Любовь везде

Марина Дворкина
        У нее почти не было опыта, но сейчас она хотела помочь во что бы то ни стало, пусть даже ценой своего здоровья.
Только подключиться никак не удавалось. Мешали звуки соседского телевизора, страх, тревога, случайные мысли, грохот стройки за окном и шум машин – всё. Она давно разучилась сосредотачиваться, медитировать, стимулировать мозговые штурмы – ей казалось, что без глубоких мыслей и острых чувств легче жить. Все-таки надоедает быть сильной, покорно нести какую-то ношу, и она решила плыть по течению, жить бездумно и радостно. «Все хорошо» и «Мне всегда везет» были девизами последних месяцев. А может так надо жить всегда – наслаждаясь и радуясь, избегая проблем и тягостных раздумий. Только не получается.
Болезнь мужа потребовала от нее полной отдачи. Не интеллектуальные шутки и не игры с чувствами, не упоение своими возможностями – сознательное воздействие на поле. Три дня она копила силы, не отвлекаясь ни на что, и наконец в какое-то мгновенье ощутила себя тенью скользящей за его большой спиной, близнецом, копией, шагающей позади правого плеча. Ощущение длилось лишь краткий миг, но она уверовала, что контакт возможен.
Забравшись на диван, она рассматривала фотографии из старого рассыпающегося альбома. Где она, горячая пора бессонных ночей, отчаянных порывов и безрассудных поступков? Альтруизма, преклонения, ощущения всесильности из-за того, что вместе? В момент знакомства им было по семнадцать. Смешные, по-детски округлые лица. «Через десять лет это будет тот, кто мне нужен», - думала она тогда иронично. И через десять лет они поженились. И годы зашелестели, меняя календари.
Она задумалась, вспомнив их последнюю встречу. Седой поредевший ежик его волос, когда-то черных и вьющихся, усталые глаза. Что сталось с их любовью, с браком, заключенным на небесах? Что они оба наделали с собственными жизнями? Кто может быть уверен, что судьба именно так должна была закрутиться, разбросав по городам и странам на безопасное для любви расстояние? Ну не может быть, что все напрасно. Что всё ушло бесследно, безвозвратно. Воспоминания приносят и улыбку и слезы. Нежность… Для чувств нет фактора времени, как для любых тонких вибраций, и значит, все пережитые страсти, и боль и радость живут где-то в далеких синих мирах, смотрят на людей свысока, переживают за постаревших любовников, оставшихся родными.
Тогда она не одинока в своем стремлении помочь. Она может обратиться к небесам, и они ей помогут. Там остался след былой любви, горячая капля в космосе.
Любовь вокруг нас. Прошлая и будущая, отгоревшая или затаенная, она пронизывает нас невидимыми лучами. И мы вдыхаем, радуясь закату, восходу, осенней листве или белизне снега, любой минуте отдыха, напоенный любовью воздух. Из воздуха через легкие она поступает в кровь и насыщает организм. Любовь внутри нас. А нам некогда о ней подумать, ее почувствовать. Она всегда с нами. Как нечто само собой разумеющееся, как явление природы и ход времени. И если собрать вместе прошлую любовь из космоса, сегодняшнюю остаточную усталую любовь и все другие капли любви – и послать это тому, кто сейчас нуждается, может получиться…
Женщина брела по пыльной мостовой. Чужой случайный возглас спугнул ее раздумья. Она потеряла эфемерный контакт с далеким городом, где на операционном столе выживал ее муж.
Она устала и теперь сил не хватало на саму себя. Спохватившись, набрала номер его мобильного телефона. Длинные гудки. Если бы он не надеялся на благополучный исход, то отключил бы телефон. Значит, он надеется, несмотря ни на что. И это хорошо, это важно. Их удвоенная надежда – это еще одна зацепка, еще одна маленькая сила.
И последний телефонный разговор не был похож на прощание. «Съезди отдохни…» В самые важные минуты жизни люди автоматически отделываются малозначимыми фразами. И это в те моменты, когда слово может убить или спасти. Слова затерты, значения размыты, восприятие притуплено, мысли ленивы…
Целый день прошел в бесплодных попытках. Наконец, ей удалось увидеть его мысленно, забинтованного, на больничной койке, и мысль ее обратилась воображаемым потоком, скользящим по яйцевидной орбите вокруг его большого недвижимого тела. Горячим лучом, исходящим из солнечного сплетения, она латала бесчисленные прорехи его биополя.
«Любовь вокруг нас. Любовь внутри нас» - повторяла она тысячи раз, впитывая энергию космоса. И наконец: «Господи, помоги ему!»
Если бы можно было предугадать, что наступит такая минута в жизни, она бы не бросила свой дар, утешаясь прикладными талантами, занималась бы им, развивала его. Может, жила бы не так бесцельно, не так одиноко. Посещала бы курсы, общалась бы с такими же, неизвестно чем одаренными, лечила бы страждущих, диагностировала и корректировала бы чужие судьбы. Но этот путь почему-то всегда казался нездоровым и уж точно саморазрушающим.
        Много лет назад на четвертый день после такой же операции умер ее учитель. Он твердил ей о ее даре, а она его слова воспринимала как комплименты, не более. Их было трое, кто поддерживал учителя в энергетической цепи. Она согласилась, вовсе не веря ни в какое биоэнергетическое воздействие, только потому, что отказаться в тот момент показалось неприличным. И потом тогда ей это ничего не стоило, незамусоренная мысль легко превращалась в поток. Все звенья-участники были уверены в благополучном исходе операции, и через день потихоньку один за другим отключились. А к ней пучок сил вернулся, многократно усиленный, и она очень удивилась конкретности ощущений. А, оказалось, что в тот момент учитель умер. Вывод медиков был простой: тромб оторвался. Горе целителей было бесконечным. Вина неизбывной. Но учитель ушел легко и просил не беспокоить его душу слезами и заламыванием рук. Она это знала и чувствовала, как будто он ей это сказал. Да и другие знали.
За окном на ветке сидел голубь и многозначительно поглядывал на нее круглым глазком. Она покрошила хлеба. Только бы в окно не бился. В такие минуты начинаешь верить во все приметы без разбора. «Любовь вокруг нас…»
        Иногда нить контакта с полем мужа становилась такой слабой, что с трудом ощущалась, но она не прекращала своих попыток.
К вечеру накатило отчаяние: кто знает, может, она уже вдова. Сидит тут, самонадеянно лучи шлет в пространство.
«Откликнись!» - взмолилась она сквозь слезы. Воображаемая фигура в полупрозрачном яйце-коконе шевельнула рукой.
Он жив!
Она успокоилась, и послала ему луч радостной энергии прямо в сердце. Надо быть спокойной и радостной, только так и можно помочь.
Через день ее разбудил звонок.
- Ты живой?
- Живой. Меня уже перевели в палату. Из реанимации.
Он говорил с трудом.
- Сколько шунтов?
- Пять.
- Не делай лишних движений!
- Ладно. Пока.
 - Ты устал… Пока.

 Надежд на заживление не было никаких, потому она не хотела этой операции. Но муж устал ходить, есть, спать и работать под угрозой внезапной смерти, и решил положиться на судьбу и ангела-хранителя и сделать операцию. Если ему суждено умереть так рано, он сам выберет себе час и способ. Это было его право, и возражать было трудно. Но она возражала.
Теперь ей нужно было пребывать в состоянии полного доверия к небесным силам, чтобы всю собираемую энергию передать для восстановления его организма. Слабо ощутимый поток из солнечного сплетения дрожал и распылялся по комнате. Она сидела лицом к северо-западу и терпеливо выравнивала свой луч.

Через месяц они встретились. Она увидела его издали. Он запер машину и медленно пошел по улице. Медленно, очень медленно. Сердце дрогнуло от жалости. Она побежала. Потом вдруг спохватилась и пошла неспешным шагом: надо дать ему отдышаться. Он не любил показывать свою слабость. Как и она. Им всегда хотелось быть сильными людьми в любых ситуациях. А сильных не жалеют. Ими восхищаются. В ауре их могущества любят погреться. И однажды источник тепла изнашивается. Тогда силы одного должно хватить на двоих, даже если они не вместе.
Он сидел за столиком совсем седой и похудевший. Губы тронула знакомая гримаса скепсиса. Она искала взгляда. В глазах не появлялось обычного отклика.
- Слушай, давай уже разводиться. Нас столько лет уже ничего не связывает.
От неожиданности обнимавший его поток задрожал и обратился нитью. Нить растворилась в воздухе.
- У тебя новые планы?
- Причем здесь планы? Я практически побывал на том свете. Теперь понимаю: жить надо проще.
- Проще? – она никак не могла восстановить луч. Ей было очень страшно, что он умрет прямо сейчас, в эту минуту.
- Ну в общем, ты же не против? Не волнуйся, я всё сам сделаю.
- Что? – глупо переспросила она, вытягивая из себя хоть какую-то направленную энергию. Губы пересохли. Сердце стучало неровно.
- Да развод. Ну всё. Пока.
Он дошел до машины. Сел в нее. Выехал на шоссе. Превысил скорость на мокрой дороге. Потерял управление. Автомобиль понесся по встречной полосе.

        Любовь вокруг нас, но мы закрыты для нее. Мы не готовы принять ее, тем более не в том виде, которого ожидаем.

Сейчас системой Дальнейшего энергоинформационного развития увлекаются многие. Разрабатываемая в рамках строжайшей секретности в 80-х годах ХХ века она была основана на методиках сознательного управления энергетическими потоками.
- Люди, имеющие дар, ответственны за жизнь других. Проснись…
Она вздрогнула, очнувшись. Это были слова учителя. Забытые по юности и легкомыслию, сейчас они прозвучали, как будто бы учитель шел рядом, за ее правым плечом, и заставили ее замереть. Собрав волю в кулак, зажмурив глаза, сосредоточившись, она выпустила из себя вообращаемый луч и окутала мысленным облаком образ мужа. Через минуту его машина уже шла в общем потоке.
Развод так развод. Как будто он что-то может изменить. Любовь внутри нас. Любовь вокруг нас. Любовь везде.