В этот день Васятка с Доментием загулялись до самой темноты. Над домами уже всплыл тоненький серпик молодого месяца, небо изукрасила сверкающая россыпь ярких звезд.
- Ну, полный звездец! – восхищенно выдохнул домовенок, задрав голову кверху и вглядываясь в бездонную блистающую высь.
- А то… - согласился Васятка.
- Однако… - Домка оглянулся на пацаненка, – это… далеко еще?
- Говорил же, лучше на троллейбусе поехать!
- Чтобы я… в этого рогатого!..
- Ну вот и шагаем пешком. Устал, а, Доментий?
Домовенок насупился, отрицательно мотнул головой, что-то буркнул и прибавил ходу. Но, не прошло и нескольких минут, как Домка остановился, опершись рукой о фонарный столб, и уже совсем сонным голосом вопросил:
- Это што?
- Где? – переспросил Васятка. – А, это… Столб.
- Зачем?
- Ну… фонарь чтобы держать.
- Ладно, - кивнул Доментий и задумчиво добавил: - Постою… отдохну…
Выждав какое-то время, Васятка оторвал совсем осовевшего домовенка от фонарного столба и, подхватив его под руку, повел к дому.
Они уже практически пришли, когда Домка вдруг встрепенулся:
- Ты видел, Васятка? – домовенок указал куда-то в сторону двора, соседнего с их собственным. – Кто это?
- Да кто там может быть, Доментий?.. Смотри, пришли ведь уже!
- Идем! – Домка сдвину брови. – Посмотреть надо!
Васятка вздохнул и молча поплелся за неугомонным приятелем. "Что же он там мог углядеть? – удивлялся про себя парнишка. – Ведь совсем же спал на ходу!"
В соседнем дворе было темно – горел только один-единственный фонарь – и совершенно пусто.
- Доволен? – поинтересовался Васятка.
- Да, конечно, - заворчал Доментий, - тебя пока с места сдвинешь!.. Завтра придем!
- Ага, завтра. – Васятка и сам уже порядком устал, поэтому был готов согласиться на все. – А сейчас – домой.
На следующий день, едва дождавшись, когда взрослые уйдут на работу, а Васятка отправится в школу, Домка быстренько собрался и вышмыгнул за дверь. Любопытство оказалось даже сильнее его врожденного домоседства.
Денек на улице выдался так себе – пасмурный, прохладный, ветреный. В соседнем дворе было пусто, только рыжий кленовый лист пытался в гордом одиночестве пересечь необъятных размеров лужу, да какой-то лохматый и белый-белый, как лунь, старичок сидел на низенькой деревянной скамеечке возле одного из домов. С первого взгляда ничего особенного в согбенной старческой фигуре не было, но… Постояв немного в нерешительности, домовенок приблизился на несколько шагов и осторожно позвал:
- Эй, родственник…
Старичок оглянулся и внимательно посмотрел на Домку.
- Иди-ка сюда, малец.
Домка медленно приблизился.
- Как звать-то тебя?
- Доментием кличут. – Домовенок почему-то все еще робел рядом с незнакомцем.
- А я Кузьмич. Вишь, как получается, старое и новое поколение встретились, на скамеечку уселись, да лясы точить принялись – совсем как в былые времена!
- Простите, значит, вы?..
- Да, все-таки домовой, - закончил за Домку фразу старичок. – Не сомневайся даже. Самый настоящий. И самый последний в этом городе.
- Почему?
- Сгинули остальные, понимаешь. Вот как дома их порушили в одночасье, так и повывелись. Не привидения все ж какие, а домовые! А мой дом стоит пока, не снесли…
- А что ж вы тут, а не дома?
- Дк, нет там никого. Давно уж. Да и попросту неможется мне без работы. Так дворником и пристроился. Делов-то: мести, скрести, да посыпать иногда. А на зарплату котейку содержу, оборвыша бездомного, безродного. Плохо живому существу на земле без дому. Ну, тут-то ты меня понять должен, – сам домовой!
- Ну… я-то, конечно, понимаю, - с чувством согласился Домка. – А где этот ваш дом?
- Так чуть подале он, в… энтом… частном секторе. Хочешь, пойдем, чайку попьем?
- Хочу. – Домка был уже настолько очарован Кузьмичом, что готов был за ним идти вообще куда угодно.
Домовые поднялись со скамейки и направились в сторону, противоположную центру города.
- Откель сам-то? – поинтересовался Кузьмич.
- Издалече, из самого Заповедного края, - отозвался Доментий.
- Эк!.. – Кузьмич даже остановился на минуту и еще раз внимательно рассмотрел домовенка с головы до ног. – И как же тебя, родимого, сюда-то занесло?
- Распределение, однако. Яга сама меня с Васяткой отправляла.
- Неужто сама Яга? – недоверчиво переспросил Кузьмич.
- Сама. А вы что, сомневаетесь?..
- Дк… - старый домовой задумался, - по молодости лет, помню, баяли всякое, дескать, сказки это все – про Ягу, Кощея…
- Оно, может, кому-то и сказки!.. Но я сам, Лично, с Кощеем бился! – Доментий гордо выпятил грудь и расправил плечи.
- Да ты, оказывается, вообще геройский парень! – Кузьмич усмехнулся в густые усы. А Васятка – это тот мальчишка, с которым ты везде ходишь?
- Ага.
Незаметно, за разговором, дошли до ветхого, облезшего, двухэтажного деревянного дома с кое-где выбитыми окнами, перекосившимися ставнями и местами обвалившейся крышей.
- Ну, вот и моя хоромина, милости просим, - пригласил домовенка внутрь Кузьмич, распахнув неуместно смотрящуюся тут добротную тяжелую дубовую дверь. – Осторожно, тут ступенька прогнила.
В таких домах Домке бывать еще не приходилось. Хотя все кругом и носило следы обветшалости, неухоженности и разора, а порою даже и тления, чувствовалось, что когда-то жили здесь очень даже не бедно. После темной прихожей огромная комната с полуобвалившимся камином, кое-где украшенным остатками изразцов, с ее обилием воздуха и света казалась дворцовой залой. Прямо из этой комнаты наверх вела обветшавшая лестница с перилами из полированного дуба, выводившая на протянувшийся вдоль всей стены широкий балкон. Из мебели сохранились только облупившийся комод, огромный, треснувший посередине круглый обеденный стол, да три совершенно неуместных в этом интерьере старые табуретки. Но, не смотря на всю внешнюю неприглядность, внутри было удивительно уютно, чисто (даже паркет был натерт до матового блеска), сухо и тепло.
- Идем наверх, - пригласил Кузьмич, - там и чайку…
- Ага, - снова только кивнул восхищенный Домка.
Они поднялись на второй этаж, где оказалось множество разных комнат, соединенных между собой и обособленных, светлых и темных, с дверями нараспашку, закрытыми, а то и вовсе без дверей, - проходных. Кое-где была расставлена какая-то старая мебель, а в одной из комнат на подоконнике стояла даже красивая хрустальная ваза… Домовенок с любопытством везде совал свой нос.
Остановились в небольшой уютной комнатке с единственным окном в старый запущенный сад. Усадив гостя на кушетку, Кузьмич принялся колдовать над чайниками и чашками, стоявшими на широкой тумбочке.
- А кто здесь раньше жил? – поинтересовался Доментий.
- Почему жил? Сиятельство и сейчас где-то тут… витает.
- По… - договорить Домка не успел, в коридоре вдруг промелькнуло что-то странное, но при этом не послышалось даже шороха. – Почему витает?
- А ты чего встрепенулся-то, малой?
- Да так, ничего, привиделось что-то.
- Вот я и говорю, раньше они в теле были, а теперь только привидеться и могут. – Кузьмич повернулся к двери и, чуть повысив голос, позвал: - Да ладно уж тебе, Сиятельство, захо… тьфу, залетай, ну. Все свои, право слово!
После приглашения в комнату ввалилось Нечто, отдаленно напоминающее человека, но какое-то неясное, размытое. Домка попытался рассмотреть пришельца, даже прищурился, но изображение так и осталось полустертым.
- Знакомься, Доментий, это и есть хозяин здешний.
- А почему сиятельство?
- Так ведь из графьев они, из благородных… были, пока в привидение не превратились. Да, Сиятельство?
Привидение кивнуло, подтверждая правоту сказанного.
- А это вот, - Кузьмич указал на Домку, - домовой местный, Доментием звать.
Сиятельство яростно замахал руками.
- Это он переживает, что придется с двумя домовыми соседствовать, - пояснил Домке старый домовой. – Я ему за столько лет и один-то надоел. – Кузьмич повернулся к привидению. – Не боись, Сиятельство, у Доментия свой угол имеется… Кстати, из самого Заповедного краю гость!
Привидение подалось вперед, как бы пристально вглядываясь в рыжего домовенка.
- Короче, - Кузьмич поднялся с кушетки, - чай остывает. – В приготовленные чашки из чайника полилась темная, испускающая чуть терпкий чайный аромат, парящая жидкость. – Тебе, Сиятельство, не предлагаю даже, сам понимаешь!..
Вы когда-нибудь видели вздыхающее привидение? И Домка тоже не видел, поэтому сидел, даже не дыша, и смотрел… во все глаза смотрел…
Где-то в отдалении раздался тихий шум. Потом на лестнице раздались чьи-то крадущиеся шаги, смолкшие в дальнем конце этажа.
- Кто это? – настороженно спросил Домка у безмятежно прихлебывающего чай Кузьмича.
- Да ты не обращай внимания, это просто домушник опять заявился.
- Но ведь вы сказали, что кроме вас…
- Так и есть, один я домовой… был один, до тебя, - словно ребенку, начал объяснять Кузьмич. – А домушник – это не домовой совсем, а вор такой, который дома грабит. Склад у него здесь, барахло всякое…
- А разве это хорошо, разве можно?..
- А как жить? Работы, небось, у бедолаги нету, может, и руки того… не из того места выросли…
- Это как? – удивился Домка. – Откуда же им еще расти? – Он с сомнением оглядел себя, перевел взгляд на Кузьмича…
- Из образованных, значица! – Старичок поежился. – Теперича все образованные! Один я… Ну да, мы академиев не кончали, и говорить приучены так, как народ простой!
- А вдруг он Васятку ограбил, покамест меня дома нет! Надо посмотреть!
- Ну, ежели так, тогда оно, конечно, - согласился старый домовой. – Дождемся, пока он уйдет, чтобы посмотреть, или прямо сейчас пуганем?
- Сейчас? – засомневался Домка. – А как мы его сейчас напугать-то сумеем?
- Эх, молод ты еще, Доментий. А Сиятельство-то нам на что? Этот коли пуганет, так пуганет, мало никому не покажется!
- Но ведь у него даже мотора нет.
- Мотора?.. – Кузьмич поморщился, что-то вспоминая. – Понятно. Телевизора насмотрелся, мультфильмов про Карлсона. Да наш Сиятельство этого домушника так пугануть может!.. До смерти!
- А может не надо до смерти?..
- Ладно. Слышал, Сиятельство, аккуратно, вполсилы… но… чтобы запомнил! – назидательно инструктировал Кузьмич.
Привидение согласно кивнуло в ответ.
Домушником оказался мужик лет сорока – сорока пяти, невысокий, темноволосый, с большим ртом, посверкивающим золотыми зубами, и маленькими бегающими глазками неопределенного цвета. Одет мужик был в темный спортивный костюм и адидасовские кроссовки, на шее, выглядывая из-за ворота, блестела массивная золотая цепь.
- Справимся? – шепотом осведомился Домка у Кузьмича.
- Дк, раз плюнуть! – бесшабашно мотнул головой Кузьмич. – Делай как я. Только…
Над Домкиной головой вознеслись руки Кузьмича и что-то там сделали такое, что волосы домовенка тут же начали подниматься, встали дыбом и при этом еще и перепутались каким-то невероятным образом.
- Вот теперь самое то! – констатировал не без гордости старик. – Начали.
Услышав команду, Сиятельство одним движением пересек комнату и оказался у злодея за спиной. Кузьмич легонько топнул ногой. Мужик испуганно оглянулся, увидел привидение и замер. В то же мгновение старый домовой вытолкнул Домку из коридора и следом прыгнул сам, дико подвывая и размахивая руками. Доментий стал так же нелепо скакать по комнате, еще и вращая при этом широко раскрытыми глазами.
Мужик побледнел. Сиятельство переместился чуть подальше и закружил вокруг жертвы, постепенно увеличивая скорость. Глаза домушника дико метались от этого неуловимого каскада к беснующимся домовым и обратно. Потом он резко выдохнул и начал медленно оседать на пол.
- Все, амба, - остановился Кузьмич, подошел к мужику и притронулся к его шее на предмет наличия пульса. – Обморок. Но жить будет. Смотри, Доментий, на воровские закрома.
К радости домовенка, внимательно изучившего содержимое большого шкафа, где вор хранил свою добычу, знакомых вещей не оказалось. О чем он и сообщил застывшему в ожидании Кузьмичу.
- Зря только чай не допили, - проворчал Кузьмич.
- Ничего, зато этого так напугали, что теперь ему, наверное, и воровать расхочется совсем.
- Ох уж мне эти идеалисты… Хотя… - Кузьмич улыбнулся. – Что теперь-то с ним делать?
- Но это же ваш дом, так и гоните его отсюда в шею!
- Слышал, Сиятельство? Повадки-то! В шею!.. А ты, Доментий, ничего, боевой парень!
От нежданной похвалы Домку будто бросило в жар, уши запылали… но было приятно. Понежившись немного, совсем капельку, в лучах собственной славы, домовенок извиняющимся голосом выдохнул:
- А теперь мне домой надо. А то придет Васятка, а меня нет…
- Да, непорядок, - согласился Кузьмич. – Иди-ка только сначала сюда, прическу тебе поправлю.
Прощались недолго. Кузьмич пригласил захаживать, ежели чего, а то и просто так. Сиятельство молча кивал, явно соглашаясь со словами домового. Потом Домка, наконец, помахал с улицы в сторону едва заметному шевелению за темным уже окошком и, более чем довольный собой и своими новыми знакомствами, припустил в сторону дома.