не ждал, пока не него обрушится град камней и сучьев, а покорно оставлял тушу как дань своим мучителям и отправлялся убивать следующую – теперь уже для себя. А в какой-то момент, возможно, ему, как кошке, бросили подачку, и он принял ее...
Трудно поверить в «одомашнивание» льва или саблезубого тигра? Разумеется от тех, доисторических львов, осталась лишь вошедшая в легенду шкура на плечах Геракла. Но по сей день существуют ручные и комнатные барсы, рыси и гепарды, не говоря уже о кошках поменьше. По сей день «плечом к плечу» с человеком охотятся собаки, когда-то бывшие волками...
Тринкхаус и Шипмен в сводке «Неандертальцы» вновь воскрешают саги об охотничьих достижениях доисторического человека: «…Были ли неандертальцы главным образом падальщиками? Вместе с их костями мы нашли большие деревянные копья с наконечниками. Каменные наконечники были умело сработаны и предназначались для нанесения колющих ран с близкого расстояния. Такого рода охотничья отвага, естественно, требовала организации групп охотников, действовавших вместе в рамках сложных социальных отношений. Почти не вызывает сомнений то, что неандертальцы очень хорошо умели устраивать засады и владели навыками и орудиями для организации групп охотников, способных убивать огромных мамонтов, волков, пещерных медведей и оленей».
Все это замечательно, и охота, несомненно, имела место быть, но не с пресловутой «трудовой деятельности», не с появления «разума», который ничего в данном случае не объясняет, а сам требует объяснения, – а с того, что стая обезьян встала между хищником и его добычей, началась эволюция человека. С коллективного отбивания добычи у хищника начали развиваться социальные навыки гоминидов, и вся последующая история человечества, как в капле росы, отразилась в этом процессе. Вся она – варианты технологии «отнять и разделить». Найти противоборствующие силы (даже стравить их), добиться истощения обоих, оставаясь в стороне, а затем разделить успех с победителем – в этом отныне был секрет новоявленных «смотрящих» и «разводящих».
Разговаривал ли неандерталец?
В природных условиях обезьяны издают ряд отчетливо дифференцированных звуков. У шимпанзе, например, это смех, ухание как знак одобрения, вопль «враа», звучащий при виде человека, другого хищника или мертвого сородича, и несколько десятков других. Не в этих ли звуках – начало речи? Даже такие сравнительно примитивные обезьяны, как верветки, имеют рудиментарную семантическую систему: их крики служат для обозначения различных предметов или событий, и сами обезьяны в состоянии распознать связь между звуковым сигналом и тем предметом или понятием, которое он обозначает. «Звуки тревоги, издаваемые при появлении леопарда, заставляли верветок забираться на деревья, где обезьяны могли считать себя вне опасности, – сообщают изучавшие их в натурных условиях Роберт М. Сифарт и Дороти Л. Чини. – Тревога по поводу орла заставляла их вглядываться в небо и спасаться в кустах, а при звуках, означавших появление змеи, обезьяны становились на задние лапы и вглядывались в траву».
В конце 60-х годов прошлого века Аллен и Беатрикс Гарднер из университета шт. Невада объявили, что самка шимпанзе по кличке Уошо не только выучила около сотни жестов, но и активно использует их для выражения просьб и даже «светской болтовни». Однако в 1973 г. профессор Колумбийского университета Герберт Террейс, попытавшись повторить их результаты, пришел к выводу, что и Уошо, и другие обезьяны попросту «обезьянничали», получая непроизвольные мимические и пантомимические «подсказки» от своих наставников. Между тем в популярных изданиях потоком хлынули публикации о говорящих обезьянах, дельфинах, слонах и пр., все более теряя достоверность, а потом и правдоподобие.
Увы, разговаривать обезьяны не умеют! Главное в языке для человека – возможность сознательно менять с его помощью поведение другого, оказывая влияние на его знания, убеждения и мотивы. Человек знает о существовании этого другого, в точности подобного ему, и его речевая деятельность строится с учетом интересов этого другого. Обезьяны же (и это ключевое отличие их «способа мышления» от нашего подтверждено как в полевых наблюдениях, так и в экспериментах) никогда даже не пытаются воздействовать на своих товарок. Животные вообще не осознают наличия у других особей ни «интересов», ни «мотивов». Более того: они не отдают себе отчета в самом факте наличия вокруг себя «других особей», хотя ряд ситуаций – спаривание, схватка самцов за право обладать самкой, «грумминг», т.е. взаимное вылавливание из шерсти блох, – вроде бы доказывают обратное. Но на деле они свидетельствуют лишь о высоком развитии отшлифованной тысячелетиями инстинктивной деятельности.
«Язык» обезьян – вариант инструментальной деятельности, и в глубинной своей сущности он тождествен придвиганию палкой банана или разбиванию камнем черепашьего панциря. Он, как и все их поведение в целом, никогда не имеет своей целью «другого», а направлен в лучшем случае на решение собственных текущих проблем, а еще чаще (как замечает Г. Хьюз) представляет собой форму эмоционального «самовыражения», не направленного на слушателя и безразличного к тому, есть этот слушатель или нет.
Иногда может показаться, что вокализы животного направлены на другое существо. Хищные птицы часто имитируют брачные песни своих жертв. Описан тигр, который воспроизводил звук брачного призыва самки оленя и поджидал разгоряченного страстью самца. Но эти исключения лишь подтверждают правило. Для животного в целом мире нет иного существа, кроме него самого – а, значит, нет и его самого, ибо ему не с чем себя сравнивать, нечему себя противопоставить.
«Охота со львом» изначально предполагает нацеленность на другого – льва, тигра, гепарда.
Когда-то, миллион или более лет назад, лев, хлюпая клыками в кроваво-жирной гуще, грыз ребра, хрящи и позвонки своей жертвы. А поодаль стоял голодный, пускающий слюнки гоминид. И в какой-то момент голод пересилил в нем страх, гоминид стукнул себя кулаком в грудь, зарычал нечто вроде «Гр-р-ра!», уподобив себя льву, и пошел, сжимая в руке ветку или камень, к окровавленной туше и ее «хозяину». И означало это рычание что-то вроде: «Я – такой же, как ты! Я – тоже лев! И я – лучше тебя! Я имею право на это мясо!» И другие гоминиды, не менее голодные, пошли вслед на ним, издавая такие же взрыкивания (а если не пошли – то племя это погибло, в число наших прапредков не вошло и не о нем идет речь). Это рычание и было первым словом, прозвучавшим на Земле, это и был момент первого пробуждения сознания. Первое слово прозвучало «на зверином языке». Но так и должно было быть! Оригинальнейший отечественный лингвист Н.Я. Марр утверждал, что наидревнейшие слои нашего языка свидетельствуют о такой тесной связи перволюдей с окружающим животным миром, какую нынешний человек не может себе и представить. И не парадоксом, а простой констатацией факта звучит утверждение известного американского биолога Эрнста Майра, что не труд, а речь стала тем ключевым изобретением, которое сыграло роль пускового механизма при переходе от гоминидов к человеку. Важнее, что и Книга Книг утверждает то же самое: и мир, и человек созданы Словом и в Слове.
Главное – не в том, как звучало это Слово; со времен Ф. Соссюра мы знаем, что между знаком и означаемым нет и не может быть ничего общего. Дело в том, что в нем впервые был увиден и описан «другой», как равный, соизмеримый, тождественный самому гоминиду объект его интереса, внимания и воздействия. Начавшее свое пробуждение сознание гоминида впервые отразилось в этом другом и увидело в нем себя. Увидело себя, как льва. Здесь – корень последующего тотемического мышления, утвердившегося у наших прапредков на последующие сотни тысяч лет.
Из двух принципиально различных методов воздействия – «делай как я» и «делай, как я сказал», – второй был вообще невозможен для наших прапредков. «...Общение с помощью выразительных движений, – заметил как-то Л.С. Выготский, – скорее должно быть названо заражением. Испуганный гусак, видящий опасность и криком поднимающий всю стаю, не столько сообщает ей о том, что он видел, сколько заражает ее своим испугом». Наши прапредки, выкрикивая в ситуации «охоты со львом» соответствующее слово (уже слово!), заражали друг друга мужеством, и, несомненно, вскрик, который раз за разом повторялся при наскоке, со временем приобретал сигнальное, повелительное значение: «уйти нельзя, пока мясо не станет нашим!» Причем абсолютно повелительное, как «империум» римлян. Возможно, за его нарушение следовало резкое понижение ранга в стае или даже вообще изгнание из племени; но главное – племя, не достигавшее успеха из-за трусости соплеменников, вымирало от голода (гибло в результате серии неудачных «охот»). Не в «нравственном законе», а в генах закреплялась в те далекие века сплоченность и взаимовыручка наших прапредков.
Многие ученые, как, например, Д. Лейтман (Маунт-Синайская медицинская школа, США), считают, что языковые способности проявились у человека не менее 1,5 млн лет назад. При раскопках на горе Кармел (Израиль) в 1983 г. обнаружен скелет неандертальца, в котором сохранился гиоид – U-образная подъязычная полукосточка-полухрящ, играющая важную роль в речевом аппарате человека. Эта кость легко разрушается и среди археологических находок палеолита встречается впервые. Б. Аренсберг и И. Рак (Тель-Авивский университет) установили, что гиоид, которому 50–60 тыс. лет, неотличим от современных. По мнению исследователей это означает, что подобны современным были и связанные с ним мускулы и нервы, и, стало быть, неандерталец мог разговаривать.
Проблема сознания
Мы сказали «сознание». Но оно ли пробуждалось у существа, о котором идет речь?
Животным сознания не дано. Это не значит, что им не дано картины мира. Вот, например, поденки – бабочки, названные так потому, что живут после выхода из куколки только один день, а всю предыдущую жизнь провели в виде червячков-личинок на стеблях водных растений. У них нет времени чему бы то ни было учиться в этот день, но они безошибочно находят никогда прежде не виданных партнеров для спаривания. Объяснить это можно только тем, что в их крохотные мозги изначально «зашит» образ полового партнера.
А мимикрия! Сотни поразительных фактов имитации одними животными формы, раскраски, фактуры других однозначно доказывают, что животные не только видят, но и «знают», что их видят. Да что там животные! Некоторые орхидеи привлекают насекомых для опыления не запахом, а видом. Их цветок настолько точно имитирует внешний вид самки, что самец делает попытки спариваться с «ней», но лишь пачкается в пыльце. Цветок обманывает и использует его, заставляя участвовать в своем, а не его собственном размножении.
Но кто же смотрит на мир глазами животного? Кому оно отдает отчет в увиденном? А если никому, если его созерцание безотчетно, то можно ли говорить, что оно вообще видит?
Дональд Р. Гриффин – первооткрыватель «сонара» летучих мышей, почетный профессор этологического центра в Рокфеллеровском университете (Нью-Йорк), – настаивает, несмотря на иронию коллег, что восприятие мира животными – от пчелы до шимпанзе – в целом не отличается от человеческого восприятия за минусом сознания.
Со времен Декарта искали ученые, где помещается в человеке «сознание», – но нашли лишь тогда, когда перестали искать его в человеке. Оно существует только между людьми, только в слове (понимая слово предельно широко). Сознание – это другой человек, «человек вообще», сумевший, благодаря слову, внедриться в данного. Вот в чем дело! По словам Л.С. Выготского «Человек и наедине с собой сохраняет функции общения». Только готовя внутренний словесный «отчет» другому, человек начинает и самому себе отдавать отчет в увиденном, услышанном, ощупанном... Слово – это форма внутреннего мира, в которой погасли, заснули живые краски, запахи и звуки, но которая способна нести их уснувшие тени так, чтобы они снова могли проснуться в другом человеке. Слово – это наш внутренний мир, раз за разом проходящий сквозь смерть, но не умирающий, ибо он убит и препарирован особым образом: так и для того, чтобы он мог в услышавшем, в прочитавшем – воскреснуть. «Я открою вам ужасную тайну, – учил Анаксимандр, – язык есть наказание. Все вещи должны войти в язык, а затем вновь появиться из него словами в соответствии со своей отмеренной виной».
Но разве животные, особенно общественные, не «делятся» друг с другом увиденным? Вот, к примеру, пчелы. Почти триста пятьдесят лет назад Д. Эвелин, садовник Карла II английского, знал, что они «говорят друг с другом при помощи разных танцевальных движений». Действительно, нашедшая богатый взятк пчела начинает выписывать на ульях «восьмерку», сообщая другим сборщицам, повторяющим ее путь, и направление, и дальность полета. Дальность шифруется длиной пробега в середине восьмерки, направление – углом отклонения оси танца от вертикали, равным углу между направлениями на солнце и на место, куда нужно лететь. Иногда пчела танцует несколько часов подряд, вербуя сборщиц на особенно богатое место, и тогда фигура ее танца меняется, поворачивается соответственно движению солнца. Разве это не настоящий язык?
Чем этот язык отличается от нашего? Чем муравейник или пчелиные соты отличаются от человеческого общества? Чем психика высокоразвитого общественного животного отличается от человеческого сознания?
Только одним. Язык животных, их психика функционируют исключительно как средство интеграции с видом. Общественное животное – пчела, муравей, – всегда ощущает себя неотделимым от массы других особей, подчиненным интересам этой массы. Самосознания, представления о каких-то своих, особенных, отдельных от своего вида интересах у него нет и следа. Для человека же предоставляемая ему словом возможность интеграции в целое второстепенна. Он осознает себя как нечто самостоятельное, особое, самоценное, и в конечном счете отделенное от своего вида, а в слове прежде всего видит орудие эффективного воздействия на других, подчинения их себе.
Во все глаза (в буквальном смысле) глядит на мир Предвечный, и один только человек не желает понять или признать, что он – Божественное око, упрятанное в «одежды кожаные». Он продолжает настаивать на «собственном взгляде», «собственной точке зрения» – чего бы это ему не стоило.
Но в те времена, о которых идет речь, «сознания» в наших прапредках не было и быть не могло. То, что начало появляться в гоминидах, уместнее назвать «со-вестью»: в ситуации совместной охоты в них оживало, пробуждалось Слово, сплачивавшее их в единое целое (и да не смутит вас, что с прописной буквы написано странное «Хр-р!» – смесь храпа и рычания). На ближайший миллион лет оно будет единственным Словом наших прапредков, залогом их сплоченности и символом победы.
«В обычных популярных изложениях зари человеческой истории опускается какой-то субстрат огромной важности, без которого развития не понять», – писал Б.Ф. Поршнев в работе «О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии)». Мы считаем, что этот субстрат – единое социальное существо, в которое сумели, сначала эпизодически, потом все чаще и чаще срастаться, благодаря слову, наши прапредки. Интегративная функция Слова, второстепенная для нас, была основой и единственной для них. Оставаясь обычными обезьянами в повседневных ситуациях, услышав Слово (в момент охоты) они впадали в своего рода транс, теряя на время обособленность, подчиняясь, и одновременно обучаясь подчиняться интересам целого, становясь рабочими органами возникающего при этом социального сверхсущества.
Разумеется, кроме Слва были и слов – с малой буквы – и их число постоянно возрастало. Словами предупреждали об опасности, сообщали о добыче, о местах укрытий. Но все они нанизывались на одно, главное, доминантное, единственное.
Огонь
Около этого же времени, и примерно по такому же механизму, как и лев, был освоен огонь. Он тоже был «Гр-р!», он дышал, ревел, рычал, его шкура была рыжей; в нем была та же двойственность, что и в звере: он согревал, освещал, делал пищу мягкой и вкусной, – но он же и жег, пожирал, умерщвлял. Огонь, как и любой хищник, постоянно требовал пищи: веток, бревен, пропитанных жиром костей. Он рос и умирал, он порождал другие огни. Но, главное, его приручение делало человека вообще непобедимым, – против огня, надетого на конец палки, не могло устоять ни одно живое существо.
Древнейшие достоверные свидетельства использования огня дали нам стоянки Кооби-Фора и Чесованджа (Кения, 1,5 млн. лет назад), Гадеб (Эфиопия, 1 млн. лет назад), Шандалья (Югославия, более 1 млн. лет).
Рубила
К этому же времени относится появление каменных топоров с рукояткой (а от них рукой подать до копий – идея та же). Во всяком случае, Мануэль Домингес-Родриго из университета Комплутенсе (Мадрид) сообщил весной 2001 года, что на каменном топоре возрастом 1,5 миллиона лет, найденном под танзанийской деревушкой Пениндж, остались достоверные следы рукоятки из акации.
Виден ли на оббитых камнях отсвет разума? «Ископаемой концепцией» назвал каменное рубило английский археолог Гордон Чайлд, имея в виду, что его форма заключает в себе ясное представление о цели, для которой оно изготовлялось.
Известно определение Б. Франклина: «человек – существо, производящее орудия труда». Несколько поколений советских – да и не только советских! – археологов считали, что рубила, понимаемые как «орудия труда», помогут им создать так называемую «трудовую теорию антропогенеза».
Пересматривая основания этой теории, Б.Ф. Поршнев видит в рубилах каменного века доказательство как раз отсутствия разума у их изготовителей. Он подсчитал, что каждая новация в каменных индустриях нижнего палеолита приходилась на время жизни 2500 (!) поколений. В среднем палеолите эта цифра снижается до 250 поколений, но и здесь не приходится говорить ни о «творчестве», ни о «мышлении»: гоминиды изготавливали свои рубила с помощью механических, бессознательных, почти рефлекторных актов, как громила в кабаке, не задумываясь, превращает бутылку в «розочку».
Разумны ли бобры, устраивающие свои бревенчатые домики так, чтобы даже максимальное половодье, случающееся раз в несколько десятков лет, не принесло им вреда? Разумен ли орел, поднимающий черепаху в когтях и сбрасывающий ее на скалу, чтобы разбить панцирь? «Инструментальная» это деятельность или нет?
Как бы то ни было, рубила не могут объяснить процесс возникновения человека. Прямое указание на это мы имеем в трудах самого марксистого из марксистов – К.Маркса. «Паук совершает операции, напоминающие операции ткача, – пишет он, – и пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально». То есть, по Марксу, мысль предшествует труду, и лишь ее наличие позволяет отделить инстинктивный труд пчелы от сознательного труда человека. Там, где нет мысли, нет и труда, а там, где труд есть, изначально есть мысль, – появление которой «трудовая» концепция, поэтому, никак не может объяснить. В советское время именно эту фразу Маркса, не обращая внимания на ее прямой смысл, пытались выставить как аргумент в пользу «трудовой теории антропогенеза».
Гоминид, ставший на путь очеловечивания, в принципе мог обходиться и без орудий труда. Так, на эндокранах яванских гоминид обнаружена значительная межполушарная асимметрия – явление, которое отличает человека от всех животных и свидетельствует о социализации существа. Возраст этих костных останков – 1,5–1,9 млн лет. Но никаких орудий – ни каменных, ни изготовленных из рога или кости – вместе с ними не найдено.
***
Труден первый шаг, затем развитие идет быстрее. Поведение нападавших упорядочивалось, на смену толпе, со всех сторон наскакивающей на льва и тем самым невольно закрывающей ему пути отхода, пришло нападение с одной стороны – и это было достижением не меньшим, чем изобретение колеса. Если нападать с одной стороны, фронт значительно сужается, и теперь гоминиды вынуждены участвовать в схватке по очереди. При этом каждый рычал ставшее уже обычным «Гр-р-ра!», и тут же отбегал, – а следующий, появившись из-за спины предшественника, повторял маневр, скорректировав его по результату (одно дело, если лев отступал, совсем другое – если кидался на очередного наглеца. В этой ситуации долгом всех прочих становилось – броситься на выручку, даже если при этом возникала несомненная угроза собственной жизни).
Откуда мы это взяли – о криках, о нападении по очереди? На каких основаниях мы именно так реконструируем эмпирически ненаблюдаемый и экспериментально невоспроизводимый процесс?
Дело в том, что 1,9–1,4 млн. лет назад у гоминид стала преобладать праворукость. Ральф Л. Холлоуэй, антрополог из Колумбийского университета, утверждает, что речевые центры начали формироваться в левом полушарии у прапредков человека более двух миллионов лет назад.
Немного психоистории
Каждый участок мозга имеет строго определенную функцию: затылочные доли «заведуют» зрением, височные – слухом; обоняние обеспечивают области на медиобазальной (нижней) поверхности лобных долей мозга. Нейрохирург У. Пенфилд из неврологического института в Монреале составил карту зон мозга, ответственных за ряд специализированных функций. С тех пор начал свое странствие по страницам книг знаменитый «гомункулус Пенфилда» – схема представленности различных участков человеческого тела вдоль центральной (Роландовой) борозды, протянувшейся по большим полушариям мозга от темени до виска. Уточним, что вдоль прецентральной извилины (ближе ко лбу) располагается корковое представительство активных произвольных движений, «моторный гомункулус», а вдоль постцентральной (ближе к затылку) – зоны, принимающие сигналы от кожи, костей, суставов и мышц соответствующих участков тела, «сенсорный гомункулус».
Изучение эндокранов (слепков с внутренней поверхности черепа) наших прапредков показало, что 2–1,5 млн лет назад отдельные участки мозга начали избирательно увеличиваться. Динамика их роста чрезвычайно любопытна.
«Гомункулус Пенфилда»: слева – сенсорный, справа – моторный. Лобные доли «выступают» из плоскости страницы, затылочные – прячутся за ней. Перед зоной Вернике расположена зона Брока (не показана)
Первыми, при переходе от гипотетического прапрапредка к археоантропам, начали разрастаться нижнетеменные участки мозга. Взглянув на схему Пенфилда, мы увидим, что здесь расположено корковое представительство руки, и, стало быть, причиной этого разрастания было резкое увеличение числа и качества ее произвольных движений.
Далее, следом за теменными (в какой-то мере даже в ущерб им) стали увеличиваться височные доли мозга, причем в основном слева (так называемая зона Вернике
Клодт Вернике – немецкий психиатр.
). Эта структура, находящаяся в непосредственной близости от коркового слухового центра, ответственна за тонкую координацию издаваемых звуков с движениями лицевой мускулатуры, в том числе мышц гортани и языка. Одновременно стали разрастаться и прилегающие к височным участки лобных долей, с которыми связывают прогнозирование ситуации и планирование деятельности, в частности, мышечных актов, мимики и пантомимики, и тоже в основном слева (зона Брок
Поль Брок – французский анатом и антрополог.
). Именно эти участки коры являются «центрами речи» у современного человека.
Начало этим сдвигам было положено еще 2,4 млн лет назад, в мозге Homo habilis.
Эндокраны гоминид. Вверху – динамика изменения абсолютного объема мозга в см3
Исходным было звучащее слово: ни письмо, ни чтение, ни мышление в целом невозможны без возникновения в зоне Вернике их слухового и речедвигательного вариантов – проговаривания слов «про себя». Гоминиды не пассивно ожидали очереди в стихийно возникающем хороводе, а кричали, пританцовывали, воинственно размахивали руками и палками, заранее многократно «проигрывая» предстоящее боевое движение. В этом – основа последующих хороводных танцев, особенно связанных с различного рода ритмическими выкриками. Один из них – боевой зикр, широко распространенный по сей день на Переднем Востоке и в суфийских вариантах ислама.
Древнейшее, фундаментальное, глубинное чувство, благодаря которому человек начал становится человеком, – это умение всецело, до самоотречения, до потери самосознания отдаваться совместно, в общем ритме произносимому слову. Каждому из нас знакомо это поразительное чувство единства со всеми окружающими, когда нет «я», а есть только «мы», когда не страшно умереть, когда мир становится ярким, а воздух – легким, птичьим, словно сейчас же, расправив крылья, полетишь... К одному оно приходит во время торжественного марша, под звуки «Прощания славянки», к другому – на церковной службе, к третьему – на концерте эстрадной певицы, еще к кому-то – на олимпийском пьедестале победителей, под звуки гимна своей страны...
Динамика относительного роста (%) различных участков мозга у гоминид (использованы данные В.И. Кочетковой и Б.Ф. Поршнева). Затылочная доля, прямо в процессах антропогенеза не участвовавшая, дана для контроля
Я рад, что и я – этой силы частица,
Что общие – даже слезы из глаз...
Сильнее и чище нельзя причаститься
К высокому чувству по имени «класс», –
писал В.В. Маяковский.
Так с криком «Ура!» шли в штыковую атаку наши воины
Возможно, крик «Гр-ра!» наших прапредков дожил и до наших времен в виде боевых криков «Хуррагх!» монголов и «Ура!» русичей..
Образуется словно бы некая коллективная душа, заставляющая растворившегося в ней чувствовать, думать и действовать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал он сам по себе. «Так соединяются клетки, входящие в состав живого тела и образующие посредством этого соединения новое существо, обладающее свойствами, отличающимися от тех, которыми обладает каждая клетка в отдельности», – вслед за У. Троттером замечает Г. Лебон в работе «Психология народов и масс».
Но почему эти процессы шли только в одном полушарии? Почему – именно в левом?
Функциональная асимметрия мозга
Ни одно животное в мире не способно осмыслить абсурд, то есть ситуацию, когда объект не тождествен сам себе. Как только в эксперименте удается создать для обезьяны ситуацию абсурда (даже самую примитивную, например, надев ей зеркальные очки, меняющие правое на левое и наоборот; двигая правой лапой обезьяна видит, что движется левая), ее психика отключается. Обезьяна пошатывается, беспорядочно взмахивает лапами и падает. Развивается кома, как при болевом шоке: угасают сухожильные рефлексы, дыхание становится частым и поверхностным, падает кровяное давление.
Для человека же состояние абсурда является нормой, он живет, он купается в нем – единственный из всех земных существ. Когда и как он этому научился? И не связано ли это с характерной только для него функциональной асимметрией полушарий мозга?
С самым первым своим абсурдом наши прапредки столкнулись в ситуации «охоты со львом». Звучавшее Слово требовало мужественно идти вперед – рычание льва заставляло трусливо пятиться назад. Сочное мясо, залог сытости и жизни лежало совсем рядом, – но, чтобы получить его, нужно было идти в самые лапы смерти... Мозг раздваивался, лопался, трещал по всем швам... И – треснул! Именно в этом состоял выход из непримиримых противоречий, именно в этом состояло первичное овладение «техникой абсурда». Гоминид одновременно и падал в обморок, и самоотверженно шел вперед: в обморок он падал только одним полушарием, тем, в котором не звучало всемогущее Слово. Вместо слова «обморок» ученые предпочитают говорить «торможение» или «фазовое состояние», но суть одна: психика гоминида пребывала в особом, измененном, экстатическом состоянии, и было оно неодолимо притягательным, – его хотелось испытывать снова и снова. Вводя в эксперименте снотворное в правую сонную артерию человека и усыпляя на некоторое время одно только правое полушарие, ученые неизменно слышат заявления об эмоциональной приподнятости, удовольствии, подлинном счастье! Усыпление одного только левого полушария всегда вызывает тоску, депрессию, порой даже страх (кстати, при этом пропадает возможность разговаривать, и об эмоциях испытуемого судят по его поведению, мимике и пантомимике).
Но почему зона Вернике сформировалась именно в левом полушарии? Все проще, чем кажется. Возможно, в той стае, которая дала начало последующим поколениям гоминидов, каждый очередной гоминид выглядывал из-за правого плеча предыдущего, инстинктивно прикрывая им собственное сердце. (В другой стае это могло быть наоборот, но непременно одинаковым образом у всех – иначе двигаться «в хороводе» не получается!). Поэтому ему было удобнее пользоваться правой рукой и прижмуривать левый глаз. А мозг весь построен на зеркальном принципе – и правой рукой и правым полем зрения управляет левое полушарие. Там и сформировался центр Слова
А.Р. Лурия выделил триаду симптомов, развивающуюся при поражениях задних отделов правого полушария (участок, в точности противоположный зоне Брока): утрата представления о собственной личности («деперсонализация»); полное равнодушие к собственным травмам и дефектам, вплоть до самых тяжелых; игнорирование левой половины пространства (больные не едят пищу с левой стороны тарелки, пытаются сбросить с постели собственную левую ногу как нечто чуждое). Сходные повреждения левого полушария не вызывают столь выраженного и длительного игнорирования правой стороны пространства. Видимо, травма мозга приводит к почти точному воспроизведению одного из древнейших и стабильнейших состояний психики..
Шестой день творения
Гоминиды строят муравейник?
Пойди к муравью, ленивец, посмотри на действия его и будь мудрым
Притч. 6, 6.
...В муравейнике все так хорошо, все так разлиновано, все сыты, счастливы, каждый знает свое дело, одним словом: далеко еще человеку до муравейника!
Ф.М. Достоевский.
Зимние заметки о летних впечатлениях, VI.
Почему бы не связать мозги индивидуумов, чтобы получить групповой интеллект?
Гордон Паск
Пришедшее в мир Слово начало активно перестраивать не только мозг гоминидов, но и структуру стаи.
Сообщества живых существ значительно различаются по интенсивности внутренних связей. Бльшая часть животных способна жить в одиночку, лишь время от времени, обычно раз в год, встречаясь с представителями своего вида для спаривания. Другие живут стаями, стадами, табунами, косяками и т.п. Часто стадные животные «всем скопом» нападают на хищника. Лошади в открытой степи обороняются от волков, становясь в круг.
Но есть и существа, не способные жить в изолированном состоянии: так, пчелы, муравьи и термиты гибнут через несколько часов одиночества. У них вообще нет «собственных интересов», которые мы с легкостью можем приписать, например, тигру: их индивидуальные реакции целиком подчинены интересам семьи.
Неуклюжее слово метамеризация означает, что все сложные организмы построены из организмов простых. Создание структур из повторяющихся однородных элементов, доказавших свою жизнеспособность – одна из основных, глобальных стратегий живой природы.
Наш организм практически нацело состоит из клеток (либо продуктов их жизнедеятельности). Клетки, подобные им (а еще более – нынешним сине-зеленым водорослям), существовали уже несколько миллиардов лет назад, в архее, но не в составе организмов, а как отдельные самостоятельные существа. И лишь значительно позже, в венде, некоторые клетки сумели так «пришлифоваться» друг к другу, что образовали первые многоклеточные организмы.
Мы и сегодня можем видеть этот процесс, словно специально для нас, в демонстрационных целях, законсервированный природой на несколько миллиардов лет. Есть такие удивительные организмы – миксомицеты, о которых по сей день идут споры, грибы это или животные. В обычном состоянии – это крохотные свободно живущие капельки слизи, очень похожие на обыкновенных амеб. Но вот условия обитания меняются – становится слишком сухо, слишком жарко или, наоборот, холодно. И мы видим чудо: тысячи и тысячи отдельных амеб сползаются вместе, слипаются, образуя подобие крохотного червячка, он проползает некоторое расстояние, словно подыскивая удобное место, и вдруг превращается в небольшой изящный гриб, с ножкой и шляпкой, и в этой шляпке, как и в любом другом грибе, созревают споры. Попав в подходящую среду, спора превратится в амебу...
Подобным же образом в том же венде ряд отдельных животных-шариков сросся ротовыми и анальными отверстиями словно бы в нитку бус, образовав единую общую кишку – и возник прародитель всех многоклеточных, похожий на кольчатых червей, основа строения которого сохранилась и в нас с вами в виде кишечника и позвоночника.
Коралл – это, в сущности, миллионы медуз, объединившие свои пищеварительные системы и укрывшие себя общим известковым скелетом. Щупальца у осьминога – в известной мере самостоятельные существа; в частности, копулятивное щупальце в нужный момент отделяется от тела осьминога-самца, ползет к самке и спаривается с нею.
А вот цепочка лангустов (кто не знает – почти как речные раки): возложив длинные усы на спину предыдущему животному и вцепившись на него передней парой ног, в едином ритме, слажено поворачивая перископы глаз на длинных стебельках, движется колонна закованных в броню животных. Если появляется враг, вся длинная цепочка лангустов, как единый организм, свертывается в тугую спираль, ощетиниваясь в сторону опасности лесом ростр, острых выростов панциря...
Жизненный цикл миксомицетов
Чем сложнее, чем структурированнее организм, тем причудливее и необычнее решается им проблема метамеризации. И тем не менее примеры известны и здесь – пчелы, муравьи, термиты, полностью утратившие свою индивидуальность в едином социальном существе. «Общества насекомых ... переплели в одно целое все крошечные индивидуальные мозги способами, в тайну которых мы теперь начинаем проникать, – пишет Р. Шовен в работе «От пчелы до гориллы». – Так создалась основа для головокружительного взлета: возникло земледелие, скотоводство, сбор и запасание продовольствия, возникли войны и рабство».
Метамерия у полихет. Новые особи морского червя Autolytus образуются из сегментов на заднем конце тела, но единство организма некоторое время сохраняется
«Земледелие» – это, прежде всего, муравьи-листорезы, которые в муравейнике на приготовленной из свежих листьев массе разводят свою пищу – грибы. О «скотоводстве» у муравьев знал еще К. Линней, говоривший: “Aphis formicarum vacca” (“тля – муравьиная корова”). При «доении» муравей подходит к тле сзади и прикасается усиками к кончику ее брюшка. В ответ та выделяет капельку сладкой пади. Муравьи дежурят вблизи своего стада тлей, оберегая их от божьих коровок, златоглазок, мух-журчалок и других хищников. Обнаружив божью коровку, поедающую их одну за другой, тли выделяют феромон тревоги, – и муравьи, учуяв этот запах, бросаются им на помощь. Замечательно, что в обоих случаях обмен взаимопонятными сигналами происходит между представителями различных видов.
Муравьи переносят тлей на сочные молодые веточки, прячут их вместе с веточкой в земле, строя своего рода “скотные дворы”. Осенью они собирают яйца тлей и хранят их зимой в муравейнике. А если тля выделяет мало или недостаточно сладкую падь, то муравьи съедают ее самую, используя, как видим, своих животных и как “молочный”, но и как “мясной” скот! Стада муравьев могут состоять не только из тлей, но и из щитовок, червецов, цикадок.
Двоякодышащая рыба цератод и ее плавник (увеличен). Видно, что в основе скелета плавника лежит структура, аналогичная позвоночнику; плавники у рыб – следствие очень древней метамеризации
Еще варианты плавников, похожих на позвоночный столб
Нам важно подчеркнуть здесь удивительную согласованность деятельности тысяч и тысяч особей, объединенную единством цели и невозможную без точного, своевременного и обстоятельного обмена сигналами.
Вот таким же образом, и наши прапредки, бывшие до какого-то момента стадом обычных, свободно живущих обезьян, стали «срастаться» (разумеется, только поведенчески, и сначала – только в ситуации «охоты со львом») в единое социальное существо.
«Благодаря коммуникации стадо функционирует как единое целое, как сеть, раскинутая в зарослях», – пишет Ф. Кликс в работе «Пробуждающееся мышление». Слово «сеть» нам показалось весьма весомым в этом контексте. Проводя аналогию с современностью, можно сказать, что обладание речью тогда было аналогично включению в Интернет, а речевые зоны мозга (Брока и Вернике) выполняли роль сетевой карты, модема, программы-браузера...
Метамерия у человека. Военный парад. На врезке: цирковой номер
Нам нечем доказать, что так оно и было. Вряд ли когда-либо археология добудет несомненные свидетельства в пользу этой концепции – равным образом, как не стоит ждать однозначных свидетельств против нее.
Но аргумент «за» у нас все же есть. Это – наличие в человеческом мозгу весьма совершенных механизмов, осуществляющих подчинение, полностью отключающих у человека собственную волю и передающих всю полноту управления другому, услышанному. Речь не только и не столько о гипнозе.
Б.Ф. Поршнев (развивая мысли Л.С. Выготского) считал функцию внушения, суггестии ядром второй сигнальной системы, подчеркивая, что находится это ядро не внутри индивида, а вне его, в сфере взаимодействий между особями (внутри – лишь часть, половина этого механизма: принимающий аппарат). Любое слово в любой ситуации абсолютно суггестивно. Чтобы понять обращенные к нему слова, человек мысленно исполняет содержащиеся в нем инструкции, даже если они абсолютно неприемлемы для него (например, предложение «ширнуться»). Более того: если предложение не вполне понятно, человек сначала требует необходимых объяснений, и лишь полностью уяснив себе, о чем идет речь, то есть мысленно проделав предлагаемое, – соглашается или отказывается.
Во всех языках мира слово, означающее «слушать», имеет также значение «слушаться», «повиноваться»: horchen и gehorchen – в немецком, obedio (ob-audio) – в латинском, (-) – в греческом, и (шма и нишма) – в иврите. «Это и было вначале – в праязыке – его единственным и основным значением, – замечает Б.А. Диденко в работе “Цивилизация каннибалов”. – Необходимо признать эту понятийную двусмысленность необычайно глубинной, раз она смогла сохраниться в языках, невзирая на всю калейдоскопичность процессов лингвистической дифференциации».
Ни одной вещи в мире нельзя понять, не начав осуществлять ее; Книга Книг содержит, в числе прочих, и этот секрет. «Наасе ве нишма» («сделаем и поймем»: именно в таком порядке), – обещали люди у горы Синай при даровании им Торы.
Механизмы контрсуггестии в ситуации общения всегда вторичны: для того, чтобы они включились, должен сначала в полном объеме осуществиться акт суггестии.
Но эти механизмы вторичны и в филогенезе! Об их формировании мы еще будем говорить. А у тех существ, о которых мы ведем речь сейчас, их вообще не было. Соглашаться или не соглашаться было еще некому – не было сознающих себя личностей! Слово регулировало деятельность стаи, не встречая ни малейшего сопротивления ни в одном из своих членов.
Взгляните еще раз на график на стр. 29. При переходе от эректусов к неандертальцам височная область продолжает увеличиваться, и это понятно: совершенствуются механизмы речевого общения. Вновь набирает динамику рост теменных долей, отвечающих за тонкие действия рук и лица. Но что случилось с лобными долями? Почему утратили значимость прогнозирование ситуации и планирование деятельности?
Да именно потому, что гоминиды доверили контроль над своим поведением звучащему слову!
«Неандерталец – это звучит гордо!»
В 1977 г. 15 человек, в соответствии с разработанным археологами планом, на целый год поселились в отдаленном и труднодоступном горном районе, где им предстояло имитировать образ жизни своих прапредков. Шли максимально приближенные к натуре съемки фильма, – но воспроизведение технологий древних людей помимо замысла руководителей проекта привело к воссозданию не только структуры первобытного общества, но и его психологического климата.
Мы приведем слова одной из тех, кто погрузился в прошлое (см. книгу «Воспоминания о прошлом» чехословацких археологов Ренаты и Ярослава Малиновых, посвященную первым шагам экспериментальной археологии).
«Прежде всего мы научились быть ответственными по отношению к другим, научились самостоятельности, научились оказывать и принимать добрую дружескую помощь, потому что в те дни каждый полностью зависел от того, как все сообща смогут постоять за себя. Мы действовали всегда дружно, с поразительной в нашем двадцатом веке утраченной, братской и сестринской приветливостью. Мы стряхнули с себя коросту нашего безгранично эгоистического общества, уничтожили в себе обезумевших в гонке за личным успехом индивидуалистов... И мы вспоминаем об этих днях как о дивном сне, прожитом в атмосфере ласковой и доверительной идиллии, в дружбе и сердечной взаимности, истинную цену которой мы сознаем в полной мере только сейчас, в суете больших городов. Нам было жаль, что призрак доисторической деревни безвозвратно исчез. Мы словно что-то утратили, какой-то рай тишины, покоя, взаимного доверия человека к человеку».
Все было в точности, как сказано в Книге Книг. Начало Шестого дня прачеловек провел в раю, он жил в Боге, в Слове, в единстве, обнимающем все его племя. «Самосознания» не было и в помине.
Стая неандертальцев шла (и, возможно, вплотную приблизилась) к некоторому аналогу пчелиной семьи или муравейника, но гораздо более величественному – настолько же, насколько человеческая деятельность совершеннее и многообразнее ограниченного набора стереотипных рефлексов пчелы или муравья. Не биороботами, не тупыми рабочими органами этого «единого социального существа» были бы люди; они оставались бы такими же мудрыми, талантливыми и инициативными, как сейчас, но с полным отсутствием самой возможности представить себе, что у них могут быть интересы, отличающиеся от интересов человечества в целом. Люди, для которых оказались бы невозможными и ненужными тысячи и тысячи лет грабежей и насилия, бунтов и революций, межнациональных, религиозных и гражданских войн и т.д., и т.п. Люди, которые могли бы, разумеется, и ошибаться, и заблуждаться, но не могли бы лгать, предавать, насиловать чужую волю...
Этого не случилось. Остались на земле – мы. А они прошли бледной тенью.
Спрсите, почему?
Потому что их женщины одна за другой умирали при родах.
Мозг ребенка и женский таз
Жене сказал: вот, весьма умножу скорбь твою в беременности твоей; в муках будешь рожать детей...
Быт., 3:16.
Цефализация
– голова (греч.).
, т.е. увеличение размеров мозга – еще одна глобальная стратегия развития живой материи. «В ходе геологического времени... наблюдается (скачками) усовершенствование – рост – центральной нервной системы (мозга), начиная от ракообразных... и от моллюсков (головоногих) и кончая человеком. Раз достигнутый уровень мозга (центральной нервной системы) в эволюции не идет уже вспять, только вперед», – пишет В.И. Вернадский. «Как только в качестве меры (или параметра) эволюционного феномена берется выработка нервной системы, – вторит ему французский палеонтолог, философ и теолог Тейяр де Шарден, – не только множество родов и видов строятся в ряд, но и вся сеть их мутовок, их пластов, их ветвей вздымается, как трепещущий букет».
Способность более тонкого анализа и различения внешне похожих объектов и ситуаций всегда обеспечивает преимущество в жизненной борьбе, поэтому нет необходимости искать каких-либо иных причин увеличения мозга. У прачеловека к этому же результату вела еще и все более интенсивная орудийная деятельность.
Тазовые кости женского скелета A.L.288-1, известного под именем «Люси», (австралопитек афарский, ок. 3,5 млн. лет назад; внизу), были приспособлены исключительно для прямохождения. «...Она не просто умела ходить на двух ногах, но это был для нее единственный способ локомоции», – утверждает К.О. Лавджой в работе «Эволюция выпрямленного способа передвижения у человека», из которой взят рисунок. Хорошо видно, что родовой путь современной женщины (вверху) несколько расширился в передне-заднем направлении, но остался неизменным в поперечнике.
Формирование и развитие «акцептора человека» привело к резкому увеличению лобных, височных и теменных долей мозга наших прапредков, где расположены структуры, ответственные за речь и за тонкое различение объектов и понятий. Мозг рос, размеры черепа увеличивались, а размеры тазовых костей женщины оставались прежними...
«Inter faeces et urinam nascentur!»
Между отбросами и мочою рождаемся (лат.)
, – в глубокой скорби воскликнул как-то Августин Блаженный. Однако куда более прискорбно, что при рождении ребенок проходит между головками бедренных костей. Прачеловек уже миллионы лет был двуногим, прямоходящим: длительная ходьба и бег максимально сблизили эти кости; более широким таз женщины просто не мог стать – и не стал. Головка ребенка, ставшая в результате развития мозга непомерно большой, не проходила теперь сквозь родовой путь, губя и мать, и дитя.
«Увеличению размеров мозга сверх некоторых пределов препятствовала ширина родовых путей, через которые должна пройти головка ребенка при родах. Отбор на высокий интеллект вступил в противоречие с отбором на выживание женщины при родах», – пишет В. Грант в работе «Эволюция организмов».
«Срок беременности у шимпанзе – 210-252 сут., у орангутангов – 275 сут., у гориллы, как и у человека – 265-280 сут.; не слишком-то различаются и массы новорожденных у этих близкородственных биологических видов; стало быть, вся «проблема» с недоношенностью и сроками беременности просто надумана», – утверждают некоторые современные ученые. Это – одно из достаточно широко распространенных заблуждений. Дело не в общей массе плода, и даже не в размерах головки: при родах они примерно одинаковы у человека и у приматов. Но у приматов объем мозга новорожденного достигает 70% мозга взрослой особи и в момент рождения он практически готов к функционированию; оставшиеся 30% набираются за несколько месяцев. У человека объем мозга к моменту родов составляет только 18–20% взрослой величины, а процесс его роста заканчивается лишь к 23 годам. У неандертальца объем головного мозга достигал в среднем 1600 см3, что превосходит объем мозга современного человека.
У шимпанзе непосредственно перед родами рост мозга резко замедляется и больше никогда не набирает сколько-нибудь заметных темпов, а у человека еще на протяжении двух лет (!) после родов развитие мозга продолжается с той же скоростью, что и во внутриутробный период. Эти-то годы, видимо, и должен был бы проводить ребенок во чреве матери.
«...Продолжительность беременности, возможно, составлявшая 11 мес. (эта величина согласуется с прогностическими расчетами, основанными на общих для всех млекопитающих соотношениях между размерами тела матери, плода и сроками беременности), теперь сократилась до нынешних 9 мес.», – пишет Д. Пилбим в работе «Происхождение гоминоидов и гоминид». Думается, он называет малый срок. «...Можно думать, что человек родится недоношенным, и что нормальный срок для беременности у человека ... – 22 месяца. Очевидно, что за такой срок ребенок стал бы значительно больше, и его огромная голова обязательно погубила бы мать. И тут пришло на помощь особое биологическое приспособление – возвращение к стадии низших млекопитающих – сумчатых, рождающих недоношенных детенышей. Только у человека вместо сумки – интеллигентность, самоотверженность и нежность матери», – отметил палеонтолог И.А. Ефремов.
***
В 400 метрах от входа в пещеру Куэва-Майор (нагорье Сьерра-Атапуэрка, Испания) расположен 15-метровый карстовый провал Лос-Уэсос. В начале девяностых годов испанские археологи обнаружили в нем останки 32 прачеловек. Возраст находки – 350 тыс. лет. Это не были люди современного типа – людей современного типа 350 тыс. лет назад вообще не существовало. Объем мозга (1100–1400 см3), надбровный валик, отсутствие клыковой ямки на верхней челюсти свидетельствуют, что перед нами – неандертальцы.
Эта группа костяков была древнейшим кладбищем (в чем согласились между собой специалисты из ряда стран, участвовавшие в 2003 году в специальном коллоквиуме в Нью-Йорке). Захоронение дало нам «текущий демографический срез» той эпохи, показав распределение погребенных по полу и возрасту. И что ж мы видим? Подавляющее большинство мужчин не пережило рубежа тридцатилетия, а вот значительная часть женщин умерла вдвое раньше, в 15-16 лет; понятно, что это – срок первых родов...
Таким образом важнейшей проблемой возникающего человека стала смертность при родах. Популяция наших прапредков (их численность к тому времени оценивается в 1 млн особей) была поставлена на грань небытия. Ситуация в целом была абсолютно катастрофичной. Вид вымирал.
Ребро или... хромосома?
И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену...
Бытие, 2: 21–22
И тогда произошло то, что произошло. Одни говорят – «генетическая мутация», другие – «перст Божий». Не будем гадать: просто-напросто появился человек, морфологически неотличимый от современного. На смену неандертальцу пришел кроманьонец. Как это случилось?
Книга Бытия дает совершенно точный ответ на этот вопрос: он вынесен в эпиграф параграфа.
У Андерсена есть сказка о гадком утенке, обернувшемся чудесным лебедем. Нечто подобное можно сказать и об этом стихе Писания. С XVIII века не устают атеисты смеяться над его «нелепостью». «Это, вероятно, было ложное ребро, – ядовито заметил Вольтер, – ибо недостача настоящего ребра была бы очень заметна». И, наоборот, люди, желающие видеть в Книге Бытия истину в последней инстанции, по сей день смущенно отводят глаза, когда им напоминают об «адамовом ребре». И совершенно зря!
Современная наука неожиданно для себя прояснила смысл этого стиха, попутно получив несомненное (и ненужное ей) свидетельство, что Тот, кто давал на Синае откровение Моисею, совершенно точно знал, о чем говорил.
«Создать жену» (да и «мужа» тоже) можно только из генетического материала – из хромосом. Так оно, разумеется, и было. И так изначально было записано в Книге Бытия. Древнейшие рукописи, найденные в Кумране, подтвердили исключительную – абсолютную! – точность, с которой евреи век за веком переписывали Тору. Еврейское слово (целя), которое истолковано и переведено на все языки мира как «ребро, кость в составе скелета», по сей день, как и во времена Моисея, стоит в Книге на своем месте. Но оно многозначно: «сторона», «наклон» – это тоже его значения. Есть и такое: «ребро, линейная последовательность в составе некоторого комплекта». Этим словом можно назвать и ребро куба. Есть вариант перевода Книги Бытия, где звучит по-русски как «грань». Но изначальным смыслом этого слова, как нам представляется, было «хромосома», «фрагмент генетического набора»... Возможно, Моисею было дано это знание – хотя до появления генетики оставалось три с лишним тысячи лет. А вот позднейшие толкователи не поняли, о чем идет речь.
У человека 23 пары хромосом: 22 соматические и одна – половая, представленная в женском (X) и мужском (Y) вариантах. У шимпанзе, гориллы, орангутана и у прапредка человека – 24 пары, столько же, сколько и ребер. Нумерация (по Парижской номенклатуре) дана для человеческих хромосом, под каждой показан ее аналог из генома шимпанзе. Видно, что человеческая хромосома №2 (в рамке) создана из двух, т.е. общее число пар хромосом в геноме в момент появления человека было уменьшено на единицу – с 24 до 23.
У общего прапредка приматов и человека было 24 хромосомы. У шимпанзе, гориллы, орангутана их и по сей день столько же. А вот у человека, для того, чтобы он стал таким, каким он стал, генотип был уменьшен на одну хромосому и генетический материал воссоединен («и закрыл то место плотию»). Но и ребер у человека – 24! И толкователи, пытаясь вложить хоть какой-то смысл в текст, загадочный для них и ставший ясным только нам, воспользовались этим совпадением и представили дело так, что Творец убрал не хромосому (не было у них ни такого слова, ни такого понятия), а ребро, – хоть и оставалось непонятным, как из ребра можно создать человека... Впрочем, ведь вырезали же из ребер фигурки...
***
Первая птица вылетела из яйца динозавра
Шутка палеонтологов
Одновременная и одинаковая мутация сразу у обоих родителей попросту невероятна. Она и произошла только у одного из наших предков («ребро» – читай «хромосома» – было вынуто только у Адама). Но как эта мутация сохранилась в популяции? Действительно, если у отца уже 23 пары хромосом, а у матери – все еще 24, то одна из материнских хромосом «потеряется», и ребенка либо вообще не будет, либо на свет явится уродец, возможно – не способный к дальнейшему размножению (как бесплодный мул – гибрид осла и кобылы).
Впрочем, виды с числом хромосом, отличающимся от предкового, появлялись в истории биосферы миллионы раз. Клеточные механизмы это позволяют. Некоторые авторитетные приматологи считают, что даже между шимпанзе и человеком возможно искусственное скрещивание. Поступали и сообщения об успехе такого оплодотворения (в пробирке), прерванного на стадии зиготы по этическим соображениям.
Один из вариантов возможного развития событий дают Ф. Фогель и А. Мотульски в трехтомнике «Генетика человека». «Выход ... возможен только в одной ситуации: если брат и сестра наследуют от одного из своих родителей одну и ту же перестройку и производят в инцестном браке гомозиготное потомство. В этой группе гомозигот фертильность опять была бы нормальной, тогда как скрещивания в общей популяции дали бы только гетерозиготных потомков, имеющих пониженную плодовитость. Следовательно, этот механизм воздвиг бы эффективный репродуктивный барьер, что создало бы наилучшие условия для постепенного становления нового вида.
Может ли быть так, что новые виды приматов берут начало от одной пары особей? Или более конкретно: реально ли, что все человеческие существа происходят от одной предковой пары? Как это ни удивительно, миф об Адаме и Еве как паре прародителей человечества может со временем получить научное обоснование». По сути, он его уже получил.
***
Асао Фуджияма и его коллеги провели тщательное сравнение 22 й хромосомы шимпанзе и ее человеческого гомолога, хромосомы № 21. Различия нуклеотидных последовательностей, отнесенные у общему их объему, не превысили 1,44%. Но ведь собственно генами, кодирующими строение белков, являются лишь 4-5% общего объема ДНК. А здесь соотношение совершенно иное! Более 80% генов 22 й хромосомы шимпанзе не совпадают с аналогичными генами 21 й хромосомы человека.
Группа Джорджо Берторелле из университета Феррары провела прямое сравнение фрагментов ДНК из скелетов кроманьонцев, живших 25–23 тыс. лет назад, неандертальцев (42–29 тыс. лет назад) и современных европейцев. ДНК кроманьонцев практически полностью совпала с ДНК современных европейцев, но резко отличалась от ДНК неандертальцев. Анализ повторили ученые под руководством доктора Ральфа Шмитца летом 1996 года. Фрагменты кости неандертальца получили патанатом, профессор Геттингенского университета Михаэль Шульц и палеогенетик из Мюнхенского университета Матиас Крингс. Из них были выделены фрагменты ДНК. Удалось бы выделить хоть один полный набор хромосом, подсчитать их – и не было бы сегодня вопросов. Но наиболее крупный фрагмент двойной спирали составил всего 379 нуклеотидов. Его и анализировали. Результат? Если различия между ДНК ныне живущих людей, независимо от их происхождения, не превосходят 2% (8 различий на 379 нуклеотидов), то для неандертальца эта цифра – 7% (27/379), а для шимпанзе – почти 15% (55/379). Вывод: эволюционные ветви человека и неандертальца разошлись около 550–690 тыс. лет назад. Цифра великовата, но не станем забывать, что еще за год до того назывались совершенно другие по порядку – 2 млн, 7 млн лет, – и решение о ее величине принималось хоть и по результатам эксперимента, но под гипнозом традиций...
Итак, кроманьонец – действительно новый вид, чуть ли не заново сотворенный, имеющий весьма малое отношение к своим обезьяноподобным предкам.
«Счастливые монстры»
Так назвал Рихард Гольдшмидт наших прапредков в работе «Материальные основы эволюции». «Человек... является чем-то вроде обезьяньего “урода”», – считал И.И. Мечников, по-видимому, первым пришедший к этому выводу. «Человек оказывается более похожим не на нормальную обезьяну, – утверждает Г.А. Васильев, – а на обезьяну, страдающую синдромом Бьюси-Клювера. На самом деле: он не имеет врожденных социальных ситуационных реакций, которыми чрезвычайно насыщено поведение стадных обезьян ...; получает удовольствие от потребления мяса; не имеет сезонных половых циклов...».
То, что произошло с нашими прапредками, называется неотенией, т.е. сохранением у половозрелых особей эмбриональных черт. Немецкий палеоанатом Л. Больк назвал случившееся с человеком фетилизацией
Foetus – зародыш, плод (лат.).
. По его мнению человек – половозрелый зародыш обезьяны. «Явление неотении, – добавляет Л. Больк, – широко встречается в животном мире, особенно при резких колебаниях условий обитания...»
Пропорции черепа детеныша гориллы удивительно схожи с человеческими…
Биологической новацией, последовавшей за сокращением числа хромосом, было резкое увеличение недоношенных, досрочно скинутых младенцев. И они были не просто недоношенными. «С точки зрения» неандертальцев они за всю жизнь так и не становились взрослыми существами. Их челюсти были слишком малы и слабы, лоб – уродливо выпячен, руки – слишком коротки, а ноги – слишком длинны. Их кожа так никогда и не обрастала как следует шерстью. Причем, как это и должно быть при хромосомных аномалиях, их рост и внешний вид, форма и размеры черепа, надглазничный валик и подбородочный выступ, пропорции рук и ног, – все было неустоявшимся, все менялось в самых широких пределах. Кроме того, у них отсутствовали обязательные для всякой обезьяны поведенческие стереотипы. «Неотеническая катастрофа, происшедшая с предками человека, ... фактически лишила его генетически заданных целей. Внутренняя программа «from womb to tomb»
От чрева до могилы (англ.)
... стирается почти полностью и заменяется формированием поведенческих характеристик, приобретенных «извне» с помощью воспитания», – пишет ростовский исследователь Е.П. Гуськов.
В популяции появлялось все больше уродцев-кроманьонцев, но уродцы эти значительно легче, чем неандертальцы, рожали, и благодаря этому была отвращена угроза тотального вымирания вида. Средняя продолжительность жизни – теперь уже, безусловно, человеческой – внезапно и резко увеличилась. Суммарная численность людей к этому времени, по данным археолога Ф.К. Хоуэлла, превысила 3 млн особей. Уже 30 тысяч лет назад доля людей, доживавших до 30 лет, возросла в пять раз – отмечают антрополог из Мичиганского университета Рашель Каспари и ее калифорнийский коллега Санг-Хи Ли, – и прежде всего за счет женщин, которым более не грозила неизбежная смерть при первых же родах. Те же племена неандертальцев, которым не посчастливилось, которые не получили порции свежей крови с хромосомной перестройкой, к этому времени полностью сходят со сцены.
Ребенок со стоянки Староселье (Крым). Реконструкция. Волосы убраны, чтобы показать необычность формы черепа
Матриархат
Неандертальцы отнюдь не убивали своих уродцев, они выхаживали их, и это заставляет задуматься о социальном климате в их стаде.
Повсюду у колыбели человечества и вплоть до ранних стадий письменной истории мы видим женщину стоящей на шаг впереди мужчины, в ореоле почитания и даже обоготворения. Патриархи захватили власть гораздо позже, это был непростой и неоднозначный процесс – его мы еще коснемся.
Однако по сей день, несмотря на труды И. Бахофена, многие считают матриархат чем-то нуждающимся в объяснении, явно или молчаливо предполагая, что для прачеловеческого общества естественнее было бы, если бы власть принадлежала наиболее сильным обезьянам-самцам. Именно так строятся отношения в стаде павианов.
Но у шимпанзе структура стай совершенно иная. Самцы более или менее привязаны к территории, собираясь в большие группы в периоды изобилия и разбиваясь на малые, если плодов мало, а порой и переходя к индивидуальному поиску пищи. Самки намного свободнее и динамичнее: достигнув половой зрелости, они покидают территорию родительской группы, мигрируют в другое сообщество, где и спариваются – по собственному выбору. Шимпанзе очень дружелюбны: число мирных контактов превышает число враждебных в двадцать раз, даже в отношении членов иной территориальной группы. У шимпанзе нет ничего похожего на павианьи гаремы и иерархии.
Видимо, стаи наших прапредков более или менее напоминали то, что мы видим у шимпанзе.
Но было и еще одно чрезвычайно важное обстоятельство, продолжавшееся сотни тысяч лет кряду: высокая смертность женщин при родах. В этих условиях племя, чтобы выжить, должно было с момента рождения окружить каждую женщину максимальным вниманием. Женщина, тем более беременная, была величайшей ценностью племени, предметом его заботы и охраны. Племя, где это было не так, немедленно вымирало. И длилось это тысячелетие за тысячелетием, откладываясь в генетической памяти. Поэтому слово женщины было законом, и если она решала выкармливать и выхаживать ребенка-«уродца», возразить ей не смел никто.
Изгнание из рая
Темный и косматый зверь,
сойдя с ума, очнулся человеком
М. Волошин. Путями Каина. I: Мятеж
Развитие человека не было линейным процессом, постепенным и постоянным накоплением все более совершенных черт: в какой-то момент случился «перерыв постепенности». В чем он состоял? «По умолчанию» принято считать, что собственно момент творения был «плюсовым», что у человека при этом что-то такое добавилось. Главная трудность, мол, в том, чтобы верно назвать источник новоприобретения. Называют и жесткие излучения (земные – напр. месторождения радиоактивных элементов и космические – напр., взрыв Сверхновой), и изменения напряженности магнитного поля, и экстремальный тепловой стресс... Говорят о возможности мутаций химических, о том, что женщины, которым грозила смерть, инстинктивно искали различные растения вроде спорыньи, белены, дурмана и пр., пусть опасные, но такие, которые помогли бы им до срока избавиться от плода или, по крайней мере, утишить боль при родах. Возможно, в этих поисках были найдены мак, эфедра, конопля и другие средства, до сих пор используемые в медицинской практике. Да и Книга Бытия говорит о Древе, сопричастном возникновению человека...
Все это, безусловно, интересно, но о том ли следует говорить! Ведь ясно, что любое экстремальное внешнее воздействие ничего не может создать, – только разрушить. «Главная трудность» на деле оказывается главной методологической ошибкой. Вопрос о причинах мутации – вопрос второстепенный. Суть в том, что человек современного вида возник в результате падения с предшествовавшего, более высокого уровня. Приобретение самосознания было утратой выпестованного за сотни тысяч лет психофизиологического единства с племенем. Разумеется, не полной утратой, что-то и осталось: руины великого древнего единства с племенем и со Словом мы то и дело обнаруживаем в себе, называя их «совестью»...
***
Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей...
Ф.М. Достоевский. Преступление и наказание
Неотеническая катастрофа значительно изменила структуру мозга наших прапредков. Взгляните еще раз на график на стр. 29. При переходе от неандертальцев к людям современного типа не только заметно уменьшается общий объем мозга, но и происходит нечто совершенно противоположное тому, что происходило при переходе от эректусов к неандертальцам: темпы роста височных и теменных областей падают, а лобные доли стремительно растут. Что это значит? Что кроманьонец не желает больше подчиняться внешним влияниям – звучащему слову! – и на первый план для него выходят самостоятельное прогнозирование ситуации и планирование собственной деятельности.
Да, собственной! Ибо после неотенической катастрофы в искалеченном мозге кроманьонца впервые в истории Вселенной появляется эта иллюзия – представление о себе как об отдельном существе, имеющем «собственные интересы». Ее появление и стало моментом творения человека, это и был тот «первородный грех», преодоление которого является смыслом всей человеческой истории. (Это, к слову, и единственный источник страха смерти, напрочь отсутствующего у животных).
Обычно люди думают, что «чувство “Я”« – наиболее важная функция мозга, что зрением, слухом или обонянием «заведуют» его отдельные участки, а вот «чувством “Я”« – весь мозг в целом. Но это вовсе не так! Кажущаяся очевидность представлений о собственном внутреннем мире не позволяет человеку разобраться в его действительном содержании, как очевидность движения Солнца вокруг Земли столетиями не позволяла постичь действительное устройство Солнечной системы. На самом деле за «чувство “Я”« отвечают достаточно ограниченные участки мозговой коры на границе теменной, височной и затылочной областей в правом полушарии. Их разрушение приводит к деперсонализации – утрате чувства собственного «я», а их хроническое раздражение или отравление алкоголем – к чувству «сценоподобности» всех ощущений, их «сделанности» и навязанности каким-то иным «Я», пребывающим вовне, к императивным слуховым галлюцинациям, с которыми невозможно справиться. В этой же области хранится представление о других личностях: ее разрушение приводит к тому, что человек перестает узнавать прежде хорошо знакомых ему людей (причем способность идентифицировать лицо, отождествить, скажем, фотографии в фас и в профиль, полностью сохраняется).
Появление «чувства “Я”« означало, что Слово из субъекта действия стало объектом рассмотрения. Оно перестало быть уникальным. Более того! Стало возможным появление второго слова (а потом еще и еще, все новых и новых...).
Первое (и единственное) слово на протяжении сотен тысяч лет было залогом сплоченности наших прапредков и символом их победы. Мы реконструировали его как «Гр-р!», но нужно понимать, что оно постоянно развивалось и дифференцировалось, обрастало, так сказать, обстоятельствами образа действия и деепричастными оборотами. Тем не менее суть его оставалась неизменной.
А вот с появлением «второго слова» дело принципиально изменилось. С одним-единственным словом мы остаемся в пределах биологии; с появлением второго мы вступаем в область рефлексии, психологии, в область человеческой истории. Первое слово теряет универсальность: второе неизбежно оказывается с ним в отношении оппозиции, они исключают друг друга. Появление второго слова можно сравнить с переходом от тоталитаризма к демократии: так меняется положение в стране, когда наряду с дотоле единственной правящей партией появляется вторая (не карманная, бутафорская, разумеется, а реальная, и не обязательно легальная).
Второе слово можно реконструировать как «хм!» или «хи-хи!»: вместо безоглядной веры, обеспечивающей монолитность племени, возникают скепсис, сомнение, ирония.
Субъектом первого слова было только «мы». Существо, обретшее второе слово, стало способно различать «я» и «они». Оно нашло варианты получать свою долю мяса, ничем не рискуя, не участвуя в схватке. И оно испугалось своего открытия, оно сообразило, что если другие, если «они» тоже отыщут подобные варианты, то отлаженный процесс добычи мяса будет разрушен! (Так в мир впервые пришел страх). И потому его «хи-хи», в отличие от «Гр-р!», с самого начала было тайным, шепотным; оно никогда не звучало громко. (Так в мир впервые пришла тайна). Более того! Существо, потихоньку шептавшее «хи-хи», вслух, как и другие, и даже громче других, кричало «Гр-р!», уже вполне сознательно, хоть и лицемерно, утверждая основы бытия своего племени. Начав творить зло, оно тут же поняло, в чем состоит благо. (Так в мир впервые пришли ложь и лицемерие).
Вот что означали возникшие в ориньякском периоде «бусы и подвески»! Лев, вырезанный из мягкого камня и повешенный на шею, или ожерелье из волчьих клыков были вовсе не бижутерией: они были символами социальных различий, устанавливали градации социального статуса, право получать долю добычи, не участвуя в охоте.
Что в этом, в сущности, удивительного? Джейн Гудолл в резервате Гомбестрим в Танзании наблюдала, как самец-подросток Фиган с легкостью обманул других шимпанзе, чтобы получить доступ к пище. Другой шимпанзе, Майк, добился высокого социального статуса в стае всего-навсего громыхая пустыми канистрами из-под бензина. Научная литература содержит внушительное число примеров того, как шимпанзе обманывают других с помощью жестов, поз и мимики. Но не следует забывать, что мы говорим не о современных шимпанзе, а о существах, среди которых сотни тысяч лет шел отбор на невозможность лжи, культивировался запрет на уклонение от исполнения своего долга: племя, где такое было возможно, просто погибало.
Неотеническая катастрофа перечеркнула эти сотни тысяч лет, отбросила только что возникшего человека на уровень ниже неандертальского. И пусть он теперь имел великолепные кремневые и обсидиановые рубила, владел огнем и носил мягкие и теплые шкуры – в нравственном отношении восхождение начинать нужно было заново. И не с нуля, а с величин минусовых, отрицательных!
***
В конце прошлого века Аллан К. Уилсон и его коллеги из Калифорнийского университета в Беркли, взяв на вооружение генетический анализ, пришли к выводу, что у современных людей обнаруживается мДНК, идущая от одной-единственной женщины (разумеется, ее назвали Евой). Само по себе это не удивительно: любой признак (вроде расцветки гороха) можно, при желании и везении, проследить во времени назад до той единственной особи, у которой он возник. Но названные исследователи утверждали нечто большее: что Ева жила в Африке примерно 200 тыс. лет назад.
И вот это-то положение неожиданно вызвало восторг одних исследователей и не менее страстные возражения других.
Ряд исследователей горячо поддержал эту концепцию. Профессор-палеонтолог Калифорнийского университета Тим Уайт, директор программы по исследованию происхождения человека в Смитсоновском институте Рик Поттс и палеоантрополог из Нью-Йоркского университета Филипп Райтмайр уверены, что знают, где и когда возник наиболее древний человек современного типа. «Homo Sapiens idaltu», – назвали они существо, несколько черепов которого возрастом 160–150 тыс. лет обнаружены в уже известном археологическими находками районе Афар (Эфиопия), близ деревеньки Херто («идалту» на местном наречии означает «старший, старейший»). Именно отсюда, по их мнению, люди современного типа распространились по всему миру.
Однако Джеффри Дж. Поуп из Иллинойского университета заметил, что десятилетия изучения палеолитических материалов из Азии не выявили ни одного указания на культуру или технологию, привнесенную извне кем бы то ни было, включая гипотетических «потомков Евы». «Если пришельцы из Африки вытеснили местные азиатские популяции, значит, они унаследовали от них культуру и технологию, бесследно забыв свои собственные достижения», – язвительно добавляют Алан Дж. Торн и Милфорд Х. Уолпофф. «У нас задокументированы непрерывные анатомические изменения, ведущие от архаичных жителей различных областей к верхнепалеолитическим, – говорит Уолпофф, – а нас хотят убедить, что пришельцы не только вытеснили местных жителей, но и невообразимым путем переняли все характерные черты их облика – различные в разных регионах».
Но, может быть, они переняли их благодаря скрещиванию? Мы, например, склоняемся именно к этой точке зрения. Но в том-то и дело, что разработчики теории «африканский Евы» a priori ввели постулат, что «потомки Евы» и те, кого они сменили, никогда не скрещивались. Иначе они (исследователи, а не антропоиды) не могли объяснить отсутствие других линий мДНК в генетическом материале!
«Но они [«потомки Евы»] уже разговаривали, – замечает Луиджи Кавалли-Сфорца из Стэнфордского университета. – А неандертальцы – нет. Это и не позволяло “потомкам Евы” спариваться с ними». Можно ли выдумать бльшую нелепость? Не говоря о том, что неандертальцы давно уже разговаривали, во все времена мужчины-завоеватели спаривались «со всем, что шевелится» вне зависимости от возраста, пола и даже видовой принадлежности этого «шевелящегося»! И уж тем более не спрашивая его согласия, не выясняя, говорит ли он (она) и на каком языке! А в первые сотни и тысячи лет после своего возникновения, еще полуобезьяны, они вели себя, выходит, как джентльмены викторианской эпохи?
Впрочем, ряд находок окончательно перечеркнул нелепую теорию «нескрещивания». Одна из недавних (в 1998 году) и наиболее показательных – находка доктором Цихоа и его коллегами в Португалии останков мальчика, жившего более 24 тыс. лет назад, скелет которого был несомненным гибридом неандертальца и человека «современного вида».
Генетики считают, что с помощью использованной компьютерной программы можно построить миллионы одинаково правдоподобных «деревьев», многие из которых будут уходить корнями не в Африку, а, скажем, в Азию. «Гипотеза об африканской Еве вообще не появилась бы, если бы анализ исходного массива данных был проведен правильно», – заявил А. Темплтон из Вашингтонского университета.
***
Расселение человека шло самыми разными путями. Хромосомный анализ позволяет проследить эти пути во времени и пространстве.
До недавнего времени принято было считать, что гоминиды пришли в Южную Европу, на Кавказ и в Среднюю Азию из Африки. Предлагались три пути: в районе Гибралтара, через остров Сицилию и Апеннинский полуостров
За последние 2 млн. лет Средиземное море трижды, в связи с понижением уровня океана из-за оледенений, мелело и становилось внутренним бассейном, точнее – гигантским испарителем, накопившим на своем дне десятки миллионов тонн гипса, галита и других солей.
, и, наконец, через Ближний Восток. В соответствии с этими взглядами В.Н. Гладилин предполагал, что заселение Северного Причерноморья и Приазовья происходило из Прикарпатья. Здесь, в долине р. Тиса, находится стоянка Королево; раскапывавший ее В.Н. Гладилин считает, что древнейшие ее слои восходят к олдуваю. Были бы здесь черепа – как знать, какими сенсациями порадовала бы нас она! Но, увы, здешние суглинки не сохранили ни единой косточки.
Проблема, однако, состоит в том, что ни одна из древнейших каменных индустрий, найденных в России, Средней Азии и Украине, ни по каким своим технолого-типологическим признакам не может быть сопоставлена с ближневосточными и африканскими. В громадном регионе, от Муллино (южный Урал) и Кульдары (Средняя Азия) до Пржезлетице (Чехия), Бельцингслебена (Германия) и Вёртешсёллеша (Венгрия) эти индустрии автохтонны, то есть возникли и развивались практически без внешних влияний! Миграция с юга вероятна только для древнейших памятников Испании, Франции и Италии.
Ручные рубила, обнаруженные близ Макеевки и Амвросиевки (Приазовье), имеют аналоги в имеретинской культуре (пещеры Кударо, Цона, Джручула и другие в Южной Осетии, образующие Кударскую палеолитическую культуру). Для имеретинских памятников характерно отсутствие двусторонней обработки. Нет здесь и костяных орудий. Аналоги этой индустрии обнаруживаются на территориях нынешних Иранского Азербайджана и Карсского вилайета Турции. Но откуда и куда шло движение? В.П. Любин считает, что из Закавказья – на Северный Кавказ и, далее, на Русскую равнину, куда прачеловек, согласно этим воззрениям, добрался около 100 тыс. лет назад.
Однако ашельские орудия Приазовья и Донбасса древнее северокавказских. Находки Н.Д. Праслова на Северском Донце (Хрящи, Михайловское) относятся к среднему ашелю (ок. 200 тыс. лет назад), а орудия из Герасимовки (берег Миусского лимана в 10-12 км от Таганрога) датируются, возможно, даже временем более раннего, миндельского оледенения (свыше 350 тыс. лет назад).
Были и другие причины для сомнений. Маргарита Дикова из Магаданского центра научных исследований РАН, а также Тэд Джебель и Майкл Уотерс из Техасского университета пришли к выводу, что человек проник в Америку не позже 40 000 лет назад. Выходит, когда в Европе еще только формировалась ориньякская культура, где-то в Сибири или южнее человек современного типа уже существовал?
Эпикантус, придающий характерный разрез глаз монгольской расе, закладывается у всех человеческих эмбрионов, и лишь потом редуцируется у представителей отдельных рас (это установил еще И.М. Сеченов). Стало быть, хронологически первым, наиболее близким к «колыбели человечества» был антропологический тип монголоида.
«Впервые человек начал заселять бескрайние просторы Сибири, – пишет А.П. Деревянко, – не только южные, но и северные широты уже в раннем палеолите. Скорее всего, он проник сюда с территории нынешних Казахстана или Монголии. Только за последние четыре года в результате изучения озерных котловин и речных систем Монгольского и Гобийского Алтая археологи нашего института совместно с монгольскими коллегами открыли более 450 палеолитических комплексов, в том числе около 20 ранних. Среди них можно выделить несколько уникальных – в районе аймачного центра Баян-Ульги, сомона Ман-хан, в долинах рек Уэнч, Баралгин-гол и другие»…
Директор Института общей генетики Российской академии наук Илья Захаров считает, что прародиной и жителей Сибири, и американских индейцев была Центральная Азия.
В начале XX в. антрополог Д.Н. Анучин, академик П.П. Сушкин, американский палеонтолог и археолог Г. Осборн и другие ученые разрабатывали концепцию центральноазиатского происхождения человека. Именно ее должна была подтвердить или отвергнуть американская (фактически международная) центральноазиатская экспедиция во главе с Р. Эндрюсом, направленная в Монголию в 20-е годы. Эту идею защищал патриарх палеоантропологии Ральф Кёнигсвальд. Ее отстаивает видный археолог В.А. Ранов. «...Сомнения, с которыми выступают сейчас сторонники «азиатской гипотезы», разрушая стройность «африканской», имеют право на существование...», – осторожно замечает В.П. Алексеев.
Были ли у неандертальцев захоронения?
Древнейшие костные остатки, обнаруженные в Костенках-на-Дону – это всего лишь несколько зубов. Но совсем рядом, в Крыму, есть почти столь же древние захоронения первочеловека. (Ю.А. Смирнов говорит об очагах древнейшей тафологической активности, один из которых расположен в Крыму).
Непосредственно перед находкой кладбища в Атапуэрке исследователь Роберт Гарджетт «закрыл» ряд хорошо известных неандертальских захоронений, в том числе ближневосточные. Все их он объявил случаями естественной консервации останков гоминид. «Я выступал против предвзятого мнения о познавательных способностях неандертальцев, – пишет он. – В конце концов их мозг по объему был таким же, как и наш. Их орудия напоминают те, что изготавливали люди современного вида. Если неандертальцы действительно хоронили своих умерших сородичей, то они начинают выглядеть совсем, как мы, и тогда в чем разница между ними и нами? Если же допустить, что они не хоронили своих мертвых, тогда их умственные способности не так уж напоминают наши. В этом случае становятся понятнее, ... почему у них не возникло искусство».
Погребение «Схул 1». Ребенок 3–5 лет, возраст захоронения ~40 тыс. лет. Естественная анатомическая связь между костями скелета изначально отсутствовала: либо погребали расчлененный труп, либо захоронение совершали после разложения мягких тканей. Противники теории захоронений видят здесь остатки каннибальского пиршества:
не «после разложения», а «после обгладывания». Сторонники указывают, что в этом случае кости, скорее всего, были бы разбросаны
«Все более или менее полные скелеты, – утверждает Гарджетт, – найдены в пещерах, где комплекс геологических условий мог имитировать погребение». Например, в Ля Шапель-о-Сен, где в 1908 г. был найден почти целый скелет, углубление примерно прямоугольной формы, в котором лежали кости, могло возникнуть в результате воздействия воды на известняковый пол пещеры. Если бы ослабевший неандерталец залез в небольшую пещерку и умер там, естественно сформировавшиеся отложения чем-то напоминали бы могилу...
Останки человека из пещеры Эс-Схул (Палестина), считаемые древнейшим захоронением. Разумеется, костяк, подвергшийся естественной консервации, сохраняет анатомический порядок костей, но для признания останков захоронением, видимо, нужно нечто большее
Но как понять тогда ящики из плит известняка в пещере Регурду (Франция)? В одном из них находился скелет человека, а в соседней – медведя... Впрочем, Регурду – сравнительно «молодая» стоянка…
Так были ли у неандертальцев захоронения?
Гарджетт не оригинален в своих утверждениях. В свое время, как известно, А.П. Окладников предложил реконструкцию ритуального погребения в Тешик-Таше, отметив, что пять пар козлиных рогов, кольцом вкопанные вокруг детского черепа, дают основание утверждать, что у неандертальцы поклонялись солнцу. М.С. Плисецкий, комментируя эту реконструкцию, с иронией отметил, что на полу пещеры было не пять пар рогов, а несколько десятков, и «круг», увиденный в их хаосе Окладниковым – не более, чем игра воображения. Раздавленный на 150 кусков череп ребенка лежал далеко не в центре круга; скелет... но его, собственно, не было, а были ребра, ключица, отдельные кости рук и ног, перемешанные с костями животных...
До открытия в Атапуэрке считалось, что самые первые погребения появились на Ближнем Востоке, у неандертальцев Шанидара (пещера на территории нынешнего Ирака, 50 тыс. лет назад). Но были они исключительно редкими. «В Евразии зафиксировано всего лишь около 60 случаев преднамеренного захоронения умерших (для остальных континентов они пока неизвестны), совершенных за последние 30-35 тыс. лет мустьерской эпохи, т.е. в среднем лишь двое (!) погребенных за тысячелетие», – пишет известный специалист в области доисторических погребальных практик Ю.А. Смирнов.
Отсутствие системности – самый главный аргумент против преднамеренности захоронений, их, так сказать, «осмысленности» (как и против ранней символьной деятельности). Если бы ингумация осуществлялась в рамках каких-то религиозных представлений, захоронений было бы заметно больше.
Но, может быть, речь идет не о «загробном бытии», а всего лишь о знаках внимания к близким и дорогим людям? В Шанидаре труп был положен на подстилку из цветов и засыпан цветами – василек, тысячелистник, алтей розовый, крестовник, лук кистистый, эфедра... Противники захоронений уверяют, что то была просто... мусорная куча.
Но вот другой неандерталец из того же Шанидара: у него была изуродована правая рука. У старика из Ля-Шапелль-о-Сен был явный артрит, отсутствовали зубы. Ромито-2 (названный так по пещере в южной части Апеннинского полуострова, где были обнаружены его останки; 11500 лет до н.э.) – карлик около метра ростом, чудовищно изуродованный акромезомелической дисплазией, редкой формой недоразвития костной системы. Предплечья у него были короткими и кривыми, так что сгибать руки в локтях он мог лишь с большим трудом, при ходьбе переваливался, как утка и, вероятно, быстро уставал. Стены пещеры, где его похоронили, украшали изображения животных, а рядом с карликом лежали останки 35-летней женщины (карлику было около 17), причем голова карлика лежала на щеке женщины, а ее рука охватывала его тельце. Как заметил Дэвид Фрэйер из Канзасского университета (США), палеолитические охотники и собиратели «могли испытывать чувство сострадания к человеку, который в принципе никогда не мог быть полезным для коллектива». Впрочем, он мог быть магом, и тогда его захоронение имело ритуальное значение:
Ни один из названных погребенных не смог бы жить без посторонней помощи, и если они дожили до почтенного по тем временам возраста, значит, такая помощь была. И, стало быть, захоронения – элемент в комплексе новых отношений, складывающихся между будущими людьми: они заботились о живых соплеменниках, и уважение это продлевалось даже за грань физического бытия...
«Неандертальцы имели достаточную социальную изощренность для того, чтобы заботиться о беспомощных и немощных и, что куда более удивительно, мотивацию для подобных действий», – отметил палеонтолог Вашингтонского университета в Сент-Луисе Эрик Тринкаус.
У тех, кто доказывает, что неандертальские захоронения – вовсе не «естественная консервация останков» есть сильный аргумент: компактность расположения первых могил. Древнейшие захоронения обнаружены в Спи (Бельгия); Арси-сюр-Кюр, Ля Кина, Рок де Марсаль, Ля Шапель-о-Сен, Ле Мустье, Ля Ферраси, Регурду (все – Франция); Заскальная VI, Киик-Коба, Староселье, Тешик-Таш (все – Крым); Мугарет эт-Табун, Мугарет эс-Схул, Кебара, Джебел Кафзех, Амуд (все – Израиль), Тешик-Таш... То есть, практически, всего в трех точках на земном шаре (если считать Бельгию и Францию за одну «точку»)! И мы не только имеем полное право так считать, но можем вообще не учитывать эту группу погребений, отыскивая место первотворения человека! «...Позднее всего палеолит появился во Франции...» – указывает Я.Я. Рогинский в работе «Проблема прародины человека современного типа». Ю.А. Смирнов выражается осторожнее: «Насколько позволяют судить данные абсолютной хронологии, азиатская группа погребений в целом несколько древнее европейской». Согласен с этим мнением и Р. Уайт: «...Первые погребения, по-видимому, появились в Европе лишь после того, как туда пришел Homo sapiens...». «В центральной Европе ориньякские индустрии не имели местных корней», – свидетельствует фундаментальная восьмитомная «История Европы» (курсив везде мой. – В.С.).
Ю.А. Смирнов, указав три «очага тафологической
– могила, погребение и – слово, учение. Система знаний о преднамеренных погребениях.
активности», добавляет, что столь неравномерное распределение захоронений нельзя объяснить различной степенью изученности тех или иных районов.
Крым
Крым был заселен с мустьерского времени, еще до валдайского (калининского) оледенения, т.е. не позже 70 тыс. тыс. лет назад, а, возможно, и значительно раньше.
Здесь, в гроте Киик-Коба, на стоянках Староселье и Заскальная найдены настоящие погребения. Как усомниться в преднамеренности захоронения в Киик-Коба, если здесь в скальном полу грота для останков женщины была выбита специальная яма!
Для крымских захоронений очевидна несомненная биологическая прогрессивность костных останков. Погребение в Староселье исследовал А.А. Формозов. В найденном здесь костяке двухлетнего ребенка ярко выражены черты неоантропа. Над телом ребенка была создана искусственная насыпь из гравия. У черепа, найденного на стоянке Заскальная, выпуклый лоб, укороченное лицо, округленный затылок (см. рис. выше, на стр. &&). Судя по черепу, у людей, живших здесь, были значительно увеличены лобные доли мозга, отвечающие за прогноз ситуации и планирование.
У края ледяной горы...
Около 75 тыс. лет началось валдайское оледенение, в Северной Европе именуемое вислинским, а по «альпийской» схеме – вюрмским. Сплошной ледяной щит площадью 5 млн. кв. км и толщиной 2 км (в Скандинавии – до 3 км) покрыл территории от Британии до Урала. У самой кромки льда, как можно и сейчас видеть в горах Кавказа, начиналась тундра, – рододендроны и эдельвейсы, мхи и лишайники, осоки, разнотравье, кустики карликовых березы и ивы, лиственницы и сосны. Южнее шли степи, и лишь у самого Черного моря встречались островки лесов.
Почти эту же цифру – 70 тыс. лет назад – называет профессор Стэнфордского университета Марк В. Фельдман. «В первом подлинно человеческом племени было не более 2000 человек, – говорит он. – Оно возникло около 70 тыс. лет назад и стало родоначальником всех современных людей благодаря серии периодических миграций на Ближний Восток, в Европу, Азию, Океанию и Америку...»
Каждому члену группы собирателей, считая и остающихся в лагере, требовалась к этому времени территория не менее 25-30 км2 (по расчетам С.Н. Бибикова и В.М. Массона – ок. 15 км2; в современной сибирской тайге один охотник приходится на 100-200 км2). Пересчет на площадь Крыма (25500 тыс. км2) даст нам тысячу человек населения. Б.А. Фролов считает, что на территории полуострова могли в то время обитать всего лишь три-четыре общины палеолитических охотников-собирателей, в общей сложности – около 200 человек. Американский демограф Э.Диви дает иные оценки: 300 тыс. лет назад плотность населения составляла 1 чел. на 8 км2, 25-10 тыс. лет назад – 1 чел. на 2,5 км2.
Группа Марка Стонекинга из Лейпцигского университета эволюционной антропологии им. Макса Планка заявила, что по данным генетического анализа пути эволюции головной, платяной и лобковой вши, паразитирующей на человеке, разошлись около 72 тыс. лет назад. Но это могло произойти при двух обязательных условиях: во-первых, если человек уже утратил сплошной волосяной покров и, во-вторых, если у него появилась одежда
Сам факт, что гоминид натянул на себя содранную со зверя шкуру, еще не позволяет говорить о нем как о человеке: и рак-отшельник способен использовать пустую раковину в качестве «одежды» для своего уязвимого брюшка. Еще раз: о человеке мы говорим только когда фиксируем несомненную символьную деятельность, а это случилось никак не ранее 45 тыс. лет назад.
. (Разумеется, иных, более вещественных свидетельств от тех времен дойти никак не могло: самый древний из известных археологам клочок ткани соткан всего лишь за пять тысяч лет до нашей эры.) Вопрос лишь в том, появление ли у человека одежды позволило ему расстаться с жаркими климатами и двинуться на север, или наоборот, вьюги и холода Севера, заставившие нашего прапредка думать еще и об одежде, помогли ему сформироваться как человеку?
Во всех случаях речь идет о суровых условиях приледниковой тундро-степи. «Чем выделялись эти области становления современного человека? – задают вопрос А.Г. Маленков и И.Е. Ковалев в статье «Кожа и происхождение человека», и сами же отвечают: «Они находились вблизи периодически наступающих и отступающих ледников». Кожа, лишенная волос, позволяет синтезировать витамин D. Впрочем, вряд ли исчезновение волосяного покрова было приспособительным. Скорее всего оно было побочным следствием перестройки, происшедшей с мозгом. Дело в том, что наша кожа с ее рецепторами имеет то же происхождение, что и мозг, в эмбрионе они образуются из одного и того же листка ткани, и потому любые перемены, затрагивающие один из этих органов, так или иначе сказываются и на другом.
Второе расселение
Наши предки прекрасно чувствовали себя в приледниковых условиях. Стоянка Берелех (возраст – 30 тыс. лет) находится в низовьях Индигирки (71° с.ш.); стоянка у деревни Бызовой (ок. 20 тыс. лет), – в предгорьях Приполярного Урала. Но сенсацией последних лет стало обнаружение в Республике Коми, на берегу реки Усы, на 66 с.ш., сразу за полярным кругом, стоянки Мамонтова Курья возрастом 40 тысяч лет. Это было установлено при радиоуглеродном анализе метрового бивня мамонта с четким рисунком в виде глубоких насечек, нанесенных наискось двумя разными каменными орудиями. «Качество обработки костей и каменных орудий говорит о достаточно высоком уровне развития древних жителей Заполярья», – свидетельствует один из руководителей совместной российско-норвежской археологической экспедиции, научный сотрудник Института языка, литературы и истории Коми Павел Павлов.
До недавнего времени с утверждением, что человек освоил арктические и субарктические широты Евразии не ранее конца мезолитической эпохи, то есть около 7 тысяч лет тому назад, спорил лишь руководитель экспедиции «Гиперборея» профессор В. Демин. Считалось, что эти территории были заняты ледником. Однако сегодня, благодаря разведочным экспедициям нефтяников, мы гораздо лучше знаем историю междуречья Енисея и Оби. 50–30 тыс. лет назад оно было покрыто не ледником, а... морем. Восточным его берегом было плато Путорана, западным – склоны северного Урала. На юге море продвинулось далеко в глубь равнины по долинам древних Оби, Пура, Таза, Енисея. В нем обитали сравнительно теплолюбивые моллюски, росли диатомовые водоросли. Острова покрывались травянистым покровом и кустарниками; значительные площади занимали торфяные болота.
Море оставило эти места 30–22 тыс. лет назад. Климат той эпохи был более влажным и теплым, чем сегодня. Обширную приморскую равнину покрывала лесотундра, здесь обитали мамонты, лошади, северные олени...
Когда, как проник сюда человек, если последнее оледенение началось 75, а закончилось 14–10 тыс. лет назад? Значит, он возник ранее 75 тыс. лет до н.э.?
***
Слово «Я» (синоним слова «хи-хи») было как заразная болезнь, эпидемия которой в считанные тысячелетия охватила весь земной шар. Человек расселился «чуть ли не по всей пригодной к обитанию территории нашей планеты, включая Америку, Австралию, Океанию, – пишет Б.Ф. Поршнев. – Эта дисперсия человечества по материкам и архипелагам земного шара, если сравнить ее с темпами расселения любого другого биологического вида, по своей стремительности может быть уподоблена взрыву. За эти полтора-два десятка тысячелетий кроманьонцы преодолели такие экологические перепады, такие водные и прочие препятствия, каких ни один вид животных вообще никогда не мог преодолеть».
И только когда лимиты земного круга были исчерпаны, когда любая миграция приводила на уже занятые другими племенами территории, кроманьонцам пришлось учится уживаться рядом друг с другом. С этого момента и следует отсчитывать собственно человеческую историю. Земной шар перестал быть открытым для неограниченных перемещений. Его поверхность можно было с тех пор описывать не только физическими или биогеографическими картами, но также этнографическими, а позже – и политико-административными.
***
Момент приобретения человеком самосознания, «чувства “Я”« стал моментом изгнания его из первобытного рая. Теперь ему ничего больше не оставалось, как довольствоваться представлениями о Боге вместо живого единства с Ним, да мечтать о возвращении в потерянный рай. Взамен живой реальности у человека осталась мечта, взамен бытия в Боге – десятки тысяч лет поисков Его. За Него он будет принимать и огонь, греющий его, и жертвенное мясо, и солнце, и гром, и немало других вещей, пока не убедится окончательно, что найти Бога (для себя? для личного пользования?) нельзя: в Нем можно только жить, а для этого нужно каким-то образом отказаться от частички «само-».
Отделив себя от племени, кроманьонец (будем более или менее условно называть его так) тем самым противопоставил себя ему. Вот этой меткой «не такой, как все» и были различного рода татуировки (они не дошли до нас), подвески и ожерелья. «Одна из самых поразительных особенностей ориньякских украшений – это то, что они изготавливались в основном из материалов, “экзотических” для данной стоянки, – замечает Р. Уайт в работе “Образное мышление в ледниковую эпоху”. – Люди ориньякского периода высоко ценили “заграничные” материалы и использовали их для социально-демонстративных целей». «Ни у кого такого нет, а у меня – есть!» – вот смысл подвесок. Как это понятно и сегодня! И, скажем прямо, у кроманьонца были основания для этого! Обладая индивидуальным сознанием, он действительно умел то, чего неандерталец не умел, видел то, чего неандерталец не видел.
***
Милый друг, иль ты не видишь,
Что все видимое нами –
Только отблеск, только тени
От незримого очами?
Вл. Соловьев
Что такое индивидуальное сознание и как оно соотносится с противостоящим ему миром?
Принято говорить, что мир, существующий в сознании, суть отражение так называемого «реального» мира (марксистская «теория отражения»). Расхожее представление состоит в том, что «клейкие зеленые листочки», которые мы видим, именно так, в форме клейких зеленых листочков существуют где-то там, вне, а глаз, мозг, психика лишь «фотографируют» их и в виде образов, точка в точку соответствующих своим прообразам, доносят до сознания. Это столь же очевидно, как и ходящее вокруг земли солнце, и столь же ошибочно. И зелень, и клейкость – всего лишь ощущения, возникающие в наших глазах и пальцах, и вне человека их вообще нет.
Но вычтите из образа «клейких зеленых листочков» их зелень – зрительное ощущение, их клейкость – тактильное ощущение, их горьковатый запах, их шелест и т.д. и т.п., все ощущения, – и что же останется для существования «вне»? Горсть черной пыли, называемой «атомами»? Но и атомы эти осыпаются неслышным прахом, истлевают мгновенным огнем, если исчезает воспринимающее их сознание, тоже являющееся частью Вселенной.
«Клейкие зеленые листочки» целиком порождены нашим собственным духом; их вообще не существовало бы, если бы их, блик за бликом и мгновение за мгновением, не создавали мы сами. Именно эту способность творить мир имеет в виду Книга Книг, говоря, что человек создан по образу Божию.
Дух не повторяет в форме понятий что-то уже имеющееся, он конструирует, создает, творит из себя самого новый (гипотетический!) мир, проецирует его вовне, наделяя чертами «реальности», и затем проверяет надежность конструкции чувственными данными всех иных модальностей (ощупывая, обнюхивая). Дети считают то, что видят, несомненной реальностью. За реальность принимают конструкты нашего духа и последователи Аристотеля, «материалисты», признающие наряду с активной, творящей формой, наличие некой пассивной субстанции, материи. Но материя нереальна; она, подобно зеркалу, принимает любые формы, но ее полнота подобна полноте зеркала, совершенно плоского и пустого. Проходят годы, и человек убеждается, что «вещи», яркие, плотные, весомые – рассыпались ржавым прахом и в сущности мало чем отличались от клубов тумана или волн, поднимаемых ветерком на ржаном поле.
Мир и нам порой кажется «реальным»: в иные мгновения мы замечаем, что вот только что «меня» не было, а были, словно сами по себе, простые, абсолютно точные и внутренне согласованные цвета, линии, звуки летней степи, закатного неба, морского прибоя... Нужно признать – это счастливые, хоть и редкие минуты. К сожалению, эти образы немедленно ускользают, как только отключившееся было сознание вновь возвращается к навязчивому клубку привычных мыслей. Впрочем, прием наркотиков или алкоголя, травмируя весь мозг, но прежде всего наиболее молодые и потому наиболее ранимые его участки, отключает представление о реальности, стоящей за миром, и потому на какое-то время делает сам мир более ярким и «реальным».
Подлинная реальность – не сам мир, а нечто, стоящее за ним! Для человеческого сознания за видимым и слышимым кроется нечто иное, невидимое и неслышимое, но не менее, а более реальное, в принципе – единственно реальное. В том-то и заключается сущность человеческого сознания (и его отличие от ментальности животного), что перед ним с момента его возникновения появляется как несомненный факт некое основание мира, причина и суть всех вещей, не сводимое ни ко мне самому, воспринимающему, ни к тому, что я воспринимаю. Если это нечто суть запредельная, потусторонняя личность – перед нами религиозная вера. Вера, потому что никакой возможности чувственной проверки факта бытия этой личности нет по определению.
А.Ф. Лосев считал, что единственная реальность, с которой сталкивается человек – это миф. «Миф – не идеальное понятие, а также не идея и не понятие, – пишет он. – Это есть сама жизнь. Для мифического субъекта это есть подлинная жизнь со всеми ее надеждами и страхами, ожиданиями и отчаянием, со всей ее реальной повседневностью и чисто личной заинтересованностью. Миф не есть бытие идеальное, но жизненно ощущаемая и творимая, вещественная реальность и телесная, до животности телесная, действительность».
«В большинстве эпох, – замечает О. Хаксли в работе «Врата восприятия», – и у большинства народов, люди придавали большую важность духовному ландшафту, нежели объективно существующему, и ощущали, что увиденное с закрытыми глазами обладает духовно более высокой значимостью, нежели видимое с открытыми глазами». Однако древний человек не имел еще понятия о «внутреннем мире» и рассматривал свой субъективный опыт как объективный, эмпирический.
При взгляде на изображение человека мы вспоминаем самого этого человека. Мысленный образ возникает перед «внутренним взором», целиком относясь к нашему внутреннему миру, и мы отдаем себе в этом отчет. Но для древнего человека этот образ вовсе не был мысленным – он видел в нем не порождение собственного внутреннего мира, а реально существующий объект. К таким выводам пришел египтолог О.А.Большаков, исследуя представления египтян о душе «Ка». Изображение, по этой логике, было дверью, через которую из «параллельного» мира душ являлась душа «Ка» – Двойник изображенного человека.
Психиатры утверждают, что видеть за внешним («реальным») миром другой, «воображаемый», «параллельный» и пр., – признак шизофрении (этот термин означает «расщепленная психика»). Ну что ж, будем считать, что первобытный человек стал шизофреником. Воображаемая реальность, как и сегодня, сплошь и рядом была ярче внешней, и уж, во всяком случае, более насыщенной эмоциями. Человеку нужно было что-то делать с ней, и он пытался зафиксировать ее, рассказать о ней другим. Первобытные пещерные росписи – несомненное свидетельство этих первых опытов коммуникации.
Для животного, в восприятии животного нет реальности, стоящей за миром, нет мифа, и потому нет и самого внешнего мира. И у дождевого червя, и у высшей обезьяны та психическая деятельность, которую в себе мы воспринимаем сконцентрированной в некое принимающее решения «я», «размазана» по всему воспринимаемому миру: блики света и тени на траве, зной и ветер, запахи и звуки саванны – это и есть само животное, оно так именно себя и воспринимает. Вне его ощущений, вне прямого его отношения к вещам ни их, ни его самого для него нет. Представьте себе собственный язык, отделенный от тела, но живой и ощущающий, ползущий сквозь горьковатые и солоноватые комочки почвы. Это и есть червь. Он не ощущает «себя», весь мир для него – вот эта горьковатость и солоноватость, да еще желание ползти туда, где «слаще».
Уже простое (и недоступное животному) представление о времени, о том, что все воспринимаемое в текущем моменте было вчера, и его не вернуть, и будет завтра, а каким будет, еще неизвестно, – уже это представление размыкает цепь животной обыденности, позволяет выйти из тесной связки «я – мир», почувствовать нечто незримое, неслышимое – время – в котором существуют и я, и мир, и еще миллионы «я» и «миров» – вчерашний, завтрашний, грядущий... Время, таким образом, становится одним из атрибутов неощутимого Основания Мира, но не данное нам время, а какое-то иное, охватывающее собой все миры и все «я» и называемое поэтому вечностью. Подобным же образом человек осознал и свои пространственные границы: мир, обособленный и отброшенный от ощутившего себя отдельной самостью существа, стал дискретным, время превратилось в отдельные мгновения, а пространство – в отдельные локусы.
Так, едва появившись, сознание лишило человека ощущения блаженной нераздельности с миром.
И места, и мгновения бывают похуже и получше: жизнь постоянно сменяет день – ночью, лето – зимой, удачу на охоте – катастрофическим невезением, и постоянно пребывать только там, где тепло и сытно – никак не удается. Человеку никогда отныне не избавиться от ощущения своей жестокой обделенности, – и от неотвязных надежд на лучшее будущее. Сознание заставило человека узнать, как мала его жизнь, как мало ему в этом мире суждено увидеть. Оно заставило и по сей день заставляет его страдать. Холод и усталость, раны и болезни, старость и неизбежная смерть наглядно и неутомимо объясняли человеку, думающему о себе как об отдельной самости, конечную беспочвенность любых надежд на что бы то ни было.
Но можно ли жить без надежды?
Антропный принцип
И дик, и чуден был вокруг
Весь Божий мир – но гордый дух
Презрительным окинул оком
Творенье Бога своего,
И на челе его высоком
Не отразилось ничего.
М.Ю. Лермонтов
Думать, что природа относится к человеку лучше, чем к капусте – значит тешить свой рассудок забавными представлениями.
Сирано де Бержерак
Если то, что мы называем Вселенной, возникло случайно из Атомов, которые неостановимы в своем вихревом Движении, то как вышло, что Ты прекрасна, а Я влюблен?
Дж. Холл
Могла ли предыстория человека быть иной?
Вообще-то об истории нельзя говорить в сослагательном наклонении. Все, что было – было, и наше дело – всего лишь установить последовательность и причинную связь событий. И все же спросим себя: а что было бы, если бы...
Давайте посмотрим правде в глаза: в момент возникновения человеческий разум не давал своему носителю никаких преимуществ. Акцент на рубила, на «инструментальную деятельность» ставят те, кто не желает признавать этого простого и почти очевидного факта. Но разум не в том состоит, чтобы орудовать дубиной или камнем, а в том, чтобы не делать этого, чтобы препоручить работу другой силе природы – воде, падающей на мельничное колесо, пару, электричеству, атомной энергии. Другому человеку, в конце концов! Камень же и дубина, как справедливо заметил Б.Ф. Поршнев, «могут быть полностью интерпретированы в понятиях естествознания».
Но тогда до электричества и атомной энергии оставалось еще 40 тыс. лет. И в том виде, в каком он возник, без внешней помощи и поддержки разум был обречен на гибель.
О разуме, о появлении творца, созданного по образу и подобию Творца, можно говорить только с момента появления его творений. Единственным безусловным свидетельством появления разума является искусство каменного века. Но как раз оно не несет никаких приспособительных функций. «Каковы цель и основной смысл этого искусства? – задавался вопросом Люсьен Леви-Брюль. – Почему на этом рубеже [40 тыс. лет назад] человек начал думать, нередко себе во вред, о многих посторонних вещах»?
«Нередко себе во вред», – вот ключевая фраза, но точнее было бы сказать – сплошь и рядом во вред себе. Человек, подчиняющийся велениям Слова, тем самым вступает на жертвенный путь (иные говорят – на гибельный). Судьбой, кровью, жизнью расплачивается творец за создание того, что в конечном счете окажется спасительным для будущих поколений. Действительно новое слово, как правило, не находит понимания у современников и соплеменников. Тот, кто лицом к лицу говорит со Вселенной, не желает и не умеет устраиваться во днях текущих, в обыденности, неизбежно вступает в конфликт с «князьями мира сего». Полнее всего эта концепция сформулирована в идеологеме Иисуса-Спасителя.
Как же вышло, что дикие неандертальцы не убили и не сожрали впервые во Вселенной появившихся уродцев – носителей разума, а окружили их помощью и заботой, не дали погаснуть затлевшейся искре разума?
Перебирая шаг за шагом этапы процесса, приведшего к возникновению человека, мы видим: тысячи и тысячи весьма тонких обстоятельств совпали, чтобы выстроить колыбель, в которой вырос, окреп и затем встал на ноги разум. И среди этих обстоятельств пустяковых – не было.
Что было бы, например, если бы у древних хрящевых рыб родовые пути пошли бы не сквозь кости пояса нижних конечностей, и размножение неандертальцев не было бы ограничено «проклятьем Евы»? Ответ в общем-то ясен: неандерталец, чудище, владеющее совершеннейшей на тот момент технологией добычи пищи, в считанные столетия уничтожил бы всю биосферу. Невинные в своем неведении добра и зла, они даже не убивали (убивал лев), они просто ели и, насытившись, поглаживали животы да полеживали на солнышке.
А что было бы, если бы не произошла финальная мутация?
Но могло ли это случиться? Мог ли человек вообще не возникнуть в этом мире?
Еще вчера наука отвечала – да, мог и не возникнуть! А что она говорит сегодня?
***
Для средневековых схоластов было очевидно, что весь мир, от звезд до мельчайших пылинок, сотворен специально для человека. Затем наука стала рушить это счастливое полудетское представление. Н.Коперник «убрал» Землю из центра Солнечной системы. Х.Шепли «сдвинул» Солнце к самому краю Галактики, а Э.Хаббл и саму нашу Галактику перевел в разряд рядовых и ничем особо не выделяющихся из миллионов других. Мало того, что человек из центра мироздания был отодвинут на его дальние задворки, он и сам, усилиями Ч.Дарвина, Э.Геккеля и плеяды их последователей стал случайным и необязательным скоплением сахаров и жиров, воды и фосфорнокислого кальция, белков и нуклеиновых кислот. Наука, взяв на вооружение аналитический и скептический метод, восходящий к Декарту и Спинозе, завела человека в хаос – все, что только ни было в мире, включая самого человека, оказалось случайным, преходящим, и, главное, никому и низачем не нужным.
Но она же – наука – лбом уперлась в некие загадочные обстоятельства, число которых все возрастало. Оказалось, скажем, что даже ничтожное изменение численных значений ряда фундаментальных физических констант Вселенной сделало бы невозможным существование живого вещества, а, следовательно, и человека. Но эти константы оказались словно бы специально подобранными именно так, чтобы в конечном счете человек возник. Вот пример. Нейтрон и протон слегка различаются по массе, причем разница примерно равна массе электрона. Теоретики не могут найти разумной причины для этого, но следствия очевидны: нейтрон способен распадаться на протон и электрон, а протон стабилен. Благодаря этому нейтронов во Вселенной на порядок меньше, чем протонов. Практически все нейтроны входят в состав ядер атомов (в ядрах они почему-то стабильны!), а оставшиеся в огромном количестве свободные протоны это водород, из которого, поэтому, в основном и состоит Вселенная. Будь нейтрон равен по массе протону, распад нейтрона был бы невозможен, Вселенная состояла бы в основном из гелия, а гелиевые звезды сгорают намного быстрее, чем водородные: о четырех миллиардах лет спокойного горения, благодаря которому стала возможной эволюция жизни, не могло бы быть и речи. Без водорода не было бы ни океана на Земле, ни белков и углеводов... Первыми обратили на это внимание А. Эддингтон и П. Дирак.
Еще один пример проанализирован Ф. Хойлом. Своим «горением» и наше Солнце, и другие звезды обязаны так называемому «углеродному» термоядерному циклу, в ходе которого из трех ядер гелия синтезируется ядро углерода и выделяется значительные количества энергии. Сама возможность этого цикла обусловлена существованием у ядер входящих в реакцию элементов метастабильных энергетических уровней – резонансов; мы не будем вдаваться в физику процесса. Отличайся хоть ненамного их расположение от реально существующего в ту или иную сторону – и «не пошла» бы реакция в одном случае, т.е., грубо говоря, не светили бы звезды, или, в другом случае, выгорел бы весь углерод, превратившись в кислород и далее в железо, т.е. не существовало бы углеродной жизни... Ф. Хойл комментирует это так: «Если бы вы хотели образовать углерод и кислород примерно в равных количествах в ходе звездного нуклеосинтеза, то должны были бы задать два уровня резонансов, причем именно там, где эти уровни и найдены... Здравая интерпретация фактов дает возможность предположить, что в физике, а также химии и биологии экспериментировал «сверхинтеллект»...».
«Как Вселенная оказалась на грани, разделяющей коллапс и безграничное расширение? – спрашивает Стивен Хокинг. – Если бы через секунду после Большого взрыва она расширялась на миллиардную долю процента медленнее, то через несколько миллионов лет сжалась бы вновь. А если бы расширение в этот момент происходило хоть немного быстрее, то вскоре кругом был бы почти полный вакуум. В обоих случаях жизнь не успела бы развиться. Таким образом, приходится либо соглашаться с религиозными взглядами, либо снова пытаться научно объяснить, почему мир таков, каков он есть».
А возникновение генетического кода? Забыты наивные «коацерватные капли» Опарина, и наука в растерянности разводит руками, ничегошеньки не имея предложить в качестве объяснения этого феномена! Прошли времена оптимизма, когда казалось, что «последовательность нуклеотидных триплетов» способна что-то объяснить. Оказалось, что эта последовательность вовсе не так «последовательна», что фрагменты одного и того же гена сплошь и рядом находятся не только в разных местах хромосомы, но и в разных хромосомах. Спрашивается, как фермент РНК-синтетаза – крохотный комочек слизи, миллионы которых помещаются в клетке – безошибочно находит нужные обрывки информации? Представьте «Войну и мир», нарезанную не на абзацы даже, а на отдельные строчки, причем этот ворох бумажной лапши высыпан в коробку из-под обуви. Сможете ли вы в этих условиях наслаждаться «диалектикой человеческой души» Наташи Ростовой? А крохотные белки-рестриктазы безошибочно выхватывают и склеивают между собой нужные строчки. Как они находят их? И снова от «науки» ничего не добиться, кроме недоуменно-восхищенного пожатия плеч...
Примеры можно легко умножить. О том, что глобальные свойства Вселенной обусловлены возможностью (или необходимостью?) появления на Земле жизни и мыслящего наблюдателя говорили многие исследователи. И, что драгоценно, говорили не только психологи, генетики, эмбриологи, которым постоянно приходится иметь дело с подлинными чудесами, и у которых, поэтому, вера в Бога считается «профзаболеванием», – а физики-ядерщики, астрономы, космологи, то есть люди, привыкшие к цифрам, к точному знанию. От них отмахнуться было сложнее. И в 70-х годах XX в. эта идея была принята научным сообществом в виде так называемого «антропного принципа». Он гласит: «Вселенная и ее фундаментальные константы таковы, что должны обеспечить появление в ней на определенном этапе наблюдателя; будь свойства Вселенной иными, ее некому было бы изучать». Чуть ли не первым сформулировал его в таком виде Дж. Уитроу в 1955 г., отвечая на вопрос, почему пространство трехмерно: «трехмерность есть обязательная предпосылка для существования того, кто способен поставить этот вопрос». Но если говорить о приоритете, то он принадлежит Протагору, сказавшему: «Человек есть мера всем вещам – существованию существующих и несуществованию несуществующих»
С. Хокинг, Дж. Уилер, Ф. Хойл, П. Эренфест, А.Л. Зельманов (список легко продолжить), считают, что свойства Вселенной и величина важнейших ее констант определена самим фактом нашего существования. Мир держится на человеке! «Наблюдатель так же необходим для существования Вселенной, как Вселенная для сотворения наблюдателя», – утверждает Дж. Уилер (ученик Н. Бора и учитель Р. Фейнмана, человек, делящий с Э. Теллером сомнительную честь быть «отцом водородной бомбы»). «Почему Вселенная такова, какой мы ее видим? – вторит ему Стивен Хокинг. – Ответ прост: если бы она была иной, в ней не было бы нас!»
«Вселенная выглядит ... как некое жилище, специально для нас оборудованное. Человек еще не въехал в квартиру, а квартиру для него долго и тщательно готовят, и через тринадцать с половиной миллиардов лет этот обитатель и наблюдатель въезжает», – пишет Вяч. Вс. Иванов.
Но если в момент возникновения Вселенной ее параметры могли быть любыми, то как случилось, что они оказались именно такими, как нужно?
По парадоксальной мысли Эверетта, Уилера и Грэхема (EWG-модель, по начальным буквам их фамилий, которую иногда приписывают одному Эверетту), каждый раз, когда квантовый объект должен сделать выбор, например, между движением влево или вправо, вся Вселенная расщепляется на две почти тождественные Вселенные; разница между ними в том, что в одной из них названный объект идет налево, в другой – направо. Если вариантов протекания квантового события больше (а их всегда больше, их каждый раз бесконечно много), то и Вселенная расщепляется на мириады мириад полномасштабных своих копий. И так – при каждом элементарном событии в микромире.
Еще Цицерон в книге «О природе богов» говорил о бесконечном числе миров, существующих одновременно: «Пока я пишу это, Цицерон других миров пишет то же самое». Тем не менее специалисты отнеслись к теории «множественности миров» с иронией, как к математическому выверту. Но в начале 90 х годов прошлого века Мари Гелл-Ман из Калифорнийского технологического института вновь вернулся к представлениям EWG-модели, уточнив, что «копии» являются не физическими реальностями, а потенциальными возможностями.
Но как же и когда потенциальные возможности становятся актуальными, действительными, когда происходит, в терминологии физиков «редукция волнового пакета»? В момент наблюдения! По мысли Уилера в невообразимом множестве Вселенных с самыми различными – со всеми возможными! – параметрами и константами, реальна только та, в которой – пусть даже на достаточно поздней стадии – возникает наблюдатель, дополняющий элементарное квантовое явление до актуальной целостности. Более того: элементарной частицей Вселенной Уилер считает не протоны или электроны, а бит, единицу информации. «Все – от бита, – категорически утверждает он. – Только информация (то есть Слово. – Авт.) придает статус реальности прочим так называемым элементарным образованиям...» «В дословесном мире не было ни «метров», ни «килограммов», ни «эргов энергии», ни «протонов», ни «добра», ни «зла», ни «красоты», ни «смысла», пока нервные системы приматов («человеческие умы») не ввели их», – поясняет этот тезис Роберт А. Уилсон в работе «Новая инквизиция».
Таким образом, наша Вселенная не является ни единственной, ни даже наиболее вероятной из всех возможных; наоборот, она может быть самой невероятной из всех, – именно потому, что в ней имеются жизнь и мыслящие существа. Но именно потому, что они в ней имеются, что она наблюдаема, она и существует!
Эрнст Мах (на которого за это яростно обрушился В.И. Ленин в работе «Материализм и эмпириокритицизм», и труды которого высоко ценил А.Эйнштейн), был твердо убежден: «истинно только то, что можно наблюдать непосредственно» (так называемый «принцип наблюдаемости» Маха). Мах занимался баллистикой и однажды на стрельбах спросил: «Существует ли снаряд в промежутке времени между выстрелом и попаданием в цель? Может быть, траектория – фикция, математический выверт, а снаряд исчезает в момент выстрела и вновь возникает в момент взрыва?» Его чуть не сочли сумасшедшим, но Мах не успокоился, пока не сумел сфотографировать снаряд в полете. Результатом этих исследований стало возникновение сверхзвуковой газовой динамики, и полученное в них отношение скорости летящего объекта к скорости звука по сей день называется числом Маха (М). Но вопрос Маха в конечном счете так и остался без ответа. Снаряд, если его фотографируют, то есть наблюдают, разумеется, существует. А если не фотографируют?
Существует ли вещь, если ее никто не видит? Епископ Беркли (на которого В.И. Ленин обрушивался с еще большей яростью, чем на Маха), утверждал, что «существовать – значит быть воспринимаемым», и потому если такие вещи и существуют, то «в разуме Бога». Но вот современная физика вновь, теперь уже на уровне формул, обсуждает этот вопрос. Статья доктора Н.Д. Мермина из Колумбийского университета (Физикс тудэй, апрель 1985) так и названа: «Существует ли Луна, когда на нее никто не смотрит?»...
Видимо, прав был английский епископ Беркли, когда он два столетия назад утверждал, что «существовать – значит быть воспринимаемым». И, возможно, чуть больше нас о мире знал Тот, кто диктовал Моисею слова о шести днях творения: до появления наблюдателя, сознающего и себя, и окружающий мир, сам этот мир был тоху ва боху, то есть безвиден и пуст, был виртуален, возможен, но еще не реален! Он пребывал вне пространства и вне времени, ибо «non in tempore, sed cum tempore Deus creavit coela et terram»
«Не во времени, но вместе со временем создал Бог небеса и землю» (лат.).
, что знал еще блаженный Августин.
***
Россия – страна с непредсказуемым прошлым
Расхожая фраза политиков
В трактате «De Omnipotentia»
О всемогуществе (лат.).
Пьер Дамиани – вопреки Аристотелю и Фредегару де Туру – утверждает, что Бог может сделать несуществующим то, что когда-то существовало.
Х.Л. Борхес. Вторая смерть
Мы занимаемся историей, а не квантовой физикой, и нас интересует несколько иной вопрос. Существовало ли племя, если от него на сегодняшний день нам не известно ни единого скелета, ни единого черепка?
Обычное представление о прошлом состоит в том, что оно необратимо. Если уж Шалтай-Болтай свалился со стены, то не помогут ни королевская конница, ни королевская рать. Если уж перед битвой при Акциуме Цезарь встал с правой ноги, то это вовеки неизменно: с правой.
И вот на время обратила внимание и квантовая физика. Ученые попытались в эксперименте нащупать «зримые черты прошлого». Собственно, сама фраза «редукция (коллапс) волновой функции» отражала уверенность физиков, начиная с Нильса Бора, что раз случившееся событие необратимо. Однако уже Р.Фейнману дело представлялось иначе. «Я теперь знаю, почему все электроны во Вселенной тождественны! – кричал он в телефонную трубку своему учителю и другу Дж. Уилеру. – Потому что это один и тот же электрон!» Описав позитрон как электрон, движущийся вспять во времени, Фейнман имел право так заявить. Представьте себе громадный пространственно-временнй клубок, смотанный из мировой линии (то есть траектории движения) одного-единственного электрона, способного, по Фейнману, залетать и в прошлое, и в будущее. Рассеките этот клубок «текущим моментом» (плоскостью, движущейся по оси времени). Нам дано пребывать лишь в «плоскости сечения» и воспринимать только то, что мгновение за мгновением попадает в нее; мировая линия электрона предстает перед нами, поэтому, как множество движущихся «сиюминутных» электронов и позитронов, но мы должны помнить, что все эти «электроны» – сечения «текущим моментом» одной и той же единственной нити, смотанной в неизмеримый клубок.
К тем же выводам пришел и Л.Н.Толстой. «Я не живу и не живет весь мир во времени, но раскрывается неподвижный, но прежде недоступный мне мир во времени. Как легче и понятнее так. И как смерть при таком взгляде – не прекращение чего-то, а полное раскрытие», – писал он в августе 1906 г.
Однако вряд ли мир, «прежде недоступный» и «недоступный после», мир, которого мы касаемся лишь в стремительно скользящей точке настоящего, – вряд ли этот мир действительно неподвижен. В современной физике сложилось представление, что любое изменение в настоящем меняет не только будущее, но и прошлое мира. Он весь переливается и мерцает, этот клубок, в нем прошлое так же реально (нереально) и так же зыбко, как и будущее. Мы прямо сегодня можем наступить на бредбериевскую бабочку!
В 1983 г. Марлан О. Скулли, теоретик из Нью-Мехико, анализируя эту концепцию, получил «на кончике пера», что можно отменить действие причины, «влезть» в прошлое и «стереть полученные изменения квантовым ластиком», как он выразился. Группа физиков под руководством Раймонда Чао из Калифорнийского университета в Беркли выстроила из триггеров и тиристоров этот «квантовый ластик» и... стерла им кусочек прошлого! Разумеется, совсем, ну совсем микроскопический. Но грань, отделявшая «прошлое» от «настоящего» рухнула.
Прошлое действительно оказалось зыбким и непредсказуемым, а наши представления о причине и следствии наконец-то обрели необходимую диалектическую полноту. Получило объяснение множество парадоксальных событий в микромире, например, в квантовой химии, где уже синтезированная молекула вещества оказывалась причиной должного расположения своих исходных компонентов, то есть своим собственным катализатором...
Но мы не о химии. Мы об истории, о прошлом, в котором, оказывается, само существование наших предков целиком зависит от нас, сегодняшних и настоящих. И если мы не будем помнить их – тщательно, любовно восстанавливая не только их быт, их сказания, их походы, но и то, когда кто и с какой ноги встал – они исчезнут, они обратятся в полное небытие. Придет вторая смерть. Вспомните выражение из «Хождения Богородицы по мукам», выражение «чрезвычайной глубины и силы», по замечанию Достоевского: тех, кого не помнят живые, «забывает и Бог»...
А вместе с ними полное небытие постигнет и нас самих.
***
Это мы, все мы вместе, в лесах, водоемах,
болотах и гнездах,
Зачастую еще пожирая друг дружку живьем,
Надышали пастями, носами и ртами свой воздух,
Это мы создаем атмосферу, в которой живем!
Л.Мартынов
Таким образом сотворение мира и сотворение человека оказались неразделимы в современной научной картине мира – концепция, прекрасно известная из Книги Книг. Сам «Большой Взрыв», в котором возникла наша вселенная, в известном смысле явился следствием нашего, человеческого существования.
Сногсшибательная, однако до сих пор никем из физиков не опровергнутая «теорема Белла», выдвинутая Джоном С. Беллом в 1965 году, утверждает, что между объектами, когда-либо и где бы то ни было вошедшими в контакт, существует, существовала и будет существовать – от века и до века – некая нелокальная (то есть не связанная с наличием физических полей и любых иных мыслимых «реальных» переносчиков!) связь, как бы далеки ни были эти частицы друг от друга изначально, и как бы далеко не разнесло их впоследствии. «Это выглядит так, – комментирует Р.А. Уилсон в работе «Квантовая психология», – словно фотон, «зная», что мы будем его измерять миллион лет спустя, соответствующим образом «оделся», прежде чем покинуть звезду и начать свое долгое путешествие». Но это может выглядеть и несколько иначе. По мысли Уилера, «эхо» каждого события, происходящего сегодня, в соответствии с теорией Белла совершает нелокальное путешествие в пространстве-времени, пересекая все остальные (и не только будущие, но и прошлые!) события, вплоть до Большого Взрыва; при этом осуществляется «тонкая настройка» Большого Взрыва и Вселенная вокруг нас становится все более антропной, человечной – такой, в которой люди могут и должны существовать. Мы сами создаем для себя свою Вселенную. Каждый наш поступок делает ее чуть более – или чуть менее! – человечной. Каждая пылинка в ней, может быть и не нужная нам, зачем-то нужна кому-то еще, и в этом качестве заранее взвешена и измерена. На явно-развернутом уровне любое событие происходит локально, «здесь-и-сейчас» и кажется случайным; но на ином, глубинном уровне все связано со всем и все, что происходит, оказывается давным-давно учтенным и запланированным. Будьте покойны: ни волоса не упадет с вас, если это зачем-то не потребуется Творцу.
Д. Бом предложил способ опытной проверки теоремы Белла, а доктор Эспект провел эту проверку. Теорема Белла подтвердилась, отчетливее, чем когда-либо, показав, что мы живем в странном «квантовом мире», не поддающемся интерпретации на основе очевидного здравого смысла. В опытах Эспекта замерцал не просто субквантовый мир, но реальность в буквальном смысле по ту сторону «клейких зеленых листочков», которую мы не можем наблюдать или ощущать, но без которой не было бы их; во всяком случае «нелокальные корреляции» по-иному совершенно необъяснимы.
***
«Если знакомство с современной картиной мира не повергло вас в шок – вы в ней чего-то не поняли», – шутят физики. «Я буду рассказывать, как устроена Природа; если вам не понравится, как она устроена, это будет мешать вашему пониманию. Физики научились решать эту проблему: они поняли, что нравится им теория или нет – неважно. Важно другое – дает ли теория предсказания, которые согласуются с экспериментом. Тут не имеет значения, хороша ли теория с философской точки зрения, легка ли для понимания, безупречна ли с точки зрения здравого смысла. Квантовая электродинамика дает совершенно абсурдное с точки зрения здравого смысла описание Природы. И оно полностью соответствует эксперименту. Так что я надеюсь, что вы сможете принять Природу такой, как Она есть – абсурдной», – остается повторить нам вместе с одним из творцов современной картины мира, Р.Фейнманом. Добавив только, что, может быть и «абсурдный» с точки зрения здравого смысла, антропный принцип удивительно соответствует чаяниям сердца. Вслед за непрерывной чередой научных открытий, унижающих человека, отодвигающих его из центра мироздания на все более отдаленную периферию, антропный принцип вновь помещает его в центр мира, а миру возвращает его утраченное очарование. На новом уровне возрождается знаменитый герметический тезис: «То, что вверху, то и внизу»: согласно антропному принципу весь мир, от существеннейших и принципиальных его черт до малейших черточек, оказался таким именно для того, чтобы в нем появились мы.
А что дальше?
Вольному – воля, спасенному – рай
Пословица
Человек современного вида возник при катастрофическом разрушении психофизиологического единства, к которому шло (и которого, возможно, на какое-то время достигло) стадо наших прапредков. История человечества – это долгая дорога к восстановлению – разумеется, на новом уровне – этого утраченного единства. В дальнейшем изложении мы постараемся уточнить этапы этого пути. Различные социальные и даже этнические группы весьма различаются между собой по уровню связанности; те из них, которые оказывались связанными сильнее, прочнее, надежнее, становились лидерами исторического развития, подчиняя окружающих, распространяя свою культуру на огромные пространства.
Ныне мы вплотную приблизились к концу света, к возможности «полного и окончательного» объединения человечества в единое социальное существо. Технические предпосылки для этого имеются. Я имею в виду возникновение общепланетной информационной сети, спутниковой и сотовой связи, а также электронных кредитных карточек.
Наше уже помаленьку уходящее поколение – последнее поколение, которое формировалось в отсутствие информационной сети. К нашим детям «мобила», компьютер, «Паутина» пришли в старших классах школы, а для наших внуков вся мировая культура на экране (или на ладони) по первому запросу станет базисным условием существования. (Ну, а на вопрос, что делать с ней, каждый, как и сейчас, разумеется, будет отвечать сам.)
Дальнейшее – «дело техники». Стоит только объединить «мобилу» с кредитной карточкой (ну и, пожалуй, с удостоверением личности плюс водительские права, страховой полис, членский билет творческого союза, различные ключи и пропуски и те де и те пе), – и каждый человек неизбежно окажется под повседневным тотальным контролем.
Древнее психофизиологическое единство рода человеческого будет восстановлено, но весьма специфическим образом. Человек «современного вида» окончит свое существование, а новые люди, намного плотнее, чем мы могли представить себе это вчера, связанные между собой «мобилами» и Интернетом, станут чем-то вроде клеточек в теле всепланетного существа. Может быть, уже стали или становятся, но еще не знают этого: много ли известно клеточке кожного эпителия о мыслях и чувствах того, кого покрывает эта кожа?..
«Бог обложил меня Своею сетью», – говорит Иов
Иов, 19: 6.
. «Ты ввел нас в Сеть», – вторит ему Псалмопевец
Пс. 66(65): 11.
. Каждый социальный слой получает в Сети свою субкультуру: кому – порносайты, кому – «стрелялки», кому – неоязычество. Кому татор, а кому лятор.
Сеть с каждым говорит на его языке, каждый видит в ней то, что хочет видеть, каждый ищет то, что желает найти... Но вот найдет ли? Всей информации в Сети не получить и за несколько жизней. Большую часть текстов посетитель Сети не прочтет никогда. Но какую именно часть? Принято считать, что информационные потоки в Сети неуправляемы, но какие-то циклы идей можно сделать особенно доступными, а доступ к другой информации – ограничить или затруднить. И тот, кто владеет сегодня поисковыми системами – этими замечательными Яндексами и Гуголами – завтра будет владеть всем «прекрасным новым миром».
Еще Хайдеггер пришел к выводу, что «сверхчеловек» Ницше – это законопослушный гражданин, который голосует за тех, за кого «следует голосовать». К тем же выводам пришел и Л.Н. Толстой, обнаруживший, что господствующая религия – это всегда религия повиновения существующей власти.
Вопросы к теме
1. Назовите первую природную силу, поставленную человеком себе на службу.
2. Когда и как возникла речь? Дайте развернутый ответ.
3. Какую роль в появлении человека сыграло возникновение функциональной асимметрии мозга?
4. Возможно ли, по вашему мнению, существование «единого социального существа»? Какими качествами для этого должны обладать его члены?
5. В чем состоит «проклятье Евы»?
6. Подтверждают ли археологические свидетельства тезис Писания о сотворенности человека Богом? Обоснуйте свое мнение.
7. В чем различие между верой и скепсисом? Между традицией и новацией? Можно ли оторвать одно от другого? Предпочесть одно другому?
8. В чем смысл «антропного принципа»?
9. Можете ли вы представить себе мир без «мобилы» и Интернета? Как вы думаете, уютно ли было жить в нем?
СОДЕРЖАНИЕ
СОТВОРЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА 4
Миллион лет назад 14
Собиратели или «отбиратели»? 14
Первое расселение 19
Разговаривал ли неандерталец? 22
Проблема сознания 25
Огонь 28
Рубила 29
Немного психоистории 31
Функциональная асимметрия мозга 35
Шестой день творения 36
Гоминиды строят муравейник? 36
«Неандерталец – это звучит гордо!» 43
Мозг ребенка и женский таз 44
Ребро или... хромосома? 48
«Счастливые монстры» 52
Матриархат 53
Изгнание из рая 55
Где произошла мутация? Ошибка! Закладка не определена.
Костенки-12, слой IV… 9
Были ли у неандертальцев захоронения? 62
Крым 67
У края ледяной горы... 67
Второе расселение 69
Антропный принцип 76
А что дальше? 87
Вопросы к теме 89
ДОПОТОПНЫЙ МИР 91
Палеолингвистика 91
Золоторогий олень 94
Кударская культура 100
Как звали медведя? 104
Территория и ее граница 106
Родная земля 108
Кавказ и Нижний Дон 109
Волга 110
Дворцы из слоновой кости на Русской равнине 111
Каннибализм 115
Костенки-на-Дону 118
Сунгирь 121
Палеолитические «Венеры» 124
Всемирный потоп 135
Конец оледенения 135
Манас 142
Монисто: древнейшие тайны луны 150
Сим, Хам и Иафет 155
Вопросы к теме 160
ВРАТА НЕБЕС 162
Днепро-Донецкая культура 162
Захоронения 167
Земледелие 168
«Обсерватории» каменного века? 174
«Братство кольца» 178
Жертвы урожаю 193
Вопросы к теме 199
ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ 201
Среднестоговская культура 201
Приручение лошади 202
Всадники в Европе 204
Эор-су и древнейшая модель мира 208
В Шумере ли началась история? 215
Индоевропейцы, тюрки, семиты… 213
Этногенез 213
Земледелие и рабство 220
«Три источника и три составных части...» 226
Йерии и село-вене 237
Человеководство 239
«Слоеный пирог» 243
Трипольская культура 245
Будин 248
Что означает слово Будин? 263
Возвращение Будина 270
Кто возливал молоко на алтарь? 277
Кавказ 280
Бронза 282
Письменность 286
Руны 287
Фишки 291
Медь и первая психотехнология 293
Каргалы 294
Сома 297
Просветители 304
Курганы 306
Могила как лодка 310
Водные инициации 311