Однажды в неуютной и захламлённой квартирке гражданки Трупиковой сильно запил домовой по кличке Хрусть. Без малого три сотни лет служил он делу полтергейстов и прочих непоняток без малейших нареканий и выговоров со стороны ужастиковского начальства, а тут вдруг...
Впрочем, оно, пожалуй, вовсе и не "вдруг", а как-то даже и вполне по уважительной причине. Дело в том, что гражданка Трупикова страшно не любила кошек. А наш домовой за трёхвековую карьеру привык к обществу этих животных и до момента заступления на службу к лифтёрше Анне Иоанновне Трупиковой всегда старался, чтоб в доме жил какой-нибудь кот, ну или, на худой конец, кошка. А вот с Трупиковой ему просто до жути не повезло. Чего только не наколдовывал Хрусть в попытках окошатить непробиваемую лифтёршу! Всяческие знакомые тётки (да и дядьки) пытались делать Трупиковой презенты в виде котят, но это не прокатывало – каждый раз тётки (да и дядьки) уныло утаскивали котят обратно. И Хрусть решил попробовать бить на жалость. Наивный, блин...
Возвращается как-то Трупикова с ответственной лифтёрской работы, а прямо у её двери сидит ма-а-аленькая такая чёрная кошечка с беленьким таким пятнышком-галстучком. Просто, ваще прелесть, а не котёнок! И мяучит эта прелесть этак жалобно – миауау – и к ногам Трупиковой. И давай, значит, тереться об её депрессионные говнодавы. Незримый Хрусть в нетерпении трёт домовёнковские свои ручонки и потеет от надежды...
Анна Иоанновна Трупикова сфокусировала свинячьи свои глазки на предмете мяуканья, отвела в сторону ногу в пятикилограммовом говнодаве и с восхитительно-садистской улыбкой шибанула нечищеным с рождения носком ботинка по беззащитному тельцу. Котёнок отлетел в сторону, ударился о стену и распластался в беззвучии и почти бездвижный. Трупикова пошла поближе, занесла второй говнодав над головкой животного и стала ме-е-едленно так опускать, желая, чтоб череп кошки приятно чмокнул под её лифтёрской ногой...
Тут Хрусть не выдержал. Домовым, понятное дело, совсем уж кардинально вредить людям запрещается, но ведь у всех запретов – свои пределы!
Двумя этажами ниже открылась дверь, за которой находилось домоуправление, и мужичий глас проорал в гулкость парадной:
– Эй, Трупикова, ты ыщо здеся? Домой не допёрла? Ну и хорошо! Шуруй в соседний подъезд, там козлы какие-то в лифте сидят!
Лифтёрша остановила движение говнодава в сантиметре от тела кошки, задумчиво харкнула и решила ублажить себя видом треснувшей черепной коробки чуть позже.
– Лады, Михалыч, – пробасила Трупикова в ответ на мужичий глас и попёрлась в соседний подъезд.
Хрусть дрожал мелкой дрожью и с натугой перемещался сквозь стены к месту застрявшего лифта...
Спасатели и скорая приехали почти одновременно. Обгоревший труп Трупиковой щерился в бесконечном удивлении после не пойми откуда взявшегося тока ну очень высокого напряжения... Надо сказать, что последовавшие всяческие комиссии и эксперты в своих отчётах щерились от удивления не меньше.
Как уже говорилось – Хрусть запил. Начальство над полтергейстами всё понимало, но и без наказания оставить не могло. И Хрусть был дисквалифицирован из домовых в лифтовые.
Котёнка подобрала и выходила молодая пара. Во взгляде животного надолго перемешались детство и смерть. Чародейский такой взгляд получился. Ну её Чародейкой и назвали. Впрочем – это совсем другая сказка...